Когда Уман доходит до кабинета, где должна находиться Вика кто-то хватает его за плечо, заставляя идти за собой.
— Ты — тупой идиот! — Кричит Победа, пока те доходят до угла, ведущего под лестницу. Они доходят до первого этажа, и уже позже гитарист узнает, что в тот день, когда он беззаботно уехал со своим «хахалем» в закат, стайкой людей оказались вовсе не девятиклассники, а самые настоящие Ася с Лизой и их новые ухажеры.
— Да не трахался я с ним! — Кричит Александр, кажется, слишком громко, ибо проходящие мимо младшеклассники страшно оглядываются, ускоряя шаг.
Все это выглядит ужасно глупо, пошло и что самое главное — тут нет ни капли правды. Просто какая-то шайка крыс решила, что может вот так просто портить человеку репутацию. Да-да, люди в этом мире никогда не изменятся, но принять это и жить дальше с меткой «пидор» — слишком сложно.
— Так, ладно. — Девушка тяжело вздыхает. — Набрала на свою голову проблем. — Она касается ладонью своего лба, прикрывает глаза и закусывает губу, что не остаётся незамеченным. Глаза Шурика опускаются ниже, где замечают облегающую синюю футболку с логотипом какой-то группы.
— Тогда почему все вокруг говорят про какой-то смачный, — Она показывает руками кавычки. — поцелуй и, о, боги, смазливого бандита на красной, иностранной тачке? Что ты скрываешь, Шур?
Шура в этот момент полностью испаряется из мира. Вид злой подруги умиляет, хотя в то же время не означает ничего хорошего.
Он кашляет, когда понимает, что пауза вышла слишком длинной.
— Тебе какая разница, ты мне кто, жена? — Он с наездом наклоняется к Победе, после чего получает не слабый удар в грудь. Вот черт! Сам же этому учил, после рассказа Вики о ненасытных хулиганах из параллели.
Уман сгибается, держась за солнечное сплетение, и что-то хрипит.
— Прости, слишком сильно, да? — Клавишница мигом нагибается, и сразу же меняется в лице.
— Нормально, я сам виноват.
Спустя десять минут оскорбленный Шурик и измученная допросом Победа — идут в школьный двор.
Алгебра подождёт, ведь, пока что, в этом мире существуют и другого рода проблемы…
На площадке сидят какие-то ребята из младших классов и Боря с Максимом. Лифшиц бурно жестикулирует, в то время как Андрющенко громко смеётся, привлекая к себе лишнее внимание.
Вика подкрадывается сзади Лакмуса и показывает барабанщику знак «молчи!» на что тот, естественно, слушается.
— Бу!
Доля секунды, и басист срывается на крик, сопровождающийся смехом остальных его друзей.
— Блять! Вика! Саша! — Макс был явно не рад появлению этих двоих. — Вы вообще знаете как опасно пугать людей?! — Парнишка трясет головой, театрально хватаясь за сердце. Его волосы выпадают из-за ушей и блестят на солнце, веснушчатое лицо искривилось в недовольной гримасе, а выгоревшие на солнце ресницы тряслись в испуге.
— У вас же алгебра? — Боря сразу же подходит к Лакмусу, обнимая его рукой со спины и как-будто неосознанно пытается закрыть от «обидчика».
— Чья-бы корова мычала! — Уман закатывает глаза. — Вот почему на них никто сплетни не пускает, а я сразу пидор! — Гитарист раскидывает руками, от чего Победе приходится увернуться.
— А ты эту шпалу видел? — Она кивает в сторону барабанщика.
— Так, что случилось? Какие ещё сплетни? — Макс смотрит на друзей по очереди, пытаясь разглядеть их эмоции и понять тяжесть ситуации.
Следующие десять минут Шурик громко и яростно ругается на параллели «крыс», на тех, кто устроил эту дискотеку, на магазин кассет и иногда на Вику, когда та попадается под руку.
Он даже проболтался про Левчика и его машину, заставляя всех вокруг замереть с широко открытыми глазами.
— Что? — Друзья переглядываются, а Уман с ужасом осознает — что только что выдал.
— Не важно! Забейте! — Гитарист начинает нервничать и в ту же секунду срывается с места, оставляя за собой тучу пыли и песка.
***
«Этот придурок даже не удосужился позвонить!» — Лева бьет кулаками стол, вспоминая вчерашние события на этой квартире.
— Я за ним бегаю, подарочки дарю, а он… — Бортник запинается. Он даже не знает, чего хочет от бедного мальчишки. Шестёрка из него точно не выйдет, слишком нежный… Но что если попробовать соблазнить?
«Бред». — Думает бандит, в уме рассчитывая свой предполагаемый срок.
— Нету тела — нету дела. — Выходит из-за угла Ян, выпуская дым из лёгких.
Николенко всегда знал все, о чем думает Михайлович. За это и был награждён почётным званием «правой руки».
Лева поворачивается в сторону звука. Сначала тот собирается вмазать мужчине, напомнив тому о своём месте, но на секунду задумывается.
— И правда, — Он смотрит вниз. — Ты молодец, Янчик. — Бандит смеётся, подходя ближе и похлопывая помощника по плечу.
Ян улыбается тому в ответ, бросает сигарету и садится на диван, собравшись слушать дальнейший план.
***
Домой гитарист возвращается ближе к вечеру. Он сам не знает — почему убежал, ведь он был уверен в своих друзьях, но от чего-то ждать их реакции было жутко стыдно и страшно.
Весь день Шура бродил по городу, но так и не придумал что сказать группе.
Он заходит в квартиру побитый жизнью и весь в раздумьях. Мама ничего не спрашивает, знает — если тронуть будет скандал.
— Саш, ты сегодня ел? — Женщина заботливо ставит на стол перед парнем тарелку с горячим ужином, на что не получает ни грамма реакции.
— Ладно, не захочешь — неси обратно. — Она удаляется из комнаты, тихо закрывая дверь.
«Какой ужас… Как мне теперь быть? Нет, как мне теперь жить!» — Крутится в голове Умана, пока тот усиленно пытается разобраться в черновиках песен.
— Почему он не звон… — Из коридора раздаётся звон домашнего телефона.
— Саша! Тебя спрашивают! — Кричит мама.
Не имея ни малейшего представления о том, кто это может быть — Шурик срывается с места, быстро подходит к телефону и на автомате говорит:
— Алло, это кто?
— Не узнал? — Слышится хриплый голос из трубки.
***
Вика возвращается домой только к двенадцати. Девушка тихо переодевается, ставит сумку на пол и идёт на кухню в надежде найти хоть что-нибудь поесть. Мама девушки бесчувственно лежит на диване, обнимая бутылку и тихо похрапывая.
Победе противно, она не хочет возвращаться домой, она шляется где попало допоздна, но все равно — каждый день натыкается на одну и ту же картинку.
Девушка томно вздыхает, обходя женщину. В такие моменты она частенько вспоминает маму Бори или Шурика.
«Ну как, как вы можете жаловаться на них!» — Бесится клавишница подходя к холодильнику.
Заглянув туда она находит только давно протухший суп и какие-то лекарства, по всей видимости лежащие там уже не первое десятилетие.
— Так невозможно больше жить. — Она поворачивается в сторону матери, мысленно наставляя на неё пистолет.
Вика почти всю жизнь задаётся вопросом — а за что с ней так? Неужели она не достойна ни капли любви или внимания? Все, что у неё было — это их школьная группа, но что будет после окончания школы? Будет ли рядом Шура? А Максим с Борей?
Мыслей огромное количество, но ни одна не несёт в себе ничего хорошего.
Все, что она может — это стоять посреди квартиры, вытирая слезы об футболку.
— Будь как будет. — Плюёт девушка, быстро накидывает куртку и выбегает из дома, в слезах направляясь к Шурику.
