Мой профессор.

Следующие несколько месяцев на съемки Том ездил только из собственного дома, несмотря на то, что расстояние от него до места работы было приличным. Его абсолютно устраивало то, что каждый день рано утром и поздно вечером он тратил в общей сложности около семи часов на дорогу. Зато его нервная система однозначно была благодарна ему за все это, поскольку такого стрессового фактора, как Оливия, стало намного меньше, и мужчина наконец-то мог нормально отдохнуть. Виделись они теперь только на съемочной площадке. Поначалу актриса была просто в бешенстве, узнав новость, что Хиддлстон съезжает с арендованного им же частного дома. — Ты, что, кидаешь меня? — кричала она, наблюдая за тем, как мужчина торопясь собирал вещи. — Не кричи, — спокойно ответил тот, совершенно не обращая на нее никакого внимания, чем еще больше ее злил, — Кстати, за дом теперь будешь платить сама, поскольку теперь ты здесь хозяйка. — Но, Том… — уже мягче заговорила Оливия, поскольку в одиночку оплачивать такой огромный дом она явно не хотела, однако мужчина ее снова перебил. — Перестань, до конца съемок осталось несколько месяцев, так что ты прекрасно с этим справишься. К тому же твой гонорар за сериал будет больше, чем мой. С того самого момента Хиддлстон тесно общался с Оливией только на работе и в те моменты, когда они вынужденно выходили на люди, чтобы продолжать пиарить друг друга, хотя Тому это не нравилось. Актриса всячески пыталась наладить контакт с мужчиной, но у нее по прежнему ничего толком не получалось. Сентябрь месяц. После того сна, где Том видел маленького ребенка, весь его разум был занят только этим. Мужчина буквально не находил себе места. Связано это было с тем, что обычно все его сны были связаны с реальностью, с его работой и жизнью. Однако этот сон был как гром среди ясного неба. Что и очень озадачивало Хиддлстона. Каким-то непонятным образом, но он прекрасно чувствовал и понимал, что это с чем-то связано, с чем-то определенным, но вот с чем именно, было ему пока что непонятно. Момент, когда Лиз наконец-то принесли ребенка, был самым дорогим и запоминающимся для нее, настолько, что она прекрасно понимала, что навряд ли его когда-нибудь вообще забудет. Да и этого не хотелось. Маленький сверток нежно розового цвета, настолько маленький, что поначалу даже было непривычно. Лиз с улыбкой смотрела на то, как ей медленно, но верно несли ребенка. Медсестра также с теплой улыбкой временами поглядывала на ребенка, которого видели пока что только врачи и медсестры. С улыбкой сидела и Лиз. Однако стоило ей только взять ребенка в руки и посмотреть на лицо, как улыбка моментально пропала. А на ее место на глазах появились слезы. Сейчас на ее руках лежала маленькая девочка, которая широко раскрыв глазки, внимательно смотрела на Лиз. Девочка выглядела просто как маленькая копия Тома. Такие же светлые волосы и такие же яркие голубые глаза. От Лиз там не было ровно ничего. Так со стороны другие люди и не сказали бы, что это именно Лиз ее совсем недавно родила, а не какая-нибудь голубоглазая блондинка. — Ну здравствуй, — вытерев слезы, тихо сказала девушка, смотря на девочку, — Как же мне тебя назвать? Девочка продолжала внимательно смотреть на Лиз, что ее очень удивляло. Однако вспомнив чья именно она дочь, а точнее такого же серьезного Хиддлстона, девушка тихо засмеялась. — Моя… — также внимательно смотрела девушка на дочь, думая, как же ее все-таки назвать, — Стефани! Моя Стефани. Сказав это, Лиз прижала ребенка к себе, наконец-то понимая, что такое есть на самом деле настоящее счастье. Поскольку теперь у нее был маленький человечек, который только ее, который будет любить ее также сильно и верно, как и она сама. Продолжая прижимать Стефани к себе, и чувствуя ее такой нежный и милый запах, запах маленького ребенка, Лиз снова расплакалась. Через несколько часов в палату наконец-то пустили недовольного Джейка, который кажется успел поругаться в коридоре со всеми. Парень считал, что не пускает его персонал, однако это было не так. Не пускали его по просьбе Лиз, поскольку она хотела как можно дольше растянуть это такое приятное и интимное чувство, которое оно ощущала находясь со своей дочерью наедине. Когда же Лонг наконец-то оказался в палате, он моментально притих. Первые несколько минут Джейк продолжал неуверенно стоять в дверях, не решаясь пройти дальше. Однако оказавшись наконец-то рядом, он осторожно присел на кровать. — Можешь взять, — тихо сказала Лиз, которая, если честно, уже устала держать ребенка. — А можно? — также тихо спросил парень, у которого вся его уверенность куда-то мигом испарилась. Однако когда девочка оказалась у него, он сразу же изменился, крепко ее держа. Выражение лица парня было и строгим, но в то же время чувствовалась безграничная нежность по отношению к ребенку, которого он видел в первый раз, но так давно ждал. — Стефани, ее зовут Стефани, — поделилась новостью Лиз. — Красивое имя, — прошептал Джейк, продолжая внимательно смотреть на девочку. Следующие несколько дней Лиз находилась под строгим надзором своего врача, которая по несколько раз в день заходила к ней, а также рассказывала все правила и тонкости в обращении с маленьким ребенком. За это время семья Лонга по несколько раз приходила к Лиз, желая как можно скорее встретиться с уже всеми любимой Стефани. — Я буду жить здесь, — стоя в собственной квартире, говорила Лиз. — Лучше у нас, — пытался мягко уговорить ее Джейк, который на данный еле сдерживал Ральфа, которому не терпелось познакомиться с новым членом семьи. — Мне здесь комфортнее, — стояла на своем девушка, — Там будет не так. — Тогда я должен буду спать у тебя на коврике в коридоре, — засмеялся Лонг, понимая, что ее все-таки не переубедить, — Потому что смысла мне туда-сюда ездить нет. — Ральф поделится с тобой, — поддержала шутку Лиз. Поначалу, особенно первые несколько дней Лиз было очень трудно и непривычно. Она была безгранична благодарна Джейку, который по собственной воле каждый день приезжал к ней, а также частенько оставался на ночь, тем самым позволяя Лиз хоть немного выспаться. На удивление, но даже Ральф вел себя очень тихо и просто образцово. Теперь его любимым занятием было сидеть рядом с кроваткой Стефани. Когда же она начинала плакать, он начинал тихо выть, тем самым привлекая к ребенку еще больше внимания. Однако когда Лиз вместе со Стефани собиралась ее регистрировать, она пошла без Джейка, даже ничего ему об этом не сказав. Лиз уже давно все для себя решила и знала, что узнав обо всем, парень попытался бы ее переубедить. Спустя несколько часов, она с ребенком уже была дома со свидетельством о рождении на руках. Лиз не вписала Джейка в отцы Стефани, посчитав, что это все-таки неправильно. Однако изменив при этом фамилию, не только ребенка, но и свою. Лиз раздражала ее собственная фамилия, и в первую очередь тем, что родители, узнав, что она беременна, убеждали ее сделать аборт, а после абсолютно никак ей не помогали. Поэтому ей не хотелось иметь ничего общего с людьми, которые ни разу ее не поддержали за все это время. Долго думая, и проверяя каждую фамилию на численность представителей, Лиз выбрала фамилию Лонг. Этот вариант ее тогда заставил громко засмеяться, поскольку Джейк об этом ничего не знал и даже не подозревал. Проверив в интернете на всяких возможных сайтах, стало понятно, что людей с фамилией Лонг в том же самом Лондоне несколько десятков тысяч. Так что было понятно, что фамилия эта была слишком уж распространена, даже больше, чем людей с фамилией Робертс. Это и было нужно Лиз. Она хотела затеряться в толпе, слиться со всеми. И тем самым начать новую жизнь. К тому же с такой фамилией их имена звучали более интересно для английского восприятия. Лиз и Стефани Лонг.