Приёмный сын Императора Небес

Императору Небес молились много и неистово, число голосов, беспрестанно умоляющих о снисхождении, о ниспослании богатства, милости, удачи в делах и любви никогда не сокращалось, просители не умолкали ни на вздох. Стоило Се Ляню только на миг отвлечься, и они окружали его. Одни голоса звучали громче, другие — тише, одни умоляли, другие звучали строго и жёстко, но он с равной степенью спокойствия принимал их все, почти не задумываясь, о чём там на самом деле просили, ведь небожители не вмешиваются в дела смертных. В тот вечер Хуа Чэн был занят в игорном доме — демоны повздорили, да так сильно, что господину градоначальнику пришлось урезонить их лично. Се Лянь отпустил его, а сам проводил время в Храме тысячи фонарей, просматривая свитки, что оставила ему Линвэнь, в ушах же прибойной волной шептали голоса верующих. Как вдруг один из голосов заглушил собой все. — …считаю, что мой наставник и дядя поступает несправедливо. Что дисциплинарный кнут — слишком серьёзное наказание для Вэй Ина… Вэй Усяня, — тут же поправился говорящий. — И если он оскорбил небожителя, то только небожителю и выносить о том решение. Потому я зажигаю… Се Лянь подпрыгнул на месте. — Дисциплинарный кнут?! Вэй Ин оскорбил небожителей?.. — он немедленно обратился к Линвэнь через сеть духовного общения. Ответила та не сразу и будто бы неохотно. «Нет, владыка, — прозвучал её отрешённый голос. — Ни один из небожителей не жаловался на проделки вашего сына ни сегодня, ни в последнюю декаду». Се Лянь озадаченно размял точку между бровями. Голос возносившего молитву и требовавшего справедливого решения не умолкал — этот последователь оказался весьма громким и настойчивым. Оглядевшись, Се Лянь поманил к себе серебряную бабочку. — Отправляйся к Сань Лану, — попросил он. — И пусть он явится сюда как можно скорее. Он не успел даже возжечь палочку благовоний, как сильные руки обняли его за талию, нежные губы коснулись мочки уха. — Зачем меня звал, гэгэ? — спросил Хуа Чэн. — Я услышал молитву, — вздохнул Се Лянь. — В которой у меня просили справедливого суда. — Чем же она отличается ото всех прочих? — Хуа Чэн всё так же держал его, и напряжение отпустило Се Ляня, он глубоко вздохнул и пояснил: — Просивший говорил не о себе, а о… Вэй Ине. — Вэй Ине? — вот теперь в голосе Хуа Чэна зазвенели напряжённые нотки. — Что случилось?.. — Его должны наказать дисциплинарным кнутом, — Се Лянь развернулся в его руках и вгляделся в лицо. — Разве твои бабочки не присматривали за ним?.. — Разве не гэгэ сказал мне, что Вэй Ин отыскал родственную душу? — сощурился Хуа Чэн. — Я решил, что подсматривать за ними, когда всё только начинается, не стоит. — Небожителям нельзя вмешиваться в дела смертных, — повторил Се Лянь неуверенным голосом. — Но если я вмешаюсь не как небожитель, а… — Как отец, — кивнул ему Хуа Чэн. — Я же могу вмешаться, потому что про демонов ничего такого и не говорят. Они встретились взглядами и в то же мгновение отправились в Облачные глубины. *** Храм Облачных глубин был тихим и аскетичным. Застыв под покровом невидимости, Се Лянь и Хуа Чэн увидели юношу в белых ученических одеждах, что поджигал благовония с отрешённым лицом. Рядом с ним стояло несколько небесных фонарей, ещё не зажжённые, они явно должны были отправиться в небо немногим позже. «Это он, — решил Се Лянь. — Это его голос я слышу». Он колебался только мгновение, а затем вышагнул из тени. Юноша услышал шорох одежд и поднял на него глаза. В лице его не дрогнул ни один мускул, в глазах не отразился испуг, он молча поклонился и тихо сказал: — Приветствую Императора Небес. Хуа Чэн, до того прятавшийся в тени позади, тоже сделал шаг вперёд, и когда юноша выпрямился, уже стоял рядом с Се Лянем. — Собиратель цветов под кровавым дождём, — узнал его юноша, и его смятение отразилось лишь в том, что глаза чуть расширились. Во всём прочем он удивительно держал себя в руках. — Ты просил о справедливости, — опередил усмехнувшегося Хуа Чэна Се Лянь. — Что произошло? На миг юноша замер, не отрывая глаз от пола, но затем заговорил всё так же тихо и спокойно, как приветствовал их: — Мой… соученик отвлекался во время занятий, и это, безусловно, против правил нашего клана. Он рисовал… — тут юноша всё же замялся, и всё-таки у него хватило и сил, и уверенности в себе, чтобы продолжить: — Вас, владыка, и… Собирателя цветов под кровавым дождём… У Хуа Чэна вырвался неопределённый звук, нечто среднее между усмешкой и кашлем, он отвернулся, и Се Ляню ничего не оставалось, как чуть толкнуть его локтем. — И… что же такого оскорбительного было в этом рисунке? — уточнил он, хотя фантазия подсказала несколько вариантов, один другого постыднее. Больше того — он вполне мог представить, как Вэй Ин рисует их все. — Раз вы пришли вдвоём, — неожиданно ответил юноша, — наверное, ничего, — и взгляд его оказался необычайно твёрд. Се Лянь мимолётно пожалел, что не попросил Хуа Чэна разделить с ним то, что видели серебряные бабочки. Он не был уверен до конца, но ему показалось, что этот юноша наверняка бы понравился Вэй Ину. Может, он и есть его родственная душа?.. — Что ж… — сказал он, потому что Хуа Чэн по-прежнему хранил молчание, — нам следует… увидеться с Вэй Ином и… с твоим… наставником, я полагаю. Как твоё имя? Юноша поклонился и ответил: — Лань Ванцзи, — сделав вид, как будто не заметил, каким именем Се Лянь назвал Вэй Ина. В Облачных глубинах уже наступило время отхода ко сну, потому на белых дорожках они никого не встретили. Лань Ванцзи привёл их к одинокому домику, где должен был оставаться Вэй Ин, и сам постучал в двери. Открылись те почти сразу, Вэй Ин воскликнул: — Лань Чжань, неужели нарушаешь правила?.. — и тут он заметил, кого привёл к нему Ванцзи. Нарочно ли, или он просто слишком растерялся, но Вэй Ин произнёс: — Отец… что вы здесь делаете?.. — Отец? — повторил Лань Ванцзи, удивившись настолько, что не выдержала ни его сдержанность, ни его отрешённость. — А… Ой, — Вэй Ин очаровательно зарделся, бросил умоляющий взгляд на Се Ляня, опустил голову. — Ну… — Это наш сын, — пояснил ситуацию Хуа Чэн, похоже, сделав ещё хуже. — Мы с супругом взяли сироту на воспитание. На Лань Ванцзи стало больно смотреть, так сильно он был потрясён. Не сказав больше ни слова, он опустился на колени и поклонился. — Прошу вас, владыка, будьте милостивы, мой… дядя… — Я не боюсь наказания, — тут же затараторил Вэй Ин, выступая вперёд и закрывая Лань Ванцзи собой. — Со мной ничего не случится. Подумаешь, дисциплинарный… — Помолчи, — попросил Се Лянь, потянувшись привычным жестом к точке между бровей. — Лань Ванцзи, — позвал он, но тот не шелохнулся, — поднимись, — и пришлось взять его за запястья и заставить встать, отчего на лице Ванцзи снова отразилось крайнее смятение. — Нужно встретиться с твоим… наставником и дядей. — Может, я не убью его сразу, — отозвался мрачно Хуа Чэн. — Сань Лан! — сощурился на него Се Лянь. — Прекрати, — он обнял Ванцзи за плечи, вгоняя того в краску — даже в сумраке было заметно, как потемнели от прилившей крови кончики его ушей. — Он ничего такого не сделает, не беспокойся. Вэй Ин страдальчески вздохнул, но ничего не сказал. Такой странной процессией они и направились к Лань Цижэню. *** Вопреки всяким правилам Облачных глубин раздражённые голоса они услышали, едва только ступили на крыльцо. — Разве такое наказание за столь незначительный проступок не слишком строгое? — едва сдерживаясь, говорил Лань Сичэнь. — Ты ещё молод и не понимаешь, — возражал громко Лань Цижэнь. — Я помню Цансэ, и она была такой же точно! Посмотри, куда привела её судьба. Сорные травы выдёргивают из земли до того, как они уничтожат урожай. Если сейчас не наказать его за подобное, как он сумеет отличать свет от тьмы? Непочтительное отношение к небожителям не приведёт его к хорошему. И без того он слишком многое унаследовал от матери, слишком живой характер, слишком велика тяга препираться со старшими… — Господин Вэй действительно не стремится соблюдать правила, — продолжал Лань Сичэнь. — Но он не принадлежит к нашему клану, нужна ли такая же строгость?.. И не отпугнёт ли столь жестокое наказание Лань Ванцзи от пути меча? — Лань Ванцзи?! — вот теперь в голосе Лань Цижэня слышался гнев. — Как это может повлиять на Лань Ванцзи? — Он просил за Вэй Усяня. — Просил?! Вот доказательство, что с ним невозможно быть менее строгим! Если столь вздорный человек… Вэй Ин смотрел на доски под ногами, на то, как в них сплетаются прожилки, спускалась ночь, так что приходилось щуриться, чтобы не упустить деталей рисунка, принадлежащего кисти самой природы. Скулы, и уши, и шея Вэй Ина полыхали так, будто он обложился огненными талисманами. Рядом с ним стоял Лань Чжань. По самой его позе, по необычайному напряжению угадывалось крайнее волнение. Вэй Ин понимал его, но не смел даже поднять глаз. И только Се Лянь и Хуа Чэн, казалось, излучали спокойствие. — Вэй Ин, — с едва слышным укором произнёс Се Лянь. — Потому я и готов понести наказание, — тут же спохватился он, но неожиданно ладонь Лань Чжаня нашла его собственную и сжала. — Ты — не вздорный человек, — твёрдо сказал он. Вэй Ин удивлённо посмотрел на него. Холодная маска, за которой тот прятал чувства раньше, исчезла, и выражение, с которым Лань Чжань смотрел на него, Вэй Ину было знакомо. Сколько раз он видел его — так Хуа Чэн смотрел на Се Ляня, так Се Лянь смотрел на Хуа Чэна все те годы, что он жил с ними как возлюбленный сын. Сердце его забилось быстрее. — Лань Чжань, — прошептал он, не зная, как ответить ещё, и в этот самый момент Хуа Чэн открыл двери и пропустил Се Ляня вперёд. И Лань Сичэнь, и Лань Цижэнь не могли не узнать таких гостей. Опережая их приветствия, Се Лянь заговорил: — Я пришёл как родитель… нерадивого ученика, — он бросил взгляд на Вэй Ина, и пришлось снова опустить голову. — Но, боюсь, произошло недоразумение. — Родитель? — удивлённо повторил Лань Цижэнь, и было похоже, что от неожиданности он забыл и о правилах, и о манерах. — Вэй Усянь, — вступил Хуа Чэн, явно наслаждаясь моментом, — наш возлюбленный приёмный сын. Мы с супругом хотели бы знать, что за оскорбление он мог нанести своим родителям, изобразив их вместе. Пусть Лань Цижэнь и осерчал из-за рисунка, Вэй Ин не стал ни рвать его, ни жечь. Более того, осознав, как сильно он скучает по семье, он сложил его и со всей осторожностью спрятал в ханьфу. Теперь же, неловко кашлянув, он окликнул: — Отец… — и оба повернулись к нему. — Вот этот рисунок. Хуа Чэн взял его первым, развернул бережно и показал Се Ляню. На лице того сразу появилась мягкая улыбка. — Можно ли оскорбить родителей, воспевая их любовь? — словно удивился он. Бледность лица Лань Цижэня была настолько болезненной и неестественной, что Вэй Ин испугался за него. — Владыка, — обратился старик к Се Ляню, но замолк. — Думаю, нам нужно поговорить наедине, — продолжал тот. — Сань Лан… уведи остальных. И Хуа Чэн сделал знак Лань Сичэню, а Ванцзи и Вэй Ина обнял за плечи и вывел прочь сам. Они остановились только на белой дорожке среди разросшегося кустарника. — Собиратель цветов под кровавым дождём, — обратился к Хуа Чэну Лань Сичэнь, — так это… правда? — Что я — счастливейший на Небесах, в мире людей и среди демонов? — усмехнулся тот. — Да, Его высочество наследный принц действительно мой супруг, а это — действительно наш приёмный сын. Вэй Ин чуть улыбнулся. — Значит, тот цветок… — вспомнил Лань Сичэнь. — Цветок… — Хуа Чэн мечтательно повёл рукой. — Он украшал волосы владыки Небес. Лань Чжань смущённо опустил голову. Лань Сичэнь только кивнул. В этот момент двери открылись, и Се Лянь махнул им рукой. — Мы всё уладили, — лучезарно улыбнулся он. Вэй Ин облегчённо вздохнул. *** Он остался на обучение в Облачных глубинах на положенный срок, но больше не попадался на мелких проделках. Может, Лань Цижэнь смотрел на все его шалости сквозь пальцы, а может, и сам Вэй Ин стал вести себя сдержанней, но в любом случае ему больше не пришлось переписывать правила. В конце обучения они вместе с Лань Чжанем запустили небесный фонарь, поклявшись путешествовать бок о бок, сражаться с тьмой и оберегать невинных. Сложилось и у друзей Вэй Ина — Цзинь Цзысюань заметил красоту Цзян Яньли, а Цзян Чэн сумел объясниться с Вэнь Цин. Только Не Хуайсан, казалось, не спешил искать любовь. И лишь одно тревожило Вэй Ина. Пусть они и собирались отправиться в странствие вместе, но не раскрыли друг другу сердца. В себе Вэй Ин не сомневался — он был влюблён, но что если Лань Чжань не чувствует ничего подобного?.. В день, когда они собирались вдвоём покинуть Облачные глубины, Лань Чжань вдруг поймал его за запястье. — Вэй Ин, — сказал он тихо. — Пойдём в храм. — В храм? — удивился Вэй Ин. — Зачем? — Я… — Лань Чжань на миг отвёл взгляд. — Должен поклясться. Удивлённый, Вэй Ин позволил увести себя к храму, так же почтительно встал на колени, зажёг благовония вместе с Лань Чжанем. И тогда только тот заговорил: — Император Небес, клянусь оберегать Вэй Ина, что бы ни случилось, прошу благословения — как у небожителя и как у… отца… — он замешкался, — я… — Ванцзи, — послышался мягкий голос, и Вэй Ин увидел, что Се Лянь сидит на постаменте у ног собственной статуи. — Что за благословение ты просишь? Не отвечая прямо, Лань Чжань сдёрнул налобную ленту и передал Вэй Ину, а тот, растерявшись, сжал её в пальцах. — Вэй Ин, — обратился Се Лянь к нему, — Лань Ванцзи предлагает тебе разделить путь совершенствования, станешь ли ты его спутником?.. — Да, — выдохнул Вэй Ин прежде, чем до конца осознал, что услышал. Се Лянь положил ладони им на головы и улыбнулся: — Может ли быть момент прекраснее? Мой сын нашёл родственную душу. — А свадьбу справим в Призрачном городе, — возник позади него Хуа Чэн. Вэй Ин бросил взгляд на Лань Чжаня — уши того алели так ярко, что могли соперничать с любимым костюмом Хуа Чэна. Позже, когда они снова остались одни — Вэй Ин убедился, что и серебряные бабочки пропали, — Лань Чжань, повязывая ленту ему на запястье, тихо сказал: — Хочу разделить с тобой жизнь. Вэй Ин не знал, что ответить на это, чувства в нём бурлили так сильно, что не оставалось никаких слов, потому он притянул Лань Чжаня к себе и поцеловал — со всей нежностью и страстью. И ровно в тот момент статуя божества в храме изменилась — теперь на постаменте замерли, обнявшись, двое, словно подтверждая полученное от самих Небес благословение.