Магистр хитросплетения

Когда Юньчжун развернул его из коридора к позолоченной комнате, Сяо Синчэнь воспротивился. Тело сводило нервными спазмами. Прошлыми ночами, которые они провели в скудно обставленной ало-золотой комнате, ему не пришлось терпеть зеркала. - Юньчжун, почему мы не можем и сегодня спать там, где спали последние ночи? - Сяо Синчэнь сглотнул, всё сильнее нервничая. Смех Юньчжуна разлился мягким рокотом у него над ухом, а руки, удерживающие его на месте, сжались. - Смелее, Сяо Синчэнь, - поторопил Юньчжун. - Не можем же мы так и дальше – спать и любить друг друга на той маленькой кровати. Она же едва выдерживает силу нашей любви. - Я не могу смотреть, как делаю... это, - в смятении произнёс Сяо Синчэнь. - А ты, как я подозреваю, заставишь меня смотреть. С другой стороны... весь сегодняшний день Юньчжун целовал и прикасался к нему, но дальше этого не заходил. Сяо Синчэнь полагал, что это было проявлением заботы – Юньчжун давал ему время оправиться после прошедшей ночи, которой они не сомкнули глаз вовсе. Однако даочжан не мог по достоинству оценить подобную внимательность. Нетерпение сводило его с ума. - Доверься мне, - Юньчжун так легко подхватил его на руки, что у Сяо Синчэня захватило дух. Проклиная своё истосковавшееся сердце, он проглотил возражения и обвил шею Юньчжуна руками. Следовало бы настоять на том, чтобы идти самому хотя бы для того, чтобы убедиться, что у него не подкашиваются ноги от одной лишь мысли о зеркалах. И вот – когда Юньчжун мягко положил его на кровать, Сяо Синчэнь увидел своё отражение в зеркале наверху. Он раскинулся на золотистом покрывале в своём очередном шёлковом облачении. В зеркале связь между ним и Юньчжуном была осязаемой. Юньчжун склонился над ним с безошибочным намерением, но при этом с неприкрытой заботой во взгляде. Глаза Сяо Синчэня засияли в ответ неукротимым томлением. - Ты превращаешь меня в какое-то изнеженное существо, - укорил он. - Ты не прав, даочжан, - не согласился Юньчжун, вытаскивая из его волос сверкающую шпильку. - Я просто хочу, чтобы ты хотя бы временно забыл обо всех жизненных трудностях и понежился в моих руках. Что в этом плохого? Это не сделает тебя менее целеустремлённым заклинателем. Бросив шпильку на столик рядом с кроватью, он сел рядом с Сяо Синчэнем, бедром касаясь его бедра. Сяо Синчэнь подтянулся повыше и прислонился к изголовью, наблюдая за Юньчжуном с чувственным голодом, который даже не пытался скрыть. Угловатые черты лица Юньчжуна выдавали напряжение от долгого дня воздержания. Сяо Синчэнь не мог не заметить, с каким нетерпением тот буквально утащил его с ужина. - Я ещё не поблагодарил тебя за подарок, - мягко произнёс Сяо Синчэнь. Этим утром, одеваясь, он обнаружил на кровати шкатулку. Сначала его затошнило от мысли, что Юньчжун подкрепил своё завоевание какой-то безвкусной вещицей. Но, как всегда, хозяин цитадели Теней оказался человеком исключительной деликатности по отношению к нему. В шкатулке на белом шёлке лежала сверкающая шпилька. С изысканной россыпью мелких цветков и листьев в инкрустации. Никакого золота. Лишь несколько крошечных сверкающих полудрагоценных камушков. У Сяо Синчэня никогда не было ничего столь красивого и столь отражающего его любовь к растениям. Как Юньчжун угадал? Они ведь никогда об этом не говорили. Сяо Синчэнь говорил об этом только с... - Жду не дождусь выражения твоей признательности, - отозвался Юньчжун, перебирая пряди его волос. - Не сомневаюсь, - улыбнулся Сяо Синчэнь. Возможно, ему следовало бы стыдиться того, чем он занимался с Юньчжуном всё последнее время и ещё собирался заняться в этой огромной постели нынешней ночью. Но, несмотря на добродетельную жизнь, которую Сяо Синчэнь ценил более всего, ему не удавалось наскрести ни капли сожаления. Напротив, он чувствовал себя... свободным. Свободным любить двоих одновременно – и Сюэ Яна, и Юньчжуна. Сяо Синчэнь больше не мог это отрицать. Всё обстояло именно так – он любил их обоих. И пока не знал, что ему с этим делать. Быть может... он побудет ещё какое-то время с Юньчжуном, а потом покинет его, найдёт Сюэ Яна и останется с ним. А Юньчжун... будет для него просто воспоминанием. И никто никогда не узнает, что прославленный Сяо Синчэнь любит двоих, пусть и решил провести жизнь лишь с одним из них. Юньчжун сдвинул в сторону рассыпавшиеся волосы даочжана и поцеловал его в шею. В то самое чувствительное место, которое отыскал в их первую ночь. Восторженная дрожь прокатилась по Сяо Синчэню, приправленная воспоминанием и предвкушением. Он положил ладонь на руку Юньчжуна. - Увидев шкатулку, я поначалу предположил... предположил, что ты можешь унизить меня какими-нибудь золотыми украшениями, - неровно проговорил Сяо Синчэнь, пока тот осыпал поцелуями изгиб его плеча, уже не прикрытого шёлком одеяния. И почувствовал, как Юньчжун улыбнулся. - Золото – это унижение, Сяо Синчэнь? - насмешливо переспросил он. - Определённо, я знался не с теми людьми до тебя. - Определённо, - хмуро согласился Сяо Синчэнь, не желая думать о других его возлюбленных. До и после него. Другой возлюбленный будет чувствовать, как Юньчжун дрожит от желания в его руках? Другой возлюбленный будет слышать глубокий низкий стон, когда Юньчжун достигнет пика страсти? Другой возлюбленный будет лежать в блаженной неге после того, как Юньчжун покажет ему путь в заоблачные дали? Юньчжун поднял голову и посмотрел на него с теплотой, которая растеклась по телу Сяо Синчэня до самых кончиков пальцев. - Ревнуешь, Сяо Синчэнь? - усмехнулся Юньчжун, обнимая его. - Безумно, - невольно признался даочжан, ненавидя всех его безликих возлюбленных – прошлых и будущих. Сяо Синчэню хотелось найти их, приставить лезвие Шуанхуа к их горлу и предупредить, чтобы держались подальше от его Юньчжуна. Это было бы смешно, не будь так печально. За исключением ещё нескольких дней и ночей, Юньчжун не принадлежал ему, какими бы фантазиями ни забивал он себе голову. Выражение лица Юньчжуна вдруг предупредило его о каком-то подвохе. - Что такое? - Сяо Синчэнь помолчал, и крепче стиснул его руку. - На шпильке всё-таки драгоценные камни, да? - Всего лишь камушки, которых нет нигде, кроме Междумирья, - объяснил Юньчжун извиняющимся тоном. - Но, Сяо Синчэнь, они ведь совсем крошечные. Не сердись, хорошо? Глаза его блестели – это было подозрительно похоже на удовольствие. - Хорошо, - Сяо Синчэнь вздохнул, решив не придираться. - Так ты поблагодаришь меня поцелуем? - подлизывался Юньчжун. - А я должен? - тихо рассмеялся даочжан. - В конце концов, это всего лишь изящная шпилька. Не удержавшись, он провёл ладонью по щеке Юньчжуна, по его шее, скользнул пальцами по переливающейся золотом чешуе... В зеркале наверху мужчина с крыльями склонился над другим мужчиной, самым обычным. Под крыльями спина первого мужчины слегка двигалась, когда он целовал второго. - Не чувствую пыла, - пожаловался Юньчжун. - Это из-за зеркала, - Сяо Синчэнь неловко поёрзал. - Я это исправлю, - Юньчжун чуть отстранился и достал что-то из своего рукава, потом поцеловал его. Поцелуй закончился слишком быстро. Сяо Синчэнь потянулся за ним, держась за его плечи и прижимаясь губами к его губам. Их языки встретились. Торжество затопило даочжана. Но лишь пригубив удовольствия, Юньчжун вновь отстранился. - Закрой глаза, луна моя, - нежно сказал он. - Я буду звать тебя “господин Юньчжун” или “златоокий монстр”, если ты ещё хоть раз назовёшь меня так, - Сяо Синчэнь достиг той стадии, когда игры скорее раздражали, чем забавляли. Юньчжун наблюдал за ним с полуулыбкой, от которой сердце Сяо Синчэня совершало болезненные удары. - Закрой глаза, - повторил Юньчжун, послушно не зовя его луной. - Пожалуйста. Это “пожалуйста” было предназначено для того, чтобы разоружить. И оно разоружило. Сяо Синчэнь закрыл глаза. Каким облегчением было не видеть множество их отражений в зеркалах! И особенно – в зеркале наверху. - Юньчжун... - он хотел, чтобы это прозвучало коротко и отрывисто, но вышло как уступчивый вздох. - Тс-с, - со смешком шикнул Юньчжун. Сяо Синчэню незачем было открывать глаза, чтобы убедиться, что взгляд Юньчжуна лучится довольством. - Уже можно смотреть? - спросил Сяо Синчэнь. - Ещё нет, - отозвался Юньчжун. Руки Сяо Синчэня стиснули покрывало. Отсутствие зрения обостряло другие органы чувств, но он поневоле ощущал себя... слепым, как раньше. Сяо Синчэнь острее чувствовал аромат Юньчжуна. Постель была мягкой. Волосы тяжёлой массой лежали на плечах, скользя по коже, когда Сяо Синчэнь шевелился. Юньчжун не дотрагивался до него, но Сяо Синчэнь так остро ощущал его, как будто тот дотрагивался. Затем... мягко прошелестев, что-то гладкое и прохладное накрыло глаза. - Что ты делаешь? - резко спросил Сяо Синчэнь, вздрогнув, когда руки Юньчжуна ловко скользнули ему за голову. Даочжан открыл глаза в темноту и поднял руку, чтобы сорвать повязку с глаз. Юньчжун не позволил ему. - Никаких зеркал, - доходчиво объяснил он. - Но они всё равно здесь, - возразил Сяо Синчэнь. Нерешительность придала его голосу хрипловатости. - Просто попробуй, Сяо Синчэнь, - сказал Юньчжун. - После этого, если тебе не понравится, мы поиграем во что-нибудь ещё. - Ты думаешь, стоит тебе любезно попросить, и ты получишь желаемое? - со вздохом поинтересовался Сяо Синчэнь. - Не ты ли обвинял меня в пренебрежении церемониями? - усмехнулся Юньчжун. - Часто ли твои возлюбленные были с повязкой на глазах? - сам собой вырвался у Сяо Синчэня вопрос; отстранённо, но он всё ещё думал о тех, с кем Юньчжун проводил ночи до него. Юньчжун, казалось, затаил дыхание. Непонятно почему. - Часто, - тихо ответил он. Сяо Синчэнь поёжился, не зная, то ли ему неприятно, то ли интересно. - Хм, - это хмыканье было недовольным разрешением продолжать. Юньчжун дотронулся до его лица, поправляя повязку. “Боги! Он делает это столь же аккуратно, как делал Сюэ Ян...” - у Сяо Синчэня сильнее забилось сердце. Как же остро он ощущал Юньчжуна, когда не мог видеть. Можно сойти с ума, только лишь воображая его движения при помощи звуков. И опять же... с Сюэ Яном было так же. Мысли покинули Сяо Синчэня, когда Юньчжун коротко поцеловал его в губы. Руки даочжана снова стиснули покрывало, и он с трудом удержался, чтобы не схватить Юньчжуна за шипы и не заставить поцеловать глубже. Пытаясь следить за ним по звукам, Сяо Синчэнь повернул голову и дёрнулся, когда Юньчжун взял его руку и поцеловал жилку на запястье. Без способности видеть Сяо Синчэнь понял, что кожа его стала неестественно чувствительной. Он прикусил нижнюю губу, потом вновь дёрнулся, когда Юньчжун прижал палец к его закушенной губе. Прикосновение это было как поцелуй. Сяо Синчэнь почувствовал движение воздуха, а потом губы Юньчжуна прильнули к его губам. Юньчжун втянул его нижнюю губу в рот – и сердце Сяо Синчэня пустилось в безумный галоп. Но только он хотел углубить поцелуй, как Юньчжун отстранился. Разочарование змеёй свернулось в груди. Сяо Синчэнь неуклюже потянулся, чтобы схватить его, но тот ускользнул. “Всё из-за повязки...” - обвинил даочжан кусок ткани. Он, конечно же, мог снять её, но что-то его удерживало. Как же интригующе было ожидать скользящих ласк с любой стороны, пусть это и отдавалось болью в сердце, потому что... напоминало о Сюэ Яне. С ним ведь была только такая близость – с отсутствием глаз. Сяо Синчэнь никогда не видел его, когда они были вместе в постели. И те мысли, что приходили сейчас... действительно причиняли боль, сквозили тоской. Как Сюэ Ян выглядел, когда они наслаждались друг другом в городе И? Как смотрел на него? А позже, когда Сюэ Ян нашёл его в Юньмэне? “Как жаль, что я не мог видеть его тогда...” - печальная мысль Сяо Синчэня оборвалась, когда Юньчжун вновь коротко поцеловал его и отстранился. - Ты играешь со мной, - обвинил он уже Юньчжуна. - Это лишь кажется игрой, но на самом деле... я... - голос Юньчжуна был странным и снова заметно притихшим. Не закончив фразу, он стал скользить своими губами по шее Сяо Синчэня до тех пор, пока тот не задрожал. Затем Юньчжун поцеловал его в уголки губ, и у Сяо Синчэня вырвался стон. Юньчжун улыбнулся у его щеки. Несмотря на то, что Сяо Синчэню не хватало зрения, было нечто удивительно соблазнительное в том, чтобы чувствовать выражение лица Юньчжуна, а не видеть его. С Сюэ Яном он этого не осознавал. Сяо Синчэнь помнил, как в то время постоянно изнывал от невозможности видеть своего возлюбленного, поэтому... всё его внимание уходило на то, чтобы представить возлюбленного, воплотить его хотя бы перед внутренним взором. Он не задумывался в полной мере о том, как это прекрасно – просто чувствовать касания, не видя их. - Юньчжун, я состарюсь к тому времени, когда ты что-нибудь предпримешь... - выдохнул Сяо Синчэнь. Юньчжун рассмеялся и, взяв за руки, потянул его на себя. - Терпение, даочжан, - шепнул он, как только Сяо Синчэнь растерянно сел напротив него. После чего Сяо Синчэнь почувствовал, как прогнулась постель, когда Юньчжун встал позади него на колени. Сяо Синчэнь ощутил прохладу воздуха, стоило Юньчжуну начать стягивать с него одеяния. А когда Юньчжун резко прикусил кожу его левого плеча, это вызвало очередной взрыв откликов. Сердце Сяо Синчэня заколотилось, в теле будто вспыхнуло что-то горячее. Как рыба, выброшенная из воды, он хватал ртом воздух. - Ты делаешь меня... распутником, - возмущение прорывалось сквозь растущее возбуждение. “Таким же делал меня и Сюэ Ян...” - уже привычное сравнение пронеслось в его голове. - Великолепным распутником, - промурлыкал Юньчжун. Шёлк заскользил по коже Сяо Синчэня, когда Юньчжун, наконец, освободил его от верхнего одеяния. - Сколько же на тебе слоёв ткани... - пробубнил Юньчжун после паузы, вызвав в теле даочжана чувственный трепет. Сяо Синчэнь вспомнил, что на нём сейчас было самое роскошное нижнее одеяние из всего, что ему доводилось на себе носить. Оно было тонким, почти прозрачным. И словно созданным для того, чтобы его сорвали с тела. Перевитые растения в качестве узора украшали это одеяние, рождая дерзкие мысли о сплетённых в любовном объятии телах. - Знай, мне крайне неловко облачаться в подобное, - в смущении проговорил Сяо Синчэнь. - А мне крайне приятно видеть тебя в подобном, - сказал в ответ Юньчжун. Сяо Синчэнь услышал весёлые нотки в его голосе. Из-за повязки слух даочжана был таким острым, что он различал малейшие оттенки эмоций. Прекрасный голос Юньчжуна окутывал как жар огня в холодную зимнюю ночь. Внезапно Сяо Синчэнь почувствовал, что ему просто необходимы глаза, чтобы проверить, не хищное ли выражение лица сейчас у Юньчжуна. Не относится ли Юньчжун к нему всего лишь как к эмоциональному украшению своей жизни? Или как к бабочке в своих садах? Это был худший из возможных вариантов. Сяо Синчэнь поднял руки к повязке. - Нет, даочжан, - Юньчжун быстро схватил его за руки. - Сними повязку, - потребовал Сяо Синчэнь. Низкий смех Юньчжуна прошёлся по его нервным окончаниям мягко, как плотный бархат. У Сяо Синчэня даже дыхание участилось. Каким же беспомощным он будет, когда Юньчжун дотронется до него по-настоящему! Из-за повязки на глазах определённо ещё более беспомощным, чем в предыдущие ночи. - Рано, - Юньчжун провёл губами по костяшкам его пальцев. Ласка была мимолётной, как дуновение летнего ветерка. Тело Сяо Синчэня мгновенно отреагировало. Он резко вдохнул, силясь сохранить ясность рассудка. Сяо Синчэнь знал, что если бы настоял, то Юньчжун снял бы повязку. Однако Юньчжун просил довериться ему, и, несмотря на смятение, в которое повергала эта просьба, несмотря на воспоминания о прошлом, Сяо Синчэнь не мог ему отказать. “Если всё так и продолжится... скоро ты будешь не в состоянии отказать ему ни в чём”, - предупредил самого себя Сяо Синчэнь. Вот только он черпал силы в любви к Юньчжуну. - Сяо Синчэнь? - мягко позвал тот, опуская его руки на колени, где они стали нервно сжиматься и разжиматься, стискивая сброшенные одеяния. Если бы Юньчжун настаивал, требовал или давил на него, Сяо Синчэнь бы устоял, но его имя прозвучало, как приглашение. Помолчав, он кивнул. - Хорошо.

⊰✧⊱

Сюэ Ян облегчённо выдохнул, стараясь не задумываться слишком глубоко над этой своей реакцией. Как бы ему хотелось навечно запечатлеть такого Сяо Синчэня в памяти – чутко реагирующего на каждое прикосновение, прерывисто дышащего, сидящего на постели в тончайшем, почти прозрачном шёлке. Да, запечатлеть его такого навечно... чтобы упиваться этими мгновениями предстоящими холодными одинокими ночами. Сюэ Ян всё больше склонялся к мысли, что именно такое будущее его ждёт. Дар всеведенья он не задействовал, но... по тому, как беспокойно вёл себя сегодня Баолун... Так беспокойно, что Сюэ Яну даже пришлось на какое-то время оставить Сяо Синчэня и запереться в Зале Предсказаний, чтобы переждать там всплеск волнения дара. Настырные видения Сюэ Ян отогнал. Баолуна расспрашивать не стал. Привычно отмахнулся от прочих даров. Сюэ Ян не желал пока всего этого. Он, наконец, снова чувствовал себя человеком, проводя время с Сяо Синчэнем, и не хотел отвлекаться ни на просмотр будущего, ни на любые другие дела. Риск с его стороны? Безусловно. Но Сюэ Ян любил риск и собирался справиться с подступающим будущим так же, как справлялся раньше, до дара предвидения. Кто бы мог подумать, что однажды он к этому придёт – начнёт столь сильно ценить то время? Совсем другая жизнь у него тогда была. И сам он был другим. Впрочем, это не значило, что ему хотелось бы возвращения того времени, нет. Сюэ Ян хотел лишь немного забыться, отрешиться от того, кто он такой сейчас. Вместе с Сяо Синчэнем. Сюэ Ян и без дара всеведенья был уверен, что тот желал того же – временно забыть, кем является, и просто любить. В любом случае, дано ли памяти запечатлеть такого Сяо Синчэня? Под силу ли воссоздать его красоту? Или передать мягкий, неровный рисунок его дыхания? Как пылала кожа? Как лихорадочно билась жилка в ямочке у горла? Вновь и вновь отражался Сяо Синчэнь в зеркалах, появляющийся из своего шёлкового облачения, как лотос из воды. Сюэ Ян осторожно стянул с него нижние одеяния. Сяо Синчэнь вздрогнул. “Словно всё в первый раз...” - Сюэ Ян не уставал поражаться такой реакции даочжана чуть ли не при каждой их близости. - Взволнован? - с улыбкой спросил Сюэ Ян, очерчивая ладонью его плечо. С запечатанными духовными силами Сяо Синчэнь казался таким хрупким – и всё же был крепче каменных стен цитадели Теней. - Нет, - приглушённо ответил он. Однако Сюэ Ян знал, что повязка на глазах всё же волновала Сяо Синчэня, являлась явным напоминанием о прошлом. И, тем не менее, он не сдёрнул её с себя. Его смелость восхищала Сюэ Яна. - Мы ведь уже делали это, - напомнил он с дразнящими нотками в голосе. - Но тогда я мог тебя видеть, - указал Сяо Синчэнь. “Только здесь, в Междумирье... - мысленно вздохнул Сюэ Ян. - Раньше ты не видел меня. Ты и сейчас, по сути, не видишь...” - Когда не видишь, обостряются другие чувства, - глухо пробормотал он. - Знаю, - бесцветно произнёс Сяо Синчэнь. Сюэ Ян медленно провёл руками вверх по его коже, остановившись у самого основания бёдер. - Я уже жалею, что подарил тебе шелка – ткань постоянно скрывает от меня твоё тело, - пожаловался Сюэ Ян. - Прошу тебя, Сяо Синчэнь, ходи обнажённым. Сяо Синчэнь хрипло рассмеялся. - Я буду смущать твоих демонов. Ладони Сюэ Яна пробежали вдоль его бёдер и ощутили, как натянулись мышцы. Сюэ Ян втянул один сосок Сяо Синчэня в рот – тот задрожал. Дрожь усилилась, когда Сюэ Ян обратил внимание на другой сосок. Пальцы Сяо Синчэня запутались у Сюэ Яна в волосах, притягивая ближе. - Догадываюсь, что ты... всё ещё одет, - рвано вымолвил даочжан. - Откуда ты знаешь? - усмехнулся Сюэ Ян. - Господин Юньчжун, в вашем тоне слишком много превосходства, чтобы было иначе, - укоризненно сказал Сяо Синчэнь. Мгновение назад он пробуждал в Сюэ Яне желание упасть на колени в благоговении. Сейчас – смешил его. Какая поразительная смесь! - Просто Юньчжун, - расхохотавшись, попросил Сюэ Ян. - Распутный, коварный Юньчжун, - проговорил Сяо Синчэнь колко-сладким тоном. Сюэ Ян опрокинул его на спину в путанице рук, ног и рассыпавшихся волос. - Ты столь любезен, даочжан, - поддразнил он. Руки Сяо Синчэня стиснули ткань его ханьфу, когда Сюэ Ян склонился над ним. - Я знал, что ты не разделся, - с улыбкой заметил Сяо Синчэнь. - Всему своё время, - Сюэ Ян приподнялся на руках, чтобы посмотреть на него. Вытянувшись под ним, Сяо Синчэнь походил на нетерпеливого небожителя. - Куда ты спешишь? - поинтересовался Сюэ Ян. - Скоро утро, - просто сказал даочжан. - Утро – не конец наслаждению, - вкрадчиво произнёс Сюэ Ян. “Тц-тц! Мне казалось, ты ещё в городе И запомнил это, мой прекрасный, - ласково обратился он к Сяо Синчэню в своих мыслях. - Что ж, придётся многое объяснять тебе заново”. Его нетерпеливый небожитель смутился столь ярко, что краска смущения просочилась из-под повязки. Сев на колени, Сюэ Ян стащил с себя чёрное с золотом ханьфу и небрежно швырнул эту груду ткани на пол, потом снова опустился на Сяо Синчэня. Вздох удовольствия от лёгкого соприкосновения их обнажённых тел эхом прокатился по всей комнате. Сюэ Ян приподнялся, чтобы их разделяло всего несколько цуней, и руки Сяо Синчэня стали судорожно исследовать его плечи, грудь и живот. От этих быстрых скользящих прикосновений напряжение стало причинять уже самую настоящую боль, всё тело Сюэ Яна пульсировало. Сяо Синчэнь дотронулся до шипов, провёл кончиками пальцев по гладкой чешуе, спустился к соскам, коснулся твёрдого живота, потянулся к другой твёрдости. Заглушив мучительный стон, Сюэ Ян устроился между ног Сяо Синчэня. Свет свечей поблёскивал на его приоткрытых губах и Сюэ Ян не мог оторвать от них взгляда. - Ты смотришь на меня, да? - голос Сяо Синчэня нервно подрагивал. - О да, - подтвердил Сюэ Ян. - Едва сдерживаюсь, чтобы не воспеть в очередной раз твою красоту. Знаю, тебе это не по душе. - Ты тоже красив, - Сяо Синчэнь вновь огладил его тело. - Пусть твоя красота и необычна. Услышав это, Сюэ Ян поцеловал его с несдерживаемым пылом. Сяо Синчэнь тут же раскрылся ему навстречу. Покрывая поцелуями его тело, Сюэ Ян настолько затерялся в удовольствии, что чуть не позабыл о том, каким нетерпеливым теперь стал Сяо Синчэнь. Но тот своевременно напомнил ему, когда заёрзал и раздвинул ноги шире, со стоном предлагая себя.

⊰✧⊱

- Ах-х, прекрати... Ты опять слишком нежен со мной, прекрати же... - голос Сяо Синчэня сорвался на хрип, а каждая мышца в теле напряглась, когда он почувствовал рот Юньчжуна меж своих ног. - Будь же безрассудным, Сяо Синчэнь! - в словах Юньчжуна послышалась улыбка. Сяо Синчэнь нашёл его плечи, попробовал оттолкнуть, но тот был недвижим, как гора. - Ты же не хочешь... ах... всю ночь целовать меня... там... - Сяо Синчэнь уже задыхался от ощущений. - Почему бы нет? - Юньчжун мягко рассмеялся. - Ты слаще вина и любой из конфет. На мгновение Сяо Синчэню почудилось что-то странное в его последней фразе. Что-то странное, знакомое, что-то не то... не то, что должно было прозвучать здесь и от этого человека. Однако уже в следующее мгновение Сяо Синчэня вновь полностью поглотили ощущения. Можно, конечно, снять повязку, но – будь Юньчжун неладен! – Сяо Синчэню не хотелось видеть его лицо. Не только потому, что Юньчжун сейчас изощрённо ласкал его, но и потому... потому что видеть хотелось лицо Сюэ Яна. Сяо Синчэнь не знал, почему именно в этот момент ему захотелось увидеть лицо Сюэ Яна столь сильно. Возможно, всё из-за того, что Юньчжун сказал? Но что же он сказал? Что? Сяо Синчэнь не мог вспомнить, словно сама его память поставила щит перед этим воспоминанием. Или, быть может, увидеть лицо Сюэ Яна вдруг захотелось из-за того, что Юньчжун делал? Сюэ Ян ведь так любил терзать подобными ласками... - Я не... - слова застряли у Сяо Синчэня в горле, и он запустил пальцы в волосы Юньчжуна, удерживая его голову неподвижной. - Прошу тебя, Юньчжун... вот этого... не делай. - Хорошо, Сяо Синчэнь, как скажешь, - голос Юньчжуна стал серьёзным, как никогда. - Между нами всё всегда будет, как ты скажешь. Он подтянулся выше, заскользив по телу Сяо Синчэня своим, и нежно прихватил зубами каждый его сосок по очереди. Неожиданная тревога утихла, когда Сяо Синчэнь понял, что Юньчжун не станет продолжать то, что так нравилось проделывать Сюэ Яну. Кроме того, эти вопиющие ласки получались у них обоих так похоже... - Спасибо, - Сяо Синчэнь с признательностью пропустил волосы Юньчжуна сквозь пальцы. Юньчжун потёрся о него, прижав к постели. Прошлыми ночами Сяо Синчэнь был слишком взбудоражен, чтобы тщательно изучить его тело. Интерес рос – неукротимый, волнующий. И без зрения было даже волнительнее. В конце концов, такие органы чувств, как слух, обоняние, вкус и осязание, ничем не хуже. Ладони Сяо Синчэня коснулись плеч и груди Юньчжуна. На ощупь тот казался немного шире, внушительнее. Сяо Синчэнь потянулся вниз и погладил его твёрдую плоть. Юньчжун напрягся, заставив даочжана гадать, нравится ли тому такое. Сомнения испарились, когда Юньчжун толкнулся в его ладонь с нетерпением, которое разожгло возбуждение. Сяо Синчэнь глубоко вздохнул, надеясь облегчить нарастающее ощущение жара во всём теле. - Сяо Синчэнь... - простонал Юньчжун, и даочжан услышал удовольствие пополам с мукой. Он не знал точно, что именно доставляет Юньчжуну удовольствие. Сюэ Яну нравилось... разное. А Юньчжуну? Его плоть на ощупь оказалась трепещуще горячей, и впечатляюще большой, как и на взгляд в самую первую их ночь. И всё равно сейчас Сяо Синчэню непросто было поверить, что эта твёрдая плоть уже проникала в него. Дыхание Юньчжуна было сиплым и неровным. Сяо Синчэнь поразился, что так быстро сумел подвести этого искушённого соблазнителя к краю. Даочжан слегка сжал пальцы. Юньчжун содрогнулся и, опустив голову Сяо Синчэню на плечо, забормотал проклятья, которые больше походили на мольбы. Запоздалое знакомство с телом Юньчжуна только лишь через прикосновения было захватывающим. Ранее Юньчжун изучал тело Сяо Синчэня с внимательностью составителя карт, обследующего береговую линию. Тогда как сам оставался неизведанной землёй. Чувствуя себя неслыханно смелым, Сяо Синчэнь предложил: - Ляг на спину. - Даочжан... - Юньчжун, казалось, туго соображал. Как бы ни смущала Сяо Синчэня повязка на глазах, та придавала ему смелости, которой он вряд ли бы набрался под понимающим золотым взглядом Юньчжуна. Впрочем, Сяо Синчэнь всё же ждал насмешек с его стороны, однако постель прогнулась, когда Юньчжун сменил положение. Сяо Синчэнь незамедлительно склонился над ним и погладил его шипы, крылья, чешую, осторожно провёл пальцами по тонкому железному ободу на лбу, вновь коснулся груди, живота, бёдер... Руки Сяо Синчэня сжимались и разжимались, до чего бы ни дотрагивались, ласкали в несложном ритме... - Даочжан... - в голосе Юньчжуна снова послышалась боль, густо замешанная на удовольствии. - Мне перестать? - уточнил Сяо Синчэнь. - Н-нет... продолжай... - Юньчжун продемонстрировал свою искренность, жгуче поцеловав и коснувшись его плоти в ответ. Однако вскоре Юньчжун, дрожа от нетерпения, остановил всё это и снова прижал Сяо Синчэня спиной к кровати. Даочжан вздрогнул от резкого, острого удовольствия, когда Юньчжун провёл зубами по его шее. Сяо Синчэнь согнул ноги в коленях, чтобы обхватить его бёдра. Когда же захотел продолжить свои интригующие исследования, Юньчжун схватил его за руку. - Нет, Сяо Синчэнь. - Тебе ведь понравилось, - Сяо Синчэня охватила досада. - О да! - пылко согласился Юньчжун. - Но ещё немного – и я не выдержу. - Мне хотелось лучше изучить твоё необычное тело, - признался Сяо Синчэнь. - Прости, что ограничил твои изыскания, - рассмеялся Юньчжун. Забавно, как юмор питал желание. Предаваться с ним любви было для Сяо Синчэня таким отчаянным делом, а смех придавал страсти остроты. - Хорошо, я продолжу свои исследования позже, - вздохнул он. - Если я доживу до этого, - Юньчжун преувеличенно громко застонал и снова рассмеялся. Как же Сяо Синчэню нравился его смех. И его ненасытные поцелуи, которыми тот вновь стал одаривать. Сяо Синчэнь испытал очередной прилив жара. А потом и вовсе забыл обо всём на свете, когда Юньчжун отыскал все его особенно чувствительные места и ласкал до тех пор, пока Сяо Синчэнь не застонал на всю комнату, вонзив пальцы ему в плечи. Словно мощный пульс забился у даочжана в каждой частице его тела, дыхание вырывалось судорожными всхлипами. Юньчжун поднимал его всё выше к пику наслаждения, но всякий раз, когда Сяо Синчэнь подбирался к заветной грани, за которой манил сверкающий мир, тот останавливался, только чтобы начать всё заново. - Ты... д-дьявол во плоти... - Сяо Синчэнь беспокойно метался на постели. Он чувствовал, что падает, тает... но Юньчжун опять остановился. - Прекрати меня мучить... Почему вы с ним так похожи в этом... - Сяо Синчэнь уже не осознавал, что говорит; он был одним сплошным комком истерзанных чувств. Высшее удовольствие маячило где-то за пределами досягаемости, больше агония, чем восторг. - Ещё чуть-чуть, - ласково произнёс Юньчжун. И вновь одна из его дьявольских ласк. Очередная ответная вспышка, которая подтолкнула Сяо Синчэня к самому краю, но не позволила достичь облегчения. Всё его тело было в огне, и только Юньчжун имел доступ к озёрам с прохладной водой, чтобы унять лихорадочный жар. - Ты не оставляешь мне... гордости... - с придыханием упрекнул Сяо Синчэнь, приподнимая и опуская бёдра в инстинктивной попытке поймать блаженство. - Я хочу твоей страсти, - напряжённо проговорил Юньчжун. Сяо Синчэню показалось, что от этого напряжения даже голос его изменился, стал более юным и каким-то... знакомым. Это долгое соблазнение измотало и его тоже. Юньчжун определённо был недалёк от того, чтобы потерять самообладание. - Юньчжун, я весь пылаю от страсти... - горячо заверил Сяо Синчэнь, обнимая его за шею. - Недостаточно, - сказал тот. - Ты будешь терзать меня до тех пор, пока я... не уступлю всё? - с новым стоном выдохнул Сяо Синчэнь, опираясь ногами о кровать, чтобы сменить угол его дьявольски мучительных ласк. - Да, - Юньчжун опалил своим дыханием его шею, грудь. От прикосновения языка Юньчжуна к своим соскам Сяо Синчэнь дёрнулся и поднёс руки к его волосам. И когда тот прикусил один сосок, а затем резко перестал ласкать его тело в сводящем с ума ритме, Сяо Синчэнь столь же резко дёрнул Юньчжуна за волосы. - Ты... заслужил, - услышав его возглас боли, пояснил Сяо Синчэнь. - Бесспорно, - с каким-то особенно звенящим напряжением в голосе согласился Юньчжун. - Но... ты желаешь меня, Сяо Синчэнь? Именно меня? Тебя ничто во мне не пугает, не вызывает отторжения? - Разумеется, я желаю тебя! - воскликнул Сяо Синчэнь. - Иначе меня бы здесь не было. Почему ты раз за разом спрашиваешь меня об этом? Юньчжун вдруг поцеловал его с захватывающей дух нежностью, которая пробила даочжану сердце. И эта пробоина, как он подозревал, никогда не затянется. Юньчжун действительно дьявол. И Сяо Синчэнь проклят вместе с ним. “Я люблю тебя, Юньчжун. И я люблю Сюэ Яна. Мне нет прощения, - пронеслось в сознании Сяо Синчэня, пока он отвечал на поцелуй. - Ещё несколько дней и... и я покину тебя, Юньчжун. Но то, что я выбрал Сюэ Яна, не значит, что я буду любить тебя меньше, чем его. Любовь к вам обоим погубит мою душу, но не любить я не могу”. Нежность всё не покидала поцелуй Юньчжуна и руки Сяо Синчэня в его волосах расслабились, подчиняясь этой нежности. Мысли, наполненные страданием, отступили. Гордость, задетая чувственными пытками, показалась пустяком в сравнении с тем, что дарил ему Юньчжун: нежность, страсть, ощущение единения с родственной душой. Наконец, Юньчжун вошёл в него и Сяо Синчэнь с прерывистым стоном выгнулся, чтобы принять его глубже.

⊰✧⊱

Сюэ Ян уткнулся лицом в плечо Сяо Синчэня, все его чувства переполнились им: запахом, прерывистыми вздохами, гладкостью кожи, вкусом поцелуев. Закрыв глаза, Сюэ Ян упивался знанием, что в эти мгновения Сяо Синчэнь принадлежит ему без остатка. Их общение было безмолвным и совершенным. Они существовали в сияющем мире, отделённым от грубой действительности. Если б только эта близость могла длиться вечно... Ещё никогда Сюэ Ян не чувствовал себя таким лелеемым. Из горла то и дело вырывались стоны удовольствия. - Ты... улыбаешься, - пробормотал Сяо Синчэнь, гладя его плечи. - Откуда ты знаешь? - спросил Сюэ Ян шёпотом. Он переплёл их пальцы, перенеся свой вес на локти. Этот союз – тело к телу, рука в руке, душа в душу, был поистине неземным. Сяо Синчэнь словно касался каждой частички его существа. - Чувствую кожей, - тоже шёпотом ответил Сяо Синчэнь. - Это... приятно. - А как насчёт этого? - спросил Сюэ Ян, войдя в него ещё глубже. Сяо Синчэнь вновь встретил его, издав громкий стон. Очень медленно Сюэ Ян отступил, наслаждаясь тем, как даочжан отпускает его цунь за цунем. Сяо Синчэнь хрипло выдохнул, затем снова вдохнул, когда Сюэ Ян резко вонзился, и сразу же неописуемый жар окутал его. Как же потом жить без этого? Сяо Синчэнь стиснул его плечи и выгнул спину. Перед глазами Сюэ Яна вспыхнуло алое марево страсти, и он стал двигаться быстро и резко, погружаясь всё глубже и сильнее. Но даже в горячке страсти Сюэ Ян ощущал связь между их напряжёнными телами, между их сплетёнными руками. Они стремительно неслись к вершинам блаженства. Сюэ Ян застыл над Сяо Синчэнем и ускорил темп. Обжигающее трение гнало его к краю. Желание опаляло, как лесной пожар. Сюэ Яна сотрясла дрожь, и освобождение нахлынуло головокружительным потоком восторга. Мгновением позже Сяо Синчэнь вскрикнул и присоединился к нему в этом. - Сяо Синчэнь... знай, что твоё имя запечатлено у меня в сердце, - тяжело дыша, с чувством произнёс Сюэ Ян.

⊰✧⊱

Сяо Синчэнь проснулся в темноте. Не в темноте комнаты, но в темноте повязки. Руки Юньчжуна ласкали его обнажённое тело от груди к бёдрам. Даочжан потянулся, чтобы снять с глаз повязку, но Юньчжун перехватил его руки. - Нет, - сказал он. - Юньчжун, я хочу видеть тебя, - заспорил Сяо Синчэнь. Они были близки четыре раза в течение этой ночи, и каждый раз у него были завязаны глаза. - Так лучше, - Юньчжун поцеловал его руки. Сяо Синчэнь поборол малодушное желание позволить ему поступить по-своему, лишь бы Юньчжун продолжал прикасаться к нему. - Лучше для меня или для тебя? - уточнил он. - Для нас обоих, - ответил Юньчжун. - Лжец, - Сяо Синчэнь вырвался, и на этот раз ему удалось сорвать со своих глаз повязку. Как он и думал, уже наступило утро. Фонарики за окнами светили более светлыми оттенками цветов, и всполохи солнечного затмения были не ярко-красными, а блекло-золотистыми. Весь этот свет вливался в комнату, превращая многочисленные зеркала в слепящие пятна. Юньчжун лежал рядом, подперев голову рукой, со сдвинутым на пояс покрывалом. - Не надо, - он вдруг отвернулся от взгляда Сяо Синчэня. - Юньчжун, я знаю, как ты выглядишь, - твёрдо проговорил Сяо Синчэнь, натягивая на себя покрывало. Сейчас из-за своеобразной яркости утра, свойственной лишь Междумирью, из-за зеркал и из-за отсутствия на глазах повязки он мгновенно растерял часть своей смелости. По сути, Сяо Синчэнь смущался сейчас так, как не смущался в течение всей этой бурной ночи. - И я тоже, - голос Юньчжуна стал резким, контрастируя с теми нежностями, которыми он осыпал Сяо Синчэня ночью. - Полагаешь, - даочжан нахмурился, - я стану кричать от ужаса, что у моего любовника приметы монстра? - Нет, но... я бы не хотел напоминать, что ты в постели с монстром, - тихо сказал Юньчжун. - Я в постели с Юньчжуном – притягательным, волнующим... - Сяо Синчэнь сделал глубокий вдох и попросил у Небес терпения. - Неужели ты не доверяешь моему желанию? После всех наших ночей? - Неужели ты не доверяешь мне, если не можешь меня видеть? - вопросом на вопрос ответил Юньчжун. - А ты не доверяешь мне, если можешь меня видеть? - Сяо Синчэнь снова вздохнул. Дело тут не только в доверии, пусть он и понимал, что это основная причина. Дело ещё и в эмоциональном расстоянии, которое Юньчжун, несмотря на пламенную страсть, горевшую между ними, по-прежнему пытался сохранить. Когда Сяо Синчэнь соблазнил его в той небольшой ало-золотой комнате, у Юньчжуна не было шанса возвести барьеры. И сейчас, несмотря на головокружительное блаженство, испытанное даочжаном на протяжении нескольких ночей, он понимал, что Юньчжун старается установить расстояние между непревзойдённым любовником, которым являлся в эти ночи, и тем, кем был в остальное время, – во многом неприступным хозяином цитадели Теней, повелителем-монстром Междумирья. А вслед за этим следовало и расстояние между ним и его гостем, заклинателем Сяо Синчэнем. Даже когда тела их были одним целым, некий потайной уголок души Юньчжуна был неподвластен Сяо Синчэню. “Разве это так ужасно – хотеть, чтобы и эта часть его души принадлежала мне?” - печально подумал Сяо Синчэнь. - Твой облик не имеет значения, Юньчжун, - искренне произнёс он. Неожиданный гнев вспыхнул у Юньчжуна в глазах, придавая им цвет расплавленного золота. - Ещё как имеет, даочжан! - возразил он, повысив тон голоса. - Ох, мой бесценный... - Сяо Синчэнь со вздохом покачал головой. Сколько же боли Юньчжун в себе носил... Сердце Сяо Синчэня сжалось от сострадания. - Юньчжун, забудь, как ты выглядишь, - попытался он успокоить. - Ты сам, такой, какой есть, гораздо лучше того, что видишь отражающимся в этих зеркалах. - Я понимаю, что ты честен со мной, Сяо Синчэнь. И понимаю, что ты веришь в то, что говоришь, - голос Юньчжуна был невыразительным, а взгляд, обращённый на него, каменным. - Но, возможно, в действительности ночи с таким, как я... это лишь захватывающее переживание для тебя? - Ты себя недооцениваешь, - Сяо Синчэнь прислонился к спинке кровати и прикрыл глаза. Впрочем, даочжан понимал, что отвращение Юньчжуна к себе сидит в нём так глубоко, что он просто не воспринимает заверения в том, что не ужасен. Кроме того, совершенно очевидно, что в своей жизни Юньчжун встречал тех, кто насмехался над ним. И вновь сердце Сяо Синчэня защемило от боли за него. Мир наносил удары по духу Юньчжуна до тех пор, пока тот не начал бить своих врагов их же оружием. Сяо Синчэнь мог себе представить, каким удовольствием было для Юньчжуна превращать презиравших его людей и демонов в ничто ответными насмешками. А может... одними лишь ответными насмешками всё не ограничивалось. Возможно, Юньчжун приходил в такую ярость, что убивал тех наглецов. Как Сюэ Ян убивал в городе И всех тех, кто насмехался над ним. Эта мысль была Сяо Синчэню невыносима. - Юньчжун, ты же знаешь, что я желаю тебя, - снова напомнил он. - Просто я умею доставлять удовольствие, - сказал Юньчжун. От такого жестокого ответа внутри Сяо Синчэня всё всколыхнулось от боли и гнева. Даже после ночей, которые у них были, Юньчжун не мог заставить себя поверить ему. К Сяо Синчэню внезапно пришло осознание, что каждый день, проведённый с ним, лишь увеличивает те страдания, которые Юньчжун способен ему причинить. Испытав целый мир боли с Сюэ Яном, Сяо Синчэнь надеялся избежать того же с Юньчжуном. Особенно в свете того, сколь недолго намеревался пробыть в его обществе. Однако надежды эти таяли. - Не оскорбляй нас обоих, - расстроенно попросил Сяо Синчэнь, взглянув на него. Юньчжун вздохнул и, подтянувшись повыше, тоже опёрся об изголовье кровати. - Сяо Синчэнь, давай не будем ссориться, - в свою очередь попросил он. - Ты со мной – это такая радость. Не будем портить её. - Тебе не нужно завязывать мне глаза, чтобы найти радость, Юньчжун, - Сяо Синчэнь вновь попытался вдолбить правду в его упрямую голову. - Разве эта игра с повязкой так уж плоха? - взгляд Юньчжуна был холодным и мрачным, когда остановился на нём. - От неё ведь нет вреда. Сяо Синчэнь отвернулся, удручённый его непробиваемым упрямством и собственным бессилием. - В первые пару раз мы были близки без повязки, - тихо сказал он. - Даочжан, ты так стремительно налетел на меня, что я не успел подготовиться, - на губах Юньчжуна промелькнула улыбка. - Ты не особенно сопротивлялся, - проронил Сяо Синчэнь. - Я думал, что ты навсегда покинул меня. Был сам не свой, - Юньчжун нервно пожал плечами. Сяо Синчэнь столь же нервно сжал пальцами покрывало. Вот, наконец. Признание, что он необходим Юньчжуну. Сяо Синчэнь лелеял надежду, что, прежде чем закончатся их дни и ночи вместе, Юньчжун отдаст ему всего себя, целиком. - А когда завязываешь мне глаза, чувствуешь себя собой? - осторожно спросил Сяо Синчэнь. - Именно, - Юньчжун взял повязку и протянул ему. Мгновения душераздирающей честности и откровенности истекли. Сяо Синчэнь ясно видел, как Юньчжун воздвигает между ними настоящую стену. - Считай это моей причудой, но мне невыносима мысль, что в какой-то момент ты посмотришь на меня и... и я покажусь тебе мерзким, - тяжело сглотнув, признался Юньчжун. - Тебе невыносима мысль, что ты можешь перестать быть хозяином положения, - отметил Сяо Синчэнь. - И это тоже, - улыбнувшись, не стал отрицать Юньчжун. - Ты недоволен? Сяо Синчэнь посмотрел ему в глаза, раздосадованный своим мягким сердцем. Он нужен Юньчжуну. И если единственный дар, который тот примет, – это удовольствие тела, Сяо Синчэнь смирится с этим. - Доволен, - он выхватил у Юньчжуна повязку. - Хорошо, будь по-твоему. - Я позабочусь, чтобы ты не пожалел об этом, - пообещал Юньчжун. Затем, подождав, когда Сяо Синчэнь завяжет глаза, Юньчжун набросился на него с такой страстью, которая сожгла дотла последние сомнения.

⊰✧⊱

Пригнувшись к шее лошади, Шуанхуа нёсся так быстро, что местность перед его глазами сливалась в одно сплошное тёмное пятно. Небеса с множеством белейших облаков служили прекрасным фоном для скалистых гор вдалеке. Слева под светом солнечного затмения сверкало золотом озеро. Справа был ряд высоких деревьев с густой листвой, а за ним – тоже цепь гор, похожих на острые гребни на спине дракона. Шуанхуа замедлил лошадь и оглядел горный луг. Со вчерашнего дня он стал выезжать из цитадели Теней верхом и не мог не признать, что Междумирью свойственно некое очарование, пусть и мрачное. Дикие места здесь оказались такими чистыми и нетронутыми в своей первозданности, словно боги только что их сотворили, используя для этого самые тёмные оттенки красок. Свободная, ничем и никем не сдерживаемая прогулка верхом на лошади очень понравилась Шуанхуа ещё вчера. К его собственному удивлению. В мире духовного оружия невозможно было предаться подобному времяпрепровождению. Хотя бы по той причине, что там отсутствовали лошади. Но, благодаря своим хозяевам, многое оружие знало, как ездить верхом на этих животных, – умения хозяев несложно перенять. И Шуанхуа не был исключением, разве что не был до конца уверен в успехе, так как Сяо Синчэнь ездил верхом крайне редко. Однако вчера, обнаружив в одном из внутренних дворов цитадели великолепную конюшню и поддавшись какому-то порыву, Шуанхуа вскоре понял, что в верховой езде ничуть не уступает даже демонам. Сейчас он вёл лошадь лёгким ровным галопом. Они промчались через усыпанный увядающими цветами луг – лошадь и всадник, словно одно существо. Прямо перед Шуанхуа струился и сверкал ручей, столь же чистый, как и озеро. Светло-золотистые всполохи солнечного затмения мелькали на кристально-чистой поверхности воды, как яркие бабочки. Можно было ясно видеть камешки на дне. Шуанхуа натянул поводья и спешился. Потом подошёл к воде. Меч опустился на колени, откинул свои длинные волосы на спину и, протянув вперёд руку, коснулся воды. Прохладная вода, казалось, сохранила свежесть заснеженных горных вершин. Лошадь, тоже склонившись к ручью, стала пить. Наконец, Шуанхуа поднял голову, глядя на извилистый ручей. Интересно было бы осмотреть его, хотя бы на несколько ли. Меч снова сел на лошадь и поскакал вверх по течению ручья. Там места казались ещё более дикими и дивными по красоте. Шуанхуа ощущал душевный покой – впервые за последние несколько дней. И вдруг услышал чей-то голос. Нет. Не чей-то. Цзянцзай! Послышался плеск воды, потом звяканье. Шуанхуа укрылся под ветвями дерева. “Почему я вновь за кем-то подглядываю?” - растерянно подумалось ему. Тем временем, Цзянцзай, стоя по колено в воде, с силой швырнул какой-то большой камень на песчаный берег. Мышцы на его руках вздулись под закатанными до локтей рукавами ханьфу. На берегу лежал ещё один большой камень, а на нём – тяжёлый, судя по виду, кусок нефрита. Яркий свет двух прибрежных фонариков падал прямо на него. Цзянцзай со злостью швырнул ещё несколько камней и зашагал к берегу, поднимая тучи брызг. Изумлённый, Шуанхуа подтолкнул свою лошадь вперёд. Он увидел, как Цзянцзай сел на камень перед тем большим камнем, на котором находился увесистый кусок нефрита, и стал внимательно рассматривать его. Затем Цзянцзай начал упорно трудиться, сглаживая с помощью резца углы нефрита. Шуанхуа ещё никогда не приходилось видеть, чтобы кто-то был так поглощён своим занятием. Даже Сяо Синчэнь, который любил вырезать что-нибудь из дерева, никогда не выглядел столь сосредоточенным. Ветер трепал волосы Цзянцзая, собранные в высокий хвост, словно хотел поиграть с ними. - Тц! - в какой-то момент меч рассердился и нетерпеливым движением руки отбросил с лица выбившиеся из причёски пряди. Большой камень служил Цзянцзаю столом, на втором камне поменьше он сидел. Перед ним лежал кусок нефрита, и меч всё ещё не решил, что именно это будет – фигура Шуанхуа или только его лицо. Взяв самый большой резец – шириной в три пальца, – Цзянцзай снова принялся скруглять углы камня. То, что он сейчас делал, было самым лёгким в этом деле, однако требовало от него предельного внимания и осторожности, потому что, если в каком-нибудь месте нажать слишком сильно, камень может пойти трещинами. Или вдруг откроется пустота там, где, казалось бы, должна быть твёрдость. Но пока всё шло неплохо. С этим куском. Меч старался забыть, как испортил несколько предыдущих кусков. Впрочем, несмотря на неудачи, сегодня ему удавалось полностью погрузиться в эту работу. Время от времени ему даже казалось, что твёрдость и грубая текстура нефрита как нельзя лучше определяют смысл его жизни, а в широких взмахах резца воплощено его тайное желание покончить с таким существованием. Прервавшись, Цзянцзай вздохнул и посмотрел на разложенный перед ним набор резцов. Он провёл весь день, изучая найденные на прошлой неделе куски нефрита и мрамора, пытаясь представить себе, какое выражение лица Шуанхуа можно было бы отобразить в этих камнях, какие движения тела, какую причёску... - Цзянцзай?.. - раздался вдруг голос Шуанхуа. От удивления Цзянцзай выронил резец на землю, с напряжённым видом встал на ноги и потёр шею. - Шуанхуа! А ты превосходно умеешь скрывать свою духовную энергию, - он поспешно опустил рукава ханьфу, пригладил взъерошенные ветром волосы и посмотрел на Шуанхуа. - Я и не думал, что ты снова решишь прокатиться верхом. Великолепно держишься в седле. Шуанхуа кивнул на кусок нефрита. - Что ты здесь делаешь? - с явным интересом спросил он. Цзянцзай попытался изобразить растерянность. - За целый год в Междумирье... я нашёл себе увлечение, - он пожал плечами и снова обратил свой взгляд на нефрит. - Но, как видишь, я довольно медлителен в данном деле. Пожалуй, в большей степени это для меня, скорее, медитация, чем осознанное занятие. - Однако ты очень стараешься, - с улыбкой заметил Шуанхуа. - Должно быть, то, что ты хочешь сделать из нефрита, имеет для тебя огромное значение. Должно быть... это кто-то, кому отдано твоё сердце? Цзянцзай глубоко вдохнул сквозь стиснутые зубы. Руки его сжались в кулаки. Он изо всех сил пытался сдержать себя. - Почему ты так решил? - в итоге выдавил Цзянцзай. - А ты посмеешь это отрицать? - Шуанхуа выгнул бровь. Цзянцзай отвернулся и стоял неподвижно, глядя в темноту деревьев. Шуанхуа видел, как напряжено всё его тело, как тяжело вздымаются и опускаются плечи. И вот Цзянцзай заговорил, но Шуанхуа не узнал его голос – низкий и глубокий, полный горечи: - Нет, не посмею. Ты прав в своём предположении, Шуанхуа. Он медленно обернулся. Глаза его посреди изувеченной кожи казались похожими на чёрные кристаллы – жёсткие, холодные. - Прости меня, - Шуанхуа подвёл свою лошадь поближе к нему и с раскаянием посмотрел ему в глаза. - Я проявил неуместное любопытство и явно расстроил тебя. Я сожалею, Цзянцзай. Ты можешь меня простить? Цзянцзай вновь глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. На лице его появилась слабая улыбка. - Шуанхуа, я всё могу тебе простить, - искренне сказал он. Шуанхуа улыбнулся в ответ, расслабленно выдыхая. Когда только успел тоже так напрячься? - Если не секрет, расскажи мне об этом своём увлечении, - осторожно попросил он, бросив взгляд на резцы. - Рассказывать почти нечего, - расплывчато проговорил Цзянцзай. - Начинал я с вырезки совсем маленьких фигурок. Но всегда находил самые лучшие камни – нефрит различных оттенков зелёного цвета, куски мрамора с затейливым рисунком. - А как Сюэ Ян отнёсся к такому твоему занятию? - спешившись, Шуанхуа оставил лошадь жевать траву и присел у куска нефрита, чтобы лучше рассмотреть его. - Поворчал и успокоился, - усмехнулся Цзянцзай. - Сначала ему почему-то показалось, что я таким образом проявляю к нему неуважение. Ведь как же это так, что я не поглощён целиком и полностью лишь его делами. Как же это так, что у меня находится время для какого-то своего дела. - Что ж... большинство хозяев хотят, чтобы их оружие уважало и любило их, - задумчиво произнёс Шуанхуа. Цзянцзай нахмурился. - Шуанхуа, ты ставишь под сомнение мою способность испытывать эти чувства? - Разумеется, нет, - покачал головой тот. - В таком случае ты подвергаешь сомнению лишь мою привязанность к хозяину? - допытывался Цзянцзай. - Только способ проявления этой привязанности, которая... ох... - Шуанхуа со вздохом взмахнул рукой. - Цзянцзай, просто ты, на мой взгляд, оказываешь своему хозяину плохую услугу, ведя себя с ним крайне неровно. Ты – то друг, то меч. А надо быть и другом, и мечом одновременно. Надо разить его врагов и, когда нужно, давать совет. Мы ведь духовное оружие. - Значит, хочешь научить меня, как духовному оружию следует обращаться со своим хозяином? - Цзянцзай скрестил руки на груди и прошёлся по берегу. - Хм, в самом деле... Шуанхуа, как прославленный меч, которым ты являешься, ты мог бы посоветовать, как именно мне участвовать в жизни Сюэ Яна. Шуанхуа так плотно сжал губы, что они тут же перестали казаться Цзянцзаю манящими. - Ты смеёшься надо мной, мой друг? - недовольно поинтересовался Шуанхуа. - В моей жизни крайне мало поводов для смеха, и едва ли для тебя я стану делать исключение, - раздражённо сообщил Цзянцзай. - И опять я тебя разозлил, - огорчился Шуанхуа. - Прошу, прости мне мои высказывания. Я был не вправе... - А в чём именно заключаются твои права, Шуанхуа? - спросил Цзянцзай, вперившись в него потемневшим, как предгрозовые небеса, взглядом. Прежде чем ответить, Шуанхуа отошёл от камня, сбитый с толку цепким вниманием друга. - Уж точно не в том, чтобы указывать тебе, как вести себя по отношению к твоему собственному хозяину, - ответил он. - И всё же ты, не колеблясь, это сделал, - подчеркнул Цзянцзай. Шуанхуа кивнул. - И прошу у тебя за это... - Не нужно так часто извиняться передо мной, - отмахнулся Цзянцзай. - Но мне следовало бы проявить больше чуткости, - признал Шуанхуа. Цзянцзай ничего на это не сказал. Более того – ему совершенно не хотелось показывать, что он не злится. Наслаждаться временем в обществе Шуанхуа приятно, но это вовсе не означало, что Цзянцзай готов развивать их дружеские отношения. Поступать так с его стороны стало бы настоящим безумием. Пусть лучше всё и дальше происходит так, как происходило между ними с самого начала, – Шуанхуа подступал к нему с увлекательными беседами, затем они соскальзывали в спор, а потом Цзянцзай исчезал. - Уже поздний вечер, - Цзянцзай привычно замкнулся и выпрямился. - Предлагаю просто вернуться в цитадель и лечь в постель. Заметив выступившее на лице Шуанхуа смятение, Цзянцзай, поморщившись, добавил: - Я имел в виду, мы разойдёмся по своим комнатам. - У меня ни на мгновение не возникло мысли, что ты предлагаешь что-то иное, Цзянцзай, - резко отозвался Шуанхуа. - Вот и прекрасно, - буркнул Цзянцзай, вконец разозлённый разговором и теми словами, что остались невысказанными.

⊰✧⊱

Цзянцзай погладил лежащий перед ним мрамор, на который сегодня перевёл всё своё внимание после очередного неудачного опыта с нефритом. Работа продвигалась, и в камне уже начал проступать тот образ, который он задумал. Цзянцзай словно чувствовал под своими пальцами лицо Шуанхуа: высокие скулы, волевой подбородок, изящный нос, чувственные губы. Сколько раз Цзянцзай украдкой разглядывал его лицо? Бессчётное множество. Но чтобы этот кусок мрамора на самом деле стал похожим на Шуанхуа, надо суметь передать его улыбку, его наклон головы, а серебристые глаза должны излучать свет. Мрамор лежал неподвижно, терпеливо ожидая, когда Цзянцзай вдохнёт в него жизнь. Но хватит ли у него на это таланта? Надеясь на то, что на него снизойдёт вдохновение, меч взял самый большой резец и, сделав глубокий вдох, поднял небольшой деревянный молот. Потом сосредоточился на работе и забыл о времени, что было легко, ведь он находился в самом укромном уголке сада Четвёртой. Цзянцзай оторвался от мрамора только тогда, когда с его плеч вдруг осторожно что-то смахнули. - Ты весь в мраморной крошке, - с улыбкой пояснил Шуанхуа, встретив его удивлённый взгляд. - Вижу, ты поменял камень. Уже решил, что это будет? Просто лицо? - Шуанхуа... кхм... Я всегда считал, что нельзя говорить о ещё незаконченной вещи, - торопливо ответил Цзянцзай, справившись с первоначальным замешательством от его появления и вновь обратив взор на мрамор. - Значит, мне придётся подождать, - кивнул Шуанхуа. Цзянцзай промолчал, не став говорить, что итог этой работы он никогда Шуанхуа не покажет. Между тем, Шуанхуа наклонился, рассматривая кусок мрамора, который пока ещё был больше похож на обглоданную кость, а вмятины на его поверхности на следы зубов. - Это так интересно выглядит... - задумчиво пробормотал Шуанхуа. - Цзянцзай, расскажи подробнее обо всём этом. Увы, я ничего не понимаю в резьбе по камню. - А я знаю лишь то, что сам делаю, - признался Цзянцзай. - Моя техника, возможно, неправильная. - Ты не узнавал, как делать это правильно? - изумился Шуанхуа. - Нет. Просто действую по наитию, - усмехнулся Цзянцзай. - Как лучше всего получить изогнутую поверхность? Есть ли более лёгкий способ, чем тот, которым пользуюсь я? Что делать, когда в камне появляются трещины? Можно ли как-то спасти то, что сделано, или весь труд пропал даром? Всё это я выясняю по ходу дела. - М-м, - Шуанхуа, казалось, погрузился в размышления. - Что? Вот уж не ожидал от тебя подобной немногословности, - насмешливо протянул Цзянцзай. - Нет, я... Видишь ли... - от избытка мыслей Шуанхуа несколько раз взмахнул в воздухе рукой. Затем вспомнил, как вчера разозлил Цзянцзая своим излишним интересом, и плотно сжал губы. - Возможно, мне следует научиться вести себя с тобой более сдержанно, - тихо произнёс он, пройдясь от одного куста ярко-алых цветов до другого куста. - Я сознаю, что обычно смело высказываю тебе суждения о том, в чём у меня недостаточно знаний. Пару мгновений Цзянцзай в удивлении смотрел на него, не говоря ни слова, потом неожиданно рассмеялся. Шуанхуа иронично отметил этот низкий, рокочущий звук, который, без сомнения, свидетельствовал о хорошем расположении духа. - А с другими ты обычно не высказываешь смело свои суждения? - уточнил Цзянцзай. - Что? - растерялся Шуанхуа. Цзянцзай пожал плечами. - Я лишь хочу узнать, могу ли я считаться исключением из правил, подвергаясь этим твоим приступам... откровенности, - объяснил он, откладывая в сторону резец и молот. - Или ты всегда смело высказываешь, что думаешь? - Я не стал бы это так называть, Цзянцзай, - сказал Шуанхуа, всё ещё пребывая в растерянности. - Я имел в виду, разумеется... - Полагаю, я и сам в состоянии догадаться о том, что ты имел в виду, - приглушённо прервал его Цзянцзай. - В любом случае, восхищён твоими попытками проявлять больше сдержанности в суждениях. - Да. Хорошо, - серые глаза Шуанхуа намеренно избегали смотреть на него. - Как мне кажется, ты собирался что-то мне посоветовать? - мягко подсказал Цзянцзай. Слишком мягко, по мнению Шуанхуа. А у него самого, похоже, действительно выработалась привычка высказывать свои жизненные убеждения в присутствии Цзянцзая. Но и у того тоже вырабатывались некие привычки... Например, недавно Цзянцзай сообщил, что его мало чем можно развеселить, однако Шуанхуа с успехом удавалось раз за разом это проделать. Удивительнее всего оказалось то, что, смеясь, Цзянцзай становился не таким мрачным на вид. В его внешности будто проявлялось что-то глубоко сокрытое. - Да, - согласился Шуанхуа, вновь пройдясь по саду и замерев у лунных ворот. - Но сейчас я понимаю, что это глупо. Я уверен, ты прекрасно справишься и без моих советов. Не подобает мне, как твоему другу, недооценивать твои способности в том, в чём я не разбираюсь. Вероятно, он снова сказал что-то забавное, потому что Цзянцзай снова рассмеялся. - Цзянцзай! - возмутился Шуанхуа. - Да ведь ты просто насмехаешься надо мной! Ты и Суйбянь. Тот тоже периодически посмеивается надо мной. У вас есть какая-то тайная шутка на мой счёт? Цзянцзай примиряюще поднял руки. - Не сердись, Шуанхуа, - улыбнулся он. - Просто мы с ним оба решили, что ты слишком уж серьёзный. Поведать тебе, в чём заключается наша с Суйбянем шутка? Мы называем тебя господин Нельзя. Шуанхуа, сознаёшь ли ты сам, сколько раз за день ты повторяешь: “нельзя”, “не следует”, “не подобает”, “не полагается”? - Господин Нельзя?! - пуще прежнего возмутился Шуанхуа. - Мы не хотели тебя оскорбить, - искренне заверил его Цзянцзай. - Суйбянь всего лишь умеет видеть в жизни смешное. И обращает на это внимание других. Шуанхуа скрестил на груди руки. - Учитывая его имя, это неудивительно, - парировал он. - Почему бы тебе не попытаться пореже говорить “не подобает”, “нельзя” и прочее в таком духе? - пропустив его замечание, предложил Цзянцзай. - Возможно, и попытаюсь, - вызывающе заявил Шуанхуа.

⊰✧⊱

Спустя два дня Шуанхуа снова нашёл Цзянцзая за резьбой в бывшем саду Четвёртой. - В последнее время твоё увлечение занимает большую часть каждого дня, - отметил Шуанхуа. - Пока не отвлекают другие дела... мне хочется посвятить этому всего себя, - сказал Цзянцзай, глядя на свои резцы, и стал аккуратно их раскладывать. Какое-то странное выражение в его глазах беспокоило Шуанхуа. Он знал, что Цзянцзай зачастую скрывает и свои мысли, и свои эмоции. Подобная замкнутость здесь, в Междумирье, где им, по сути, не с кем было больше общаться, кроме как друг с другом... начала раздражать Шуанхуа. Но ещё более неприятным было отсутствие доверия. Цзянцзай будто бы специально воздвигал между ними стену. Из внезапного чувства противоречия Шуанхуа подошёл к мрамору и накрыл его красивой тяжёлой тканью тёмно-серого цвета, которая лежала на траве. - Что ты делаешь, Шуанхуа? - вскинув на него непонимающий взгляд, спросил Цзянцзай и стянул ткань. Шуанхуа опять накрыл мрамор. Его упрямство вызвало у Цзянцзая улыбку. Когда Шуанхуа того хотел, он мог быть таким же непроницаемым, как мрамор, и таким же неподатливым, как камень. - Ты избегаешь меня, Цзянцзай, - обвинил Шуанхуа. - Просто мне хотелось поработать над своим будущим творением, - проворчал Цзянцзай, опуская взгляд и вставая с камня, на котором сидел. Затем он устремил взор на горы за садом, рассматривая их с тем же вниманием, с каким до этого смотрел на свой мрамор. - И всё же у меня создалось такое впечатление, что ты постоянно что-то недоговариваешь, - поделился тревожащей его мыслью Шуанхуа. Как ему решить проблему между ними, о которой он не имеет понятия? Как ответить на невысказанный вопрос? Цзянцзай – хозяин жизни, смотрящий на любой из миров с дерзкой улыбкой на своём изувеченном лице. Шуанхуа же принимал жизнь такой, какая она есть. Цзянцзай смотрел вперёд, а Шуанхуа всегда сковывали ограничения, которые он сам для себя когда-то установил. - Я хочу увидеть того Цзянцзая, которого только начал по-настоящему узнавать, - тихо произнёс Шуанхуа. - Куда он подевался, Цзянцзай? Куда ты его отослал? Зрачки Цзянцзая на миг расширились. - Я здесь, - столь же тихо отозвался он. - Правда? - Шуанхуа безрадостно улыбнулся. - Тогда почему у меня такое чувство, словно ты меня боишься? - Я не боюсь тебя, Шуанхуа, - Цзянцзай и сам не знал, обманывает он или говорит правду. Шуанхуа собрался было возразить, но запнулся на полуслове, когда пристальнее осмотрел Цзянцзая. Тот выглядел сегодня немного иначе. На нём было чёрное ханьфу плотного кроя, расшитое тёмно-синими нитями и скроенное так, что ткань на спине развевалась, будто изломанные крылья. Спереди же чёрная ткань облегала высокую статную фигуру Цзянцзая множественными складками. Даже волосы его, собранные в привычный хвост чёрным ремешком, ветер укладывал красивыми волнами на груди и плечах. Одни лишь наручи, отливавшие опасным блеском, остались неизменными. Но главное – исчезла чёрная дымка. - Цзянцзай... тебе следовало заострить моё внимание на некоторых изменениях, произошедших в твоём облике, - медленно произнёс Шуанхуа, тайком любуясь тем, как идеально новое ханьфу Цзянцзая сочетается с цветом его кожи и чёрными волосами. Этот образ делал Цзянцзая не таким неприступным, как обычно. - Это всего лишь... - Цзянцзай безразлично хмыкнул, не окончив фразу. - Вчера вечером произошло. - Тем не менее, подобное заслуживает всяческих похвал для твоего хозяина, - одобрительно прокомментировал Шуанхуа, ещё раз оценив все изменения. - Одеяния и раньше у тебя менялись, но они... как бы сказать... оставались одинаково грозными, отталкивающими. Совсем не так, как сейчас. А исчезновение чёрной дымки... Цзянцзай, полагаю, это многое говорит о Сюэ Яне в данный период времени. Он преодолел очередной барьер на пути к тому, чтобы стать лучше, и это отразилось на тебе. Замечательно. Тьма испаряется из его души, как вода под палящим солнцем. Ты... ты был прав, Цзянцзай, а я ошибался. Любовь исцеляет Сюэ Яна и не нужно этому мешать.

⊰✧⊱

- Как тебе нравится цитадель Теней, Шуанхуа? - спросил Цзянцзай, когда они неспешно вошли в очередной просторный зал. - Даже то немногое, что я вижу, производит на меня большое впечатление, - сдержанно ответил Шуанхуа. Цзянцзай бросил на него насмешливый взгляд. - Следует ли мне расценивать твои слова как упрёк в том, что я предостерёг тебя не гулять в той части цитадели, где обитают наши хозяева? Шуанхуа прищурился, глядя в пространство. Почему Цзянцзай постоянно искал в его словах какой-то скрытый подтекст? - Я не вправе ни на что жаловаться, - ровно сказал он. Цзянцзай недоверчиво фыркнул. - Помнится, прежде ты уверял, что “не вправе” указывать мне, как обращаться со своим хозяином, однако именно об этом твердил при каждом удобном случае, - напомнил он, поддразнивая Шуанхуа. - Если память мне не изменяет, ты также заверял, что “не вправе” давать советы, через некоторое время всё же высказывая их, чтобы иметь возможность лучше понять моё увлечение. Ответь, Шуанхуа, как я могу верить тебе сейчас, когда ты заявляешь, что “не вправе” ни на что жаловаться? С каждым словом смятение разгоралось в Шуанхуа всё жарче и жарче. Цзянцзай говорил правду! Шуанхуа так и поступал из чувства справедливости. Сначала ради блага Сяо Синчэня, затем из-за беспокойства о Цзянцзае. Однако Шуанхуа не сомневался, что Сяо Синчэнь, который являлся для него не только хозяином, но и идеалом благородной души, никогда не позволил бы себе так забыться, прямо и дерзко высказывая своё мнение. Хозяин всегда более осторожен в своих словах, нежели Шуанхуа. И Шуанхуа признавал за собой эту черту – судить порой сразу и жёстко. Ему не хватало мудрости Сяо Синчэня. Да, их объединяла тяга к справедливости, но действовали они во имя неё по-разному. - Я лишь хотел сказать, что не в состоянии дать справедливую оценку привлекательным сторонам цитадели Теней – и отрицательным тоже, - потому что почти ничего не видел, - попытался объяснить Шуанхуа. - Я сказал что-то забавное, Цзянцзай? При виде отразившегося на красивом лице Шуанхуа негодования Цзянцзай расхохотался. Странное дело... За эти дни в почти постоянном присутствии Шуанхуа он смеялся больше, чем... Цзянцзай вообще не мог припомнить, когда в последний раз столь искренне и спонтанно веселился! Он не отрицал, что смеялся над Шуанхуа, а не вместе с ним, но, тем не менее, признавал, как восхитительно испытывать лёгкость и благодушие. - Не нужно так сердиться, Шуанхуа, - с улыбкой сказал Цзянцзай. - Подозреваю, ты намеренно предпочитаешь не понимать мои слова, - Шуанхуа улыбнулся в ответ. Цзянцзай дождался, когда они перейдут в следующий сверкающий зал цитадели, и лишь тогда заговорил: - Шуанхуа... я должен извиниться перед тобой за... мою отрешённость во время нашего недавнего разговора. Я не избегал тебя. Я просто не привык... “...находиться в твоём обществе так долго”, - закончил Цзянцзай мысленно. Шуанхуа посмотрел на него. - Похоже, теперь пришёл мой черед просить тебя не извиняться передо мной так часто, - сказал он в ответ. - Как бы то ни было, тебе вовсе не нужно ни в чём передо мной отчитываться, Цзянцзай. - И всё же на этот раз мне хотелось бы это сделать, - едва слышно произнёс тот. Цзянцзай не смотрел Шуанхуа в глаза, в которых светилась теплота, разительно отличающаяся от холодности, выказываемой им обычно. Но пусть и не смотрел Цзянцзай в глаза, ему нравилось то, что за минувшие дни Шуанхуа значительно ослабил свою внутреннюю защиту и почти забыл о привычной морозно-сдержанной манере поведения. - Ты, в самом деле, сожалеешь? - Шуанхуа замедлил шаг. - Да, - Цзянцзай настороженно оглянулся на него, не вполне уверенный, что они говорят об одном и том же. - Вот только... прошу меня извинить опять. Завтра должны явиться шпионы с докладом о том, где бродит даочжан Сун, и мне рано утром надо быть в тронном зале. К тому же... ты, должно быть, устал уже ходить по этим пустынным залам. Долгий день выдался. - Поэтому не будет никакой разницы, если ты задержишься ещё ненадолго, - Шуанхуа спокойно смотрел на него. - Мне нравится говорить с тобой, Цзянцзай. Цзянцзай отвернулся, не выдержав его пронзительного взгляда. - Хорошо, - не стал возражать он. - Не напускай же на себя выражение смирения, Цзянцзай, - тихо рассмеялся Шуанхуа. - Не понимаю, о чём ты говоришь, - Цзянцзай с опаской взглянул на него, после чего слегка вздёрнул подбородок. Шуанхуа улыбнулся. - Ты оскорбляешь мои умственные способности, притворяясь, что это не так. В глазах Цзянцзая вспыхнуло напряжение, но он поспешно опустил ресницы, чтобы скрыть это. - Я никогда бы не осмелился этого сделать, Шуанхуа, - сказал он. - Однако каждое сдержанное слово, слетающее с твоих губ, убеждает меня в правоте! - победно провозгласил Шуанхуа. - Почему в этом тёмном мире ты ведёшь себя совершенно несвойственным тебе образом? Цзянцзай, которого я знал в мире духовного оружия, не стал бы притворяться, потупив взор и не высказав своего мнения, которое у него, несомненно, имеется по любому вопросу. До сих пор помню, как едко ты осаживал совсем юное оружие... Цзянцзай нахмурился, услышав подобную характеристику своей личности. - Шуанхуа, ты расписал меня как нечто среднее между законченным злыднем и вездесущим духом, - в итоге со смешком прокомментировал он. Шуанхуа мысленно отметил, что веселящийся Цзянцзай нравится ему гораздо больше, чем статуя покорного смирения и сдержанности, каким тот становился время от времени. - Представления не имею, как тебе это удаётся, - добавил Цзянцзай, качая головой. - Удаётся что? - не понял Шуанхуа. Цзянцзай остановился посреди зала и развёл руками. - Даже если я пребываю в самом мрачном расположении духа и кажется, что со всех сторон меня осаждают дела, ты тем не менее ухитряешься сказать или сделать что-то такое, что вызывает у меня смех, - пояснил он. - Это... это дар, которого я никак не ожидал в тебе открыть, Шуанхуа. - Я и сам до недавнего времени не знал, что наделён подобным даром, - голос Шуанхуа тоже повеселел. Несколько мучительно долгих мгновений они в молчании смотрели друг на друга. Казалось, весь мир вокруг них замер. - Быть может, пройдёмся лучше по садам перед сном? - наконец, предложил Шуанхуа. - Мне было бы приятно ещё некоторое время провести в твоём обществе, Цзянцзай. Цзянцзай задумчиво отвёл взгляд в сторону, понимая, что следует отказаться и немедленно уйти в свои комнаты, подальше от искушения, которое представляет собой великолепный Шуанхуа. И всё же... - Если только по одному саду, - неуверенно согласился Цзянцзай. Шуанхуа улыбнулся.

⊰✧⊱

- Как мне кажется, ты недооцениваешь себя, Цзянцзай, - осторожно произнёс Шуанхуа, когда они остановились на маленьком полукруглом красном мостике, пересекающим пруд с лотосами. - Что ж, приятно услышать очередное твоё мнение на мой счёт, - усмехнулся Цзянцзай, скрестив руки на груди. - Я лишь сказал правду, - с извиняющейся улыбкой пояснил Шуанхуа. - По своему обыкновению, - кивнул Цзянцзай. Некоторое время они постояли в тишине, глядя на спокойную гладь воды. - Отчего ты молчишь, Шуанхуа? - не выдержал Цзянцзай. - Просто жду продолжения истории, - Шуанхуа коснулся ладонями перил мостика и чуть сжал их. - Эта история не из приятных, - тяжело вздохнул Цзянцзай. - В таком случае не рассказывай вовсе, - не стал настаивать Шуанхуа. - Я беспокоюсь лишь о том, что она может показаться тебе ужасной, - Цзянцзай прикрыл глаза. - Вероятнее всего, я буду лишь ещё больше сожалеть о том, что начало твоего пути с хозяином было безрадостным, - тихо проговорил Шуанхуа. Цзянцзай открыл глаза и снова всмотрелся в тёмную воду. - Просто это... неподходящая тема для беседы с таким мечом, как ты, - помрачнев, пробормотал он. - “С таким мечом, как я”? - непонимающе переспросил Шуанхуа. - Видишь ли, Шуанхуа... - Цзянцзай замялся. - Да, тебе тоже знакомы кровь, страх и боль в сражениях. Однако начало твоего пути с Сяо Синчэнем не было таким грязным и омерзительным, как начало моего пусти с Сюэ Яном. История эта действительно не предназначена для слуха такого благородного и прославленного меча, как ты. Несмотря на то, что Шуанхуа был однажды запятнан кровью невинных, Цзянцзаю всё равно было неловко рассказывать ему о своих гадких деяниях с Сюэ Яном. Это ведь и рядом не стояло. Кроме того, в Шуанхуа по-прежнему чувствовалась некая чистота, на которую Цзянцзай не хотел бросить даже тень, сообщая о том, что он творил в руках Сюэ Яна. - Думаю, - Цзянцзай скованно улыбнулся, - я рассказал уже достаточно, чтобы ты убедился, что мой хозяин почти с самого начала не имел никакого представления о чести. Вскоре её растерял и я сам. Мои мечты о достойном пути быстро разрушились. Когда мы с хозяином вырезали целый клан... я окончательно понял, что мне нет пути назад. И пусть чёрная дымка за мной больше не тянется... я всё ещё не чувствую, что встал на новый путь. - Не по этой ли причине... - начал было Шуанхуа, но не договорил. - Не по этой ли причине?.. - повторил Цзянцзай, вопросительно поднимая свои брови. Шуанхуа пожал плечами. - Я просто подумал: не по этой ли причине ты теперь сторонишься своего хозяина, чаще всего предпочитая заботиться о нём на расстоянии? Потому что в прошлом твоя любовь к нему была обращена против тебя? - Я никогда об этом не задумывался... - удивлённо протянул Цзянцзай. - Но, возможно, ты прав. Отчасти. А отчасти моё отношение к хозяину объясняется полным отсутствием понимания, как всё изменить. - Но ты пытаешься это сделать, - подчеркнул Шуанхуа. - Но я пытаюсь это сделать, - согласился Цзянцзай. Теперь Шуанхуа лучше понимал, по каким причинам Цзянцзай старался казаться замкнутым и мрачным, в действительности таковым не являясь. Или – являясь только наполовину. Да, возможно, Цзянцзай всё же немного мрачен от рождения, но его замкнутость и отчуждённость точно являлись защитным барьером, которым он окружил себя, чтобы больше не испытывать страданий, пережитых им в юности. Кроме того, так легче держать других на безопасном расстоянии. Вот только то расстояние, что отделяло сейчас Шуанхуа от Цзянцзая, едва ли можно было счесть безопасным. - Я... очень польщён тем, что ты решился поделиться со мной своей историей, - сказал Шуанхуа. Цзянцзай ничего на это не ответил, а через несколько мгновений молчания произнёс слова, которые были одновременно и вопросом, и утверждением: - Кажется, пора, наконец, отправляться спать. - Ты, в самом деле, хочешь спать? - спросил Шуанхуа. - Уже поздно, - пояснил Цзянцзай, посмотрев на него. - Я не об этом тебя спросил, - улыбнулся Шуанхуа. Воцарившееся между ними напряжение стало почти осязаемым. - Я... - Цзянцзай растерялся. - Так, конечно же, будет лучше. - И снова повторю, что я не о том тебя спрашиваю, - тихо рассмеялся Шуанхуа. Он с интересом наблюдал за тем, какие эмоции отражаются в глубине чёрных глаз Цзянцзая. Тот смотрел на него, не произнося ни слова. - Цзянцзай, если позволишь... - Шуанхуа вновь обратил свой взор на воду. - Я хотел бы ещё какое-то время поговорить с тобой. Мне в последние ночи не спится и я... Нет, конечно, я сознаю, что с моей стороны всё равно некрасиво вот так задерживать тебя. И я бы не стал так поступать... однако вскоре мы, возможно, вернёмся в мир духовного оружия, где ты, Цзянцзай, опять нацепишь на себя маску. Даже не знаю, как эту маску назвать... В любом случае, я предчувствую, что ты предпочтёшь забыть о том, как приспустил передо мной свою маску здесь, в Междумирье. Пока же этого не произошло, мне хочется лучше узнать тебя. - И поэтому ты решил не отпускать меня сегодня спать? - после недолгого осмысливания его слов хохотнул Цзянцзай, искренне позабавленный. - Боюсь упустить время, - всё ещё не отрывая взгляда от воды, объяснил Шуанхуа. - Хорошо, - Цзянцзай тоже опёрся ладонями о перила мостика. - О чём ещё желаешь поговорить? Могу рассказать о том, как я сейчас фактически правлю этим миром вместо хозяина. - Я бы предпочёл поговорить о другом, - туманно проговорил Шуанхуа. - О чём же? - Например, о том, что происходило в твоей жизни, когда мы долго не виделись в мире духовного оружия, - неожиданно предложил Шуанхуа. Цзянцзай часто заморгал, застигнутый врасплох. - Ничего интересного не было, - коротко ответил он, надеясь этим закрыть тему. Однако Шуанхуа отмахнулся от его слов. - Полагаю, ты просто хочешь, чтобы все в это поверили. - Что ты имеешь в виду? - настороженно спросил Цзянцзай. Не следовало поощрять Шуанхуа, но Цзянцзай не смог сдержать свой вопрос. Ему захотелось понять, что Шуанхуа знает. Вернее, что думал, будто знает? Разумеется, Шуанхуа не мог знать ту безумную черту характера Цзянцзая, ту дикость, которую он скрывал так тщательно, что даже Суйбянь с его проницательностью не подозревал о её существовании. Некоторое время Шуанхуа задумчиво не сводил с него взгляда. - Что ж, попробую объяснить... - начал было он. - Ты мне уже как-то “объяснял”, Шуанхуа, - перебив, вспомнил вдруг Цзянцзай. - Меч с диковатой душой, из-за своей дурной славы склонный избегать даже своих друзей. Шуанхуа укоризненно покачал головой. - Цзянцзай, я не выражался столь грубо. - Смысл был таков, - настаивал Цзянцзай. - Не отрицаю, что порой я сужу довольно жёстко, - признал Шуанхуа, затем с улыбкой метнул в него внимательный взгляд. - Вот только... Цзянцзай, Цзянцзай, ты сейчас сумел сделать так, что это прозвучало столь... скажем, неинтересно. Однако я вижу меч, чья слава ещё может измениться, но который изо всех сил пытается сделать себя незаметным. Меч, который по собственному выбору, а не по необходимости, постоянно находится в тени прочего оружия. Хотя всё могло быть наоборот. - Как оно могло быть наоборот? - угрюмо бросил Цзянцзай. - Шуанхуа, ты говоришь так, словно у меня нет никаких изъянов. Шуанхуа снова улыбнулся. - Твои изъяны и совершенства идут так тесно рука об руку, что их невозможно разделить, - мягко произнёс он. - Возьмём твоё лицо. Оно обезображено влиянием Тьмы твоего хозяина, но, если убрать все эти шрамы и раны... оно так красиво, что я даже не смог бы найти ему равных. - Шуанхуа давно и всеми признан самым прекрасным мечом, - непререкаемым тоном голоса отчеканил Цзянцзай, потому что и сам всегда так считал. - Собственная красота не вызывает у меня восторга, - равнодушно отозвался Шуанхуа. - И не должна вызывать, потому что ты настолько хорош собой, что можешь себе это позволить, - усмехнулся Цзянцзай. Стряхнув с себя внезапный дурман его слов, Шуанхуа резко выпрямился. - Говорить красивые слова ни к чему. - Прости, - лицо Цзянцзая стало непроницаемым, - не знал, что оценка будет так дурно принята. - Оценка – может быть, - сухо отреагировал Шуанхуа. - Лесть? Не думаю. - Шуанхуа, ты вновь поспешно и жёстко судишь, - укорил Цзянцзай. - Если хочешь узнать меня лучше, то поверь – я никогда не опускаюсь до дешёвой лести. - В таком случае приношу извинения, - вздохнул Шуанхуа, раздосадованный, что в очередной раз неверно его понял. - Мы опять извиняемся друг перед другом, - фыркнул Цзянцзай. - О чём ещё поговорим, Шуанхуа? О хозяевах? О Междумирье? О погоде? Шуанхуа, слегка задетый насмешкой в его голосе, опасно прищурился. - О том же самом – о тебе, - сказал он. - Я уже устал обсуждать себя, - уклончиво проворчал Цзянцзай. - Поговорим о чём-нибудь другом. - А. Я и забыл, - проговорил Шуанхуа с иронией. - Мрачный и устрашающий Цзянцзай не терпит, когда на него смотрят и говорят о нём. Он прячется во мраке, кутается в покрывало ночи и тёмных слухов о самом себе. Странствует он по миру духовного оружия в тайне даже от самых близких друзей, его видят лишь в сумерках и на рассвете, гостей он принимает под покровом ночи. Все недоумевают – почему Цзянцзай так себя ведёт? Цзянцзая охватил неожиданный жар ярости. - Как смеет доблестный Шуанхуа высказываться столь бестактно? Пространство между ними снова заискрило почти осязаемым напряжением. Призвав на помощь всё своё самообладание, Цзянцзай отступил на шаг назад, противясь волнующей близости Шуанхуа, и попытался собраться с мыслями. - Возвращаемся в цитадель, - беспрекословно заявил он и первым направился к выходу из сада. Шуанхуа со вздохом последовал за ним, вновь заговорив лишь тогда, когда они уже шли по тускло освещённым коридорам цитадели. - Цзянцзай, я вёл к тому... - он упрямо приноровился к размашистым шагам друга, не позволяя перегнать себя. - Я всё это сказал для того, чтобы ты, наконец, понял, какое место ты занимаешь в мире духовного оружия. - Я прекрасно сознаю своё место! - вспылил Цзянцзай. - Нет, не сознаёшь, - серьёзно возразил Шуанхуа. - Цзянцзай, наш мир населён не бездушной сталью и деревом, а самым разнообразным духовным оружием. И, поверь, у большинства полно своих забот, поэтому им совершенно неинтересно только и думать о том, как бы устроить тебе какие-нибудь козни. Цзянцзай замедлил шаг. - Мне постоянно кажется, будто все вокруг смотрят на меня, - буркнул он. - Так оно и есть! - подтвердил Шуанхуа, обрадованный, что тот не игнорирует его. - Но не по той причине, о которой ты всё время думаешь. - Разве заметно, что я... - Цзянцзай тяжело сглотнул. - Нет, не заметно, - успокоил его Шуанхуа. - Я это понял только в этом мире, каждый день разговаривая с тобой. Удивительно... Междумирье – такой тёмный мир, но некоторые вещи лишь здесь и получилось ясно разглядеть. Лин, возможно, тоже разглядела, ведь провела тут с тобой целый год. Как бы то ни было, Цзянцзай, ты зря считаешь, что в мире духовного оружия все постоянно смотрят на тебя, потому что презирают. Это не так. Цзянцзай бросил на него скептический взгляд. - Да, кое-кто, быть может, и презирает в силу своей ограниченности, - торопливо поправил самого себя Шуанхуа. - Но, поверь, далеко не все. Он замолчал, раздумывая, как объяснить Цзянцзаю то воздействие, которое тот оказывал на всех. Высокая, худощавая и грациозная фигура Цзянцзая всегда великолепно контрастировала с его силой, а изувеченное лицо совершенно не умаляло красоты его души, скорее, подчёркивая её. Цзянцзай был умным и порой жестоким. Он был силой сам по себе, он властвовал в любом окружении, в котором находился, он был угрожающе-привлекательным, вот только не осознавал этого. Не осознавал, насколько его присутствие подавляло, устрашало и восхищало. - Тебя боятся, но одновременно с этим тобой восхищаются, - озвучил Шуанхуа свои мысли. - Многие желают приблизиться к тебе, чтобы просто узнать твоё мнение о чём-либо. Ты редко говоришь, если оружия в твоём окружении более трёх, но уж если скажешь... это неизменно что-то верное или то, что все опасались высказать вслух, а ты сумел. Для всех ты загадка, Цзянцзай. Тебя хотят разгадать, но как к тебе подойти? Ты столь неприступен... Большинство так и не осмеливаются. А тех, кто осмелился, ты знаешь. Однако даже нам, твоим друзьям, ты не открылся до конца, не стал более понятен. Это огорчает. Потому-то я и стремлюсь хоть здесь, в Междумирье, узнать тебя лучше... разгадать. Цзянцзай неловко повёл плечами. - Шуанхуа, это звучит почти неприлично. - Я ничего такого не думал, - сказал Шуанхуа. - Нет, конечно, не думал, - Цзянцзай вздохнул. - Я в этом уверен. В голосе Цзянцзая сквозило что-то похожее на... печаль? Шуанхуа удивлённо посмотрел на него. - О тебе шепчутся, Цзянцзай, на тебя смотрят, но лишь потому, что ты вызываешь сильный интерес, - продолжил Шуанхуа. - У тебя дурная слава, но она не менее интригует, чем добрая. Кроме того, твоя слава сложилась из-за славы твоего хозяина. Обычно с любым оружием, обрётшим душу, сразу становится ясно – похоже оно на своего хозяина или нет. С тобой – не так. Большинство до сих пор не понимает, какой ты. Что им остаётся? Только смотреть на тебя. Ты часто злился на своего хозяина, но в то же время защищал его перед всеми. Преданность. Выводы делаются. И порой – верные. Кому-то ты можешь не нравиться, кого-то ты можешь раздражать до зубного скрежета, но я ещё не встречал оружия, которое бы смотрело на тебя без уважения. Ты сам всех отталкиваешь, Цзянцзай. - Быть может, мне просто никто не нужен? - глухо предположил тот. - Почему? - нахмурившись, тут же спросил Шуанхуа. - Ты убедил себя в этом, потому что обезображен? - А этого мало? - Цзянцзай и сам не заметил, как повысил голос, всё острее чувствуя собственную уязвимость. - Цзянцзай, я тоже сторонюсь шумного общества, но не своих друзей или тех, с кем понимаю, что могу сдружиться, - терпеливо произнёс Шуанхуа. - И если бы со мной случилось то, что случилось с тобой, я бы не стал прятаться за свои шрамы. - Прятаться? - оскорблённо переспросил Цзянцзай. - Я не прячусь! - А я утверждаю, что прячешься, - не уступал Шуанхуа. - Мне долго не верилось, что это действительно так, но в этом мире, имея возможность часто видеть тебя, гораздо дольше разговаривать с тобой... я убедился. Поразительно, что раньше мне казалось, будто ты вполне уверен в себе. Ты производил именно такое впечатление. Сколь же обманчиво оно было... Цзянцзай вдруг резко остановился посреди коридора. Не из-за слов Шуанхуа, а из-за того, что понял – растерянный этим разговором, он шёл по самому привычному для себя пути: в комнаты своего хозяина. И вёл за собой Шуанхуа. Теперь они оба рисковали предстать пред очами своих хозяев! - Проклятье... - Цзянцзай заозирался, вспоминая кратчайший путь, чтобы покинуть эту часть цитадели. Увы, быстро оказаться в той части цитадели, куда Сюэ Ян и Сяо Синчэнь, увлечённые друг другом, не заходили, можно было лишь... лишь миновав позолоченную комнату. Комнату, двери которой уже можно было разглядеть за поворотом извилистого коридора. - Проклятье!.. - с шипящими звуками повторил Цзянцзай. - Что такое? - Шуанхуа замер рядом с ним, не понимая, чем вызвано его нервное поведение. - Нас не должно здесь быть, - торопливо объяснил Цзянцзай. - Мы же там, где... - оглядевшись, Шуанхуа молниеносно оценил ситуацию. - Уходим, - на ходу бросил Цзянцзай, быстрым шагом устремившись дальше. - Да, - Шуанхуа не отставал. Однако удача от них отвернулась. - Кажется, я слышу шаги, - Цзянцзай снова резко остановился. - Нет выбора. Сюда! - свистящим шёпотом выдохнул Шуанхуа, метнувшись в комнату, смежную с позолоченной. В прошлый раз они из подобной комнаты подглядывали за своими хозяевами. Теперь же – от них прятались. К удивлению Шуанхуа, в позолоченной комнате не было ни Сюэ Яна, ни Сяо Синчэня. - Где они? - недоумевал Шуанхуа, опуская занавес между комнатами. - Гуляют, ужинают, упиваются друг другом на троне. Вариантов множество, - из-за нервозности слегка агрессивно прошипел Цзянцзай в ответ. - Или возвращаются сюда... - голос Шуанхуа был едва различим. Цзянцзай подошёл к дверям и прислушался. - Вот что делать? - рыкнул он, злясь на самого себя, на то, как позволил себе забыться в разговоре с Шуанхуа. - Успокойся, Цзянцзай, - вздохнул тот. - Даже если увидят нас, ничего страшного не случится. - А как мы объясним своё нахождение в этой комнате? - напустился на него Цзянцзай. - Мой хозяин – всеведущий! Он может заглянуть в наши души, мысли... - И увидит только то, что мы оказались здесь случайно, что мы вовсе не хотели раскрывать его обман, не стремились мешать ему и Сяо Синчэню. Не переживай так, Цзянцзай, - попытался успокоить его Шуанхуа. - Или тебя волнует что-то иное? Разве у тебя есть от Сюэ Яна тайны? - Меч его возлюбленного находится в Междумирье – вот то, что я скрываю от своего хозяина! И я, в любом случае, беспокоюсь не за себя, а за тебя, - с горячностью выдал Цзянцзай. - Не хочу, чтобы он копался в тебе. Я не могу даже сказать, как он вообще отреагирует на твоё присутствие в Междумирье, в цитадели. Шуанхуа неожиданно сильно тронула его забота. Тем временем, шаги приближались, и Цзянцзай отскочил от дверей. Кто бы это ни был, он, похоже, вот-вот войдёт именно в эту комнату, отрезая путь к отступлению. Это может быть Сюэ Ян, Сяо Синчэнь или же кто-то из демонов-слуг, что было ничем не лучше, так как слуги всегда докладывали обо всём Сюэ Яну, чтобы выслужиться. Шаги были уже совсем близко, а из-за того, что пространство в этой части цитадели было ярко насыщено энергией Сюэ Яна, Цзянцзай не мог толком сосредоточиться и определить, хозяин ли это приближается или нет. - Цзянцзай, - прошептал Шуанхуа. Цзянцзай повернулся к нему и вдруг увидел его лицо совсем близко. Так близко, что ощутил дыхание. - Шуанхуа... - голос Цзянцзая дрогнул. Что это – таинственная улыбка на лице Шуанхуа? Так и играла в уголках его изогнутых губ. Цзянцзай не успел даже ещё сильнее занервничать, как створки дверей позади них разъехались в стороны. В тот же момент Шуанхуа, не раздумывая, схватил Цзянцзая за плечи и впился в его губы поцелуем. Ошеломляло то, как быстро ситуация вышла из-под контроля. В мгновение поцелуя Цзянцзай ничего не помнил, не желал ничего другого. Он растворился в Шуанхуа. И тут кто-то кашлянул рядом, напомнив Цзянцзаю обо всём, что он успел забыть. Цзянцзай подавил пульсирующую в нём волну любви и желания, атаковавшую разум, и вцепился руками в предплечья Шуанхуа в попытке мягко отстранить его от себя. Тот оторвался от губ Цзянцзая, всё ещё удерживая в железной хватке, и повернул голову в сторону дверей. Там застыл Сюэ Ян, рассматривая их со слабой заинтересованностью. Цзянцзай мимолётно отметил, что хозяин стоит перед ними в своём прежнем обличье, даже без драконьих примет, и дёрнулся, вырываясь их рук Шуанхуа. Однако Шуанхуа, вспыхнув, и не думал отпускать его, невзирая на двусмысленность их положения. Похоже, Шуанхуа не собирался скрывать, чем они занимались. Но разве было что скрывать? Шуанхуа поцеловал его совсем не потому, что им овладела немыслимая страсть, которой он не в силах был противостоять. Нет, Шуанхуа поступил так потому, что распознал энергию приближающегося Сюэ Яна и решил... совершить нечто безумное. Достаточно безумное, чтобы их присутствие в этой полутёмной комнате можно было хоть как-то оправдать в глазах такого порочного человека, как Сюэ Ян. Судя по всему, так и было. А сам поцелуй ничего для Шуанхуа не значил. Цзянцзай посмотрел на него. Вот почему Шуанхуа выглядел сейчас таким спокойным, даже безразличным, пусть смятение от собственного поступка всё ещё и было чуть-чуть заметно на его лице. Зато сердце Цзянцзая готово выскочить из груди, а мысли отяжелели и едва ворочались от желания. Он почти воспарил, ощущая на своих губах губы Шуанхуа. И если быть честным с собой, Цзянцзай бы ни за что не прервал поцелуй сам. Тут осознание ситуации накатило на него с такой же силой, как и желание. Какого дьявола он медлил? Нужно немедленно нанести на рисунок, созданный Шуанхуа, несколько последних штрихов! - О, хозяин! Извини, мы не заметили тебя, - с напускной наглостью протянул Цзянцзай, сумев, наконец, отстраниться от Шуанхуа. Между тем, Шуанхуа отвёл взгляд от Сюэ Яна в сторону. - Да, действительно, - не слишком любезно отозвался Сюэ Ян. - Вот только... Цзянцзай, это мои комнаты. И ты об этом знаешь. Цзянцзай усмехнулся, его чёрные глаза нахально блестели. Однако Шуанхуа, стоя рядом с ним, прекрасно чувствовал, как напряжено его тело. - Прими мои искренние извинения, хозяин, - Цзянцзай всеми силами продолжал изображать наглеца. - Честно признаюсь, я не обратил внимания, куда забрёл, желая уединиться с этим красавцем. Сюэ Ян вдруг заметно расслабился, успокоенный тем, как держал себя его меч. Шуанхуа взглянул на Цзянцзая. Тот великолепно отыгрывал распоясавшегося гуляку, угодившего в дурацкое положение. Цзянцзай был нахален и непосредственен ровно настолько, чтобы Сюэ Ян в это поверил, и скрытен, чтобы соответствовать своей репутации. Шуанхуа тряхнул головой, окончательно приходя в себя. Ему тоже следовало подыграть Цзянцзаю. - Да, извините нас, господин, - коротко вставил Шуанхуа, вновь неловко отведя взгляд в сторону. В конце концов, ему нетрудно было разыграть смущение. Он ощущал его каждой частичкой своего тела и души, всё ещё пребывая в замешательстве от избранного им пути решения проблемы. “Но в тот момент... это показалось мне прекрасной идеей, - подумал Шуанхуа, затем глаза его чуть расширились. - И всё ещё кажется”. - Ты ведь не демон, - внезапно обратился к нему Сюэ Ян, прожигая взглядом. - Все без исключения демоны зовут меня повелителем, а не господином. Кто же ты? - Я... - Шуанхуа лихорадочно соображал, так как лгать совсем не привык. - Он – оружие одного из демонов, хозяин, - быстро вклинился Цзянцзай. - Поразительно, - Сюэ Ян в удивлении вскинул брови. - Это у какого же демона столь светлоликое оружие? - Хозяин... - Цзянцзай с нарочитой скукой закатил глаза. - Тебе ведь лучше меня известно, какими бывают демоны. Эти измученные и мучавшие других души, вырвавшиеся из Преисподней, не всегда так и остаются темны. И их оружие – тоже. Сюэ Ян хмыкнул, и хотел было что-то на это ответить, но Цзянцзай ему не позволил, добавив: - К чему мы ведём этот разговор? Хозяин, мне и моему гостю не хотелось бы задерживать тебя и твоего гостя. Разве он не должен вот-вот прийти? - Он в саду, - спокойно сообщил Сюэ Ян, после чего устремил прожигающий взгляд уже на Цзянцзая. - Я тоже сейчас пойду туда. Зашёл сюда лишь найти кое-что, а нашёл то, что абсолютно не ожидал найти... Хн, забавно. Меня сложно удивить. Не рискуй так больше, Цзянцзай. Я тебе доверяю, не подводи меня. - Не буду, - серьёзно произнёс Цзянцзай, отвлекаясь от своей игры. Сюэ Ян кивнул ему, потом посмотрел на его спутника и хитро улыбнулся. - Я распорядился сегодня о фейерверках, - заявил он. - Если желаете тоже полюбоваться на них, приходите оба в сады. Только уж извольте сделать так, чтобы мы с вами больше не пересекались. - Д-да, хозяин, - растерянно сказал Цзянцзай. - А по какому поводу фейерверки? Сюэ Ян загадочно улыбнулся. - Разве мне нужен повод, чтобы порадовать моего возлюбленного? Затем велел: - Ступайте. Шуанхуа поклонился ему и вместе с Цзянцзаем спешно покинул комнату.

⊰✧⊱

С ухмылкой размышляя о своём мече, Сюэ Ян уже направился было к выходу из позолоченной комнаты с намерением поскорее вернуться в сады, где оставил Сяо Синчэня, как внезапно его позвал Баолун: “Почтеннейший господин?” - Что такое, Баолун? - рассеянно поинтересовался Сюэ Ян, поудобнее перехватив накидку даочжана и сосредоточившись на том, чтобы вновь “нацепить” на себя облик Юньчжуна. - Я же просил не беспокоить меня, пока я сам тебя не позову. “Прошу прощения, господин, но однажды вы столь же серьёзно просили меня незамедлительно показывать все новые видения, связанные с Мэн Яо”, - со значением произнёс дар всеведенья. Рассеянность мгновенно слетела с Сюэ Яна. Он замер посреди комнаты. - Сколько их? - резко спросил Сюэ Ян, повернувшись к одному из зеркал. “Всего одно видение”, - ответил Баолун. - Показывай, - Сюэ Ян вперился взглядом в зеркало. Сначала зеркало показало лишь густые клубы тумана. Затем Сюэ Ян разглядел сквозь туман какие-то дома, улицу, по которой носился ветер, поднимая ввысь песок... Сюэ Ян почти сразу узнал это место. Город И. Постепенно узнал и троих заклинателей, застывших рядом друг с другом в явной непримиримости. “...прошу вас, пощадите его...” - отчаянно молил Цзэу-цзюнь, глядя Сюэ Яну в глаза и придерживая за плечи раненого Мэн Яо. “...Назовите хоть одну причину...” - голос Сюэ Яна был жёстким, а его руки крепко держали меч, прижимая остриё клинка прямо к сердцу Мэн Яо. “...и он сожалеет. Обо всём...” - не сдавался Цзэу-цзюнь. “Ах, сожалеет!..” - огрызнулся Сюэ Ян и чуть надавил мечом, но Цзэу-цзюнь неожиданно схватил клинок голой рукой. “...прошу вас! - Цзэу-цзюнь определённо был сильно ослаблен сам, но, тем не менее, продолжал придерживать за плечи ещё более жалкого на вид Мэн Яо. - Вам же тоже... тоже в своё время был дан шанс пойти более верным путём... Не отнимайте этот шанс у другого...” И видение растворилось в клубах тумана. Однако Сюэ Ян всё ещё мрачно смотрел в зеркало, пусть там и отражался теперь лишь он один, он из настоящего.