Спираль

Ужин – это священный ритуал, одно из самых необходимых человечеству занятий, и он требует к себе благоговейного отношения. Даниэла Постель-Виней Приняв душ и прихватив купленную бутылку вина, я отправился к Ганнибалу. По пути к нему я позвонил Молли и услышал, что она собирается вернуться завтра и хочет сходить в лес, насобирать дикой малины на пирожное. Я вспомнил, что однажды она пекла такое...Визг тормозов "взорвал" воздух и машина резко встала, будто уткнулась в невидимое препятствие. – Уилл? Что случилось? – Ничего. Крыса дорогу перебежала. До завтра. Телефон полетел на заднее сиденье, а я вцепился в руль и со всей дури начал дергать его, как будто хотел вырвать вместе с рулевой колонкой. Какие к черту воспоминания?! Молли никогда не готовила десерт! Всё, что она готовила - бульоны и разные рагу, напичканные "правильными" продуктами. Откуда?! Откуда я помню вкус кремовых пирожных со взбитыми сливками, на вершине которых красовалась дикая малина?! Я вышел из машины и, обойдя её, навалился на капот руками. Не хочу знать, что здесь было до меня! Не желаю! Почувствовав боль, я понял, что ударил кулаком по крышке капота и содрал кожу с костяшек. Плевать! Плевать! Ничего не испортит мне этот вечер! Ничего! Ни-че-го! Ганнибал встретил меня довольной улыбкой и провёл в столовую, полагая, что я здесь впервые. Я посмотрел на картину "Леда и лебедь" и перевёл взгляд на доктора. – Франсуа Буше. Самый известный мастер эпохи Рококо. – Зевс любил перевоплощения, – прошептал я. – Как и хозяин этого дома. Лектер склонил голову и его взгляд стал угрожающий и хищный, как у зверя. Несмотря на это, выглядел доктор довольным. – Зевс - божество. В конце концов, все мы дети богов и склонны перенимать черты родителей. Я сел за стол, чувствуя себя неуютно оттого, что Ганнибал ухаживал за мной, сидя в инвалидной коляске. Он принял вино, что я протянул и, забирая его из моих рук, заметил сбитые в кровь костяшки пальцев. – Уилл? – Пустяки. – Я спрятал руку под стол. Детский жест, но я не желал, чтобы доктор знал о моих переживаниях. Пусть это останется до следующего сеанса. Лектер подал мне тарелку и гордо произнёс: – Чапфайна. Очень популярное блюдо в Испании. Готовится из печени. – Пахнет вкусно. – И на вкус, уверяю, тоже. Я не сомневался. Мои губы растянулись в улыбке, когда первый кусочек печени попал на язык и рассыпался на мелкие крупинки. Бесподобный вкус. Только сейчас я понял, как сильно скучал по готовке Ганнибала. Прикрыв глаза, я наслаждался. Наслаждался едой, его присутствием, его голосом. – Уилл...– тихо позвал Ганнибал и я открыл глаза. В его взгляде мелькнуло что-то животное, грубое, пошлое. Ему нравится смотреть, как я глотаю, чуть приподняв подбородок. – Очень вкусно, – прошептал я. Видит Бог, в эту секунду я страстно желал попробовать на вкус Ганнибала. Мне бы подойти, наклониться над ним, вобрать в себя. Лектер сделал глоток вина и улыбнулся. – Тебе нравится. Не вопрос. Утверждение. И он знает, что сейчас я думаю не о еде. Мы ещё пытаемся держаться в рамках приличий, но разговор не клеится, похоть топчет все попытки вымолвить слово. – Не представляю, как ты ходишь по магазину и выбираешь мясо, – я сказал первое, что пришло на ум. – Я предпочитаю всё самое свежее. В магазинах такого нет. Разумеется. Если Лектер и будет покупать что-то, то напрямую с фермы, коих здесь много. – Как продвигается расследование? – вежливо поинтересовался он. – Арестовали доктора Гидеона. Нашли отпечатки на одежде убитого. – Вероятно он просто пытался вернуть его к жизни? Такое бывает в шоковом состоянии. И даже вскрытый череп в таком случае не показатель смерти. – Я думаю так же. Но в холодильнике Абеля нашли кусок вырезки, что он не успел съесть. Со спины убитого. Ганнибал замолчал и вытер рот салфеткой. – Не думаю, что Гидеон способен на такое. "Он способен на куда худшие поступки", – подумал я. – В любом случае, преступник найден. Дело закрыто до новых обстоятельств. – Ты говоришь так, будто они будут. – Он утверждает, что это не он. – Ты говорил с ним? – Да. Но меня интересовала другая вещь. Его возлюбленный был лишь поводом для свидания. – Могу я узнать предмет твоего интереса? – "Спираль", доктора Чилтона. – "Спираль". – Лектер задумался, а потом медленно произнёс: – Параллельные миры. Я помню, ты спрашивал верю ли я. Откуда ты узнал о ней? – От студентки. – Был повод обратится к ней? – Фредерик толкнул нашего стажёра под поезд, отчего она лишилась руки и будущего в ФБР. – И тебе стало любопытно, почему он это сделал? – Алана Блум сказала, что он принимал наркотики и сошел с ума. – От наркотиков? – Она думает, что да. Я думаю от написания "Спирали". А наркотиками он пытался что-то в себе заглушить. – Но не смог и поэтому решил себя поджечь? – Глупо звучит? – Нет, Уилл. – Ганнибал долил нам вина и предложил пройти в гостиную, где уже догорали угли в большом камине. Доктор подъехал к огню и всмотрелся в тлеющие угли, играющие бликами и отсветами. Я сел рядом в кресло, на расстоянии вытянутой руки. Можно коснуться его рукава и привлечь ускользающее внимание. – Зачем тебе эта книга? – спросил Лектер. – Любопытство. – Этого мало. – Я хочу вскрыть её, как нарыв, причиняющий зуд. – Доктор Чилтон выпустил статью - размышление, ещё будучи врачом и заведующим больницей. О параллельных мирах. У меня есть печатное издание, но я не знаю, поймёшь ли ты его. Каждое предложение - это научный термин. Чилтон был гений и не знал простого языка. – И что в ней? – Схема. – Схема? – Спираль ДНК. Проще говоря, наш мир - имеет форму спирали ДНК. Он единственный и неповторимый. Соседний тоже. И следующий. И следующий. Все они соединены между собой и похожи на сетку - рабицу. – И сколько их? – Кто знает? Миллионы. Миллиарды. Мы живём, крутимся в этой спирали. – А Чилтон не писал о том, как можно перейти из одного мира в другой? – Уилл, – Ганнибал засмеялся. – Это уже совсем фантастика. Не думаю, что это возможно. Я замолчал, глядя на угли. Возможно. Ещё как. Только хочу ли я? Испугавшись в начале, сейчас я спокоен. Лектер сидит по левую руку от меня и улыбается, кажется, я его развеселил. Здесь он жив и здоров, а там? Если он прочтёт "Спираль", он станет "моим" Ганнибалом и мы сможем начать всё сначала. А может и вовсе не стоит искать эту книгу? Оставить всё так, как есть? Я почувствовал прикосновение к своей руке и опустил взгляд - доктор осторожно коснулся моих пальцев. Он продолжал смотреть на тлеющие угли, но я готов поклясться, его глаза так же горят и переливаются. Мы не держались за руки, нет, мы просто свесили руки и замерли, прикоснувшись ладонями. Тепло. Так тепло, словно все угли камина насыпали на меня. Кажется, я задремал, убаюканный тишиной и дыханием доктора. Он обхватил мои пальцы и тихонько сжал, потянув на себя. – Уилл? – шёпот такой интимный, что у меня по спине побежали мурашки. – Уилл? – Я здесь, – ответил я. – Уже поздно. Останешься у меня? – Я опять заснул? – Ты устаешь. Это нормально. – Я плохой гость, – мои губы растянулись в усмешке, но доктор остался серьёзен. – Комната для гостей в твоём распоряжении. – Я помогу убрать со стола. Ганнибал кивнул и отпустил мою руку, а я почувствовал холод, что тут же коснулся кожи. Его прикосновения были приятны, желанны. Помогая Лектеру, – я подавал тарелки, а он ставил их в посудомоечную машину, – я смотрел на его плечи, скрытые за пиджаком. – Кто помогает тебе, когда Беделии нет дома? – Никто. – Ты раздеваешься сам? – К чему такой вопрос, Уилл? – Ганнибал посмотрел на меня снизу вверх и улыбнулся. – Хочешь меня раздеть? – Помочь, вообще - то. – Кажется мои щёки покрылись румянцем, но то было не от стыда, а от возбуждения, которое я неожиданно почувствовал. Нужно идти спать. – Спасибо, но я справляюсь сам. Я выдохнул и подал последнюю тарелку. – Спокойной ночи, Ганнибал. – Ты знаешь, где комната для гостей? Ах, чёрт! – Нет. – Тогда, полагаю, рано прощаться, – доктор смотрел с интересом, вызванным моим поведением. – Идём. Доктор Лектер хитрый человек. Всё всегда должно идти только по его плану и никогда вразрез с его желаниями. Это я понял, как только переступил порог комнаты. Ганнибал пожелал спокойной ночи и уехал к себе, а я не мог сдержать улыбки, ведь всё здесь ждало моего появления. Постельное белье пахло свежестью и кондиционером - постелено совсем недавно. На прикроватных тумбочках ни единой пылинки - уборка была не далее, как сегодня утром. На спинку стула перекинуто чистое полотенце, а на самом стуле приготовлена пижама. Хотите сказать, он не планировал мою ночёвку? Я взял полотенце в руки и поднёс к лицу. Оно пахло хвоей и я словно окунулся в теплоту летнего леса. Мне всегда нравился этот запах. Взяв пижаму, я отправился в душ, находящийся тут же, в комнате. На полке стояло множество бутыльков с шампунями и гелями, и все они были мужскими. Неужели у Ганнибала не бывает женщин гостей? Выйдя из душа, я протянул руку к пижаме и вдруг замер - откуда доктор знает мой размер? Определил на глаз? Пижама абсолютно новая и мне показалось, что куплена она именно для меня. Натянув штаны, футболку я оставил, мне казалось, что в комнате слишком жарко. – Доктор Лектер, – прошептал я, садясь на кровать. – А вы не так-то просты. – Молли? Уже поздно. – Где ты? Почему тебя нет дома? Я сонно посмотрел на часы - одиннадцать. Телефон в моей руке нагрелся от тепла ладони и грозил расплавиться. У меня что, жар? Да нет, просто душно в комнате. – Я у доктора Лектера. – Что ты там делаешь? – в голосе жены послышалось удивление. – Мы засиделись и он предложил остаться. – Джек Кроуфорд не может до тебя дозвониться. Домашний не ответил, сотовый тоже. Я отнял трубку от уха и посмотрел на экран. Нет, пропущенных нет. – Я позвоню ему. Спасибо. – Всё хорошо? – Всё хорошо. Целую. Включив ночник, я сел в кровати и зашёл в настройки телефона. В душу закралось подозрение, которое мне очень не понравилось. Так и есть. На номер Джека стоит запрет, который я, конечно, не ставил. Я поднял взгляд на дверь комнаты и почувствовал странное чувство - смесь злости и любопытства. Доктор Лектер опять принялся за своё? Я позвонил Джеку, не надеясь на быстрый ответ, но голос раздался сразу. – Какого черта? Ты хотел, чтобы тебя звали на место преступления, но сам не берешь трубку? – Я спал. – Весь день? Глупо. Как глупо. Пальцы сжали простынь в кулак и ткань смялась, как прошедший день. – У нас труп? – Да. И если уж ты выспался, можешь приехать в лабораторию. Мы всё ещё здесь. – Я приеду! Выбравшись из кровати и выйдя в коридор, я прислушался к тишине дома. Он, как живой, дышал и спал, в отличие от людей. Я видел полоску света из-за двери Ганнибала и смело направился туда, но у самого порога замер - что там? А если...если он стои́т? Открою дверь, а он на ногах, смотрит на меня и думает, что его "спайдерко" нет под рукой. В горле вырос комок и перекрыл дыхание. Нужно просто постучать, чтобы он знал, что я за дверью. Руки предательски задрожали и пальцы обхватили ручку двери, забирая её холод. Нет, никакого стука. Я желаю видеть его реакцию. Открыв дверь, я не решился сразу переступить порог. Доктор лежал на кровати и спал. На его груди раскрытая книга, Ганнибал уснул не дочитав её. Ночник освещал серебристую чёлку, упавшую на лоб и скрывшую под собой глаза. Его грудь плавно поднималась и опускалась, качая книгу на себе. Рядом с кроватью стояла коляска, с которой он перебрался сам. Мне стало неловко, как я мог представить его стоя́щим? Подойдя к кровати, я сел на край и коснулся его руки. – Ганнибал, – прошептал я. – Уилл? Почему ты не спишь? – доктор открыл глаза и посмотрел на меня туманным взглядом. – Плохой сон? – Нет, – улыбнулся я. Лектер сплел свои пальцы с моими и мы замерли, глядя друг другу в глаза. Я чувствовал желание лечь рядом и прижаться к его тёплому телу, уткнувшись носом в плечо. – Ты не хочешь спать один? – Не хочу, Ганнибал, – я потупил взгляд и с сожалением добавил: – Мне нужно уйти. – Куда ты пойдешь, уже поздно. – Нашли труп и я...Мне нужно на работу. Лектер отложил книгу и приподнялся на подушках. – Хочешь со мной? – вырвалось из моей груди. – Хочу. Но сам я буду долго одеваться. Теперь мне потребуется твоя помощь. Помогать Ганнибалу одеваться - мучительной неловко от подступающего желания тактильного контакта. Мне хотелось касаться его больше, чем следовало. Хотелось коснуться ключиц, провести пальцами по плечам, запустить руку в спутанные после сна волосы. Я помог ему натянуть штаны и залился густой краской смущения, когда взгляд попал на его боксеры. Хотелось окунуть голову в таз с холодной водой и остаться в этом тазу, пока руки не перестанут дрожать. Вроде бы уже не мальчик, но рядом с Лектером просыпается что-то животное - от жажды убийства, до желания диких игрищ. – Дальше я сам, спасибо. Ганнибал сидел на кровати и я чётко услышал просьбу выйти, он не хотел, чтобы я смотрел, как он пересаживается в коляску. Оставаясь хладнокровным снаружи, он испытывал справедливое смущение внутри. Кивнув, я вышел и пошёл одеваться, глубоко сожалея о потерянном завтраке и думая о том, кто поставил запрет на звонки Джека Кроуфорда.