Шаг вперед

Антон ловко сгруппировался в воздухе, приземляясь на обе ноги и опускаясь на одно колено. За три дня его напичкали таблетками, как гуся яблоками. Головная боль почти полностью прошла, оставаясь незаметным гудением в области затылка. Но противная слабость покинула тело, и он мог без опаски отрабатывать движения. — Точно всё в порядке? — Арсений спрашивает раз шестой за последний час, но Антон на него не злился. Больше его взбесил разговор с координаторами, которые наперебой отговаривали его от участия в шоу. Но, наученный Серёжей, он пригрозил им, что в следующий раз запишет их слова на диктофон. Барабанная дробь советов и увещеваний тут же стихла, и он с надменным видом прошествовал в зал. — Я как огурчик, — заверил его Шастун, встряхивая кистями рук. Приходить обратно в форму было нелегко, учитывая тот факт, что ему приходилось работать в ускоренном режиме. В том состоянии, в котором он репетировал раньше, невозможно было по-человечески запомнить танец. И теперь он буквально с чистого листа учил движения, жадно слушая подсказки Матвиенко. Переместив вес тела на правую ногу, Антон отклонился назад, раскидывая руки в стороны. В это время над ним плавной волной склонился Арсений, делая вид, что пытается его уберечь от падения. Они не касались друг друга, но знакомый запах хвои и апельсинов обволакивал, дразня обоняние. Антон жадно вдохнул аромат, на мгновение выпадая из реальности. Ему показалось, будто он вправду парил в воздухе, удерживаемый невидимой рукой над пропастью. — Хорошо, а теперь пройдёмся по кульминации, — объявил Матвиенко, наблюдавший за ними из зрительного зала. Он вцепился в спинку кресла, барабаня по ней пальцами в такт музыке. Серёжа вместе с парнями чувствовал нервное напряжение перед концертом, ведь времени у них на отработку ошибок почти не осталось. Их номер можно будет смело назвать импровизацией, потому что выучить дотошно каждый элемент они явно не успеют. Но, чёрт с ним, что будет, то будет. По крайней мере, Серёжа готов был приложить все возможные усилия, чтобы его подопечные выступили достойно. Привыкнуть к костюмам было гораздо легче, чем во время отборов. Для них сшили простые свободные рубашки, порванные в нескольких местах. Джинсы, покрытые краской, имитирующей пыль, удобно облегали ноги. Единственное отличие в их образах заключалось в том, что поверх рубашки Арсений надел чёрную жилетку с заклёпками, а Антон такую же чёрную косуху. Шастун был несказанно рад, что одежда не сковывала движения и не мешала в процессе. Потому что костюмы, в которых ему довелось танцевать, можно смело назвать инквизиционной пыткой. Она жала, натирала плечи и спину, а после выступления Антон оказывался настолько мокрым, будто только что вышел из бани. Он не мог отрицать, что со стороны выглядел эффектно и ярко. Но красота порой сильно мешала технике, и ему казалось, что в этом не было никакого смысла. Вот только на телевидении совсем другие правила, и привлекательная картинка давала намного больше, чем мастерство и опыт. Антон успел усвоить правила игры, хоть и был в корне с ними не согласен. Через три часа беспрерывной репетиции у них получилось более-менее отточить номер. Они ещё раз прогнали его от начала до конца, чтобы быть окончательно уверенными в своей подготовке. Матвиенко задумчиво помолчал, тщательно обдумывая мысли, как только музыка стихла, а ребята застыли в финальных позах. Облегченный вздох они поделили на двоих, когда Серёжа заявил, что они готовы к финалу. Сходя со сцены, Антон растерянно потёр ноющий затылок. Пусть его и значительно подлечили, такие нагрузки в первый же день высосали из него всю энергию. Но пойти переодеваться ему не дала съёмочная группа, поджидавшая окончания репетиции в коридоре. — Антон, нам надо записать небольшое интервью для последнего выпуска, — объяснила ему девушка с телефоном в одной руке и планшетом в другой, — Давай отойдём в студию. Нехотя согласившись, Антон побрёл вслед за ними. Его привели в небольшую комнатку, обклеенную логотипами шоу и канала; из-за нагромождения оборудования в ней едва могло разойтись три человека. Антон сел на высокий стул, ожидая, пока операторы включат камеры и выстроят на него свет. — Итак, Антон, — сказала девушка после того, как ему нанесли на лицо толстый слой пудры, — Расскажи нам, как проходят репетиции. Ты ведь получил травму головы, верно? Как это произошло? — Ну…— Антон едва не подавился воздухом, мгновенно теряя мысль. Он судорожно пытался придумать убедительную историю, но в голове расплывалась маслянистым пятном пустота, тормозя мысли, — Травму я получил, когда ездил на выходные домой. На самом деле, просто неудачно спустился по лестнице, — он нервно хохотнул, — Споткнулся и пересчитал головой ступени. Ничего серьёзного, но мне пришлось ненадолго прервать репетиции и посетить врачей. Но сейчас со мной всё хорошо, можно не переживать. Я здоров и готов к финалу как никогда. — Хорошо, что ты заговорил про финал. Что ты ждёшь от него? Как считаешь, кого выберут зрители в качестве победителя? Антон непроизвольно обтёр руки о джинсы. В ярком столбе света на одном-единственном стуле в комнате он ощутил себя, будто на допросе. Почему-то от последнего вопроса ноющим спазмом потянуло где-то в груди, зашевелились мысли, которые он упорно прятал от самого себя. Но, незаметно сжав запястье пальцами, он продолжил как ни в чём не бывало: — Разумеется, от финала я жду победы. Да, остальные участники тоже молодцы, я уверен, у Кати с Оксаной тоже будет интересный и профессиональный номер, — в какой-то момент у него в голове что-то щёлкает и заготовленные фразы начинают растворяться в воздухе, будто смытый волнами песок. Сыпется шелуха, которую он скрупулёзно удерживал долгие месяцы и так сильно лелеял. Остаётся один Антон с его загонами, мечтами и желаниями. Он улыбается расслабленно и почти счастливо, словно финал уже далеко позади. Кладёт ладони на колени и расправляет плечи, продолжая изменившимся голосом, который стал более уверенным и размеренным, — Хотя, если честно, сам я болею за Арса. Он больше, чем кто-либо достоин победы. И я буду очень рад, если именно он станет финалистом сезона. — Оу, хорошо, — дав отмашку операторам, отозвалась девушка, — Думаю, мы можем закончить. Антон, спасибо, что поделился этим с нами. — Всегда пожалуйста, — хмыкнул Антон, примерно представляя, какая бурная реакция последует за его признанием. Если, конечно, редакторы не вырежут конец монолога от греха подальше. Но он не жалел, что во время интервью сорвался на откровенность. Если бы у него была возможность перезаписать интервью, он бы сказал то же самое. От осознания этого факта стало так легко и комфортно, что хотелось смеяться в голос. Будто бы лопнул железный обруч, сдавливавший ему грудь и мешавший дышать. Он блаженно улыбнулся, выходя из студии и неожиданно сталкиваясь в коридоре с Арсением. — Вы уже закончили? — поинтересовался он, аккуратно придержав его за плечо. — Да-да, как раз записали, — охнув, проговорил он, — Теперь твоя очередь, да? — Подождёшь меня у входа? — попросил Арс, чуть улыбаясь уголками губ. Он дождался, пока Шастун кивнёт и, уже уходя, добавил, — И да, Антон, я слышал, что ты им сказал. Спасибо. Стремительно краснея, Антон метнулся в гримёрную. Переодевшись, он стёр с лица противный грим, ощущавшийся на коже, как непробиваемый слой цемента. У входа Антон простоял недолго, от силы пятнадцать минут. Арсений вышел из здания, на ходу повязывая тонкий шарф. С утра Москва щедро поливала улицы дождём, царапая ледяным ветром кроны деревьев и лица прохожих. Поёжившись, Антон кивнул в сторону дороги: — Пройдёмся? Они медленно шли вдоль улицы, каждый погружённый в собственные мысли. Молчание не казалось неловким и гнетущим, наоборот, позволяло настроиться на разговор и привести в порядок торнадо, бушевавшее в голове. — Как самочувствие? — наконец, подал голос Арсений, перебивая подвывавший над ухом ветер, — Всё-таки, сегодня у тебя была большая нагрузка. Точно голова не болит? — Нет, всё хорошо, — сказал Антон, пряча руки глубоко в карманах. Он закусил губу, вскидывая голову, — Как думаешь, у кого-нибудь из нас есть теперь шанс выиграть? Арсений ответил не сразу, тщательно обдумывая вопрос. На лбу меж бровей показалась тоненькая морщинка, придавая его лицу суровую серьёзность. Антон не торопил его, пересчитывая квадратики тротуара под ногами. Он поймал себя на мысли, что чувствует рядом с Арсом необъяснимый уют, которого ему сейчас так не хватало. Он ложился на плечи и укутывал, будто шарф, повязанный на шее у Попова. — Я думаю, что шанс есть, — озвучил мнение Арсений, пальцами проводя по лбу и поправляя растрепавшуюся прядь, — Мы хорошо сегодня порепетировали, как минимум, выучили номер полностью и смогли прогнать его без ошибок. Остальное — дело техники и решение зрителей. Но ты правда молодец, — он с теплотой в глазах обернулся к нему, — Я даже не ожидал, что тебе после травмы так легко дадутся все элементы. Как ты умудрился так упасть? Я ещё понимаю, когда гололёд, но… — Арс, — вклинился Антон, поджав губы и коротко выдохнув, — Я не падал. — То есть? — сбившись с мысли, непонимающе захлопал ресницами он, — Ты же сам сказал на интервью, что упал с лестницы. И твой лечащий врач говорил то же самое. — Это не так, — покачал головой Антон, собираясь с духом. После их последней встречи в больнице он планировал рассказать ему правду, только как же трудно было решиться в реальности! Но продолжать поддерживать глупую легенду перед Арсением он больше не мог. Антон сжал руки в кулаки, прикидывая, с чего лучше начать, — В общем, когда мне было пятнадцать, я познакомился с одним парнем со двора. Его звали Эд, он был на несколько лет старше. Короче, мы стали много общаться, — его речь сбилась на несвязное бормотание, он отвёл взгляд, боясь посмотреть в глаза Арсу, — Он общался со многими компаниями, ходил на всякие тусовки у нас на районе. Я думал, это прикольно, хотел, чтобы у меня в жизни было так же. А потом так получилось, что он предложил мне подработку и пообещал большие суммы. Я тогда не очень понял, что он имеет в виду. Но мне нужно было встречаться с разными людьми и забирать у них запакованные пакеты… — Ты забирал у них наркотики, верно? — догадавшись, уточнил Арсений. — Да, — глухо ответил Антон, — Мне поручали отнести их в указанные места или передать лично в руки… Я понимал, чем это может грозить. Но Эд так убедительно всё обставил, что я реально поверил, что в случае чего я окажусь не при делах. А один раз нас всё-таки спалили, — он скривился, за карманы оттягивая толстовку вниз, — Кто-то передал ментам, где будет встреча и, когда мы с Эдом пришли на точку, нас уже ждали две машины. Они спрятались за бараками, поэтому мы не сразу поняли, что нас фактически окружили. Но я каким-то чудом успел сбежать. Не знаю даже, как у меня получилось. Наверно, из-за того, что я был самый мелкий, в суматохе мне удалось незаметно прошмыгнуть во дворы. А вот Эда и его компанию поймали. Они получили два года условно за распространение — получилось найти грамотного адвоката, который отмазал их от колонии. Тем более, пакеты были только у меня. И когда судебные разбирательства закончились, Эд начал донимать меня. Ведь получается, я ссыкло, которое кинуло братанов, а значит, мне надо ответить за свой поступок. — Это он избил тебя? — Он, — подтвердил Антон, хрипло кашлянув, — Подкараулил перед домом вместе с остальными, а я не успел сообразить, что делать. И… вот. Антона словно бы окатили кипятком, так сильно горела кожа. Он чуть задыхался, неосознанно облизывая пересохшие губы и смотря лишь себе под ноги. Он не хотел знать, как низко опустился в глазах Арсения, каким омерзительным он его считает. Потому что Антону никогда от этого не отмыться. И не помогут ни мысли о том, что он был молод и глуп, ни уверенные слова, что он давно исправился. Он совершил отвратительный поступок и повторял его раз за разом, фантазируя о роскошной жизни и больших деньгах. Хоть бы Арсений теперь не отказался танцевать с ним в финале. Потому что, если ему будет противно находиться с ним на одной сцене, Антон поймёт. — Ладно, главное, обошлось без серьёзных травм, — Шастун рассчитывал услышать что угодно и был готов к любым словам, но не к тому, что продолжил говорить Арсений, — Ведь этот ненормальный мог запросто тебя убить или травмировать ещё сильнее, — поняв, что Антон не в силах ответить, он остановился и приподнял его голову, обхватив её обеими руками, — Всё хорошо, Антон. Ты не виноват в том, что произошло. Не надо об этом думать. — Ты серьёзно не считаешь меня подонком? — прерывисто вздохнув, спросил Антон, удивленно округлив глаза. — Нет, и никогда, ни при каких условиях не буду считать, — твёрдо ответил Арсений, поглаживая его скулы большими пальцами. Он будто бы порывался что-то ещё добавить, но вместо этого спросил, — Помнишь, ты мне обещал подумать? — Шастун кивнул, догадываясь, к чему он клонит, — И… что же ты решил? Уловив его колебания, Арсений сник, ощущая, как внутри растекается горечь. Он попытался отстраниться, убрать руки от лица Антона. Но тот крепко перехватил их за запястья, не позволяя прервать касание. Накрыл губы Арсения, наплевав, что в сквер, где они стояли, могут зайти люди. Наплевав на всё остальное, кроме горячего дыхания на своём лице, такого знакомого и правильного.