Между панельных домов

Серёжа ждал свой день рождения по двум причинам: он наконец-то сможет покупать пиво и энергетики без помощи взрослых, и наконец-то заявить чрезмерно строгим родителям, что он уже, вообще-то, взрослый мальчик, которому вы не смеете указывать, что делать и как жить. Умом он понимал, что это не сработает, но где-то в глубине души теплилась надежда, что всё же у него получится отвязаться от мамы с папой. Поэтому он действительно считал дни до того, как двадцать девятое октября наконец-то наступит. Саша тем временем втихаря готовил ему вечеринку-сюрприз на пару с Димой. Тихон, Васёк и Леха в планировании не участвовали, только поддакивали и скидывались на нужные вещи. Обычно дни рождения Серёжа и Саша справляли вдвоем, собирались в каком-нибудь Макдональдсе или Бургер Кинге, объедались до боли в животе, и потом валялись на диване дома у Горошко, пялясь в какой-нибудь фильм, но в этот раз всё обязательно должно было быть по-другому. Восемнадцать же. За пару дней до дня рождения гараж был увешан различной праздничной мишурой и шариками (развешивал все Тихон, на правах самого высокого в этой компании), Васёк притащил из дома огромный телик, который они установили на один из столов, имевшихся в гараже, диваны были сдвинуты напротив него, чтобы всем было видно, а за день до было куплено пиво и всякая еда. День рождения Серёжи выпал ещё и на выходной, что было просто замечательно. Саша довольно улыбался, глядя на преобразившийся гараж. По сути дела, к их обычным празднованиям поменялась только обстановка и компания, но и этого было достаточно, чтобы Горошко наверняка порадовался. Саша выкрал его у родителей чуть позже двух часов дня и пообещал, что вернёт их сына в десять (да, по второму пункту своих ожиданий Горошко всё же пролетел). — Вот возьму и не приду в десять, — пробурчал Серёжа, когда дверь закрылась. — Мне уже восемнадцать, я могу делать, что хочу, — он пнул ни в чем не повинные перила на лестничной площадке. — Вы посмотрите, кто тут у нас таким взрослым стал, — усмехнулся Саша. — С днём рождения, — он потянулся, чтобы обнять друга, и тот заметно расслабился. — Спасибо. Ну что, как обычно пойдём? — Нет конечно, погнали на лучшую днюху в твоей жизни, — внизу их уже ждал Тихон (на предусмотрительно слепой зоне для Серёжиных родителей), поэтому Саша схватил Горошко за руку и потянул вниз по лестнице. — Восемнадцать всё-таки один раз в жизни бывает, и оно должно запомниться! Серёжа серьезно не ожидал такого. Он только вскользь упоминал перед новой компанией, что его день рождения двадцать девятого, но особо ни на что не надеялся. Даже для Димы внимание особо не заострил. Но видимо, Саша всех на уши поднял (да), чтобы устроить ему праздник, и ему внезапно стало неловко. — С днём рождения, малой, — поздравил его Тихон, когда они сели в машину. — Эт тебе, — он повернулся на заднее сиденье и протянул Серёже обвязанную синей ленточкой… банку зелёного горошка. Горошко прыснул от смеха, Жизневский засмеялся вслед за ним. — Не переживай, у меня нормальный подарок тоже есть. Просто я не мог так не пошутить. Знаешь, сколько я сдерживался? — Если бы мне платили каждый раз, когда кто-то шутит про меня и горох, я бы уже разбогател и улетел в Нью-Йорк, — Серёжа прячет в рюкзак банку «Бондюэля». Саша рядом с ним тоже смеётся. До гаража они доезжают быстро, потом Сетейкин ладонями закрыл ему глаза и завел внутрь. У него Серёжу тут же перехватил Дима, стискивая в своих теплых объятьях. — С днём рождения! — Горошко краем глаза увидел то, как преобразилось помещение. Васёк взорвал хлопушку как раз в тот момент, когда Дима слегка нагнулся, чтобы поцеловать Серёжу. Лёха все снимал, чтобы потом осталось видео на память. Серёже резко стало так тепло на душе, как никогда до этого не было. Чеботарёв гладил его своими огромными мягкими руками по спине и нежно целовал, лучший друг, явно довольный собой, хлопал, а новая компания друзей, казалось, была с ним всю жизнь, а не всего два месяца. — Ребят, ну вы что, не стоило, — Сережа прижался к Диме и улыбнулся. Хотелось обнять каждого, крепко-крепко, чтобы дыхание сперло. Начал он с Чеботарёва, потом подошёл к Саше, затем к Тихону, который растрепал его и без того беспорядочно лежащие волосы и сильно похлопал по спине, Лёха сжал его так сильно, что это он забыл, как дышать, а Васёк всегда любил обниматься, поэтому они оба, видимо, решили поиграть в игру «кто кого пережмет». — Вы просто лучшие. Серёжа в очередной раз поблагодарил тот день, когда он пошел за этими джинсами по объявлению на Авито и заблудился, когда решил срезать через гаражи. Они перешли от объятий к праздничному столу, который состоял из салатиков, приготовленных Димой, огромной кучи макдаковских нагетсов с таким же количеством сырного соуса, и пива. С красивой салатницей, которую притащил Лёха, контрастировали пластиковые одноразовые тарелки и стаканчики. На телевизоре они включили какой-то музыкальный канал. Где-то под ним стояло пять упакованных в бумагу и обвязанных лентой коробок. — Серёг, я знаю тебя не так долго, и вообще, как только тебя увидел, подумал, что у Димана кукуха поехала, раз он решил встречаться с такой мелочью, — начал Тихон, поднимая свою бутылку пива. — Как оказалось, кукуха поехала не только у него, но это уже другая история, — на этих словах он кинул быстрый взгляд на Сашу. — Короче говоря, ты очень крутой пацан, я тебе желаю всего самого хорошего. Если Дима будет тебя обижать, ты скажи, я сразу же дам ему по морде, — усмехается он. — Да Серёжа сам кому хочешь даст по морде, — Чеботарёв тоже поднимает свою бутылку, и его примеру следуют все присутствующие. — Спасибо, Тиш, — всё чокаются с характерным звоном. Даже у Саши в руках что-то слабоалкогольное, что для него совсем не характерно. Дима продолжает. — Серёж, всех слов мира не хватит, чтобы описать то, как я тебя люблю. Буквально с первой секунды, как увидел, — он приобнимает его на этих словах, сжимает в своей ладони хрупкое плечо и прижимает ближе. — Поэтому я обещаю сделать для тебя всё, чтобы ты никогда не разочаровался во мне и не грустил попусту. С днём рождения, мой птенчик, — он целует Серёжу в макушку, чокается со всеми во второй раз за этот день, а потом целует уже в губы. Друзья покрикивают юморное «Горько!», а Горошко в очередной раз плавится от всех ощущений. Так тепло, так приятно, так хорошо, так правильно. В груди полыхает такой пожар из любви, счастья и радости, никакой воды не хватит, чтобы потушить. Дальше слово берет Лёха. — Я сразу понял, что ты смышлёный пацан, хоть и первая наша встреча была тогда, когда ты заблудился в трёх гаражах, — усмехается он. — Не каждый согласился бы подойти к четырем огромным мужикам спросить дорогу. Я очень рад, что ты теперь зависаешь с нами, учишь стариков молодёжному слэнгу и создаёшь тут атмосферу. С днём рождения, — они чокаются в третий раз, и слово перехватывает уже Васёк. — Эх, будто только вчера мне исполнялось восемнадцать, а время, оно вон как летит, — унесся он в ностальгию. — Так что не проеби его, а то так моргнешь — и уже тридцатник. Всех благ тебе, Серёг, — чокаются в четвертый раз, и Горошко чувствует, как по организму начинает растекаться приятное тепло от легкого опьянения. Последним свою поздравительную речь решил сказать Саша. — Серёж, ты мой лучший друг уже одиннадцатый год, у меня никого ближе тебя нет и не будет. И поверь мне, всё, что можно было на эту тему сказать, я тебе за эти годы высказал. Я благодарен тебе за многое, но вот за это знакомство, — он обвел руками сидящих на диванчиках людей и потрепал Тихона по пушистым кудряшкам. — Больше всего. Я желаю тебе счастья, и чтобы не смотря на обстоятельства и разные ситуации мы никогда с тобой не расставались. — Ну куда же я без тебя, Сань, — Серёжа тепло улыбается. — И в горе и в радости, всегда с тобой, — они чокаются в пятый раз и у Горошко кончается первая бутылка пива. Васёк взрывает ещё одну хлопушку, Лёха запускает на телевизоре какой-то фильм, который в итоге весь вечер играет на фоне, потому что внимания на него никто особо не обращает, все общаются между собой, вспоминают какие-то смешные ситуации из детства и университетских лет, смеются, шутят и едят. Особенно всех рассмешила история о том, как Сережа в десять лет застрял на дереве, да так, что аж пожарных пришлось вызывать, чтобы те его сняли. Горошко смеялся, но припомнил, как ему было страшно тогда. Тихон рассказал, как они с Димой как-то чуть не спалили общагу, а Лёха в очередной раз рассказывал какие-то забавные истории из своей клиники, а Васёк про то, как он в студенчестве начал пить в своей квартире, а очнулся через три дня в Уфе с бабкой под боком. Почти под конец празднования все по очереди подарили свои подарки: Саша подарил наушники, о которых Серёжа мечтал давно, потому что его старые явно доживали свои последние дни, в коробке от Лехи оказались классные духи с просто офигенным ароматом, Тихон, помимо банки гороха, подарил клёвые часы, Васёк — новую кожанку взамен старой и потертой, а Дима — серебряную цепочку крупного плетения, которую сам надел ему на шею. Это ощущалось так интимно, и Серёжа буквально кожей чувствовал, что кажется, их отношения только что перешли на новый уровень. — Я уж испугался, что ты мне сейчас кольцо из этой маленькой коробочки достанешь, — шепнул он. — Не торопи события. Кольцо я тебе подарю в тот момент, когда ты вообще не будешь этого ожидать, — Дима притянул его к себе, чтобы в который раз за вечер поцеловать. Цепочка приятно оттягивала шею, пока Чеботарёв целовал его, рукой перебирая волосы на затылке. Серёжа готов был кричать на весь мир о том, как он любит этого человека. Его борода контрастировала с мягкими губами, он целовал его нежно, выражая всю любовь и заботу без слов, и Горошко отдавался на максимум в ответ. Празднование, к сожалению, подходило к концу. Серёжа даже успел протрезветь и съесть пару пластинок жвачки, чтобы мама точно не почувствовала запах пива от него. Уже под самый вечер они съели по кусочку тортика, на котором предварительно зажгли ровно восемнадцать свечек, чтобы Серёжа их задул и обязательно загадал желание. Горошко оставил все подарки, кроме цепочки и наушников в гараже, потому что было бы сложно доказать родителям, что все это действительно подарил Саша. Всей этой радостной компанией они пошли провожать мальчиков до дома. Осень всё же ощущалась в воздухе, неприятно моросил дождик и задувал холодный ветер (Тихон отдал Саше свой шарф, чтобы тому не надуло), а панельки, освещенные тусклым рыжим светом фонарей, казались ещё более серыми, чем обычно. Но даже противная погода не могла разрушить тепло, которое поселилось у Серёжи в душе. Чувства грели его изнутри — благодарность друзьям, радость, счастье, любовь… Дима держал его за руку всю дорогу, их пальцы переплетались в плотный замок, и Горошко понял, что с этим человеком за руку он был готов пойти куда угодно, хоть на крайний север, хоть в жерло вулкана. Между ними была такая любовь, о которой мечтают многие, о которой мечтал и сам Серёжа, будучи чуть помладше. Васёк, Тихон, Дима и Лёха покинули их за пару переулков от Серёжиного дома, и они с Сашей остались стоять под фонарем. Им надо было разойтись в разные стороны, но они ещё немного решили поболтать. — Я теперь просто обязан устроить тебе что-то подобное! Сань, ты просто лучший, ты это знаешь? — Серёж, для тебя — что угодно. И ты вовсе не обязан, я буду не против и как обычно сходить в Бургер Кинг. Они обнялись в очередной раз за день, крепко-крепко. — Никакого Бургер Кинга в твое восемнадцатилетие! У меня ещё полтора месяца есть, точно что-нибудь придумаю. Они распрощались до завтра и Серёжа ушел к своему подъезду, набирая знакомые цифры на домофоне. Часы показывали девять тридцать. Успел до десяти, не подвёл. Лёжа на кровати в своей комнате, он улыбался в потолок, перебирая пальцами подаренную Димой цепочку. Он в очередной раз осознал, что счастлив, а его окружают самые лучшие люди.