Для атмосферы: «The Cab – Numbers»
Из семи миллиардов людей на этом свете для меня существуешь только ты, Из семи миллиона слов, что я мог бы сказать, я не могу подобрать нужные. Я прожил столько лет, но кажется, что только с тобой я начал жить, Из семи миллиардов людей на всем белом свете, ты – мой единственный. - Чимин, - Мин вскидывает руку и прикасается к его оголённой спине теплой, - не холодной и безжизненной, как во сне, - ладонью. Капо прикрывает на секунду глаза, растворяясь от мягкости его великолепных поглаживаний на пояснице, - малыш, что с тобой? За это простое "малыш" Пак готов отдать жизнь, лишь бы слушать вечность. Отмирая от внезапной паники и остолбенения, Чимин рывком падает к нему в объятия и комкает одеяло. - Юнги, не оставляй меня никогда, пожалуйста... - целует очень быстро каждую частичку на лице у ничего непонимающего дона, - пожалуйста, любимый. - Эй... что ты там напридумывал в своей красивой голове? - Мин обхватывает его за спину одной рукой и за талию другой, поджимая под свой левый бок. Заглянуть в глаза Чимину не удаётся, так как тот от смущения и нескольких слез, что катятся, закрыл их. Перехватив его руки, прижимает к груди и жмет объятия сильнее только бы утихомирить бурю капо. Всхлипнув пару раз, Чимин расслабляется полностью и прячется всем телом и лицом в его руках и груди. Жмется в теплоту и нежность, отгоняя отвратительные воспоминания о том, как на любимом теле зияла кровавая рана, забирая остатки жизни. - Не оставляй меня, - опять просит он тихо-тихо, шмыгнув носом и вдохнув терпкий запах с его груди. Я побывал во многих местах, Увидел столько лиц, Исписал так много страниц, Но любви такой, как к тебе, еще не испытывал. Юнги ничего не понимает, но растроган до глубины души этим прижавшимся комочком к себе. Он уже догадался о дурном сне Чимина, но что там такого стряслось, раз некогда храбрый человек, что рвался его защищать, сейчас жмётся к нему, как щенок к хозяину? Погладив мягкие пряди на затылке, Юнги целует его в открывшийся лоб, скользя рукой по плечу, талии, бедру, закидывая правую ногу Чимина к себе и придвигаясь максимально близко. Подмяв его еще больше под себя, тянет одеяло и укрывает обоих, продолжая уже ласки под ним. - Ты замерз, - сонно через еле открытые глаза с хрипотцой в голосе проговаривает дон, ощущая чужие холодные кисти на себе. Поерзав, Чимин ощущает, как Мин обдувает его кончики пальцев жаром дыхания. Затем капо задирает подбородок и открывает веки, смотря благодарно на него. Печаль и какой-то неведомый страх блестят сейчас пущей остальных чувств. Указательный пальчик поглаживает линию ключицы дона Мин: Чимин рисует на мягкой и тонкой коже что-то невидимое. Ожидает поцелуй, поджав и тут же выпятив пухлые губы обратно, что и так всегда приобретают идеальную форму при любом воздействии на них. Не отрываясь взглядом от него, Юнги улыбается и изучает гладкую поверхность губ, искушая себя больше и больше. Всегда так томительно смотреть на его рот, который бывает таким разным, в зависимости оттого, как на его хозяина воздействует Мин Юнги. Он может заставить его улыбаться, смеяться, негодовать и ругаться. А может превратить в самое любимое и лучшее наслаждение, только прикоснувшись собственными губами или руками, где-то там, под одеялом, начиная ласки тела, вызывая вздохи и стоны у Чимина. Засыпай, пей, мечтай, Повторяй все снова и снова, Живи и умри рядом со мной. Засыпай, пей, мечтай, Повторяй все снова и снова. Юнги наклоняется очень близко, трется носом об его нос, наклоняет немного голову для удобства и мягко целует, испепеляя медлительностью и жаром дыхания. Палец Чимина тут же невесомым скольжением перемещается с ладонью на его подбородок. Двойным объятием Юнги сгребает и капо, и одеяло, будто убаюкивая. Под тканью начинается движение, потому что их ноги также переплетаются: Чимин забрасывает бедро больше на него, в то время как Мин параллельно толкает правое колено между ним. Привычное постанывание от превосходства вырывается одновременно у обоих. Кто же так постарался, чтобы их губы так гармонично сочетались? Выдохнув через десять секунд, Чимин отстраняется и вновь заглядывает в его дорогие для сердца глаза, поглаживает скулу и корочку от незаживающей ещё ссадины под ней. - Никогда не думал, что так влюблюсь в тебя, - прямо в самые губы проговаривает тихо он, и Юнги на это улыбается самой невероятной улыбкой. - Мм, я плох в речах, - в ответ говорит Мин, - но твой голос, твое тело, дыхание, черты лица - я втрескался в это по уши в первый же день нашей встречи. Чимин улыбается и тут же смеётся, наконец-то, расслабляя атмосферу. Он помнит этот взгляд через весь стол в здании суда в совещательной комнате, как Юнги, некогда смотревший только на донов остальных семей, обратил внимание только на Чимина после его слов. И как сбилось дыхание, которое предательски скрыть капореджиме никак не мог, лишь отвернувшись к окну от приступа внезапных эмоций. - Ты и правда плох в речах, - шепчет через смущённую улыбку капо, осматривая его глазами от лба до подбородка, - но спасибо за такое признание. - Целуюсь и молчу я лучше. - Признается Мин, гладя его живот под одеялом, спускаясь к низу и прищипывая складочку. Там так мягко и тепло, а кожа Чимина в области паха настолько превосходная тактильно, что Юнги еле сдерживает дрожь и писк от наслаждения под ладонью. - И не только это, - с сорванным дыханием и красными щеками заключает Чимин, смущённо смотря на него. Кто бы мог подумать со стороны об этом небольшом двуличии Пака, что на поверхности одеяла он смущен и краснеет, как школьница, а вот под тканью его бедра уже бесстыдно раздвигаются от желаемого, а главное - рука, что уже забирается в пижамные брюки Юнги и без намека на застенчивость начинает мастурбацию. Чимин от и до весь в этом: тихий и временами скромный с рдеющими щеками, но горячий и сладострастный внутри себя, стоит только дать ему малюсенький шанс заинтересованности в его сексуальности. Он сразу показывает себя безумно красивым, игривым и крышесносным. Оттого у Юнги сейчас ощущение будто он лежит с двумя личностями, но Чимин один: и разорваться для каждого - задачка, с которой с блеском справляется только дон Мин. Поцелуй, мягкий и нежный, с каплей успокоения и надежности, - для первого; проникающие пальцы, быстрые и умелые, через узкое кольцо мышц, - для второго. И все это одновременно, соединяя единую личность Пак Чимина, что так любит раздваиваться. Мне все равно, куда меня ведет мой путь, И когда придет конец всему, Ведь потому ты – мой рай, И я никогда не любил никого так, как тебя. Юнги решает довести его тут же прямо руками, толкая три пальца, что присоединяются последовательно теперь каждый раз очень быстро из-за растянутости. Прямо в его руках, НА его руках, Чимин медленно погибает от райского наслаждения, закидывая голову назад на подушке. Также не забывает, кое-как еле дыша и соображая, стимулировать член Юнги. Просто хватается за что-то, лучше не найдя, и держится через кулак, кожей ощущая жар дыхания Мина от этого. Он стонет слишком хрипло и протяжно, и Чимин принимает это за награду в своих не особо умелых попытках дать ему наслаждение, в отличие от Юнги, что толкает в него пальцы, контролируя сгибания внутри. - Смотри на меня, - проговаривает дон, желая видеть реакцию его глаз. Чимин выстанывает в потолок и, вернув голову обратно, смотрит. Он двигается на его пальцах, привстает на локтях и раздвигает бедра. Покрывало продолжает скрывать руку Юнги, что ускоряет толчки. Чимин не может дышать одним лишь носом, поэтому открывает рот и стонет, безотрывно смотря на Мина. Безумно хочется закатить глаза и опрокинуть затылок, но разорвать зрительный контакт просто невозможно, поэтому Чимин кусает губу, чтобы будить себя от пелены, что застилает глаза от наслаждения. Приставив все это со стороны, капо вмиг краснеет, потому что это какой-то бесстыдный кошмар очередной страсти, но и мысль, что это возбуждает колоссально, соревнуется за место быть. - Юнги, это слишком быстро, - Чимин резко сводит бедра и вскрикивает, хватаясь одной рукой за его предплечье. У него проходит конвульсия по всему телу. - Мокро, - подытоживает шёпотом Юнги, рождая под собой, под одеялом, что плохо глушит, восхитительный до дрожи и возбуждения хлюпающий звук, - ты течешь очень сильно. - После этих слов я вообще держусь, как бы не обмочиться. Прекрати, Юнги, я сейчас кончу. Этот ответ вызывает неописуемую реакцию дона, что тут же решает воплотить сие в жизнь. Наклонившись к груди Чимина, он кусает чувствительный сосок, оттягивая и посасывая, вдобавок омывая языком вращательными движениями. Пальцы погружены уже до предела, и Юнги достает до простаты. - Ахх... ты серьёзно?.. - стонет Чимин, но потом тут же прикусывает губы, вспоминая, что в особняке есть другие люди (охрана, прислуга), - ты серьёзно рр... решил... ах... меня... А если кто-нибудь войдет? Юнги не отвечает, ухмыляется и продолжает кусать его левый сосок, оставляет засосы рядом с ареолой и двигается дальше к шее с намеченной тактикой. Уж на этом поле боя он знает, как воевать и обезоружить противника. И никто сюда не войдет, потому что был отдан приказ не беспокоить никого на втором этаже особняка. Вынув все пальцы разом, переворачивает Чимина на левый бок и укладывается сзади. Приподняв ягодицу, вводит без препятствий эрегированный орган. Перехватив руки Чимина спереди на его груди, скрещивает пальцы меж собой и обнимает крепко со спины. Юнги целует прямо в плечо, зажмуриваясь от горячего ощущения в паху, потому что Чимин разгорелся до такого состояния, что испепеляет их обоих. Подогнув ноги к себе, капо вздрагивает, вскидывает голову то вперед, то назад, стискивая пальцы Юнги сильно, потому что ухватиться за что-то другое времени не было. Громкие стоны бессовестно раскрывают его сторону той личности, которая обожает такого рода занятия. Слезы бьют из глаз при каждом толчке, а наволочка на подушке сгребается в складки от трения и впивается в щеку. Глушить себя нечем, поэтому Чимин с мокрым лицом утыкается в сбившуюся ткань и плачет, стонет, дышит еле-еле, продолжая жать руку Юнги и прижимать к своей груди. Просить остановиться не может. Если ему удастся контролировать, хотя бы, свои стоны – он уже победит. Но ничего не выходит, и Чимину просто-напросто приходится обессиленно отдавать ему себя. Толпы, толпы, толпы… А ты – единственный, Ты вернул меня к жизни, Ты совершил невообразимое, Да, ты мое – чудо. - Нет! – выдыхает, Чимин отстранив лицо и пытаясь убрать руку Юнги со своего органа. – Нет, Юнги, я…ах… я правда сейчас. Дону Мин слышится совершенно другой ответ, поэтому он ускоряется бедрами и рукой, продолжая эту гонку на выживание. Он сам еле держится, утыкаясь носом в мокрую спину, упирая звуковую волну жара и стонов в него. - Убери, убери, убери. – Быстро тараторит Чимин на выдохе, держа свою руку поверх его, но сил скинуть с члена не хватает. Конвульсия проходится по всему телу, и Пак краснеет до корней волос, ощущая, как у него накатывает чувство переполненности мочевого пузыря, как обычно бывает по утрам. Сильное воздействие постороннего фактора в лице Юнги, раздразнивает естественную нужду. Это неправильно, и Чимин совершенно не хочет завершить так, так как боится просто сгореть со стыда. Но что делать с тем, что ему настолько хорошо, что противиться сил вообще нет, лишь только короткими фразами ставит барьер, так легко игнорируемый Мин Юнги. Однако некогда контролируемое в коре головного мозга, сейчас отключается напрочь. Чимин в последний раз роняет слезы и вновь утыкается в подушку. Он изливается сначала одной жидкостью, затем второй прямо в кулак Юнги. Все, что под ними, быстро намокает и пропитывается, вскрывая Чимина с потрохами. От бессилия и полного освобождения он не двигается, продолжая подгибать под себя колени, игнорируя сырость. «Вау!», - проносится у дона в голове, что через пелену наслаждения без фокусировки видит тело перед собой. Такого оргазма он не видел в жизни. - Чимин-и, - Мин стонет, выходит из него, излившись рядом. Всхлипнув, капо дрожит и не поднимает голову от подушки. Юнги привстает, наклоняется и хочет его развернуть, разжать цепкие объятия, в которые Чимин заключил сам себя своими руками. - Не смотри на меня. Ох, как мне стыдно, - шепчет жалобно Пак, прикрывая дополнительно лицо руками. - Ты и правда не понимаешь, как я счастлив от твоей реакции сейчас? – приподнимаясь еще и чуть применяя силу, разворачивает он его. Чимин переворачивается на спину под ним и продолжает одной рукой прикрывать просто красное лицо, а говорить про цвет губ, которые он искусал – вообще не стоит. Светлые пряди разбросаны по всей подушке, кое-какие и вовсе спутались в клок. Но между тем Юнги не видит ничего, кроме настоящего ангела под собой, чья грудь трепещет учащенно вверх-вниз. Тонкие запястья подрагивают так, что создается впечатление об их хрупкости только от одного касания, как крылышки ангела. Мягкий переход линии с шеи на хрупкие плечи вырисован так пропорционально и идеально. - Тебя это так смущает? – аккуратно задает вопрос Юнги, трепеща каждой частицей от него. Чимин кивает. - А меня нет, потому что ты прекрасен. Посмотри на меня, пожалуйста. – И чтобы подтолкнуть еще больше, Мин нагибается и целует его в тыльную сторону руки, что прикрывает лицо. Собравшись с духом и поняв, что это глупо: лежать и укрываться от него, Чимин убирает ладонь. Раскинувшись на спине, смотрит наверх, где Юнги нависает над ним. Паку кажется, что он лежит на траве и любуется прекрасным небом, от которого глаз оторвать не может. Слабо улыбнувшись друг другу, они смущенно смеются. - Тебе правда не противно на меня сейчас смотреть? Ведь я все здесь… - поджав губы и покраснев вновь, Чимин замолкает на секунду, но затем выдыхает последнее слово, - испачкал. Наклонившись к нему, Юнги целует в самые губы, прикрывая глаза от наслаждения и показывая этим, что ему все нравится. Как любимый человек может быть противен, когда ты самолично достал ему рай с небес? - Чимин-и, - проговаривает спустя Юнги, смотря в его карие глаза, - только с тобой я готов идти на все это. У меня такое впервые и… - Чимин светлеет и даже улыбается чуть-чуть, держа на лице умиротворение, - и я влюбляюсь в тебя все больше и больше с каждым разом.***
День Х 15:59 До начала крупнейшего съезда контрабандистов из нескольких стран в отеле «Сэсанг» шесть часов. И Юнги силится не смотреть на часы, что висят у него в кабинете, но игнорировать их тиканье просто невозможно. Поэтому чтобы не разбить их об стену, встает и намеревается выйти к себе в сад, плюя на холодный ветер и пониженную температуру снаружи. Волнение с каждым часом прибавляется на шкалу, ощутимо тыкая в мозг мыслями о плане, на выполнение которого Мин отважился еще очень давно. Неужели он сегодня спустит палец с курка? Опять? Убьет человека? Убьет за любимого человека? Да. Самый первый выстрел, который отпечатался не только на руках порохом, но и кровавым следом на сердце у Юнги, произошел в армии, когда их взвод отправили в горячую точку. Подробности ворошить не хочется, описывать ту несправедливость, что на щуплых юношей взвалило государство, с которым Мин Юнги уже собирался бороться, будучи полноправным членом семьи мафии. Но необходимая оборона себя и своего товарища, что сидел с ним в карауле, отражалась голосом командира, что твердил каждый день о необходимости быть начеку. Вот только Юнги не понял одного – товарищ может погибнуть прямо на твоих руках, каким бы ты отличным стрелком не был. Здесь дело в скорости реакции, и юный Мин не сумел стать первым в этом. Товарищ первый принял пулю, как и противник в ответ от Юнги, что выстрелил после с запозданием всего на десять секунд. И вот перед ним, в нескольких метрах, захлебывающийся кровью молодой солдат, что и врагом то является формально по версии государства, но никак не противником для Юнги, ведь он не верит, что война может вестись только такими способами, кровавыми и безжалостными. Парень на приличном расстоянии, но даже из-за небольшого укрытия на земле Мин видит его заливающийся кровью ворот: он выстрелил ему в гортань. Пронзительный крик боли слева заставляет Юнги встрепенуться, откидывая винтовку вбок. Он еще видит перед глазами того парня, что со стеклянными и уже безжизненными глазами цепляется руками за шею, веря в попытку остановить боль и кровотечение. Товарищ Юнги, вечно болтливый и самый шумный, сейчас замолкает и без сил лежит на правом боку. Слезы капают на землю, а рот жмется от горя, когда он осознает, что рана смертельна. 16:11 Юнги накидывает пальто, берет очки в карман и прихватывает блокнот. Вдруг его факс заработал, расположенный на отдельном столе у стены со стеллажами книг, что еще Чимин несколько раз осматривал и выпросил парочку у него. Обещал вернуть, но Юнги хотел лишь что бы тот сам себя возвращал почаще, не то что книги какие-то. Схмурив брови, Мин вспоминает, кому давал адрес своей почты. Таких людей по пальцам посчитать, но не делает этого, подходя к столику и вынимая пять листов с черно-белым шрифтом. «Твоя любовь не такой уж и ангел, как ты думаешь…», - гласит первое предложение на листе. Содрогнувшись, Юнги стискивает листы и выходит из кабинета, вихрем спускается с лестницы, игнорируя вопросы Чонгука, что вскакивает с дивана и интересуется. Он ждет также вечера, потому что пойдет с доном Мин на встречу в качестве капореджиме. Пролетев стрелой, Юнги грубо закрывает дверь за собой и усаживается в кресло на террасе. Закинув ногу на ногу, надевает очки и продолжает читать. «Прежде, чем мы встретимся сегодня с тобой вновь лицом к лицу, у тебя красивое личико, смею заметить, дон Мин, прочти это! Я знаю, что ты не прислушался ко мне, даже и мыслей не допустил, что твоя маленькая сучка еще та продажная тварь. Спать с ним приятнее так же, как хлестать в баре алкоголь, смотря на стриптизерш, что извиваются на пилонах, но за них ты может заплатить не так уж и много. А что, если я скажу тебе, что Чимин в течении трех лет работал приватным танцором в узком кругу таких же, как и он, при этом заведении? *прилагается небольшое фото крыльца с неоновой вывеской, затем несколько фото внутри помещения* И чтобы купить его для привата нужно было хорошенько выложиться. А знаешь почему? Потому что он был девственником. А таких любят эти старые хрычи, что приходят с набитыми карманами, лишь бы купить то, чего у них еще нет. И такие девочки и мальчики для них, как слиток золота. Неопытные, робкие, не видавшие члена вживую, не державшие его и, упаси господи, не произносившие даже такого слова. Спать с ними было нельзя, потому что хозяин того заведения специализировался на такой экзотике в связи с открытием клуба, где клиентам предлагают получить оргазм без секса. Тогда это только развивалось плотно у вас в стране, и Пак так удобно подвернулся им. Сбежавший из семьи, без работы, без присмотра. Как позже я узнал: единственное, что он умел на тот момент – танцевать. Смекаешь? Он ни с кем не трахался, но трахался своим невинным телом, танцуя на них, доводя до оргазма только лишь через одежду или еще как-то. Его обучили этому там, потому что приватный танец, как возможность посмотреть на стриптиз по-новому, искушал извращенцев до ужаса. Если раньше никакого контакта между клиентами и танцорами не подразумевалось, кроме визуального, то теперь была возможность полного уединения. Касаться можно было определенных танцоров, но Пак входил в ту группу, где его выставляли как чертову гейшу, к которой нельзя было прикасаться, а только смотреть. За исключением: он сам мог сидеть на ком-то и продолжать ласки. Но я не верю в эту брехню ни сколько. У меня есть свидетели, которые ни раз подтверждали, что видели его документы (у каждого танцора имелся паспорт здоровья и статуса на данный момент в клубе). Они проследили по дате изменения статуса, и я понял, что он продался еще до встречи со мной. То есть он был уже не девственником. В один день его статус с «невинный приват» сменилась на «открытый приват», как сообщали мне информаторы. На тот миг мы только начали общаться, и я о нем ничего не знал. Всю эту информацию я обнаружил позже, сопоставляя даты и версии клиентов. А я напомню, что он продолжал эту деятельность скрыто от меня, даже будучи уже капореджиме и в отношениях со мной. Одним Пак говорил одно, мне же он клался в том, что я у него первый. Чертов сосунок, ведь хрен проверишь девственник он или нет. С девкой всегда проще. Но как только я начал с ним спать после этой информации, я все сложил в уме и увидел его совершенно в другом свете. Он был настоящей шлюхой: имитировал оргазм, имитировал стоны, имитировал все. Как кукла для утех, что только и подкладывается под тебя, не умея ничего, кроме как удовлетворять по шаблону. Тогда-то я не сдержался и ударил его, тыча всю эту информацию в лицо. Он рыпался и кусался первое время, как щенок, защищая свою честь. Но я лишь чувствовал мерзость от его лжи. И когда в один день я прознал, что он это продолжает, от былых кусаний и рывков не осталось и следа. Он знал, что я его сдам дону Ченг, выпотрошу все на стол его алчное и лживое нутро, когда он только-только заслужил авторитет в семье, но забыть свое хобби (для расслабления, как он однажды сказал, ты представляешь?) не мог. Страх остаться без денег, что в семье Ченг были гораздо крупнее и соблазнительнее, не оставили ему выбора, как подчиниться мне. Черт, ты представляешь трахаться с кем-то, когда час назад, может быть, он терся о член какого-то хрыча?.. Я ненавижу эту мерзость, в особенности… что я чувствовал к нему нечто больше, чем симпатия. Я любил его, но сейчас я готов вытрясти из него душу до конца за то, что так подло поступил со мной. Понимаешь меня? Предвижу, как ты сейчас сидишь и скрепишь зубами, не веря мне. Что ты. Он для тебя святой, потому что ты втюхан в него по уши. Думаешь, я не купился на все его заускивания, стрельбу глазами и стоны в первый раз? Да черт возьми ни одна шлюха не удовлетворяет, как он. Ты же знаешь… И неужели тебе не мерзко? Не веришь еще? Тогда читай все ниже. Все еще хочешь бороться за него?» Дальше слов от лица Туена нет, и идут несколько фотографий с документами из этого самого клуба, какие-то даты, подписи, досье свидетелей и клиентов, что отзывались о Чимине… нет, скорее называли его по имени, что дали ему там – «Крим» (с англ. «Cream» – сливки). Юнги не читает, откидывает прочь на пол, разметая по ветру листы и сипло выдыхает. 18:44 Не отвечает на звонки Чимина, что надрывает несколько раз все трубки телефона в особняке. Кроме Чонгука и пары солдат в доме никого нет. Мин приказывает вообще оборвать всю связь и погрузить дом в тишину. Еще пара минут, и он идет переодеваться. 19:58 Долгие пробки, что стали препятствием к отелю «Сэсанг», сказались небольшой мигренью в отяжелевшей голове дона Мин. Он откидывает голову назад и прикрывает глаза. Тесные брюки немного жмут в паху, поэтому он подергивает коленями от скованности. На нем сидит длинный фрак белого цвета, сшитый специально по заказу, как и все его костюмы. Воротник остро приподнят, прикрывая бледную шею и слегка открытую грудь из-под белоснежной рубашки. Те самые брюки со стрелкой стесняют движение, но сидят просто идеально на его стройных ногах, гармонично сливаясь тон в тон с фраком. Со стороны он кажется нереальным и прямо принцем, что вышел с экрана. Рядом сидит такой же Чонгук, в костюме попроще, но в таком же белоснежном. И единственная деталь, что будет укрывать их личность от простых людей, что придут в качестве массовости на мероприятие, - маска. Выглядывая из салона автомобиля, Юнги бегло осматривает здание в тридцать шесть этажей и хмурит брови к переносице. Первое место посещения будет самый верхний этаж. Место сбора, как было разослано скрытым человеком, что вещал информацию о правилах проведения мероприятия: 1.По прибытию на место членам мафиозных представителей своих семей необходимо войти не через парадную дверь (как входят гражданские), а через помещение на цокольном этаже, совмещённое с подземной парковкой. 2. Далее вас направит сопроводитель к лифту, отведенному специально для всех членов преступных группировок, который будет доставлять вас в течение вечера и ночи на два уровня: самый верхний 36 этаж – так называемый «Рай», и последний низший -3 этаж – так называемый «Ад». 3. Место сбора вначале состоится в «Раю», дальше начинаются переговоры в специально отведенных комнатах все на том же этаже. 4. А вот сделки необходимо будет подписывать в специально отведенных для этого помещениях на -3 этаже «Аду». 5. Каждый представитель преступных группировок может перемещаться как в «Ад», так и в «Рай» (но стоит не забывать: в «Раю» - переговоры, в «Аду» - подписи на согласие сотрудничества). 6. Такое разделение было сделано в связи со скученностью и вероятно большим риском пребывания в одном помещении сразу стольких представителей мафии. А также перестраховка от проникновения федералов, что не сразу пойдут на низший -3 этаж, потому что доступ к нему только через лифт и пожарную лестницу. Вся конфиденциальная информация будет содержаться именно в «Аду». 7. Каждую сделку курирует определенный человек, который будет направлять вас и вашего будущего партнера в указанную комнату в «Аду», а для переговоров в «Раю». 8. Комнаты, специально отведенные для подписи соглашений на партнёрство в «Аду», отмечены знаком пиковой дамы. Комнаты для переговоров в «Раю» отмечены золотым нимбом. 9. Настоятельно не рекомендуется разговаривать с гражданскими, так как они могут что-нибудь заподозрить и сообщить в полицию. 10. В течение вечера и ночи можно совершать несколько сделок, но с перерывами, так как кураторам необходимо будет вести отчет в режиме реального времени. 11. Как только в «Раю» у вас завершены переговоры с одним или несколькими представителями, куратор предлагает в специальных помещениях сменить белую одежду «Рая» на одежду с спецификой «Ада». Все это делается для конспирации нелегальных сделок, связанных с контрабандой в крупном размере. 12. Настоятельно рекомендуется следовать всем вышеуказанным правилам для достижения партнерства без привлечения внимания. Любое насильственное действие с применением оружия может вызвать переполох среди гражданских, а дальше привлечение полиции. Юнги вызубрил эти правила за какой-то короткий час прямо сегодня, хотя на днях читал это один раз. Он еще до конца не понимает всего положения, и как именно благополучно будут совершаться сделки. Единственное, что он знает и что несет за пазухой – это не договор на передачу всех своих портов. Это тяжелее, холоднее, с заряженным магазином в его револьвере. 20:37 Прибытие на 36 этаж занимает какое-то время, и он с Чонгуком стоят в тишине. Лифт безупречно красивый, весь по трем стенам с дверью в зеркалах от пола до потолка, а четвертая стена выходит с видом за стеклянным окном на вечерний город с многочисленными огнями. Страшно до ужаса, если осмотреться с такой высоты на город, что расстилается под тобой прямо сейчас в движущемся лифте. Но Юнги думает совершенно не об этом страхе. Каждого представителя распределили по времени прибытия, чтобы не было очереди и, не дай бог, попадания в лифт друг с другом. Цель этого мероприятия – незаметное партнерство без лишних контактов, но при этом в присутствии масштаба гражданских людей, что прикрывают собой такой вид партнёрства среди мафии, даже не ведая, что будет творится у них за спинами. Звук звонкого щелчка, как на ресепшене в колокольчик, оповещает о прибытии на 36 этаж отеля «Сэсанг». Двери лифта разъезжаются перед Юнги и Чонгуком, которые тут же вливаются в общую атмосферу. Маска туго жмет на затылок резинкой, но Мин не обращает внимая на неприятный материал на лице, потому что еле сдерживает вздох восхищения. Их встречает огромный холл, что куполом вздымается вверх в крышу последнего этажа. Белый мрамор бликами переливается под мягким и очень ярким светом, создавая иллюзию настоящего рая. Тут и там уже несколько десяток групп людей, что одеты один краше другого: все в белоснежном, легком, воздушном, на каждом лице своеобразная и индивидуальная маска то с перьями, то с легкими элементами бисера, сетки или пуха. У нескольких женщин небольшие крылышки за спиной, что изящно двигаются при их взаимодействии рук и лопаток, будто порхают. Мужчины в белых костюмах, с зачесанными и аккуратными прическами, так же, как и Юнги, что прибрал свои волосы назад. Женщины в легких платьях, кто в длинных или коротких юбках, но все в одном цвете – в белом. Казалось, здесь даже мебель вся подобрана под стилистику рая: белые столы, кресла с обивкой и подушками с мягкими кисточками, вдоль дверей и огромных окон висят легкие белоснежные гардины, что покачиваются. Мин вспоминает первую совместную ночь с Чимином, когда взглядом зацепляется за них. Даже движения у людей какие-то аристократичные и небыстрые, как и подобает раю. Вся яркость быстро ослепляет глаза, и Юнги еле отмирает от вида такого превосходства. Привыкший к черному цвету, к черной спальне, к черным шёлковым простыням, он брезгливо морщится и отходит в сторону. Куратор в белоснежном фраке и с маской на пол лица, что прикрывает только один глаз пером, а другой сеткой, подходит к нему и осведомляется: - Дон Мин, рады вас приветствовать. На сегодня я буду вашим помощником, поэтому сможете найти меня, как только захотите вступить с кем-то в переговоры, по этому значку, - мужчина указывает на свой фрак и на вышивку золотого нимба под ним с цифрой «6». Юнги кивает, запоминает и тут же отдаляется. - Меня щас стошнит от этой стерильности, - вещает тихо Чонгук рядом, что следует за ним по пятам. - Ты был с моим отцом в том году на такой встрече, - отзывается Юнги, скользя взглядом по толпе, - как он вел себя? Представители мафии тоже отмечены цифрами, как и Мин, что наклеил на себя свое сегодняшнее число «6» рядом с карманом фрака на груди. Цифра незаметная для гражданских, но не для мафии, что сегодня «танцует» на этом балу. - Твой отец больше одной сделки не заключал никогда. Ему хватало и того товара, что имел. Но… - Что? – бросает Юнги через плечо ему. - Тебя сейчас обворовывают в портах. Что ты будешь делать? – с каплей интереса, даже очень большой каплей, спрашивает Чон. - Я не хочу новых связей. Я хочу вернуть все, что у меня украли. – Твердо произносит Юнги. Он с самого начала не хотел здесь присутствовать, но Туен Серра его вынудил принять предложение. - Тогда что мы тут делаем? – проходя мимо двух официантов белых костюмах, с крыльями и нимбом над головой, спрашивает Чонгук недоуменно. - Это тебе знать необязательно, - кидая невыразительный взгляд из-под маски на него, отвечает холодно Юнги. - Да, как всегда. Вот поэтому у тебя нет нормальной «семьи». - Что же ты согласился быть моим капо? – язвит Юнги, останавливаясь у небольшого стола с закусками. - Тебя придурка оставлять одного страшно, - признается искренне Чонгук, позволяя себе эту вольность, - ты же в армии чуть не помер без меня. Фыркнув, Мин чешет подбородок и наконец подмечает цифру на чьем-то фраке, изучая со стороны. Его он не знает, хотя видит, как человек из его круга выглядит уверенно. Да, ночка предстоит быть насыщенной. 22:42 За последние два часа Юнги поскитался по огромному помещению дважды, осматривая людей по нескольку раз, но Туен Серра так и не давал о себе знака. Между делом Юнги видел зорким глазом, как большое количество разных контрабандистов удалялись с кураторами в номера для тех самых переговоров. К нему самому подходило несколько человек, видимо, узнавая, что не могло не всполошить нутро Юнги. О нем знали эти самые люди, что прибыли из Японии или Америки. Удивительно, как мир тесен, если ты искусно заметаешь следы. И о том, что он новичок в бизнесе в качестве дона тоже знали. Юнги это задевало, но так никому и не дал согласия даже на переговоры. В воздухе летали разговоры про наркотики, а он их сторонился, как и говорил отец. Впрочем, он прекрасно знал, что сегодняшние договора будут в основном настроены на контрабанду дури. Ничего не заподозрившие люди веселились меж этого подпольного и скрытого сумбура, что творили прямо у них перед носом. И Юнги готов был поклясться, что в коктейли им мешали совсем незначительную часть наркотиков. Как-никак, а такие вечеринки обычно проходят с употреблением алкоголя, что разносили официанты, и психотропных веществ. Стандартная схема, чтобы снести разум к чертям, чтобы потом ничего не вспомнить. «Продумали все до мелочей, жесть!», - думает Юнги, прислонившись к каменной стене. Вдруг в холле, посередине на сцене, на которой до этого пела какая-то певичка ангельским голосом, сообщают о танцевальном выступлении. Юнги привлекает громкий голос, и он смотрит вправо от себя на сцену, так как стоит почти рядом. Под яркие софиты белого ледяного света выходят четыре ангела. Все мужчины, даже юноши. Такие утонченные и грациозные, что перехватывает дух. Одеты идентично, будто все братья: белые свободные брюки, легкая почти прозрачная рубашка, небольшие крылья за спиной и нимб на тонкой проволоке над макушкой. Под звуки арфы и скрипки они начинают синхронно танцевать, привлекая всех посетителей столпиться в одну кучу перед сценой. С потолка посыпались белые конфетти и перья для антуража. Оглядевшись вокруг, Юнги сглатывает, так как ощущает себя попавшего и правда в рай. - Вот это детка, конечно! – восторженно шепчет рядом Чонгук, завороженно смотря на сцену. - М? – не понимает Мин его реакции и следит за взглядом. - Тот парень, самый крайний слева, со светлыми волосами… Как же он двигается. Юнги прищуривается и осматривает изящную персону с превосходной фигурой. Он танцует лучше всех, попадая в медленную мелодию настолько гармонично, что сама арфа постанывает от его движений. И по мере каждого пируэта, взмаха кистями и опрокидывания светлой головы с нимбом назад Юнги немеет и холодеет в считанную секунду. И понимает, что это его детка. Его любовь всей жизни. Его ангел. Его Пак Чимин. И будто слыша на расстоянии его мысли, капореджиме в танце наклоняет голову, поворачивая лицо в белоснежной маске для очередного исполнения своего ангельского танца, встречается глазами с Юнги. 23:25 Толкнув дверь какой-то подсобки, что первая подвернулась за углом, Юнги затаскивает Чимина, осматривается и захлопывает ее. Тут темно и пыльно, но небольшое окно у потолка запускает ночной воздух. - Какого хрена, малыш? Что ты тут делаешь? – грубо хватает Мин его за складки легкой рубашки. Чимин всхлипывает, но тут же распрямляет спину, выпячивая грудь вперед. Дышит тяжело, еле отходя еще от танца. Он знал, что Юнги где-то поблизости, знал его каждый шаг, но не ожидал такого быстрого рассекречивания. Он ведь в маске, что скрывает его лицо очень хорошо. Но Чимин в глубине души знает, что Юнги выучил его от корки до корки, сверяя каждое движение и эмоции в голове. Черт, Чимин провалился в своем задании, на которое пришел добровольно и без посторонней помощи. Но, однако, у него есть еще шанс все исправить. Вот только Юнги запер их тут вместе, когда каждая минута на счету. - Я здесь по заданию, - уклончиво врет капо, отводя глаза. - По какому такому заданию? – трясет его Мин, снимая маску и кидая ее на пол, - достал этот маскарад. - Я не могу информировать тебя о всех заданиях, что дает мне моя семья. Прости, я должен идти, - холодно проговаривает Чимин и берется за его руки, что жмут складки рубашки. - Твой дон не контрабандист. И вы не нуждаетесь в этом бизнесе. Не ври мне, - Мин его не отпускает, тянет на себя, чтобы окончательно тому не дать вырваться. И тут Юнги вспоминает недавнюю информацию, что Туен насильно всучил ему через факс. Мерзкое липкое ощущение в затылке растекается по позвоночнику, как только дон Мин вспоминает те строки. - Решил вспомнить прошлое, Крим? – выплевывает эту фразу Юнги, осматривая его наряд. – Решил вспомнить свои приватные танцы? Чимин вздрагивает от прозвища из прошлого, как от удара и щурится в его глаза, пыхтя через нос. - Кто… кто тебе сказал об этом? - Серра, - тут же отвечает Юнги и тоже начинает закипать от его реакции, понимая, что это, все-таки, правда. - Какой же ты придурок! – чертыхается Чимин, отталкивает его руки и сглатывает. – Ты поверил его словам и даже со мной не переговорил? А ничего, что я тебе в любви клянусь каждый день, открываю всю свою душу? Ты действительно поверил, что я трахался со всеми подряд только потому, что мне нужны были деньги и потому, что так сказал Серра? - Я уже не знаю, что ты делал, - еле проговаривает Мин эти слова, что болью колют сердце, - Ты танцевал для них приватные танцы, но документы подтверждают и то, что ты спал с клиентами. - Документы, документы, документы! – визжит Чимин ему в лицо, обдувая жаром. – Я сказал тебе, что не спал ни с кем! Этот дебил Серра и правда вбил себе в голову, что я был шлюхой только потому, что меня нагрели в том заведении на бабки. Да, - выкрикивает Пак в его недоуменное лицо, - меня кинули однажды под очередного клиента, но я тогда не знал, что меня продали и разрешили ебать всю ночь. Вот только я нихрена не дал себя поиметь, а прирезал его прямо в том же номере. Юнги сглатывает и еле стоит на ногах, слушая его сиплый голос. - Ты не представляешь, какого это было оказаться в такой ситуации, когда какая-то жирная свинья тебя подминает под себя, тыкая уродливый член в лицо. Меня нельзя было касаться, ты это понимаешь? Я не подписывался на секс с клиентами! Но, как и все в этом мире – продажно, так и меня хотели продать за круглую сумму! Вот только я их всех надул, убив эту местную шишку прямо тупым осколком в висок! И его последователи искали меня долго, ненавидели, выдав меня за местную шлюху, что в припадке прикончил их главаря. Туен это и съел, как рыба. - Чимин, - Юнги хочет его коснуться, но тот не дает. - Я устал уже оправдываться сначала перед Серра, теперь перед тобой! С меня хватит этого пиздеца! Хочешь знать трахался ли я с тобой, имитируя все? – Чимин приближается к нему, заглядывая в глаза и с болью прищуриваясь, - Нет, потому что я… я люблю тебя придурка уже больше жизни до крика, и только с тобой я почувствовал наслаждение от близости. Юнги сгребает его в объятия, не пугаясь тычков, царапин и ударов. Но Чимин и не делает этого ничего, а оседает на его груди и плачет. - Я не ангел, Юнги. И я тоже убил человека, в этом я наврал всем. - Тише, - Мин гладит его по спине, что сотрясается. - Знаешь, как я ненавидел секс, когда шел на очередной сеанс приватного танца просто потому, что ничего не умел, а жить надо было на что-то. Но потом я впервые занялся им с Серра, и перестал ненавидеть близость. И все повернулось потом еще хуже… ты знаешь, что было дальше, - устало оканчивает Чимин, выдыхая ему в шею. - Почему ты здесь, Чимин? Сегодня… и во всем этом? – Юнги намекает на одежду. - Дон Ченг дал мне задание. Опять одна и та же сказка, думает Юнги. Между делом на его мобильный приходит сообщение. Нехотя разрывая объятия с капо, он щурится и читает короткое: «в 1:30 встречаемся у номера «48» в «Аду»». Это было от Туена Серра. Тяжело выдохнув, Юнги возвращается к объятию и прижимается щекой к щеке Чимина. - Здесь кошмарно, - шепчет капо, - я сейчас задохнусь. - Не то слово, но я не хочу тебя никуда отпускать. - Давай встретимся в двенадцать в «Аду»? – вновь шепчет Чимин. – Я навсегда развею у тебя сомнения о себе. - Что ты хочешь сделать? - Я покажу тебе кое-что, - и Чимин так же, как и выпорхнул на сцену, поправляет нимб над головой и вылетает из комнаты, оставляя Юнги приоткрыть рот и тут же следом сжать зубы от негодования. 23:57 Юнги стоит переодетый во все черное, вступает в лифт и нажимает кнопку "-3 этаж".