соцветия

– Осаму. – М? – Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Слова с шелестом деревьев разносились по ветру ночного неба. Атсуму закинул руки за голову, ложась на красную черепицу. Где-то высоко, там, над ними мигали звёзды, солнце уже давно село, а крыша была ещё совсем тёплой. – Что, слишком банально? Молчание в ответ. Звучное, вовсе не тихое, а живое. Осаму прожигает взглядом небо, наверняка намереваясь создать ещё одну чёрную дыру, такую же, как дыра на опалённой фотографии: одинокую, сквозную, ветренную, чтобы воздух скользил туда-сюда с угрюмым страшным свистом. Лишь бы только самому туда не провалиться, не потеряться где-то в этой пустой бездне неизвестности. Наверное, Атсуму стало бы одиноко. – Я бы открыл кафе. – О? Тогда я уже бронирую столик. – Ну-ну. А что насчёт тебя? Атсуму приподнял брови, пытаясь в всмотреться в маленькие отражения звёзд в его глазах, направленных в черноту неба. Мия всегда был уверен, что они не одни в этой бескрайней бесконечности вселенной, и глаза его брата - инопланетное, иноземное подтверждение этому. В них всегда что-то ярко блестело и жило. Они близнецы, но он никогда не думал, что ночное небо может также красиво отражаться в его собственных глазах. Атсуму не умеет верить и мечтать так, как Осаму, и он это знает. – А я... У меня нет планов. Ну, знаешь там, буду плыть по течению. – Не утони только. – Постараюсь, хе-хе. Нет, это ведь обычный сон. Обычное воспоминание, сидящее в самых дальних уголках его памяти. Атсуму жмурится, потому что становится резко страшно, что всё это раствориться в пустой мгле, а он снова останется один. "Снова.. Снова.. Новый? С нового? С начала?" - гремят слова в его голове, будто лёд этих тысячелетних айсбергов расходится по швам, выпуская бездольный тёмный океан. Снова. сновасновасноваснова... Снова один. Небо рассыпается миллионами звёзд, распадается и крошится. Всё с самого начала, а сон вовсе не новый. – Тсуму, по течению плыть будет гораздо сложнее. Попробуй против, что ли. Он пробует, но утопает лишь сильнее. Небо крошится, сползает слоями красок, и снова темно. Осаму встаёт напротив него, протягивая руку. Атсуму читает по губам: "Пойдём".

Пой-

Дём.

Атсуму смотрит под ноги. Под ними лишь чёрная дыра и миллиарды, триллионы осколков небесных светил. – Ты идёшь или как? Ладно, тогда я пошёл. Осаму опускает его руку и, кажется, он тлеет, а внутри него всё горит, ещё дотлевает маленькими звёздочками. Его снова нет, а лёгкие заливает свинцом. Пустота под ногами разгоняет воздух, а слова вырываются из её глубоких недр: "Пойдём".

Пой-

Дём.

Он оглядывается. Свет иссяк и растворился, а Осаму словно и не было никогда. Никогда и никого. Снова один? Из темноты, издалека эхом о зеркальное пространство ударяются чьи-то шаги. Силуэт невесомо улыбается, смеётся, заливаясь смехом громче всех колоколов, и упирается дулом пистолета прямо в грудь Атсуму. – Ну? Снова один? Да, Тсуму? Наверное. Снова один.

Один-один-один-один-один: ошибка.

Выстрел со звоном ломает воздух, и пуля оставляет кровоточащую дыру где-то у сердца. Сквозную и одинокую, гоняющую воздух и бурлящую кровь. Мия падает в самую глубь чёрной дыры и задыхается, тонет, уходит на дно бездонной пустоты.

Один-один-один-один-ноль: ошибка.

***

Атсуму жадно хватает ртом воздух, оглядываясь. В глазах мутнеет, сверкают яркие фейерверки, переливаясь и лопаясь узорами. – Эй, Шоё, ты чего.. Это же не его имя.. Он - Мия Атсуму. Хината Шоё - мёртв, а он - живой. Он не Хината Шоё. Все взгляды направлены на него. В классе совершенно тихо, а тетрадь Мии вся в каракулях. Где он вообще? Он смотрит по сторонам, в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо, но он никого не знает. – Ты в порядке? Атсуму широко распахивает глаза, смотря на женщину перед ним. Она тоже ему не знакома, и всё, что остаётся, это лишь угрюмо смотреть ей в ответ. Мия выдаёт краткий кивок и утыкается взглядом в исчёрканную тетрадь. – Продолжаем урок, незачем отвлекаться. Часы на стене бесшумно бегут стрелками за временем. Атсуму сидит у самого окна, и его волосы колышет свежий ветер. Лица в классе становятся всё больше знакомыми. Обычный класс, наверняка обычная школа, но что здесь делает Атсуму? Он вырисовывает каракули на полях, пишет непонятным и незнакомым ему подчерком, смотрит в окно и опять падает лбом на парту. Звонок звенит неожиданно, и он выбегает из забитого людьми класса. Атсуму теряется внутри, бегает лабиринтами, потому что он - не Хината Шоё, а по ту сторону зеркала на него смотрит он. Почему? – Ох, Хината, с тобой всё хорошо? - девушка подбегает к его парте и, запыхвашись, отрывисто разделяет слова. Атсуму узнаёт её почти сразу же: его мать тоже постоянно улыбается. Девушка перед ним не спускала улыбку с лица с того момента, как она забежала в класс, и Атсуму хочет улыбнуться в ответ, но не может, потому что внутри что-то неприятно сковывает, отделяет, и он просто кивает в ответ, - Фух, я думала, что они снова.. Впрочем, неважно. Ты обедал сегодня? Мия путается во всём, потому что думает, что ему не снятся сны. Его зовут Мия Атсуму, а все вокруг зовут его Хината. Хината Шоё. Иногда и вовсе коротко совсем, по имени, по слогам, а иногда просто тыкают в него пальцем. Все вокруг смотрят на него брезгливым взглядом, а он не знает почему. Один день, два, может уже и три, но они одинаковые. И все похожи друг на друга. Бегут с невероятной скоростью, перегоняя время. И он снова один. Он стоит на деревянном мостике того озера, а по зеркальной глади плывут лепестки цветущих растений, дождём путаясь в его волосах. – О, это ты. Смотрите, какие люди. – Оу, Рыжуля. Звучат голоса на той стороне моста, приближаясь и становясь всё чётче, яснее, противнее. Тело Мии снова сковывает, он застывает и еле дышит. Паника хватает за шею, сдавливая своими тонкими длинными руками, а Атсуму мёрзнет внутри глыбами и ледяными иглами. – Знаешь, оказывается, нас кто-то сдал.. М, Хината? В курсе кто это был? – А ты ведь сам виноват. Их смех приглушённым эхом тлеет на глади озера, а один из них дёргает Мию за волосы. Ему уже больше не больно. Атсуму будто стоит за стеклом мутного аквариума: он смотрит на Хинату со стороны, и его голос расплывается, растворяется сахаром за этим стеклом. Он колотит по стенкам, но его никто не слышит, словно он в тумане. Шоё стоит на самом краю мосту, вытирая рукавом бегущую бордовой струёй из носа кровь. Она смешивается со слезами, размазываясь по бледнеющему лицу. Озеро со всплеском словно натянулось и лопнуло: Шоё упал в цветущую воду, и розовеющие лепестки на водной поверхности потянулись вместе с ним на самое дно, оставляя дыру на обсыпанном озере. Атсуму пытается разбить грязные полупрозрачные стенки, но они не поддаются. Он беззвучно кричит в безмолвное пространство, и его никто не слышит и не видит. Круги на глади водоёма расползаются и затухают. Озеро вновь спокойно. Подростки давно убежали, оставляя Хинату, пока его лёгкие со звоном заполняет мутная вода. Атсуму сползает по чернеющей стене, не в силах подняться на ноги. Что-то внутри него опять ноет и разбивается, а прошлое выползает из своих закрытых на множество замков цепей страшным монстром, готовым поглотить его без остатка. И поглощает. Он снова видит его рядом с собой. – Пойдём, - протягивает слова Осаму, подавая руку.

Пой-

Дём.

Эхом звенит его голос в этой белизне слёз. Атсуму хочет поверить хоть раз в своей жизни, но он опять растворяется серой дымкой, ускользая из под руки. Он снова один. Теперь он утопает в этом зеленеющем озере, уходя на дно. На самое дно. Илистое, загнивающее и топкое. Кислород медленно уходит из лёгких, а Атсуму тянет свою руку наверх. Вдруг, он снова, снова протянет ему руку... И всё будет так, как десять лет назад. Он снова посмотрит на звёздное растекающееся огоньками небо, и будет знать, что он сидит рядом. Но он один. Утопает, не плывёт по течению, как когда-то хотелось. Он закрывает глаза. Скоро всё станет.. холодным и серым, пахнущем старостью и пылью. Наверняка развалится и, не удержавшись, разлетится пеплом, лепестками сакуры над гладью озера и покроется инеем. Конец, как титры в конце фильма: всегда хотелось бы знать, когда они закончатся. Конец жуткий и промёрзший, грязный, без просветов. Атсуму видит светлый силуэт, и улыбается, думает, что это очередной сон. Он закрывает глаза, чувствуя, как тина тянет его в свою бездну. Но свет прожигает даже сквозь веки, растапливая тысячалетние льды в его лёгких. Он разлепляет глаза и чувствует тепло в своей руке. Перед лицом мелькают рыжие волосы и озаряющая улыбка. Он шепчет ему, и его слова заглушаются водой: "Пойдём".

***

(с этого момента рекомендую включить музыку, указанную выше.)

Атсуму живёт в этом доме уже шесть дней. Дни не такие уж и морозные, если он не ухаживает за блеклыми цветами. Но и они медленно наливаются цветом, становясь ярче. Холод больше не плетёт свои узоры на их листьях, не разрастается шипами где-то в углах комнат. С каждым днём всё теплей, и носить шарф становится слишком душно. Каждый день он ходит на озеро, уже издалека замечая сидящий силуэт на мостике. Он улыбается, вскакивает и по-детски машет ему рукой. Мия не знает, почему внутри всё тоже оттаивает, становится легче, и воздух больше не застревает комками в горле, когда он приходит сюда. Его воспоминания больше не ранят, не бьют, а наоборот, дают надежду. Жить прошлым, оказывается, так отвратильно. Сон давно забылся, а ощущение тепла на ладони и яркая улыбка продолжают светится в его памяти. Странная штука - этот человек и его воспоминания. Если есть сам человек, но нет прошлого, то нет и настоящего. Но настоящее меняет и прошлое, меняет и будущее, и Атсуму это знает. – Ты серьёзно ничего не помнишь? - Мия поворачивается голову набок, и его осветлённые волосы падают на его бровь. – Ага, - чуть смеясь, отвечает ему Шоё. – Ты.. просто мёртв? – Ага. Хината ничего не помнит, кроме своего имени на маленьком кулоне под белой помятой рубашкой. Он не знал, существует ли вообще. Место не отпускает, а люди не видят. Его бытие теряло любой смысл, теряло время и значение, и становилось совершенно непонятно, кто он такой. Из мутной глади озера на него смотрел парень с рыжими волосами, а кто он такой - он не знал. Люди редко ходили по мосту, проходя сквозь его тело, словно его и не было. Он кричал, но его никто не слышал. Только рябь на воде.

" – Тебе так не холодно, а?"

Прозвучал его ледяной голос со стороны берега. Шоё не видел смысла смотреть на источник звука, продолжая кидать камни на ещё более мутную воду озера, чем раньше. А на сколько раньше он тоже не знал, потому что время идёт одинаково бесполезно и тягуче. А затем оказалось, что его видят. Он.. существует? Он есть? Оказалось, что его зовут Мия Атсуму. Оказалось, что он будет приходить сюда каждый день. Оказалось, что он будет засыпать на зеленеющей поляне от тёплого ветра на берегу около него. Оказалось, что Хината Шоё существует и прямо сейчас на него смотрит единственный человек. В его мире он был для него единственным. Шоё листает старый альбом, который принёс Атсуму. Фотографии кажутся до жути знакомыми, и лица на них тоже. Он видит себя на фото. В нём ничего не изменилось, но тогда он был действительно не один. Всё-таки, он когда-то существовал, был знаком с людьми. Хината хотел бы знать, сможет ли он вспомнить их.. – И что со мной стало? - тихо, украдкой спрашивает Шоё, рукой проводя по своей фотографии. Атсуму медлит с ответом потому что и сам не знает, что сказать. Потому что это прозвучит глупо, а Шоё наверняка испугается. – Ты.. утонул, - выжимает из себя слова Мия и отводит глаза в сторону. – Ясно. Шоё запрокидывает глаза к небу, к греющему солнцу. Почему-то, он ожидал такого ответа, и поэтому тихо смеётся со всей этой глупости. – А как думаешь, - также улыбаясь спрашивает Хината, - Почему я остался? Я же мёртв. – Я даже не знаю.. – Может, кто-то хотел, чтобы мы с тобой встретились? - Хотелось бы знать.. Всё может быть. Атсуму тянется рукой к ярким огненным волосам Шоё. И не обжигается. Хината поворачивается к нему и только лишь улыбается, болтая ногами над водной гладью. – Я бы хотел исчезнуть, - говорит Шоё, - Оказывается, у меня была не такая уж и плохая загробная жизнь, хе-хе. – Звучит просто, - поднимает одну бровь вверх Атсуму, - Ну, тогда мне будет одиноко. – Тогда я хочу, чтобы время остановилось. – Нет, так тоже нельзя. Мия смотрит ему в глаза и смеётся, потому что тоже видит в них звёзды. Самые настоящие, искрящиеся. Они перемешиваются с закатным небом и разгораются ещё сильнее от яркого алеющего солнца. – Хотя знаешь.. Я бы тоже хотел. Атсуму накрывает своей чуть холодной ладонью тёплую руку Шоё, и снега внутри превращаются в слякоть. Жить моментами не так уж и страшно, как раньше. Теперь страшно терять их. – Не уезжай. – Я же не навсегда. Сердце уже покрыто цветущими ростками, оно расстаяло. Атсуму любит лето и, оказывается, даже холодное. – Тогда спасибо. – За что? – За всё. Спасибо за всё, Атсуму. Неведомой след холодных чуть потрескавшихся губ остался на щеке Мии вечным следом. Отпечатком, оставляющим свой след где-то внутри и пускаюшим корни. – Я буду ждать тебя здесь. Наверное, всегда.

***

Атсуму ставит последнюю сумку на порог дома. Рассветный свет Солнца ещё только выползает из-за самого горизонта, освещая крыши домов и кроны изумрудных кустарников. По утрам ещё холодно, и поэтому Мия накидывает куртку, спускаясь по всё таким же скрипящим лестницам. Улицы тоже тихие, но тихие они потому что ещё совсем рано, а сегодня выходной. Он выходит на старую тропинку и раздвигает свисающие ветки. На мосту пусто. Одиноко. Холодно.

Он не видит его.

Атсуму выбегает на самый край причала. Никого нет. Он садится на самый край, отодвигаясь влево по привычке. Где-то в кронах деревьев поют птицы, а озеро покрывается рябью от слабого ветра. На самом краю, на выпирающей старой дощечке висит золотистая цепочка. Мия бережно снимает её, будто боясь порвать, и выгравированное имя на круглой подвеске переливается на слабых лучах света. Атсуму вертит цепочку в руке, чувствуя её холодный золотой метал. Внутри всё переворачивается, и становится.. Легко. Он вздыхает полной грудью, и по его лицу стекают прозрачные слёзы. Снова, но уже не один. Уже не единственный, потому что Хината живёт внутри него мягкими пушистыми цветами и холодным следом на щеке. Он рядом, и Атсуму это знает.

– Тебе тоже спасибо за всё, Шоё.