Шаг вперед

«Досмотрел до середины и выключил, самый скучный сезон». «Последний участник больше всех понравился, надеюсь, выйдет в финал!». «Танцоры молодцы, серию смотрела на одном дыхании». Антон больше часа листал комментарии к сезону, изредка прихлебывая остывший чай. Неделя пролетела, как один день. Он едва успел выучить хореографию и более-менее отточить её, и вот уже сегодня они записывают новый выпуск. Он прекрасно понимал, что в этот раз жюри будут менее лояльными, ведь на кону — возможность остаться в проекте. Судя по реакции зрителей, у него хорошие шансы, но легче от этого Антону не становилось. Матвиенко безжалостно гонял его по всем элементам и часто намекал, что по уровню он явно не дотягивает до профессионала. Не то чтобы его мнение подрывало уверенность Шастуна, но оставляло в душе свинцовую тяжесть. Он поклялся себе, что не уедет домой без победы, а потому был готов приложить все усилия, чтобы дойти до финала. Но не только он был таким амбициозным. Иногда Антон оставался после занятий и наблюдал за тренировками остальных участников. Мысленно он сравнивал себя с ними и осознавал, что на их фоне его достоинства растворяются, становятся менее значимыми и особенными. Даже Арсений замечал, что в их сезоне мощнейшая конкуренция, и все соперники имеют почти равные шансы на победу.  При мысли об Арсении он задумчиво поджал губы. За неделю они сильно сблизились. Арсений будто бы приручал его, осторожно прощупывая почву и не торопя. Антон до сих пор считал прикосновения другого парня чем-то недопустимым, но с удовольствием тренировался с ним в зале и гулял после занятий. Он часто думал об Арсе и его внимании, о том, что с ним комфортно и интересно. Попов мог поддержать любую беседу, у него был неиссякаемый запас историй и тем для размышлений. А когда он смеялся над очередной шуткой Антона, в уголках глаз появлялись едва заметные морщинки и ямочка на правой щеке. Но признаться в том, что он всю жизнь заблуждался по поводу своей ориентации, Антон не мог. А что скажет мама, если узнает? Вдруг она не пустит его домой, когда увидит единственного сына с каким-то парнем. А пацаны? Ему тогда вообще придётся переехать, иначе его в первый же день увезут в реанимацию. Да и воспринимать самого себя в таком ключе Антон наотрез отказывался. Ему всегда нравились девочки, он не сомневался в этом ни на секунду. А Арсений… Арсений просто интересный человек, нестандартный. А Антону нравились необычные люди, здесь нет ничего сверхъестественного.  — Как настрой? — спросил Дима, вплывший на кухню с помятым после сна лицом, — Готов к выступлению? — Ага, — без особого энтузиазма ответил Шастун, отложив телефон, — Буду разматывать всех направо и налево, как всегда.  — Это правильно, — Поз одобрительно кивнул, — Сегодня опять вернёшься поздно? — его глаза хитро блеснули из-под очков, — Быстро ты нашёл себе компанию в Москве. Нет, ты всё правильно сделал, одиночкой оставаться тоже не очень хорошо. Но, главное, не воспринимай эту дружбу всерьёз, а уж тем более в ущерб конкурсу. Но, думаю, Антон, ты и без меня это понимаешь, голова на плечах есть. — В каком смысле? — Шастун неловко взъерошил волосы на затылке. Он рассказывал Диме об их общении с Арсением, правда, умолчав большую часть подробностей.   — Ты же понимаешь, что не только ты хочешь победить? — спросил Поз, посмотрев на него, как на неразумного ребёнка, — Это телек, тут тебя подставят так, что опомниться не успеешь, — он вскинул ладонь, — Не подумай, я тебя не пытаюсь запугать. Но держи в голове, что тут могут пойти на любые подставы, чтобы остаться в проекте. Сам знаешь, в шоу-бизнесе такое любят. — Да, логично, — пробормотал Антон, кусая губу, — Спасибо, что сказал, Поз. 

***

Сине-белый костюм, стилизованный под форму киборга, нещадно жал и натирал. Несмотря на то, что Антон уже репетировал в нём несколько раз, привыкнуть к жёсткой ткани он так и не смог. Стоя за кулисами, он поминутно поправлял каждую складку, будто бы комбинезон перекрывал ему кровообращение.  — А тебе идёт, — оценил его вид Арсений, появившийся из гримёрной. На нём было свободное кимоно, а лицо украшали ярко-красные стрелки. Антон невольно приоткрыл рот, рассматривая его образ и поражаясь тому, как хрупко и одновременно гордо выглядел Арс. Взяв его под руку, Попов утянул Антона в дальний угол, скрытый от посторонних глаз. Как только они оказались в слепой зоне, он поцеловал его в шею, опустив руки на поясницу. — Ты чего, — Антон придержал его за запястье, оглядываясь по сторонам, — Прямо здесь? Нас же, блин, увидят. — И откуда в тебе это, — утомлённо вздохнул Арсений, уже привыкший к его настороженности, — Даже если увидят, что с того? Поверь, никто не будет делать из этого сенсацию.  — Зато сенсацию из этого сделают у меня на районе, — проворчал недовольно Шастун, отойдя на безопасное расстояние, — Арс, давай потом, ладно? Нам же выступать сейчас, в конце концов. — Хорошо, как скажешь, — покорно согласился Арсений, не без сожалений выпустив его из объятий, — Уверен, нам с тобой волноваться не о чем. Я примерно представляю, как себя сегодня проявят остальные. Мы точно в первой десятке.  Антон слушал его размышления с долей скепсиса. Ему совершенно не казалось, что у других участников номера хуже. А сравнивая себя с некоторыми из них, Антон вообще приходил к выводу, что многое на занятиях упустил. Но Арсений говорил с такой непоколебимой уверенностью в голосе, что ему хотелось поверить. Тем более, опыта в конкурсах у него в разы больше, он знает, о чём говорит. Перебарывая неловкость, Антон улыбнулся: — Окей, раз ты так считаешь, значит, мы затащим, — в который раз одёрнув верх комбинезона, он добавил, — Ты-то точно будешь первым.  — После тебя, да? — Арс отзеркалил его улыбку и всё-таки приобнял за плечи, — Не дёргайся, всё пройдёт хорошо.  Всё действительно прошло хорошо. Антон показал красочное шоу среди блестящих декораций, переливающихся неоновой иллюминацией. Сложные элементы давались легко, а костюм на время танца перестал казаться неудобным. Зрители и жюри встретили его всеобщим одобрением, и дискуссия о его дальнейшем участии надолго не растянулась. Правда, не обошлось без ложки дёгтя. Сергей всё же не посмотрел на то, что он же Антона и тренировал, и раскритиковал его выступление в нескольких местах. Шастун едва сдержался, чтобы демонстративно не покрутить пальцем у виска. Но, действительно, он адекватный или нет? Какой наставник будет специально топить своего же подопечного? Тем не менее, слова Матвиенко не повлияли на общее решение, и Антон под шквал аплодисментов покинул сцену. Стерев грим влажными салфетками и переодевшись, он стал вместе с остальными следить за номерами других конкурсантов. Когда на сцене появился Арсений, он невольно затаил дыхание. Грациозные движения вкупе с завораживающей музыкой погружали в сказочную иллюзию. Иногда Антону начинало казаться, что Арс парит в невесомости, послав к чёрту все законы гравитации. Широкие рукава кимоно при каждом взмахе развевались на манер крыльев, отбрасывая на его лицо длинные тени. Вместе с Антоном в подобие гипнотического сна погрузился весь зал, неотрывно следя за отточенными движениями Арсения. Антон уже представлял, как увеличится его фанклуб после этого выпуска, недовольно посматривая в сторону притихшего зала. Попов выламывал тело в причудливых позах, его покрытое гримом лицо белело на фоне огромного экрана с изображением японского сада. Антон судорожно вздохнул, очарованный его танцем. Его наставником стала Татьяна, и в хореографии чувствовались изящество и плавность. А умение Арса держаться на сцене добавляло танцу ни с чем не сравнимый шарм. Антон поймал себя на мысли, что хочет очутиться сейчас рядом с ним, рассмотреть каждый поворот головы и штрих краски на веках. Он уже не удивлялся подобным порывам и не отгонял их, как назойливых насекомых. Но в глубине души продолжал корить себя за то, что совершает, как ему казалось, нечто недопустимое.  Арсений моментально попал в следующий этап, став однозначным фаворитом зрителей. Отправившись после съёмок на его поиски, Антон в который раз удивился, как легко ему удаётся завоёвывать симпатии жюри. Впрочем, что здесь странного? Антон бы тоже без раздумий отдал ему лавры, очутись он в судейском кресле. Арсений обнаружился в пустой гримёрной для судей. Случайно услышав знакомый голос, Антон хотел было позвать его, но вовремя одёрнул себя, прислушавшись к произносимым словам: — Серёж, успокойся, — его тон был ровным и безэмоциональным, но Шастун уловил в нём лёгкую раздражённую дрожь, — Какая теперь разница, если я получил высшую оценку? — А ты не понимаешь? — взбешённый полушёпот Матвиенко легко угадывался даже сквозь закрытую дверь, — Сколько раз тебе надо повторить, что ты не дотянул? Но нет, легче же пропустить мои слова мимо ушей и пойти развлекаться вместо тренировок.  — Я пропустил буквально пару часов, — взвился Арсений, явно задетый тем, что его отчитывают, как маленького ребёнка, — Это не критично.   — В прошлый раз у тебя всё тоже было не критично, — устало выдохнул Сергей, которому надоело проводить воспитательную лекцию, — Напомнить, что из этого вышло? — Не надо, — поспешно перебил его Арсений с молящими нотками. Антон за дверью буквально прилип к стене, жадно ловя каждую фразу. — Ты же потом говорил, что это я виноват, — с едва различимой досадой заметил Сергей и тоскливо хмыкнул, — Что не так тренировал, не в те даты репетиции ставил.  — Зачем ты сейчас об этом вспомнил? — взвился Арсений, явно разрывающийся между чувством вины и затаённым гневом, — Я был не в том состоянии, чтобы контролировать свои слова. Ты теперь будешь меня всю жизнь ими попрекать?  Воцарилась тишина, и Антон было подумал, что разговор окончен. Он стоял у гримёрки, перестав дышать, боясь лишний раз шелохнуться. До мозга медленно доходила полученная информация, вызывая целый шквал негодования и обиды. В голове крутились предупреждения Поза, который, как и всегда, оказался прав.  — Ладно, проехали, — наконец, прервал затянувшуюся паузу Сергей, — Но повторю ещё раз: не время расслабляться. Ты же хочешь победить, я знаю. Я и сам этого хочу. А потому постарайся показать себя по максимуму. Пока зрители тебя любят, но не факт, что в финале они проголосуют за тебя. Побольше работай на аудиторию.  — Знаю, — на грани слышимости отозвался Арсений, и Антон едва успел отскочить на пару метров, когда дверь открылась. Сделав вид, что он только подошёл, Шастун дождался, пока Матвиенко не скроется в коридоре. Его потряхивало от возмущения, а потому вопрос, заданный Попову, прозвучал грубо: — Почему ты не говорил, что Матвиенко — твой бывший тренер?! — требовательно спросил он, буквально припирая Арсения к стенке. Тот непонимающе нахмурился: — А есть какая-то разница? Это было давно. — Действительно, — издевательски поддакнул Антон, — Нет никакой разницы в том, что твой бывший тренер сидит в жюри проекта! Нет никакой разницы в том, что смысла в конкурсе нет, ведь всё уже решено заранее.  — С чего ты взял? — если Антон, заведясь, повысил голос, то Арсений, наоборот, старался говорить тише, — Кто тебе сказал, что всё решено заранее? — А разве нет? Глаза Антона сверкали от бури эмоций, а руки сжимались в кулаки. Он чувствовал себя обманутым, как малое дитя, перед которым разыграли неудавшийся спектакль. Но вот у тряпичных кукол рвутся одёжки, и видна рука, управлявшая персонажами всё это время.  — Хоть бы по секрету рассказал, что можно не рвать задницу ради первого места, — прошипел он и, отбросив протянутую к нему руку, вышел из комнаты.  К горлу подкатывал сухой ком, мешающий продохнуть. В один момент были перечёркнуты все его усилия: выступление в Воронеже, переезд в Москву, часы репетиций. Чего ради он тут находится? Разве что для массовки, чтобы зрителям было нескучно смотреть шоу. Обида, словно удавка, обвилась вокруг горла, и Антон закашлялся, зажимая рот ладонью. Он хотел спуститься вниз и поехать домой, но вовремя вспомнил, что на первом этаже его могут поджидать фотографы и операторы. А его кислое лицо и сжатые челюсти станут отличным украшением выпуска или влога. Потому он свернул направо по коридору, вскоре очутившись у пустого танцевального зала. К счастью, он оказался не закрыт, и Антон юркнул внутрь. Он с трудом пробирался в темноте между стульев, подсвечивая путь экраном мобильного. Но побыть в одиночестве и прийти в себя ему не дали: Арсений, видимо, пошёл за ним следом. — Что на тебя нашло? — спросил он, скрестив руки на груди. — Ничего, — буркнул в ответ Антон, споткнувшись о корзину с коврами, — Отвали.  Но Арсений остался стоять на месте, не понимая, в чём его вина. Он бесшумно приблизился к Антону со спины, ориентируясь по мелькающему свету, выхватывающему то потолок и стены, то насупленное лицо Антона. Мягко тронул за плечо, получив очередную гневную тираду в свою сторону. Не обратив на неё никакого, он обхватил ладонями бедра Шастуна, притягивая спиной к себе. — Я понимаю, как это выглядит со стороны, — успокаивающе начал он, придерживая брыкающегося Антона, — Но я могу тебе поклясться: я не проплаченный участник, о моей победе заранее не договаривались, и Серёжа не собирается протаскивать меня в финал по головам. Я никогда так не поступлю, как минимум потому, что не нуждаюсь в этом. Антон обернулся к Арсу, впервые посмотрев на него иным взглядом. Он неожиданно осознал, что первое место на проекте — одно. А они так и остались стоять по разные стороны баррикады, имея общую цель. Даже если Арсений никем не проплачен, победу в конкурсе ни он, ни Антон не упустит. Меж рёбер остро защемило, и он с наигранно равнодушным видом кивнул: — Окей, убедил, — пересилив недоверие, сказал он, — Но ты всё равно мог хотя бы сказать мне о том, что знал его до проекта, — Антон вскинул брови, когда до него дошло, — А, так вот как ты мой номер узнал. — Да, действительно, здесь уже мой косяк, — согласился Арсений, поглаживая его по пояснице, начиная медленно забираться под футболку, — Но и ты меня пойми, я не привык рассказывать такие подробности направо и налево. В следующий раз учту этот момент и исправлюсь, — он извиняюще улыбнулся, нежно глядя на Антона, — Обещаю.  Поцелуй вышел смазанным, ведь Антон всё ещё пытался восстановить дистанцию. Но в какой-то момент он наплевал на всё, достав самого себя вечными сомнениями и колебаниями. Отвечая на ласки, Антон то пытался перехватить инициативу, то замирал почти без действий. Казалось, он не мог уловить ритм и подстроиться под чужой темп. Заметив это, Арсений несильно толкнул его к стене, придавливая собой и строго фиксируя в пространстве. Он целовал и кусался, наконец дорвавшись, не встречая сопротивления. Антон под касаниями прерывисто дышал, напряжённо вцепившись в его плечи. Поглаживая плечи и бока Антона, Арсений водил губами по шее, жадно вдыхая запах кожи. Дисплей телефона, отложенного на стол, погас, погружая их в абсолютный мрак. Словно получив условный сигнал, Арс забрался под футболку Антона, легко царапая поджатый живот. Шастун охнул, когда горячий язык быстро прошёлся по ключицам, вверх, по шее и к уху. Пространство сжалось до его рук и губ, которые стали единственным ориентиром в темноте. Попов до сих пор не снял костюм, и шёлковая ткань щёкотно проходилась по телу, сбивая Антона с толку, заставляя потеряться в ощущениях. От холодных пальцев тело прокалывало насквозь, как если бы он превратился в подушку для булавок. Джинсы стали безумно тесными, и он каждый раз стискивал зубы, когда Арсений вжимался в его бёдра. По животу вниз стекалось патокой возбуждение, из-за чего перед глазами поплыло, а в голове образовалась Вселенская пустота. Первым сорвался Арсений, принимаясь лихорадочно тереться об Антона. Прямо так, в одежде, ритмично толкаясь бёдрами вперёд и чуть вверх. Прикусив губу, Антон сдавленно застонал, цепляясь пальцами за ворот кимоно. От действий Попова накатывало влажным жаром удовольствие, вырывая из него загнанные вздохи. На лбу выступила испарина, а футболка и джинсы показались тяжёлыми, как свинцовые доспехи. Он жался ближе, желая ускорить ритм, ведь Арс по-садистски медленно потирался о него, вовлекая в очередной глубокий поцелуй. Тело бунтовало и требовало больше, сходя с ума где-то на грани. Оргазм подбирался неспешно, лениво, полностью парализуя волю Антона, подчиняя себе. Он схватил Арсения за запястье, сжимая его пальцами, пока тот оттягивал зубами мочку его уха, посылая жгучие импульсы по нервным окончаниям.   Кончая, Антон прикусил ребро ладони и тихо замычал, бёдра задрожали от яркого наслаждения. Спазм показался таким долгим и выматывающим, что Антон на пару секунд перестал понимать, кто он и где находится. Арсений, прогнувшись в пояснице, ахнул над ухом, довольно уткнувшись носом ему в плечо. — Я прощён? — Антону не нужен был свет, чтобы разглядеть плутоватый блеск в его глазах. — Какой же ты придурок, Попов, — откинув голову, с хриплым смехом выдохнул он.