⊰✧⊱
- Я не хочу есть, - отчеканил Сюэ Ян. - Хочешь, - возразил Сяо Синчэнь. - Нет, - Сюэ Ян отбросил палочки на стол. От этого звука Сяо Синчэнь невольно вздрогнул. - И, полагаю, от тренировок ты сегодня тоже отказываешься? - со вздохом спросил он. - А ты и не настаиваешь, раз не поднял меня с рассветом, - колко отозвался Сюэ Ян. - Я подумал, что после пережитой вчера боли, - Сяо Синчэнь напряжённо сцепил пальцы на пиале с чаем, - сегодня тебе, вероятно, тренироваться не хочется. - Мне никогда не хочется, - бросил Сюэ Ян. Да, но это другое. Он прекрасно понимал, что начал терять уверенность, ясность цели. Он хотел пропустить сегодняшнюю тренировку, потому что ему стало совсем невмоготу проводить с Сяо Синчэнем столько времени, не имея возможности как-то выразить свои чувства. Не только любовь. Сюэ Яну мешали чувства, которые он испытывал с того момента, как дар в нём уснул. Это и бессилие, и обречённость, но главное – страх. Страх, что он не увидит опасности для Сяо Синчэня и не сможет это предотвратить. То, что вчера удалось, наконец, пробудить дар, мало что изменило. Сюэ Ян отгородился от него духовными щитами, так как всё ещё не мог совладать с ним, обрести над ним контроль. Конечно, рано или поздно щиты придётся опустить и продолжить борьбу... но Сюэ Ян боялся не этого. Он боялся, что когда победит, не сможет удержаться от серьёзного вмешательства в жизнь Сяо Синчэня. Да, в прошлый раз Сюэ Ян буквально спасал ему жизнь своими манипуляциями с призрачными нитями. Но так ли хорошо всё получилось? Сяо Синчэнь выжил, однако за годы их разлуки... Сюэ Ян не мог забыть то, что рассказал ему Сун Цзычэнь. Душу Сяо Синчэня никто из них не смог защитить. Пусть и не разлетелась та на осколки, но всё равно пострадала. “Возможно, что бы я ни делал... Сяо Синчэнь всегда будет страдать”, - всё чаще думал Сюэ Ян, поддаваясь своему упадническому настроению. Тем не менее, он знал, что при работе с даром действительно не устоит и провернёт всё так, как для Сяо Синчэня будет лучше всего. Но ведь у него, как у возлюбленного Сяо Синчэня, своё особое представление об этом... Мнение же самого Сяо Синчэня по данному вопросу вполне может отличаться. И, скорее всего, отличалось. Потому-то Сюэ Ян и не рвался как можно быстрее добиться успеха в тренировках. Опасался, что, обретя контроль над даром, своими действиями лишь осложнит жизнь даочжана. Сюэ Яна заранее мутило от самого себя, от того, что он сделает.⊰✧⊱
Сюэ Ян стал вести себя крайне противоречиво – ещё более противоречиво, чем обычно. Сяо Синчэнь и раньше чувствовал в нём тягу к саморазрушению, но сейчас та приобрела какие-то совершенно странные формы. В один день Сюэ Ян мог сразу после тренировки удариться в разгул, а в другой – начать ругаться по любому поводу. Если же повода не было, он просто придумывал его на ровном месте. Всё вокруг было виновно в том, что у него болит голова или что он устал: снег с дождём, завывания ветра, обжигающий рот чай, закончившееся вино, испачканное ханьфу... Этому не было конца. - Научиться владеть собой никогда не поздно, - раз за разом выговаривал ему Сяо Синчэнь. - Как только научишься, для тебя откроется новая жизнь. Безысходность наступает в тот момент, когда ты говоришь себе, что всё кончено. Поверь, я сам упёрся в незримую преграду. Временами мне кажется, что у меня нет будущего. Я чувствую пустоту и какой-то потусторонний холод. Ощущение такое, словно меня захлопнули в раковину. Порой я ненавижу себя. Однако я заставляю себя идти вперёд, разбиваю раковину, и передо мной предстаёт новый путь. - Я услышал тебя, даочжан, - чаще всего сокрушённо бросал Сюэ Ян после подобных слов. А ещё бывали дни, когда Сюэ Ян вёл себя очень тихо. Так тихо, что Сяо Синчэню едва удавалось вытянуть из него хоть слово. Но чаще всего Сюэ Ян просто был мрачен и отказывался от тренировок. - Чэнмэй, сейчас, когда мы уже так близки к тому, чтобы ты использовал свой дар, я не хочу иметь дела с твоим упрямством, - сурово высказал ему Сяо Синчэнь, готовя завтрак. - Мне казалось, что ты и сам скучаешь по своему таланту к стратегическому планированию посреди моря вероятностей, разве нет? Не понимаю, почему ты стал раз за разом отказываться от тренировок. Как учитель и ученик, мы должны действовать заодно, без помех и разногласий. Наши друзья подвергают себя опасности, стараясь предоставить нам больше времени, и я не позволю тебе сделать так, чтобы это оказалось напрасным из-за твоих моментов слабости. Сюэ Ян вздохнул, облокотился на стол и прижался щекой к сцепленным в замок рукам. - Даочжан... ты делаешь мне больно, - он сказал это своим обычным тоном, который мог одурачить кого угодно, но только не Сяо Синчэня. - Снова хочешь поговорить о нас? Благодаря отсутствию глаз, Сяо Синчэнь не увидел реакцию Сюэ Яна на свой холодный вопрос, и это было к лучшему. Он всегда чувствовал себя плохо, когда причинял Сюэ Яну боль. И не важно – заслужил тот её или нет. Однако в данный период времени Сяо Синчэнь сам взял на себя ответственность за Сюэ Яна. Уклоняться от ответственности в угоду чувствам было не в характере Сяо Синчэня. Вот только, похоже, с реакцией Сюэ Яна он всё-таки не угадал, так как в ответ на его вопрос по комнате потеплевшим голосом разнеслось: - Как птица не может не петь на рассвете, так и я не в силах долго молчать, не говоря с тобой о любви. Сяо Синчэню едва удалось скрыть улыбку. Ему очень понравились эти слова. Сюэ Ян умел говорить красиво, когда хотел. Но, к сожалению, Сяо Синчэнь был вынужден пресечь это лиричное отступление от основной темы разговора: - Чэнмэй, ты снова даёшь выход своим эмоциям. - Просто я не могу, как ты, Сяо Синчэнь, - уныло проговорил Сюэ Ян. - Я не могу ставить разум выше сердца. Я жил так раньше и возвращаться к этому не желаю. - Ничто нельзя ставить выше другого – ни разум, ни сердце, - убеждённо произнёс Сяо Синчэнь. - Надо научиться жить в гармонии и с тем, и с другим. Должен быть баланс между разумом и чувствами. А ты, Чэнмэй, беспечно позволяешь чувствам занять лидирующие позиции. И редко заботишься о том, чтобы их контролировать. Я не говорю тебе запечатать своё сердце, но сейчас очень важно именно разуму открыть путь к решению проблем. Не мешать ему, не сбивать с этого пути. - Нет, - упёрся Сюэ Ян. - Лучше вспыхнуть и сгореть, чем долго и бесплодно коптить небо. Сяо Синчэнь, не о разуме слагают песни. Я тебя люблю, но я скорее сдохну, чем соглашусь с тобой в этом вопросе. Сяо Синчэнь покачал головой. - Чэнмэй... - Нет и ещё раз нет, - со смешком перебил его Сюэ Ян. - Мой прекрасный даочжан, я с тобой спорить насчёт этого больше не собираюсь – не переспорю теперь уже, знаю... Уважаю твоё мнение, но остаюсь при своём. Сяо Синчэнь думал, что и сегодня Сюэ Ян будет находиться в самом худшем своём настроении или же в мрачной хандре. Но это... Сяо Синчэнь никак не ожидал, что тот окажется задумчивым, мягким, приближающимся к самому краю того, что пугающе походило на безнадёжную нежность. - Хорошо, - с некоторой растерянностью сказал Сяо Синчэнь. - Однако от сегодняшней тренировки не отлынивай. - Ох, так и бы-ы-ы-ыть, - Сюэ Ян тянул фразу, словно сладкую конфету. Сяо Синчэнь улыбнулся, на этот раз не сумев сдержаться. Сюэ Ян же поймал себя на том, что выбрался из нагромождения своих мыслей. По крайней мере, в данный момент он чувствовал себя так, будто его вытащили из-под огромного камня. И сделала это улыбка Сяо Синчэня. Сюэ Ян давно уже не видел, чтобы тот так улыбался. Сюэ Ян не стал просить даочжана рассказать, что именно заставило его улыбнуться. Он просто смотрел на Сяо Синчэня и любовался. Любопытство взяло верх лишь тогда, когда уголки губ Сяо Синчэня снова приподнялись. - Что такое? - спросил Сюэ Ян. Тот качнул головой. - Ничего. - Но тебя, кажется, что-то забавляет, - отметил Сюэ Ян. Сяо Синчэнь слегка смутился – Сюэ Ян и забыл, что это бывает, когда даочжан чему-то радуется. - Да, забавляет, - не стал спорить Сяо Синчэнь. - Но я и сам не могу понять, что именно. - Пф! Как это так? - возмутился Сюэ Ян. - Это ведь касается меня, верно? - Чэнмэй, меня всего лишь мимолётно что-то позабавило. Вот только судя по тому, как ты ощетинился, можно подумать, будто я утаиваю от тебя какую-то страшную тайну. Сюэ Ян ничего не мог поделать – ему это показалось страшно смешным, и дерзкий тон, которым это было сказано, заставил его рассмеяться. Он уже далеко не в первый раз пришёл к мысли, что Сяо Синчэнь может быть совершенно несносным. Даочжан дразнил его – его, мастера дразнить. - Остроумно, - усмехнулся Сюэ Ян. - Я научился у тебя, - Сяо Синчэнь вздёрнул подбородок, но при этом улыбка не сходила с его лица. - Ах, значит, в этом вопросе учитель – я? Тогда тебе следовало бы знать, что учителя не стоит искушать, - голос Сюэ Яна напоминал изысканное вино, терпкое и сладкое одновременно. - А ты никогда не слышал об ученике, который превзошёл учителя? - с иронией поинтересовался Сяо Синчэнь. - Полагаю, я знаю, как с тобой обращаться. - У тебя была практика, - согласился Сюэ Ян. Небеса и преисподняя, да ведь они оба флиртовали! Душа у Сюэ Яна пылала. Ему ужасно хотелось протянуть к Сяо Синчэню руки; он представил себе, как хватает того за запястье и сажает к себе на колени. И целует. Тем временем, Сяо Синчэнь явно почувствовал опасность и продолжил более сосредоточенно готовить завтрак. Их маленькая словесная схватка доставила ему удовольствие, но теперь нужно было сделать так, чтобы потрескивающее между ними напряжение хоть немного развеялось. Сюэ Ян отвёл взгляд в сторону. Сяо Синчэнь, как всегда, поступал мудрее, чем он. Сяо Синчэнь умел вовремя останавливаться. Ничего больше не говоря, Сюэ Ян задумался, почему снова танцует на краю пропасти со всей страстностью того... того, кто любит, но не уверен во взаимности. Так было в городе И. Отличие состояло лишь в том, что тогда Сяо Синчэнь долго не признавал свою любовь к нему, а сейчас Сяо Синчэнь, возможно, просто не мог признать, что больше не любит. Сюэ Ян слышал, что такое случается. Любовь исчезала, оставляя после себя лишь воспоминание об этом чувстве, за которое человек цеплялся, не в силах отпустить. С Сяо Синчэнем происходило именно это? Поэтому он вёл себя столь непоследовательно, запрещая разговоры об их отношениях и в то же время ввязываясь в чувственные словесные поединки? “Ещё совсем недавно я был так уверен в твоей любви, Сяо Синчэнь... Что же обрезало этой любви крылья? - безрадостно думал Сюэ Ян. - Неужели всё потому, что я скрывал от тебя свой дар? Ты не был готов к ещё одной тайне лживого Сюэ Яна? Этого, наконец, оказалось достаточно, чтобы разлюбить? А может, ты, и правда, даже не осознаёшь, что разлюбил... И что же мне, к гулям, делать? Заставить тебя полюбить меня вновь? Как? В городе И я просто соблазнил тебя. Я не знаю, почему ты тогда меня полюбил. В любом случае, тем же путём пойти уже не получится. Тебя по-прежнему влечёт ко мне, но зачем мне это, если ты больше не любишь? Или соблазнить тебя в последний раз? Сделать это своего рода прощанием...” Во время завтрака ему кусок в горло не лез, но, испытывая острую потребность хоть в чём-то не разочаровывать Сяо Синчэня, он всё равно съел всё, что тот приготовил. А позднее, уже в середине дня, когда под руководством даочжана Сюэ Ян совершенствовал дух и тело, использовал редкие техники боевого искусства в своём разуме, осторожно опускал щиты, противостоял мощи своего дара... его наконец-то накрыло отчётливое видение. Четыре трона из чёрного камня. И он сам, восседающий на одном из них. А вокруг... Сюэ Ян не знал, что за существа окружали четыре трона. Но какое-то глубинное чувство подсказывало, что те являлись демонами.⊰✧⊱
Цзян Чэн хмурился, читая очередные тайные донесения от своих людей с разных земель. Судя по всему, между некоторыми кланами снова началась бесплодная проба сил. Картина происходящего напоминала хаос, которым явно кто-то управлял. Цзинь Гуанъяо? Впрочем, реакция ордена Ланьлин Цзинь была противоречива и как будто бы не содержала стратегического подхода с учётом перспективы. Она выражалась в угрозах ужесточения контроля на своей территории и препятствиях ночной охоты. В то же время развивались негласные договорённости и странные инициативы между теми кланами, которые ещё вчера являлись чуть ли не врагами. Как они осуществлялись, оставалось пока скрытым. Разногласия же внутри Ланьлина продолжали обостряться. Из донесений Цзян Чэн узнал, что многие простые жители не хотят больше находиться под давящей опекой Цзинь Гуанъяо, а кто-то из уличных торговцев даже сравнил орден Ланьлин Цзинь с поджигателями, которые сначала устраивают поджог, чтобы потом иметь возможность тушить пожар, делая красивые жесты. Размышляя обо всём этом, Цзян Чэн направился к комнате, занимаемой Не Хуайсаном. Он подозревал, что глава ордена Не знает о происходящих в мире событиях гораздо больше, чем кто бы то ни было. За исключением, возможно, лишь Цзинь Гуанъяо. Велика вероятность также и того, что один из них являлся зачинщиком всего. Либо же вся эта смута между кланами и внутри кланов – результат действий их обоих. По крайней мере, Цзян Чэна тревожила догадка, что эти двое вели хитрую подпольную игру. Но только Не Хуайсан знал своего противника в лицо. Цзинь Гуанъяо же, скорее всего, пока не был осведомлён, что глава ордена Не пытается всеми способами отомстить ему. Цзинь Гуанъяо просто играл против всех. - Я ничего не знаю, - заявил Не Хуайсан в ответ на все расспросы. - Не разыгрывай передо мной Незнайку, Хуайсан, - презрительно бросил Цзян Чэн. - Я уже успел понять, что этот твой образ – сплошное притворство. - А ты не направляй на меня Цзыдянь, - едко отозвался Не Хуайсан. - Если не собираешься снова сковать меня, то, продолжая держаться в боевой готовности, ты демонстрируешь только свою слабость, а не угрозу. Цзыдянь медленно вернулся в форму серебряного кольца с пурпурными кристаллами. Цзян Чэн поправил на себе безупречно надетое цзяньсю, одёрнул рукава, и сбросил воображаемую пылинку со своих плеч. Он понимал, что все эти движения ничего не изменят в его облике, но сейчас они казались ему жизненно важными. Когда ещё шёл сюда, Цзян Чэн неохотно готовил себя к тому, что с Не Хуайсаном, вероятно, придётся сменить тактику. Вот момент и настал. Заметив на столике в комнате свежезаваренный чай, Цзян Чэн кивнул Не Хуайсану в его сторону и они в молчании сели пить ароматный напиток. Не Хуайсан казался настороженным, но оно и понятно. Цзян Чэн же делал вид, что теперь настроен более миролюбиво. Однако, в отличие от главы ордена Не, он не был силён в долгом притворстве. Свечи, расставленные по комнате, бросали блики света на его лицо, выражавшее предельную решительность. Глядя на него, Не Хуайсан ощущал стеснение в грудной клетке. Он то и дело опускал взгляд и маленькими глотками пил чай, но тут же вновь устремлял свой взгляд на Цзян Чэна. Тот пока не проронил больше ни слова. Молчал и Не Хуайсан. Наконец, Цзян Чэн посмотрел ему в глаза. И на мгновение их взгляды впились друг в друга с тем же напряжением, которое Цзян Чэн ощутил в тот день, когда Не Хуайсан прибыл в Пристань Лотоса. Мысленно выругавшись, Цзян Чэн задумался, как бы половчее разрядить обстановку и всё-таки вызнать у Не Хуайсана всё, что намеревался. Он не понимал, что его останавливает, – всё ведь так просто и ясно. Возможно, причина в том, что его раз за разом обдавало жаром от одного лишь присутствия Не Хуайсана в непосредственной близости от себя. Они сидели напротив друг друга, и Цзян Чэн старался подавить вожделение. А взгляды Не Хуайсана этому совсем не помогали. Тот вообще смотрел на него сегодня как-то иначе. В глазах Не Хуайсана определённо появилось что-то новое. “Может, просто опять использует свой дар? - мелькнуло в сознании Цзян Чэна. - Но разве тогда я не должен даже не задумываться об этом?” Как бы то ни было, пора заговорить. Почему это ему так трудно? Вот Не Хуайсан, пусть и выглядел настороженно, но нельзя было не восхититься его самообладанием. Он производил впечатление умного человека, который уверен, что ему по силам выбраться из любой затруднительной ситуации. Таким Не Хуайсан по сути своей и являлся, но Цзян Чэн давно заметил, что чаще всего тот предпочитает, чтобы его принимали за меньшее. - Довольно умно, - после долгого молчания заговорил Цзян Чэн. - Я о твоей репутации Незнайки. - Разумеется, - спокойно отозвался Не Хуайсан, рассеянно разглядывая изящный узор на своей пиале с чаем. - И разве ты не подозреваешь меня в самых гнусных вещах именно из-за моего ума? Или же – из-за моих прекрасных глаз? - Из-за того и другого, наверное, - хмыкнул Цзян Чэн. - Вот как? Я заинтригован, - Не Хуайсан позволил себе улыбку. - Хуайсан, если ты действительно всё ещё хочешь уверить меня в своём дружеском отношении, то сейчас тот самый момент. Твои глаза мне нужны, чтобы они взглянули на это, а ум – чтобы разгадать, что это значит, - Цзян Чэн вытащил из пространства цянькунь лист бумаги, исписанный россыпью иероглифов, половина из которых обозначали цифры. И протянул его Не Хуайсану. Тот поднял лист бумаги к свету, сдвинув брови. - Боюсь, что мои умственные способности явно ограничены для задачи такого рода... - пробормотал он в итоге. - На первый взгляд, это полная ерунда. Где ты это взял? - У Цинь Су, которая, как ты знаешь, теперь находится под моей опекой, - ответил Цзян Чэн. - А та украла это из личных вещей Цзинь Гуанъяо в ночь, когда сбежала из Башни Золотого Карпа вместе с Вэй Усянем и Ханьгуан-цзюнем. - Как интересно, - изумился Не Хуайсан, всё ещё разглядывая бумагу. - Может, это какой-то шифр? - нетерпеливо поинтересовался Цзян Чэн. - Возможно, но полной уверенности нет... - Не Хуайсан в очередной раз перечитал написанное. - С другой стороны, чем же ещё это может быть? Да, пожалуй, написанное здесь может являться шифром. - Кроме того, эта бумага была вложена в книгу, - добавил Цзян Чэн. Не Хуайсан с улыбкой прищурился. - Тогда всё, в самом деле, так. - То есть, теперь ты уверен? - фыркнул Цзян Чэн. - Цзинь Гуанъяо мог переписать это дважды, Цзян Чэн, - пояснил Не Хуайсан. - Один раз в зашифрованном виде, чтобы, если потребуется позже, воспользоваться данной бумагой как средством давления. У тебя есть при себе книга, в которую та была вложена? Цзян Чэн кивнул и выудил из пространства цянькунь внушительного размера книгу. Не Хуайсан взял её из протянутой руки Цзян Чэна и взглянул на обложку, которая сообщала, что книга посвящена цветам. Подозрения укрепились. - Это, конечно, не та литература, которую такой, как Цзинь Гуанъяо, будет держать на столе в своих личных комнатах, - убеждённо произнёс Не Хуайсан, подержав книгу на весу. - Думаю, это шифровальная книга. - Шифровальная? - переспросил Цзян Чэн. - Цифры на этой бумаге указывают на номер страницы в книге, - принялся объяснять Не Хуайсан. - Затем на номер столбика иероглифов и номер иероглифа. Вероятно, это единственное место, где Цзинь Гуанъяо мог спрятать данный лист бумаги. На какое-то время они погрузились в обсуждение и построение различных теорий. Не Хуайсан отвлёкся лишь один раз, задумавшись о том, не является ли эта зашифрованная рукопись именно тем, чем Цзян Чэн собирается откупиться от Цзинь Гуанъяо, если последний утянет мир в войну и победит. “Понял ли Цзян Чэн, что это-то я и искал, когда рылся в его вещах?” - Не Хуайсан украдкой взглянул на него. Однако Цзян Чэн по-прежнему не казался ему человеком, способным просчитать всё таким образом, чтобы ещё и опередить его, Не Хуайсана, на пару шагов вперёд. Вероятно, Цзян Чэн просто действительно решил воспользоваться подвернувшейся возможностью и расшифровать с чужой помощью добытые сведенья. “Что ж, пусть ты и не так умён, Цзян Чэн, но в чутье тебе не откажешь, - мысленно отметил Не Хуайсан, снова посмотрев на него. - Какие бы подозрения на мой счёт тебя ни терзали, ты всё-таки поступился ими ради важного дела. Ведь какой прок от бумажки, из которой невозможно извлечь хоть какие-нибудь сведенья? Цзинь Гуанъяо может и не поддаться на шантаж, если поймёт, что шифр так и не разгадан. Ох... всё же наши с Вэй Усянем опасения оказались не напрасными... Страшно подумать, что навлечёт на себя и на весь свой клан Цзян Чэн, если попытается шантажировать Цзинь Гуанъяо, имея на руках всего лишь зашифрованный текст”. Когда с обсуждениями было покончено, а весь чай был выпит, Не Хуайсан решился заговорить о не менее для него важном: - Цзян Чэн, ты не можешь всё время держать меня взаперти. Цзян Чэн приподнял бровь. Выглядел он абсолютно расслабленным, но Не Хуайсан-то знал, что это не так. Цзян Чэн почти постоянно был подобен зверю, готовящемуся к прыжку, и казался спокойным, в то время как каждый его мускул был напряжён. - Пожалуйста, ты должен меня отпустить, - со вздохом продолжил Не Хуайсан. - Мне нужна свобода. - Нам всем, так или иначе, она нужна, - усмехнулся Цзян Чэн. - А какой свободы желаешь ты? - запальчиво поинтересовался Не Хуайсан. - Разве у тебя нет всего, что тебе нужно? Ты занимаешь довольно уважаемое положение в обществе. Уж точно более уважаемое, чем, например, я. Да и думаешь ты только о процветании своего клана. Уверен, тебе нечего больше желать. - До чего же острый у тебя язык, когда ты не притворяешься, - процедил Цзян Чэн. - Хорошо, отвечу. Я хочу свободы, которая даёт душевное спокойствие и позволяет вести размеренную жизнь. Увы, из-за действий таких личностей, как Цзинь Гуанъяо, Вэй Усянь и ты, это практически невозможно. - Если отпустишь меня, проблема будет решена, - заверил Не Хуайсан. - Только для тебя, - сказал Цзян Чэн. Глаза его были полуприкрыты, как будто он сосредоточенно размышлял над всем тем, что Не Хуайсан ему говорил. - Я могу пообещать тебе лишь одно: никто не узнает о том, что ты пленник здесь, пока ты будешь вести себя, как подобает, - выдвинул предложение Цзян Чэн. - Договорились? Не Хуайсан сокрушённо кивнул, понимая, что сегодняшний день – это всё ещё не тот день, когда удастся смягчить Цзян Чэна. - Что-то мы отклонились от темы, - заговорил Цзян Чэн уже другим тоном голоса. - Так, что ты всё же думаешь об этой бумаге? Может, здесь скрыт список его сообщников? Не Хуайсан в который раз бегло просмотрел листок. - Я бы ничто не счёл невероятным, раз это касается такого отвратительного человека, как Цзинь Гуанъяо, - хмуро проговорил он. - Но в чём точно тут дело, я всё ещё затрудняюсь сказать. Мне надо это обдумать. Можно я пока оставлю бумагу и книгу у себя? Цзян Чэн кивнул. - Надеюсь, ты расшифруешь всё это.⊰✧⊱
Подавив вздох, Не Хуайсан отвёл взгляд от ещё одной иллюстрации, показывающей сложности создания садов. Надо отдать должное Цзинь Гуанъяо, он выбрал книгу весьма интересного свойства, чтобы спрятать лист бумаги. Любой, кому бы пришло в голову взяться за неё, стал бы разглядывать картинки, а не искать листок с цифрами. Не Хуайсан уже начал осваиваться с шифром. Мог по виду определить, где начинается фраза, где заканчивается. Но этого, разумеется, было недостаточно. Цзян Чэн, зашедший к нему в середине дня, чтобы узнать, как продвигается работа, проявил мало понимания к тому, насколько неспешно та идёт. - Я делаю всё, что в моих силах! - оскорбился Не Хуайсан. - А может, ты уже всё расшифровал, но просто не хочешь раскрыть содержание этой бумаги мне? - с подозрением осведомился Цзян Чэн. - Какой же ты всё-таки... - Не Хуайсан раздражённо поджал губы, не желая, чтобы их разговор опять скатился к взаимным оскорблениям. Цзян Чэн, по-видимому, тоже этого не желал, потому что после некоторого молчания неожиданно выдал: - Хорошо. Вижу, ты устал. Передохни. Не Хуайсан с недоверием на него уставился. - С чего вдруг такая милость? - спросил он. - Извиняться за своё нетерпение я перед тобой не стану, но и строить из себя жертву я тебе не позволю, - грубо высказался Цзян Чэн. - Отдохни, если устал. Ты... играешь в вэйци? Не Хуайсан снова посмотрел на него с недоверием. “У него есть на то все основания, - подумал Цзян Чэн. - Что я говорю?” - Глава ордена Цзян, - высокопарно обратился к нему Не Хуайсан, - я убеждён, что пленник и надзиратель в вэйци друг с другом не играют. - Не мысли столь узко, - отмахнулся Цзян Чэн, чтобы оправдаться. - Так, играешь? - Да, - кивнул Не Хуайсан, спрятав хитрую улыбку. - Но у меня мало опыта в этой игре. - Я могу поучить тебя всему тому, в чём у тебя нет опыта, - заявил Цзян Чэн и лишь мгновение спустя понял, что сказал. Не Хуайсан же, как всегда, проявил сообразительность, а потому – к собственной досаде – смутился. Цзян Чэн прошёл к цельнодеревянному столику, расчерченному вертикальными и горизонтальными линиями, на невысоких ножках. Не Хуайсан последовал за ним. Доставая камни из чаш, Цзян Чэн хмурился. Что случилось с ним, здравомыслящим заклинателем, если он готов играть в вэйци с человеком, которого решил держать у себя пленником? Какое-то безумие. - Итак, давай сыграем, - Цзян Чэн устроился за столиком, взяв себе белые камни, а своему противнику пододвинув чёрные. Не Хуайсан вздохнул, сев напротив него. - Я, конечно, сыграю с тобой, но... это не совсем то... Цзян Чэн, обстоятельства, в которых мы находимся, не предусматривают... - Я прекрасно сознаю нынешние обстоятельства, Хуайсан, - недовольно бросил Цзян Чэн. - Не нужно напоминать мне о них. Так, ты готов сыграть? Чёрные камни ходили первыми, поэтому начал игру Не Хуайсан. Он играл довольно хорошо, но ни ему, ни Цзян Чэну не удавалось сосредоточиться. Цзян Чэн пытался не смотреть на шею Не Хуайсана, отводил взгляд от его полуприкрытых губ. За игрой они разговаривали мало, но когда их взгляды встречались, Цзян Чэн чувствовал то, что возникло между ними за последние дни. В конце концов, они всё-таки углубились в игру. Первые ходы Не Хуайсана были удачными, но потом он стал играть слабо. - Ты неплох в вэйци, - заметил Цзян Чэн, захватывая очередной чёрный камень и снимая его с доски, - но... - Но мне не хватает практики, как я и говорил, - закончил за него Не Хуайсан и чуть улыбнулся, взяв белый камень. - Неважно, - усмехнулся Цзян Чэн. Не Хуайсан коротко взглянул на него, затем снова склонился над столиком. - Я, кажется, проигрываю, да? - проворчал он. - Твои камни почти окружили мои. Я могу пойти вот так, но это уже, похоже, не поможет. Цзян Чэн кивнул и вскоре действительно победил. Он улыбнулся – игра доставила ему своеобразное удовольствие. - А ты, как оказалось, бунтарь, Не Хуайсан. - То есть? - не понял тот, всё ещё рассматривая законченную партию. - Я не об игре, - пояснил Цзян Чэн. - В юности ты восставал против владения оружием, а сейчас... Ты – и правда, бунтарь, хоть и скрываешь это. Вэй Усянь, например, делает, что хочет, не прячась и не стесняясь, но ты заставляешь себя быть таким, каким хочешь, чтобы тебя видели другие. Я уж думал, что ты никогда не позволишь себе быть настоящим. Мне, конечно, ужасно не нравится, что в данный период времени твой бунт оказался таким, и я не могу поддерживать тебя в этом, но... я понимаю. Не Хуайсан посмотрел ему в глаза, но тут же отвёл свой взгляд в сторону. То, о чём говорил Цзян Чэн... Это чувство очень долго томилось внутри Не Хуайсана, прежде чем проявиться в чём-то. Ещё когда был в живых брат, оно вдруг било Не Хуайсана прямо в душу, тяжёлое, болезненное, и он практически не мог пошевелиться. Даже когда Не Хуайсан старался не думать об этом, это чувство всё равно мучило его изнутри до тех пор, пока не превратилось в нечто привычное, сравнимое с... дыханием. Не Хуайсан вновь бросил на Цзян Чэна особый, уже знакомый тому взгляд. - Не смотри на меня так, Хуайсан, - тихо произнёс Цзян Чэн. - Это трудно вынести. - Не понимаю, о чём ты, - сказал в ответ Не Хуайсан, мгновенно отвернувшись. - Я тоже не понимаю, - буркнул Цзян Чэн и, поднявшись на ноги, поспешно покинул комнату.⊰✧⊱
Не Хуайсан кивнул, предлагая Цзян Чэну сделать первый ход. Тот сделал. Он всецело сосредоточился на игре и намеревался сегодня снова победить Не Хуайсана в вэйци. Впрочем, ещё вчера стало ясно, что это удастся ему без особого труда: Не Хуайсан играл невнимательно, то и дело поглядывая на него и рассеянно переводя взгляд на разыгрывающуюся партию. Внезапно Не Хуайсан замер с протянутой над столиком рукой и спросил: - Глава ордена Цзян, а на что это мы с вами играем? Надо сделать ставки. - Разумеется, на серебро! - смеясь, ответил Цзян Чэн. Не Хуайсан усмехнулся. - У тебя своих богатств мало? Зачем тебе ещё и мои? - Как это – зачем? - удивился Цзян Чэн. - Богатство никогда лишним не бывает. Я много трачу на клан, а на твоё серебро я куплю что-нибудь лично для себя. У меня много самых разных коллекций. И я люблю их пополнять. - Хорошо. Серебро так серебро. Скажем, слитков десять для начала, - Не Хуайсан пристально взглянул на него. - У тебя есть сейчас при себе столько? - Конечно, нет, - фыркнул Цзян Чэн. - И что же ты тогда поставишь против моего серебра? - Так ведь я собираюсь выиграть, а не проиграть, - прямолинейно сообщил Цзян Чэн. - Ясно, - коротко отозвался Не Хуайсан. Логика Цзян Чэна поставила его в тупик. С каждым ходом Цзян Чэн всё увереннее приближался к победе. Он улыбался, передвигая свои белые камни один за другим. - Я нахожусь в заведомо невыгодном положении, - пожаловался Не Хуайсан. - То есть? - рассеянно спросил Цзян Чэн. - Осознание того, что я пленник, мешает мне сосредоточиться на игре, вот что, - указал Не Хуайсан. - Никто не заставляет тебя постоянно помнить об этом, - возразил Цзян Чэн. - Я же не жалуюсь, что ты в любой момент можешь вновь использовать на мне свой дар. Затем азартно поинтересовался: - Ну? На что мы будем играть следующую партию? Подумав, Не Хуайсан предложил: - На сети Божественного плетения. Штук пятьсот. Согласен? Цзян Чэн кивнул. Эту партию Не Хуайсан проиграл столь позорно, что Цзян Чэну даже стало немного его жаль. - Хуайсан, может, ты станешь играть внимательнее, если ставкой будет что-то другое? - спросил Цзян Чэн без всякой задней мысли. - И что именно? - уточнил Не Хуайсан. Цзян Чэн пожал плечами и предложил: - Твой веер. Однако Не Хуайсан опять почти не принимал участия в игре. Он лишь делал вид, что интересуется результатами своих ходов, целиком сосредоточившись на созерцании сидевшего напротив него Цзян Чэна. Губы главы ордена Цзян шевелились при обдумывании своего следующего хода, он то наклонялся вперёд над столиком, и красивая ткань его цзяньсю выгодно обрисовывала его торс, то выпрямлялся, поводя сильными плечами и вскидывая подбородок. Не Хуайсан изнывал от желания прикоснуться к нему и постоянно отпивал немного терпкого вина из своей чаши. Но ни одно вино не могло сейчас остудить его. Разумеется, Цзян Чэн одержал победу и в этой партии. Пристально посмотрев Не Хуайсану в глаза, он спросил: - Как насчёт того, чтобы следующей ставкой стала правда? Надеюсь, ты не станешь возражать против этого? - Ты имеешь в виду, что победитель задаёт проигравшему вопрос, на который тот обязан дать честный ответ? - Не Хуайсан, не разрывая контакта их взглядов, снова отпил вина. - Верно, - подтвердил Цзян Чэн, осушив свою чашу с вином. После чего вновь вошёл в азарт и одержал очередную победу. - А теперь, Не Хуайсан, ты расскажешь мне всю правду о том, что ты искал в моих вещах и зачем, - огласил своё требование он. Не Хуайсан не слышал его слов. Он ласкал взглядом точёные линии лица Цзян Чэна, его кожу, шею... - Хуайсан, я задал тебе вопрос! - повысил голос тот. - Ответь на него. Ты ведь проиграл. - Прости, не расслышал. На какой именно вопрос я должен ответить? - с лёгким смущением переспросил Не Хуайсан. Цзян Чэн был вынужден повторить свои слова. Не Хуайсан ненадолго задумался. Разумеется, он не собирался рассказывать о том, как они с Вэй Усянем беспокоились по поводу того, что Цзян Чэн, имея способ давления на Цзинь Гуанъяо, совершит какой-нибудь опрометчивый поступок и тем самым подставит и себя самого, и клан, и, возможно, даже Цзинь Лина. Цзян Чэн, услышав подобное, непременно придёт в ярость. Его склонность вспыхивать гневом из-за того, что его недооценивали, общеизвестна. В итоге Не Хуайсан сказал: - Я не искал что-то конкретное. Я искал нечто такое, что могло бы помочь противостоять Цзинь Гуанъяо. И ведь не солгал. Цзян Чэн скрестил руки на груди. - Почему в моих вещах? - спросил он. - Не только в твоих, - мотнул головой Не Хуайсан. - Я обыскиваю всех, кого могу. Собираю сведенья. Цзян Чэн поджал губы и взглянул на него исподлобья, давая понять, что ждёт дальнейших объяснений. - Что? - занервничал Не Хуайсан. - Надо быть готовым к тому, что Сюэ Ян с его даром предвидения может проиграть в борьбе с Цзинь Гуанъяо или же... Пока Сюэ Ян на нашей стороне, но нет гарантий, что так всё и останется. Поэтому я не сижу, сложа руки. Кроме того... Вэй Усянь немного рассказал мне о том, что уже произошло бы, не вмешайся Сюэ Ян со своим даром. Главное, Сюэ Ян ещё несколько лет назад лишил Цзинь Гуанъяо его ближайшего приспешника – Су Шэ. Это существенно облегчило стоящую перед нами задачу, потому что когда мы, наконец, сожмём Цзинь Гуанъяо в тиски, такого преданного помощника, как Су Шэ, у него не будет. Помолчав, он добавил: - Вот только не можем же мы и в остальном полагаться на Сюэ Яна. Я ему не доверяю, несмотря на то, что мне о нём поведал Вэй Усянь. - Тут я с тобой согласен, - поддержал Цзян Чэн, снова наполняя их чаши вином. - Вот потому-то я и... - Не Хуайсан взмахнул рукой. - Хитришь? Интригуешь? - с ухмылкой подсказал Цзян Чэн. - Заманиваешь в свои сети всех подряд? - Я не распутник! - процедил Не Хуайсан сквозь зубы. - И я обычно веду себя более достойно, - задумчиво пробормотал Цзян Чэн, после чего цепко посмотрел на него. - К слову, не верю, что я – единственный, кто затаил на тебя злобу и теперь желает, чтобы ты заплатил сполна. Полагаю, были ещё случаи, не так ли? Не Хуайсан вспыхнул от прозвучавшего намёка. - Я никогда не использую свой дар именно с целью соблазнения кого-то! Дар помогает отвлекать внимание от моих действий. Я никого намеренно не соблазнял, если тебе это интересно. - Так же, как и меня? - хмыкнул Цзян Чэн. Не Хуайсан проигнорировал его замечание. - Я до сих пор прекрасно помню вечер, когда чуть было не пострадал... - тихо начал он. - Один заклинатель – я не буду произносить его имени – очень грубо обошёлся со мной. Похоть сделала его просто невменяемым. Я уже не чаял, что уйду от него невредимым. - Продолжай, - мрачно поторопил Цзян Чэн, видя, что тому сложно говорить, но, тем не менее, желая услышать эту историю. - Я защищался, - Не Хуайсан вяло пожал плечами. - Пытался вырваться. А потом ударил его коленом по... в общем, я убежал. Он погнался было за мной, но ранее так напился чая с одним из моих порошков, что упал, ударился головой и без сознания растянулся на полу. Думаю, он уже ничего не помнит о моём визите – состав использованного на нём порошка был гораздо более разрушительным для памяти, чем тот, что я использовал на тебе, Цзян Чэн. В любом случае, то, как всё произошло с тобой... с ним я ничего подобного не делал, клянусь. - Если бы я был там и всё видел... - Цзян Чэн тяжело выдохнул. - Тогда ты поверил бы в то, что я сейчас рассказал? - печально улыбнулся Не Хуайсан. “Нет. Я бы убил негодяя”, - подумал Цзян Чэн. - Я не соблазняю ни мужчин, ни женщин, - продолжил Не Хуайсан. - Я всего лишь добываю сведенья тем способом, какой есть у меня в наличии. - Хочешь сказать, что то, что между нами произошло, – это случайность? - усомнился Цзян Чэн. Не Хуайсан не мог отрицать того, что между ними было. Особенно учитывая то, что он лелеял в сердце воспоминания об этом. - Вижу, мои попытки всё тебе объяснить бесполезны, - сказал Не Хуайсан в ответ. - Касаемо случившегося между нами, тебе и не нужно этого делать, - Цзян Чэн вновь осушил свою чашу с вином до дна. - Я помню, что было. А ты только что рассказал, что бывал в подобном... затруднительном положении и раньше. - Но в случае с тобой... всё по-другому, - не замедлил уточнить Не Хуайсан. - Что ты хочешь этим сказать? - не понял Цзян Чэн. - Я уже не в первый раз тебе говорю, что никогда не делал ничего такого до тебя, - подчеркнул Не Хуайсан. Цзян Чэн прищурился. - Ты всем так говоришь? Не Хуайсану показалось, что его ударили по лицу. - Повторяю тебе в тысячный раз, я не распутник, - бросил он, уже ни на что особо не надеясь. - Тогда кто же ты? - требовательно поинтересовался Цзян Чэн. - И так ли уж необходимо действовать так, как действуешь ты? Победить Цзинь Гуанъяо можно и без всяких интриг. - А вот тут ты не прав, - ожесточённо проговорил Не Хуайсан. - Как лично ты хочешь победить его? Просто убить, верно? А вот я перед убийством желаю ещё и низвергнуть его в глазах людей. Для того и собираю сведенья. Нужно получить как можно больше доказательств его злодеяний. Цзинь Гуанъяо должен быть уничтожен, а не просто убит. И главное – я хочу, чтобы перед своей гибелью он это осознал. Осознал, что его победили его же оружием: интригами, хитростями и прочим в том же духе. Скольких он загубил, действуя подобным образом? Цзян Чэн в третий раз долил себе в чашу вина, мимолётно отметив, что Не Хуайсан больше не пьёт. - А не боишься в итоге стать таким же, как он? - Цзян Чэн посмотрел ему в глаза поверх чаши. - Мне всё равно, - Не Хуайсан отвернулся. - Я хочу отомстить. Отпив вина, Цзян Чэн протянул: - Возвращаясь к инциденту между нами... О том, что случилось в моей постели, нужно забыть. Сейчас это не имеет никакого значения, поэтому для нас обоих лучше выбросить это из памяти. Он произнёс это так невозмутимо, что Не Хуайсан ощутил пробуждающееся в душе упрямство. - Почему бы тогда не сыграть на это в вэйци? - улыбнулся он, изящно меняя тон разговора. - Серьёзно? - в голосе Цзян Чэна слышалось сомнение. - А в случае твоего проигрыша, - с деланным спокойствием продолжил Не Хуайсан, - ты, наконец, освободишь меня и позволишь покинуть Пристань Лотоса. - Даже так? - усмехнулся Цзян Чэн, зная, что поражение ему ни в коем случае не грозит, ведь глава ордена Не оказался таким слабым игроком. - Хорошо, я принимаю твои условия. Однако на этот раз его противника словно подменили. Один за другим Не Хуайсан делал ловкие, умелые, выигрышные ходы, целиком сосредоточившись на игре. Цзян Чэн же, напротив, с самых первых мгновений упустил инициативу, успев привыкнуть к лёгким победам. Он пришёл в себя лишь тогда, когда до его абсолютного проигрыша оставалась пара ходов. Поняв, что его ждёт бесславное поражение, Цзян Чэн пришёл в ужас. - Проклятье! - воскликнул он, резко вскакивая со своего места и будто бы ненароком опрокидывая столик. Чёрные и белые камни посыпались в разные стороны, некоторые из них укатились под кровать. Не Хуайсан смотрел на Цзян Чэна с насмешкой, но где-то в глубине его глаз угадывалось торжество победителя. “Если хотел увидеть соловья, Цзян Чэн, не следовало искать его на ближайшей ветке, откуда якобы доносилась трель”, - мысленно позлорадствовал Не Хуайсан. - Вот досада! А я всего лишь хотел сходить за ещё одним сосудом с вином, - поспешно заговорил Цзян Чэн. Не Хуайсан подозрительно нахмурился. - Увы, Хуайсан, теперь мы не сможем узнать, чем бы закончилась эта партия, - развёл руками Цзян Чэн. Не Хуайсан поднялся на ноги, неторопливо обошёл опрокинутый столик и крепко ухватил Цзян Чэна за плечо. Он был зол на себя за то, что не предвидел такой смехотворной увёртки со стороны главы ордена Цзян. - Нет, Цзян Чэн, - чётко произнёс Не Хуайсан. - Мы оба прекрасно знаем, на чьей стороне был выигрыш в этой партии! Цзян Чэн с вызовом взглянул на него и снова попытался избежать того, что сулило ему это поражение: - Надеюсь, ты хоть в этой спорной ситуации поведёшь себя честно, Хуайсан. Предлагаю сойтись на том, что партия закончилась вничью. - Честно? Вничью? - разозлился Не Хуайсан. - Я играл честно, Цзян Чэн. Кто тут ведёт себя нечестно, так это ты. Цзян Чэн смотрел на него с лёгкой растерянностью, но Не Хуайсан решил больше не поддаваться особому душевному снисхождению по отношению к нему. Ведь это Цзян Чэн, злоупотребляя его терпением, начал превращать его в своего покорного раба. Не Хуайсан сжал его плечо и резко проговорил: - Порой мне кажется, что тебе доставляет удовольствие мучить меня. За эти дни моего плена ты бросаешь мне вызов за вызовом, но, стоит мне попытаться ответить тебе должным образом, спасаешься бегством, прибегаешь к грубостям и всевозможным отговоркам, лишь бы только оставить меня ни с чем. Так дальше не пойдёт, Цзян Чэн. Достаточно я терпел от тебя. Теперь настал твой черёд. Склонив голову набок, Цзян Чэн сверху вниз смотрел на него. Сердце Не Хуайсана, вопреки его настроению, бешено колотилось, стало трудно дышать. Казалось, всё пространство между ними заполнило напряжение, пульсирующее и почти осязаемое. Во взгляде Цзян Чэна появился предостерегающий блеск. - Не Хуайсан, ты испытываешь моё терпение. - А ты – моё! - парировал тот. - Не повышай на меня голос! - попробовал осадить его Цзян Чэн. - А ты – на меня, - фыркнул Не Хуайсан. Цзян Чэн промолчал. Долго Не Хуайсан не выдержал: - И? - Что – и? - Цзян Чэн оттолкнул от себя его руку. - Ты ничего мне не ответишь? - буркнул Не Хуайсан. - Нет, - Цзян Чэн раздражённо уставился на игральные камни под их ногами. - Лучший способ удержаться от очередного спора – просто не разговаривать с тобой. - Я могу сегодня вообще больше с тобой не разговаривать, - едко заверил Не Хуайсан. Цзян Чэн усмехнулся. - Сделай одолжение. - Сделаю! - Не Хуайсан даже подскочил на месте от злости. Он едва не набросился на Цзян Чэна. Однако непримиримый вид главы ордена Цзян охладил его воинственный пыл. Глупо было вступать с ним в борьбу, когда её исход заранее известен. Но совсем никак не задеть Цзян Чэна? Не Хуайсан бы этого себе не простил. Поэтому, вложив в свой голос как можно больше презрения, он заявил: - Пусть ты и сильнее меня, Цзян Чэн, пусть ты и способен удерживать меня здесь против воли, но знай, что на поле ума и хитрости именно я – победитель. Вскоре я покину Пристань Лотоса, будь уверен.⊰✧⊱
Весь следующий день Не Хуайсан не видел Цзян Чэна. Но поскольку до сих пор сильно злился, то был этому только рад. Кроме того, ему было чем заняться – зашифрованный текст, написанный рукой Цзинь Гуанъяо, висел над ним неразгаданной тайной. Сегодня Не Хуайсану, наконец, удалось понять, какие иероглифы, обозначающие цифры, служат номером страницы в книге. Какие – номером столбика иероглифов. Какие – номером иероглифа. Теперь, уяснив систему, соотнести цифры с иероглифами и перенести текст на новый лист бумаги было делом техники. Не Хуайсан приготовил выданные ему Цзян Чэном тушь и кисти, разложил на невысоком столике листы чистой бумаги. Плотная, хорошо впитывающая тушь бумага, которую выделывали из бамбука и шелковицы, была самой лучшей. Пальцы Не Хуайсана порхали над этой бумагой, выписывая иероглифы один за другим, застывая в конце столбика, потом перескакивали на следующую страницу книги, после чего – опять на бумагу. К концу дня последний иероглиф был расшифрован. Теперь перед Не Хуайсаном стояла цель свести несколько сотен иероглифов в отдельные фразы. Не торопясь, он продолжал доводку, и вскоре перед ним лежал полный и окончательный текст рукописи. Переведя дыхание, Не Хуайсан стал читать его от начала до конца. Однако как только улеглось волнение от правильно выложенного заключительного кусочка этой головоломки, сердце главы ордена Не ухнуло вниз. Он был прав в своих подозрениях с самого начала. Цзинь Гуанъяо действительно участвовал в сговоре с демоническими силами. Более того, он практически открыл тем врата в этот мир. В рукописи был зашифрован не только ритуал по призыву демонов, но и личные записи Цзинь Гуанъяо. Текст изобиловал столькими подробностями, что не оставалось сомнений в какой-то безумной одержимости Цзинь Гуанъяо своими целями и желаниями.⊰✧⊱
- Сяо Синчэнь, - вздохнул Сюэ Ян, допивая чай, - я всё ещё в ярости из-за тех жёстких боевых техник, которые ты заставляешь меня отрабатывать. - Так и должно быть, - кивнул тот. - Я хочу на тебя наорать, но я слишком устал, - вяло проговорил Сюэ Ян. - Несколько горячих ужинов, немного отдыха, и ты соберёшься с силами для крика, - успокоил его даочжан. - Через день или два. Сюэ Яна по-прежнему удивляло, как это Сяо Синчэнь смел откровенно насмехаться над ним. Неужели не понимал, что ему, Сюэ Яну, легче лёгкого отхлестать его насмешками в ответ? Судя по всему, всё Сяо Синчэнь понимал, и даже лучше, чем кто-либо. Выражение на его лице сказало Сюэ Яну, что он вполне готов к ответной реакции. - Пф! - в итоге только и выдал Сюэ Ян. У него не было настроения даже для обычной словесной битвы. Он ещё не успокоился после сегодняшней изнурительной тренировки. - А теперь оставь своё ворчание, Чэнмэй, - снова заговорил Сяо Синчэнь. - Остаток этого дня ты должен посвятить укреплению своих духовных щитов. Завтра – важный день. - Почему это? - нахмурился Сюэ Ян. - Потому что сегодня ты очень близко подобрался к тому, чтобы обрести контроль над даром, - напомнил даочжан. - Думаю, завтра – при таких же усилиях – ты, наконец, добьёшься полного успеха. И больше не будет необходимости отгораживаться от дара щитами. Понимаешь, что это значит? Ты сможешь приступить к просмотру вероятностей. Сюэ Яна всегда невероятно злило то, когда его ставили перед необходимостью принятия какого-то решения. Просто из прихоти ему неизменно хотелось отказаться. - Сяо Синчэнь, ты излишне обнадёживаешь и меня, и себя, - глухо произнёс он. - Я ещё не готов. - Готов, - убеждённо заверил Сяо Синчэнь, подливая в пиалы чай, после чего покачал головой. - Вот уж не думал, что однажды ты начнёшь себя недооценивать. Поразительно. “Я тоже не думал, что однажды ты...” - Сюэ Ян оборвал собственную мысль. - Это из-за жёстких боевых техник? Ты обижен на меня? - спросил вдруг Сяо Синчэнь. - Нет, - фыркнул Сюэ Ян. - Ты как будто бы дуешься, - задумчиво пробормотал Сяо Синчэнь. - Я не дуюсь! По тому, как сердито, быстро и резко Сюэ Ян втянул в себя воздух, Сяо Синчэнь понял, что попал в цель. - Чэнмэй, твой дар слишком важен, - сухо сказал он. - Наши друзья рассчитывают на тебя. Не время показывать свой характер. - О, смотрите-ка, список того, для чего сейчас совсем не время, пополнился! - ощетинился Сюэ Ян. - Повторяю, даочжан, я не чувствую, что готов, понятно тебе? Сяо Синчэню тоже неожиданно захотелось выказать своё недовольство. Хотя почему – неожиданно? В последние дни это желание буквально преследовало его. Сюэ Ян открыто провоцировал почти постоянно, и Сяо Синчэню становилось всё труднее подавлять дурные эмоции. И, видимо, сегодня... чаша его терпения, наконец, переполнилась. Пальцы Сяо Синчэня сжались, дышал он так часто, что у него слегка закружилась голова. Больше сдерживаться не получалось. Схватив небольшой глиняный чайник, в котором оставалось ещё достаточно чая, Сяо Синчэнь вывалил всё его содержимое Сюэ Яну на голову. Сюэ Ян вскрикнул от изумления и вскочил из-за стола. Остывший чай расползся густыми тёмными потёками по его волосам, покрыл лицо, крупные чайные листья шлёпнулись ему на плечи и грудь. - Это-то ты чувствуешь? - вкрадчивым голосом спросил Сяо Синчэнь и повернулся, чтобы уйти. Он захлопнул за собой двери главной комнаты и постоял немного на месте, пока не успокоился и не обрёл способность думать. И тогда его охватило раскаяние. “Боги, что я натворил? - с досадой подумал Сяо Синчэнь. - Ещё и оставил его в таком состоянии...” Чувство вины – особенно в свете сегодняшних стараний Сюэ Яна на тренировке – смыло остатки ярости. Сяо Синчэнь развернулся и снова вошёл в главную комнату. Пиала пронеслась мимо его головы и, ударившись о стену, разбилась вдребезги. Засим последовал поток сильных выражений. Однако Сяо Синчэнь это проигнорировал. - Я хочу извиниться за содеянное, - с искренним сожалением произнёс он. - Я повёл себя глупо. Вероятно, ты и так пресытился моими наставлениями во время обучения самоконтролю... Я должен был позволить тебе отдохнуть, а не давить ещё сильнее. Прости. Сюэ Ян не слушал его, продолжая сыпать оскорблениями. Он то приближался к Сяо Синчэню, махая руками и тем самым разбрызгивая на того капли чая, то удалялся в другой конец комнаты и пинал всё, что попадалось ему под ноги. - Сюэ Ян, ты так и будешь метаться по дому весь в чае? - вздохнул Сяо Синчэнь. - Или, может, разрешишь мне привести тебя в надлежащий вид в качестве извинения? - Что я слышу? - прошипел Сюэ Ян, в очередной раз с силой пнув стол. - Тебе нужно моё разрешение? Сяо Синчэнь решил принять это за знак согласия. - Вот, сложим всё это сюда, - сказал он, достав небольшую чашу, чтобы они собрали в неё все листья и мелкие лепестки цветов, что были в чае. Сюэ Ян подчинился, не выплюнув больше ни одного ругательства, но при этом стряхнул листья чая со своих волос так, что некоторые из них запачкали белоснежные одеяния даочжана. Крошечный листик упал на щёку Сяо Синчэня. Ещё один – на волосы. Сяо Синчэнь не возражал, хотя и считал это истинно детской выходкой. Уголок рта Сюэ Яна искривился в усмешке – Сяо Синчэнь почувствовал её пальцами и непроизвольно погладил того по лицу, как будто старался стереть гримасу. Промокнув потёки чая на лице Сюэ Яна своим рукавом, даочжан помог ему снять промокшее ханьфу. Движения Сюэ Яна, резкие и раздражённые, отнюдь не облегчали Сяо Синчэню задачи. От них обоих теперь исходил аромат чая. При осознании, что Сюэ Ян стоит перед ним сейчас почти обнажённый, губы Сяо Синчэня пересохли. Твёрдые мускулы рук Сюэ Яна стали ещё крепче от постоянных усилий, которых требовали боевые техники. Сяо Синчэнь в достаточной мере смог оценить это, когда освобождал того от ханьфу, и теперь уже жалел о том, что необдуманно предложил свою помощь. Всякий раз даже при мимолётном прикосновении к Сюэ Яну ему казалось, что сердце вот-вот разорвётся от чувств. В конце концов, Сяо Синчэнь заставил себя сосредоточиться на своей задаче. Готовясь очистить волосы Сюэ Яна от чая, он принялся за дело. Тот, между тем, недовольно передёрнулся. От слуха Сяо Синчэня не ускользнуло, что ноздри у Сюэ Яна раздуваются от сдерживаемой с трудом злой досады. Закончив с причёской Сюэ Яна, Сяо Синчэнь протёр ему лицо. Он старался не быть слишком нежным. Тем не менее, Сяо Синчэнь всё ещё остро чувствовал его полуобнажённое тело. Важно было всё время занимать себя работой, не думая больше ни о чём, и даочжану это удавалось – до тех пор, пока Сюэ Ян вдруг не придвинулся к нему очень близко. - А знаешь, Сяо Синчэнь, - протяжно проговорил он, - кажется, я всё-таки кое-что чувствую. Тело Сяо Синчэня обожгло. Ему почудилось, что и сам он практически обнажён. А если бы мог видеть, то, взглянув вниз, наверняка обнаружил бы обуглившиеся остатки своих одеяний, лежащие у его ног в виде груды чёрной золы. Как Сюэ Яну всегда это удавалось – вызывать в нём такой жар одним только тоном голоса? Рукой в перчатке Сюэ Ян схватил его за запястье, с такой силой дёрнув на себя, что Сяо Синчэнь едва не упал. Почти сразу он попытался оттолкнуть Сюэ Яна, но обе руки уже были схвачены у него за спиной, а лицо оказалось совсем рядом с лицом Сюэ Яна. Сяо Синчэнь ещё успел дёрнуться в этой крепкой хватке перед тем, как тот впился в его губы жадным поцелуем. Поцелуй подействовал на Сяо Синчэня как удар. Он выгнулся, всё его тело содрогнулось. Откуда-то до него донёсся какой-то странный звук. Сяо Синчэнь не сразу понял, что этот звук издал он сам. Этот слабый знак сопротивления оказался единственным, на что он оказался сейчас способен, и тут же превратился в звук наслаждения и радости. Нервы Сяо Синчэня ожили, взбудораженные паническим сомнением в допустимости подобного поведения, смешанным со жгучей страстью – поглощающей, пылкой, но одновременно и привычно пугающей. Сюэ Ян уже не держал его за руки. Руки были свободны – с какого момента? – и теперь они отчаянно вцепились в Сюэ Яна. Сюэ Ян развёл языком губы Сяо Синчэня и вторгся в его рот, отчего всё внутри превратилось в горячее пламя. Он застонал, прерывисто дыша Сюэ Яну в губы, пока тот возился с его одеяниями. Сяо Синчэню захотелось помочь ему, но Сюэ Ян довольно быстро справился сам, оставив на нём лишь нижнее одеяние, которое просто распахнул и слегка приспустил с плеч. Сяо Синчэня удивило, что Сюэ Ян был так нежен, когда подхватил его на руки и прижал к стене. Затем Сюэ Ян поцеловал его в плечо, после чего перешёл ниже, и Сяо Синчэнь затаил дыхание. Он обнял Сюэ Яна крепче, пальцы его запутались в гриве его всё ещё влажных по вине чая волос. Сяо Синчэнь растаял, когда язык Сюэ Яна дразняще лизнул кожу его груди, прихватил её зубами, потянул. Медленно, потом сильнее. Сяо Синчэнь ощутил, как оно растёт, – то чувство, которого он так ждал, уплотняясь внизу его живота и бёдрах, рождая волну, которая накатывала и возрастала. Сяо Синчэнь почувствовал руки Сюэ Яна у себя на ногах. Вверх, вдоль бёдер, внутрь. Сяо Синчэнь открылся ему, позволяя. Ощутил, как его смазанные маслом пальцы ударили. Один раз... и потом ещё раз. - С-сюэ Ян... Сяо Синчэнь услышал свой голос и понял, что говорит вслух. Что ж, и пусть. Удобнее обвив Сюэ Яна ногами, он принял в себя следующий удар. Ахнул и откинулся головой на стену. Сюэ Ян ударил сильнее, и Сяо Синчэнь вздрогнул, корчась в долгом, остром спазме. Снова и снова. Прикосновения Сюэ Яна между его бёдрами, давление руки в перчатке, которой тот прижимал его к себе... Учащённое дыхание Сюэ Яна – или это его дыхание? – и сладостный жар губ на его губах... Тело Сяо Синчэня переживало каждый удар пальцев, пока он не достиг, наконец, высшего уровня... Сюэ Ян убрал руку, вновь поцеловал его, пробудив от размягчающей усталости, которая охватила Сяо Синчэня после такого прекрасного расслабления. Сюэ Ян прижался к нему ближе, приподнял его чуть выше и опустил на себя. Сяо Синчэнь чувствовал Сюэ Яна, каждый его цунь. Казалось – даже всю циркулирующую в его теле энергию. Сяо Синчэнь вскрикнул, выгибаясь, желая продолжения. Он забыл об этом за последние недели. Нет, не забыл. Он просто не разрешал себе думать об этом, о том, как это великолепно. Каждый раз. Всё существо Сяо Синчэня трепетало, когда Сюэ Ян глубоко целовал его, пронзая, внедряясь в него, так что, в конце концов, всё тело Сяо Синчэня стало казаться ему живым пламенем. Он скользил по Сюэ Яну так, как ему хотелось. Ощущение было великолепным. Через считанные мгновения тело уже двигалось само, без участия мысли. Сюэ Ян что-то сказал. Вжался лбом в изгиб его шеи, и Сяо Синчэнь обнял его сильнее. Он опять собирался вознестись к вершинам. Сюэ Ян застонал, его руки впились Сяо Синчэню в плечи. Сюэ Ян весь подался навстречу ему. - Сяо Синчэнь... - Сюэ Ян произнёс это неразборчиво, но даочжан понял, что тот позвал его по имени. Сюэ Ян снова довёл его чуть ли не до небес. И издал звук, похожий на стон. Сяо Синчэнь скользнул руками по его плечам. Он наслаждался, ощущая Сюэ Яна. Сюэ Ян любил его. И он любил Сюэ Яна. Сюэ Ян расслабился. Его лицо по-прежнему было прижато к горлу Сяо Синчэня. Дыхание было громким, даже когда оно замедлилось. Сяо Синчэнь почувствовал что-то холодное у себя на ключице, какую-то влагу. “Неужели это слёзы?” - пронеслось у него в сознании. Протянув к Сюэ Яну руку, Сяо Синчэнь коснулся его щеки. И Сюэ Ян не сопротивлялся, всё ещё крепко прижимая его к себе. Сам не зная почему, Сяо Синчэнь поиграл прядкой волос Сюэ Яна, обмотал прядку вокруг пальца и прошептал: - Не переживай. Я ни о чём не жалею. Он говорил для Сюэ Яна, но ему и самому было важно это слышать. Сяо Синчэнь мягко высвободился из объятий Сюэ Яна и запахнул на себе нижнее одеяние. Его руки дрожали, внутри жужжало, но он действительно ни о чём не жалел. А вот Сюэ Яну, должно быть, казалось, что достопочтимый даочжан ведёт себя крайне нелогично и вообще с ума сошёл, раз нарушает собственные установки в их нынешних отношениях. Однако Сяо Синчэнь слишком хорошо знал Сюэ Яна, чтобы не понимать, как тот начнёт вести себя, если узнает, что предпочли всё-таки его, что выбрали его. Решение быть с ним всегда, несмотря ни на что, которое Сяо Синчэнь принял, конечно, сделает Сюэ Яна счастливым, но вместе с этим оно с большой долей вероятности нарушит весь процесс обучения самоконтролю. Обучения, под которое Сюэ Ян только-только начал подстраиваться. Сяо Синчэнь не мог допустить подобного промаха со своей стороны. Чересчур многое стояло на кону. Если бы дело не касалось такой поразительной способности и, как оказалось, такой мощной стихии, как дар предвидения, он не был бы так жесток с Сюэ Яном. Но так уж получилось, что дар предвидения затрагивал в Сюэ Яне сознание, разум, волю и эмоции. Дар влиял на всё это. И всё это влияло на дар. Предположить, как Сюэ Ян справится с даром при сильнейшем всплеске своих эмоций, Сяо Синчэнь не мог. И опасался, что... никак Сюэ Ян не справится. Риск, в самом деле, был велик. Рискованна была и их близость. Умом Сяо Синчэнь понимал, что совершил непростительную глупость, поддавшись страсти. Это могло проделать брешь в духовных щитах Сюэ Яна и... и кто знает, чем бы всё кончилось? Впрочем, Сяо Синчэнь с виноватой досадой подумал, что, возможно, и не заметил бы разрушительную энергию дара, до такой степени он был поглощён близостью с возлюбленным. Да, это было помрачением ума, слабостью, однако – вполне понятной, если учесть все обстоятельства. Внезапно сигнальные талисманы, оставленные Вэй Усянем, предупреждающе звякнули, сообщая о появлении посторонних в близлежащей от дома местности. - Вероятно, очередная тёмная тварь... - вынырнув из своих мыслей, пробормотал Сяо Синчэнь и быстро оделся. - Сюэ Ян, останься в доме и займись тем, чем я советовал тебе заняться: укрепи духовные щиты. С тварью я разберусь сам. Сюэ Ян утратил дар речи. Утратил его полностью – впервые в жизни. В полном замешательстве от невозмутимости Сяо Синчэня он только и мог, что растерянно стоять на месте. Даочжан, между тем, прихватив с собой свой меч, довольно резво покинул дом.⊰✧⊱
У Сяо Синчэня не заняло много времени обнаружить в лесу того, кто приближался к дому. Вот только это оказалась не тёмная тварь, а... - Даочжан! - А-Цин? - удивился тот, совершенно не ожидая встретить сейчас именно её. - Даочжан, я так рада тебя видеть! - подбежав к нему, А-Цин крепко обняла его. - Так беспокоилась о тебе, скучала! С тобой ведь всё хорошо, правда? Гадёныш... Сюэ Ян ничего плохого тебе не сделал? Ты знаешь, что мы с ним виделись? Ты не злишься на меня, что я рассказала ему о том, где ты живёшь? Даочжан, вы с ним... - Тише-тише, - рассмеялся Сяо Синчэнь, погладив её по голове. - Ты так тараторишь, что я едва улавливаю смысл твоих фраз. Судя по всему, ты совсем не изменилась. Хотя мне радостно слышать твой голос. - Пока только голос... - тихо проговорила А-Цин и, ещё раз крепко обняв его, отстранилась. - Даочжан, мне нужно так много рассказать тебе, признаться... Ох, скажу лучше сразу! Я долго практиковалась и теперь я могу... - Можешь – что? - Сяо Синчэнь непонимающе наклонил голову. - Могу вернуть тебе глаза, - уверенно заявила А-Цин.