love issue

      Признаться честно, когда Дазай вернулся после первого же дня в школе с разукрашенным лицом, Мори застыл ошарашенно посреди коридора и только то и мог, что рот беззвучно открывать. Больше всего удивлял тот факт, что, хоть Осаму и получил фингал, улыбка с его губ не сходила до последнего.       — Это... — неуверенно протянул мужчина, не решаясь задать вопрос напрямую.       — Это первый подарок мне от Чуи-куна!       Со сверкающими глазами Дазай рассказал отцу, что сегодня познакомился со своим новым другом, который, впрочем, пока что был настроен не так дружелюбно, но ведь это поправимо!       Все еще пытаясь отойти от шока (каким бы иногда колко-остроумным ни был Дазай, драки он до этого все же не провоцировал), Огай внимательно слушал о том, какой же Накахара замечательный парень — такой энергичный и упрямый, своенравный и вспыльчивый (о последнем, глядя на Осаму, догадаться и самому было не трудно).       — А еще он похож на щеночка, даже ошейник носит, — недобро хохотнув, продолжил Дазай. — Будет забавно, если я пожалуюсь на него учителям, потому что у нас в школе запрещены такого рода украшения. Наверное, Чуя-кун будет очень злиться и наверняка придет пнуть меня прямо в класс. Одноклассники увидят нас вместе, и все будут считать, что мы лучшие друзья, ха-ха!       Мори, не перебивая сына, мог только вздохнуть тяжело и покачать головой. В глубине души он искренне надеялся, что Чуя-кун на самом деле хороший парень, а не какой-то хулиган, к которому от скуки пристал Дазай. В конце концов, именно сейчас, как считал Огай, Осаму как никогда раньше нужны друзья, так что, может, Накахара простит его непутевого сына, который никогда не следил за языком и часто — уж Мори-то знал — позволял себе лишнего, и все же попробует подружиться?       Было бы неплохо, появись у Дазая еще друзья, помимо Ацуши.       А пока Огаю приходилось довольствоваться тем, что, по крайней мере, обычно до ненормального отстраненное выражение лица Осаму сменилось яркой улыбкой, когда тот описывал рыжего «прелестного» Чую-куна, который поставил ему синяк под правым глазом.       Следующие две недели Дазай ходил в школу с повязкой. Бинтов на нем стало еще больше, что вызывало нежелательное внимание со стороны других учеников. Кто перешептывался, кто не брезговал и пальцем тыкнуть, но Осаму-то плевать было. Потому что Осаму весь свой интерес сосредоточил на рыжем низком грубияне из параллельного класса, который отчего-то всеми силами старался обходить Дазая десятой дорогой, а когда все же пересекались, шипел недовольно и грозился второй глаз тоже разукрасить.       Ацуши только и успевал разнимать этих двоих, пока словесные перепалки в драки не превращались — такой плачевный опыт уже имелся, — и оттаскивать Осаму в сторону, оправдываясь, мол, «Чуя сегодня не в настроении, давай в другой раз!».       Но попыток сблизиться с Накахарой — было их уж чересчур много — шатен не оставлял.       Лучшие возможности для этого выпадали на уроках физической культуры, на которых класс Дазая занимался вместе с классом Чуи. Осаму сразу подметил, что Накахара — юноша спортивный, любитель активных развлечений. Чуть ли ни в каждом нормативе он входил в пятерку лучших, а в беге на длинные дистанции так вообще переплюнул всех и каждого. Не удивительно, что так просто отделал Дазая в день знакомства.       И тогда впервые в жизни Осаму пожалел, что все свои школьные годы умело отлынивал от уроков физкультуры и вечно пас задних, шагая вразвалку, лишь бы только преподаватели не приставали. Потому что, как бы ни пытался нагнать Чую, чтобы хоть тут рядом покрасоваться, всегда выбивался из сил еще на полпути.       — Ч-чуя... кха... кун!.. — тяжело дыша, бежал Дазай. Пытался уговорить Накахару сбавить темп, но тот даже внимания не обращал, игнорировал. — Ч-чуя-кун! Помедленнее, я... ха... не успеваю!..       Легкие жгло, тело болело. Перебирал ногами Осаму из последних сил и чувствовал, что вот-вот свалится прямо посреди стадиона. И будет лежать под палящим солнцем, изнывая от жажды и усталости. И, может, умрет наконец-то от обезвоживания. Или, может, Чуя, пробежав еще пару кругов мимо, все же сжалится и остановится, поможет Дазаю подняться и отведет на лавочку в тень. А потом поделится своей водой и ворчливо будет приговаривать с волнением, что Осаму не следует перенапрягаться. Ах, наверняка Чуя-кун такой милый, когда ругается не со злостью, а с беспокойством!.. И вода из его бутылки в сто раз лучше любой другой! Как же Дазай хотел ее испить и заодно наконец-то получить первый непрямой поцелуй от Накахары.       Замечтавшись, шатен даже было подумал, что ему действительно стоит упасть здесь и сейчас полумертвым мешком — прямо посреди стадиона, — чтобы Чуя-кун пришел на помощь. Правда, голос рыжего заставил вспомнить, что сейчас Осаму преследует несколько другие цели.       — Так какого хрена ты меня догоняешь, идиот?! — зарычал Чуя, стараясь не сбивать дыхание, и оглянулся мельком назад, где за ним из последних сил тащился Дазай.       — Ты... хах... ты свободен сегодня вечером?       — Да иди к черту!       Чуя ускорился, вырываясь вперед.       А Дазай наконец-то замедлился, чтобы отдохнуть, с измученным стоном опираясь руками о свои колени. А потом почувствовал, как голова кружится начинает: все же не стоило так резко останавливаться.       Падал Осаму со счастливой улыбкой и призрачной надеждой на то, что Чуя сейчас резко кинется назад и подхватит его, не давая грохнуться на землю. А потом возьмет на руки — как принцессу — и со взволнованными возгласами начнет звать преподавателя. А потом поймет, что Дазай ему вовсе не безразличен, потому что ну разве можно так сильно переживать о ком-то чужом? И будет просить прощения за то, что игнорировал добрые две недели. И ринется обнимать на эмоциях, когда шатен откроет глаза в медпункте. Поцелует смущенно и заплачет, потому что «Дазай, как же я за тебя испугался!».       Ударяться лбом о землю не так больно, как о бетон, но все же не особо приятно.       Руки Чуи Дазай так и не дождался.       А когда пришел в себя и увидел рядом с кроватью взволнованного Ацуши, только тихо хмыкнул. И когда узнал, что в лазарет его притащил вовсе не Накахара, а преподаватель злосчастной физкультуры, расстроился еще больше.       Ну потому что, Чуя, как ты мог вот так просто бросить своего любимого?!       Еще спустя время Дазай все же начал понимать, что неприкрыто приставать к Чуе — тактика не из лучших. Так он добьется только очередных гневных возгласов рыжего и новых синяков заработает. Тогда Осаму подключил свою смекалку на пару с неплохими умениями к манипуляциям и придумал ну просто гениальный план.       Ацуши почему-то недовольно скривился и головой покачал, когда услышал, что если Дазай не может привлечь внимание Чуи обычными методами, тогда он запросто может вызвать у рыжего ревность, если продолжит приставать к Акутагаве.       И...       — Рюноске-кун! Ты сегодня выглядишь лучше, чем обычно! — с улыбкой провозгласил Осаму, когда на одной из перемен заявился в класс Ацуши и уселся на его место рядом с Акутагавой.       — А, да? Спасибо, Дазай-сан.       Накаджима честно не знал, отчего именно хотелось выть больше: оттого, что его друг — безмозглое существо, которое по непонятным причинам уверено, что флиртует на высшем уровне и точно знает, что нужно делать, чтобы понравиться Чуе, или же оттого, что его сосед по парте — эмоциональный инвалид, который не реагирует должным образом абсолютно ни на что. Ну что это за каменное лицо, Акутагава? Лучше бы ты, подобно Чуе, врезал Дазаю с размаху, ну потому что как так можно?!..       — Ты сильно занят? Давай прогуляемся где-то? — облокотившись о парту, усмехнулся Осаму. На секунду Ацуши показалось, что он еще и подмигнул, но блондин списал все на то, что ему правда показалось.       — Ну... я не против.       Звук, когда Накаджима хлопнул себя по лбу, стоило только этим двоим выйти из кабинета, показался уж слишком громким.       Ацуши серьезно начинал злиться. Может, потому что Дазай не стыдился использовать Рюноске просто для того, чтобы обратить на себя внимание Чуи, а может, потому что Акутагава не должен быть таким наивным и вестись на чертовы манипуляции Осаму.       На в меру удивленный вопрос «Разве мы идем не на улицу?» брюнета, когда они начали подниматься по лестнице, Дазай только усмехнулся и махнул рукой.       — Да-да, во двор, просто пройдем через третий этаж.       Ну потому что на третьем этажи были классы второкурсников. Потому что на третьем этаже обычно прохлаждался Чуя и потому что Осаму было жуть как важно показаться вместе с Рюноске перед Накахарой.       Дверь класса рыжеволосого оказалась открыта. Ну и чтобы наверняка не оказаться незамеченным, Дазай даже остановился перед ней на пару секунд и начал рассказывать Акутагаве какую-то нелепую шутку, лишь бы время протянуть. Заметив краем глаза настороженный взгляд Чуи, Осаму наконец-то сделал шаг, чтобы повести Акутагаву дальше — на этот раз точно во двор, — но из кабинета вылетел мрачнее тучи Накахара, который тут же захлопнул за собой дверь и схватил шатена за воротник рубашки, заставляя нагнуться, чтобы глаза их на одном уровне были.       — Какого хрена ты делаешь, мумия?       — Мумия? — обижено протянул Дазай, пытаясь убрать руки рыжего (шею сдавливало неприятно), но все безуспешно. Хватка у Чуи мертвая: если попался, уже не уйдешь.       — Мумия, — повторил Накахара. — В бинты завернутая мумия. Что ты делаешь с моим братом?       — А-а-а, это!.. — играя свою роль, неловко хохотнул Осаму. — Видишь ли, Чуя-кун, ты был так жесток со мной, что я решил, что лучше мне будет ходить на свидания с Рюноске. А еще он куда выше и симпатичнее тебя. По крайней мере, мне не придется наклонятся прямо к полу, когда я захочу его поцеловать, и знаешь...       Договорить Дазай не успел.       Силу Чуя не сдерживал.       Потом Ацуши вздохнет устало и кинет тихо, надеясь, что Осаму не услышит: «заслужил же».       А пока Осаму, считая звезды перед глазами, мог только радоваться, что его план удался. Ну потому что вот же: Накахара обеспокоенно опустился рядом с ним, дергая за плечи и крича что-то — правда, шатен не слышал. Ха-ха, Чуя, вот сейчас-то ты поймешь, что на самом деле переживаешь за Дазая! И все-таки извинишься, что так грубо обращался с ним все это время. И поцелуешь, и заплачешь в лазарете, когда тот очнется.       Это победа Дазая — стопроцентная! По крайней мере, в это хотелось верить Осаму. Как и в то, что ударил Накахара из-за того, что приревновал, а не из-за того, что не хотел видеть кого-то вроде Дазая со своим братом. И верил же. Отключился с застывшей довольной улыбкой на лице, не забыв пробормотать «Ах, Чуя-кун, ты такой восхитительный!..».       Рыжий после этого начал подозревать, что Осаму просто больной на голову мазохист.       А Дазаю с рассеченной бровью пришлось, только сняв повязку с правой стороны лица, нацепить ее на левую.       Но шатен не отчаивался.       Ведь бьет — значит любит!       И плевать, что вместо заплаканного Накахары возле кровати в медпункте Осаму снова увидел лишь рассерженного Ацуши. Наверное, Чуя-кун просто еще не понял, как на самом деле они с Дазаем подходят друг другу. Ну ничего, шатен ему это на ярком примере покажет.       Ацуши честно пытался отговорить друга от дальнейших приставаний к рыжему старшекласснику. Ну или хотя бы делать это более... нормально. Но тот даже слушать не хотел и только начал придумывать новые вычурные планы, как же все-таки заполучить симпатию Накахары. В итоге в один прекрасный день Дазай даже завел тетрадь, на которой красовалась широкая надпись «План по завоеванию сердца моего любимого».       — Для начала я должен показать ему свою заботу, — комментировал Осаму, сидя на крыльце школы рядом с Накаджимой и рассматривая свои записи. К слову, большая половина той самой тетради уже была исписана.       И Ацуши даже думать боялся о содержании всех этих страниц.       — Та-а-ак... — протянул шатен, задумавшись на секунду. — Ты же общаешься с Акутагавой? Может, узнаешь их с Чуей адрес?       — Ч-что? Дазай-сан!.. — тут же возмущенно воскликнул Накаджима.       Каким бы придурковатым ни был Осаму, даже для него заходить так далеко уже слишком. Его выходки, как когда он хвостиком ходил за Чуей целыми днями, все больше походили на преследование. И пусть терпеть крепкие удары Накахары приходилось именно Дазаю, Ацуши все меньше и меньше сочувствовал другу и начинал симпатизировать рыжему. Стать объектом воздыхания Осаму — то еще удовольствие.       — Нет-нет, ты не подумай ничего такого. Я просто хочу убедиться, что Чуя живет в нормальных условиях, — ахнул шатен, словно бы действительно осуждая Накаджиму за поспешные и абсолютно абсурдные выводы. — Ты же не решил, что я собрался пробраться к нему в комнату ночью или еще чего в этом роде, ха-ха? Наблюдать за спящим Чуей? Нюхать его волосы?.. Ах, волосы Чуи... они пахнут самим солнцем, Ацуши, если бы ты знал!..       Брови Накаджимы медленно и верно поднимались все выше с каждым сказанным словом.       А выводы, видимо, все же не такими уж и абсурдными оказались.       Ацуши не горел желанием уточнять, когда это там Дазай успел узнать, как пахнут волосы Накахары: когда пару дней назад хотел обнять рыжего, а в итоге тот чуть не сломал Осаму руку, или же когда на прошлой неделе попытался зажать Чую в углу, за что получил с размаху коленом в пах. Вот криков-то было...       И тем более Ацуши не хотел во всем этом участвовать. Ни узнавать адрес у Рюноске, ни выслушивать бредни шатена о том, как он попытается добиться взаимности на этот раз.       Накаджима вздохнул тяжело. Ну разве Дазай-сан правда не понимает, что стоит просто попытаться завести нормальный разговор, а не... вот это все. Или же он просто не умеет по-другому?       В общем, с тем, что вразумить Осаму не представлялось возможным, Ацуши как-то смирился. Оставалось только наблюдать за отчаянными потугами старшеклассника изменить положение вещей в лучшую сторону, ну и хотя бы постараться свести его увечья к минимуму, вовремя вмешиваясь в конфликты.       Поэтому блондин даже не удивился, когда еще через пару дней на обеденном перерыве Дазай-сан снова ввалился в его класс, держа в руках бокс для еды и широко улыбаясь. Чуя тоже был там: пришел пообедать вместе с братом и Накаджимой, о чем Осаму — пример для подражания начинающих сталкеров — просто не мог не знать.       Ацуши прекрасно помнил о том, что первым пунктом в тетрадке Осаму была забота о Накахаре. Но... ох черт, похоже, Дазай перепутал в словаре понятия «позаботиться» и «поиздеваться»...       — Двигайтесь!.. — потребовал шатен, приставляя к сдвинутым партам еще один стул. Прямо между Ацуши и Чуей. — Я решил, что должен быть более внимательным к своим друзьям, а потому приготовил для вас немного полезной еды!       — С каких это пор мы друзья, шпала? — тут же отозвался ворчанием Накахара.       — Ну-ну, Чу-Чу, не ругайся. Тебе понравится, обещаю.       — И не называй меня так!       Овощное рагу, к удивлению, выглядело неплохо. Накаджима кинул незаметный взгляд на рыжего, просто чтобы убедиться, что он с таким же интересом смотрит на стряпню Дазая, как и сам Ацуши. На секунду блондин даже не смог сдержать невольной улыбки, когда представил, как Осаму старался вчера вечером у плиты, просто чтобы порадовать Чую. Надо же, а Дазай-сан умеет, когда хочет... хорошее начало!       Увы, хорошее только начало.       — Смотри, Чуя, тут много самых разных овощей. В них полно витаминов, и я подумал, что если ты поешь моего рагу, то, может, вырастешь еще хотя бы на сантиметр! — с невинной улыбкой сообщил Осаму и потянулся палочками, которыми держал кусочек моркови, к лицу рыжего. — Ну же, давай я покормлю тебя?       — Осаму... — глухо зарычал Накахара.       А в следующий момент подорвался со своего стула, ожидаемо хватая Дазая за рубашку и начиная орать что-то о том, какой же тот ублюдок и как он задолбал своими вечными подколками.       — Да что не так-то?! — огрызнулся в ответ Осаму. — Тебе не угодишь! Я для тебя старался, а ты снова с кулаками лезешь!       — Заткнись, паразитирующий на обществе отброс! Когда тебе уже надоест докучать мне своим существованием?!       — Эй, это обидно, знаешь ли!       — Да плевать мне!       Ацуши вздохнул тяжело, покачав головой. Что-то ему подсказывало, что в этот раз намерения у шатена и правда были благородные: он не хотел как-то подшутить или обидеть Чую. Просто... у Дазая это чудесным образом само собой получалось, и тут уж ничего не поделаешь.       Никто даже не удивился, когда Накахара, послав все к черту, вышел из-за стола и, все еще ворча что-то себе под нос, направился вон из класса. И дверью хлопнуть — громко, чтобы штукатурка посыпалась — не забыл.       Пару секунд Осаму сидел на месте, невольно кривясь, а затем тихо цыкнул и побежал догонять рыжего, уже по пути прося прощения, сам не до конца понимая, за что именно.       Недолго думая, Накаджима пожал плечами и подтянул поближе к себе рагу, приготовленное Дазаем. Очень вкусное рагу, потому что уже в следующее мгновение Ацуши довольно промычал что-то, пробуя обед на вкус, и потянулся палочками за следующим кусочком.       — Акутагава, попробуй, это восхитительно, — с толикой удивления протянул блондин (уж никак он не ожидал, что Осаму действительно может приготовить что-то съестное) и повернулся к Рюноске, который сидел тише воды ниже травы и не мог оторвать взгляда от своего бенто.       И попробуй догадаться, что у того на уме.       — Что, ты хотел, чтобы Дазай-сан и тебя покормил? — попытался отшутиться Накаджима, и Акутагава тут же перевел на него слегка смущенной взгляд, мол, «что, так заметно?».       — Ну... не то чтобы прям...       — Акутагава! Только не говори мне, что Дазай-сан тебе!..       Взгляд Рюноске ни грамма не изменился.       Брюнет со словами Ацуши не соглашался, но и не отрицал... и это...       Накаджима снова хлопнул себя по лбу — слишком громко и слишком больно — и с отчаянием застонал.