***
Дазай с Чуей не то чтобы подслушивали, просто совершенно случайно стали свидетелями столь интимного разговора. И стоило только понять, к чему все идет, как Накахара многозначительно ткнул шатена в бок локтем и кивнул в сторону выхода из пляжа, ну потому что лучше уж оставить Ацуши и Рюноске наедине сейчас. Впрочем, Дазай против не был, так что уже совсем скоро они тихонько смылись, будто бы их тут и не было. Сразу решили, что к Акутагаве и Ацуши уже не вернутся, а еще немного прогуляются и пойдут к Чуе домой, ну потому что у Дазая все-таки получилось напроситься на ночевку. Согласился рыжий после того, как Осаму слезно (и весьма разочарованно) сказал, что готов даже спать на диване, а то и на полу, вместо кровати Чуи. Впрочем, оба прекрасно знали, что диван раскладывать не придется, потому что перед сном Дазай обязательно приползет к Накахаре и уляжется рядом, а у того не будет ни сил, ни желания выгонять неисправимого обманщика прочь. Честно говоря, даже если бы Дазай сам не напросился, Чуя все равно бы предложил ему остаться, но шатен ожидаемо начал этот разговор первым, и рыжий просто ну не удержался, чтобы не разыграть целую драму «тебе нужно только мое тело». Забавно то, что как только Дазай услышал подобные слова, он тут же кинулся оправдываться и уверять Чую, что ничего такого у него и в мыслях не было, что он не настаивает вообще-то и что готов ждать столько, сколько Чуя посчитает нужным. Ну, в общем, правда поверил, что рыжий уж слишком переживает по поводу возможных интимных отношений. Нет, ну не только же Дазаю издеваться? — Мне с апельсином, — кивнул Чуя на одну из банок газировки в автомате около круглосуточного магазина, куда они зашли купить чего-нибудь выпить. Осаму уже потянулся рукой, чтобы нажать на нужную кнопку, но вдруг остановился, неуверенно кинув взгляд на витрину с алкоголем. — Может, лучше пиво или сидр возьмем? Мой паспорт все еще со мной, — усмехнулся парень, намекая на ту самую фотографию, на которой Дазай изменил дату своего рождения и которая еще ни разу не помогла ему сойти за совершеннолетнего. Но все ведь бывает впервые? Чуя моментально вскинул брови, тихо цыкнув, и покачал головой, даже не задумываясь. — Не хочу я напиваться. Бери газировку и пошли уже. — М? Малыш Чу-Чу боится, что я его напою и начну приставать? — колко протянул Дазая, все-таки нажимая на кнопку, а затем на еще одну, после чего из автомата выпало две банки газировки. — О да, Дазай. Именно. Кто знает, чего от тебя можно ожидать, — фыркнул Накахара, иронично закатывая глаза, после чего забрал свою газировку, чтобы тут же открыть. Дазай не удержался, чтобы грозно не щелкнуть зубами, и Чуя все же улыбнулся, снова слабо толкая его в бок в ответ на подшучивания. Уже когда добрались домой, Чуе пришла смс-ка от Рюноске, мол, «вернусь поздно, задержимся вместе с Ацуши на набережной». Дазай с тихим смешком подметил, что у Акутагавы с Накаджимой все прошло гладко, после чего хотел было лечь на кровать и предложить Чуе сыграть в приставку, если уж у них весь вечер (да и ночь) впереди, но рыжий успел остановить его. Вручил полотенце и свободную одежду, в которой можно спать, и указал рукой на одну из дверей, мол, «ванна в той стороне, а дальше сам разберешься». Дазай немного удивился, посмеялся, что вещи Чуи будут ему маловаты, получил подзатыльник, ну и пошел принимать душ. И вот тут-то Чуя затаил дыхание в предвкушении. Отправил Дазая в душ поскорее он не просто так, разумеется. Накахара уже не раз пытался предпринять попытки стащить с него бинты хотя бы частично, но Осаму умело выкручивался, каждый раз находя новые отговорки, а то и просто прямо говорил, что не хочет этого делать. Но теперь-то точно другого выхода у него нет... так что Чуе оставалось всего-то подождать немного, а затем у него появится прекрасная возможность рассмотреть Дазая целиком и полностью. Честно, Накахара уже примерно подозревал, что под бинтами Дазай прячет шрамы, но сказать об этом напрямую, мол, «можешь не волноваться по этому поводу» никак не решался. Да и что, если он окажется неправ? Неловко выйдет. Минуты казались вечностью, и Чуя уже почти что решил постучать в дверь ванной и спросить, все ли в порядке, как из коридора наконец-то послышались шаги. Чуя напрягся невольно, что даже дыхание затаил. Ручка повернулась, дверь приоткрылась... — Да ты издеваешься?! — не удержал разочарованного возгласа рыжий, когда Дазай переступил порог. Дазай, который, как обычно, был обмотан бинтами вдоль и поперек. Вот почему этот недоумок так долго сидел в ванной. Заново мотал свои повязки дурацкие. — Ты серьезно притащил с собой новые бинты?! — Зачем так шуметь, Чу? — как ни в чем не бывало протянул шатен, чуть щурясь от крика. — Я всегда ношу с собой парочку запасных. — Ты всегда носишь с собой бинты, блять?! — Ну... да. А что такого? Чуе оставалось только простонать со всей обреченностью в голосе и буквально-таки упасть лицом в подушку. Надо же. Не то чтобы это было совсем неожиданностью, но Дазай и спать собрался бинтами обмотанным. Точно мумия, что с него взять? Пару секунд спустя Накахара почувствовал, как кровать прогнулась под весом второго тела, а на его плечо легла чужая ладонь. Над ухом послышался совсем тихий смех: — Тебе правда так интересно? — Ни капли не интересно, идиот, — заворчал рыжий, не поднимая головы. — О-о-о, я понял, — голос Дазая вмиг стал игривым, тем самым бесячим, и Чуя мысленно выругался, уже зная, что через пару секунд ему захочется заехать кулаком по смазливому личику шатена. — Чиби просто хотел посмотреть на меня раздетого. Надеялся, что я выйду полуголым, да? Без футболки, например, а еще лучше вообще в одних трусах. Чуя бы, разумеется, отвернулся смущенно, а затем завороженно рассматривал, пока я не вижу, как с моих волос капли воды падают на плечи и стекают вниз по торсу... а потом бы Чуя не сдержался, утащил бы меня на кровать, запрыгнул сверху и потребовал бы, чтобы я с ним... ох, чиби, какой же ты развратник, я уже говорил?.. — Да заткнись ты! — одеяло зашевелилось, а затем из-под него буквально таки выскочил Накахара, краснея и задыхаясь от злости, смущения и возмущения. Брови его грозно были сведены к переносице, на скулах играл легкий румянец, а зубы чуть ли не скрипели от гнева. — Не этого я хотел, придурок!.. Просто... Просто надеялся, что ты наконец-то решишься мне без бинтов своих дурацких показаться! Тц.. забудь вообще! Осаму даже растерялся немного. Чуя вдруг сорвался с места, не переставая ругаться, и, так и не дав вставить ни единого слова, направился прочь из комнаты. Судя по шуму воды, что начал доноситься через пару минут — тоже в душ. Дазай выдохнул несколько озадаченно и устало, а после раскинул руки в стороны, упав обратно на кровать, где как раз лежал Чуя минутами ранее, и устремил свой взгляд в потолок. Не то, чтобы не хотел показывать свои шрамы Чуе, да и прятать их от него всю жизнь — вообще не вариант. Но меньше всего желал увидеть в голубых глазах брезгливость и отвращение. Далеко не каждому придется по душе видеть подобные следы на теле. Когда-то это все равно случится, но пока Дазай хотел бы отложить момент «х» на неопределенно долгое время. В ванной Чуя провозился долго, даже дольше, чем сам Дазай, который, к слову, коротал время за одной из мобильных игрушек, все так и лежа на кровати рыжего. Успел подметить, кстати, что она довольно узкая, так что спать на ней вдвоем придется точно впритык друг к другу (что не могло не радовать). Когда прошел очередной уровень, глянул на время и слабо нахмурился, уже начав было задумываться, что Накахара мог банально обидеться, вот и сидит там так долго. Точно дуется до сих пор. Но в реальности все оказалось куда невероятнее, чем предполагал Дазай. Совсем скоро Чуя все-таки появился на пороге своей комнаты в халате, тут же устремив слегка грозный взгляд на Осаму. Ну а поскольку отличать Чую-злящегося от Чую-смущенного Дазай умел просто мастерски, хотя на вид точно одно и тоже, брови шатена медленно, но уверенно поползли вверх. Ну потому что с чего бы это Чуе смущаться? — Кто же заставляет гостя так долго ждать? — шутливым тоном протянул Дазай, но рыжий не улыбнулся и даже не огрызнулся (что?). Только подошел чуть поближе медленным шагом и застыл перед кроватью, смотря на парня сверху вниз и продолжая хмуриться. — Что-то случилось? — Телефон, — кивнул Накахара на смартфон, который Дазай держал в руках прямо перед собой. — Убери. Такое случалось крайне редко, но Осаму растерялся. Серьезный тон Чуи и эта странная просьба... что за? Он, что ли, пообниматься захотел, оттого и смущается? Решив, что, скорее всего, так оно и есть, Дазай выдохнул снисходительно и все же убрал мобильный в сторону, но стоило только открыть рот, чтобы сказать какую-то колкую шутку о стеснительности Чуи, как краснеть вдруг пришлось самому Дазаю. Признавать свое поражение Осаму никогда не умел, но сейчас, когда Чуя вдруг перекинул свою ногу через него, в миг садясь на бедра и продолжая смотреть своим подозрительно-серьезным взглядом, опираясь руками о грудь шатена, в которой сердце точно билось где-то под двести ударов в минуту, Дазай готов был немедленно поднять белый флаг. Краснеть, неловко бегая взглядом по комнате, и дышать через раз приходилось сейчас именно ему, не Чуе. — Ч-чуя... ч-чего это ты? — Ты же сам хотел, чтобы я запрыгнул сверху и потребовал кое-что... Дазай сглотнул шумно, признавая еще один свой проигрыш. Как только Накахара почувствовал растерянность в его голосе, как и то, что Дазай потерял контроль над ситуацией, уверенность в движениях и словах Чуи приумножилась. Теперь он смотрел с лукавой улыбкой на губах, точно зная, что сейчас превосходство наконец-то у него. Осознание того, почему Чуя так долго торчал в ванной, как и осознание, что именно тот вдруг вздумал требовать, настолько резко и сильно ударило в голову, что Дазай на секунду забыл, как дышать вообще нужно. Почувствовал, как вспыхнули щеки, а глаза расширились от удивления, почти что шока. Так вот каким Чуя может быть. С этой его стороной Осаму явно еще не был знаком. Реакция Дазая последовала незамедлительно. Стоило только Чуе даже не специально заерзать на бедрах шатена, как он тут же почувствовал, что в паху у того уже твердо. Покраснели, отводя взгляды, сразу оба. — Мг... разве ты не говорил, что не хочешь спешить? — пытаясь хоть как-то развеять неловкую тишину, едва ли слышно произнес Дазай, так и не решаясь глянуть на рыжего. Чуя, в свою очередь, только шумно сглотнул и кивнул неуверенно. — Говорил, — снова затяжное молчание. А затем Накахара все же продолжил как-то неуверенно и совсем уж тихо: — Э-это... если ты не хочешь, я не то чтобы настаиваю, просто подумал, что... ты же сам постоянно делал намеки и... черт, не делай такой вид, будто бы я озабоченный, а ты у нас сама невинность! Придурок!.. После грозного рыка Дазай все же решился глянуть на Чую. И как только заметил, что тот снова так привычно хмурится, морщит нос и краснеет не меньше самого Осаму, не смог сдержать теплой, любящей улыбки. Потянулся рукой к лицу рыжего, ласково проводя по щеке ладонью, а затем и сам приподнялся, касаясь чужих губ своими, бережно целуя, и тихонько усмехнулся. — Разве я сказал, что не хочу? Просто не ожидал, что Чиби сегодня правда сделает что-то подобное. Голос Дазая показался таким успокаивающим, добрым, что Чуя все же позволил себе немного расслабиться, прикрывая глаза и отвечая на легкий поцелуй. Все еще смущенно заворчал очередное не такое уж и обидное ругательство, а затем, закусив губу, добавил уже чуть более уверенно: — С одним условием... — Каким? — таким же шепотом поинтересовался Осаму, все еще не отстраняясь от губ рыжего, дыша с ним одним воздухом на двоих. — Бинты... ты их снимешь. Пару секунд Дазай правда сомневался. Но в итоге только выдохнул, сдавшись, и согласно кивнул. Вот же привязался Чуя с этими бинтами несчастным... Лежать, чувствуя, как Чуя слой за слоем снимает бинты, было как минимум непривычно, даже странно. Смотреть куда угодно, только не на его сосредоточенное выражение лица, и места себе не находить, потому что никогда раньше Дазай еще никому вот так просто не соглашался показать то, что должно было быть спрятано от чужих глаз. Но если это Чуя... все в порядке, наверное, так ведь? Больше всего Дазай боялся, что, когда Накахара закончит, застынет от неловкости, кривя губы и рассматривая с отвращением белые шрамы, рассыпанные по всему телу. Боялся встретиться с Чуей взглядом и увидеть в его глазах гадливость. Чуя и правда замер на пару секунд, и Осаму тут же напрягся, невольно стиснув зубы и уже предвкушая неладное. Все же пересилил себя и глянул совсем нерадостно на Чую... и тут же с удивлением вскинул брови, потому что во взгляде рыжего не было ни капли брезгливости. Только любовь и едва ли различимая жалость, от которой у Дазаю даже мурашки по телу прошлись. Не по себе. Коснувшись самыми кончиками пальцев предплечья, Чуя шумно сглотнул. Он правда ожидал подобного, но никак не думал, что увидит глубокие продольные шрамы на запястьях вместо мелких царапин. Осторожно склонился, оставляя едва ли весомые поцелуи там, где на коже Дазая красовались белые рубцы, вкладывая в эти действия больше смысла, чем вообще можно было передать словами. «Я не позволю чувствовать тебе это снова». «Все позади. Теперь я с тобой». Прикосновения губ Чуи отдаются легким покалыванием во всем теле. В груди вспыхивает сильное, абсолютно непонятное Дазаю чувство, такое теплое и будоражащее, что хочется сейчас же сорваться с места и резко прижать Чую к себе. Закрыть его тело своим и никогда больше не отпускать. Хочется вжаться носом в его шею и почувствовать горячее дыхание над ухом. Но вместо этого Дазай обнаруживает, что не может даже с места сдвинуться, пошевелиться не получается. Всего-то смотрит, словно бы зачарованный, как рыжий расцеловывает его руки, и кажется, что вот-вот внутри Дазая произойдет нечто невероятное. Кажется, что разбушевавшиеся эмоции выйдут из-под контроля и что смешавшиеся вместе чувства вот-вот взорвутся, словно бы фейерверк какой-то, в голове Дазая. Рванут и снесут безвозвратно здравый смысл и последние остатки самообладания. Только когда Накахара отстранился и глянул из-под полуопущенных ресниц на озадаченное лицо Осаму, тот понял, что не дышал все это время. Выдохнул шумно, неловко, словно бы опомнившись, и неуверенно кивнул, таким же немым жестом отвечая на послание Чуи: «Спасибо». Чуя не произнес ни слова вслух. И Дазай был безгранично ему благодарен за это. Вопреки всем фантазиям Дазая о том, как он в порыве страсти будет сдирать одежду со смущающегося Чуи, спешить совсем не хотелось. Наоборот — преобладало желание растянуть каждый момент, прочувствовать весь спектр эмоций и насладиться каждой секундой все еще заставляющей смущенно отводить глаза близости. Под халатом у Чуи ничего не оказалось, и Дазай смог только шумно сглотнуть, боязно касаясь ладонями бледной кожи, оглаживая плечи и блуждая взглядом по груди и животу, мельком поглядывая, будто бы стыдливо, на уже возбужденный член рыжего. Чуя, к слову, попытался что-то заворчать, но вышло настолько неразборчиво, что ни слова понять не получилось. Прикосновения Осаму отдавались жаром по всему телу, заставляя кровь еще больше приливать к щекам, пока Чуя смотрел на такое забавно-серьезное и сосредоточенное лицо шатена. А затем Дазай обхватил его одной рукой поперек пояса, прижимая к себе и аккуратно укладывая на спину, все-таки снимая со своих бедер. Выпрямился, нависая сверху, и еще раз окинул Накахару взглядом, отчего тот даже лицо руками закрыл, настолько вся эта ситуация смущала и заставляла краснеть. — П-под кроватью... — тихо выдавил из себя рыжий, так и не убирая ладоней. На секунду Дазай застопорился, а затем все-таки понял, что Чуя хочет, чтобы он что-то достал из-под кровати. «Чем-то» оказались упаковка презервативов и емкость со смазкой. «С ароматом клубники» — прочитал на упаковке Осаму, не сдержав смешка. — Ты же с самого начала знал, что все этим закончится сегодня. Даже подготовиться успел. Поэтому и не хотел напиваться, я прав? Чуя кивнул слабо, все еще пряча лицо. — Хотел, чтобы все было... правильно. И не готовился я вообще-то! Это Акутагава притащил... еще тогда, когда я болел, помнишь? Врезать бы ему за такие шуточки, но раз уж... Усмехнувшись, Дазай ласково коснулся руки Чуи, убирая в сторону и заставляя все-таки взглянуть глаза в глаза. Тот, хоть и ворчал ни то возмущенно, ни то смущенно, но сопротивляться особо не стал. Ответил на нежный поцелуй, затаив дыхание, и, когда Дазай снова обнял, спускаясь медленно ниже и прижимаясь губами к шее, все же смог расслабленно выдохнуть, полностью отдаваясь моменту. Встречаться взглядом с Осаму, когда тот, действуя максимально аккуратно, ввел первый, а затем и второй пальцы, оказалось настолько невыносимо стыдно, что Чуя не смог не отвернуться в сторону, с силой зажмуриваясь и кусая губы от еще не знакомого чувства заполненности внутри. Странно, щекотно... непонятно. Но возбуждающе, просто потому что Дазай касается к нему там, где никто никогда не касался. Потому что Чуя сейчас открыт перед ним так, как никогда раньше. Потому что когда Дазай добавляет третий палец, рыжий шипит болезненно, чувствуя давление, а затем вдруг выгибается дугой и стонет. От низа живота по всему телу вдруг разносится волна удовольствия, от которой глаза закатываются, и хочется снова, еще раз глубже насадиться на пальцы Дазая, чтобы почувствовать прикосновение там. Едва ли заметная улыбка Осаму, у которого прямо-таки глаза засверкали в тот момент, когда он увидел такую реакцию Чуи, заставляла снова отворачиваться и краснеть до самых кончиков ушей. Накахара бы, может, и огрызнулся в ответ, но только не тогда, когда собственное тело так предательски извивалось под натиском ласк Дазая. Рыжий то и дело ерзал по простыне и изнывал в поисках таких же умопомрачительных ощущений. Почувствовав, что пальцы выскользнули из его тела, Чуя смог наконец-то облегченно выдохнуть. Отдышаться и прийти в себя после сладостно-мучительной подготовки. Приоткрыл глаза, не сдержавшись, и глянул на Осаму, замечая, что тот очень занят раскатыванием презерватива по собственному члену, а затем снова откинул голову на подушку, инстинктивно напрягаясь всем телом и тяжело дыша. Вошел Дазай медленно, плавно, то и дело поглядывая на лицо Чуи, который кусал губы и жмурился, цепляясь руками за чужие плечи и едва ли слышно поскуливая. Склонился ниже снова к шее, целуя, пытаясь отвлечь от тянущей боли. Огладил руками бока, задерживая ладони на талии и лаская большими пальцами. Снова потянулся к лицу рыжего, с нежностью проводя языком по искусанным губам, а затем углубляя поцелуй, вдыхая выдохи Чуи и ощущая, как мозг буквально-таки плавится от столь блаженного чувства единства. Потому что именно сейчас, когда Чуя смотрит на него слезящимися от переизбытка эмоций глазами, когда обхватывает его бедра ногами, прижимая ближе, и одними только губами шепчет, буквально умоляет: «еще», когда плечи его подрагивают после каждого даже не специального движения, и когда он невольно сжимается внутри, стоит только задеть простату, именно тогда Дазай вдруг ловит себя на мысли, что никого ближе, чем Чуя, у него нет и не будет. Что Дазай действительно хочет до конца жизни каждый божий день обнимать этого рыжего парня перед сном и целовать по утрам. Что правда готов бросить хоть прямо сейчас все и пойти за Чуей, куда бы тот ни попросил. Потому что только что Дазай вдруг сам осознал, насколько все-таки искренняя и сильная его любовь.***
Чуя лежал на боку лицом к Дазаю, дыша уже более-менее ровно, но все еще глубоко. Поглядывал из-под приоткрытых ресниц, будто бы надеялся, что Дазай его взгляд не заметит, и даже не шевелился. Рука Осаму, которой он обнимал рыжего, размеренно гладила чужую спину... нет, не чужую. У Дазая язык больше не повернется назвать Чую чужим. Потому что Чуя — это не «чужое», это «родное». Дазай улыбнулся едва ли заметно собственным мыслям, придвинувшись поближе и прислонившись ко лбу Накахары своим. Одну ногу Чуя протиснул между его бедер (ну просто потому что места мало, а так удобнее), и Дазай то и дело терся о нее коленом, даже сейчас продолжая искать еще больше прикосновений. — Ты красивый, — тихий шепот шатена нарушил такую умиротворяющую, уже вовсе и не неловкую тишину. Чуя все же поднял на него свой взгляд, чуть нахмурившись. — Что? — Ну... я подумал, что никогда не говорил тебе этого. Ты такой красивый, Чу-Чу. Никого прекраснее в жизни не видел. Тихое ворчание, слабый толчок ладонью в грудь, а затем Чуя прижался только еще ближе, обнимая в ответ и утыкаясь носом в ключицу Осаму. Дыхание обожгло оголенную кожу, отчего Дазаю показалось, что он в любой момент может возбудиться снова, но Чуя уже достаточно нажаловался на то, что и как у него болит, так что... пожалуй, не стоит. — Ну что? — наигранно-обиженным тоном с улыбкой протянул Дазай. — Я же тебе комплимент сделал, за что ругаешься? Ответа не последовало. Но зато вместо него спустя пару минут, в течение которых Дазай, ощущая приятную негу, уже почти успел заснуть, не снимая с лица счастливой улыбки (ну потому что засыпать, обнимая Чую и чувствуя, как он жмется ближе в ответ — что вообще может быть лучше?), рыжий совсем тихо, едва ли различимо, шепотом произнес: — Я люблю тебя, Дазай. Чертовски сильно люблю, знаешь? — Я сильнее, — с тихим смешком выдохнул Осаму, уже предвкушая, как в следующую секунду его несильно пнут ногой.