Шаг вперед

Антон не ожидал, что родные улицы, знакомые с детства, принесут ему такое всеобъемлющее чувство уюта. Перед завершающими репетициями у них образовались целых два дня выходных, и он решил потратить их на поездку домой. К тому же, Антон испытывал моральную потребность в перемене места. Потому что не думать об Арсении в Москве совершенно не получалось, словно город пропитался его парфюмом и окрасился в цвет его глаз. Несколько раз он хватался за телефон в непреодолимом желании как можно скорее извиниться, как можно скорее вернуть как было. Но палец неизменно зависал над экраном, пока тот окончательно не гас, отрезвляя его. Нет, напоминал себе Антон, не стоит так рисковать. Им ведь остался последний шаг, последний рывок. Разве можно перечёркивать такие старания глупым скандалом? Да и Арс его не простит, в этом нет никаких сомнений. Беспокойные мысли, атакующие мозг роем диких пчёл, утихли при встрече с друзьями. Посиделку решили устроить дома у Антона, собравшись компанией на кухне. Сердце приятно сжалось от ностальгии, когда он окинул взглядом комнату, в которой с комфортом расположилась вся команда. В воздухе плыл аромат пиццы и горячих бутербродов, а мама открыла трёхлитровую банку компота по случаю приезда сына. Антону вспомнились дни рождения в начальной школе, когда они так же сидели за столом и праздновали его десятилетие. Не хватало разве что смешных колпачков и набора пластиковых гоночных машинок в качестве подарка. — Давай, рассказывай, — вырвал его из омута воспоминаний Тёма, подсев ближе на правах лучшего друга, — Как у тебя дела? Готов всех порвать в финале? — Да конечно, готов, — преувеличенно важно вскинул подбородок Антон, но спустя секунду тихо рассмеялся, — Не, правда, нормально всё. Думаю, что затащу. — По-другому и не будет, — заявила Аня, помогая нарезать кусочки пиццы. Как только Антон сошёл с поезда, она, опередив остальных, бросилась ему на шею, с радостными визгами душа в объятиях, — Ты на фоне других участников вообще очень выгодно смотришься. Все какие-то блеклые и скучные. — А ты цветной и весёлый, — громко захохотал Макс, хлопнув его по спине так, что у Антона чуть компот не пошёл носом. — Ну там есть и неплохие ребята, — возразил Антон, чувствуя иррациональную потребность защитить конкурентов, — Профессиональные, с большим опытом. — Опыт ещё ни о чём не говорит, — Артём, тщательно осмотрев каждый кусок, потянулся за тем, где было меньше всего сыра, — Они правда каждое выступление какие-то вялые и сонные. А потом выходишь ты, и зал просто ревёт. — Вот-вот, — поддержала Аня, активно кивая, — Особенно тот тёмненький. За ним так неинтересно наблюдать, боже. Я каждый раз думаю, что отключусь на его номерах. — Да ладно, у Арса шикарные номера, — с жаром возразил Антон с набитым ртом, — У него оригинальные танцы и классная хореография. Да и вообще, он один из лучших танцоров на проекте, нам всем до него ещё работать и работать. — Ты же его соперник, — удивленно изогнул бровь Кирилл, у которого с их последней встречи прибавилось татуировок на руках, — Наоборот, надо говорить, что он — дно, а ты ему тут дифирамбы поёшь, — он цокнул языком, — Мда, Шаст, не умеешь ты в саморекламу. — Она мне не потребуется, — Антон кисло улыбнулся, пряча нос в кружку. За оживлённой беседой незаметно пролетели несколько часов. Они долго обсуждали шоу и выпуски, расспрашивали его о процессе съёмок и репетиций. Антон охотно делился впечатлениями, в красках рассказывая о подготовках к отборам. Он также не упустил случая пожаловаться на Матвиенко, описав его как вредного деспота и сноба, пытающего подопечных на тренировках. Он подробно расписывал мастер-классы, но во время монолога поймал себя на том, что следит за реакцией Тёмы. Но тот спокойно слушал его рассказ, смеясь вместе со всеми и вставляя время от времени комментарии. Антон мысленно выдохнул от облегчения. Ему до сих пор было неловко за то, что только он один прошёл кастинг. Как будто на нём остался отпечаток вины перед Артёмом, которую он до сих пор не загладил. Но, не найдя в поведении друга подтверждения своей тревоги, Антон заметно расслабился. — Не нервничаешь перед концом? — спросила Аня, накручивая прядь светлых волос на палец. — Пф, да нисколько, — махнул рукой Антон и уверенно улыбнулся, — Я же не ссыкло какое-то. Отчасти он говорил полную правду. Волнения действительно не было, скорее, лёгкое беспокойство, едва заметное и не играющее никакого значения. И Антону это совершенно не нравилось. Если раньше он с энтузиазмом относился к репетициям, сходил с ума от волнения перед отборами, то теперь все эмоции плавно сходили на «нет». Он будто бы стал равнодушнее не только к конкурсу, но и в принципе к окружающей реальности. Расставание с Арсением притупило чувства, делая каждое новое событие безликим и мимолётным. Оно действовало как анестезия, заморозив нервные окончания до полного омертвения. Антон старался встряхнуться, не оставаться надолго в подвешенном состоянии. Он без размышлений принял приглашение девчонок сходить в клуб пару дней назад. Ведь там будет музыка, будут люди и любимая им атмосфера праздничного беспредела. Катя и Оксана тогда ушли на танцпол, пока Антон караулил их напитки. И всё действительно шло замечательно. Пока в какой-то момент он не осознал, что попросту напивается дешевыми коктейлями, не вовлекаясь во всеобщее оживление. От самого себя стало резко противно, он с досадой отодвинул недопитый бокал. Дождавшись девушек, он извинился и вышел из клуба, не в силах больше там находиться. Сигареты стали заканчиваться со скоростью света, Антон едва успевал покупать новые пачки. Матвиенко, однажды заметив, как он заходится в кашле, наорал на него за пагубную привычку. Антон чуть было не ответил ему трёхэтажным матом, но в итоге только зло покосился исподлобья. Он ничего не мог поделать, руки сами тянулись за порцией едкого дыма, прежде чем мозг успевал их остановить. — Уже придумали концепцию для номера? — спросил Артём, возвращая Антону связь с реальностью. — Придумали, — лениво отозвался он, сдерживая зевок. Конечно, он был до безумия рад видеть старых друзей, ведь соскучился по ним не меньше, чем они по нему. Но долгая дорога и хроническая усталость давали о себе знать, и к вечеру он начал клевать носом. А вкусная еда и тепло родного дома разморили до состояния желе. Хотелось распластаться на кровати и отрубиться до утра. Только каким-то чудом Антону удавалось не дремать, пока они рассказывали ему последние новости. — Мы во внимании, — подтолкнула его Аня, заметив, что он не планирует вдаваться в подробности. — Короче, там всё очень заморочено, — попытался сформулировать мысль Антон, — Будет что-то вроде конца света или вроде того. Мировая катастрофа, взрывы, всё рушится, люди в ужасе, — он взмахнул руками, чуть не опрокинув стакан с компотом, — В общем, много спецэффектов и эпика. А мы — последние люди на планете, и должны спастись, пока город полностью не обрушился. — Звучит круто, — оценил Макс, и остальные охотно с ним согласились. — Ладно, мне уже пора, — сказала Аня, принимаясь собираться, — Кто-нибудь меня проводит? А то по такой темноте идти одной не хочется. — Разумеется, — отозвался Артём, — Мы все тебя и проводим. Антох, пойдёшь с нами? Выходить на улицу не было ни сил, не желания. Антон понимал, что даже сидеть прямо становится сложнее с каждым часом, и ему жизненно необходимо поспать. Но уже завтра вечером он уезжает, ведь с утра понедельника снова стартуют репетиции. А они ещё так мало поговорили, не все темы обсудили… Помявшись, Антон ответил, титаническим усилием игнорируя сонливость: — Без вопросов, пойдёмте. На улице он заметно взбодрился и вскоре опять громко смеялся с шуток Кирилла и жадно выслушивал новости со двора. Особенно приятно было узнать, что они продолжают собираться вместе в их зале и ставить танцы. А на следующих выходных они планируют поучаствовать в местном конкурсе талантов и снять новое видео на канал. Их рассказы согревали, разжигали крошечный огонёк внутри него, возвращая хлипкое чувство покоя. В любом случае, когда он снова приедет с победой, они возобновят тренировки. И уж тогда совместные выступления не будут ограничиваться местными фестивалями, а на канале взлетят просмотры. Проводив Аню, Антон повернул назад, мечтая поскорее оказаться в кровати. В летней тишине улиц едва слышался гул автомобилей и шелест деревьев, укрывающих аллею. Антон невольно поёжился: после шумной неумолкающей Москвы собственный район показался ему особенно пустым и застывшим. Накинув на голову капюшон, он быстрым шагом свернул во дворы, намереваясь сократить дорогу. Он посматривал по сторонам, отмечая знакомые очертания детских площадок и ларьков, укутанных сумеречной темнотой. Из окон домов лился тёплый желтоватый свет, проливаясь на скамейки у подъездов и небольшие клумбы, над которыми корпели жильцы. Город будто бы спал, чтобы утром снова окунуться в неспешный быт. Оттого гул шагов, раздавшихся позади Антона, послышался слишком отчётливо. Он резко обернулся, мгновенно подобравшись и напрягшись. Из-за поворота вышли чьи-то фигуры в тёмных куртках. Антон насчитал четверых, параллельно выискивая пути к отступлению. Конечно, можно было подумать, что это просто компания друзей, идущая по своим делам… Но версия разбилась, как только они стали угрожающе быстро приближаться к нему. А последние надежды на мирное разрешение ситуации разбились, когда из-за их спин показался Эд. — Доров, Шаст, — преувеличенно доброжелательно поприветствовал Выграновский, скаля зубы в предвкушении, — Чё не сказал, что приехал? Надолго к нам? — Эд, я спешу, — попытался как можно скорее завершить диалог Антон, отступая назад, — Поговорим в другой раз. — Э, не, мы так не договаривались, — присвистнул он, — Антош, так ведь нехорошо поступать, — его голос стал ниже, деланная приветливость мгновенно испарилась, — Долг когда отдавать будешь? — Да не буду я тебе ничего отдавать, — несмотря на страх, Антон тоже начинал закипать, — Это твои проблемы, не надо вешать их на меня! — О-о, гляньте, пацаны, как наш Антоша заговорил, — издевательски прошипел Эд и отрывисто кивнул в сторону Шастуна. Один из парней вцепился ему в плечо, сжимая кость едва ли не до хруста. Как бы Антон не старался сбросить чужую ладонь, у него ничего не выходило. Он хотел было уйти в сторону, чтобы вырваться из кольца, но в следующую секунду почувствовал жгучую боль, пронзившую челюсть. Удар был настолько сильным, что лицо онемело, а в голове забили колокола. Перед глазами мелькнул металлический блеск кастета, который Эд зажимал в руке. Антон сдавленно выругался, посылая его в пешее эротическое. Губы шевелились с трудом, а челюсть на каждом слове вспыхивала огнём. В ответ ему прилетел новый удар от стоящего рядом мужчины, выглядевшего, как уголовник из типичного российского сериала. Тяжёлый кулак впечатался в солнечное сплетение, выбивая из Антона весь воздух. Он открыл рот, глотая кислород, как выброшенная на сушу рыба. Задохнувшись, он согнулся пополам, но его вздёрнули за плечи обратно, не давая опуститься на землю. — Я тебя, падла, научу не быть крысой, — сквозь пелену боли пробились слова Эда, после чего мир перед глазами взорвался яркой вспышкой. На голову словно вылили канистру бензина и подожгли, и на какое-то мгновение Антону показалось, что так и есть. Но в действительности очередной удар пришёлся чуть выше виска, лишая его равновесия. Удерживающие его руки исчезли, и он завалился назад, ударяясь затылком об асфальт. Белизна перед глазами сменилась разноцветными мушками, слившимися в густую темноту. Звуки потухли, ощущения пропали, и Антон потерял сознание.