мальчик на девятке.

Дойдя до дома Победы, Шура расстроенно узнает, что та давно ушла. Скорее всего — к Боре или Максу, но эти двое живут в разных частях улицы, и выбрать «к кому же пойти на разведку?» будет нелегко. Мама Вики сказала, что она шла в сторону магазина, а это вообще — путь к дому Костыля! Звонить Лифшицу бесполезно, потому что если он все-таки дополз до дома — ни за что на свете не проснётся. Яркое солнце слепит глаза, отражаясь жёлтыми лучами на асфальте. Уман идёт вдоль улицы, выглядывая среди каждой мимопроходящей девушки свою подругу, ну, или на крайняк — Макса. С каких пор в их городе появилось так много новых магазинов? Он помнит, как ещё пару лет назад все закупались на одном только рынке, и лишь некоторые, у кого родители ездят в командировки — могли позволить себе одежду из столицы. Но все изменилось. Стоило союзу распасться — как почти в каждом здании, плюс-минус но поставили тот самый «Американ-мод», где большинство товаров похожи друг на друга, и привёзены, как забавно, вообще не из Америки. Шурины друзья, как и сам он — были приверженцами гранжа. Носили что посчитают нужным, а штаны воровали из секонд-хендов. У Окуня они, как однажды оказалось — вообще женские. Их не интересует мода и «шмотки подороже». Все свои деньги каждый из молодых музыкантов откладывает либо на инструмент, либо на новые кассеты, а так как финансов в их времена почти-что нет — часто покупка чего-то нового заканчивается пропуском всех денег на сигареты и медиаторы с плакатами. Саша доходит до дома Андрющенко, и поднявшись на третий этаж звонит в дверь. Он почти никогда не был здесь, так что очень надеется — что дверь откроет сам Максим, а не его вечно-недовольный отец. Ручка дёргается, и перед ним во всей красе выступает толстый, голый живот какого-то мужчины, по всей видимости, Сергея Андрющенко. Когда подросток поднимает взгляд вверх — видит налысо побритого, грозного мужика, который явно не в настроении, и собирается что-то сказать. — Че надо, молодняк? — Андрющенко-старший кривит лицо, в очередной раз доказывая свою раздражительность. — Лакмус дома? — Шура пытается выглядеть не менее грозно, хотя все равно стоит там как забитый котёнок, брошенный на произвол судьбы перед огромным буль-терьером. — Лакмус? — Он непонимание чешет голову. — Ты, мальчишка, наверное, ошибся. Тут нету никаких «Лакмусов» — Тон отца стал грубее, а голова наклонилась ближе, желая всем своим весом принизить сказанные Шурой слова. — У меня в доме живёт только Максим Сергеевич. — Хорошо, — Голос предательски дрожит, а запах перегара из квартиры больно бьёт в нос. Хотя сам Шура, если быть честным, ничем не лучше. — Так, Максим Сергеевич дома? — Для тебя — нет. Проваливай. Мужчина хлопает дверью прямо перед лицом подростка, оставляя безвыходно стоять в тишине холодного подъезда. Придётся идти обратно, как жаль. Немного придя в себя, Уман выходит из здания, напоминая себе больше никогда не ходить сюда. Ну нафиг, он тут в «Борисов Лифшицов» не нанимался. В отличии от предыдущего, в доме Бори все было иначе. Дверь открыла мама барабанщика, любезно приглашая Шуру внутрь и предупредив о том, что он и Макс ещё спят. «Слава богу Макс здесь.» — пронеслось у подростка в голове, когда он шёл по коридору в сторону комнаты. Какого было его удивление, когда он замечает на кровати не только двух парней, но и Победу, очень мило поправляющую Максиму одеяло. — Так вот ты где, — Он проходит ближе и обнимает клавишницу. — Я вас уже обыскался. — Лакмус пил, Боря дрался, Костыль в полиции. — С ходу выдаёт девушка, тревожно смотря на гитариста. — С этими ясно, а что Саша сделал? — Шура недоумевающе смотрит на подругу.

***

Уман давно исчез за горизонтом, а Вика смотрит вокруг и не находит нескольких человек, до этого сильно шумящих. В голове судорожно проскакивают два имени — Боря и Костыль. Она оставляет друзей и бежит за угол, надеясь обнаружить там пропавших без вести ребят, но натыкается лишь на несколько пятен крови, идущих ко входу в школу. — Вот черт… На секунду оставить нельзя. — Победа слышит шум, по всей видимости, исходящий от большой компании. Доходя до школы, она наблюдает за тем, как трое или больше человек — катаются по земле и бьют друг другу морды. В одном из «антагонистов» этого события она узнает Сашу, во втором Лифшища, а третий был кем-то из параллели. Все это сопровождалось восторженными криками учеников, которые, кажется вот-вот, и начнут ставить ставки на самого сильного мордо-бойщика. — Что тут, блять, происходит?! — Клавишница врывается в толпу, распихивая людей в разные стороны.

***

— Пьяный дебош я разобрала, но к тому моменту приехала милиция. — Девушка грустно вздыхает. — Оказалось, все это затеял Кост и из-за него случилась драка. Его повязали, а я с Борей под-подмышкой быстро ушла. — Вика подходит к барабанщику и стягивает одеяло с его лица, демонстрируя гитаристу огромный фингал под глазом. — Охуеть просто! — Шура распахивает глаза, не веря, что синяки могут быть такого цвета и размера. — Ты настоящий герой. — Да-а уж, герой. — Мычит Лифшиц, потирая болящее лицо. — Ой, — Пугается девушка. — Мы тебя разбудили? — Она сразу же подходит к другу, проверяя его состояние. — Ты как? — Ответ «хуево» принимается? — Он отталкивает руку Победы, хмуро смотря ей в глаза. Боря оглядываться вокруг и даже не удивляется, когда видит рядом Максима, по-прежнему дремлющего. — Ой, какие слухи-то по школе пойдут… Ребята быстро смотрят в дверной проем на неожиданно появившуюся там маму Бори.

***

Да, действительно, в школе на следующий день о драке знали все и, ладно, Боря с Костылем вообще не волнуются, но взгляды на Шурика были ещё чаще, чем на этих двух. Шура проходит через один, второй, третий коридоры, и с каждым разом он зажимается в лямку от сумки ещё больше. «Надо позвонить Леве и найти Вику.» — Думает гитарист, скрываясь в толпе по пути к туалету.