Спиной вперёд

      

в которой Джедайта наконец-то всё-таки извлекают из Вечного Сна

             Если бы Берилл умела видеть будущее, она, наверное, потребовала бы, чтобы Металлия сделала её человеком обратно. Если бы знала, что никакого Джедайта не получится быстренько вытащить из ледяного кристалла. Если бы знала, что первым из демонов найдётся не очень полезный и слабоуправляемый Нефрит, и то только через два года. Если бы знала, сколько трудностей впереди. Сколько всего ей нужно будет делать и придумывать самой. Насколько много будет проб и ошибок.       Джедайтова льдина стала для королевы навязчивой головоломной задачей, трудной проблемой, которую нужно и хочется, но не получается разрешить. Как же так, она думала, как же, она сама своей магией сделала эту льдину, сама её создала, так почему же не выходит разрушить?       Ненависть и бессилие, ненависть, злость и бессилие. И лишь потом, потом уже — почти успокоенный трезвый и злой анализ. Через многие месяцы только с помощью специально слепленной юмы Берилл разобралась в своём собственном заклинании, но снять его прямо тогда же было бы слишком энергозатратно. К непосредственному высвобождению Джедайта из Вечного Сна два демона и одна юма подобрались на излёте четвёртого года.       Кто заметил, что льдина уже настолько истаяла, что наружу вылез краешек форменного рукава, кто заметил? Юма Гастрит, конечно, которая осматривала её каждый день. И указала на это Нефриту. И указала ещё, что со дня на день вне льда окажутся и концы пальцев левой руки, и если это произойдёт, то Джедайту с ними придётся на время проститься.       Нефрит телепортировал на Землю юму с сообщением для Берилл. Льдину он повернул так, чтоб Джедайт висел к камину спиной. Камин экстренно потушили. Берилл возникла вечером, когда смогла оторваться от земных своих дел. Обсуждение проходило в холодном подземном зале при ярком свете ламп, в котором витало некое сходство с моргом — из-за холода и из-за недвижимой ярко освещённой фигуры Джедайта в кристалле.       — Что будем делать? — деловито спросил Нефрит.       — Я тоже не знаю! — отозвалась Берилл. — Не вовремя ужасно. И почему вы раньше не сказали? Почему никто не заметил?       — А ты сама почему не заметила? — спросил Нефрит по инерции.       — Я на Земле, между прочим, сижу, — резонно возразила Берилл и обернулась к Гастрит: — А у тебя вообще... это прямые обязанности за льдиной следить.       — Я сказала тебе лично двенадцать дней назад, — пожала плечами Гастрит, — что заклинание нужно будет снимать примерно через две недели. Ты прокомментировала это так: «Отлично, как раз экссу... гератор будет готов», — и всё-таки она запнулась на слове «экссугератор».       — Ну и напомнила бы.       — Напоминаю.       — Блин. Да чтоб он провалился, экссугератор этот гадский! Блин. Но не включать же холодильник...       — Вот ты думаешь о чём! — сощурился Нефрит. — Чтобы льдину обратно нарастить? Самое тупое, что вообще можно сделать. Брось к свиньям свой экссугератор, и вытаскиваем Джедайта. Да можно и сейчас прямо.       — Умный, блин, нашёлся. Что делать тут диктует. Блин! Экссугератор нужен ужасно! Когда построим, то всё, энергии будет — завались! Тогда можно будет вообще что угодно делать...       — Ла-ла-ла, всё та же песня, твердишь одно и то же, а где экссугератор этот твой? Где? Вытащим Джедайта, он и построит тебе экссугератор сразу.       Берилл очень зло на Нефрита посмотрела.       — Хрен, — сказала она. — Я его сама построю. Думаешь, слабо?       — Слабо. Стопудово.       — Ну и дурак. И вообще. Помог бы лучше.       — Да? А что ты говоришь, когда я помогать пытаюсь?       — Да ты же бред несёшь полный! Дай тебе волю — испортишь всё! Ты даже ничего про этот экссугератор не понимаешь ни фига вообще! А советовать лезешь! Разберись сначала.       — Ну и всё тогда. Сама со своим экссугератором и ковыряйся. Если так охота. А мы тогда с Гастритом тут Джедайта лучше вытащим. Вытащим же? — спросил Нефрит у Гастрит.       — Теоретически... — начала Гастрит.       — Ты что несёшь вообще! Это... нет! Это же я... — Берилл хотела сказать, что это она засунула Джедайта в льдину. И она придумала его вытащить. И она специально для этого вылепила Гастрит. Значит, она и будет вытаскивать. И контролировать весь процесс тоже. Но это были совсем уж детсадовские претензии, и она сдержала их поток и только добавила почти спокойно: — Вообще обнаглел. Говнюк мелкий.       — Ты прям вот крупнее как будто бы. Стерва-недоросток. Обзываешься ещё.       — Не смей думать даже, короче. Без меня! Я сама его буду вытаскивать!       — Я хотела сказать, — продолжила Гастрит, — что теоретически Нефрит способен разобраться с заклинанием. Но практически может выйти очень плохо. Намного надёжнее и безопаснее, если такие заклинания снимают те, кто их наложил.       — Вот! Вот! — Берилл несколько раз ткнула пальцем в Гастрит. — Если я для тебя не авторитет, то слушай специалиста!       «Откуда юма вообще всё это знает?» — впервые подумал Нефрит. — «От Металлии», — ответил он сам себе. — «А почему тогда Берилл не знает?»       — Ну и давай вытаскивать, — сказал он. — А не экссугератор. Бросай его на хрен. Который это раз ты по новой его? Пятый? Шестой?       — Четвёртый, — Берилл задумалась. — Нет. Экссугератор я не брошу. Если сам опять развалится, то и ладно, а я сама бросать не буду.       — А Джедайт? У него вон пальцы левой руки уже завтра отвалиться могут...       — Это не так уж страшно, — заметила Гастрит. — Джедайт же правша. За пару лет вырастут новые.       — Давай я тебе... самой... отпилю, авось вырастут... новые!       — У меня без посторонней помощи не вырастут, — невозмутимо заметила Гастрит.       — Да вытащим мы Джедайта! — постановила Берилл и взглянула на часы, которые были у неё на левой руке. — Блин, да я ещё первее тебя хотела его вытащить! Три года назад ещё вообще! Начнём завтра. Авось ничего не отвалится, там ещё вон льда на целый сантиметр. Я приду утром. Сразу начнём вытаскивать. А сегодня обсудим, что да как. По шагам разберём. Гастрит? Давай с самого начала. Что нам вообще нужно? Инструменты там? Оборудование? Может быть, что-то надо с Земли притащить?       — Ну, в первую очередь нужна кровать или ещё одна раскладушка...       ***       — Вообще! — сказал Нефрит от избытка чувств. Они с Берилл стояли с двух сторон от изголовья больничной кровати, на которую Джедайта отлевитировала Гастрит, когда совместные магические действия Нефрита и Берилл испарили остатки льдины. Прямо не верилось, что никакой льдины больше нет. Два года Нефрит жил с нею бок о бок, она надоела ему до оскомины, уничтожение её для Нефрита тоже стало какой-то почти что сверхцелью.       Лицо у Джедайта сделалось спокойное, мирное, а не вот эта гримаса ужаса. Только капли воды стояли на коже, как на восковой имитации. Нефрит протянул руку и дотронулся до пуговицы на кителе. И увидел руку Берилл, которая взяла Джедайта двумя пальцами за ухо. Нефрит схватил Джедайта за нос и повертел его голову из стороны в сторону и услышал над ухом смешки Берилл. Нос был такой окоченелый, твёрдый, холодный. Берилл дружески, но крепко ткнула Нефрита кулаком под дых, он в ответ пихнул её локтем, их взгляды встретились над серым джедайтским мундиром, и они оба счастливо и немного неловко засмеялись друг другу. Смеясь, хватаясь за руки, толкаясь, сыпя односложными высказываниями, они принялись прыгать и носиться по залу.       — Получилось, а?       — Ты смотри! Получилось!       — Ну! Зашибись!       — Круто же!       — Вот офигенно-то!       — Суперски вышло!       — Ага!       В конце концов они опять оказались возле кровати. Гастрит уже стянула с Джедайта кристаллический китель и как раз вытряхивала его из штанов.       — Это он твоим восстановительным сном уже спит? — уточнил у неё Нефрит.       — Да, — сказала Гастрит. — Всё чётко, как планировали.       — Я растоплю камин! — решил Нефрит. Он забросил внутрь штук пять дубин и поджёг их магией.       Берилл взглянула на наручные часы, вздохнула:       — А мне уже пора к экссугератору.       — Он что, не развалился? — не поверил Нефрит.       — Нет. И не развалится. До меня дошло, как надо делать. Теперь всё, я его дострою. Но ты мне поможешь через пару дней. Короче, придётся тебе самому пока за Джедайтом тут следить.       — Угу, типа я главная сиделка, — скептически высказался Нефрит. — Следилка. Ну ладно.       — Ну а кто? Блин. Ничего сложного же, вроде, только канал поддерживать. Открой его прямо сейчас, а я свой того. А то я же сейчас исчезну. Только блин, Металлии ради, смотри не продолбай...       — Сама не продолбай там... экссугератор свой в пятый раз.       — Это четвёртый!       — Ну четвёртый. Говорю ж, я тут нормально всё сам сделаю, не больно-то ты и нужна... вообще, — Нефриту было и приятно, и немного всё-таки обидно, что самая скучная и дурацкая работа оказывалась на нём одном. Про Гастрит он вообще не думал.       Берилл косо взглянула на Нефрита, хмыкнула.       — А сколько он будет спать? — уточнила она у Гастрит.       — Пока не могу сказать, — отозвалась Гастрит. — Не знаю, с какой скоростью пойдёт восстановление, — юма уже сняла с Джедайта всю одежду и накрыла его одеялом. Нефрит присел на корточки рядом с серой грудой:       — А эту форму же не Джедайт делал... — заметил он, щупая кристаллическую ткань. — А поддёвку он, так тонко фиг другой кто может.       — Это Тетис делала, — сказала Берилл, помрачнев. — Ещё та, а не эта, — добавила она зачем-то, как будто это могло быть неясно. — Но всё-таки, сколько примерно он будет спать? День? Два?       — Не знаю, — повторила Гастрит. — Завтра станет ясно.       — Ладно, я на Землю. Вечером завтра приду, — и Берилл телепортировалась прочь.       ***       Нефрит поначалу даже не сообразил, что его разбудило, а потом увидел тёмный голый неуклюжий силуэт, зомбиобразно топчущийся на фоне камина. Джедайт? Да на каком фоне, он прямо в камин и лезет!       — Джедайт, блин, что творишь! — Нефрит вмиг спрыгнул с раскладушки и достиг чёрной фигуры в три скачка. А тот уже сумел ступить одной ногой в угли, перешагнув через низкую решётчатую заслонку. Угли гнусно шипели, от них шёл вкусный запах шашлыка. Да он и не приходил в себя вовсе! Нефрит перехватил Джедайта поперёк туловища и оттащил обратно на кровать — тело было совсем безвольное и рыхловатое, как размороженное мясо, только иногда через него прокатывалась долгая судорога. Блин, что Берилл-то скажет... Нефрит зажёг свет и послал тревожный сигнал Гастриту. Гастрит возникла в зале мгновенно: собранная, точная.       — В камин залез, — пояснил Нефрит лаконично, чувствуя лёгкую панику. — Я недоглядел. Но он же в твоей этой летаргии до сих пор... Какого чёрта...       — Канал, — напомнила Гастрит.       — Фак.       Фух, нет, ничего критичного, энергия-то даже не на нуле. Нефрит перекинул в Джедайта несколько крупных клубков от Металлии, а потом оценил — канал, который Нефрит навёл с Металлией, в порядке, а схема сообщающихся сосудов выключилась, потому что канал с Джедайтом он во сне незаметно для себя потерял. Но как, почему Джедайт полез в камин?       Гастрит осмотрела ногу.       — Ничего страшного, — констатировала она, ожог под её руками быстро затягивался. — Всё равно с него вся кожа слезет, это вообще мелочь. Но за каналом ты следи, пожалуйста. Недоследишь — и всё. Всё — это значит: пока, Джедайт, до очередного возрождения, — Гастрит помахала рукой.       — Да как же мне следить? Это значит вообще не спать. Слушай... может, ты за ним посмотришь, а когда надо будет энергию перекидывать, разбудишь меня?       — Иди на хуй.       — Чего?       — Я сказала: иди на хуй, — повторила Гастрит спокойно. — У тебя здесь, блядь, ёбаный в рот, обвал на стройке, и у меня тут из-за этого десять строительных в лазарете. И охотника два. И если я сегодня не посплю, то один завтра точно подохнет. Я не демон никакой ебучий из Великой Четвёрки, чтобы так запросто брать у Металлии энергию заместо сна и еды. Мне, блядь, нужно спать, знаешь ли, иногда, а я и так это делаю раза в три меньше, чем нужно. Так что включи ответственность и следи за каналом. А если скучно, возьми вон книжку почитай. У Архитектора есть какие-то.       Нефрит нервно заржал, он представить не мог, что что-то подобное услышит от юмы когда-нибудь вообще. Он и забыл совсем, что на магадхи можно так выражать мысли. Нефрит обычно, чтобы ругнуться, обращался к опыту других языков. Но Гастрит никаких других не знала. На такое или убить, или промолчать. А Нефрит всё-таки сказал, используя её лексику:       — Ебать ты суровая.       Насчёт стройки и обвала... И насчёт всего остального. И если Джедайт помрёт... Столько усилий насмарку. И что Берилл там с экссугератором одна корячится — это тоже зря. И вся та радость от классно сделанного совместного дела, когда они с Берилл чуть не танцевали тут по залу, это тоже будет продолбано.       Нефрит перевёл взгляд на Джедайта. Тот спокойно лежал на своей постели на боку, как Нефрит его и бросил; а ведь с физическим контактом, пожалуй, канал не будет рваться. А даже если и будет, если этот зомби-Джедайт вздумает опять куда-то пойти, то Нефрит сразу проснётся. Он теперь посмотрел на Джедайта как на трудноватую конструкторскую задачу, но быстро её разрешил — просунул одну руку ему под шею, а второй обхватил поверх туловища и сцепил руки замком. На кровати как раз хватило места.       — Спокойной ночи, — одобрительно пожелала ему Гастрит.       — Вали давай, суровая, — полунасмешливо напутствовал Нефрит.       Он выключил лампы. Джедайт был холодный на ощупь. Возможно, он просто мёрз, поэтому и полез в камин. Даже сквозь наведённый Гастритом волшебный восстановительный сон.       — Да ладно, не дам я тебе сдохнуть. Зря вытаскивали, что ли, — сказал Нефрит. — Сейчас согреешься.       Он переместил одеяло со своей раскладушки и ещё провозился какое-то время, подтыкая его под ноги. И переместил в камин несколько дубин. Нужно настроиться, чтобы проснуться, если канал порвётся. Если Джедайт будет шевелиться. Если он будет остывать.       ***       — А вот ты его разбудишь завтра, и что? Он сразу будет всё соображать? — выпытывал Нефрит у Гастрит, когда у них обоих было свободное время.       — Должен, по идее.       — А чувствовать он себя будет фигово? Или нормально?       — По идее, нормально.       Джедайт спал специальным восстановительным сном уже третьи сутки.       С королевского склада Нефрит принёс в подвал простейшую футболку и просторные штаны. Бормоча под нос ругательства, он долго ворочал туда-сюда уже обросшего новой кожей Джедайта, пока не сумел кое-как натянуть на него эту одежду. Он не стал применять левитацию из спортивного интереса.       Нефриту просто пришло в голову, что Джедайту будет неловко и неприятно, если он проснётся голым.       ***       Это реальность, не сон. Если открыть глаза, то перед ними встанет реальность; так что Джедайт медлил и просто дышал. Реальностью. Еле заметный запах горящих дров. Сухость. Потрескивание. Шорохи. Неритмичный резко-громкий стук спереди и справа и оттуда же — слабо уловимые волны тепла. Там костёр. Нет, камин.       — Ну что? — то ли детский, то ли женский голос.       — Проснулся, — взрослый низкий женский совсем близко.       — Не заметно что-то, — ещё один то ли детский, то ли женский, близко, но с другой стороны. — Эй, Джедайт! — и прикосновение к щеке, которого Джедайт не ожидал, от которого вздрогнул и отшатнулся.       И вынужден был увидеть реальность.       Та самая юма. Джедайт смотрел на неё, узнавая, и видел в ней понимание своей узнанности и страх; и если она здесь, то что ему ждать от реальности? А там, у камина, угли ворошит кочергой, это кто? Ясно, что там королева. «Королева». Джедайт старательно туда не смотрел, что? Зачем? Полуголая, синее платье, красные когти, всё это ясно и так; а в руках кочерга непонятно к чему. И та самая юма, если та самая юма, то должен быть и ещё один. Он стоит за спиной, Джедайт это чувствовал чуть ли не кожей затылка.       Та самая юма склонилась и перещёлкнула какой-то рычаг, изголовье кровати поползло вверх, так что Джедайт теперь полусидел. У той самой юмы в руке появился стакан, в нём прозрачная жидкость. Рука и стакан двинулись плавно к его лицу, но руки Джедайта были теперь свободны, и он перехватил стакан, чуть-чуть промахнулся, но перехватил; и не смог удержать — какая слабость в пальцах, как не свои — и стакан опрокинулся, вода плеснула на шею — какая холодная, до отвращения холодная! жидкость; но как сухо во рту — и стакан скатился по одеялу вбок и вниз, его поймала рука оттуда, сзади, и поместила на столик. Та самая юма метнула полный бессилия беспомощный взгляд сначала в сторону королевы, потом туда, назад.       — Нужно запустить кишечник, — сказала она. — Он должен выпить воды.       — И в чём проблема? — высокий голос из-за спины. Четвёртый?       Та самая юма налила в стакан воды из пластиковой бутылки. Рука со стаканом опять приблизилась к лицу. Пить хотелось невыносимо, но разве прошлое должно так грубо повторяться? И Джедайт отвернулся и вытянул малопослушную руку уже отстраняющим жестом. А ноги? Пальцы шевелятся, голеностопы тоже; одеяло сползло, и прохладное дуновение скользнуло по голени — ноги, руки — свободен пока?       — Что за бред, — тот же высокий голос, и та же рука схватила стакан поверх отстраняющих пальцев Джедайта, поверх пальцев той самой юмы. — Пей давай.       Другая рука пролезла под шею и удержала затылок Джедайта так, чтоб он не мог отвернуться. Край стакана коснулся губ, губ коснулась вода. Джедайт хотел пить, очень сильно, и он сделал большой глоток. И вместе с прозрачным круглым этим ледяным глотком, который прокатился по пищеводу, вызывая в теле бодрящую, пробудительную судорогу, — с ним вместе лопнула и рассыпалась безвыходная иллюзия давнишнего прошлого, потому что стакан поставил обратно на столик кто? взъерошенный полуподросток, мальчик из странных последних видений.       — А теперь чего? — спросил мальчик, глядя на, быть может, вовсе и не на ту самую юму. Джедайт вгляделся в неё тоже, пытливо и жадно: чёрные непроницаемые глаза антимонголоидного типа, нет, не те. Посажены слишком широко. Подбородок крупнее, упрямее. Рабская та покорность? Нет. Услужливость, неуверенность? Нет. Весь облик другой. Ни тени страха.       — Он должен сам открыть канал, — сказала юма. — Ну и всё. Пара дней, и будет дееспособен.       Джедайт повернул голову на движение и увидел, что девочка из последних видений отставляет к стене сине-зелёную толстую палку, девочка с малиновой и оранжевой головой подходит ближе; но как они, как эти дети пришли из видений в реальность? Он создал их? Он вытащил их сюда? Разве так можно?       — Джедайт! Ты слышал? Сможешь открыть канал? — спросил мальчик. Это же Нефрит, понял Джедайт. То королева, а это Нефрит. Они настоящие.       — Какой канал? — переспросил Джедайт. Голос прозвучал как чирканье спички. Но Нефрит его понял и пояснил:       — Канал с Металлией. Будешь пить ещё? — Нефрит налил в стакан ещё воды и протянул ему. Джедайт мотнул головой.       Канал. Как можно было не замечать? Открыт канал, через который в Джедайта льётся река, водопад целый энергии, которая мгновенно усваивается ослабленным телом. Кто на той стороне? Джедайт проследил и увидел на том конце Нефрита. Тогда он потянулся к Металлии и навел с Нею свою собственную связь. Канал Нефрита плавно закрылся. Энергия потекла по другому руслу. Как много её расходуется.       — Ну, отлично, — отметила детская королева.       — Пей, — сказал Нефрит, он снова тянул Джедайту стакан, и Джедайт поднял за ним руку, зная наверняка, что не удержит; и будет ещё одно мелкое унижение, мокрое пятно на одеяле. Почему-то стакан не выпал, а вместе с рукой Джедайта поплыл к губам, хотя Джедайт не держал его, а скорее за него держался. Пить было почти наслаждением. Пустой стакан выскользнул из руки и сам собой переместился на столик. Джедайт понял, что кто-то из этих троих его левитировал. Нефрит? — Эй, Гастрит, а пожрать ему не надо, нет? — спросил Нефрит у юмы.       — Сейчас нет. Позже.       — Гастрит? — переспросил Джедайт. Голос прозвучал почти нормально, только не удалось проартикулировать «р». Что за странное имя, это же какое-то человеческое заболевание.       — Хронический! Хронический Гастрит! — Нефрит засмеялся и обменялся взглядом с королевой, которая уже тоже неостановимо хохотала.       Юма Гастрит непроницаемо пожала плечами, как бы говоря: дети, что с них взять.       ***       Нефрит проснулся оттого, что Джедайт на своей постели резко сел.       — Что ты? — спросил Нефрит, вскакивая. Он мало что соображал со сна, но сразу вспомнил, что было четыре дня назад. — Джедайт?       — Всё в порядке, — Джедайт встал и подошёл к огню. Забросил в камин несколько дубин. Он два раза сегодня вставал на ноги, это уже третий, отметил Нефрит. Стоит, не падает, вроде бы. Только странно крупно дрожит дубина у него в руках... а крупно дрожит весь его силуэт в тёмно-оранжевом свете приподтухшего камина.       — Упустил канал во сне? — догадался Нефрит. Джедайт чуть повернул к нему голову, но выражение лица Нефрит не мог рассмотреть против света. Ответа он не дождался. Тогда он улёгся, но продолжил наблюдать. Мало ли.       Джедайт стоял и стоял у разгоравшегося огня, дрожь у него проходила. Как-то более естественно повернулся. Кажется, забыл, что не один здесь в зале. Или думает, что Нефрит заснул. Протянул к огню руку и рассматривает. Сдвигает и раздвигает пальцы. Поворачивает кисть. Собирает пальцы в кулак. Разжимает кулак.       Потом всё-таки садится к себе. Ложится на бок, лицом к огню. Через короткие несколько мгновений Нефриту сделалось ясно, что Джедайт заснул, но проспал он недолго. Через контур лежащего тела прошли волны крупной, видимой глазом дрожи — опять канал прервался, понял Нефрит, — и Нефрит тихо встал со своей раскладушки — почти безотчётно, — бесшумно ступая босыми ногами по крупным холодным плитам, подошёл к постели Джедайта вплотную, а тот за настройкой канала даже не почувствовал близости другого существа, ну, может, потому что от Нефрита не исходило угрозы.       Приходилось преодолевать что-то, переступать через что-то, чтобы просто подойти к Джедайту на полшага ближе, чем вытянутая рука. Да уж, вольно ж им было дёргать его за уши, тянуть там за нос от радости, пока Джедайт был в бессознанке. Нефрит с трудом удержался от хохота — и с небольшим, смешным трудом сумел протянуть руку с намерением предложить помощь. Но так и завис с зависшей рукой — как Джедайт дёрнется, как взовьётся, как безрезультатен и глуп будет дальнейший злой разговор. Как тут ни подходи... он как созревшие семена в таких классных стручках, непоправимо взорвётся от любого — любого постороннего действия. Кажется, он не был таким, когда был человеком. Не был. Или был, но просто очень не хотел умирать? Нет, не был.       Нефрит стоял с полуподнятой рукой и глядел сверху вниз, как постепенно утихает, умельчается озноб. Налаживается канал...       Ну а если рационально предложить разумную помощь? Словами?       «Нет». И «не нужно». И «всё нормально». «Всё в порядке». «Спасибо, всё действительно в порядке». И «нет». «Нет». «Нет». «Не нужно».       Нефрит хотел дружить с Джедайтом, но не понимал как. Это было немного детское желание, но и когда они были взрослыми людьми — ещё людьми, — Нефрит Джедайту симпатизировал. Не говоря уже о том, что был ему страшно благодарен. И потом, позже, он пытался наладить какие-никакие приятельские отношения, но Джедайт как будто специально настраивал против себя. Самая длинная беседа с ним из давних дней, насколько Нефрит мог вспомнить, — это на каком-то очередном празднике Джедайт нудно и долго выпытывал обстоятельства нефритова очередного рождения, которые Нефрит сам не то чтобы хорошо знал, а что знал, то забыл. Все другие темы Джедайт игнорировал. После этого Нефриту с ним ещё долго не хотелось разговаривать вообще никогда. И он думал: «...ладно». А сейчас?.. С доводами разума Джедайт согласится, пожалуй. Но это будет долгая битва. И от неё останутся победитель и проигравший. Руины, дымящиеся развалины, разбегающиеся мирные жители... Дружба? Может ли быть так, что Джедайт сомневается, нужно ли было вообще его вытаскивать? И поэтому так смотрит на свои руки?       «Нужны мне эти руины», — подумал Нефрит. — «Вообще вся эта фигота бессмысленная. Я просто подожду, пока он уснёт, и сделаю по-своему».       Джедайт немного повернул голову, и Нефрит видел, как пляшут рыжие отсветы по лбу, по смеженному веку, по носу. Волосы в таком свете казались оранжевыми. Он уже дышал ровно. И потом весь неуловимо расслабился, дыхание замедлилось и стало чуть-чуть слышнее — заснул. Тогда Нефрит соединился с Металлией и осторожно открыл тонкой струйкой канал, связывая с Ней Джедайта со своей стороны. Нестабильный собственный джедайтов канал уже спадался, и Нефрит зеркально расширял свой. Коснулся его плеча, упрочняя связь, — Джедайта это не потревожило. Тогда Нефрит перестал осторожничать, улёгся рядом и почти привычным движением просунул руку Джедайту под шею, а другой рукой обхватил его вокруг туловища, соединяя руки в замок. И мгновенно заснул.       ***       Джедайт проснулся от света и оттого, что в зал кто-то вошёл. Это было физически чрезвычайно приятное пробуждение, потому что было тепло. В зале загорелся свет, и первым, что он увидел, были чужие руки, размыкающиеся где-то на уровне середины его грудной клетки, и кто-то отодвинулся от его спины, и спину сразу обвеяло прохладным воздухом, тепло кончилось. Джедайт сел и повернулся и увидел, как у его кровати стоя потягивается босой диковатого вида подросток, которым пока что был Нефрит.       По ступенькам в зал спускалась юма Гастрит, это она зажгла лампы под потолком, которые имитировали солнечный свет. Нефрит жизнерадостно зевнул и улыбнулся — Гастриту, Джедайту, камину, табуреткам, раскладушкам, лампам, стенам — всему вообще — и всему вообще сообщил:       — Доброе утро! Пойду-ка умоюсь, — и размашисто убежал вверх по лестнице.       Гастрит уселась на табурет и произвела замеры и тесты — всё те же, что и вчера, — результаты предсказуемо были намного лучше. Потом материализовала чашку с каким-то полуволшебным бульоном и исчезла. Джедайт даже сказать ей ничего не успел.       ***       Нефрит сидел в подвале на своей раскладушке, которую подвинул сейчас ближе к джедайтовой кровати. У Нефрита заканчивался перерыв на обед. И Нефрит не мог понять, интересно ли Джедайту слушать эту его болтовню и слушает ли он её вообще или пропускает большую часть мимо ушей. Но Джедайт его не останавливал, и Нефрит болтал. Он успел рассказать про стройку и про недавний халатный обвал, а потом Джедайт оборвал его почти на полуслове и не к месту совершенно спросил про Гастрит, откуда она взялась.       — А чтобы рассказать про Гастрита, нужно рассказать про Архитектора. Да... Я-то всего этого сам не видел, но было круто! Офигительные были времена, сейчас уже не так интересно, — он вздохнул. — Жаль, что я не проснулся раньше. Хотя сейчас тоже нормально, — воспрял он. — Берилл, короче, всё оооочень круто сейчас здесь сделала вообще, — чёрт, наверное, перед Джедайтом восхищаться Бериллкой не стоит пока. — Ладно. Короче, Архитектор. Это такая юма обращённая, она, кстати, жутко на Тетис похожа. Ну, на Тетис, океаническую, Самудди, которую Берилл каждый раз лепит.       — Я помню Тетис, — заметил Джедайт. Так, Джедайт его всё-таки слушает и, кажется, понимает.       — Но Архитектор это не Тетис. Мне Берилл рассказывала, почему они такие одинаковые, но я чего-то прослушал и забил. Что-то там с документами человеческими они мутили. Пофиг. И, короче, эта Архитектор сделала проект дворца, который я вот сейчас строю. Ну, не я, а строительные, но я, типа, контролирую.       — Про это ты только что рассказал, — заметил Джедайт.       Похоже, мозги у Джедайта в самом деле работают. А на вид кажется, что он в полуотключке какой-то.       — Ага. Но Тетис нормальная, а Архитектор это склочная дурацкая беспонтовая вообще юма. Только проект дворца у неё зашибись вышел. А так ноет постоянно, типа, все кругом идиоты, и никто её не любит, а она такая вся в белом... Не знаю, как не пришиб её ещё. В общем, тогда сто лет назад Берилл её сюда перекинула с Земли, чтоб она...       — Сто лет назад?       Нефрит расхохотался и уточнил:       — Ну, не сто! На Земле сейчас, кстати, две тыщи восемнадцатый. А тогда был, ну, пятнадцатый, наверно. Три года прошло. И Архитектор эта типа такая: я на раскладушке не могу спать, у меня спина от раскладушек болит — ну фиг, переправили ей кровать с Земли, жалко, что ли. И такая дальше: типа как я буду без своего психотерапевта. Берилл ей, ясно: перебьёшься. Не обращать же этого её психотерапевта. И потом капли какие-то в нос нужны ей постоянно... И чё-то ещё мне смешное жутко рассказывали, наряды её с Земли нужно было доставить? Коллекцию кукол? Ещё было что-то, ну да я забыл уже. И вот всё такое. Но круче всего было, когда она перед всеми — строительными там, охотниками — устроила истерику, что не будет есть жареное мясо ящериное. Ну, тут вот эти ящеры водятся, — Нефрит потряс в воздухе пустым шампуром, — раньше они тоже были, помнишь? Большие такие, с хвостом воооот такенным...       — Я помню.       — Но мы их не ели тогда почему-то. Шашлык из хвоста... Ммм... попробуешь потом, — Нефрит сложил шампуры на столике в равносторонний треугольник. — Короче, сейчас тут обычной человеческой еды с Земли до фига, рис, лапша, мясо, полуфабрикаты, что хочешь, переправляем регулярно. А тогда другого ничего и не было, ящеры одни и рыба. Папоротник ещё. С Земли Берилл только стройматериалы телепортила и что-то максимально нужное, а доставкой еды она офигела б совсем заниматься. Дел — завались, так ещё и курьером по еде работать, что ли? — Нефрит опять засмеялся. — Короче, Архитектор и говорит такая при всех строительных: не буду жрать этих ваших ящериц, лягушек и каракатиц! мне такое нельзя! — он позой изобразил жеманность и стал говорить в нос голосом пародийной утончённой дамы: — Мне нужно пить бульон! Я хочу омлет на завтрак! Мне нужен сыр, молоко, овсяные хлопья, свежие фрукты и варёные овощи! Мне нужно есть шесть раз в день! У меня хронический гастрит! — Нефрит сделал эффектную паузу, но Джедайт даже не улыбнулся. — Ну, ясно, они её на смех подняли и ржали все потом как ненормальные целый месяц. Над этим её гастритом, — он не стал добавлять, что шестиразовое питание Архитектору всё-таки обеспечили. Что вообще многие из её требований были выполнены, почти все.       — Разве у юм может быть гастрит?       — Да ясно же, что нет! Прошёл её гастрит на хрен сразу, как только её обратили. А она в него ещё год верила или больше. Сейчас если какой строительный от работы хочет откосить, то до сих пор спрашивают: что, обострение гастрита? Хронического? Поэтому юма Гастрит.       — Её лепила Берилл?       — Гастрита? Ага. Ну... Берилл хотела юму, которая бы понимала в физиологии юмской и демонской. Тонкости всякие. Ну и вылепила Гастрита, и Гастрит теперь главная по медицине, вроде как. Охотники если травмируются, она их лечит. Строительных вот тоже, тех, которых мы из-под обвала вытащили. Ну и как тебя из льдины вынуть правильно, она знала. Вот. Ладно, мне на стройку пора. Типа, обед кончился.       Нефрит оттащил раскладушку обратно в угол. Он думал добавить какое-нибудь напутствие, вроде «не скучай тут» или «держись». Но банальностей говорить не хотелось, и он убежал наверх так.       ***       Джедайт в очередной раз проснулся от озноба, опять этот проклятый канал разорвался. Он замёрз жутко, даже зубами клацнул несколько раз. И услышал или просто понял, как в десяти шагах позади поднимается с раскладушки Нефрит, и сам повернулся и сел к нему лицом, опустив ноги на пол. Джедайт очень старался, но не мог не дрожать. Нефрит не удивился, даже не остановился — он уже сделал пару шагов — а в открытую перекинул Джедайту сгусток энергии от Металлии. Демонстрация силы... Точнее, попытался перекинуть, потому что Джедайт на своей стороне успел наглухо этот канал заблокировать.       — Не нужно, — отрезал он.       Нефрит пожал плечами, вернулся, лёг на свою раскладушку. Джедайт со всем тщанием, всей бережностью принялся в который раз настраивать связь с Металлией. Он должен просто не спать, пока власть над собой, над телом и над магией, не укрепит достаточно, чтобы удерживать канал автоматически. Чтобы не терпеть это унижение. Нужно было днём ещё подготовиться; а теперь — получится ли не спать? Он взял лишний комок энергии у Металлии, чтобы взбодриться. И стал усиливать, укреплять, расширять канал, всё своё внимание, всю волю и даже всю силу на этот канал направил. Нефрит заснул, кажется... От Металлии льётся энергия и поглощается... тканями... мышцами... кровью... Красный, оранжевый... Оранжевоволосая девочка за толстым стеклом; конечно, то сразу была настоящая Берилл. И появился потом Нефрит. И редко кто-то или что-то ещё. Тетис... или Архитектор? Гастрит? Её точно не было. А ещё раньше были динозавры какие-то, были ли то видения? Или всё-таки сны? Джедайт сам не заметил, как заснул снова.       И проснулся от тепла. Он же настроился, чтобы поймать, не пропустить.       — Нефрит, — сказал он без выражения.       — Джед. Просто спи, — пробормотал Нефрит забавным сонным голосом. Джедайту нужно было собраться с силами, чтобы разорвать эти тёплые путы, это тепло было как жизнь, как источник жизни; и Джедайт медлил, а Нефрит продолжил уже буднично и трезво: — Слушай, Джедайт. Я вроде как отвечаю за твой канал с Металлией. Но мне тоже жутко хочется спать. Канал с Металлией у меня нормальный. А канал с тобой я во сне теряю, если без физического контакта.       — Я справлюсь сам, — нужно встать, думал Джедайт. Сбросить его у меня не хватит сил, но если я встану, он не посмеет меня удерживать. Нужно решиться встать. Небольшое усилие...       — Когда ты просыпаешься, я тоже просыпаюсь.       — Тебе не обязательно спать здесь в подвале.       Руки Нефрита едва заметно дрогнули. Джедайт как-то почувствовал — лопаткой? — что Нефрит улыбнулся.       — Мм. Наверно. Но я всегда здесь сплю. Когда ночую в королевстве.       Джедайт не ответил. «Сейчас заснёт», — подумал он. — «А я встану». Но Нефрит продолжил:       — И Берилл тоже. Она сама эти раскладушки сделала. И твоя льдина здесь же стояла. Напротив камина. Да, камин... Печник... потом расскажу. И мы её всё время чуть-чуть поворачивали, чтобы таяла равномерно.       Джедайт помнил, что камина здесь раньше не было. «Сейчас встану», — подумал он в последний раз и заснул окончательно.       ***       На следующий день он уже удерживал канал сам.