⊰✧⊱
Глаза Сяо Синчэня закрывались от усталости к тому времени, когда Юньчжун присоединился к нему в позолоченной комнате. Было уже поздно, а Сяо Синчэнь всё ещё оставался в том же шёлковом одеянии, которое надел утром. Он сидел перед окном за низким столиком, решительно настроенный не спать. Никогда больше Юньчжун не застигнет его врасплох! Сяо Синчэню хотелось продолжать злиться на него после негласного отказа откровенно поговорить, но за ужином тот снова был таким любезным, таким прекрасным собеседником, что все колкости просто не достигали цели, отскакивая от бесстрастной маски Юньчжуна как горошины. Сяо Синчэню было трудно прохладно говорить с тем, кто никак не реагировал на его негодование. Сяо Синчэнь долго пытался делать вид, что читает, но смятение в душе не давало сосредоточиться. Так много случилось за последние дни, и его голова гудела от вопросов и беспокойства. Поцелуи, усиливающееся влечение, различного рода признания, визит друга Юньчжуна, который сказал много такого, чего даочжан даже не пытался понять, угрозы Цзинь Гуанъяо и низших демонов... Всего и не перечесть. Кроме того, имелась ещё и неопределённость того, что может произойти этой ночью, когда Юньчжун придёт, чтобы вновь уснуть с ним в одной постели. После ужина Сяо Синчэнь попытался найти место в цитадели, где ещё можно спать. Но Юньчжун не преувеличивал, когда говорил, что большая часть цитадели необитаема. Сяо Синчэнь всё же подумал, не взять ли несколько одеял и лечь в одной из холодных комнат, не прогретых теплом огня, но быстро сообразил, что Юньчжун обязательно найдёт его. Прятаться – не выход. Сяо Синчэнь услышал, как раздвинулись двери. Вздрогнув, он поднял взгляд от свитка, который не читал. В своём красном ханьфу Юньчжун выглядел олицетворением порока. В одной руке он держал поднос с чайным набором. А когда шагнул в комнату, халцедон в его венце хищно сверкнул в свете свечей. Предательское влечение рябью прошлось по телу Сяо Синчэня. - Надеюсь, ты не станешь раздеваться при мне перед сном, - выпалил он, прежде чем сообразил, что это не самый мудрый выбор темы. Тот непредсказуемый, изменчивый юмор, который привлекал его, ярко осветил лицо Юньчжуна. Улыбка Юньчжуна поразительно выделялась на фоне его кожи, местами плавно переходящей в золотую чешую. На один захватывающий миг метки монстра и вовсе как будто исчезли, и Сяо Синчэнь видел лишь ослепительно красивого человека. - Ба! Да достопочтенный даочжан, похоже, намерен вогнать меня в краску! - развеселился Юньчжун. Сяо Синчэнь молился, чтобы тот не догадался, как звенит, словно натянутая струна, его тело. Он пугающе уязвим перед Юньчжуном, особенно в те моменты, когда Юньчжун не ведёт себя как распутник, а бывает таким вот провоцирующим, интригующим, как сейчас. - Я не хочу, чтобы ты спал здесь, - Сяо Синчэнь с трудом сохранял голос ровным, хотя руки дрожали. Он отложил свиток, который всё ещё держал в руках, в сторону. Юньчжун, между тем, пересёк комнату с небрежным видом, которому, как Сяо Синчэнь уже знал, не стоило доверять, поставил поднос на столик и наполнил пиалы ароматным чаем. - Разве? - лениво спросил он, вручая пиалу. - Да, - взяв пиалу, отозвался Сяо Синчэнь удручающе неубедительно. Он ожидал большей реакции на свои слова. Единственными звуками в комнате были потрескивание огня в треножниках и шум дождя за окнами цитадели. Дождливая осень теперь, видимо, всегда будет напоминать о ночи попадания сюда, когда он согласился на оплату сделки своим телом. А вместо этого нашёл... Что? Сяо Синчэнь не был уверен, что знает ответ. С той же неспешностью Юньчжун сел напротив него за столик, разметав алый шёлк своего ханьфу. - Что ж, хорошо, - сказал он всё тем же подозрительно мягким голосом. Это было что-то слишком уж легко. Сяо Синчэнь сделал глоток чая, чтобы подкрепить свою слабеющую смелость, – чай обжёг горло. - Значит, ты оставишь меня одного? - уточнил он. Улыбка тронула губы Юньчжуна, когда он поднял свою пиалу в безмолвном тосте. Сяо Синчэнь старался не смотреть, как двигается его кадык, когда тот пьёт. Даочжан резко вдохнул, но всё равно грудь как будто сдавило. Отчего-то вдруг стало нечем дышать. - Конечно же, нет, - усмехнулся Юньчжун лишь после того, как в полной мере насладился вкусом чая. - Сяо Синчэнь, ты был бы разочарован, если бы я так сделал. Смех добавил такой теплоты его словам, что Сяо Синчэню отчаянно захотелось протянуть к нему руки. - Я бы пережил, - сухо проговорил он. - Ты же сказал, что согласен. - Нет, - Юньчжун мотнул головой. - Я просто подтвердил, что услышал тебя. - Из тебя вышел бы прекрасный император, - Сяо Синчэнь недовольно посмотрел на него. Юньчжун снова тихо рассмеялся. - Сяо Синчэнь, ты же знаешь, что я не оставлю тебя сегодня. Этим утром я проснулся в твоих объятиях и от этой привилегии ни за что не откажусь. На один миг слабости Сяо Синчэнь вспомнил, как надёжно и спокойно чувствовал себя, лёжа рядом с ним в постели. Решительно расправив плечи, даочжан вновь смерил его недовольным взглядом. Он надеялся, что Юньчжун не увидит за этой маской решимости его чувствительного, восприимчивого сердца. Новый, открытый Юньчжун оставлял Сяо Синчэня тонуть в трясине смятения. Интуитивно он понимал, что Юньчжун совсем не так невозмутим, как притворяется. Когда Сяо Синчэнь встретился с его золотистым взглядом, то увидел, что расстояние между ними вернулось, и поймал себя на том, что не хочет этого расстояния, что хочет, наоборот, снова быть с ним. Что, разумеется, абсурдно. Юньчжун никогда не был с ним ни в одном смысле, который имеет значение.⊰✧⊱
Нетерпение сжимало грудь Сюэ Яна. Внезапный визит меча напомнил ему, что у него есть только короткий отрезок времени, прежде чем внешний мир нарушит их уединение. Пусть слишком самонадеянно, но он воображал, что к этому моменту уже овладеет Сяо Синчэнем, откроет ему свою личность и передаст часть даров. Однако сейчас нетрудно было прочесть выражения, мелькающие на лице даочжана. Замешательство. Раздражение. Решимость, не сулящая ничего хорошего нечестивым планам. Не такой реакции Сюэ Ян ждал. Он желал, чтобы Сяо Синчэнь таял в его присутствии. - Ты полагаешь, что уже заполучил меня? - резко произнёс Сяо Синчэнь в ответ на его последнюю фразу. - Клянусь, пока ты не скажешь “да”, тебе ничего не грозит, - в очередной раз заверил его Сюэ Ян, хотя и желал совсем иного. Проклятое благородство, которое невольно пробуждал в нём даочжан, работало против его намерений. Помолчав немного, Сяо Синчэнь заговорил: - Я не скажу “да”. Голос его звучал уверенно, но Сюэ Ян заметил, как руки стиснули пиалу с чаем. Огонь, пылающий в треножниках у стен, был невыносимо жарким. Или, быть может, виной всему жар неистовой похоти? Сюэ Ян ссутулился за столиком, и отвороты его ханьфу разошлись на груди. - Юньчжун, ты... - Сяо Синчэнь осёкся, и взгляд его обжёг участок обнажившейся кожи с ярко-золотой чешуёй. Даочжан смотрел так, словно увидел свою первую еду после месяца голода. Смотрел на него, Сюэ Яна или, вернее, Юньчжуна, словно он был чистым озером в пустыне. Сяо Синчэнь как будто прикасался к нему, хотя всё так же чинно сидел на месте. “Ах, Сяо Синчэнь, Сяо Синчэнь... - со сладким томлением в душе подумал Сюэ Ян. - Перестань мучить себя. Перестань мучить меня. Какой прок от добродетели, если она не заглушает страсть?” Тем временем, Сяо Синчэнь заморгал, явно возвращаясь в действительность. И Сюэ Ян увидел, каких усилий даочжану стоило оторвать взгляд от его груди. Сяо Синчэнь поднял взгляд к его лицу, но Сюэ Ян понимал, что на самом деле тот не видит его. Сердце стучало, как молот, а руки по примеру рук Сяо Синчэня так стиснули пиалу с чаем, что та едва не треснула. Если б он знал, что его обнажившаяся кожа с переливающейся в свете свечей чешуёй будет иметь такое воспламеняющее действие, то бегал бы голым все эти дни. Сюэ Ян резко подался вперёд, чтобы поправить пиалу даочжана, которая опасно наклонилась. Сяо Синчэнь, похоже, не замечал ничего, кроме чувственной энергии, потрескивающей между ними. Но стоило Сюэ Яну улыбнуться, как Сяо Синчэнь вспыхнул и выпрямился. Плохо было радоваться его замешательству, но Сюэ Яна затянуло в такой бурный водоворот чувств, что он не собирался страдать в одиночку. Глаза Сяо Синчэня сверкали, скулы пылали. Он облизнул губы, отчего те стали блестящими и до одури манящими. Голос его прозвучал сипло, когда он повторил: - Юньчжун, ты... “Гореть мне в Преисподней!” - пронеслось у Сюэ Яна в сознании, когда ему удалось забрать у даочжана пиалу, пока тот не пролил чай на своё прекрасное новое облачение. Пальцы дрожали, когда Сяо Синчэнь разжал их. Поставив пиалу на поднос, Сюэ Ян переместился за столиком таким образом, что быстро оказался сидящим рядом с Сяо Синчэнем. Затем, не обращая внимания на его неприступный вид, вынул шпильку из его волос. - Юньчжун! Прекрати, - Сяо Синчэнь попытался оттолкнуть его руки. - Успокойся, Сяо Синчэнь, - Сюэ Ян придвинулся к нему ещё ближе, пресекая возможную попытку бегства. - Не успокоюсь, господин Юньчжун, - занервничал Сяо Синчэнь, безуспешно пытаясь не позволить окончательно распустить волосы. Те были гладкими, будто тончайший шёлк, и улавливали весь свет в комнате, переливаясь всеми тёмными оттенками – роскошными цветами Междумирья. - Опять это “господин Юньчжун”... - мягко пожурил Сюэ Ян и, неохотно отведя взгляд от его волос, взял Сяо Синчэня за руку, ощутив еле уловимый трепет неуверенности, подтачивающей протест. - Что ты задумал? - в голосе Сяо Синчэня появилась настороженность. Сюэ Ян поднялся на ноги и мягко потянул его вверх, тоже побуждая встать. Как и ожидалось, даочжан стал упираться. - Готовлюсь поцеловать тебя перед сном, - просто ответил Сюэ Ян. Сяо Синчэнь испепелил его взглядом, не сумев, однако, скрыть чувственной жажды, от которой глаза получили цвет самого тёмного ночного неба. - Юньчжун, прошу, оставь меня в этой комнате одного, - неожиданно попросил он. - Сурово, Сяо Синчэнь, сурово, - Сюэ Ян цокнул языком. - Выгонять меня в непрогретые комнаты такой холодной осенью. - Демоны разожгут тебе там огонь. - Не только сурово, но и жестоко, - усмехнулся Сюэ Ян. - Надо быть совсем уж бессердечным, чтобы лишний раз тревожить демонов, которые и так постоянно всё для меня делают. - А у тебя точно есть сердце? - спросил Сяо Синчэнь. Сюэ Ян едва сдержался, чтобы не признаться, что если оно и есть, то уже давно перешло во владения Сяо Синчэня. И если это сердце отвергнут, то Сюэ Ян вернётся к своей циничной, эгоистичной, отшельнической жизни. Он решительнее потянул даочжана за руку, и тот поднялся. - Такие красивые губы говорят такие некрасивые вещи, - поддразнил Сюэ Ян и, не дав Сяо Синчэню ответить, поцеловал его. Сяо Синчэнь застыл в его руках, прекрасный, изящный, неподатливый. Да вот только Сюэ Ян ещё со времён жизни в городе И научился читать его отклики. Сяо Синчэнь определённо вкусил восторга. - Сдавайся, - прошептал Сюэ Ян у его губ после поцелуя. - Нет, я... - Сяо Синчэнь сглотнул. - Я люблю Сюэ Яна, моего Сюэ Яна. - Конечно, ты любишь его, - улыбнулся Сюэ Ян. - Разве я пытаюсь оспорить твою любовь к нему? - Но как я тогда могу... - расстроенно пробормотал Сяо Синчэнь. - Я не понимаю, что со мной... Разве можно любить двоих одновременно? По его рассеянному виду Сюэ Ян догадался, что даочжан явно так и не осознал, что произнёс последнюю фразу вслух. - Сяо Синчэнь? - позвал его Сюэ Ян и снова поцеловал. Однако тот теперь был безмолвным под его поцелуями. Сюэ Ян погладил лицо Сяо Синчэня, шею, плечи, руки. Наконец, у того вырвался тихий вздох. Сюэ Ян приготовился к новому сопротивлению, но руки Сяо Синчэня неожиданно обвили его шею. Душа Сюэ Яна торжествовала. Не оставляя возможности возразить, Сюэ Ян крепко обнял его и, взмахнув крыльями, быстро перелетел на кровать. Осторожно опустил Сяо Синчэня на золотистое покрывало и накрыл его собой, пленив ноги даочжана своими ногами. Сяо Синчэнь нетерпеливо дёрнул его ханьфу, и Сюэ Ян стащил с себя красный шёлк, не переставая целовать губы своего возлюбленного, шею, ключицы. Сяо Синчэнь издал стон, когда коснулся ладонями обнажённой кожи Сюэ Яна. Провёл по спине вверх и вниз, вверх и вниз. Нестерпимое желание овладеть им сводило Сюэ Яна с ума. Он немного отстранился и рванул шёлковое облачение Сяо Синчэня, используя когти. С удивительной лёгкостью оно разорвалось до талии. Покусывая губы Сяо Синчэня, Сюэ Ян тем самым отвлекал его и заодно стремился вволю насытиться его вкусом. Безумное нетерпение подстёгивало. Но всё же Сюэ Ян не задержался, чтобы посмаковать, насладиться в полной мере, хотя удовольствие и разливалось по нему от каждого прикосновения, от каждого прерывистого стона Сяо Синчэня. Сюэ Ян проложил дорожку поцелуев вниз по его шее, между тем как руки – уже без когтей – спустились ниже. Он помедлил, прежде чем коснуться груди, живота. Каждое мгновение происходящего было наполнено особой важностью. Сюэ Ян не мог описать чувство, даже если бы захотел. Когда, наконец, его ладони заскользили по груди Сяо Синчэня, тот застонал ещё более несдержанно. Сюэ Ян нежно покатал пальцами его соски. Сяо Синчэнь выгнул спину, прижался к его возбуждённой плоти – перед глазами у Сюэ Яна поплыли красные круги. - Юньчжун... - зажмурившись, в исступлении простонал Сяо Синчэнь. И пусть это и не его настоящее имя, но звучание каждого стона Сяо Синчэня было для Сюэ Яна прекраснее любой музыки. Он пленил один сосок губами, и в тот же миг чувства его потонули в реакциях Сяо Синчэня. Тот всхлипнул и вновь прогнулся, судя по всему, совершенно потерявшись в ощущениях. Сердце Сюэ Яна победоносно стучало. Огненная тьма застилала глаза. А потом эта тьма взорвалась светом – его пальцы скользнули между ног Сяо Синчэня. Даочжан застонал в кожу плеча Сюэ Яна от очевидного наслаждения. Сюэ Ян не торопился. Ему всегда нравилось доводить Сяо Синчэня до грани острыми, но неспешными ласками. Вот и сейчас он томительно страстно целовался с Сяо Синчэнем, одновременно с этим предельно осторожно входя в него пальцами, достигая нужной точки в его теле. Вскоре тот стал достаточно разгорячённым, но ещё не готовым, несмотря на прерывистое дыхание и то, с какой силой он сжимал руками плечи Сюэ Яна. Тогда Сюэ Ян быстро достал масло из рукава своего сброшенного ханьфу и сделал ласки ещё приятнее, уже при каждом проникновении неизменно поглаживая нужный бугорок. Сяо Синчэнь дрожал и вскрикивал, услаждая взор Сюэ Яна своей чувственностью. Тот приближался к пику, а Сюэ Ян ведь только-только начал. Он поцеловал Сяо Синчэня глубже, между тем как пальцы его описывали круги внутри даочжана, скользили медленно и сильно, дразнили. - Юньчжун! Как же Сюэ Ян любил это зрелище: Сяо Синчэнь, пересекающий порог наслаждения. Если не считать двух алых пятен на скулах, Сяо Синчэнь был бледен. Губы покраснели и чуть припухли от поцелуев. Тело подрагивало от пережитого удовольствия. Сюэ Яну вдруг захотелось сказать своему прекрасному возлюбленному нечто столь же прекрасное. Захотелось сказать, что значит этот момент. Захотелось... Но то, что у него вырвалось, прозвучало как бессмысленная лесть распутника, хотя сказал он это совершенно искренне: - Ты великолепен, луна моя. Его слова рассеяли чары близости. Ужас прогнал восторг с лица Сяо Синчэня, а тело выпрямилось и одеревенело. - Пусти меня, - с надрывом произнёс он, толкнув плечи Сюэ Яна. - Сяо Синчэнь... Однако даочжан уже не слышал его. Попытки оттолкнуть стали неистовыми. - Пусти меня! Немедленно! - крикнул Сяо Синчэнь. Сюэ Ян услышал зарождение нервного приступа и послушно отодвинулся в сторону. - Сяо Синчэнь, это не... - он умолк, не зная, что сказать. Это не важно? Но это важно. Важнее, чем всё остальное в его презренной жизни. Сяо Синчэнь дрожащими руками натянул на себя разорванный шёлк и неуклюже прижался спиной к изголовью кровати, словно опасался, что любовник набросится на него. - Сяо Синчэнь, прошу тебя, не переживай так... - на этом дар красноречия покинул Сюэ Яна. Встав с кровати в надежде, что расстояние между ними успокоит даочжана, Сюэ Ян оделся и сделал лишь маленький шаг к нему. Вот только Сяо Синчэнь отдёрнулся, как будто избегая удара. - Боги, какой же я испорченный... Я предал его... предал... - заговорил Сяо Синчэнь надломленно. А потом проделал огромную дыру у Сюэ Яна в сердце, когда вытер глаза от слёз. “Он плачет. Посмотри, что ты наделал, Сюэ Ян”, - обратился к самому себе Сюэ Ян, чувствуя себя самой подлой тварью, которая когда-либо существовала. - Нет, ты не предал его, - возразил он, пусть сердце его и сжалось от мучительных чувств. - И ты вовсе не испорченный, Сяо Синчэнь. Ты самый чистый заклинатель, которого я знаю. В попытке успокоить Сюэ Ян всё же осмелился дотронуться до плеча даочжана. И это было ошибкой. Сяо Синчэнь отшатнулся и вскочил с кровати. Тяжело дыша, словно пробежал тысячу ли, замер посреди комнаты. Он выглядел испуганным и душераздирающе ранимым. Совсем не тот человек, который всего несколько мгновений назад купался в блаженстве. Зеркала отражали молодого мужчину с глазами огромными и тёмными, как синяки. Мужчину, который держался гордо, даже несмотря на то, что в выражении его лица ясно читалось унижение. - Сяо Синчэнь, - Сюэ Ян шагнул ближе, хотя здравый смысл и говорил ему, что даочжан воспримет любое приближение как угрозу. - Не заговаривай мне зубы, - жёстко отозвался Сяо Синчэнь. - Я не предполагал, что ты так расстроишься, - честно сказал Сюэ Ян. Он сознавал, что превратился в дурня, не имеющего представления, какой вред нанёс. “Почему, ну почему он так отреагировал?” - задавался вопросом Сюэ Ян. Впрочем, с иной реакцией Сяо Синчэнь не был бы Сяо Синчэнем, а Сюэ Ян давно пришёл к выводу, что Сяо Синчэнь – единственный человек, который ему нужен. - Не вини себя, - Сюэ Ян снова попробовал успокоить его. - А кого мне винить? Тебя? - отрешённо проговорил Сяо Синчэнь. - Да, действительно... Ведь ты вознамерился соблазнить меня до того, как я сообразил, что ты задумал. Сюэ Ян прикусил язык, с которого готов был сорваться протест. Они оба знали, что всё не так. Его замысел не являлся для Сяо Синчэня тайной. - Жаль, что я всё-таки поддался, - не дожидаясь его ответа, сказал Сяо Синчэнь и бросил не него полный презрения взгляд. - Ты дотрагиваешься до меня, и мои мысли превращаются в кашу. Не знаю, как тебе это удаётся... До тебя это удавалось лишь одному человеку. Костяшки его пальцев побелели, когда он стиснул половинки своего разорванного одеяния и пошёл к дверям. Сюэ Ян мысленно выругался. Его грандиозное соблазнение обернулось полнейшим крахом. Сяо Синчэнь разбил вдребезги все его уловки. - Сяо Синчэнь, ты по-прежнему замечательный, достойный человек и... настоящее сокровище для меня, - Сюэ Ян поздно вспомнил, что тот не желает его ласковых слов. - Не пытайся одурачить меня своей дешёвой лестью, - резко высказался даочжан. Сюэ Ян пришёл в уныние. Как же ему убедить Сяо Синчэня, что, называя его своим сокровищем, говорит совершенно искренне? - Куда ты идёшь? - спросил Сюэ Ян, когда тот почти добрался до дверей. - Подальше от тебя, - глухо ответил Сяо Синчэнь. - Это единственная тёплая комната в цитадели, - напомнил Сюэ Ян. Сяо Синчэнь посмотрел на него так, словно он был змеёй. Сюэ Ян и сам чувствовал себя немногим лучше этой твари. К тому же... по сути-то он теперь и был родственником великого золотого змея. - Мне всё равно, - даочжан отвернулся. - Сяо Синчэнь, - Сюэ Ян вздохнул, - клянусь, я больше не трону тебя. - Я не верю тебе, - бесцветно проговорил Сяо Синчэнь. - После того, что уже произошло... я... Он покачал головой, не договорив. Сюэ Ян сдержал порыв оправдаться. Он обещал дождаться согласия Сяо Синчэня, прежде чем овладеть им. И, в общем-то, не нарушил соглашения. Да вот только оправдания – всего лишь пустые слова. Сюэ Ян безжалостно пытался подавить его сопротивление. - Оставайся тут. Уйду я, - угрюмо заявил он. Ещё одна бессонная ночь. Завтра его будет постоянно клонить в дрёму. - Нет, - отказался Сяо Синчэнь и с такой силой раздвинул двери, что те, ударились о стенной проём, сотрясая зеркала. Его повторяющееся отражение задрожало. - Не глупи, Сяо Синчэнь. Всё же ты мой гость. Оставайся в этой комнате, - попытался воззвать к его разуму Сюэ Ян. И совершил ещё одну ошибку. Несколько шагов – и он положил свою руку даочжану на плечо, ощутив мягкое прикосновение его шелковистых волос к пальцам. А ещё бесконечное, непоколебимое отторжение. “Пекло! Как же я умудрился настолько всё испортить?” - разозлился на самого себя Сюэ Ян. - Не прикасайся ко мне! - Сяо Синчэнь отшвырнул его руку. Затем сделал шаг, ещё один, а потом и вовсе ринулся прочь по тёмному коридору.⊰✧⊱
Сяо Синчэнь нёсся, как обезумевший, спотыкаясь и ничего не видя перед собой. Лишь бы только сбежать от Юньчжуна и ужасного, опасного соблазна. Здравый смысл улетучился, остались одни инстинкты, вопящие о самосохранении. Единственное, что Сяо Синчэнь знал: ему необходимо отделить себя от того, что Юньчжун сделал с ним в той роскошной постели. Вдоль длинного коридора, босыми ногами по чёрным каменным плитам, вниз по холодным ступеням лестницы, в огромный тронный зал с его призраками и колыхающимися под потолком полотнищами с изображениями золотого дракона. Как преследуемое животное, нёсся Сяо Синчэнь через мрачный петляющий лабиринт коридоров. Главные двери цитадели запирались в чётко определённое время, считающееся в Междумирье поздним вечером, и были слишком тяжёлыми для него, но он мог покинуть цитадель и через задний вход. - Сяо Синчэнь! - донёсся вдруг крик Юньчжуна. Частью своего сознания Сяо Синчэнь понимал, что ведёт себя как сумасшедший и надо остановить этот глупый побег. Если он твёрдо и решительно скажет “нет”, Юньчжун оставит его в покое. В этом Сяо Синчэнь ему почему-то доверял. Кому Сяо Синчэнь не доверял, так это самому себе. Просто не мог после тех ошеломляющих мгновений в объятиях Юньчжуна. Тот сделал его орудием в своих руках, и это было для Сяо Синчэня невыносимо. Он клялся себе, что никогда не предаст Сюэ Яна, и вот уже готов безумно влюбиться в Юньчжуна, в этого игривого, насмешливого человека в обличье монстра. Сяо Синчэнь понимал, что ему необходимо вновь стать тем, каким он был до попадания сюда, в цитадель Теней, и прогнать прочь распутное создание, которое стонало и извивалось под умелыми руками Юньчжуна. Дыша тяжело, как загнанный зверь, Сяо Синчэнь попытался открыть железные двери заднего входа цитадели. - Откройтесь же, откройтесь! - нервно шептал он, ломая ногти о задвижку. Вспышка молнии в ближайшем окне осветила ключ в замке. Дрогнувшей рукой Сяо Синчэнь повернул ключ, толкнул двери и выскочил в грозу. И тут же ветер со страшной силой врезался в него. - Сяо Синчэнь, проклятье, вернись! - голос Юньчжуна был всё ближе. Сяо Синчэнь догадался, что тот совсем рядом. - Даочжан, где ты? - звал Юньчжун. - Поверь, это ни к чему! Сяо Синчэнь не мог бы смотреть ему в глаза и не вспоминать, как тот делал... это. Со сдавленным вздохом он захлопнул за собой двери и ринулся в залитую дождём тьму.⊰✧⊱
“Гадство! - злился Сюэ Ян. - Куда же он подевался?” Но тут услышал грохот в задней части цитадели – и сердце его ухнуло вниз. Если Сяо Синчэнь выбежал из цитадели с того входа, да ещё и в такую грозу, он в большой опасности. Жуткие образы распростёртого на скалах безжизненного тела заполнили сознание Сюэ Яна. Он быстро достал из пространства цянькунь маленький прозрачный шар, шепнул заклинание – и шар ярко засветился. Руки Сюэ Яна дрожали, когда он делал всё это. Каждый миг казался вечностью. Закончив, Сюэ Ян крепче сжал во второй руке накидку даочжана и молниеносно ринулся вперёд. Уповая на то, что Сяо Синчэнь с запечатанными духовными силами не убежит далеко в такую ненастную погоду, Сюэ Ян пронёсся через цитадель и выскочил в бурю. Ледяной ветер и дождь ударили в лицо. Сюэ Ян покачнулся, недоумевая, как человек, даже такой стойкий, как Сяо Синчэнь, выдержал этот напор. - Сяо Синчэнь! - крикнул Сюэ Ян. Завывающий ветер швырнул этот крик ему обратно. Сюэ Ян силился поднять шар выше, отыскать даочжана, но свет шара был слабой защитой от кромешной тьмы. - Где же ты? - пробормотал Сюэ Ян и задействовал свой дар всеведенья. Дар помог мало. Лишь показал, что Сяо Синчэнь мог побежать в любую сторону, но, вероятнее всего, направился к скалам. Выругавшись, Сюэ Ян, спотыкаясь и скользя, двинулся через каменный двор, решив, что Сяо Синчэнь побежал в эту сторону, и надеясь, что это не так. Продвижение было медленным, от крыльев при таком ветре толку не было, и Сюэ Ян не раз падал навзничь. - Сяо Синчэнь! - продолжал кричать он. “Даочжан, ты же должен был знать, что я не причиню тебе вреда!” - отчаянно мелькало в его сознании. Сяо Синчэнь ведь верил, что он не станет принуждать. А Сюэ Ян подошёл дьявольски близко к этому. На один пронзительный миг, когда Сяо Синчэнь дрожал под ним, Сюэ Ян уже готов был овладеть им. Что за дикость... Тоска – не оправдание. Чувство вины душило Сюэ Яна. Он должен был оставить Сяо Синчэня в покое. Дождь, вонзающийся в лицо ледяными иголками и стекающий по всему телу, казался слишком малым наказанием за то зло, что он сотворил. Было уже поздно менять то, что случилось. Оставалось лишь надеяться на то, что ещё не слишком поздно вообще. - Сяо Синчэнь! Сяо Синчэнь! - всё кричал и кричал Сюэ Ян. “Если Сяо Синчэнь не вернётся целый и невредимый...” - Сюэ Ян по-настоящему испугался. Нет, он не будет додумывать эту мысль. Он найдёт Сяо Синчэня. Иначе ему не жить. Сюэ Ян повёл рукой со светящимся шаром из стороны в сторону, но даочжана нигде не было видно. Сад на этих скалах – большой и заросший, принадлежал Не Хуайсану. Сяо Синчэнь мог быть где угодно. Сюэ Ян позвал его ещё раз. Ничего. Возможно, Сяо Синчэнь не слышал его из-за шума дождя и ветра. Или, быть может, чересчур зол, чтобы отозваться. - Что же я натворил... - потерянно выдохнул Сюэ Ян, от волнения теряя концентрацию, отчего дар всеведенья работал хуже. Не привести ли демонов? Но если Сяо Синчэнь убежал вперёд, любая задержка может повысить вероятность, что он упадёт со скал. Сюэ Яна накрыл ужас. Конечно же, возможное падение было бы случайным. Конечно же, он не довёл Сяо Синчэня до того, что тот скорее умрёт, чем вновь встретится с ним? Сяо Синчэнь сильный даже с запечатанными духовными силами. Он не отправился бы в Междумирье, если б не был сильным. Он не из тех, кто скорее пожертвует жизнью, чем верностью возлюбленному. Ведь так? Но моментально вспоминались те жуткие видения из прошлого... видения, в которых Сяо Синчэнь лишал себя жизни. Это доказывало, что он вполне способен на такое при достаточно веской причине. Разве что за все минувшие годы Сюэ Ян убедил себя, что под его влиянием Сяо Синчэнь стал больше ценить свою жизнь и уже не расстанется с ней по собственному желанию. Однако вспоминались и совсем недавние события из жизни Сяо Синчэня... когда то Сун Цзычэнь, то Вэй Усянь едва успевали отвести Шуанхуа от шеи Сяо Синчэня. Чего Сун Цзычэнь и Вэй Усянь не знали, так это того, что это он, Сюэ Ян, предотвращал все подобные попытки Сяо Синчэня покончить со своей жизнью в моменты слабости, когда вера в то, что его возлюбленный ещё жив, покидала даочжана. И всё это, опять же, доказывало, что Сяо Синчэнь по-прежнему способен резко оборвать свою жизнь. - Что я наделал... что я наделал... - в панике повторял Сюэ Ян, торопливо продвигаясь вперёд. Паника была для него редкой эмоцией. Но мысль, что Сяо Синчэнь может пострадать, вселяла в него дикий страх, железными тисками сжимала сердце. - Сяо Синчэнь! - прокричал Сюэ Ян снова, но тот снова не отозвался. Сюэ Ян бы знал, если бы Сяо Синчэнь был где-то поблизости. Поскальзываясь на мокрых камнях, зовя даочжана, Сюэ Ян продирался сквозь заросли кустов к самым опасным скалам. Грохот волн почти бескрайнего озера перекрывал даже дождь и ветер. “Наверняка Сяо Синчэнь тоже услышит это и остановится...” - убеждал себя Сюэ Ян. Ветки хлестали и царапали его лицо, но он этого не замечал. Ханьфу не защищало, но ему было всё равно. Он проклятый полудракон! Сяо Синчэнь же здесь, в Междумирье, даже не обычный заклинатель, а просто обычный человек. И пугающе уязвим перед любой стихией. Тяжело дыша, Сюэ Ян выбрался на поросший уже пожелтевшей травой открытый участок над озером. Он поднял шар выше, но шар осветил пространство всего в несколько чжаней. Зазубренная молния расколола небеса – и Сюэ Ян увидел Сяо Синчэня, стоящего недалеко от него. В белом свете вспышки Сюэ Ян разглядел напряжение в его теле. Благодарение всем богам, Сяо Синчэнь был не у края обрыва, хотя стоял, устремив взгляд на штормовое озеро, словно завороженный. Сюэ Ян впервые вздохнул полной грудью с тех пор, как даочжан исчез во тьме. От облегчения закружилась голова. Сяо Синчэнь жив! Жив. Только теперь Сюэ Ян осознал, каким ужасом, какой болью сжимал его сердце страх потерять Сяо Синчэня. Сюэ Ян отдал бы всё, даже надежду прикоснуться к нему вновь – а прикосновения к Сяо Синчэню являлись для него высшей наградой, – лишь бы тот остался в живых. Пусть даже не с ним. Сюэ Ян не стал больше окликать его. Если Сяо Синчэнь и слышал его крики – а слышать их должен был, – то не отозвался. Медленно, чтобы не испугать его, Сюэ Ян приблизился. Последний раз он напугал Сяо Синчэня, подверг опасности и скорее перережет себе глотку, чем сделает это снова. - Сяо Синчэнь? - позвал Сюэ Ян, когда подошёл достаточно близко, чтобы точно быть услышанным. Даочжан обернулся. Его тёмные глаза сверкали чем-то похожим на ненависть. Он был бледным, волосы облепили его лицо, плечи и спину, как мокрый чёрный шёлк. - Оставь меня в покое, - сумрачно проговорил Сяо Синчэнь. Голос его с трудом прорезался сквозь завывающий ветер. У Сюэ Яна ёкнуло сердце, когда Сяо Синчэнь попятился к обрыву. Сейчас, когда он нашёл Сяо Синчэня, его страхи, что тот может броситься в озеро со скалы, казались нелепыми. Но скалы – опасное, ненадёжное место, и если даочжан оступится, то может случиться беда. Сюэ Ян хотел было протянуть к нему руку, но вовремя вспомнил, что Сяо Синчэнь не желает его прикосновений. Рука Сюэ Яна безвольно повисла, и он заговорил со спокойной убедительностью, которую только смог наскрести посреди такого светопреставления: - Сяо Синчэнь, вернись в цитадель. Здесь небезопасно. Сяо Синчэнь, по крайней мере, перестал пятиться. Ветер трепал его порванное одеяние, и он обхватил руками свои плечи. Если бы не дождь, его взгляд мог бы изничтожить Сюэ Яна. - Там тоже небезопасно, - прошелестел голос даочжана. Сюэ Ян не стал возражать. Сяо Синчэнь желал, чтобы он исчез с глаз долой, но Сюэ Ян не мог оставить его здесь в такую грозу. - Вот, - Сюэ Ян протянул ему тяжёлую накидку, которую тут же начал рвать ветер, грозя вырвать её из рук. Борясь с ветром, он шагнул ближе, чтобы обернуть накидкой дрожащие плечи Сяо Синчэня. Накидка слабо защищала от пронизывающего, порывистого ветра, но это было хотя бы что-то. На Сяо Синчэне только порванное шёлковое одеяние – разорванное Сюэ Яном в порыве низменного нетерпения. - Ты же и сам замёрз, - сказал Сяо Синчэнь ничего не выражающим голосом. Сюэ Ян через силу улыбнулся, хотя ему было совсем не до улыбок. Он готов был убить себя за непроходимую тупость. - Выживу, - рискнув, Сюэ Ян протянул даочжану руку. - Пойдём в цитадель. Прошу тебя, Сяо Синчэнь. Пожалуйста. Сяо Синчэнь уставился на протянутую к нему руку так, словно ему предложили яд. - Я ненавижу тебя, - тихо проронил он. Однако было совершенно ясно, что в действительности он не ненавидел. Сяо Синчэнь вообще никого никогда не ненавидел. Сюэ Ян знал, что это чувство было слишком тёмным, чтобы такой светлый заклинатель, как Сяо Синчэнь, мог его испытывать. - Ненавидь меня в цитадели, где тепло, - покладисто предложил Сюэ Ян. Ледяные потоки дождя вонзались в его крылья как кинжалы. Сяо Синчэнь с трудом выпрямился под напором ветра и плотнее закутался в накидку. Сюэ Ян ждал яростного ответа, но тот молчал. А потом Сяо Синчэнь повернулся и зашагал по мокрой траве, твёрдо направляясь к пролому в кустах, где пролез Сюэ Ян. Заметив мелькающие босые ноги Сяо Синчэня, едва-едва сохраняющие равновесие, Сюэ Яна вновь болезненно кольнула вина. Даочжан не напрашивался на всё это. Он здесь не по своей воле. Сюэ Ян подхватил его, когда Сяо Синчэнь покачнулся под очередным ударом ветра. Рукав накидки под рукой Сюэ Яна был насквозь мокрым. Сяо Синчэнь вырвался. - Я же сказал, чтобы ты не трогал меня, - резко произнёс он. Ничего не ответив на это, Сюэ Ян схватил его ещё крепче и дождался, когда тот обретёт опору, хотя Сяо Синчэнь и выговаривал ему что-то гневное. Но Сюэ Ян только тогда отпустил его. Ханьфу по-прежнему казалось Сюэ Яну слабой защитой, и он в полной мере ощущал на себе всю силу стихии. Пошатываясь и спотыкаясь, они выбрались на садовую лужайку. Сила ветра застигла Сюэ Яна врасплох. Стараясь удержаться на ногах, он услышал, как вскрикнул Сяо Синчэнь. Сквозь сплошную завесу дождя Сюэ Ян увидел, что даочжан припал к земле и съёжился под хлещущим ливнем. Уж если он, монстр, едва держался на ногах, то Сяо Синчэнь, должно быть, окончательно выбился из сил. - Сяо Синчэнь! - Сюэ Ян упрямо зашагал к его сгорбившейся фигуре. Это безумие слишком затянулось. Что бы он ни сделал, Сяо Синчэнь не сможет презирать его больше, чем уже презирает. Поэтому Сюэ Ян наклонился и поднял даочжана на руки. - Не прикасайся ко мне! - Сяо Синчэнь предсказуемо начал вырываться, но сил на борьбу у него явно не осталось. - С меня довольно! - отрезал Сюэ Ян, крепче хватая его. - Ты сам до цитадели не дойдёшь. Усмири временно свою гордость. - Дойду, - запротестовал Сяо Синчэнь, но Сюэ Ян не поверил ему. - Я не собираюсь стоять тут и замерзать, пока мы будем ругаться, - парировал Сюэ Ян. - Ты – тиран! - обрушился на него Сяо Синчэнь. Сюэ Ян вздохнул. - Хватит, Сяо Синчэнь. Знаю, я мерзавец и сущее зло, но потерпи прикосновение моих грязных рук, пока я не внесу тебя в цитадель. Он ждал возражений, но, видимо, силы Сяо Синчэня действительно были на пределе. Сердце Сюэ Яна пропустило удар, когда холодные руки даочжана нерешительно обвили его шею. - Вот, возьми это, - Сюэ Ян протянул ему светящийся шар. Не говоря ни слова, Сяо Синчэнь взял шар и держал его так крепко, как только мог, пока Сюэ Ян пробивался вперёд. Ветер, дождь и промокшие одеяния затрудняли ему путь. Двери заднего входа цитадели от порыва ветра грохнули о стену, когда он открыл их. Сяо Синчэнь протянул руку и закрыл за ними двери. Буря хлестала по каменным стенам и сотрясала двери, но тишина в цитадели показалась ошеломляющей. Тишина, отягощённая множеством несказанных слов. - Теперь можешь отпустить меня, - пробормотал Сяо Синчэнь. - Не сейчас, - буркнул Сюэ Ян. Плечи его болели, крылья, побитые ливнем, готовы были оторваться, но он не собирался отпускать Сяо Синчэня. Сюэ Ян прошагал через длинный коридор к лестнице, оставляя за собой мокрую дорожку. - Я сам могу идти, - настаивал Сяо Синчэнь. Сюэ Ян хотел возразить, но потом вспомнил, как его безрассудство вынудило даочжана бежать из цитадели. Раздражённый из-за своей настойчивости, Сюэ Ян остановился и поставил Сяо Синчэня на ноги. Тот покачнулся, не сводя взгляда с его лица. “Лучше б не смотрел так, - устало подумал Сюэ Ян. - Как будто ждёт, что я всё исправлю. Ни хрена я не могу исправить!” - Ох, - Сяо Синчэнь вдруг тихо охнул и, не отрывая от него растерянного взгляда, со странным изяществом стал оседать на пол. - Не возражай, - Сюэ Ян ловко подхватил его, не дав упасть, и снова поднял на руки, скользя по мокрой коже. - Господин Вэй предупреждал, что из-за амулета... я буду чувствовать себя плохо при перенапряжении, - скомкано объяснил Сяо Синчэнь, коснувшись тонкой, едва заметной нити с кошачьим когтем, которая обвивала одну из столь же тонких прядей его волос. - Хн, - прокомментировал Сюэ Ян. Движения его были неловкими от боли в крыльях, но он не выпустил бы Сяо Синчэня даже под угрозой новых пыток. Место Сяо Синчэня здесь, в его руках, даже если он держит своего прекрасного даочжана в последний раз. Войдя в комнату, Сюэ Ян почувствовал, как тот напрягся. - Нет... - вырвалось у Сяо Синчэня. - Ты не доверяешь мне, и я тебя не виню, - Сюэ Ян бережно опустил его на стул перед огнём в трёх треножниках, - но, клянусь, что оставлю тебя спокойно спать после того, как высушу и согрею. Сяо Синчэнь воззрился на него, и Сюэ Ян не имел представления, что происходит в его голове, облепленной мокрыми волосами. Наконец, даочжан кивнул. Зубы у него чуть стучали, а губы посинели. Сюэ Ян помог ему снять накидку. Руки Сяо Синчэня побелели от холода, а движения были неслаженными. Сюэ Ян упёрто не сводил взгляда с его лица, стараясь не смотреть на тело, обтянутое мокрым разорванным шёлком. Пройдя в другой конец комнаты, Сюэ Ян схватил стопку полотенец. Повесил одно себе на шею, другим стал вытирать Сяо Синчэня. Не считая дрожи, тот оставался неподвижным, как каменное изваяние. Первое полотенце скоро промокло насквозь, и Сюэ Ян потянулся за следующим. Промокнув большую часть влаги, он бросил пропитанные водой полотенца на пол и повернулся к столику. Стараясь выглядеть совершенно безвредным, Сюэ Ян налил Сяо Синчэню вина. Придержал пиалу, чтобы даочжан отпил. Убедился, что его рука крепко удерживает пиалу. Затем, немного обтёршись сам, развёл огонь ещё в нескольких треножниках. Постепенно Сяо Синчэнь возвращался к жизни, превращаясь из того бессловесного человека, которого Сюэ Ян принёс в эту комнату, в манящее создание. Под влиянием вина и тепла от огня на лице Сяо Синчэня стали проступать краски. Сюэ Ян знал, что обещал вести себя достойно, но не мог отвести от него горячего взгляда. Сторонний наблюдатель, вероятно, сказал бы, что Сяо Синчэнь похож на обломок крушения: густые волосы свисали жгутами, ноги, выглядывающие из-под рваного подола, были испачканными и поцарапанными. Для Сюэ Яна же он оставался невыразимо красивым. Сяо Синчэнь всегда был и будет для него красивым, как бы ни выглядел. С глазами или без, замаранным или чистым...⊰✧⊱
Сквозь туман телесных страданий Сяо Синчэнь наблюдал, как Юньчжун сдёрнул с кровати покрывало и, подойдя, протянул ему. - Тебе надо снять мокрое одеяние, - сказал Юньчжун. Сяо Синчэнь не думал, что кровь его достаточно согрелась, чтобы броситься в лицо смущением, но смутился. С головы до ног. Как он сможет сидеть перед Юньчжуном совсем раздетым? Сяо Синчэнь постарался натянуть своё разорванное одеяние, пролив при этом вино. Юньчжун подхватил пиалу и поставил на столик. - Всё в порядке, Сяо Синчэнь. - Я не могу... - прерывисто выдавил даочжан. Унизительные слёзы потекли по лицу. Он ссутулился на стуле, чтобы скрыть свою слабость. Этим вечером он подвёл сам себя, переволновался и попросту выдохся. Неудивительно, что амулет Вэй Усяня подточил даже те его силы, что не запечатаны. Теперь волнение могло вырываться лишь слезами. - Я отвернусь, - мягко проговорил Юньчжун, подняв его на ноги. Заверять в своих благих намерениях Юньчжун не стал, но вручил ему покрывало и повернулся спиной. - Раздевайся и завернись в это, - просто сказал он. Несмотря на изнеможение, Сяо Синчэнь уставился на его тело. Юньчжуна с успехом можно было бы назвать голым. Мокрое ханьфу облепляло его спину, тугие ягодицы, обрисовывало бёдра и икры. Он был таким красивым и живым, что даже сам воздух вокруг него пел. Сяо Синчэнь желал ненавидеть Юньчжуна хотя бы для того, чтобы вытеснить стыд, сгущающийся у него внутри, но это было невозможно. Юньчжун так бережно нёс его под дождём, и сейчас его забота наполняла Сяо Синчэня теплом. Поёжившись, Сяо Синчэнь потёр полотенцем пальцы ног, чтобы восстановить циркуляцию крови. Что до его одеяний, то они пребывали в таком состоянии, что достаточно было всего нескольких движений, чтобы те упали на пол. Накинув на плечи покрывало, Сяо Синчэнь бросил на Юньчжуна настороженный взгляд, но тот не смотрел на него. Тогда Сяо Синчэнь догадался взглянуть мимо него в одно из зеркал. И хотел было обвинить Юньчжуна во лжи, но увидел в зеркале отражение его лица. Несмотря на озноб, несмотря на стремление сохранить остатки скромности, Сяо Синчэнь разжал руки – покрывало выскользнуло из заледеневших пальцев. Глаза Юньчжуна были крепко зажмурены, а лицо искажено, словно от невыносимой боли. Конечно, ему, должно быть, тоже холодно, и всё же тут что-то... другое. Эта боль рождена чем-то более серьёзным, чем простое недомогание. Он выглядел так, будто все его самые сокровенные надежды обратились в прах. Непроизвольный порыв утешить его застрял в горле. Сяо Синчэнь протянул к нему руку, но тут же прикусил губу и сказал себе: это нелепо. То, что он сам не свой после сегодняшних событий, не означало, что Юньчжун чувствовал то же самое. Это просто разыгравшееся воображение. И всё же, вглядываясь в его резкие, искажённые черты, Сяо Синчэнь не мог не думать, что этому человеку нужна поддержка, нежность... любовь. Любовь... Это слово вырвало Сяо Синчэня из оцепенения. Он торопливо укутал в покрывало своё дрожащее тело. - Можешь повернуться, Юньчжун, - нахмурившись, проговорил Сяо Синчэнь. Когда Юньчжун повернулся, маска была на его лице. Добрая, заботливая маска, которую он надел, когда принёс Сяо Синчэня в цитадель. - Прошу, Сяо Синчэнь, сядь, - в голосе Юньчжуна слышалась смертельная усталость. - Не то ты свалишься с ног. Он прошёл к дальнему столику у стены и с таким нетерпением плеснул воды в небольшую бадью, что та перелилась через край. Сяо Синчэнь обессиленно опустился на стул. Юньчжун подошёл с бадьёй и встал на колени у его ног. - Что ты делаешь? - Сяо Синчэнь по-прежнему унизительно остро ощущал свою наготу под ненадёжным покровом. - Ты же не можешь лечь вот так в постель, - объяснил Юньчжун, кивнув на его испачканные в земле ноги. И начал обмывать их чуть тёплой водой. Он спрятался за этой нежностью, но Сяо Синчэнь видел проблеск его истинных чувств, когда тот стоял, отвернувшись. Эта игра в услужливость – ложь, ложь, ложь. - Прекрати, Юньчжун, - Сяо Синчэнь выдернул свои ноги из его рук. Юньчжун резко вскинул на него взгляд. - Неужели я вообще не должен к тебе прикасаться? - горько спросил он. Его досада не должна была так сильно задеть Сяо Синчэня, ведь они знакомы всего ничего, но задела. - Клянусь, Сяо Синчэнь, я не сделаю тебе ничего плохого, - в голосе Юньчжуна звучала искренность. - Но, если ты не желаешь принимать помощь от меня, я позову демонов. Он собрался встать. Просить его остаться будет глупо. Юньчжун опасен. Спасаясь от него, Сяо Синчэнь бежал куда глаза глядят, словно сам владыка Преисподней гнался за ним. Но всё-таки... всё-таки он тронул Юньчжуна за руку, надеясь удержать его, прежде чем вспомнил, что собирался держаться подальше. - Нет, - заставил себя сказать Сяо Синчэнь. Юньчжун нахмурился, но не отстранился. Трудно винить его за то, что поведение гостя казалось ему непоследовательным. После сегодняшнего Юньчжун, должно быть, считал его глупцом. Возможно, у Сяо Синчэня помутилось в голове от дождя, но он не мог придумать больше ни одной причины для своей нерешительности. - Я не хочу, чтобы ты изображал моего слугу, - со вздохом произнёс даочжан. - Жаль, - в улыбке Юньчжуна не было настоящей весёлости. - Выбор у тебя невелик: либо я, либо демоны. Сяо Синчэнь со смирением опустил ноги обратно в бадью. Помедлив, словно убеждаясь в его согласии, Юньчжун вновь занялся его стопами. Наконец, дело было закончено, и Юньчжун поднялся, чтобы отнести бадью на место. Вернулся с последними полотенцами и начал вытирать Сяо Синчэню волосы. - Юньчжун! - даочжан опять выразил протест. Трение высекало искры жара у него в крови, что нельзя было целиком приписать возвращению циркуляции. Когда Юньчжун отнял полотенце, Сяо Синчэнь смог увидеть: выражение его лица было непроницаемым. Юньчжун не походил на того человека, который дразнил и целовал его. И который подарил ему блаженство... Сяо Синчэнь не должен желать возвращения того человека. Тот человек угрожал не только его сердцу. Он угрожал всему, что Сяо Синчэнь ценил. Но ему было невыносимо то расстояние, которое Юньчжун установил между ними, несмотря на его невысказанное извинение. Потому что он именно извинялся, как бы ни осмеивал себя, как мерзавца. Сяо Синчэнь не понимал всех его эмоций, исподволь наблюдая за ним, но узнавал раскаяние. И корил себя за глупый нервный срыв, за то, что убежал, как будто простого “нет” было недостаточно. “Нет” – слово, которое Сяо Синчэнь не спешил произнести. Покрывало соскользнуло, обнажив его наполовину, – Сяо Синчэнь поспешно подтянул его повыше. Юньчжун, казалось, не заметил. Следовало бы радоваться, что тот обращается с ним уважительно, а не как со спелой сливой, готовой упасть ему в руки. Словно своевольный юнец, Сяо Синчэнь почувствовал досаду. Ещё некоторое время назад Юньчжун желал его. Желание не могло умереть в нём так быстро. Или могло? Взглянув в зеркало напротив, Сяо Синчэнь вздрогнул при виде пугала, глядящего на него. Неудивительно, что Юньчжуна он больше не интересовал. Волосы спутаны, лицо – бледный овал, на котором чёрными полосками выделяются глаза. - Ты закончил? - спросил Сяо Синчэнь, недовольный собой, Юньчжуном, всем на свете. - Уже скоро, - Юньчжун налил ему ещё вина и протянул пиалу. - Если я оставлю тебя ненадолго, ты обещаешь не убегать? Принимая пиалу, Сяо Синчэнь почувствовал, как вспыхнуло лицо. Что ж, трудно упрекнуть Юньчжуна за то, что тот обращается с ним как с непослушным ребёнком. - Я уже набегался, - тихо произнёс Сяо Синчэнь. - Рад слышать, - склонив голову в знак признательности, Юньчжун вышел. А когда вернулся, на нём было одно из его чёрных с золотом ханьфу. Заботы Юньчжуна вернули Сяо Синчэня к жизни – на мгновение даочжан даже пожалел, что тот больше не полураздет. - Что это? - с подозрением спросил Сяо Синчэнь, когда Юньчжун положил что-то на кровать. - Твои новые одеяния, - мягко отозвался он. Сяо Синчэнь был смутно разочарован его внимательностью. Разумеется, не хотел же он спать рядом с Юньчжуном голым. Вот только Юньчжун обещал, что не будет спать здесь сегодня. Ещё один укол предательского разочарования. Юньчжун причесал свои волосы, и они заблестели, как звёздная ночь. Потом потянулся за гребнем Сяо Синчэня, лежащим на столике, как будто это его, Сяо Синчэня, комната. Тогда как он здесь лишь временный обитатель. Ему не стоит забывать об этом. Юньчжун шагнул и поднёс гребень к его спутанным волосам. - Нет, - Сяо Синчэнь отдёрнул голову. Ему больше не хотелось неискренней предупредительности. Ему хотелось настоящего Юньчжуна. - Не волнуйся так, Сяо Синчэнь, - Юньчжун прижал ладонь к его лбу и держал, осторожно и тщательно расчёсывая спутанные пряди. В комнате стало тихо. Потрескивал огонь в треножниках. Скрипел гребень. Дождь шумел за окнами цитадели. Буря снаружи, как и буря между ним и Юньчжуном, утихла. “Словно церемония расчёсывания волос вечером перед свадьбой”, - невольно подумалось Сяо Синчэню. Юньчжун расчёсывал его волосы до тех пор, пока они не стали почти сухими. Пиала с вином опасно наклонилась у даочжана в руке, и Юньчжун едва успел подхватить её. Умиротворённое удовольствие растеклось по телу Сяо Синчэня при взгляде на руку Юньчжуна, накрывшую его ладонь. Плавное движение гребня снимало сопротивление слой за слоем. После всех страхов и гнева Сяо Синчэнь погрузился в туман вялой покорности. Возможно, скоро Юньчжун отнесёт его в постель. Наверняка говорил не всерьёз, что не будет спать здесь. Юньчжун отложил гребень и действительно поднял его на руки. Сяо Синчэнь что-то сонно забормотал и уткнулся лицом ему в шею. Та была тёплой. Юньчжун был тёплым. Всё было таким восхитительно тёплым. Сяо Синчэнь подавил зевок и закрыл глаза. - Сюэ Ян... Возможно, он произнёс вслух имя своего возлюбленного, а не имя хозяина цитадели. Сяо Синчэнь потёрся носом о покрытую чешуёй шею, вдохнув запах дождя и свежести. Ему показалось, Юньчжун тихо рыкнул, но уверен не был. Сяо Синчэнь слишком устал, чтобы быть в чём-то уверенным. Юньчжун положил его на кровать и укрыл покрывалом. Руки Юньчжуна отпустили его как будто с неохотой, и это ощущение прорезалось сквозь сонливость Сяо Синчэня. Он протестующе зашептал и ждал, что Юньчжун ляжет с ним рядом. Глаз Сяо Синчэнь не открывал. Смотреть на Юньчжуна – почти всё равно, что признать, что перестал ему сопротивляться. Сяо Синчэнь услышал, как Юньчжун вздохнул. Его чистый запах наполнил чувства, когда тот прижался губами к его лбу, а потом коротко поцеловал в губы. Сяо Синчэнь ждал, что Юньчжун присоединится к нему в постели. Ждал и ждал. Борясь с изнеможением, Сяо Синчэнь открыл глаза и увидел, что Юньчжун одну за другой гасит свечи, пока не осталась всего одна. В мерцающем свете свечи лицо его казалось хмурым, и выглядел он как-то странно, словно его внешность переплавлялась в другую внешность. Сяо Синчэнь так устал, что на настоящую тревогу сил у него не осталось, но всё же он сообразил, что что-то не так. - Юньчж-жун?.. - прошептал даочжан. Не взглянув на него, Юньчжун направился к выходу из комнаты. - Спокойной ночи, Сяо Синчэнь. - Что?.. - тревога прогнала сонливость Сяо Синчэня. Он попытался встать, последовать за ним, но Юньчжун ушёл и оставил его одного, тихо задвинув за собой двери.⊰✧⊱
Демоны. Кто-то точил мечи, кто-то едва слышно переговаривался. Небольшая группа наводила друг на друга боевую раскраску и начёсывала густые волосы, собранные в хвосты. Два демона играли в какую-то примитивную игру с камнями. Но большинство тупо сидело – меч или копьё между колен, голову в сложенные руки, глаза прикрыты. Сюэ Ян приблизился к ним воплощением самой гордости и великолепия своего человеческого обличия: высоко поднятая голова, прямая спина, взгляд, от которого вздрагивало сердце и... насмешка. В его полуулыбке было что-то такое, что не давало понять точно – серьёзен повелитель или же в душе смеялся над всеми. Величественный, статный, настоящий правитель, он излучал уверенность и силу. Чёрное ханьфу плотного кроя, расшитое золотыми нитями, и поверх него чёрные с вкраплением золота доспехи ещё больше подчёркивали бледность лица, обрамлённого чёрными волосами, а глаза, ледяное золото, не выдавали ни единой эмоции. Ханьфу зловеще переливалось чернью тёмного неба, струилось, стекало к ногам тяжёлыми складками, отчего казалось, что повелитель движется медленно, плавно, словно и не шагает вовсе. Доспехи – изящное плетение пластин, золотой дракон сверкал на тёмном фоне нагрудника. Голову Сюэ Яна, как и всегда, стягивал тонкий железный обод с золотыми прожилками и халцедоном, а длинные до поясницы волосы лишь слегка удерживала гуань в форме головы дракона, потому те ровными водопадами, тёмными реками струились по плечам и спине. Вспышка – и в руке у Сюэ Яна знакомая тяжесть меча. Но одновременно – ощущение живого присутствия. Всё правильно. Ведь Цзянцзай – это не просто кусок стали. Это такая же личность, как и сам Сюэ Ян. - Мы ждали тебя, повелитель, - демоны слаженно выстроились перед ним. - Веди нас.⊰✧⊱
С нетерпением ожидая в Пристани Лотоса появления Лань Чжаня, который должен был уже скоро вернуться сюда после долгих поисков своего брата, Вэй Усянь коротал время в компании Цзян Чэна. Они разговаривали, спорили, ругались, но теперь это происходило безо всяких обид и затаённой злости. - Я – глава клана, - чётко напомнил Цзян Чэн, продолжая их разговор, начатый ещё за ужином. - Я пожертвую своей жизнью ради его блага, пожертвую личными интересами, лишь бы клан был в порядке. Вэй Усянь прошёлся по двору, наблюдая, как недалеко от них тренируются адепты. Из-за военного положения все в Юньмэн Цзян оттачивали своё боевое мастерство и днём, и ночью. - Предпочтение интересов клана собственной выгоде, конечно, прекрасно, но... - задумчиво протянул Вэй Усянь, останавливаясь рядом с братом. - Цзян Чэн, а что насчёт других кланов, сообществ, бродячих заклинателей? - Повторяю, я всегда предпочту интересы своего клана интересам других кланов, сообществ и, тем более, бродячих заклинателей, - серьёзно высказался Цзян Чэн. - М-да... Вот именно этот аспект твоей преданности клану меня и пугает, - признался Вэй Усянь. - Это что-то очень похожее на изъян. Разве ты сам не чувствуешь, сколько в твоих словах высокомерия, гордости и эгоизма? - Вэй Усянь... - раздражённо начал Цзян Чэн. - Нет, дослушай меня, - прервал его тот. - Ты и главы других кланов, похоже, полагаете, что наш мир разделён на части, каждая из которых окружена барьером. Те, кому повезло родиться в определённом месте или стать определённым важным человеком, считают себя лучше, чем другие люди, обитающие в других местах. Поэтому тот, кто живёт на данном избранном месте, должен сражаться, убивать и, если потребуется, умереть, стараясь навязать своё превосходство другим. Хочешь моё честное мнение по этому вопросу, Цзян Чэн? Я думаю, что всё это очень сильно склоняется к тому, чем одержим Цзинь Гуанъяо: я, Ляньфан-цзунь, лучше всех, наш орден Ланьлин Цзинь лучше всех и прочие ордена должны служить нашим интересам, предоставляя нам всё необходимое и ведя себя в соответствии с нашими правилами – а не станут делать это добровольно, принудим. Или вовсе уничтожим. Тот же путь, что избрал в своё время орден Цишань Вэнь. - Да, и сказанное тобой верно только в отношении Цишань Вэнь и Ланьлин Цзинь, - подчеркнул Цзян Чэн. - Разве? - Вэй Усянь фыркнул. - Сторонники Цзинь Гуанъяо тоже действуют в убеждении, будто они лучше и с нравственной точки зрения более достойны, чем прочие заклинатели, а по отношению к тем, кого они пренебрежительно именуют простолюдинами, у них вообще нет нравственных обязательств. Многие кланы не далеко ушли от подобных взглядов. Они просто не так коварны, как Ланьлин Цзинь. Орден Цинхэ Не... Один гуль знает, о чём думал Не Хуайсан, но сейчас там спорные настроения. И не только там. Даже Лань Чжаню приходится довольно строго обходиться с некоторыми адептами из Гусу Лань, кто высказывается высокомерно по отношению к другим кланам. А ты, Цзян Чэн... Иногда мне кажется, что и в тебе проскальзывает что-то такое. Цзян Чэн на мгновение прикрыл глаза. Свобода перемещения между разными группами людей и готовность с ними взаимодействовать отличали Вэй Усяня от многих жителей Поднебесной практически с того самого момента, как он стал Старейшиной Илина. Вэй Усянь чувствовал себя своим и среди заклинателей, и среди обычных людей, и среди преступников. Его, Цзян Чэна – главу ордена Юньмэн Цзян – Вэй Усянь вновь воспринимал, как брата. Его лучший друг – разбойник Сюэ Ян. Вэй Усянь подолгу беседовал на разные темы с Сяо Синчэнем и Сун Цзычэнем – бродячими заклинателями, недавно основавшими свою школу совершенствующихся. С Не Хуайсаном – самым неоднозначным главой ордена Цинхэ Не – Вэй Усянь год назад обменивался сведениями, не говоря уж о том, что, как и сам Цзян Чэн, дружил с ним с юности. Кроме того, Вэй Усянь составлял пару с Лань Ванцзи – ещё одним представителем великого ордена. И, разумеется, Вэй Усянь постоянно общался с народом на улицах – расследуя что-то или же просто так. А ещё в прошлом были Вэни... Всё это, как ничто иное, подчёркивало межклановую свободу Вэй Усяня. Свободу, которая попеременно то раздражала Цзян Чэна, то восхищала. - Значит, по-прежнему веришь во всеобщее равенство? - усмехнулся он. - Просто в уважение ко всем, - пожал плечами Вэй Усянь. - Все обладают одинаковой ценностью. Благополучие одних заклинателей значит не больше и не меньше, чем благополучие любых других заклинателей или же обычных людей. Потому-то мне и не нравится, когда ты начинаешь говорить о том, что всегда предпочтёшь адептов своего клана. - Неужели ты говоришь это всерьёз? - возмутился Цзян Чэн, уловив в его словах явный намёк. - Полагаешь, моя позиция сродни позиции Цзинь Гуанъяо? - Почти, - мрачно кивнул Вэй Усянь. - Но, как я уже сказал, так мыслишь не ты один. И вот это меня больше всего и разочаровывает в нашем мире. Почему всё так устроено? Разделение по кланам влечёт за собой разделение тех, кому следовало бы быть заодно. Сама структура нашего мира является постоянным источником конфликтов и взаимной ненависти. Конечно, устраиваются советы кланов, как способ укреплять связи и взаимопонимание между всеми, но... Сейчас, когда Цзинь Гуанъяо наращивает свои силы из числа демонов, нужно что-то большее. Разделение по кланам ему только на руку. Хоть с этим ты должен согласиться, Цзян Чэн. Вспомни, что говорил по этому поводу Цзэу-цзюнь в ночь, когда мы последний раз его видели. - Я прекрасно помню это, - отмахнулся Цзян Чэн. - И, признаю, кое в чём ты прав. Но не во всём. - Нет? - Вэй Усянь с улыбкой выгнул бровь. - Нет, - улыбнулся в ответ Цзян Чэн. - Предположим, весь наш мир признает равное право на благополучие за всеми людьми и тогда останется лишь подобрать наиболее эффективный способ обеспечить всем наилучшие условия для жизни. Но это стремление, опирающееся на веру в одинаковую ценность всех людей, как раз и говорит в пользу разделения по кланам или сообществам. Например, клан, будучи меньше, чем мир в целом, гарантирует наибольшее внимание каждому адепту. Уютнее будут личные комнаты, больше защиты со стороны главы и его приближённых, крепче дружба между адептами одного клана – складывается та самая обстановка, что необходима любому человеку для безопасной и даже счастливой жизни. Постоянные столкновения с другими кланами побуждают преданность своим, тем, с которыми живёшь под одной крышей. Так что – да. Я определённо отдаю предпочтение своему клану. Однако делаю я это не потому, что адепты моего клана превосходят адептов из других кланов или превосходят других людей вообще. Я делаю это потому, что любой другой человек в нашем мире отдаёт такого рода предпочтение тем, с кем он схож, с кем он одной крови или ещё что-то в этом духе. А в результате все люди получают необходимые условия для жизни. Вэй Усянь какое-то время молчал, обдумывая услышанное. - А ты умеешь быть убедительным, - хмыкнул он в итоге. - Хорошее качество для главы. - Да пойми ты, уделять особое внимание своему кругу ответственности вполне оправданно, - уверенно заявил Цзян Чэн. - Например, твоя мама вряд ли считала тебя более ценным с нравственной точки зрения, чем детей других людей, но почти каждый из родителей уделяет собственным детям гораздо больше заботы, чем чужим. И для самих детей хорошо, что всё устроено именно таким образом, поэтому моё “особое попечение”, как главы клана, вовсе не эгоистично, а служит во благо. Вэй Усянь опять немного помолчал, прежде чем ответить. - Хорошо, пожалуй, теперь уже я вынужден согласиться, - сказал он после паузы и усмехнулся. - Но всё же я буду согласен с тобой только до тех пор, пока твоя забота о клане не потребует, чтобы ради блага “твоих” страдал кто-то чужой. Цзян Чэн скрестил на груди руки и вздохнул. Тем временем, Вэй Усянь вдруг ярко заулыбался. Цзян Чэн проследил за его взглядом и заметил Лань Ванцзи. Вэй Усянь тут же сорвался с места и бросился ему навстречу. А едва добрался, как Лань Ванцзи быстро притянул его к себе, и эти двое обнялись у Цзян Чэна на глазах – первый случай, когда он увидел публичное проявление их чувств. Если несколько тренирующихся во дворе адептов и его самого можно назвать публикой. Пока Вэй Усянь бережно усаживал уставшего Лань Ванцзи, Цзян Чэн не мог отвести взгляда от этой сцены. Вэй Усянь – пару мгновений назад воплощённая насмешка – внезапно превратился в заботливого, встревоженного влюблённого. Он обращался с Лань Ванцзи, сильно измождённым после долгого пути, осторожнее, чем с самой хрупкой вазой, и его лицо дышало любовью, которую Вэй Усянь не стыдился выказывать. Что касалось Лань Ванцзи, тот явно чувствовал себя хуже некуда, и, тем не менее, пытался ободряюще смотреть и что-то говорить Вэй Усяню. В душе Цзян Чэна ожили странные чувства при виде такой картины, хотя он ни за что не признался бы, что завидует этой паре и против воли сравнивает их взаимную любовь с той непонятной атмосферой, которая была в его собственных любовных отношениях. С Не Хуайсаном. С Не Хуайсаном, которого нет в этом мире уже больше года. Оставалось лишь надеяться, что тот ещё жив.⊰✧⊱
Сяо Синчэня разбудили тихие шаги. Гроза ушла, сменившись будто замершей полутьмой – обычной для утра в Междумирье. Судя по ощущениям, он проспал совсем недолго. Странное поведение Юньчжуна удивило его. Когда тот не вернулся, Сяо Синчэнь пошёл его искать, но вскоре холод и безуспешность поисков вынудили даочжана вернуться в комнату. - Чай на столе, - грубовато сообщила демоница, собирая разбросанные по всей комнате вещи: мокрые скомканные полотенца, сброшенное покрывало, испорченные одеяния. Сяо Синчэнь смутился, когда демоница подняла с чёрных плит пола то, что осталось от его роскошного шёлкового одеяния, но демоница едва удостоила его взгляда. - И вам доброго утра, - пробормотал Сяо Синчэнь и сел в постели. - Повелитель сказал распорядиться насчёт сопровождающих, когда вы будете готовы, - вновь обратилась к нему демоница, продолжая сновать по комнате. “Что?” - удивился Сяо Синчэнь. - Я... я не понимаю, - отозвался он с неожиданной дрожью в голосе, вторящей внезапной дрожи в сердце. - Зачем мне сопровождающие? Пожатие плеч демоницы было удивительно выразительным для столь неразговорчивого создания из Преисподней. Плохо понимая, что ему делать, Сяо Синчэнь повернулся к чайному подносу на столике. И только налив в тонкую изящную пиалу чая, заметил на подносе какой-то чёрный мешочек с золотистой шнуровкой. - Что это? - Сяо Синчэня накрыло нехорошее предчувствие. Демоница бросила на него равнодушный взгляд. - Повелитель велел отдать это вам, - ответила она. Руки Сяо Синчэня нерешительно застыли над мешочком, словно тот мог укусить. - А где повелит... господин Юньчжун? - прерывисто спросил он. - Где-то, - ответствовав столь неопределённо, демоница вышла вон. Что бы ни было в этом мешочке, это не даст Сяо Синчэню желаемого, в этом он не сомневался. В конце концов, Сяо Синчэнь взял мешочек в руки. Тот был лёгким. Озадаченно нахмурившись, даочжан развязал шнуровку и достал из мешочка то, что лежало там сверху. Это была записка, сложенная вдвое. Сяо Синчэнь медленно развернул её. - “Одарённые спасены и возвращены в мир людей”... - с замиранием сердца прочёл он, а потом быстро высыпал из мешочка всё остальное. На постель упали... шпилька А-Цин и перчатка Сюэ Яна! - Ох, Юньчжун... спасибо. Спасибо тебе! - Сяо Синчэнь со слезами в глазах не мог насмотреться на шпильку и перчатку. А потом – как удар молотом – всё значение этого мешочка стало яснее ясного: Юньчжун отпускал его. Сяо Синчэнь раз за разом утверждал, что находится здесь только для того, чтобы спасти одарённых. Так, как же могло получиться, что... Сморгнув слёзы, Сяо Синчэнь перечитал записку, как будто там могли затеряться ещё несколько иероглифов. Затем вновь посмотрел на шпильку и перчатку. Нет, всё действительно предельно ясно. Юньчжун с великодушием, которое уже не удивляло Сяо Синчэня, отпускал его. Иди. Беги. Лети. Практическая сторона Сяо Синчэня твердила: надо ухватиться за эту возможность. Он получил то, зачем прибыл в Междумирье. И, можно сказать, заплатил за это. Он свободен. И Сюэ Ян свободен. И А-Цин. И другие двое. Можно возвратиться к своей жизни, к ученикам, строить планы, быть вместе с Сюэ Яном... И в войне они непременно победят, ведь способности одарённых могут столь многое... Да, жизнь обещала прекрасное. Ничто больше не держало Сяо Синчэня в цитадели Теней. Ничто, кроме мимолётного выражения на лице Юньчжуна, когда тот думал, что на него не смотрят. Ничто, кроме разделённых эмоций, обжигающего жара прикосновений и ощущения, что обрёл родственную душу – ощущения, которое, как Сяо Синчэнь понял только теперь, так тяготило его сердце, которое уже испытывало это раньше. Ничто... Быть может, ничто – именно то, что чувствовал сейчас Юньчжун.⊰✧⊱
Орда высших демонов стояла на окраине Междумирья, сомкнув щиты и ощетинившись мечами и копьями. Угрюмая, ждущая битвы стена. Ждущая битвы с другой стеной – состоящей из низших демонов, которые в данный момент лишь рычали издалека. Высшие готовились уничтожить низших. Уничтожить и, если потребуется, погибнуть, но не допустить захвата цитадели Теней. Все высшие демоны, как один, были облачены в тёмные, вбирающие в себя свет солнечного затмения доспехи, защищающие тело от вражеского оружия. Латная броня поскрипывала при движениях, звякала друг о друга, наполняя тишину окраины Междумирья звуками. У обычных рядовых демонов доспехи были простыми, без украшений. Генералы же – даже оружие носили красивое и богатое – длинные мечи в изукрашенных кристаллами ножнах, всё в золоте и серебре, с тонкими инкрустациями. Лишь пара десятков низших находилась среди подавляющего большинства высших демонов в пятитысячной армии Сюэ Яна. Остальные низшие являлись врагами и сегодня Сюэ Ян, наконец, решил разобраться с ними, пока тех не стало в Междумирье ещё больше. И он в очередной раз спрашивал и себя, и Баолуна, не может ли поступить по-другому, не может ли избежать кощунственного убийства низших демонов высшими. И в очередной же раз убеждался – не может. Эпоха низших демонов подходила к концу, но знал об этом только он один. Благодаря дару всеведенья. А вот благодаря прочим дарам Сюэ Ян... Баолун был прав, когда предупреждал его обо всех тонкостях обладания всеми четырьмя дарами, пусть с тремя из них Сюэ Ян и не достиг самого высокого уровня контроля. Однако они всё равно... всё равно влияли на него. Не своими способностями даже, нет. Все вместе дары существенно влияли на его восприятие. Сюэ Ян остро чувствовал Междумирье и всех существ его населяющих. Какая-то совершенно дурацкая форма чувствительности. Как и говорил Баолун, Сюэ Ян больше не мог спокойно пройти мимо того, на что равнодушно взирал раньше. Потому-то ему было тяжело сейчас даже думать об уничтожении низших демонов. Но это надо было сделать – тех становилось всё больше, а в огромном количестве они крайне опасны. И, рано или поздно, непременно нападут. В тягость им быть и в Междумирье где-то на задворках, в тени высших демонов. Они жаждут подмять этот мир под себя, а, если повезёт, то и мир людей тоже. Ведь Мэн Яо открыл для них врата туда. Тем не менее, Сюэ Ян не мог заставить себя не сожалеть обо всём этом. У него это просто не получалось. В нём с каждым днём росло желание жить в мире и гармонии со всеми существами. Даже с низшими демонами. И если так пойдёт и дальше... то и вовсе со всеми врагами. “Гадство-то какое... - с досадой думал он. - Если у меня всё-таки не останется иного выбора, кроме как контролировать все дары в равной степени, то ведь окончательно превращусь в слюнтяя”. Сюэ Яну пришлось по-настоящему превозмочь себя, чтобы вести свою армию в бой. Он планировал сделать это гораздо позже, но ситуация с Сяо Синчэнем стала такова, что... Вздохнув, Сюэ Ян поднялся на небольшое каменное возвышение, повернулся к армии и, усилив свой голос с помощью дара очарования, начал говорить. Говорить, не слыша себя, не запоминая слов. Но ему повиновались. В головах демонов сами собой слагались строки песен, которые они, несомненно, споют когда-нибудь, но сейчас высшие просто созерцали красоту и величие своего повелителя, мысленно восхваляя его. Ведь даже в самой богатой жиле Междумирья едва ли найдётся золото достойное сияния глаз повелителя. И совершенно точно ни один чёрный драгоценный камень не сравнится с чистотой тьмы его волос. Всё в правителе Междумирья велело поклоняться ему и торжественно слушать его в немом благоговении. Сюэ Ян вёл демонов, не задумываясь ни о чём, ничего не видя вокруг и одновременно зная обо всём. Он знал, о чём его демоны думают: о беспощадной борьбе, о желании защитить своего повелителя, о готовности встретить смерть... Но для Сюэ Яна подобные мысли являлись вздором. Встретить смерть не так уж сложно. Способность сохранять хладнокровие накануне встречи со смертельной опасностью – вот высшая ступень духовного развития. Он не боялся смерти, но его целью была победа, а не спасение собственной жизни, и он настраивал себя на достижение этой задачи. Пусть погибают геройской смертью те, кому это нравится. Сюэ Ян жаждал только победы. Кроме того... хотелось бы ему посмотреть на того низшего демона, который решится отрубить ему голову. Цзянцзай в его руке чуть дрогнул. “Я не позволю тебе умереть, хозяин”, - раздался его голос в сознании Сюэ Яна. “Но всё-таки моя смерть возможна, - сказал в ответ Сюэ Ян. - С самых первых моих видений моя смерть периодически проскальзывала в них. При определённых событиях, конечно. Я не допускал этих событий... Однако я всё ещё могу умереть, если сойдутся вместе некоторые обстоятельства”. “С чем связан твой пораженческий настрой? - хмуро спросил Цзянцзай. - И почему мы вдруг так резко собрались воевать? Что случилось?” “Пообещаешь мне кое-что, Цзянцзай? - вздохнул Сюэ Ян, намеренно проигнорировав его вопросы. - Если меня убьют, найди Сяо Синчэня и защити его. Хотя, надеюсь, что он уже успел покинуть Междумирье”. “Что? - опешил Цзянцзай. - Сяо Синчэнь – здесь?” И Сюэ Ян всё ему рассказал. “Хозяин, почему ты скрыл это от меня?!” - взорвался меч, дослушав. “Когда ты пришёл, момент был неподходящий, - туманно ответил Сюэ Ян. - А потом... из головы вылетело”. “Теперь может вылететь и с головой!” - гаркнул Цзянцзай. После чего они какое-то время просто орали друг на друга. “...и мне плевать, что ты думаешь! Я требую от тебя одного: чтобы в случае моей гибели ты защитил Сяо Синчэня!” - в конечном итоге вернулся к своему приказу Сюэ Ян. “Нет”, - даже не думая, буркнул Цзянцзай. Сюэ Ян разозлился. “Ты – мой меч! - громко крикнул он на всё пространство своего сознания. - У тебя есть единственное предназначение – защищать меня и то, что мне дорого. Сяо Синчэнь дорог мне, и цель всей моей жизни – менять мир в соответствии с устремлениями Сяо Синчэня, делать мир лучше для него. Потому что Сяо Синчэнь изменил к лучшему меня. Скажи мне, Цзянцзай, что понимаешь и принимаешь это. После моей гибели только он сможет стать тебе достойным владельцем, раз уж из-за Шуанхуа не сможет стать хозяином. Сяо Синчэнь будет беречь тебя, как память обо мне, а ты береги его. Если встретишь Сяо Синчэня в Междумирье, сражайся и проливай за него кровь, свою и чужую. А если он разломит тебя надвое – умри по его приказу”. Цзянцзай вдруг предстал перед внутренним взором Сюэ Яна и посмотрел в упор. И в глазах его горела ярость. “Нет, - едва уловимый шёпот. - Нет. Ты – мой хозяин, и я сделаю, как бы ни злился на тебя, абсолютно всё, что ты скажешь: буду сражаться, убивать. Если всё это необходимо для Сяо Синчэня – пусть, но я подчиняюсь лишь потому, что приказы исходят от тебя”. Меч подчёркнуто выделил последнее слово. Затем продолжил: “Но умереть? Я не собираюсь жертвовать жизнью по желанию Сяо Синчэня, хотя и сомневаюсь, что он этого захочет. В любом случае... Лин перед уходом сказала, что, не колеблясь, уничтожит себя по единому слову своего хозяина. Прекрасно. Я тоже. Ты – мой хозяин, благодаря тебе у меня, пусть и поздно, но появилась душа, и это... это всё, что у меня есть, и, вполне вероятно, всё, что когда-либо будет. Прикажешь умереть – я умру. Но сделаю я это не ради твоего возлюбленного. Ты готов принять это?” На этот раз он выделил первое слово в последней фразе. И чувствовал, похоже, такое напряжение, что из шрамов на его лице потекла кровь. Сюэ Ян промолчал и мысленно отстранился от него, целиком и полностью сосредоточившись на предстоящей битве. И не увидел, как в зеркальной части его сознания Цзянцзай уронил залитое кровью лицо в свои ладони.⊰✧⊱
Перемешались стяги, доспехи, клинки. Сюэ Ян бился наравне со своими демонами, кровь заляпала уже всё вокруг, под ногами хрустели кости павших, но на них не было времени отвлекаться, пусть и плакала в его сознании Юйхуа, желая всех исцелить. Однако, когда над головой то и дело свистели остро заточенные клинки, отвлекаться действительно не следовало. Вот и сейчас над головой Сюэ Яна просвистел кусок чёрного металла. Сюэ Ян едва успел наклониться, чтобы оружие не отсекло ему голову. Собственный меч уже не сверкал холодными отблесками стали – Цзянцзай весь был покрыт засохшей и ещё свежей кровью до самой рукояти. Между тем, воющая толпа низших демонов продолжала кидаться на тяжело дышащих от напряжения высших. Они накалывались на копья, втыкали свои кривые зазубренные мечи в слабые места – в места соединения лат, в подвижные участки, засаживая глубоко, отрубая высшим руки и ноги, разбрызгивая их кровь по всей округе. Но атака армии Сюэ Яна тоже была мощной. Враги разлетались от его воинов в стороны, падали под мерными взмахами мечей. Сюэ Ян улыбался, как безумный, посреди гула битвы. Его радовало сражаться за свой мир, который принял его, по-настоящему приютил, невзирая на то, кем он являлся до попадания сюда. И даже если придётся погибнуть – не страшно. В данный момент, без давления даров на своё восприятие, Сюэ Ян ни о чём не жалел в своей жизни. Поступи он хоть раз как-то по-другому – это был бы уже не он. И только после того, как враги были перебиты, а жалкая оставшаяся часть обратилась в бегство обратно в Преисподнюю – лишь тогда Сюэ Яна вновь накрыло сожалением. “Прекратите давить на моё восприятие!” - мысленно крикнул он всем дарам разом, пусть и понимал, что те не делали это намеренно. Но Сюэ Ян был ранен в плечо и просто не удержался от всплеска раздражения. Зажимая рану рукой, он оглядывал поле боя и переводил дыхание с красными отблесками пламени костров на лице и растрёпанными на палящем ветру волосами. От его пятитысячной армии осталось около трёх тысяч, многие были ранены. Сюэ Яну нравилась их сила и выносливость, однако он понимал, что если бы не вдохновил их всех перед боем с помощью дара очарования, то потери были бы гораздо более серьёзными. Отыскав взглядом своих генералов, Сюэ Ян долго смотрел на них, наблюдая, как те раздают чёткие и быстрые приказания, как они – окровавленные, уставшие – гордо держатся прямо, в равной мере помогая отыскивать выживших собратьев и добивая полуживых врагов. Скоро враги, все до единого, были умерщвлены – насажены на пики, разрублены пополам, пронзены копьями через рот. Отвернувшись, Сюэ Ян привалился к каменному валуну. В глазах его больше не сиял тот озорной огонь, который всегда наполнял их во время битв. Теперь в глазах стояли слёзы, дрожа на ресницах и стекая по щекам, опалённым жаром погребальных костров. Мёртвые лежали так, как умерли: кто-то с широко раскинутыми руками, другие скрючившись так, как были ранены. Запачканные кровью голые участки тела сверкали в темноте. Сапог, из которого торчало голое колено и кусок бедра. Отрубленная голова, на волосы и брови которой ветер гнал пыль. Сюэ Ян смотрел на всю эту мертвечину и думал... Что есть жизнь? Незначительное, подчинённое обычным законам природы ничто. Смерть бросала всех, потерявших важность, в землю. Смерти поручено растворять всех в отсутствии их значительности. Поручено личинкам, червям, копошащимся жукам и иссушающему ветру. Из прекрасных, благородных черт лица, кем-то любимых, возникал серый лист, кусками и складками лежащий на контурах черепа. Тела, принадлежавшие удивительно красивым демонам и демоницам, лежали здесь с вывернутыми органами и уже отвратительно воняли, разлагаясь. Ничто не отличало их с момента смерти от других. Цзянцзай, снова принявший вид человека, застыл рядом с Сюэ Яном. - Как думаешь, я – достойный правитель? - мрачно спросил у своего меча Сюэ Ян. - Что за вопрос? - вздохнул тот. - Хозяин, ты – правитель, от которого многое зависит, но и многое ожидается. Сюэ Ян, подумав, кивнул. Возможно, в будущем не всегда удастся только лишь восхищать своих подданных. Возможно, его уделом будет совершать поступки, чаще всего вызывающие гнев и отвращение окружающих. Но, в любом случае, Сюэ Ян знал одно: все его поступки складывались в тонкую ниточку, удерживающую целых два мира от гибели. - Хн, Цзянцзай... где мудрый спрячет лотос? - с кривой улыбкой задал он ещё один вопрос. - Среди других лотосов, - сухо ответил меч. Сюэ Ян усмехнулся. - А мертвеца? - На поле боя, - хмыкнул Цзянцзай.