Между панельных домов

Саша думал, что никогда не станет вестись на дешёвые подкаты и свидания в духе романтических комедий и сможет сохранять рациональное мышление, но, оказалось, совсем не знал себя. Тихон оказался ужасным романтиком, которому хватало написать что-то из разряда «твои родители случайно не кондитеры? тогда откуда у них такая булочка, а?», чтобы Сетейкин улыбался, как дурак, и забывал обо всем на свете. Тихон сочинял ему песни (разве что под окном ночью их не играл), дарил цветы (только пару раз, потому что Саша попросил пока так больше не делать. Два раза его мама поверит в то, что это он ей купил букет, потому что решил сделать приятное, а на третий уже засомневается) и устраивал сюрпризы. Постоянно зажигал свечки, когда они ужинали у него (и пусть ужин состоял из чебупелей или макарон с нагетсами, главное, что обстановка романтическая), водил его в кино на последний ряд (и обязательно целовал), увозил к себе за город на дачу, и ещё много-много других романтичных ситуаций. Жизневский из простого похода в Макдональдс умудрялся устроить свидание как в ресторане, и пусть это выглядело до ужаса комично со стороны, Сашу это грело изнутри. Они всегда держались за руки, даже если задувал ледяной ветер, который первым делом обжигал холодом незащищённые руки. Тихон качал Сашу на качельках на детской площадке, пока недружелюбно настроенные мамочки не выгоняли их оттуда. Ели мороженое, а потом мёрзли, потому что на улице был далеко не май месяц. Смотрели у Тихона на квартире мелодрамы и ужастики, во время которых киношно сопереживали героям и прижимались друг к другу на страшных моментах соответственно. Жизневский катал Сашу у себя на шее (потом конечно ещё пару дней сетовал на больные кости, но выглядел довольным). Сетейкин был уверен, что если бы у них работал тот маленький парк аттракционов, они бы и туда сходили. Всё эти ситуации и свидания хоть и происходили, но происходили редко, потому что Тихон всё ещё работал в полиции, и это отнимало очень много времени. Очень часто Жизневский ходил с ссадинами и царапинами на лице, со сбитыми костяшками и разбитыми губами, и всё это Саша бережно обрабатывал и целовал сверху, чтобы зажило быстрее. Сетейкин наконец понял смысл тех разборок, на которые парни иногда ходили всем гаражом. Обычно это были разборки с какой-то дворовой шпаной, которая занималась мелким хулиганством, воровством или наркотиками, и очень умело скрывалась от полиции, но никогда не упускала случая подраться с такой же дворовой шпаной. И Тихон совершил просто гениальный ход — слился с толпой, чтобы в конце драки эпично и с самодовольной улыбкой достать полицейское удостоверение под вой мигалок подъехавших коллег. После того, как Саша это узнал, его последние сомнения рухнули. Сашу многое в Тихоне поражало. То, как он мог набить кому-то морду, а уже через секунду превращаться обратно в добродушного одуванчика. То, как он о нем заботился, всегда доводил до дома, если они засиживались допоздна. То, как он мог разрядить любую обстановку уместным анекдотом или какой-то до ужаса смешной историей. То, как его серьезность сочеталась с ребячеством. Да даже то, как сильно он его любил. Саша чувствовал, что у них все серьезно, что он не минутное увлечение и с ним не встречаются «для разнообразия». Признаться честно, первый месяц он всё ещё переживал насчёт этого, но Тихон был очень внимательным, поэтому заметил перемены в его настроении, и заставил выложить перед ним все сомнения прямо на стол. А потом долго долго, весь вечер объяснял ему, что всё, что Саша себе там надумал — херня, и что никуда он его не бросит. После этих очень убедительных аргументов, все сомнения развеялись. А ещё Сетейкин всё время боялся сделать что-то не так, потому что это были его первые отношения и первая серьезная влюбленность, но тут уже Серёжа вставлял мозги на место и говорил, что «по учебнику» абсолютно никакие отношения точно построить нельзя, поэтому со временем Саша и эти сомнения отпустил. Выяснилось, что им очень нравится целоваться. Тихон любил целовать Сашу в макушку, чуть нагибаясь, когда он обнимал его сзади. Любил приподниматься ещё выше, чтобы и без того низкий Сетейкин не дотягивался до его губ и недовольно клевал его губами в подбородок. У Жизневского неиронично сердце каждый раз пропускало удар, когда Саша вставал на носочки, чтобы поцеловать его в губы. Это было так чертовски мило, и ему все равно приходилось слегка наклоняться, чтобы было удобно. Они не целовались так, словно пытались друга друга съесть, так, как это делали Дима и Серёжа иногда. Это всегда было нежно и осторожно, без зубов и языка чуть ли не в глотке, потому что с Сашей так было нельзя. Тихон любил аккуратно чмокать его в щеки и в нос, чтобы Сетейкин смешно отпихивался, смущённо улыбался и краснел. Чаще всего они целовались наедине, либо у Жизневского дома, либо на даче, либо в каких-нибудь дворах и подворотнях, но ничего не мешало Тихону поцеловать его при всех в гараже или посреди оживлённой улицы. Иногда хотелось, чтобы все видели, как они счастливы. Со стороны их отношения выглядели очень киношно, очень по-ромкомовски, очень нереалистично. Саша и сам это отмечал, когда находил сходства в очередном фильме, песне или книге. Как будто все эти сцены и моменты списывали с них. Раньше он злился на такое, потому что был уверен, что подобная репрезентация отношений создаёт нереалистичное представление о них, задаёт недостижимые стандарты, не получая которых в своих отношениях, люди расстраиваются и расстаются. Ну так же в жизни не бывает, вот все эти свидания, любовь до гроба и с первого взгляда, и чтобы без ссор, скандалов и разводов? Оказалось, что очень редко, но бывает. И если случай один на миллион, то Саше и Тише действительно посчастливилось стать редким исключением из правил.

***

Единственной оставшейся проблемой была мама Саши, которой Сетейкин не спешил рассказывать про своего парня. Она не была такой строгой, как у Серёжи, например, и в целом они были примерно на одной волне, но Саша не думал, что она очень обрадуется, если узнает, что его парню не восемнадцать, а двадцать восемь лет. Он планировал этот разговор, правда хотел рассказать, но всё случая удобного не находилось. И как всегда в таких ситуациях бывает, что готовиться бесполезно, ведь настигнет этот разговор тебя всё равно тогда, когда ты меньше всего готов и меньше всего ожидаешь. Тихон подвозил Сашу до дома после того, как они весь вечер играли у него дома в шахматы. Они спокойно могли целоваться на прощание у него во дворе, потому что окна у Сетейкина выходили на другую сторону. Вот и сейчас ничего не предвещало беды. Тихон слегка наклонился, чтобы Саше не пришлось сильно тянуться и мягко поцеловал его, ладонью ласково проводя по щеке. Саша в очередной раз растворился в этом нежном поцелуе и осторожных прикосновениях, сжимая в руках куртку Жизневского, улыбаясь в поцелуй. Он отстранился, открыл глаза и увидел за спиной Тихона свою маму. — Ну, вы продолжайте, я вам не мешаю, — она скрестила руки на груди и наблюдала за этой картиной, судя по всему, всё то время, что они целовались. У Саши сердце в пятки ушло, а Тихон развернулся и усмехнулся. — К Серёже значит пошел, да? Серёжа как-то вырос больно за лето, не находишь? — Мам, я всё объясню… — начал было оправдываться Саша дрожащим голосом. Он не мог понять, злится мама, недовольна, или вообще что. Тихон положил ему руку на плечо и взял слово. — Здравствуйте, меня Тиша зовут, а вас? — он протянул руку маме Саши. — Вера Игоревна я, приятно познакомиться, — вместо рукопожатия она всунула Тихону в руку пакет из магазина. — Ну, так и будем стоять, или всё-таки внутри поговорим? На улице так-то не май месяц, — без лишних разговоров мама Саши открыла дверь ключом домофона и пропустила вперёд себя сына и Тихона с пакетом. Саша в миг стал бледным, как вампир, потому что он все ещё не понимал мамино настроение, а неопределенность очень пугала. Они молча поднялись на третий этаж, так же молча вошли в квартиру, молча разделись и молча вошли на кухню. Сетейкин кинулся наливать чай, чтобы хоть чем-то себя занять и не особо смотреть на маму. — Ну рассказывай, Тиша, сколько тебе лет и чем занимаешься, — начала допрос мама. Саша делал вид, что его очень сильно интересует закипающая в чайнике вода. — Вера Игоревна, полицейский я, и мне двадцать восемь. Ещё в полном расцвете сил, так сказать, — Тихон улыбнулся, включая свое природное обаяние. — Ну хоть не сорок, уже хорошо, — Саша услышал, как мама выдохнула. — И где вы вообще познакомились? — Нас Серёжа познакомил, — осмелев, ответил Саша. А то Тихон наболтает ещё какого-нибудь компромата на Серёжу, так он потом всю жизнь не отделается. — В общей компании, так сказать. Он разлил чай по чашкам и поставил на стол, сам аккуратно подсел рядом с Тишей. Мама вроде не злилась, иначе бы уже натрескала обоим мокрым полотенцем. Да и выражение ее лица подобрело, когда Жизневский осторожно его приобнял. — Ну и чего ты раньше не знакомил? — это она обращалась уже к Саше. — Я конечно, думала, что ты будешь встречаться с ровесником, но для меня в принципе радость, что хоть кто-то занял сердце моего мальчика. А то всё учеба-учеба, — она улыбнулась и Саша почти полностью расслабился. — Да я, ну, просто, не знал, как ты отреагируешь, и поэтому, ну, и не знакомил, вот, — Сетейкин неосознанно прижался к Тихону ближе, чтобы стало ещё более спокойно. — Ну вот, видишь, все нормально, я не против. Тем более, если у вас все серьезно, а у вас же всё серьёзно, я надеюсь? — Вера Игоревна, ну разумеется. Я Сашку люблю, и никому не отдам теперь. Он у меня самый лучший, — Тиша поцеловал его в макушку. — Ой, а чего это мы чай и без всего пьем, Саш, принеси чего-нибудь из кладовки, давай-давай, — Сетейкин выбирается из-под тишиной руки и идёт в коридор к кладовой, где помимо всяких банок и сезонной обуви у них лежат шоколадки и конфеты, которых всегда было неприлично много, потому что Сашина мама работала учителем в начальной школе. Сладостей, подаренных на день учителя, хватало им до нового года. Пока Саша рылся в коробках и выбирал, что взять, на кухне происходил следующий диалог: — Значит так, — мама Саши наклонилась совсем близко к Тихону. — Ты если моего ребенка обидишь, я тебе голову откручу, ты меня понял? И Тихону действительно в это верилось. — Обещаю, Вера Игоревна, за сердце вашего сына ручаюсь, так сказать. Я его правда люблю, очень сильно. Он для меня не просто увлечение. — И никакого секса до его совершеннолетия, — добавила она. — Я с вами полностью согласен. Вера Игоревна заметно расслабилась. В этот момент как раз Саша вернулся с коробкой конфет и они продолжили общаться, как ни в чем не бывало. Тихон ушел поздно, уже почти под ночь. Сетейкин был доволен тем, как все прошло, хоть он и не планировал этого разговора сегодня. Ему стало куда спокойнее после того, как мама обо всем узнала, ведь больше не нужно было скрывать то, откуда у него эти подарки и где он пропадает, а Тихон был рад возможности дарить Саше цветы и заходить на ужин, потому что чебупели иногда всё-таки надоедали, а Сашина мама готовила просто великолепно.