***
Поручик держал в руке стакан с виски и внимательно смотрел на небо, тёмное и загадочное. В лицо дул слабый холодный ветер, но это не давало улыбке спасть с лица, наоборот, уголки губ музыканта поднимались всё выше и выше, стоило только убедиться, что младший, действительно, стоит рядом. Порой Щиголев не верил в то, что много лет назад тёзка, взаправду, сказал те три заветных слова. Иногда появлялся странный страх того, что стоит только открыть глаза, как всё исчезнет, и ударник очнётся в однушке, в которой жил до того, как съехался с Леонтьевым. В моменты сомнений старший обнимал гитариста, не говоря ни слова, и утыкался тому куда-то в грудь, вдыхая запах одеколона. Это помогало убедиться в реальности всего происходящего. — Сейчас начнётся. — Тихо проговорил Леонтьев, поправил свои очки, постоянно сползающие на нос, и обнял одной рукой тёзку, поправив плед, сшитый Шурой из полотенец и подаренный паре на их юбилей. Щиголев кивнул и посмотрел на коллегу «по оружию» и пригубил алкоголя, купленного специально для праздника. Этот новый год было решено праздновать вдвоём, без лишних людей. Да, друзья это хорошо, но постоянные туры с ними и долгое проживание вместе давило на мозги и могло привести к ссорам, а последнего не хотелось от слова совсем. Музыкант вновь взглянул на любимого и облизнул губы, понимая, что Ренегат на сцене и Ренегат дома — совершенно разные люди. Домашнего Леонтьева видел только Поручик. Только Саша мог увидеть утром, как тёзка рассеянно ищет очки, лежащие совсем рядом на журнальном столике и сливающиеся с предметом из-за цвета; как Леонтьев переживает от того, что Груша прыгнула со слишком большой высоты. Было много вещей доступных только старшему, и он очень любил их. Каждое воспоминание об таком домашнем тёзке хранились в сердце и отзывалось приятной теплотой. С улицы кто-то громко крикнул о надобности поторопиться, дабы опять всё не пропустить. Ренегат усмехнулся, радуясь тому, что этот новый год не будет таким напряжённым и суматошным как предыдущий, когда группе пришла идея фикс о совместном праздновании. В итоге никто не смог нормально отдохнуть, все были слишком напряжённым и смущены присутствием друг друга. Да, Балу и сам Саша активно пытались шутить, дабы разбавить обстановку, но никто так и не смог нормально насладиться праздником. Но сейчас всё было по-другому, и это радовало так же сильно, как и Горшка новая порция жучков. В этот раз гитарист находился в компании любимого человека, с которым можно не носить маску и просто побыть собой. Будучи наедине с ударником, Леонтьев мог спокойно не «ренегатиться», проще говоря. На столе стояло несколько простых салатов, и запечённая в духовке курица с аппетитной корочкой, музыканты решили не заморачиваться сильно над блюдами раз всё раз всё равно будут вдвоём. Из напитков на у мужчин были виски и несколько коробок с соком (Ренегат пил, как самый настоящий лось и ел так же, но Саша честно пытался уменьшить количество потребляемой пищи). Колбаса в салатах, приготовленных старшим, была нарезана немного криво и рвано, очевидно, что музыкант слишком сильно торопился и боялся, не успеть к полуночи. Но такие мелочи, как неровные кубики мясного (?) изделия не портили праздник. Будильник завёл свою песню, сообщая о наступлении полночи. Саши чокнулись своими стаканами, поздравили друг друга с праздником, не говоря ненужных слов, и уставили свой взор в небо, тёмное и загадочное. Вскоре в черноте вспыхнули яркие искры самых разных цветов, освещая собой всю улицу. Музыканты смотрели на эту по-настоящему волшебную картину и улыбались.***
Миша ел жучка (добрый Ренегат притащил целую миску самой разной вкуснятины и, сказав, что-то о празднике ушёл к мерзкому Поручику), когда услышал страшный грохот, непонятный и неизвестный до сегодняшнего дня. Короткие тушканчиковые уши поджались от дикого ужаса, а из лапок выпал надкусанный жучок. Снова страшный шум. И Горшок трусливо убежал в нору так быстро, насколько только позволяло это сделать полное пузо. Обладатель тёмной шкуры забился в самый дальний угол и крупно задрожал от страха и позора. Маленький Шумахер просто не имел права бояться, не имел. Он должен быть храбрым и сильным, дабы защищать Андрея от всех невзгод и опасностей, а сейчас Горшок позорно спрятался в нору. Князь точно не захочет больше видеть его в качестве своей пары и выгонит из гнезда, а может и из клетки. От таких мыслей стало ещё хуже, и Миша закрыл голову передними лапками. Внезапно любитель рыть норы в цветочных горшках почувствовал, как кто-то залез в гнездо и, сев совсем близко, прижался. Это был Андрей, не такой напуганный, но стремящийся утешить своего партнёра. Светлый хвост лёг поверх тёмного, и Горшок почувствовал себя в безопасности.***