***
И она действительно привыкла. Сперва Элис не могла перестать касаться своих волос. Она накручивала прядь на палец, приглаживала макушку, дергала резинку на запястье и пыталась сдуть мешающиеся волоски в сторону. Ощущения были странными, но, глядя в зеркало, Элис признала — ей нравилось это. Даже Артур, обычно крайне невозмутимый, не смог удержаться от улыбки и одобрительно кивнул, бросив короткое «Красиво». Подобное внимание заставляло ее тушеваться и чувствовать себя непривычно уязвимой. Именно поэтому Элис, с непривычки взволнованная и смущенная, устремилась прямиком к Эйкену, пристально следящему за первокурсниками. Библиотекарь он был прекрасный, но его разговоры о том, как тяжело быть единственным фавном в школе, порой угнетали, поэтому Элис, схватив сборник защитных заклинаний, тут же скрылась между книжными полками. Усевшись на диванчик, расположенный у окна, она скинула тяжелые ботинки на пол и подтянула колени к груди. Запустив пальцы в и без того растрепанные волосы, Элис окунулась в чтение. Периодически делая пометки в блокноте, она отвлекалась: рассматривала сверкающие позолотой корешки книг, тяжелые люстры, подсвеченные иллюзорным пламенем, и царапины на старом деревянном полу. Когда в соседнем проходе что-то громыхнуло, Элис вздрогнула, удивленно уставившись на книжный стеллаж. Следом за грохотом послышался чей-то испуганный вздох, а после знакомый голос Виктора: — Смотри, куда идешь, идиот! Элис нахмурилась. Что-то в этом мире совсем не менялось. Она отложила книгу в сторону и прислушалась. — Я же в стороне стоял! — раздался возмущенный мальчишеский голос. Несмотря на всю ту злость, что говорящий хотел вложить в свой тон, он все равно продолжал звучать испуганно. — Ты под ноги мне вылетел, тупой недоумок. — рыкнул в ответ Виктор. — Хочешь сказать, это не так? — Н-не… Гневно выдохнув, Элис тут же поднялась с насиженного места и бросилась к проходу. Щеки горели от пышущих эмоций, но она старалась сдерживать их. Виктор всегда вел себя как дегенерат… Первокурсник, на которого он продолжал наезжать, в чем-то напоминал побитого щенка: глядел на обидчика из-под бровей и недовольно пыхтел, широко раздувая ноздри. Он был едва ли не в два раза меньше самого Виктора, и Элис, стремительно приближающаяся к этой компании, от этого начинала злиться еще сильнее. — Отойди от него, — остановившись за спиной Виктора, отчеканила она. Старшекурсник тут же удивленно обернулся. — Тебе жить надоело? — спросил он, злобно скалясь. — Под руку не лезь, идиотка. — Кому из нас еще жить надоело, — Элис устало выдохнула. — Виктор, пойди прочь отсюда. Не стоит злить Эйкена. — Ты мне угрожаешь? — брови Виктора взлетели вверх. — Да я тебя… Послышались приближающиеся шаги. — Вик, ты чего здесь застрял? Делать больше нехрен? — знакомый голос Берта заставил Элис втянуть голову в плечи. Ну естественно… Виктор довольно ощерился. Самодовольно хмыкнул и кивнул в сторону первокурсника и Элис: — Решил проучить выскочек. — Чего? Берт сделал еще пару шагов вперед и, поравнявшись с Элис, наконец, понял, о чем говорил приятель. Удивленно вскинув брови, он опустил взгляд на ее крепко сжатые кулаки и усмехнулся. — Тебя Моу искал, Вик, — проговорил он тут же, кивая в сторону выхода. Перевел взгляд на первокурсника, все еще наблюдающего за происходящим, и добавил: — Ты тоже проваливай. Как ни странно, Виктор ничего не стал говорить. Лишь еще больше нахмурился и широкими шагами скрылся за стеллажом. Следом за ним выбежал и бедняга-первокурсник. Стоило им скрыться, Берт тут же повернулся обратно к Элис. Его взгляд ожег ее, словно самое настоящее пламя, коснулся раскиданных по плечам волос, скользнул вдоль тела и остановился на босых ногах. — Выглядишь как после хорошего секса. Элис замерла, приоткрыв рот в немом изумлении. Звук возмущения застрял где-то в легких спертым дыханием. Щеки тут же залил румянец, а глаза забегали по самодовольному лицу Берта. Он… — Ты больной? Губы Берта растянулись в довольной ухмылке. — Я всего лишь располагаю фактами. Не смущаться в такой ситуации было невозможно. Элис гневно выдохнула, отпихивая Берта в сторону, и прошлепала обратно к диванчику, на котором оставила книгу. Судя по звукам, Берт двинулся следом. Стоя к нему спиной, Элис не видела ни его самодовольного выражения лица, ни привычно сложенных в карманы рук, но твердо была уверена, что именно таким, напыщенным и придурковатым, он выглядел прямо сейчас. Закрыв блокнот с пометками и книгу заклинаний, Элис села на диван и, стараясь не обращать внимания на рослый силуэт Берта где-то на фоне, вдела ноги в ботинки и принялась шнуровать их. Раздался шумный вздох, шелест одежды. Ботинки Берта появились напротив ее, и Элис не смогла сдержать раздраженный рык. — Да что тебе от меня нужно? — она вскинула голову, и взгляд ее уперся в его лицо, искаженное ухмылкой. Смотреть на него снизу вверх было тяжело, аж шею ломило, но Элис не смела отвести глаза в сторону. Берт чуть сутулил широкие плечи, держа руки в карманах, и от этого будто становился еще более массивным, отнимающим все доступное пространство. Воздух жегся непонятными эмоциями. На самом деле, он выглядел чертовски привлекательно с этими своими ложно расслабленными движениями, кривой улыбкой и выглядывающей из-под кофты татуировкой. Слишком соблазнительно для такого раздражающего человека. — Потрясающий ракурс, — все-таки заговорил он спустя несколько секунд. — Смотрел бы и смотрел. Элис вновь покраснела. Да что за невыносимый человек. Она же не говорит ему всякие… И тут же осеклась. Оу. — Ты мне мстишь? — встав с кресла, она сложила руки на груди и посмотрела на него прямым, нечитаемым взглядом. — За что? — Берт пожал плечами. — Просто делюсь с тобой своими предпочтениями. Как и ты во время боя. — Я не… — Элис запнулась. Ладно, это было справедливо, но… — Хочешь сказать, тебе не нравятся грязные разговорчики? — он вскинул бровь и чуть подался вперед. — Маленькая лгунья. Казалось, кровь в ее венах готова была испариться от того, сколь раскаленным жаром запылало сердце. Элис жадно вдохнула спертый воздух и уставилась на Берта. Какого черта происходит и почему этот глупый разговор вызывает у нее неясный трепет? — Нравятся, — Элис откашлялась и попыталась произнести это твердо и четко, однако голос ее был едва ли громче шепота. — М-м? — глаза Берта загорелись с еще большей силой, и Элис увидела, как под его кофтой перекатываются мышцы рук — доказательство того, что вся эта леность, сквозившая в его движениях, была лишь фикцией. — Нравится, когда тебя называют сучкой? Я ведь это тогда сказал? — Берт! — она все-таки задохнулась чертовым воздухом, потому что… Это ведь ненормально, что ей действительно нравилось, когда он говорил вот так? Горячо, хрипло, совершенно непристойно. — Хватит. Давай просто мирно разойдемся? Берт не ответил. Лишь оглядел ее нечитаемым, обволакивающим все нутро взглядом, закусил губу и пожал плечами. — Обычно ты не сбегаешь от разговоров, — усмехнулся он. — Что-то изменилось? Элис гневно выдохнула. — Обычно ты не сдаешься. Что-то изменилось? Взгляд Берта в ту же секунду изменился. Она наступила на его больную мозоль. Нахмурившись и раздраженно скривив губы, он сделал шаг вперед, едва ли не вжимаясь собственной грудью в грудь Элис, и поймал ее взгляд своим. — Еще хоть слово… И я вырву твой маленький острый язычок… Элис тяжело сглотнула. Вне боя они впервые оказались настолько близко друг к другу. Она буквально чувствовала его дыхание на своем лице, видела пульсирующую венку на его шее и думала о том, что это на самом деле почти болезненно возбуждает. Пускай он ей угрожал… — Боюсь, мне еще понадобится язык, — запрокинув голову, Элис встретилась с ним взглядом. Берт рвано выдохнул и скосил глаза на ее губы. От этого короткого движения в животе стало горячо, и мышцы стянуло сладостным спазмом. — Ладно, возможно, — пробормотал он. Его дыхание скользнуло по ее губам, и Элис, будто зачарованная, тут же пробежалась по ним языком, ловя ускользающее нечто. Берт тихо рыкнул. И она сама подалась вперед. Коснулась его щеки ладонью, задевая коротко остриженные волосы на висках, твердую линию челюсти и мочку уха, обжегшую холодом металлической серьги, пробежалась пальцами по напряженной груди и позволила собственным губам накрыть его. Берт жадно втянул воздух, двинулся навстречу, резко и непоколебимо, сгреб в охапку волосы на затылке и толкнулся собственным языком внутрь ее рта. Прикусил губу, что-то неразборчиво мыча, обхватил талию сильной рукой и вжал в себя так, будто желал выпить весь кислород из ее легких. Элис ошеломленно застыла, позволяя ему делать все это с собой. Она млела, чувствуя его властную хватку в волосах и нежные касания пальцев на ребрах, млела, чувствуя, как он жадно дышит сквозь поцелуй, скользит языком по ее губам и нетерпеливо порыкивает, когда она отстраняется, чтобы глотнуть воздуха. Это было безумием, но ей нравилось. Ей нравилось вжиматься в его горячее тело, чувствовать, как сокращаются твердые мышцы живота, когда он стискивал ее сильнее, когда жмурился, будто не до конца понимая, что происходит. И как вжимал ее в подрагивающий книжный стеллаж, словно его совсем не заботило то, что Эйкен мог в любую секунду появиться из ниоткуда. Вновь рыкнув, Берт все-таки перестал терзать ее губы. Скользнув поцелуем по щекам и подбородку, он припал к шее, жадно втягивая нежную кожу, прикусил мочку уха и жарко выдохнул: — Вот теперь ты точно выглядишь как после секса. — Что? — губы еле двигались. Элис распахнула глаза, помутненные и расфокусированные, и уставилась на Берта. Его губы, опухшие и искусанные, были приоткрыты, и воздух тяжелыми толчками выходил из легких. — Видишь, не так уж и много нужно, чтобы заткнуть тебя, — он усмехнулся, и его пальцы, застрявшие в спутанных рыжих локонах, невесомо скользнули по коже головы. Элис рвано выдохнула. По коже побежали мурашки, и она содрогнулась всем телом, приникая еще ближе. Глаза Берта вспыхнули чуть ярче, и он еле заметно качнулся вперед, не сводя взгляда с губ. — Никогда не думал, что это будет так просто. — Просто? Заткнуть? — переспросила Элис. Мысли, прежде метавшиеся в голове безумным роем, замолкли. Подавшись назад, она позволила себе заглянуть в глаза Берта еще раз. Скользнула взглядом по усмешке, исказившей его губы, и нахмурилась. — Серьезно, Берт? Берт хмыкнул, и черты его лица стали вдруг жестче и острее. — Сладкое чувство, знаешь, — руки его вновь оказались в карманах, и кожу тут же обдало прохладой без теплых прикосновений. Берт качнулся с пятки на носок, ухмыльнувшись еще шире. — Строишь из себя хер знает что, но сунь тебе язык в глотку и ты шелковая. Как и все. Живот стянуло тупой болью, и резко захотелось проблеваться. Элис отвела взгляд в сторону. Сжала челюсти, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы, и опустила голову вниз — волосы застлали лицо. Какого черта. О чем она вообще думала. — Пошел вон, — сил на препирательства не было, и слова, скользнувшие с губ ценой невероятных усилий, показались ей до безумия жалкими. — Уйди, Берт. — Не наглей, Элис. Правда глаза колет, м? — он наклонил голову на бок, заглядывая ей в лицо. Элис не отвечала. Повернулась к нему спиной, забирая со столика собственные записи, незаметно отерла воспаленные глаза и рвано выдохнула. Под веками нещадно жгло. — Сбегаешь? — насмешливо протянул Берт. Элис глубоко вздохнула. Не оборачиваясь, она боком двинулась в сторону, сделала шаг к стеллажу, обходя, и двинулась к выходу. Сдерживать всхлипы было трудно. Еще труднее было сдержать ругательства, невысказанные и сжимающие грудь. Позволить ему увидеть слезы означало поражение по всем фронтам, и если этот побег мог спасти ее от полного разрушения, она была к нему готова. Но хватка Берта, сильная и болезненная, заставила ее застыть, не сделав и шага прочь. Цепкие пальцы обхватили запястье и потянули обратно. — Руку убери, — она не хотела поворачиваться. Слезы расчертили щеки, а нос забило, не позволяя дышать. Наверное, лицо было красным. А она слабой. Элис дернула рукой, пытаясь сбросить чужую ладонь. — Берт, отпусти. — Мы не договорили, — его голос все еще был полон насмешки. Грудь сдавило от боли и обиды. Элис шмыгнула носом, утирая щеки. Тряхнула головой, сделала глубокий вдох и обернулась, позволяя увидеть блики на влажных щеках, покрасневшие уголки глаз и подрагивающие губы. Вырываться Элис больше не пыталась — ее рука безвольно повисла в воздухе, чуть подрагивая в крепкой хватке. Берт нахмурился, уставился на нее с растерянностью. Большим пальцем очертил синеватый рисунок вен на внутренней стороне запястья и осторожно отпустил. — Ты думаешь, это весело? — вполголоса проговорила Элис. — Удовлетворил свое поганое эго? Берт дернул челюстью, и на скулах его заиграли желваки. Взгляд у него был какой-то беспомощный, жалкий, он бегал по ее лицу, цеплялся за красноту щек и дрожащие губы, за растрепанные волосы и воспаленные глаза. — Ты плачешь, — так же тихо ответил он. — О, ты заметил? — Элис нервно рассмеялась, делая шаг назад и утирая щеки. — Разве не этого ты хотел добиться? Отомстил? Берт закусил губу, болезненно оттянув ее зубами, и качнул головой. Рукой он зарылся в короткие волосы. — Какого хера ты плачешь? — спросил он хриплым голосом. — Ты никогда не… Глухой смех вновь вырвался из ее груди, и влага брызнула из глаз с новой силой. — Да потому что это ненормально, Берт! Ты больной, понимаешь? «Ты никогда не.», — Элис передразнила его, кривя в жесткой усмешке губы. — Я никогда не отдавала свой первый поцелуй тупому ублюдку, вроде тебя? О да. Поверь, я бы лучше вздернулась, чем повторила это. Яростно утерев глаза, Элис развернулась и нетвердым шагом двинулась прочь из библиотеки. Плечи ее слабо подрагивали — Берт видел это, а руки то и дело касались лица. Он следил за ней взглядом, пока не понял, что остался совсем один. Огляделся, пытаясь привести мысли в порядок, и тяжело вздохнул. — Элис! Короткий зов устремился в пустоту коридора, заставив Берта крепко зажмурить глаза и сползти спиной вдоль стеллажа. Уебок.***
— Что с тобой? Голос Виктора донесся будто из-за завесы. Берт встряхнул головой, скашивая в его сторону взгляд, и вопросительно вскинул брови. — Все в порядке. О чем ты? — Ты пялишься на Флетчер, — хохотнул Виктор и взглянул на Элис. Ее ярко-рыжая макушка выделялась на фоне остальных, будто яркий цветок. Спустя пятнадцать минут с начала урока Элис так ни разу и не повернулась в их сторону. Вокруг нее постоянно вились Джереми с Тианой и Артур — будто намеренно отсекали от чужих взоров. Берт прищурился, и в глазах его блеснула злость. Застарелая и жгучая. Он поморщился, отводя взгляд в сторону, и хрустнул кулаками. Внутри бурлили эмоции. Его всегда раздражали Артур и Джереми, но теперь неприязнь к ним возросла еще больше — будто росток злобы, чахлый и забитый, за одну секунд вдруг вымахал в огромное дерево. Хотя злость на самого себя была в разы сильнее. И то, что Элис не позволяла даже приблизиться к себе в последние три дня, лишь подкидывало дров в топку. Он смотрел на нее в столовой, в общем зале, в коридорах, делал пару шагов навстречу и бессильно рычал, когда она вдруг исчезала в толпе или скрывалась за спинами своих дружков. В своих фантазиях Берт утыкал их стрелами, в жизни же — смотрел вслед, как полный идиот, с осознанием того, что, в отличие от них, не сделал ничего, чтобы так же идти с ней плечом к плечу. — Она тебя игнорирует, — добавил внезапно Виктор, отпинывая в сторону мелкий камень. Берт ответил ему злобным взглядом. — Ну а что? Обычно она тоже пялится. А теперь… — Вик, — Берт оборвал его, и Виктор криво ухмыльнулся. — Она что, отшила тебя? — спросил он, вновь обращая внимание на Элис. Она внимательно слушала болтовню своей подружки и накручивала на палец выбившуюся прядь волос. Из памяти Берт тут же выудил тот вечер в библиотеке. Ее волосы были очень мягкими. Ему казалось, что она и на ощупь должна быть такой же колючей, как и ее характер, но… Но она была мягкой и нежной, и вжимать ее в себя было до одури приятно, что злило неимоверно. И зарываться пальцами в ее волосы тоже было приятно, оттягивать у затылка, чувствуя, как по коже бегут мурашки… — Берт, — скрывая улыбку, Виктор толкнул его в плечо. — Опять пялишься. Берт тряхнул головой. Его злило это тупое ощущение собственного бессилия. Он хотел поговорить, может быть, извиниться, чего прежде никогда и не делал. И спросить, что значили ее слова, потому что, черт возьми, их поцелуй не мог быть ее первым. Берт помнил свой первый поцелуй — неловкий и мокрый. Но с Элис… С ней все было идеально. Он и не планировал ничего. Хотел задеть побольнее, как делал это всегда, вывести на эмоции, но ее лицо вдруг оказалось так близко, что не коснуться ее было чем-то кощунственным. И то, какой заласканной она выглядела, выбивало из колеи. Заставляло желать большего. И быть непомерным придурком. — Так что, отшила? — вновь спросил Виктор. — Я, — скривился Берт. И это звучало лживо. Отшил, конечно. Вылизал весь ее рот, как безумный, чуть не разложил у библиотечных стеллажей и отшил. Идиот. Лицо горело от смущения. — Я отшил. — Зачем? — Берт вскинул на друга удивленный взгляд, и Виктор тут же добавил: — Ну типа, она, конечно, с придурью, выскочка к тому же, но вроде ничего так. Красотка даже. В твоем вкусе, не? — В моем вкусе? — Берт свел брови на переносице и взглянул на Виктора с долей скепсиса. Тот хохотнул: — Агрессивная и рыжая. — Иди нахер, — закатил глаза Берт и отвернулся, вновь упираясь взглядом в спину Элис. Моу, прекратив внезапно спиной подпирать стены тренировочного зала, хлопнул в ладоши. По привычке выудил из кармана список и стал называть пары для боя. Берт затаил дыхание. Если Моу назовет их фамилии вместе, он прикует ее к себе, но не позволит избежать боя. — Удачи, м? — криво усмехнулся Виктор. В эту же секунду Моу произнес фамилию Элис. Она вскинула голову, обняв себя за плечи — Берт видел, как ее голова привычно дернулась в сторону и застыла. Элис всегда глядела на него перед поединками, это было сродни привычке — обмениваться друг с другом предвкушающими взглядами. Но не сегодня. Моу пожевал губу, тяжело вздохнул, оглядев Элис пристальным взглядом, и произнес: — Давай как обычно, только осторожно. — Как обычно? — переспросила она. — С Тернером, Элис, — бросил Моу. — Давай, поторопись, только время зря тратим. Берт видел, как она сделала пару шагов к тренеру, видимо, желая отказаться, но Моу, не обращая на нее внимания, тут же кинулся куда-то в сторону, где сцепились в бою два четырехкурсника. Берт попытался было скрыть довольную усмешку, но полностью в этом провалился. Он встал в круг и вперил в нее взгляд. Ну же. Элис вцепилась пальцами в волосы, растрепав их, обернулась было к друзьям, уже разбредшимся по сторонам и не обратившим внимание на ее маленькую трагедию. Она будто боялась смотреть в его сторону, и Берт чувствовал, как в груди нарастает что-то тяжелое и болезненное от осознания этого. Ему хотелось, чтобы ее взгляды, даже самые злобные, принадлежали ему, и это желание грело внутри каким-то нездоровым жаром. Но она все-таки повернулась. Нерешительно покосилась в его сторону и застыла, поймав ответный взгляд. Берт не двигался. Просто смотрел и ждал, пока она отомрет и дойдет наконец до него. Элис сделала один шаг, другой, и еще. Рвано выдохнула, поднимая руки к голове и прочнее фиксируя растрепавшийся хвост. Берт скользнул взглядам по ее тонким кистям и вспомнил, как с силой стискивал хрупкое запястье в своей руке. Идиот. Без единого слова, не одарив его даже привычным кивком, она встала у края круга. Приняла боевую позу и уставилась куда-то в район его груди. Берт скривился. Ну да, что еще можно было ожидать. — Привет. Стоило ему начать говорить, как в дюйме от лица промелькнула нога. Уклониться удалось лишь благодаря рефлексам, но дыхание от неожиданности сбилось. Следующий удар ногой, нацеленный в солнечное сплетение, он едва успел заблокировать руками. Резко откинул ее ногу от себя, заставив попятиться, и недовольно поджал губы. В полной тишине, под тяжелым, словно пустым взглядом Элис он чувствовал себя чужим. Привычный запал, преследовавший каждый их бой, исчез. Элис вновь ринулась в атаку: удар правой, слегка задевший скулу, левой — вдоль шеи, колено у ребер и подсечка. Слишком технично. Слишком сухо. — Я хотел поговорить, — Берт выбросил руку вперед, заставив уйти в защиту, нанес еще один удар и еще. Элис отступила. Взглянула на него исподлобья, сдувая прядь волос, и застыла в ожидании. — Насчет того, что случилось… — Берт сделал шаг вперед, примирительно подняв руки перед собой, но Элис не дала закончить: бросилась вперед со скоростью молнии, нанося выверенные удары ногами по корпусу, захотела было пробить блок, но вовремя поняла всю тщетность своей затеи и попыталась сделать подсечку. Берт отмахнулся от нее. — Послушай… — Дерись! — ее голос, с непривычки громкий и звонкий, заставил его вздрогнуть. Ее щеки горели румянцем, а в глазах полыхала злость. — Дерись, демоны Тарруса, или иди отсюда к черту! — Тогда выслушай меня, истеричка! — Берт подался вперед, ударяя ее под колено, и обхватил со спины руками. Ее тело, разгоряченное и тонкое, вжималось в его так сильно, что перед глазами плясали звезды. Берт уткнулся носом в ее волосы, втягивая аромат шампуня, скрутил руки у груди и вжал в себя еще сильнее. Элис тут же ударила его по голени — за это действительно хотелось убить — и попыталась выбраться. — Я не хочу ничего от тебя слышать, чертов идиот! — прошипела она, впиваясь тонкими пальцами в его предплечья и пытаясь разжать их. Кожу обожгли тонкие полосы царапин. — Отпусти меня, я не буду с тобой драться! Моу переведет меня к Артуру… — Хер тебе, а не Артур, Элис, — злобный шепот у самого уха. Стиснул ее запястья в одной руке и, еле сдерживая сжигающую внутренности ярость, развернул к себе. Глаза Элис горели обидой и слезами. Прямо как в тот день. Она вновь пнула его в голень. — Сделай это еще раз, и я оторву тебе ногу, — прошипел Берт. Кость сводило от боли, и от этого Элис хотелось придушить. И поцеловать, потому что она, черт возьми, была разгоряченной, тяжело дышащей и красивой с этими своими рвущимися из прически огненными кудрями и сверкающими глазами. — Оторви, и я тебе тоже что-нибудь оторву, — рыкнула в ответ Элис. — Да что ты? — Берт дернул ее ближе к себе, практически впечатывая в собственную грудь. Взгляд скользнул по искусанным губам. — Жить надоело? Элис вновь подалась вперед, но в этот раз Берт успел узнать ее маневр. Ее голова прошлась в сантиметре от его. Что ж, если она хотела сломать ему нос, у нее бы это прекрасно получилось. — Сучка, — хохотнул Берт и вновь развернул ее спиной к себе. Скользнул скулой по ее волосам, вдоль уха и уперся подбородком в плечо, жарко выдыхая: — Огребешь ведь. — Снова за старое, м? — Элис дернулась вниз, желая уйти из захвата, но шею мгновенно сдавило чужое предплечье. — Других слов не знаешь? — А как мне тебя называть? — Берт скользнул носом по ее щеке. — Я думал, мы уже закрепили твою любовь к грубостям. Элис вновь дернулась. — Не трепыхайся. Сказать это было куда легче, чем сделать. От злости, бушующей внутри, Элис хотелось кричать. Ей прекрасно удавалось игнорировать Берта на протяжении трех дней, хотя это было сложно — теперь его силуэт преследовал ее абсолютно везде. Даже когда он оставлял попытки поговорить с ней — наконец-то минута покоя — Элис не чувствовала себя удовлетворенной исходом. Он был повсюду. В коридорах, в залах, на тренировках. И в мыслях. Она слишком часто прокручивала тот вечер в голове. Вспоминала, каким запыхавшимся он выглядел, когда прекращал осаждать ее поцелуями, какими яркими были его губы, сквозь которые прорывались рваные вздохи и порыкивания, какими нежными были его грубые ладони, скользившие вдоль шеи. Ей действительно понравилось. И ей не с чем было сравнить, чтобы убедить себя в том, что это было не так восхитительно, как ей представилось. Пока что это было одним из лучших опытов в ее жизни, но Берт и его умудрился испоганить. Конечно, Элис не была глупой. Она видела, что и он желал поцелуя, что он так же тянулся к ней навстречу, желая продолжить начатое, чувствовала его обжигающее возбуждение и сбитое дыхание. Но он снова решил сыграть в клоуна, и это ранило сильнее всего. Если быть придурком для него было предпочтительнее того, что между ними произошло, то так тому и быть. Поэтому, нисколько не чувствуя угрызений совести, Элис вновь пнула его в голень. Это было больно, да, но почему бы не сделать больно ему, когда он сделал это с ней? Берт вновь ругнулся и отпустил ее из захвата, позволив жадно глотнуть воздуха. Застыв, они смерили друг друга напряженными взглядами. — Слушать ты меня не собираешься? — Берт склонил голову на бок, будто примерялся к новому удару. — Мне это незачем, — упрямо ответила Элис. Из груди Берта вырвался раздраженный стон. — Ты так и будешь вести себя как… — … сучка? — Элис выпрямилась, больше не удерживая руки перед собой и не пытаясь делать вид, будто бой продолжается. Берт закатил глаза. — Я хотел извиниться, но сейчас понял, что это нахер не нужно, потому что ты все еще вредная, невыносимая заноза, которая постоянно выносит мне мозг, — раздраженно выплюнул он. — Что ты, черт возьми, от меня хочешь? — Это ты пристал ко мне. Это ты хочешь о чем-то говорить. — Ладно. А нам не о чем? — Берт вскинул брови, и губы его искривились в злой усмешке. Он сделал шаг вперед, сокращая расстояние, и привычно сунул руки в карманы. — Именно, — кивнула Элис. — Совсем-совсем? — еще один шаг навстречу. — А что-то случилось? — с невинным выражением лица спросила Элис. Берт хохотнул. — Там, в библиотеке. Тебе ведь понравилось. Как и мне. Нам стоит это обсудить, м? Он сделал еще один шаг вперед, с удовольствия отмечая, как щеки Элис окрашиваются румянцем. Она оглянулась через плечо, будто боялась, что их разговор может кто-то услышать, но не сдвинулась ни на дюйм в сторону. Лишь смотрела, как он приближается, и думала о том, что делает ошибку. — Мне кажется, тогда ты уже сказал все, что обо мне и об этом поцелуе думаешь, — Элис вздернула подбородок вверх и взглянула на Берта. — Мне хватило. — Ты знаешь, что мои тогдашние слова были полной хренью, — скривился Берт. — Но ты их сказал. — И я жалею об этом. В наступившей тишине они уставились друг на друга. Элис чувствовала, как в груди разрастается тепло. Берт глядел на нее непривычно спокойно, хотя его руки все еще нервно подрагивали, и терпеливо ждал ответа. — Жалеешь? О чем? О своих словах? Зачем ты тогда говорил их? — Элис закусила губу. Ее трясло от эмоций, обжигающих изнутри, от открытого взгляда Берта, от того, что его слова звучали слишком нужно. Берт повел челюстью в сторону, будто ответ приносил ему самую настоящую боль, и глянул исподлобья. — Ты знаешь, почему, — бросил он недовольно. Щеки его еле заметно покраснели. — Хер ты меня заставишь это произнести. — Не знаю, Берт, — Элис усмехнулась. Сделала шаг вперед, заглядывая ему в глаза снизу вверх. Его взгляд тут же скользнул по ее лицу и остановился на губах. Рваный вздох вырвался из груди. — Ну? — Зачем тебе это? — спросил Берт. — Хочу слышать это сама, а не додумывать в голове. Что, Берт, боишься признаться, что струсил? — взгляд Элис потерял вдруг смешинки. Наполненный горечью и невысказанной обидой, он прожигал в Берте самые настоящие дыры. — Это так стремно, поцеловать меня? — Ты же знаешь, что нет… — скривился Берт, раздраженно кривясь. — Я ничего не знаю! Откуда я могу знать, что ты искренен? Тогда ты тоже выглядел так, будто тебе действительно нравилось, — глаза Элис казались непривычно огромными в обрамлении светлых рыжеватых ресниц, и влага, блестевшая в их уголках, заставляла чувствовать себя полным дерьмом. — Я не притворялся. — А я не верю. Берт отвернулся в сторону, стараясь сдержать рвущуюся наружу злость. Конечно, он сам был виноват в том, что она ему теперь не доверяла, но слышать это было в разы больнее, чем предполагать. — Уроки у нас не для болтовни предназначены, — раздался внезапно голос тренера Моу. — Почему бой прекратили? Элис поморщилась и, сглотнув осевший в горле ком, ответила: — У меня голова болит. Я лучше в лазарет пойду. Моу не выглядел хоть сколько-нибудь убежденным в ее недомогании, но все же кивнул. Смерил внимательным взглядом и спросил: — Тебя проводить или сама дойдешь? — Сама, спасибо, — Элис вяло улыбнулась и, не оборачиваясь, двинулась в сторону выхода из зала. Берт пошел было за ней, но Моу, все еще не сводящий с Элис пристального взгляда, тут же выставил перед ним прозрачный барьер. — Прекращай это, Тернер, — устало протянул он. — Больше я вас вместе не ставлю. — Больно надо, — Берт привычно оскалился, стараясь не выдать застлавшую взор ярость. Поединки были его единственным шансом поговорить с ней, а теперь Моу отменил и их. — Я свободен? — Даю тебе пару минут на то, чтобы успокоиться, а потом ищи себе партнера. Берт скривился, вымученно кивая тренеру. Он не успокоится. И не найдет себе другого партнера. Он все упустил.***
Стараясь не обращать внимание на пристальный взгляд, направленный в ее спину, Элис вот уже десять минут не могла нормально поесть. Жевать, всей своей сущностью ощущая присутствие рядом Берта, было невозможно, поэтому все, на что Элис хватало — это судорожно сжимать в руках стакан с соком и делать вид, будто у него действительно есть вкус. — Мне кажется, Берт прознал о новых ставках, — шепотом поведал Джереми и втянул голову в плечи. — Если вдруг вы наткнетесь на мое бездыханное тело где-то в коридорах, знайте, это его рук дело. — Может быть, если бы ты не делал ставки на его личную жизнь, тебе бы ничего и не угрожало? — фыркнула Тиана. — Хотя, думаю, ты ему вообще не сдался, он даже не смотрит на тебя. — Ну конечно! — ответил Джереми. — Ты посмотри на него. Да он убить меня мечтает. Тиана посмотрела на него с нескрываемым скепсисом. — Он на Элис смотрит. Элис вздрогнула и тут же залилась краской под пристальным взглядом Джереми. — Что между вами снова случилось? — спросила Тиана и через плечо взглянула на Берта. Стейк в его тарелке уже давно превратился в мясное пюре от многократных тычков вилкой. Хмуря брови сильнее обычного, Берт почти неотрывно следил за затылком Элис, не обращая внимания на собственные гастрономические извращения. — Повздорили, — коротко бросила Элис в ответ. Желание обернуться и убедиться в том, что этот практически ощутимый взгляд — реальность, заставляло сердце биться чаще. — Не, повздорили вы неделю назад, когда он чуть не спалил тебя огненным вихрем. А теперь… Тебе не страшно, когда кто-то смотрит на тебя так пристально, при этом кромсая мясо? — хохотнул Джереми. — Есть немного, — ответила Элис неловкой улыбкой. — Но я уже почти привыкла. — Ну вот! — Джереми довольно ухмыльнулся. — Ты уже привыкаешь к его заскокам. Еще немного — и страсть толкнет вас в руки друг друга. Где-нибудь в коридоре. Или на тренировке. Или в библиотеке. Элис побледнела, силой заставив себя сглотнуть сок, и тут же наткнулась на внимательный взгляд Тианы. — Что-то случилось? — Нет, что ты, — Тиана качнула головой и ободряюще улыбнулась. — Просто задумалась немного.