***
Из душевой Чуя вышел ближе к шести вечера, про себя отмечая, что клубная деятельность, что не удивительно, занимает все же слишком много времени. В этом плане он понимал Дазая, который в сторону всяких кружков только фыркал и говорил, мол, ему и без того есть чем заняться. Накахара не собирался связывать свою жизнь с тем же футболом, но иногда просто побегать по полю и покричать во все горло — как раз то, что нужно, чтобы снять напряжение. Так что Чуя был вовсе не против пару дней в неделю задерживаться в школе чуть подольше ради кружка. К тому же коллектив в клубе был очень дружелюбным и приятным: за пару дней рыжий уже успел обзавестись новыми знакомыми и даже договорился прогуляться с ними на выходных. Разве не такой должна быть школьная жизнь? Полной, насыщенной и интересной. Но почему же тогда какое-то смятение так и терзало душу? Буквально вчера Коё задержали на работе, и она сказала сыновьям ужинать без нее. Тогда Рюноске, пользуясь случаем, признался брату, что ему кое-кто нравится. Не девушка, а парень из их школы, с которым Чуя прекрасно знаком. — Шпала пришибленная, — тихо выругался под нос Накахара, перекидывая школьную сумку через плечо. Чуя не ревновал вовсе, нет. Он просто испытывал глубочайшее раздражение из-за того, что Акутагава — вроде умный парень — запал на кого-то вроде Дазая. Потому что Дазай — темная лошадка, понять которую практически нереально. Постоянно несет какой-то бред, и Накахара не удивится, если Осаму просто поиздеваться хочется что над Рюноске, что над самим Чуей. — Чибико, это так мило, что ты думаешь обо мне, выходя из душа. Рыжий обернулся резко, ловя взглядом Дазая, который стоял в коридоре, спиной к стене прислонившись, и дожидался его. И тут же почувствовал, как скулы от напряжения сводит, потому что какого черта это жалкое подобие адекватного человека преследует его даже после занятий? — Пойдем домой вместе? — Что? Я скорее с крыши спрыгну, — цыкнул Накахара. Отмахнулся, разумеется, и пошел дальше. Вот только... даже когда Чуя уже вышел за территорию школы, даже когда шагал по людным улицам, надеясь затеряться в толпе, даже когда зашел в магазин за соком, Дазай молча шагал за ним. И это раздражало, раздражало, раздражало до того, что кулаки невольно сжимались до побеления костяшек. Сперва Накахара честно пытался игнорировать шатена, словно бы и нет его, но с каждой секундой накручивал себя только все больше. Чужой взгляд словно бы физически чувствовался тяжестью на спине, и Чуе каждый раз хотелось оглянуться и послать чертового Осаму в задницу, пожелать адских мучений и чтобы он наконец-то отвязался. В итоге рыжий все же не выдержал. Где-то на полпути к метро все же остановился посреди не особо людного переулка и обернулся, скрестив руки на груди. Дазай слегка удивился такому резкому повороту событий, но уже через секунду легко улыбнулся и подошел поближе. — Зачем ты за мной таскаешься? — Нам ведь по пути, — с искренним непониманием вскинул брови шатен. — Это ты почему меня избегаешь? — Потому что ты придурок! — вдруг рыкнул рыжий. Осаму никак не отреагировал, лишь продолжал стоять, смотря выжидающе, мол, это не ответ. Чуя вздохнул. — Я думал, ты ушел с Рю. — С Рюноске? С чего бы это? Накахара снова цыкнул, отворачиваясь. Действительно, с чего бы? — Ведешь себя по-идиотски, — все тем же тоном заворчал Чуя. — Лезешь то к Акутагаве, то ко мне... выбесить пытаешься? — Что? Но мне правда нравится Чуя-кун, — нахмурился Осаму. — Мне кажется, я ясно дал это понять. — Ты ясно дал понять, что ты озабоченный маньяк! — Ха-а? Чуя смотрел со злостью, яростно, словно бы готов был вот-вот сорваться и снова разукрасить Дазаю лицо, а ведь тот только бинты снял. А Осаму улыбался как-то виновато, неловко и с интересом разглядывал потемневшую от гнева радужку глаз Накахары. Обычно цвета лазурного неба, теперь она скорее напоминала глубокий океан. И Дазай был бы не против простоять так, в тишине, еще очень-очень долго, любуясь переливом цвета, вот только спустя пару секунд Чуя вновь тихо выругался и развернулся, зашагав дальше. Осаму не собирался идти за ним дальше. С какой-то едва ли ощутимой обидой провожал рыжего взглядом, но не успел Накахара и пары метров пройти, как сам же обернулся и уставился на старшеклассника с немым вопросом во взгляде. Идешь?.. — Но только до остановки метро! — прорычал рыжий. Шагающий рядом как всегда недовольный Чуя — это в понимании Дазая счастье. Мимолетное такое, впрочем, как и все в этом мире, но точно оно самое. Его тихое ворчание и гора упреков — тоже счастье. Как и слабый толчок в плечо, когда Осаму по привычке опять назвал Накахару полюбившимся прозвищем «Чибико». — И зачем ты тогда пристаешь к Акутагаве? Тебе это забавным кажется? — спустя какое-то время задал вопрос Чуя, искоса поглядывая на своего спутника. — Нет, это... — покачал головой шатен, а затем вновь заулыбался, шутливым тоном продолжил: — Ах, Чуя-кун такой маленький и глупый, что просто не сможет понять. Ну потому что не говорить же Накахаре, что Дазай пытался заставить его приревновать? Ну потому что за такое Чуя тут же череп проломит и выкинет труп в реку, вон она впереди, кстати. — Ты охренел?! — Все, что нужно знать Чибико — это то, что мое сердце принадлежит только ему! Так что... — Дазай, отцепись! — дернулся рыжий, когда Осаму попытался снова повиснуть у него на плечах, вот только шатен оказался куда упорней. — Но если я перестану общаться с Чуей-куном, ему наверняка станет грустно и одиноко. Тогда он точно будет плакать в подушку ночами напролет и звонить мне... кстати, Чуя, дашь номер? — Еще чего! Боже, Дазай, ты можешь хотя бы делать вид, что нормальный? Займись уже чем-то полезным! Накахара и сам не заметил, как отчего-то улыбаться начал, пытаясь скинуть с себя старшеклассника. То и дело убирая его руки, которые вились вокруг шеи не хуже плюща какого-то, и снова огрызаясь на очередную сказанную глупость, он улыбался. Улыбался, когда Дазай рассказывал свои безумные фантазии, как будто бы Чуя действительно способен названивать кому-то по ночам и рыдать в трубку. Но стоило только осознать эту внезапную и ничем не объяснимую радость, как Осаму вдруг остановился. Застыл на месте, задерживая и рыжего, и замолчал. Чуя попытался обернуться, непонимающе брови вскинув, но Дазай держал все так же крепко, не позволяя сдвинуться. — Нет. Голос шатена изменился. Настолько сильно, что Накахара даже вздрогнул. Он вообще не представлял, что Осаму может говорить серьезно, не в шутку. А сейчас одно-единственное слово, сказанное с такой болью и душевной горечью, заставило Чую задрожать. — Н-нет? — переспросил рыжий. — Я больше не собираюсь притворяться. Иначе... — Дазай замолк всего на мгновение, а у Накахары волосы на затылке зашевелились, настолько зловеще прозвучало это «иначе». А потом Осаму снова засмеялся, словно бы и не было ничего. Засмеялся настолько убедительно, что Чуя почти поверил, что ему показалось. — Ха-ха, Чибико, забудь. Мне просто нужно поменять обстановку, вот я и стараюсь веселиться. — Веселиться? — сощурился рыжий, когда Дазай наконец-то отпустил его. И снова зашагал рядом. — Ага. Хочу веселиться вместе с крохотным Чибико. — Займись лучше учебой, — все еще искоса поглядывая на лицо Осаму и пытаясь разглядеть хотя бы намек на его настоящие чувства, хмыкнул Накахара. Или... это было очередное глупое представление в стиле Дазая? — У нас скоро контрольная по математике, вот к ней и готовься. А меня в покое оставь. — Но, Чуя, это тебе, скорее, следует постараться. Куникида-сенсей только то и делает, что ругается на тебя, — ехидно протянул шатен, а затем задумался на секунду. Чуя даже заинтересовался, о чем там так усердно размышляет шатен. — Хочешь... помогу? Мы могли бы встретиться на выходных и... — Осаму, мы не пойдем на свидание. И не прикрывайся чертовой алгеброй! И вообще, я уверен, что напишу ее в сто раз лучше такого тупицы, как ты! — Как скажешь, Чу-Чу, — улыбнулся Дазай.***
Стоя у доски с рейтингом и пялясь на имя Дазая, Чуя не мог не вспомнить, как назвал его тупицей совсем недавно. Потому что, как оказалось, Осаму, видимо, таковым просто притворяется. Ну или вся эта система оценивая — ошибка какая-то. Или в школе просто есть еще один Дазай Осаму, по-настоящему умный, наверняка очень вежливый, сдержанный и воспитанный. Чуя представил Дазая с до забавного правильной манерой речи, кланяющимся с утра в знак приветствия, и почувствовал, как уголки губ невольно поползли вверх. Тут же поджал губы, стараясь не улыбаться и вообще отогнать от себя дурные мысли, потому что посмеяться над Осаму можно и потом. Сейчас главное найти свое имя в этом длиннющем списке. Двести, двести пятьдесят, триста... а, вот же он, Чуя. Триста сорок восьмой. 348: Чуя Накахара — 24 балла. Рыжий все же улыбнулся натянуто, снова переводя взгляд в начало рейтинга. 6: Дазай Осаму — 97 баллов. — Да вы издеваетесь?! Прощай престижный университет и роскошная жизнь. И да простит Коё своего тупоголового сына, который не может запомнить элементарные формулы. А Дазай... Как это вообще возможно? Как такой придурковатый ублюдок, который все свое свободное время тратит на сплошной бред, смог попасть в топ десять лучших второкурсников, написавших эту контрольную дурацкую? Дазай разве читать вообще умеет? Может, он просто очень удачливый и смог отгадать все вопросы? Или это мистика какая-то вроде счастливого карандаша, на сторонах которого написаны варианты тестов? — Ну... вообще-то Дазай-сан говорил, что специально делает несколько ошибок, чтобы учителя не приставали к нему с национальными олимпиадами, можешь поверить? — неловко хохотнул Ацуши, пытаясь найти свое имя в списке для первокурсников, и Чуе только и оставалось что застыть на месте с открытым ртом и тупо пялиться на номер шесть в рейтинге. В общем, Дазай очень удивился, когда после первого же урока в его класс вбежал возбужденный Чуя с горящими глазами и учебником в руках, обращая на себя внимание всех присутствующих. — Чибико! Доброе... — Чему равен синус альфа, если косинус альфа — ноль целых шесть десятых?! — Ч-чего? — моргнул удивленно шатен, вот только Чуя тут же злиться начал, огрызаться, мол, «не меняй тему!»: — Отвечай давай! Осаму улыбнулся натянуто, чувствуя напряжение. Какого черта происходит? Нет, он, разумеется, даже мечтал о том, чтобы Накахара когда-то подобным образом вломился в классную комнату шатена и устроил целое представление со слезами, сопливыми признаниями и финальной точкой — поцелуем. Дазай бы обнял его крепко, извинился перед преподавателем и отпросился бы выйти. И в тот же день вся школа уже знала бы, что Чуя с Осаму начали встречаться! Ах, как бы Чибико потом смущался, слыша перешептывания за спиной, а Дазай уверенно брал бы его за руку и отгонял ненужное волнение. Но, черт возьми, то, что происходит сейчас, вовсе не похоже на любовное признание! — Дазай!.. — настойчиво повторил Чуя. — Говори быстрее. — Н-ноль целых восемь десятых... Чуя опустил глаза в учебник, а затем перевел взгляд — еще злее — снова на Дазая. — Котангенс девяносто градусов плюс альфа! — Минус тангенс альфа. Накахара чуть ли не взвыл, когда проверил ответ — снова верно. — Охренеть, — изрек рыжий, скорее, со вселенским обречением, нежели с восхищением. — Ты правда понимаешь эту хрень? Осаму усмехнулся неловко, когда Чуя буквально-таки упал на стул передней парты и опустил голову на стол Дазая, уткнувшись лбом все в ту же алгебру. Шатен не нашел лучшего решения, кроме как подбодрить Накахару, по-дружески похлопав по плечу. — Ты провалил контрольную, да, Чу-Чу? — Мг, — раздалось неразборчивое мычание в ответ. Просить о подобном, еще и у Дазая — последнее, чего в этой жизни хотел Чуя. Но в новой школе знакомых у рыжего пока что было не так уж и много... да и вряд ли кто-то из них так же хорошо разбирался в алгебре, подобно Осаму, так что... — Эй, мумия... Дазай удивленно вскинул брови, когда Накахара все же поднял голову и взглянул на него абсолютно загнанным взглядом. Немного смущенным, совершенно раздосадованным, но полным решимости. — ...помоги с матешей. Сперва Осаму честно хотел потянуть интригу, немного поиздеваться и припомнить Чуе недавнее «Я уверен, что напишу ее в сто раз лучше такого тупицы, как ты!». Но это только сперва, потому что потом в голову парня лавиной хлынули прекрасные картины занятий вместе с Чуей: в классе после уроков, дома у Накахары, в караоке на выходных. Дазай, встав позади, взял бы его тонкую руку в свою, чтобы исправить решение задачи. Чуя бы злился и ругался, что не понимает алгебру, а Осаму бы успокаивал его, обнимая и уверяя, что все получится. А потом Накахара бы отрубался от усталости прямо на плече у Дазая, неосознанно прижимаясь все ближе во сне. И, может, в один такой день шатен поддался бы моменту и, не удержавшись, едва ли весомо поцеловал бы своего ученика... До чего же прекрасны эти совместные занятия! Ну как можно отказаться? — Перестань фантазировать, — смущенно заворчал рыжий. — Я прошу тебя помочь с учебой, а не к алтарю зову. — А? Что, так заметно? — неловко хохотнул Осаму. Чуя в ответ лишь обреченно застонал и снова опустил голову на парту.