***
Сон никак не идет в запутанное подсознание Пака, и он ворочается в постели уже целый час. Выбившись из сил, просто ложится на спину и откидывает жаркое одеяло в сторону. Чимин смотрит в потолок, где мелькают блеклые огни от фар проезжающих машин. Глаза уже почти слипаются, но мысли, роящиеся в голове от сегодняшнего вечера в компании Мин Юнги, не дают ему покоя. Переведя взгляд на цветок в вазе, который он поставил рядом на прикроватный стол, Чимин оглядывает лепестки. Бутон был просто шикарным, а какой от него исходил аромат. Привстав на постели, Пак тянет руку и достает розу, вспоминая касание пальцев Мина, когда он передавал ее. Вновь откинувшись на подушки, перебирает каждый лепесток, подносит к лицу, чтобы вдохнуть пьянящий аромат. Чимин прикрывает глаза и вновь видит Мин Юнги перед собой. Нахмуренные к переносице черные брови, выразительные раскосые глаза с длинными ресницами, что смотрят строго вперед, а не блуждают из стороны в сторону, его утонченный подбородок и складку под нижней губой, с которой сегодня так красиво скатилась нечаянно пролитая вода из стакана. Именно сейчас, лежа ночью в постели, раскрывшись от жара одеяла и прижимая розу к собственным губам, Чимин представляет каково же это поцеловать Мин Юнги. Вероятно, он очень сильно пользуется популярностью у противоположного пола с такой внешностью. От этого Чимин слегка погрустнел. Лепестки цветка приятной нежностью касаются губ Пака. Точно таким же ему кажется и поцелуй с доном: терпкий, опьяняющий и мягкий, переходя в настойчивый, жадный и доводящий до сумасшествия. Сам не замечая и не думая, Чимин машинально запускает ладонь себе под легкую ночную рубашку и начинает гладить тело, которое отзывается мурашками. Скользит по груди, слегка сжимая твердые соски, гладит выставляющийся кадык, а затем ложбинку ниже шеи, чуть надавливая. Он начинает глубоко дышать, продолжая фантазировать и представлять, что сейчас темнота ночи сотворит для него образ Мин Юнги. Каково же это ощущать жар его дыхания на коже? Каково же это прижать его голову к своей шее и позволить оставить засос, а затем разрешить спуститься ниже, скользя языком по линии живота и прикусывая кожу? Чимин одним указательным пальцем опускается по коже с мурашками вновь к пупку, ощущая дрожание в коленках. Тело выходит из ощущения былой дремоты и прямо требует сейчас в эту минуту ласк, влажных поцелуев, объятий и крепких сжатий изящными руками Мин Юнги. Он хочет, чтобы он был здесь и помог ему выйти из этого состояния полного теперь возбуждения, потому что Чимин больше не выдерживает и запускает ладонь в брюки прямиком к отвердевшему члену. Легкими движениями он начинает оголять крайнюю плоть, попутно спустив брюки ниже и раздвинув бедра. Тело сотрясается, представляя сейчас совершенно чужие руки, что порождают сексуальное желание. Первый стон срывается с его губ, и Чимин содрогается, так как получилось очень громко и чересчур нескромно. Убрав розу в сторону, он освободившейся рукой прикасается к собственным губам, запуская кончики пальцев в рот, обильно смачивая и представляя влажный поцелуй. В сознание врываются сцены Мина в расстегнутой рубашке, его оголенный и влажный от пота торс с прессом. Чимин думает о том, где именно он имел ту девушку: на том самом диване или же на столе, где скомкано валялись потом бумаги? Да, скорее всего на столе. Выгибаясь в пояснице и раздвигая бедра еще шире, Пак прямо представляет, как Мин входит в него, упираясь руками о столешницу и сжимая ее край руками так, что выступают вены. Нагибается к его рту и бесцеремонно проходится кончиком языка по нижней губе, затем с силой сжимает в поцелуе, настойчиво проталкивая язык внутрь. Чимин никогда не слышал его стон, но, зная теперь низкий и хриплый голос, мог представить, как возбуждающе Мин стонет и дышит во время секса. И сейчас в сознании он слышит этот бархатистый голос, что шепчет на ухо имя Чимина, так как просто громко стонать было уже бесстыдно. От быстрых толчков с шумными и смачными хлопками бедер об ягодицы Мин прямо смещает Пака на середину стола. Но он тут же хватает его за бедра и резко возвращает на край, насаживая на всю длину члена. Чимин постанывает, сильнее утыкаясь правой щекой в подушку от собственных представлений, двигается спиной и ягодицами по мягким простыням, создавая еще большее трения, затем приподнимает пальцы ног на носочки и содрогается. Как же он хотел сейчас оказаться в его руках и позволить не только прикасаться к коже, но и проникнуть внутрь себя. Чтобы его длинные пальцы сгибались изнутри. Ускорившись в темпе, Чимин представляет, как Мин подхватывает его на руки и продолжает входить на весу. Ухватившись руками за оголенные плечи, Пак тесно сжимает бедра на талии Юнги и утыкается губами в шею. Что в мечтах, что наяву Чимин одновременно шепчет «Юнги…» и уже через несколько минут получает мощный оргазм, спуская с губ три коротких стона вперемешку с небольшим вскриком и выгибаясь в пояснице. Он обессилено опускается вновь на подушки и переводит дыхание, ощущая, как содрогаются мышцы в бедрах и в паху. Влага на руке от естественной жидкости растекается теплом меж пальцев. Привстав кое-как с кровати, Чимин удаляется в ванную, чтобы очиститься после внезапной бури. Только тогда, когда он выключает воду и вытирает руки полотенцем, до него доходит то, что натворил. Щеки тут же становятся пунцовыми. «Господи, я прямо представлял секс с ним!.. И самое ужасное, что я хочу еще…» Чимин быстро осматривает свое отражение в зеркале и застает трясущийся уголок губ от былого возбуждения. Он так давно не ощущал такого фееричного оргазма, что сейчас держится обеими руками за раковину, боясь упасть оттого, какими ватными сделались ноги. Пак жил один, а его былые отношения закончились больше двух лет назад, поэтому не мудрено было мимолетно увлечься Мин Юнги и подставить его под плод своих фантазий. Но хуже всего было то, что Чимин застал его прямо после секса с той девушкой, тем самым вызвав в голове череду представлений с подробными кадрами утех. Протерев уставшие глаза, Чимин возвращается в комнату и думает о том, что одиночество не всегда идет на пользу, а Мин Юнги так и останется плодом воображения, ведь они никоим образом не смогут так контактировать никогда. Он вновь ставит розу в вазу, но теперь уносит ее на кухню, чтобы избегать вновь контакта с ней самой и фантазий о хозяине.***
На следующий день капореджиме позволяет себе немного поваляться в постели и поблаженствовать в утренних лучах. Он выспался так сладко, как никогда в жизни, будто, и правда, занимался сегодняшней ночью умопомрачительным сексом без передышки, выбивающим все силы напрочь. Чимин лениво открывает глаза и не может поднять голову с подушки, продолжая утыкаться левой щекой. Ему в голову приходят отрывки сегодняшней ночи, и он еще больше прячет лицо в подушку, краснея и хлопая по ней ладонью. Затем сжимает наволочку в кулак и тяжело выдыхает. Но будничная рутина вновь падает камнем прямо на голову, и Паку приходится встать, чтобы, наконец-то, привести себя в порядок. К двенадцати он подъезжает к особняку, где жили дон Ченг и несколько приближенных к нему людей. Роскошный дом в европейском стиле усиленно охраняется так, что Чимина при въезде у ворот останавливают для проверки. Но охранник, узнав его, тут же отходит и позволяет проехать во двор. Чимин выключает зажигание и замечает Хосока, который стоит у дверей в дом и неспешно покуривает. Хосок был приближенным к Чимину и мог с легкостью заменять его, когда капореджиме отсутствовал в особняке. Он мог так же обучать солдат, разрабатывать тактики, но отдавать приказы, как Чимин, такой привилегии ему не было дано. Подойдя к товарищу, Пак осматривает его и замечает некоторую нервозность. Парень тут же застает на себе серьезный и изучающий взгляд, поэтому делает последнюю затяжку и выбрасывает окурок. - Что-то случилось, пока меня не было? – осведомляется непринужденно Чимин. Хосок, зачесав волосы назад, выдыхает дым и слегка прокашливается. Сузив глаза, не спешит отвечать. - Дон думает, что наши казино в последнее время приносят мало процентов. Люди продолжают ходить в эти заведения, однако, нам нужны партнеры с деньгами. Тяжело тянуть эту лямку одной семьей, понимаешь? – Хосок встревожено осматривает Чимина. - Кажется, сегодня я прибыл с решением этой проблемы… - Правда? И что ты придумал? – губы товарища трогает ухмылка. - Я хочу, чтобы Мин Юнги полностью спонсировал казино. Закончив свое предложение, Чимин не слышит ответа, однако, видит, как изменилось лицо от удивления. - Это ты с ним вчера решил в его доме? – слегка нахально спрашивает Хосок. Паку не нравится его тон, будто в чем-то обвиняют. Будто он там развлекался, а не решал дела. Может, это так и казалось, но только Чимин знал к каким выводам пришел вчера и никто не сможет теперь разуверить его в этом. Мин Юнги определенно мог бы стать отличным партнером, учитывая то, что он вчера предлагал. Однако в мыслях Чимина всплыла еще одна причина, почему он хотел, чтобы Мин стал с ними сотрудничать. Все было ясно, как божий день. Юнги симпатизировал ему. Ничего не ответив Хосоку, Чимин обходит его и направляется в дом. Он сидит уже полчаса у дона Ченг в кабинете и пытается протолкнуть свою идею в исполнение. Тот за это время поджал губы раз сто, так и не решаясь дать точный ответ. Он осматривает Чимина, словно хочет выведать какую-то другую причину, почему его капореджиме стал так активно выдвигать интересы совершенно другого человека. Но Чимин тоже не промах и искусно укрывает свои истинные мотивы. Он предоставляет достоверные факты того, что вчера ему донес Мин и видит, как дон Ченг соглашается с некоторыми, слегка кивая головой. Однако бордель, который находился под прикрытием, никто не спонсировал. Дон Ченг за последний год сильно сбавил обороты с ним, не зная, как еще раскрутить точку основного дохода. Чтобы содержать проституток - нужны были деньги, чтобы поддерживать стилистику всего помещения – нужны деньги, чтобы пополнять бар изысканной выпивкой – нужны деньги. А прибыль с проституции не всегда была высокой и способной погасить не только эти прихоти. Нужны были партнеры и спонсоры. А Мин Юнги вчера согласился не только на это, но еще и на предоставление своих людей в помощь людям семьи Ченг. «Соглашайся же! Наше заведение нуждается в поддержке с его стороны!», - мысленно молит Чимин, осматривая серьезное лицо своего дона. Если посмотреть с финансовой стороны, то семья Мин была второй по богатству, после дона Хьюн, который искусно контролировал всевозможные профсоюзы. Покойный дон Мин уже являлся партнером с их казино, однако вложился он лишь при создании и постройке его. За эту помощь дон Ченг пообещал ему ежемесячные проценты от общей прибыли со всего казино. - Хорошо, я тебя услышал, - наконец выдает ответ Ченг и упирает подбородок в скрещенные ладони, осматривая Чимина, - свяжусь с ним в скором времени… - Он пригласил нас в театр в субботу этим вечером, - вставляет Пак и немного робеет, так как не знает последующую реакцию собеседника. Казалось так, будто Мин Юнги диктует уже свои правила, зная все заранее. Но это так и было. Как и ожидал Чимин, дон Ченг удивленно приподнимает брови, продолжая пронзительно смотреть на него. - Как складно у него все получается… Он пригласил нас с тобой? Чимин кивает. - Поражаюсь тобой, капореджиме. Ты точно мастер разговоров, - выдает Ченг, а Пак незаметно выдыхает. Кажется, ему эта идея по душе, однако, в следующую секунду он строго произносит, - у него нет своего собственного капо, так что не забывай, что ты капореджиме семьи Ченг, а не Мин. - Я и не думал… - слегка обиженно надувает губы Чимин, чувствуя необоснованное обвинение в свой адрес. - Вот и славно, мы примем его приглашение, но насчет казино… мне стоит поговорить с ним лично.***
Изысканная обстановка театра каждый раз перехватывала дух у Чимина. И сейчас он немного отстал от дона Ченг и замер, осматривая высокий свод здания, извилистые золотые узоры на стенах и витражные окна. Здесь жило искусство, стоит только прикоснуться к широким и гладким перилам, неспешной поступью шагая по красному и мягкому настилу на ступенях. Прекрасные фигуры по периметру в греческом стиле из белого мрамора создавали ощущение, что это тоже актеры, которые замерли в исполнении превосходной роли статуй. Настолько точно мастер передал их черты лица, что казались почти живыми. Думая о том, кому принадлежит этот прекрасный театр, Чимин продолжает движение, высматривая спину дона: сегодня он был еще и за его охрану. Войдя в зрительский зал, пришлось еще раз унять головокружение от обстановки. Здесь было еще красивее, чем в парадном холле. Театр размещался амфитеатром, создавая впечатление цилиндрического помещения, однако само здание было обычным снаружи. По кругу на стенах размещались ложе с бархатными занавесками для вип-гостей, куда неспешной поступью и направляются Чимин с доном. Сама сцена полукругом освещается сейчас ярче любого источника света. Блики красиво отражаются от занавеса, укрывавшего закулисье и декорации для сегодняшнего спектакля. Зрители в разнообразных и интересных вечерних нарядах занимают свои места, культурно прося разрешения пройти. Чимину нравилась эта обстановка всем, за что мог только зацепиться его взгляд. Поскольку он имел хорошее чувство прекрасного, сейчас он ощущает себя в своей среде. Изысканность, богатая обстановка и воспитанные люди. Трудно было представить, что такой человек, как Чимин, работающий на мафию, самую грязную из всех дел в мире, если можно так сказать, обладает вкусами настоящего аристократа. На нем сейчас был надет дорогой костюм, превосходно подчеркивающий все достоинства мужской фигуры. На статных плечах сидит пиджак из черного шелка, подпоясывающий двумя пуговицами и выделяющий заметную талию, брюки строгой стрелкой спускаются свободно по спортивным и длинным ногам, заканчиваясь почти у самого каблука лакированных ботинок, белая, будто снег, рубашка застегнута под самым горлом и украшена черным кашемировым галстуком сверху, изящно спускающимся прямо по груди. Сегодня Чимин зачесал свою челку на один бок, открывая больше правую сторону лица. Он сам не догадывался, как со стороны напоминал те самые изысканные мраморные статуи с выразительными чертами лица, словно, олицетворяя застывшую красоту. Сев на втором этаже вместе с доном Ченг, Пак стал немного осматриваться, будто, ища глазами кого-то. И это было так. Он искал Мин Юнги. Зрительский зал уже заполнился больше, чем на половину, а самого приглашающего на это мероприятие не было. Но вскоре Чимин прямо чувствует, как меняется атмосфера в помещении. Она точно так же заполняет пространство, как и тогда в зале суда. Чимин смотрит вниз с балкона ложе и видит дона, аккуратно проходящего сквозь ряды. На нем точно такой же черный и изысканный костюм, как и на Чимине, только украшенный еле заметным темным узором из цветов, утонченную шею обряжает небольшая бабочка. Он держит правую руку в месте застегивания пиджака, поэтому походка кажется еще более статной. И пусть Пак сидит сейчас на втором этаже, но он даже оттуда видит этот серьезный взгляд из-под полуприкрытых глаз, которые смотрят только вперед. Он идет так, как ни шел никто другой, точно зная, что за человек и каким предстает в обществе. Хотелось дрожать перед ним, и Чимин ощущает дрожь, но не от страха, а оттого, как перехватывает дух. Вдруг дон Мин останавливается, так как перед ним выходит в проход человек пожилого возраста и начинает активно пожимать руку, слегка кланяясь. Юнги уважительно кланяется ему головой, принимая рукопожатие. Его лицо расслабляется от серьезности, а брови слегка приподнимаются. Он смотрит легко на этого пожилого мужчину, будто знает уже несколько лет. Чимин думает о том, что это, возможно, знакомый его покойного отца. В тот самый момент, когда Мин выпускает руку господину, он перемещает взгляд на ложе и встречается взглядом с Чимином. Это был просто пронизывающий от волос до кончиков пальцев на ногах взгляд, от которого Пак чувствует сильное сердцебиение. Это были те самые глаза, которые он фантазировал себе несколько ночей назад, борясь с желанием, чтобы Мин оказался рядом с ним в минуту сладкого возбуждения. А сейчас они поблескивают, будто огоньком в темном омуте, впиваясь в Чимина. Создавалось впечатление, что Юнги знает про его ночной секрет. Слегка наклонив голову, Мин приподнимает один уголок губ. Все это сильно смущает Пака, однако, он больше негодует оттого, как тот повелевает ментально его эмоциями. И поэтому, приподняв подбородок, капореджиме смотрит на дона Мин свысока, не давая и шанса на свою слабину. Он тоже мог искусно «стрелять глазами». Мин Юнги все прекрасно понимает и первый отводит взгляд, заставляя уголок губ вздернуться еще выше. Юнги, идя по пути на второй этаж, понимает, что только что чуть не пропал, когда встретился взглядом с капореджиме Паком. Тело неизвестной силой потянуло прямо к нему, и Мин в жизни не ощущал такого непреодолимого желания рвануть туда и сжать его губы в поцелуе, крепко прижав к себе. Второй раз его нутро перевернулось точно так же, как переворачивается стакан с водой, расплескивая воду. И вновь это сделал Чимин. Как же он смотрел… Юнги явно читал в его взгляде какой-то подтекст. Так не смотрит обычный человек, если его что-то не интересует. И Мин Юнги намерен выяснить, что означает этот взгляд, полный неизвестного пока для него потаенного желания. Он садится на мягкий стул с правого края ложе вместе со своим консильери, а по левую руку располагается дон Ченг, и уже следом сам Чимин. Стулья расположены полукругом, поэтому Мин отлично видит профиль капореджиме. Юнги сначала пожимает руку дону и произносит несколько фраз, стараясь выглядеть заинтересованным во встрече, однако, что-то в нем отторгало от Ченг, затем жмет мягкую и миниатюрную ладонь Чимина. Отпускать ее совсем не хотелось. Он заглядывает капо в глаза, однако, тот вновь устремляет их куда-то в сторону. Мин Юнги поджимает нетерпеливо губы, стараясь разгадать его характер и мысли. Спектакль начинается, угас в зале свет. Прожектора щелчком включаются и озаряют ярко сцену. Расслабившись в кресле, Юнги осматривает зал и понимает, как любит эту атмосферу. За границей он часто посещал выставки и театры, упиваясь такими источниками вдохновения. Спустя полчаса нить разговора артистов и вовсе теряется, потому что Мин, подперев подбородок рукой, опертой на подлокотник, одними лишь глазами переводит взгляд в сторону, где сидит капо Пак. Сегодня его профиль больше открыт, и Юнги может рассмотреть округлые скулы, прямой нос и рисованные губы. Сегодня он выглядит бесподобно, и дон Мин был уверен в том, что тот знает это. Чимин сидит расслабленно, закинув ногу на ногу и положив руки на колени. Кончик носа слегка вздернут, а голова наклонена в бок. Вдруг Пак поджимает губы и немного облизывает их. Нутро Юнги содрогается, и он тут же прикусывает свой указательный палец, находившийся у рта. «Почему меня так тянет к нему? Я же совершенно не интересуюсь мужчинами…» Почувствовав то ли боковым зрением, то ли электрические волны, шедшие от дона Мин, Пак прямо ощущает его взгляд на себе. Он позволяет себе искоса глянуть в темноте и опять встречается с пронзительными глазами. Грудь опалило каким-то неизвестным пламенем, и Чимин прямо чувствует то, как летят искры от высокого напряжения их тел в ограниченном и притемненном пространстве. Томительные минуты до антракта тянулись очень долго, поэтому с первым звонком Чимин встает и просит разрешения у дона Ченг удалиться в уборную. Тот кивает и уже разворачивается к Мин Юнги для разговора. Выбравшись из зала, Пак на всех парах идет не в туалет, а просто к открытому окну недалеко от лестницы. Он вдыхает вечерний воздух, позволяя легким очиститься от атмосферы, созданной в зрительском зале. Юнги не был настроен на разговор с доном Ченг прямо сейчас во время антракта. - Не откажетесь ли вы обсудить все дела у меня дома, подальше от лишних глаз? – спрашивает он его. Дон Ченг сверкает глазами и старается что-то разглядеть в Юнги. Он молчит долго, взвешивая каждое слово, но затем соглашается. Встав со словами извинения, Мин удаляется из зала с причиной выпить стакан воды. Его консильери хочет последовать за ним, однако Юнги останавливает его рукой, прося составить компанию дону Ченг. Консильери Лим тоже странно осматривает Юнги, а затем согласно кивает, придвинув очки на глаза. Обойдя половину коридора, Мин не может нигде отыскать капо: ищет глазами светлые локоны, строгий костюм, идеально подчеркивающий его утонченную фигуру. Чимина нигде не видно. Но вдруг до его ушей долетает короткий вскрик и какие-то слова извинения. Обернувшись, Юнги обнаруживает, наконец-то, Пака. Он случайно сталкивается с кем-то в толпе, и следом на его грудь проливается напиток. Вскинув руками вверх, Чимин совершенно не обращает внимания на костюм, а успокаивает раздосадованную женщину, которая старается как-то загладить вину. - Все в порядке. Ступайте, я сам налетел на вас! – искренне отвечает Пак. Юнги тут же подходит к ним и берет капо под локоть. Чимин, поклонившись пожилой женщине, позволяет Мину себя увести. Он молчит и видит, как оборачиваются люди. Через два поворота дон заводит его в небольшое помещение. Как оказалось, это была гримерная, которая сейчас пустовала. Слева на стене висит большое зеркало с подсветкой, на столе расположена косметика для сценического грима, недалеко шкаф и вешалка с различными нарядами. Чимин тут же расстегивает пиджак и отделяет мокрую рубашку от своего тела, обмахивая ладонью. - Горячо… - немного жалуется он, осматривая масштаб ущерба. - Снимайте рубашку, - произносит Мин. Чимин резко вскидывает на него глаза, останавливая помахивания рукой. - Зачем? - У вас там точно ожог, да и в таком виде нельзя появляться! – непринужденно отвечает Юнги, осматривая его удивленное и милое лицо. Отвернувшись к двери, Чимин стаскивает пиджак с плеч и начинает расстегивать мокрую от пролитого кофе рубашку. - И во что я переоденусь? Но вместо ответа Мин тоже стаскивает свою рубашку и уже в следующую минуту протягивает ему. Оторопев, Пак с дрожью берет ее и силится смотреть в сторону, так как Юнги стоит с оголенным торсом вновь. Накинув рубашку на плечи, Мин не дает ему самостоятельно ее застегнуть. Подойдя напрямую, он бесцеремонно осматривает его ошпаренную грудь и часть живота. - Горит? – Пак на это согласно кивает. Мин отходит от него и заходит за небольшой поворот, смачивает ткань в раковине холодной водой. Вернувшись к Чимину, у которого было выражение озадаченности и смущения на лице, в своей манере и без промедления Юнги прикладывает охлаждающую ткань к нему на грудь. Начинает аккуратно проводить по бледной коже, затем спускается и смачивает живот. В этот момент Чимин перехватывает запястье, а Юнги поднимает на него глаза из-под челки. - Я могу сам, - не совсем твердым голосом произносит капо. Они смотрят друг на друга, и Юнги чувствует поражение. Действительно, какое право он имел вот так прикасаться к его телу? Убрав руку, передает Чимину прохладную ткань. Тот отходит на безопасное расстояние и сам продолжает охлаждать ожог. Между делом Юнги отыскивает какую-то другую рубашку среди театральных нарядов и накидывает на себя, стоя спиной к Паку. Чимин, хоть и отторгнул его, не может не позволить себе глянуть на оголенную поясницу, широкие плечи, темные пряди волос, спускающиеся сзади по утонченной шее. В мыслях опять всплывают сцены недавнего выдуманного секса с ним, и Пак отворачивает голову. Он начинает застегивать его рубашку на себе, но через несколько попыток понимает, что просто не может этого сделать, так как была какая-то необычная застежка, а не просто пуговицы. - Почему я не могу ее застегнуть? – будто как ребенок, бурчит Чимин, и он, все же, вновь вскидывает на Юнги глаза за помощью. Тот в полоборота осматривает его и подходит. Теперь он точно не даст ему оттолкнуть себя. - Как вы уговорили дона Ченг побеседовать со мной насчет казино? – Мин Юнги начинает застегивать с самой нижней пуговицы. Чимин смотрит на его длинные пальцы, искусно справляющиеся с мудреной застежкой. Молится лишь об одном, чтобы тело не предало в эту самую минуту, потому что стоит напряженный, прямо как струна. - Я сказал ему, что вы внушаете доверие… - Юнги добирается уже до середины рубашки, как раз напротив пупка Чимина. Он коротко кивает на его ответ и приподнимает уголок губ. Небольшое помещение тесно сдавливает их обоих, так что Чимину хочется еще больше прижаться к Мин Юнги. Или же это его самого так тянуло к нему, что совсем не соображает, о чем думает. - Я бы хотел внушать вам не только доверие, но и еще что-нибудь большее, - хриплым и тихим голосом произносит дон. Пак следит за его опущенными веками с длинными черными ресницами и начинает дышать глубже, - вам нравится этот театр? - Безумно, - почему-то тоже тихим голосом отвечает Чимин, - я бы хотел знать его владельца. Добравшись до ворота, Мин не застегивает последнюю пуговицу. Как раз в тот момент, чтобы убрать руки с рубашки, он слегка касается кончиками пальцев его мягкой кожи на шее, смотрит прямо в глаза и нехотя опускает ладонь вдоль своего туловища. - Я владелец этого театра. Чимин чувствует себя обескураженным. А еще он ощущает теперь не ожог от кофе на своем животе и груди, а это касание, которое воспламенило все тело. - Я смущаю вас уже второй раз, находясь в неподобающем виде, - Юнги намекает на свой оголенный торс. - Вы правы, я не привык находиться в таких ситуациях, - серьезным тоном отвечает Чимин. Звенит первый звонок о завершении антракта. - Спасибо за рубашку, - он накидывает на себя свой пиджак и галстук, - но попрошу больше не ставить меня в такое неловкое положение. Это звучит твердо и слегка властно. Юнги не верит, что с таких пухлых и притягательных губ может сорваться нечто подобное. Чимин разворачивается и уже берется за ручку двери, как Юнги хватает его за запястье. - Вот увидите, капореджиме Пак, - точно также твердо и властно произносит дон Мин, - вы станете моим капо. Чимин замирает у двери, так и не открыв ее. Он смотрит на Юнги, не моргая. Самое страшное, что перечить этой фразе совершенно не хотелось, ведь акцент на слово «моим» все еще эхом отражается от стен. Пак еле отводит от него глаза. - Мой дон сейчас без охраны и ожидает меня, - Чимин выходит из помещения с этими словами. Он в смятении и еще совсем не задумывается о том, что захочет когда-нибудь разорвать нерушимый «кодекс чести»… ради Мин Юнги.