Спираль

Вы явно считаете меня гостем, которого надо развлекать всеми доступными способами. На самом же деле я отнюдь не гость. Я — необходимое зло, внезапно ворвавшееся в вашу жизнь, пусть и на пару дней. Стиг Ларссон "Девушка, которая взрывала воздушные замки" Рождение нового дня трепетно и благоговейно. Солнце, тонкими багряными пальцами, касается горизонта и вытягивает себя из чрева темноты и забвения. Просыпается всё: животный мир, мир птиц, растений. Летние цветы пьют росу, наполненную первыми лучами. Даже улитки выползают из раковин и спешат напиться этой свежей росой. Птичий гомон переливается трелями и, кажется, соловьи спорят, чья песнь красивее и ярче. Небо светлеет и на горизонте виднеются бледно-розовые облака, опоясывающие небоскребы. Необычайно. Мы сидели на террасе и пили кофе, глядя на робкие лучи солнца. – Марево дышит, – Ганнибал улыбнулся и посмотрел на меня. Я сидел по-турецки, прихватив плед и расстелив его на деревянном полу. Мои глаза ещё сонные и меня слегка клонит в сон, но я тоже улыбаюсь, глядя на солнце. – Сегодня особенный рассвет, Ганнибал. Первый для нас. – Каждый рассвет, встреченный с тобой, будет особенным. Они никогда не будут похожи между собой. – Как отпечатки пальцев? – Да, как отпечатки. Лектер коснулся моих волос и заправил прядь за ухо, вызывая приступ нежности. – Ты уйдешь сегодня? – спросил он. – Послушай, – я поднял глаза и положил ладонь на его колено. – Ты просил меня остаться и я согласен. Но скажи мне, где Беделия? Взгляд доктора остекленел и глаза заблестели, глядя на меня. – Её здесь не будет. Она уехала. – Скажи мне правду. – Я говорю то, что тебе нужно знать. Наш разрыв с ней был неизбежен. Я отвернулся и посмотрел на чашку с кофе. "Ты, как эта чашка. Наполнен темной жидкостью." Так сказала Мириам. Я сделал глоток и подумал о том, что нужно познакомить её с Ганнибалом. Хотя вряд-ли это принесёт результат, ведь она видит самоубийц, что живут в параллельных мирах. А Ганнибала убил я. – Чапфайна, – прошептал я. – Кому принадлежала печень? Неужели я понадеялся, что доктор ответит? Мы становились ближе физически, но в других смыслах очень далеки. Как звёзды и луна. Его рука легла на мою шею и я наклонил голову, позволяя гладить себя. – Свинина, Уилл. Честный ответ? Доктор сжал шею и я поморщился от боли. Ложь. И он знает, что я это понял. Улыбка коснулась моих губ и я скосил глаза, глядя на Ганнибала. Он улыбался, широко, открыто, скалясь клыками. Он убил Филипа Доусона и он подставил меня. Он снова играет в кошки-мышки, вынуждая меня принять правила игры. Он ходит? Или действует чужими руками? Отличный манипулятор, собравший головоломку в голове Рэндала Тирра. – Уилл, у тебя телефон звонит, – Лектер отпустил руку и я поднялся, оставляя его на террасе. Мобильный лежал в ветровке и светился белым экраном через тонкий карман. – Алло? Молли? – я был удивлён столь раннему звонку. – Уилл, – испуганный шёпот. – Уилл... – Молли! – я оглянулся на террасу. – Уилл! В нашем доме кто-то есть! Ганнибал услужливо дал мне ключи от своей старой машины, собиравшей пыль в гараже. Хонда Аккорд заурчала, как кошка, и набрала обороты, готовая подчиниться любому моему желанию. – Уилл, будь осторожен, – Ганнибал смотрел серьезно, протягивая мне брелок перед тем, как я ушёл. – Всегда помни о самообороне. Читая его глаза, я видел блеск острия остро заточенного ножа. Видел игру света на его гранях. Видел, как он вспарывает плоть, отделяя клетку за клеткой. Медленно, распуская алые цветки крови. Он хочет моей самозащиты, хочет, чтобы я пришёл к нему с чужой кровью на ладонях, чтобы омыть их и приласкать, как диких зверей. Вывернув на трассу, ведущую к дому, я уже догадывался, что у нас в гостях доктор Чилтон. Возможно он ищет Потрошителя, даже не подозревая, что скоро станет им сам. В который уже раз. Утренняя дорога искрила ночными лужицами, не успевшими высохнуть и бликовала, ловя солнце мелкой каменной крошкой. Я давил на газ не понимая, кого хочу увидеть больше – Молли или Фредерика? Что он вообще делает в нашем доме? Хотя ясно что – ищет меня. Хонда пела, радуясь жизни и поглощая дорогой бензин, а я сгорал от нетерпения и неизвестности. – Молли? Тишина. – Молли? У меня дежавю. Я крался в собственном доме, вслушиваясь в скрип половиц. Дойдя до кухни, где на столе было рассыпано овсяное печенье, я остановился и коснулся хромированной ручки ножа, висящего на магнитной ленте. – Молли? Рукоять ножа удобно легла в ладонь и я почувствовал первобытную жажду охоты, сидевшую глубоко внутри. Упавший барный стул преградил дорогу к черному выходу, вероятно Молли, спасаясь бегством, задела его, чтобы замедлить преследователя. Я отодвинул его ногой, не решаясь нагибаться, и вышел на задний двор, вглядываясь в тропу ведущую к сараю. На этой тропе одиноко лежал белый кроссовок "Адидас", что Молли купила на распродаже прошлой осенью. В тот раз она так радовалась покупке и бегала только в них. Стоп! Я помню... Помню тот день, когда она вбежала по ступеням, держа картонную коробку под мышкой. – Уилл! Уилл! Я мыл посуду и, стряхнув воду с ладоней, вышел в холл, улыбаясь ей. – Теперь я буду бегать с тобой! И мы бегали. Помню, что бегали. В этом самом лесу. Я перешагнул кроссовок и пошёл к сараю, покрепче перехватив нож. Скрипнули деревянные ворота и внутрь ворвался солнечный свет, освещая инструмент и технику. В лучах заплясала пыль и мелкий опил, сорвавшийся со свежеоструганных досок. Вероятно я хотел делать новый забор. Пахло деревом и смолой, просочившейся с сосновых заготовок. – Молли? – еле слышно. Скрипнул на ветру подвесной крюк. Я вздрогнул и волосы на загривке нахохлились, как у собаки. Оглядывая сарай, мой взгляд наткнулся на моток колючей проволоки, который я давно обещал отвезти Филипу Доусону. Он жаловался, что лисы повадились красть кур. По какой-то причине проволока так и осталась в углу. Только вот сейчас она была залита брызгами крови, от насаженных на неё трупиков мышей. Сорокопут. Я вздрогнул и обернулся. Никого. В том, что это Чилтон, сомнений больше не было. Я достал телефон и набрал номер Джека. – Всё будет хорошо, – спокойно сказал Кроуфорд, глядя мне в глаза. Мы стояли у моего сарая, пока криминалисты собирали улики. В том числе и мертвых мышей, уже обескровленных и начинавших пахнуть. Джек упрямо поджал губы и думал, как подбодрить меня, но слов не находил. – Он всё это время был здесь, – прошептал я. – Это он убил Филипа. – Фредерик его не знал. – Думаю он перепутал его со мной. Я оглянулся на сарай и сам убедился в своей лжи. Так естественно она прозвучала. – Он перепутал его со мной. – Откуда он тебя знал? И зачем пришёл к тебе? Джек ждал правду. Он стоял, чуть покачиваясь на носках и глубоко засунув руки в карманы брюк. Чёрные глаза изучали моё лицо, вылавлия в нём, как в омуте, пузырьки лжи. – Я приходил к нему. С Аланой Блум. – Ещё одна причина найти его быстрее. Зачем, Уилл? – Алана лечит бывшего стажёра ФБР – Мириам Ласс, которую Чилтон столкнул под поезд. – И? – Мне стало любопытно. – Посмотреть на наркомана, ставшего шизофреником? Ужасно нелепо звучит. Но это именно то, что я могу сказать Кроуфорду. "Спираль" останется только в моей голове. – Как думаешь, он её убьёт? – прошептал я. – Очень надеюсь,что нет. Птицы врывались в этот день своим пением, оглашая окрестности щебетом и трелью, и создавая ужасающий контраст. Если закрыть глаза, это отличное утро. Солнце ласкает лицо, целует макушку. Тёплый ветер колышет чистое бельё, развешанное на верёвках. Оно пахнет кондиционером и чуть-чуть порошком с лавандой. Молли была уверена – запах лаванды помогает заснуть. Молли... Через час, когда я ехал в ФБР, позвонил Ганнибал. – Как ты? – Молли пропала, – ответил я, не уверенный, так ли безучастен доктор в этой игре. – Её похитили? – голос Лектера равнодушный, а возможно он вообще испытывает облегчение, так как одна проблема отпала сама собой. Отсохла, как увядший цветок. – Да. Думаю это Чилтон. – Сумасшедший доктор. – Мог он убить Филипа? Молчание. – Ганнибал? – Думаю да. Если его помутненное сознание перепутало твой дом и дом Доусона. Какая красивая ложь, доктор Лектер! Чапфайна была вкусна. Чилтон никогда не был каннибалом, но кто здесь знает об этом? Первая жертва – козел отпущения найден. Бедный, бедный доктор Гидеон. Вторая жертва – козел отпущения найден. Бедный, сошедший с врачебной дистанции доктор Чилтон. Помешательство врачей какое-то. Первая жертва – смерть от трепанации. Убийца типичный хирург. Какие сомнения? Вторая жертва – смерть от ножевых и потери крови. Лишение лица указывает на сломанную психику убийцы. Чилтон? Чилтон! Ганнибал! Ты чёртов гений! А что насчёт того, что второй выпотрошен? Отбросим! Джек так и сделает, впрочем, мне это на руку. Я резко затормозил, грозя спровоцировать ДТП, и заехал на обочину. Ладони вспотели и пришлось вытереть их о штаны. – Я знаю только одно место, где Чилтона выпотрошили, как набивную куклу. Старая обсерватория идеальное место для убийства. Тишина. Темнота. Одиночество. В груди похолодело от мысли, что Молли мертва. Смерти я ей не желал. Хонда рыкнула и сорвалась с места, выбрасывая из-под колес песок и мелкую гальку. Она отвезёт меня в обсерваторию и я найду там Молли – живой и здоровой! Белый купол, прячущий в своих недрах глаз, могущий заглянуть в космос, холоден и одинок, как валун, облизанный древним морем. Он неприветлив и не ждёт гостей, решающих свои мелкие дрязги в его чреве. Наверное, он бы выплюнул людей и прошёлся по ним, лишая возможности встать. Послеобеденное солнце нагрело верхушку купола, бликовало в стеклах маленьких оконцев. – Ну здравствуй, – вырвалось у меня. Пальцы судорожно сжимали поварской нож, взятый из дому. Сталь придавала злости и кровожадности, и я не уверен, что смогу их сдержать. Не уверен, что хочу их сдерживать. В конце концов, мы давно к этому шли. И если тех двоих я не убивал, то сейчас был готов. Шагая по дорожке, ведущей к дверям обсерватории, я был спокоен. Когда я вошёл внутрь, мне потребовалось время, чтобы глаза привыкли к полумраку. Темные углы скрадывали очертания предметов, "закусывая" их темнотой. Эта темнота "дышала" в лицо и "улыбалась", будто я давний друг. Пройдя дальше, к огромному телескопу, я замер. Чилтон смотрел в него, заложив руки за спину и улыбаясь. – Фредерик? – Видишь? – он даже не повернул головы. – Вижу что? – Пробуждение. – Где Молли? – Посмотри! Я подошёл ближе и Чилтон уступил мне место. Заглянув в окуляр, я увидел лишь темноту, купол обсерватории был закрыт. – Там темно, – ответил я. – Отгадка! Куда ты смотришь? – Это ...телескоп. – Не правильный ответ. Куда ты смотришь? – Где Молли, Фредерик? Чилтон попятился, пряча руки за спиной. – Где "Спираль"? – спросил я. Мужчина указал на меня пальцем и улыбнулся. Делая шаг за шагом, осторожно, будто по тонкому льду, я следовал за Чилтоном, пока не увидел её. Она лежала на полу и смотрела безжизненным взором в потолок, увешанный техникой. – Молли!!! – крик раздался оглушительно громко и страшно. Подскочив к ней в два прыжка, я положил пальцы на шею, выискивая пульс, которого уже не было. Под головой растеклась лужа крови, череп был пробит и не оставил шансов. – Она скоро проснётся, – прошептал Чилтон, заламывая руки. Похоже, он даже не понял, что ударил её слишком сильно. – Ублюдок! – прошипел я. – Я тебя убью, Фредерик, и не дрогну. – "Спираль", – Чилтон указал на меня и попятился. – Ты смотришь, но не видишь! Смотри! Смотри глубже! Я подскочил к нему и вонзил нож в живот, проворачивая его внутри. Вспарывать нельзя, это должно быть самообороной. Зубы заскрипели от злости и досады, когда Чилтон начал оседать на пол. Он сглотнул кровавую пену, что выступила изо рта и улыбнулся. – Смотри, как сорокопут развешивает жертв...Смотри внимательно, Уилл Грэм.... – Где "Спираль"? – я присел перед ним на колено и ухватил за плечо. – Где она? Пальцы Чилтона, обагренные кровью, коснулись моей груди, пачкая рубашку. Он улыбался, глядя на меня и мне стало страшно. Что он знает, но не может сказать? – Смотри. Смотри.