Пропаганда гомофобии

Жил Александр Клинских в квартире с ярко-красной металлической входной дверью, которая с порога привлекала к себе всё внимание на этаже. Игорь смачно постучал по ней в бездумном ритме, прошипел недовольно себе под нос что-то неразборчивое и явно не цензурное и открыл было рот, чтобы представиться и пригрозить, что бывает, когда полиции не открывают дверь, как из соседней квартиры вышел помятого вида мужик в трусах почти до колена, резиновых сланцах на дырявые чёрные носки и майке-алкоголичке с какими-то желтоватыми пятнами на груди и животе. В руке у него был сложенный пополам ремень, а на лице заметные опухлость и заплытость, выдававшие в нём образцового любителя плодово-ягодного и дешёвой водки из технического слабо очищенного спирта. Классика. — А ну пошли на хрен отсюда, — гаркнул он и для дополнительного эффекта показательно ударил ремнём по ладони. Хлопок получился смазанным и не таким грозным, как изначально задумывался, видно, алкаш себя жалел и причинять себе боль даже в ознакомительных целях не планировал. — Нет этого пидора здесь, и другим пидорам делать тут нечего. Навадились тут, блядь, ходить, мерзость разносить. Брысь! Дима от такой неприкрытой наглости аж челюсть потерял, глупо пялясь на красного то ли из-за злости, то ли из-за залитых градусов мужика неопределённого возраста. Бывало, его посылали на заданиях в лицо, было, что игнорировали или отталкивали от себя, но чтобы на ровном месте оскорблять — это нонсенс! Игорь же молча побуравил его взглядом и ответил, видя, как соседа разрывает от ненависти: — Спокойно, гражданин, полиция, — Гром вытащил из кармана куртки удостоверение, а Дима с ужасом осознал, что забыл своё дома во вчерашней куртке. Повезло, что Игорь был более собранным с утра, чем Дима, и что мужик забыл уточнить и его документы. — Ну наконец-то полиция пришла по его душу! — мужчина довольно заулыбался не во все тридцать два зуба (минимум два было выбито на верхней челюсти, заставляя его едва заметно шепелявить), а его лицо растянулось в гримасе улыбки. Глаза при этом не улыбались, а были холодными и жестокими, не вызывая доверия. — Да только на звонок никто не отвечает. — Так он в клоповнике своём по вечерам сидит, до утра не появится, зуб даю! Напарники переглянулись, обдумывая план дальнейших действий, а после, не сговариваясь, кивнули друг другу: идём. — Вы про "Синюю розу"? — спросил Дима, выглянув из-за Игоря. Тот замер нерушимой границей между ними, неосознанно защищая Дубина, и того в принципе это почти устраивало ровно до момента, когда он вспомнил, что Игорь не единственный здесь полицейский, а значит и ему нужно вклиниться в допрос. — А я ебу? — грубо гаркнул мужик, сжав зло ремень в ладони, но, заметив мигом помрачневшее лицо Грома, вновь стал покладистым лицемером, готовым кланяться до пола тем, кто сильнее и влиятельнее его. — Не знаю, начальник, может роза, а может и лилия, мне до таких мест далеко, я нормальный, не этот, как там его... — он явно пытался найти более толерантное слово вместо "пидор", но кроме "гомосек" ничего путного в пропитую голову и не приходило. — По бабам я, короче. Фигуристым таким, смазливым — вот это да, моё! "Что-то я не вижу около тебя голубоглазой блондинки модельной внешности, упырь!" — зло подумал Дима, но вслух сказал лишь: — Спасибо за помощь следствию, до свидания, — речитативом проговорил он и потянул Игоря за собой, мешая ему взорваться на нерадивого члена общества и облить его благим матом. Уже на улице они собрались с мыслями, скинули с себя неприятное липкое и грязное ощущение после разговора с не менее неприятным человеком, и молча пошли в сторону бара, адрес которого Дима быстро нашёл через поисковик. Там же он обнаружил, полистав мельком рекламу бара в соцсетях и комментарии под ней, что заведение имело своеобразную... специфику. — Это гей-бар, ну или что-то в этом духе, — заключил после услышанного Игорь. — Неофициальное место встречи для людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, не только мужчин, но и женщин, да и гетеро тоже рады, это не так важно. А каждый третий четверг проходит вечеринка трансгендеров. Если верить их рекламе. — Кого? — Игорь в своём незнании выглядел до того забавно и растерянно, что Дима не смог сдержать короткий смешок. Возникшему после недовольству на лице Грома он ни капли не верил. — Не важно. Главное — это может быть связным элементом между подозреваемым и пострадавшими. — Может, — согласился Игорь. — Тем более другого у нас нет. Слушай, а ты там не бывал? — Что? — не сразу понял Дубин. — Нет, с чего бы мне... А. Нет, не бывал. Даже не слышал до этого. Я не люблю эти все толпы людей и громкую музыку, а тем более, как знакомиться в таких условиях, не представляю. "Забавно, что мой первый поход в гей-бар будет вместе с Игорем", — подумал Дима, отпустив на губы улыбку, но вслух, естественно, ничего не сказал. И хотя это было совершенно обычное дело — они искали подозреваемого, чтобы его опросить, не более — но от груди до кончиков пальцев растекалось волнение, сдобренное капелькой удовольствия. Ещё неделю назад о подобном времяпрепровождении с Громом он и помыслить не мог, а теперь шёл рядом с майором и наслаждался иллюзией свидания. Он не сразу заметил, что они с мужчиной шли в едином удобном темпе, и Дима в кои-то веки не ускорялся, чтобы догнать длинноногого напарника, а наоборот, Игорь замедлил шаг, подстроившись под более короткие Дубина. Диму тотчас как молнией поразило: Игорь под кого-то подстраивается для чужого удобства? Для его собственного комфорта? Да ну, бред же. Или нет? С Игорем что-то происходило, происходило между ними, что-то абсолютно понятное и доступное на первый взгляд, но спрятанное при последующем, более внимательном осмотре. Думать, что Гром мог вкладывать в это какой-то любовный интерес не хотелось, вернее, хотелось, ещё как, но вот надумать то, чего нет, а потом получить смачного леща по лицу от судьбы — точно нет. Взволнованность сменилась нервозностью, и Дима поморщился, прикусив губу изнутри. К чёрту это всё, он устал сам себя изводить. Шёл шестой час, когда они подошли к бару. Их встретила броская вывеска "Синяя роза", манящая ядовитым голубым неоном, почти не заметным во всё ещё высоко стоящем летнем солнце. В бар вела лестница вниз, словно заведение находилось в подвале, а музыка, не смотря на раннее время, гремела так, что вибрации басов ощущались приятными колебаниями внутри тела, пульсируя в венах и артериях и стуча набатом прямиком в мозг. — Название полная хрень, — буркнул Игорь, натянув кепку чуть ли не до бровей и грозно зыркнув на неоновую розу, приглашающе раскрывшую свои лепестки. — Ты это уже говорил, — прыснул Дима, хотя с заявлением был согласен на все сто: название и вправду было откровенно дурацким, по-детски наивным, в такое бы место понравившегося человека водить, целуя в щёчку, краснея и бледнея в ожидании ответной невинной улыбки. Но стоило войти в подземный мир бара, как тут же стало очевидно: это не сказочная страна, а самый настоящий порочный круг ада. На входе их внимательно осмотрели охранники, выглядевшие как ходячие клише — солнечные очки на глазах в здании, костюмы с иголочки, вылизанная до блеска носков кожаная обувь, море геля на уложенных волосах, широкие мужественные нижние челюсти, высокий рост и развитая мускулатура. Сквозь затемнённые линзы очков понять их взгляд на напарников было сложно, но они явно хотели выставить их вон, потому что носить старомодную мягкую кепку и отцовскую кожанку было не тем типом одежды, которую носила большая часть посетителей этого бара. Удостоверение Игоря действовало на всех вокруг отрезвляюще, и эти амбалы не стали исключением, лишь молча кивнули и махнули им рукой, продолжив гипнотизировать узорный паркет. А дальше по коридору, внутри... А внутри было нечто. Помещение хоть и было относительно небольшим, но за счёт игры с уровнями казалось невероятно объёмным и огромным, всё вокруг искрились светом синих прожекторов, разбавляющих тьму. На самом нижнем уровне, посреди всех остальных, был танцпол, на котором, не смотря на раннее, для кутежа, время, танцевало несколько людей. На три стороны от танцпола отходили верхние уровни, на одном — самом большом, напротив входа, чтобы акцентировать и привлекать внимание — стоял длинный и богато наполненный бар, на другом будка диджея, а слева всевозможные клетки и шесты, пока пустующие, и у Димы ушло какое-то время, чтобы понять, что это был уровень с пилонами. Для тематических танцев, то есть. Он в то же мгновение поспешил отвести взгляд вправо. Игорь выцепил официанта, прошмыгнувшего мимо них, показал удостоверение и спросил, где можно найти Клинских. Парнишка быстро сориентировался, кивнул в сторону пилонов, указав на незаметную дверь под ними, за которой располагались гардероб и прочие помещения для персонала. Найти Александра оказалось проще простого: он стоял у стола, заваленного всевозможной косметикой, кремами и парочкой париков — и коротких, явно мужских, и более утончённых, женских — этой коллекции могла бы позавидовать даже мастер перевоплощений Пчёлкина. Клинских опирался бёдрами на стол и с кем-то переписывался, резво бегая большим пальцем по экрану смартфона, но стоило напарникам появится в зоне его видимости, как он откинул телефон в сторону и чуть задрал подбородок, с интересом разглядывая их. — За автографами приходите в среду и четверг с пяти до семи, — лениво кинул он, а сам, красуясь, провёл по выкрашенным в розовый волосам ладонью и сжал несколько прядей, растерев по ним блёстки. — С чего вы взяли, что мы по этому делу? — прощупал почву Дима, не отрицая и не подтверждая его нахального заявления. — Вы оба не в моём вкусе, — задумчиво протянул Александр, показательно почесав подбородок. — Значит, я не спал с вами и вам от меня что-то нужно. Осталось узнать что именно, но я всё же надеюсь, что автограф — так уж и быть, я его дам. Всё элементарно, Шерлок! — Так себе логика, Ватсон, — кисло отреагировал Игорь и в очередной раз показал удостоверение. На лице мужчины отразился скептицизм и недовольство, он тут же замкнулся, приятные и аккуратные черты немного исказились в гримасе отвращения, но он, видно, наученный предыдущими приводами в участок, язык прикусил, и сразу перешёл к делу. — Менты, ну конечно... Хотите опять мне за работу здесь предъявить? — Нет, хотим насчёт нескольких ваших знакомых спросить, — выложил всё как на духу Дима и чуть обескураженно добавил: — Что значит опять? — Да ваши всё как-то приходили то ко мне домой, то сюда, обещали за решётку засадить, даже пару раз били, хотели из меня всё пидорство вытрясти, а в итоге штрафы выплачивал я. Уже года два не было от них приходов, может их перевели, а может и подохли где, было бы отлично. — На вас несколько административных правонарушений за оскорбление полицейских при исполнении, — напомнил Игорь, то ли не особо в его историю поверив, то ли упёрто считая, что обе стороны виноваты и Клинских мог сам спровоцировать на ответные меры. А вот Дима поверил каждому его слову, проникнув жалостью и состраданием к тому, кто мог сталкиваться с похожей на его собственную проблемой. Нетерпимость и угнетение со стороны правоохранительных органов. Что может быть хуже? — А мне молчать нужно было на все оскорбления и довольно улыбаться? Не собираюсь я такой хренью заниматься! — Почему вы не обратились в полицию и не написали на них заявление? Это же превышение должностных полномочий! — А смысл? Нет доказательств — проваливай, вы же так обычно делаете? — Не все в полиции такие! — уверенно и страстно заверил его Дима, и видно его отношение к этой теме было до того заметно, что Клинских изменился в лице, прислушался к нему и впервые посмотрел на них не как на врагов, а на равных себе. Игорь довольно ухмыльнулся, заметив, как подозреваемый пошёл на контакт. Не с ним, так с Дубиным, главное, что кусаться перестанет и может что дельное скажет. — Александр, если у вас будут такие проблемы, идите сразу к нам, мы поможем! — Алекс, — чуть удивлённо прозвучал Клинских. — Ненавижу, когда зовут полным именем. Так о каких знакомых вы там спрашивали? — Евгений Чацкий и Сергей Покров, — сказал Игорь, но Клинских и глазом не повёл, только бросил взгляд на настенные часы и начал мелко притоптывать ногой — спешил. — Женю знаю, а вот второго не припомню. Фотка есть? Дима молча показал фотографию Сергея на его странице Вместе, и Алекс кивнул, чуть подумав. — Да, и его помню. А что? — Что вас с ними связывает? — продолжил опрос Игорь, а Дима чуть смущённо опустил глаза, представив, что их могло связывать. — Секс. Редко сплю с посетителями клуба, но с Сергеем было дело, один раз, не больше. А с Женей мы встречались несколько лет, расстались месяца два назад. Это всё, — пожал плечами Клинских, ещё раз бросил взгляд на часы и снял худи, оголив накаченный торс, и широкие спортивные штаны, оставшись только в достаточно коротких шортах и отходящих от них подтяжках, акцентирующих внимание на идеально сложенном теле. Алекс заметил смущённый взгляд Димы, ухмыльнулся и подмигнул ему, вызвав ещё более очевидное смущение, но своё поведение объяснил: — Мне нужно скоро идти танцевать, так что если у вас есть ещё вопросы — задавайте. — Что вы делали во вторник и четверг с пяти до восьми вечера? — Игорь продолжил задавать вопросы, недовольно стрельнув глазами на красного Диму. — Здесь танцевал. У меня график три через два. — Вы знаете, где живут Чацкий и Покров? — Где Женя живёт знаю, конечно же. Насчёт Покрова... Нет, мы ко мне поехали. А в чём, собственно, дело? — Вы знакомы с Андреем Смелым? Могли в программе по телевизору видеть или на ЛГБТ-акциях и митингах? Он профессор социологии, в местном университете преподавал. — Он гей? — Нет, только активист. — Тогда точно не знаю. Почему вы спрашиваете? — переспросил Алекс и заметно занервничал, не получив ответа на свой вопрос. Дима его пожалел. — Их всех нашли в их домах с серьёзными ранениями, полученными вследствие нападения группой лиц на почве гомофобии. — Они живы? — вмиг потускневшим голосом спросил Клинских, и стало понятно: он либо невероятно талантливый актёр, который заслуживал как минимум Золотой глобус, либо не был причастен к этим преступлениям, по крайней мере осознанно. — Да, лежат в больнице. — Думаете, я их так..? — Думаем, что вы можете знать преступников. Или быть следующей жертвой, — аккуратно сказал Дима и сочувственно сжал ему плечо. Алекс лишился всего своего холёного лоска, потускнел, побледнел лицом, кинул беглый взгляд на телефон, да так и продолжил на него смотреть, игнорируя своё скорое выступление. — Не знаю, даже предположений нет, совсем. Говорил же я ему бросить видео провокационные снимать, на митинги ходить, пытаться изменить то, что никогда не поменяется. Мы поругались из-за этого, расстались, а теперь он избитый в больнице лежит. Хоть живой, и на том спасибо. — Если вспомните о чём-то, либо вам нужна будет помощь — звоните, — сказал Дима, написал на листочке блокнота свой номер телефона и имя и положил его около смартфона Алекса, чтобы он его точно заметил. Тот легко кивнул, а Дима подумал, что ему нужно начать носить кипу таких листков в карманах. Или как Игорь, с одной визиткой ходить и неловко просить сфотографировать и вернуть, потому что экземпляр был всего один. Нет, это для скромного Дубина будет слишком, уж лучше листиками обжиться, их возвращать не нужно, дёшево и практично. Вышли они из бара в смешанных чувствах: потенциальная ниточка почти стопроцентно оказалась пустышкой, других улик у них не было, а ведь казалось, что нападать из-за ненависти могли только те люди, кто в любом случае оставил бы подсказки в виде орудия убийства или наследил бы по всему месту преступления ДНК, но нет, они знали, что и как делать, поэтому единственной уликой было отсутствие каких-либо улик. Печальная картина, как ни посмотри. Они разошлись по домам, договорившись завтра ещё раз изучить списки, данные им Чацким и Покровым, может кого подозрительного по базе пробьют. Дима успел на пути домой зайти в оптику и купить очки — не фонтан, конечно, но на первое время пойдёт, и в продуктовый магазин, купив круп, овощей и суповой набор — до зарплаты было чуть больше недели, а денег после похода в бар осталось только на минимальный рацион. Следующий день начался будто бы показательно оптимистично: солнце светило и грело по-летнему мощно, Юля скинула ссылку на свой новый ролик об утечке денег на реставрацию нескольких именитых памятников культуры из госбюджета, которым они вместе занимались последние три недели, ему, словно что-то чувствуя, написали друзья из Москвы, предложив приехать погостить на пару дней, да он, наконец, выспался, даже встал сам ни свет ни заря, а от лёгкой, но навязчивой головной боли вчерашнего похмелья не осталось ни следа. На душе было легко, и он был на сто процентов уверен, что этот день будет просто отличным. Появилась уверенность, что и улики по делу найдутся, и подозреваемые вырастут перед ними, как грибы в лесу после дождя, и череда мерзких преступлений просто-напросто сдастся летнему зною и вере в лучшее одного из следователей по этому делу. В принцип "всё будет хорошо" хотелось верить как никогда прежде сильно, и эта вера дарила уютную уверенность в своих силах и возможностях. Полицейский участок работал в обычном режиме, только чуть более спокойно и лениво, напоминая кота, посапывающего в тёплых лучах солнца, подставив под них своё кругленькое пузо. Знакомые Диме полицейские сонно кивали ему в приветственном жесте, а кое-кто выбивался из сонного царства своей неуёмной энергией, рассказывая забавную историю или анекдот любому, кто будет готов слушать. Даже Антон Купцов, тот самый сержант, грозившийся устроить Диме ад на земле, чему-то улыбался, улыбался ядовито и самодовольно, но ни к кому не приставал, даже в сторону Димы свои излюбленные шутки не отпускал, только посмотрел разок, ухмыльнувшись, да продолжил решать судоку на смартфоне, игнорируя приписанного к нему стажёра. Игорь с самого утра корпел над списками, ища в базах кого-либо из потенциальных подозреваемых, но те то были до этого вне поля зрения полиции, показав себя законопослушными гражданами, то, судя по их соцсетям, имели веское алиби в виде отсутствия на момент совершения преступлений в городе, а в одном случае и в стране. Стопорение на этом задании было хоть и обидным, но весьма предсказуемым, отчего ничего другого, кроме как ждать следующего шага преступников, им не оставалось. — Ду́бина ко мне! — разрушил идиллию Прокопенко, вынырнув из своего кабинета и вновь спрятавшись в нём. На пару мгновений участок затопила тишина, а после все начали шушукаться в двойном размере, удивлённые тем, что его впервые зовут на ковёр. Дима бросил вопросительный взгляд на Игоря, встретился с его не менее удивлённым выражением лица, и встал из-за стола, вмиг ощутив прилив душного волнения. О чём начальство могло с ним — без году неделя рядовым, на чьих плечах разве что помощь в поимке Чумного Доктора, да вполне удачное партнёрство с именитым напарником — говорить? О новом деле? Прокопенко вызвал бы их с Игорем вместе, но никак не вчерашнего стажёра в одно лицо доносить об отсутствии результатов дела. Тогда в чём дело? Игорь встал, показывая, что он мог бы помочь пережить разговор с начальством своим присутствием, но Дима лишь покачал головой, сказав этим "я сам", и Гром тяжело опустился обратно, сжав губы в узкую полосу. Он был взволнован больше, чем должен был, да он вообще не должен был волноваться, будто в первый раз его коллегу начальство для разговора тет-а-тет вызывало, нет, конечно. Тогда что такого он увидел на лице давно знакомого и почти родного Прокопенко, что был готов разделить его разговор с Димой? Было откровенно не понятно. — Дубин, к ноге! — весело фыркнул Купцов, и выглядел он до того довольным, что закрадывалось подозрения, что он прекрасно знал, по какому поводу Дима должен посетить начальство. От этого предположения стало ещё больше не по себе, потому что в голове было не так уж и много вариантов того, где он мог так очевидно налажать. Когда Дима зашёл в кабинет, Прокопенко не выглядел злым или яростным, скорее устало-непонимающим, как школьники на уроках алгебры, и от этого становилось ещё боязнее, чем если бы он рвал и метал, а Дима знал — он умеет. — Фёдор Иванович..? — А, Димка, да, садись, — Дима ещё больше запутался, когда Прокопенко обратился к нему по имени и отвёл взгляд, не зная, как начать разговор. Это напрягало, нервировало, заставляло стрессовать и паниковать, перебирая хоть одну подходящую версию. В голову, как на зло, ничего не приходило. — Тут такое дело... От тебя отказываться начали. — Что? — растерялся Дима, посмотрев на начальника с таким очевидным непониманием, что тот выдохнул, вытащил кипу листков и молча протянул их Дубину. Листков было шесть, по датам все были за последние четыре дня, не считая его выходной, и на всех был примерно один и тот же текст: "Я, такой-то или такая-то, отказываюсь от ведения моего дела рядовым Дмитрием Дубиным по причине его аморального поведения/ гомосексуальных наклонностей/ пропаганды мужеложства. Дата. Подпись". У Димы что-то в мозгу заело, отказалось воспринимать информацию, он так и застыл с листком в руках, не замечая, как он дрожал, но колышущаяся бумага выдала его с потрохами. — Я не... Да я же не..! — начал было оправдываться Дима, судорожно придумывая историю про девушку, которая ждёт его дома, про отсутствие влечения к своему полу, да любую чушь, чтобы его прямо сейчас не уволили и не отстранили от Игоря так далеко, как только возможно, но Прокопенко лишь посмотрел на него с сочувствием и покачал головой, остановив его оправдания. — Парень, можешь не оправдываться, мне это не важно, главное что ты работу свою как надо выполняешь, вон, даже с Игорьком сдружиться смог, это всё хорошо. Но ты свои... особенности лучше не показывай, не все поймут, проблем больше будет, чем выгоды. — Так вы меня не увольнять позвали? — робко уточнил Дима и, дождавшись утвердительного кивка, расслабленно выдохнул, наконец прерывая тремор рук. — Я ничего не показываю, вообще не понимаю, откуда это всё... — Дима на мгновение оторопело уставился на поднявшего вопросительно бровь Прокопенко, а в голове звонко щёлкнул пазл: "Купцов!". Конечно, это он устроил обещанный пиздец, и делать ему больше было нечего, как сплетни среди восприимчивых посетителей полицейского участка начать распускать, а те и рады поскандалить и жалобы понакатать. Ну а что? Схема простая, как пять копеек, а рабочая: стоит слово сказать, намекнуть, бросить будто бы невзначай, и люди сами додумают всё, что хотят, и сами в это поверят. — Я постараюсь решить эту проблему, — пообещал Дима, и на его лице воцарилась такая злая решимость, что Прокопенко лишь ладони поднял, будто бы сдаваясь. — Я могу идти? — Иди, но что я сказал тебе, не забывай, — кивнул он и окликнул Диму, когда тот уже схватился за ручку двери: — А Игорёк что? Знает? — Первым узнал, но всё хорошо. Его мнение обо мне не поменялось, — сказал Дима, а сам ощутил, как щёки начали гореть не только праведным гневом, но и смущением. Мнение вроде бы и не поменялось, но раньше Игорь был с ним будто бы другим, более жёстким, менее внимательным, да и не целующим с таким упоением в ответ, раз уж на то пошло! Но Прокопенко об этом знать было не обязательно, а, возможно, даже крайне не желательно. — Ну, это хорошо, а то Игорь бывает резким, вроде и плохого сделать не хочет, а получается как всегда. Ты не обижайся на него чуть что, а то он если такого друга, как ты, потеряет, то сам себя загрызёт. "Или сопьётся", — вспомнил позавчерашний вечер Дима, но вслух, естественно, ничего не сказал. Он попрощался и вышел из кабинета в заинтересованную тишину участка. Дима быстро нашёл глазами Купцова, задорно ухмыляющегося внизу лестницы, дожидаясь Дубина, и его взгляд заволок кровавый туман ярости — эта сволочь даже не пыталась скрыть свою причастность! — Ну как, помочь собрать манатки, или ты сам? — заинтересованно уточнил Антон, со скользкой улыбкой смотря на него, и Дима не выдержал, сделал единственное, что хотел с самого начала их знакомства — дал сержанту кулаком в морду. По участку прокатился единый вздох удивления, какая-то добросердечная бабушка вскрикнула и перекрестилась, кто-то из новичков прозвучал восторженно и даже радостно, ни капли не жалея доставучего сержанта, но Диме на их вздохи и ахи было всё равно, в голове торжественно трубила старушка-месть, а под костяшками всё ещё фантомно ощущался хруст хряща, сила удара и чужая кровь, которая в ровном темпе вытекала из вмиг опухшего носа. Купцов взвизгнул и поднёс ладони к пострадавшей части лица, не зная, как облегчить распирающую боль. — Да ты, сука, охуел! — глухо гаркнул он, отплёвываясь от стёкшей по носоглотке в горло кровавой слизи, и тут же вновь вскрикнул, когда Дима схватил его за грудки и прижал к стене. — Нет, это ты охренел! Можешь сколько угодно обливать меня грязью, сплетни распускать и унижать, но мешать мне работать и помогать людям не смей! — прорычал ему в лицо Дима и для профилактики ещё раз стукнул его о стену. — Дим, прекрати, — Игорь возник за его спиной внезапно, как чёрт из табакерки, сжал ладони на его плечах и начал оттаскивать, приводя одним своим присутствием в адекватное состояние. — Руки убери, — прошипел Купцов, дождался, когда Дима его отпустит, и, униженный, ушёл из участка, напоследок ткнув Грому в лицо измазанным кровью пальцем и сказав: — Следи за своей сукой, она в последнее время слишком много лает. — Пошли, тебе умыться надо, — отрезал Игорь и потащил Дубина в сторону туалета, и успел он очень вовремя — на шум вышел Прокопенко, но ничего странного не заметил, только делающих вид, что они работают, полицейских, да бледную бабушку, не вовремя зашедшую написать заявление на громких соседей. В туалете Дима тщательно смыл чужую кровь с костяшек, обработал руки антисептиком, а потом снял очки и ополоснул горящее лицо холодной водой, морщась от её ледяных прикосновений к чувствительной шее. Игорь всё это время стоял слева, опёршись бёдрами на соседнюю раковину, и смотрел на него так проникновенно, будто каждую мысль мог слышать. От такого взгляда хотелось скрыться, чтобы не чувствовать себя абсолютно голым перед ним. — Такого даже у меня не было, — наконец заключил он, и тут же добавил: — Он заслужил хоть? — Заслужил, — уверенно кивнул Дима, но уточнять не стал, боясь выглядеть при этом нытиком или дураком, не сумевшим справиться со своими эмоциями. Он никогда сам не начинал драк, будь его воля, всё бы в этом мире решала дипломатия, а тут бац — и он бьёт первым, испытав при этом такой прилив адреналина, что становилось стыдно от низменного удовольствия, которое он с собой принёс. — Хорошо, — пожал плечами Игорь, выглядя до того безразличным, что Дима не смог не спросить: — И ты не считаешь, что я был не прав? — Да я сам не ангел, ты же знаешь, люблю кулаками помахать, — Игорь хмыкнул, ухмыльнулся и неожиданно потрепал его по макушке, словно младшего брата, ввязавшегося в первую в жизни драку. — Я и тебя знаю, и знаю, что таких хороших людей, как ты, Димка, ещё поискать надо. Не стал бы ты без причины человека бить, даже если человек из него неважный. Так и получается, что винить тебя никто не будет. Да ты мечту половины отдела исполнил, не меньше! Будешь их новым кумиром. А про Купцова забудь, у нас дело есть, и его в первую очередь нужно решать. Я там одного в списке Чацкого нашёл с криминальным прошлым, идём, проверим? — Да, — чуть заворожённо ответил Дима, тлея от прикосновений Грома, отдающих сухим жаром, резко контрастирующим с холодом ледяной воды. Стоило переставать удивляться тому, что Игорь всегда на его стороне. Стоило послушаться своего собственного совета. Стоило начать привыкать. — Идём.