setsunai

      — Я... — шепчет хрипло Минхо, вжимаясь лопатками во входную дверь. — Я опаздываю...       — Скажи, что заболел, — говорит быстро Джисон, расправляясь с ремнем его брюк и опускаясь на колени.       — Да, скажи, — вторит ему Хёнджин, который тянет Минхо за узкий галстук и вылизывает шею.        Он бы сказал, действительно написал бы начальству прямо сейчас, что заболел двумя восхитительными парнями, которые голодно набросились на него на пороге дома, едва проснувшись. Назвал бы это неизлечимой болезнью с побочными эффектами в виде дрожи во всем теле, жара и приятной тяжести внизу живота. Но те вряд ли оценят такой порыв мысли, а получить прогул, когда вот-вот близились премиальные, было как минимум не в его, Минхо, стиле.       Во рту окончательно пересыхает, потому что длинными пальцами Хёнджин поглаживает грудь, а Джисон самозабвенно водит ладонями по напряжённым бёдрам. Коридор наполняется тяжёлым дыханием и звуками влажных поцелуев, а голова неистово кружится. У всех троих.       Сглотнув вязко, Минхо распахивает глаза и смотрит вниз, туда, где Хан сидит на коленях прямо перед ним и в мгновение ловит его взгляд. Смотрит недолго в ответ искрящимися, хитрыми глазами и прижимается щекой к члену. Потирается об него сквозь брюки и почти урчит от удовольствия. Минхо же хочется закричать. И ему впрямь приходится прикусить себе язык, чтобы с губ не сорвалось ни звука, когда цепкие пальцы щиплют за чувствительный сосок и в ухо раздается короткий смешок:       — Все ещё опаздываешь?       Голос Хёнджина звучит непривычно по-лисьи. Искуситель, называет его про себя Минхо, косясь на блестящие от слюны пухлые губы. И облизывается. Потому что молния брюк наконец-то расстегивается, а в бедро вжимается крупный стояк.        — Опаздываю, — соглашается наконец он и не сдерживает стона — Джисон нежно обхватывает ртом налитую головку сквозь белье. — Но сеульские пробки ещё никто не отменял...       То, с какой благодарностью Хёнджин целует его в губы, Минхо, должно быть, запомнит надолго.        Так что, сидя за рулём спустя почти полчаса, он без зазрения совести пишет начальнику, что безбожно опаздывает из-за огромной пробки в центре города. А сам улыбается одухотворенно, чувствуя горящие засосы на ключицах, чужое призрачное удовольствие в левой ладони и нежный укус напоследок возле самого паха.       Похоже, новый побочный эффект болезни — опоздания, вызывающие немедленное привыкание.