***
Сон был беспокойным; спина ужасно болела и тяжесть во всем теле мешала свободно передвигаться по дому. Настенные часы показали девять утра. Дин таращился на апельсиновый сок перед собой — всё еще полный до краев. — Мог бы яйцо себе поджарить, руки то вроде не из задницы. Вздрогнув, он оглянулся назад и встретился взглядом с Робертой. Женщина со старческой хромотой вырулила из коридора на кухню и уверенно прошла до варочной панели. Дин настороженно прищурился, всматриваясь в растрепанный седой затылок своей сожительницы. Выглядела она неважно — будто целую ночь укладывала спать свору диких кошек. — Бобби, ты… — Не стоит комментировать внешний вид женщины утром, если не хочешь лишиться своего мужского начала к вечеру, — сухо отрезала следующая, зажигая плиту. — И да, если бы кто-то не упер мои таблетки, я бы спала сном ангела. Но чудо не посетило этот дом сегодняшней ночью. «С последним бы я поспорил» — хмыкнул охотник, подперев рукой подбородок. — Прости. — Неважно. А ты чего такой смурной, малец? — Чертов диван, я снова заснул в одной позе, — Дин показательно потянулся в спине, скривив лицо. — Наплачь мне речку!* Это ерунда в сравнении с тем, как сегодня пришлось провести ночь нашему гостю. Роберта поджала губы. Зря она это сказала, хоть ей и доставило удовольствие видеть, как усталый видок испаряется на глазах и на его место приходит угрюмый, надувшийся словно мышь на крупу Дин. Женщина быстро — с отточенным навыком — завела тесто на панкейки, со сверхъестественной скоростью успевая вертеть скворчащую сковороду. Дин позволил себе представить цирковое шоу, в котором Бобби бы также легко крутила обручи на руках и жонглировала кеглями. Озорные ребятишки крутились бы рядом и с восхищением в глазах смотрели на эту «ловкость рук и никакой магии». Да, будь у Бобби дети (хотя для её возраста уже могли сгодиться и внуки), она обрела бы счастье на старость лет, ведь по её одиноким вечерам было заметно, как женщине не хватает того, о ком она может позаботиться. Порой Дину было даже неловко злоупотреблять её добротой и участливостью, но от груза на плечах спасало искреннее желание Роберты быть полезной. — Твой вчерашний вопрос… — неожиданно подала голос та, продолжая готовку. — Про сестру твоего друга. Он всё ещё актуален? — Он мне не друг, — нахмурился Дин, но кивнул самому себе, мол, да, интересно. — Что ты можешь рассказать? — О, не так много на самом деле. Но что хочу отметить в первую очередь! Русалки — это целая цивилизация с подводным городом, где господствует своя политика, религия и идеология. Не могу сказать, что они бы не прижились в современном мире, выйдя прямо сейчас на сушу. — У русалок есть свой личный Бикини-Ботом? — брови Дина взметнулись вверх. — Огонь… — Их молодняк довольно проказлив; руки тянутся к человеческому миру. Лет десять назад одна девчушка стащила у меня клубок ниток, да ещё каких, золотых! — Роберта хрипло засмеялась. — Губа не дура, конечно. Я тогда на заказ вязала, потому золото было настоящим. Я не могла вот так выбросить в воду тысячу долларов, выскочила босая за ней. За руку её хватаю, а у той глазенки… — женщина хрипло ахнула, — ну вылитый оленёнок! Я ей говорю: «где твои родители, паразитка маленькая», а она мне хвост из воды как покажет, я прямо на месте там и слягу… — Ничего себе! — Дин аж заерзал на месте от таких подробностей. — Так она сбежала? — Куда там! Сидит в воде, ревет и на меня испуганно смотрит… Мои нитки к груди прижимает. Я её давай успокаивать: «Тише, маленькая, полно слёзы ронять». Спросила, для чего ей мои нитки, а та молчит. Вот меня смех брал! Уж не знаю, что она потом с теми нитками сделала, только я их у неё на обычные обменяла. Женщина закончила с рассказом и повернулась к столу с целой стопкой аппетитных панкейков, что в ту же секунду были добротно смазаны мёдом. Трудно было воспринимать услышанное как правду. Чтобы вредоносный дух, способный защекотать человека насмерть или утопить в воде шутки ради, испытывал настолько близкие к человеку чувства стыда и страха? Вот в то, что те бесстыдные воры Дин еще был готов поверить. В иное? Увольте. — Отнеси это своему другу. — Он мне… — Дин не успел закончить мысль, потому что Роберта изящно и элегантно заткнула ему рот панкейком, а затем скрылась в коридоре. Злостно пережевывая завтрак, охотник отправился кормить свою жертву.***
Дверь со скрипом открылась, и глазам Дина предстала ужасающая картина, заставившая его на несколько мгновений впасть в ступор. Ванна. Ванна перевернута! Следующее, что он видит, это расстелившегося на кафельном полу Кастиэля, что открывал и закрывал рот, как рыба, оказавшаяся на суше. Он и есть, черт возьми, рыба! Дин опустился на колени со сверхъестественной скоростью и осторожно просунул свою руку под чужой затылок, наклоняя вперед. Ему не пришла идея лучше, чем сделать обратное искусственное дыхание: людям нужен воздух, русалкам — вода. Очаровательная логика в этом была, нельзя не согласиться. Кастиэль продолжил отрывисто дышать и испуганно следить снизу за махинациями Дина, который уже набирал стакан воды у раковины рядом. Нагнувшись к русалке еще раз, он твердой хваткой подтянул того к себе, набрал в рот воды и припал к чужим губам, чтобы вдохнуть жизнь в чужой организм. По мере хода времени стало заметно, что Касу становится лучше. Бледность уступила место розовому румянцу, на котором снова виднелся хоровод белых веснушек. Дин испуганно оторвался Каса и тряхнул головой, отгоняя последние остатки сна. Дожили. — Если ты задыхался, — сбивчиво произнёс охотник, — сколько же времени ты так провалялся? Он всё еще держал Кастиэля за голову, умостившись рядом с ним на коленях. Перебинтованный хвост весело шлепнул по плечу Дина, на что последний не смог удержать улыбки. — Не за что. Кас улыбнулся в ответ. На самом деле, имеющийся результат — это попытка побега. Последняя выходка Дина заставила русалку пребывать в смешанных чувствах, из-за которых тот не мог понять самого себя. Человеческий мир, что до того казался недосягаемым и запретным, сейчас столкнулся с ним как никогда близко. Ему нравился новый знакомый, он был сражен его красотой, эмоциональностью и поступками — Дин не оставил его в беде. Было так чудесно наблюдать за его решениями и речью, которую можно было слегка понимать на уровне интонаций. Кас чувствовал странное жжение в грудной клетке, что росло с самого первого дня их встречи. Может, он как-то не так понял его мотивы изначально. Может, тот убивать его вовсе и не хотел… Может, здесь было что-то другое? Вопрос насчет новых чувств, вспыхнувших внутри с появлением человека в своей жизни, всё еще оставался для Кастиэля без ответа. В эту ночь сердце кольнула горькая мысль — что если он делает что-то не так и доставляет ужасные неудобства Дину? Он запомнил весь маршрут от моря до этой комнаты, потому решил сам вернуться домой. Если им с Дином снова суждено встретиться — они встретятся. Всё пошло не по плану. Скользкая ванна перевернулась вместе с ним и при падении Кас вывихнул себе запястье, от чего не смог доползти даже до двери. Полночи тот тихо урчал, но не был никем услышан. Жуть, что ему пришлось пережить. Будто считывая минувшую ночь в синих глазах, Дин поник, а его плечи осунулись. — Я, конечно, не Бен Рэнделл*, но почему ты просто не полил его из душа? — раздался голос Роберты позади. Дин на такое заявление озадаченно моргнул, сопровождая переосмысление вежливым молчанием. А затем, к большому удивлению женщины, пожал плечами и, подхватив Каса на руки, отправился на улицу.