Мыс Сунион

            Рассвет этим утром был особенно прекрасным. И встретить его Анна Фортис решила в одиночестве. Взобравшись на крышу виллы, она уселась на самый её край, огляделась по сторонам и с глубоким вздохом расслабленно улеглась. Над головой было всё ещё тёмное небо, усеянное постепенно угасающими звёздами. На западе оно и вовсе было чёрным, и там звёзды горели даже ярче, чем ночью, словно на последнем издыхании далёкие мерцала пытались доказать своё право на существование, несмотря на жестокий и непоколебимый закон ежедневной смены дня и ночи. Но неторопливо подбирающаяся синева с востока гасила их желания.       Недовольно хмыкнув, Анна сместилась так, чтобы ей был виден восточный горизонт с подымающимся солнцем, поправила свою мантию, уложила перед собой волшебную палочку и два пурпурных веера и снова глубоко вздохнула. Первые лучи, поползшие по морю, очень быстро добрались до крыши и яркими бликами заиграли на острых спицах металлических вееров. Фортис улыбнулась этой простой магии природы и с нежностью погладила свои орудия. Несмотря на тяжелый материал, веера были почти невесомыми, легко складывались и отлично помещались в руку. Накануне профессор Грейнджер наложила на них несколько чар, среди которых были и те, которые превращают эти красивые предметы в опасные оружия, способные пробить камень и даже отразить некоторые заклинания.       «Красиво, грозно и изящно», — так описал веера Саплютус, когда увидел их в действии. И Анне они тоже понравились. Оставалось дождаться испытания, которое начиналось только через несколько часов. Впору было бы ещё отдохнуть, но Фортис была слишком напряжена и нетерпелива. Вздохнув, Анна снова передвинулась на край крыши, подхватила в руки один из вееров, покрутила его, а затем с размаху пульнула его куда-то в сторону садов с кипарисами. Сверкающий веер со свистом пролетел над высокими деревьями, обрив их верхушки, и, зависнув на мгновение в воздухе, с такой же скоростью начал своё возвращение к хозяйке. Перед тем, как достигнуть Анны, веер волшебным образом приостановил свой полёт и только потом мягко опустился ей в руку.       — Надеюсь, тебе не придётся использовать его против своих конкурентов!       На крышу взбирался Артур. Он кивнул на веер в руках у Анны и, когда оказался на крыше, несмело шагнул ближе.       — Что тебе надо, Рэгис? — тут же ощетинилась Фортис.       — Мне не спится, — Артур пожал плечами и сделал ещё один шаг к Анне, — увидел, что ты полезла на крышу… И вот…       — Мгм, — промычала Фортис и отвернулась.       Артур почесал затылок, скривился, но всё же подошёл ближе и сел рядом. Он недолго задержался взглядом на профиле Анны и тоже посмотрел на незаметно подымающееся солнце.       — Как самочувствие? — Рэгис поинтересовался и хотел что-то ещё добавить, но Анна раздражённо выдохнула и быстро перебила его.       — Что тебе нужно? С какой целью ты пошёл за мной? Вы вроде бы все со мной не разговариваете!       — Фортис, — протянул Артур и, не зная, что на это ответить, замолчал.       Он беззлобно усмехнулся и, раскрасневшись, опустил глаза. А Анна продолжала буравить его недобрым взглядом. От чего Рэгис покраснел ещё больше и в попытке хоть как-то разрядить обстановку, он кивнул на веера и спросил разрешение:       — Можно?       Фортис закатила глаза и небрежным взмахом руки дала добро и снова отвернулась к рассвету.       — Прекрасная работа, — заворожённо проговорил Артур и, поигравшись открытием и раскрытием веера, взвесил его на пальце, словно проверяя центровку, — какие ещё чары наложила на них профессор Грейнджер?       — Разные, — буркнула Анна.       — Тиберий сказал, что…       — Это всё не будет иметь значения, — перебила его Анна и забрала у него свои веера, — если я не пойму, куда точно я должна отправиться сегодня. Так что… Если ты не пришёл сказать мне, на какой именно остров я должна попасть, то оставь меня, Рэгис!       — О чём ты? Тиберий сказал, что вы разгадали задание.       Артур с непониманием уставился на Анну.       — Разгадали, — с усмешкой проворчала Фортис и отвернулась в другую сторону, — всё разгадали, кроме точного места нахождения сада Гесперид. Всю библиотеку облазили в поисках этой информации, — ни намёка… И Гомер… Камень говорящий… Только и может что ещё большими загадками говорить.       Анна глубоко вздохнула и как-то очень спокойно продолжила:       — Так что, если сегодня сойду с дистанции в самом начале испытания, сможете повеселиться всей вашей компанией!       Артур нахмурился, поджал ноги, подумал пару секунд, а затем совершенно серьёзно ответил:       — Никто не будет рад этому, Анна.       — Да? Правда? — сардонически усмехнулась Фортис и посмотрела ему в глаза.       — Хочешь верь, хочешь — нет, но никто из нас не ждёт твоего проигрыша, — Артур выдержал цепкий взгляд Анны и добавил: — И ещё: ты не единственная, кто не знает, на каком острове будет проходить испытание.       Фортис вдруг изменилась в лице, сощурила глаза и тихо молвила:       — Продолжай!       — Светлана — участница от российской школы обмолвилась вчера, что их директор рвёт и мечет… Задание они разгадали сразу, но вот насчёт места тоже не знают. Спрашивала меня, разгадала ли ты полностью загадку.       — Хм, интересно.       Анна призадумалась и слабо улыбнулась. Если Рэгис не врёт, значит даже бывшая участница Агонэс не смогла полностью справиться с заданием Оракула. Возможно, есть шанс, что точное знание места не столь важно. В подтверждение её мыслей по этому поводу высказался и Артур:       — Может, это неважно, Фортис? Ты знаешь твоё задание, знаешь, что от тебя требуется. Ты готова к испытанию… — последние слова Артур произнёс очень тихо, а потом и вовсе замолчал, не закончив свою мысль.       Он посмотрел на отложенную в сторону палочку Анны, задержался оценивающим взглядом на двух сложенных и сверкающих в свете утреннего солнца веерах и снова отвернулся к востоку. Светило подымалось всё выше и выше. Вместе с ним пробуждалось всё вокруг. В саду виллы запели ранние пташки, где-то недалеко среди кипарисов немного лениво, но уже довольно громко затрещали цикады, а из нескольких комнат их временного жилища послышались голоса сокурсников. Довольно громкий и возмущённый голос Тиберия, который по утру жутко не переносил крика многочисленных птиц, заставил и Анну, и Артура весело усмехнуться.       С глубоким вздохом Рэгис поднялся на ноги, неуверенно помялся на месте, а потом, откашлявшись, произнёс:       — В любом случае, Анна, сейчас это уже неважно. Я думаю, тебе не стоит забивать этим голову. Перед смертью не надышишься. Лучше сходи на завтрак и расслабься перед испытанием! И это… ну…       — Я поняла, Рэгис, — ухмыльнулась Фортис и почему-то покраснела, она спрятала улыбку и, кивнув ему, вернула взгляд морю, — спасибо, — очень тихо выдавила она, когда Артур уже уходил.       Анна ещё долго оставалась на крыше, любуясь восходом солнца. Тиберий и профессор Грейнджер несколько раз пытались уговорить её посетить Дворец и поесть перед испытанием, а Анна хотела только одного: чтобы её оставили в покое и дали собраться с мыслями. Рэгис был прав — перед смертью не надышишься, но Фортис не могла просто так взять и отключиться от поисков ответа, в каком же точно месте ей придётся искать треклятые яблоки Гесперид. В сотый раз проговаривая про себя задание Оракула, она пыталась отыскать в памяти хоть намёк на ответ. Казалось, что он где-то близко, что она точно знает, где это место, но ответ будто всё время ускользал. К началу состязания Анна так и осталась без ответов. Морально готовая к проигрышу она пришла к храму Посейдона.       К тому моменту уже все собрались у врат храма. Среди студентов и их профессоров были и другие волшебники, в которых без труда можно было узнать родителей некоторых ребят. Они беспокойно озирались по сторонам и иногда о чём-то спрашивали своих детей. Пришли даже Дельгадо и Коллинз, которые больше остальных были враждебно настроены по отношению к Анне. Они смерили оценивающим взглядом Фортис и её миниатюрные веера, в то время, как у всех остальных участников были самые, что ни на есть, настоящие оружия. Анна судорожно сглотнула, когда увидела статную Светлану с её прекрасным луком и золотым колчаном за спиной, полным стрел, которые точно были заколдованы так, чтобы всегда попадать в цель. Фортис опасливо воззрилась на двух юношей из школ Бастет и Ильверморни. Хазани стоял рядом со своим директором, который что-то быстро нашёптывал ему на ухо и то и дело потирал его искрящееся копьё, наконечник которого горел синим пламенем. А юноша из Ильверморни горделиво опирался на свой длинный меч, воткнутый в землю. От того места, где лезвие соприкасалось с землёй, исходили зеленоватые ломанные линии. Избранник Гайдароса находился поодаль ото всех в сопровождении улыбающегося Эпикура. В руках у него тоже было что-то похожее на кинжал или складной дротик, но из-за яркого света, исходящего от оружия, невозможно было точно разобрать.       Профессор Грейнджер, завидев Анну, подошла к ней, взяла её за руку и отвела в сторону так, чтобы никто их не услышал.       — Никто не знает!       — Что? — Анна всё ещё рассматривала орудия своих конкурентов и не сразу поняла, о чём говорит профессор.       — Никто не знает, где находятся сады Гесперид, — с улыбкой зашептала профессор Грейнджер и кивнула в сторону директора Ильверморни, — Кем устроил очередной скандал, успокоить его смогли только прислужницы Оракула.       Анна только сейчас увидела, что у входа в храм стояли две девушки в белых одеяниях.       — Что они сказали? — тихо спросила Анна, разглядывая прислужниц Оракула.       — Что это неважно, — профессор Грейнджер пожала плечами, — мол, в задании было сказано всё, что необходимо знать.       Она хотела что-то ещё сказать, но в этот момент ко входу в храм подошла Аспасия. Она поговорила о чём-то с девушками, а затем, развернувшись ко всем присутствующим, прокашлялась и призвала ко вниманию.       — Пора! — громко молвила она и, достав с пояса волшебную палочку, изящным взмахом наколдовала перед собой маленькую серебряную чашу. — Это — исток священного огня, — гордо произнесла Аспасия и приняла из рук одной из девушек такой же серебряный ещё не зажжённый факел.       Присев, она отложила волшебную палочку в сторону, коснулась факелом чаши и, воздев взгляд к небесам, с блаженной улыбкой и закрытыми глазами произнесла по-гречески какое-то заклинание, больше походившее на молитву. Анна чётко расслышала в её словах имена Гелиоса и Гефеста. Как только Аспасия замолчала, в чаше с лёгким хлопком заигрался огонь. Аспасия лучезарно заулыбалась, зажгла факел и поднялась на ноги.       — Участники! — директор Гайдароса посмотрела на каждого избранного, выдержала паузу, а затем, проведя над пламенем рукой, продолжила: — Каждое ваше следующее состязание будет начинаться отсюда, из храма Посейдона. Священный огонь будет гореть на протяжении всего Агонэс, и на некоторых испытаниях, которые будут проходить не на территории Гайдароса, он будет для вас маяком. Запомните! Возвращайтесь всегда к пламени священного огня!       С этими словами Аспасия выпустила из рук серебряный факел. Он тут же взмыл высоко над головами и, сделав небольшой круг, мягко опустился на акротерий храма.       — Возвращайтесь всегда к пламени священного огня! — повторила Аспасия и, убрав волшебную палочку за пояс, подозвала к себе Эпикура и девушек Оракула.       Эпикур ей что-то с лучезарной улыбкой шепнул, отдал какую-то коробку, кивнул двум девицам в белом и отпрыгнул обратно к своему участнику.       — Возможно, вы уже забыли, — продолжила Аспасия и передала девушкам коробку, — это нормально. Сказанное Оракулом забывается очень быстро, как и её святилище. Однако, в этом году Оракул ввела новое правило. Каждый участник Агонэс перед каждым испытанием должен пройти контроль на применение тонизирующих зелий и заклинаний…       — Что? — оборвал её Абукчич Кем. — Я записал всё, что сказала Оракул. Не было сказано ею ничего подобного!       Директор Ильверморни отодвинул в сторону своего участника и вступил вперёд. С грозным взором он подошёл к Аспасии, наставил на неё свою кривую волшебную палочку и снова закричал:       — Что происходит, Аспасия?! Коллеги! — взвыл он, обращаясь ко всем. — Разве вы не видите, что Гайдарос пытается пойти на обман. Сначала они опаивают ваших студентов дурманящими напитками, затем она и её профессор без объяснения причин исчезают на три дня из школы, а теперь это?!       Многие директора и профессора других школ шумно выдохнули и закатили глаза. Они уже были знакомы с недоверием скандалиста из Америки, но вот приглашённые родители начали осуждающе перешёптываться.       Абукчич Кем злобно уставился на Аспасию и снова ткнул в неё своей палочкой. Директор Гайдароса даже не шевельнулась, она спокойно снесла его угрозу и задумчиво потёрла фибулу своего пояса. Защищать её вышел откуда ни возьмись появившийся Зенон:       — Успокойтесь, Кем! Наш отъезд никак не связан с состязаниями. Мы знаем ровно столько, сколько знаете вы! И насколько мне известно, — он глянул на Эпикура, который активно закивал головой, — вы вместе с уважаемым господином директором Кахотепом лично проверили все наши запасы амброзии в каве. Не так ли? Обнаружили ли вы что-то подозрительное?       Директор школы Бастет отрицательно покачал головой и хотел, видимо, добавить что-то, но Абукчич Кем его перебил:       — Да, но…       — А что насчёт вашего заявления о нашем, якобы, обмане, — Зенон прервал директора Ильверморни поднятой рукой, — то, если вы не хотите верить нам, послушайте гейтайер Оракула.       Девы в белом переглянулись, послушно кивнули Зенону и, подойдя ближе к Аспасии нараспев заговорили:       — Все средства хороши, если они твои. Но ноздрей моих достиг запах молодого огненного змея, сваренного вместе с аморакией в закрытом ржавом котле, притворяющимся золотым.       Аспасия хищно улыбнулась и, шагнув ближе к Абукчичу так, что его палочка упёрлась ей в грудь, произнесла:       — Запах огненного змея, аморакия… Ни о чём вам не говорит, мистер Кем? — она смерила директора Ильверморни пристальным взглядом, а потом обратилась к Нарциссе: — Профессор Блэк, помогите нам. О чём могла говорить Оракул?       Нарцисса Блэк подмигнула профессору Грейнджер и подошла к девушкам Оракула.       — Думаю, Оракул говорила о яйцах огневицы. А аморакия — это хрен, директор, важные составляющие зелья Феликс Фелицис, — профессор Блэк с разрешения девиц в белом открыла ранее отданную Эпикуром шкатулку, и достала оттуда один флакон со сверкающим содержимым. — А это то, что поможет выявить это зелье.       Аспасия благодарно кивнула ей и, взяв один флакон, снова обратилась к директору Ильверморни:       — Ещё вопросы будут, мистер Кем?       Прежде чем он успел ей что-то ответить, она снова потёрла фибулу своего пояса, и внезапно Абукчич отступил и без слов вернулся к своему участнику, который заметно нервничал.       — Нет никаких правил в Агонэс! — громко заявила Аспасия и шагнула навстречу присутствующим. — Участники во время состязания могут добиваться победы любыми доступными им средствами, но это касается только их природных сил, магии, ума, хитрости и характера. Применение стимулирующих зелий неприемлемо!       Она замолчала, обвела всех строгим взором, а затем оглянулась на дев в белом, словно спрашивая их разрешения. Когда она получила такой же молчаливый кивок в ответ, снова заговорила:       — Итак! Полагаю, участники разгадали задание Оракула, — Аспасия снова смолкла, хитро улыбнулась и только потом продолжила: — Испытание начинается прямо сейчас. Каждый из участников по одному подходит к гейтайрам Оракула. Последовательность уже определена самим Оракулом во время ритуала избрания чемпиона. Здесь вы испиваете один флакон зелья вскрывающего правду, и если оно показывает, что вы не употребляли ранее Феликс Фелицис, вы отдаёте, согласно условию задания, вашу волшебную палочку гейтайрам, а затем можете войти в храм Посейдона. Задание считается пройдённым, если вы выполняете все его условия. Победителем испытания становится тот, кто, выполнив все условия, первым возвращается на мыс Сунион.       Директор Гайдароса дотронулась до своего пояса, сняла с него волшебную палочку, взмахнула ею в сторону храма, и двери его тут же отворились. Коснувшись пояса в очередной раз, она молвила:       — Есть ли вопросы?       Анне хотелось уточнить, как же будет выявлен в конце концов победитель Агонэс, но почему-то не смогла и слова вымолвить. Рядом на ухо насмешливо зашептала профессор Грейнджер:       — Как думаешь, кто сегодня не пройдёт допинг-контроль?       Издевательски ухмыльнувшись, Анна глянула на раскрасневшегося участника от школы Ильверморни.       Тем временем Светлана, чемпионка от Российской Академии Волшебства, получала последние наставления от своего строгого директора. Виктория Виннер была краткой, а затем она нежно обняла Светлану, шепнула ей что-то на ухо и отпустила. Светлана уверенно подошла к девам в белом, приняла из рук профессора Блэк флакон со сверкающей жидкостью и без тени сомнения опрокинула его в себя — никакой реакции зелье не показало. Гейтайры Оракула забрали у неё волшебную палочку. Светлана кинула последний взгляд на свою команду, поправила лук и колчан и с позволения дев вошла в храм. Как только она оказалась внутри, двери храма Посейдона закрылись, но буквально через несколько секунд открылись вновь.       Следующим к Нарциссе и девам подошёл Хазани. Высокий и красивый египтянин, который мог спокойно составить конкуренцию первому красавцу Хогвартса, Артуру Рэгису, не только поклонился своему учителю, но успел подмигнуть перед уходом Пульхерии. Теперь было ясно, что Дельгадо пришла вовсе не ради Анны.       Хазани также справился с тестом вскрывающего правду зелья и, после того, как отдал свою волшебную палочку, ступил в храм Посейдона. На этот раз двери храма не хотели отворятся в течение нескольких минут. Но как только они открылись, к Нарциссе подошёл волшебник школы Ильверморни. Весь красный, нервно переступающий с ноги на ногу, он трясущимися руками откупорил флакон с искрящимся содержимым и сделал всего один глоток, как вдруг его всего затрясло.       — Вильям! — завопил Абукчич и вовремя подлетел к своему студенту, когда у того подкосились ноги. — Что вы с ним сделали?! — удерживая его, завопил Кем. — Что с ним?!       Вильяма трясло так сильно, что меч из его рук выпал к ногам Нарциссы и чуть не задел её. Краска с лица юноши вмиг исчезла, уступив место мертвецкой белизне.       — Это реакция на зелье, — спокойно произнесла Нарцисса. — Ваш участник совсем недавно пил Феликс Фелицис.       — Вы! Все! Я найду управу на всех вас! — закричал Абукчич.       — Школа Ильверморни отстранена от участия в Агонэс, мистер Кем! — выпалила Аспасия.       Когда директор Ильверморни, удерживая всё больше бледнеющего Вильяма, пытался что-то возразить, Аспасия коснулась своего пояса и повысила голос:       — Вместо того, чтобы спорить со мной, мистер Кем, помогите вашему студенту!       Рядом вовремя появился и Эпикур:       — Давайте, директор, отнесём молодого человека в больничное крыло. Ему скоро станет лучше. Надо просто немного подождать.       Он с лёгкостью подхватил Вильяма на руки и, пока директор американской школы не успел прийти в себя, понёс его куда-то в сторону Дворца. Абукчичу Кему ничего не оставалось, как махнуть всей американской делегации и под ропот родителей, присутствующих здесь, стыдливо проследовать за Эпикуром.       Когда они скрылись из виду, Аспасия в мгновение ока изменилась. Вместо хищного оскала на её лице сияла безмятежная улыбка.       — Адраст! Подойди! Твоя очередь, — обратилась она к своему ученику.       Избранник Оракула школы Гайдарос получил несколько одобрительных шлепков по плечу от своей команды. Зенон коротко кивнул ему, и под ликующие крики учеников Гайдароса он подошёл к девам в белом. Аспасия не могла оставаться беспристрастной, она обняла своего студента, и только потом позволила ему испить зелья. Когда никакой реакции не последовало, он отдал волшебную палочку и зашёл в храм. В этот раз врата не открывались ещё дольше.       Анна начала паниковать. С того момента, как первый участник вошёл в храм Посейдона, прошло уже несколько минут, а значит была фора, что уменьшало шансы на победу. Она нервно глянула на профессора Грейнджер, которая тоже заметно нервничала, то и дело поглядывая на свои часы. Но через мгновение врата храма отворились.       — Прошу! — поманила Анну Аспасия и протянула ей зелье.       Анна быстро осушила флакон, морщась от неприятного вкуса, затем отдала свою волшебную палочку девам с каменными лицами и двинулась было к храму, но её окликнула профессор Блэк:       — Анна! — Нарцисса подошла к ней и тихо с блуждающей улыбкой произнесла: — Будь осторожна. И удачи!       Анна молча кивнула и, не теряя времени, быстро вошла в храм Посейдона. Двери за её спиной закрылись. Темнота, воцарившаяся внутри храма, через секунды была отогнана загоревшимися на стенах факелами. Анна, ослеплённая быстрой сменой тьмы и света, не сразу разглядела внутреннее убранство древнегреческого храма. Но как только глаза привыкли к яркому освещению, впереди у дальней стены она увидела огромную, под потолок, бронзовую, сверкающую в свете факелов скульптуру Посейдона. Анна ожидала, что статуя оживёт и, возможно, скажет, что нужно делать дальше, но Посейдон оставался бездвижен. Хмыкнув, она огляделась и увидела, что стоит не в пустом храме: вокруг неё находилось семь почти незримых, пустых арок, над которыми витали мраморные таблички с письменами. Она подошла к одной из арок и, надпись на табличке тут же преобразилась. Вместо греческих букв там появилась вполне читаемая английская фраза.       — Эвбея, — прочитала Анна и, подумав пару мгновений, прошла к другой арке.       И снова буквы на табличке над следующей аркой заплясали и показали ей другое название греческого острова:       — Тасос, — прочитала Анна и просияла от понимания, что это ещё одно испытание, — так-так. Значит, Оракул ещё и знания географии проверяет. Как иронично.       На следующей табличке было название «Лесбос», на другой — «Крит». Была и «Тира», и «Наксос». Последняя табличка показала Анне странное название некого острова Андипакси Эна. Ухмыльнувшись, Анна проверила свои веера и смело вошла в эту арку. Ярко засияв, та тут же поглотила её.       — Τελεια! — громогласно выкрикнула скульптура Посейдона, и двери храма отварились. (1)       Волшебная арка перенесла Анну на песчаный берег к самой кромке бушующего моря. От того места на песке ещё виднелись следы участников и, судя по трём дорожкам, ведущим в разные стороны, можно было сделать вывод, что с уроком географии от Оракула справились все. Арка перенесла на остров, но с этой стороны её не оказалось. Анна обошла небольшой клочок побережья в поисках, но ничего похожего на мгновенный портал не обнаружила. Памятуя слова Аспасии, Фортис огляделась по сторонам. Далеко на юге, над густым лесом горел маяк священного огня. Небольшой, но яркий шар света витал в воздухе и поблёскивал. После испытания возвращаться нужно будет именно туда. Но для начала его нужно пройти. Зная, что у её конкурентов есть фора, Анна, однако, решила не спешить. К тому же, их следы уходили в разные стороны. А это значит, что точное расположение сада Гесперид неизвестно никому.       — Миф — это история, — пробормотала Фортис и взглянула на разбивающиеся о берег волны, — чтобы добраться до сада, Гераклу пришлось преодолеть море.       Посмотрев на подбирающиеся к ногам барашки долгим недоверчивым взглядом, Анна резко замотала головой, прицепила свои веера к поясу и двинулась в сторону соснового леса.       Миф об одиннадцатом подвиге Геракла Анна вместе с профессором Грейнджер читали несколько раз, пытаясь понять, какие именно испытания могут поджидать на пути к заветным яблокам. Но все они казались нереальными даже для мира волшебников. Встреча с Нереем, битва с гигантом Антеем, Атлант и Ладон… И всё это без волшебной палочки. Тогда профессор Грейнджер говорила о метафорах и видела в основных сценах мифа своего рода подсказки. Но сейчас, пробираясь сквозь заросли, Фортис не находила в раскидистых соснах, высоких кипарисах и густо покрывающих весь лес лианах никаких подсказок. Полагалась Анна только на инстинкт и странное мифологическое ощущение, что путь её верен. Но спустя почти два часа блужданий по абсолютно безмолвной чаще, где единственными звуками были поскрипывания деревьев да редкие глухие постукивания сухих ветвей, падающих наземь, но не пения птиц или крика животного, Анна начала сомневаться. Уставшая и изнывающая от жары Фортис в определённый момент остановилась и испуганно огляделась по сторонам.       — Мерлин, — выдохнула она, увидев разрубленные лианы в нескольких местах, — неужто кругами хожу?!       Местность казалась знакомой, но узнать это наверняка не представлялось возможным: те же сосны, те же кипарисы и ни единой тропы, что осложняло дело ещё больше. Ориентиром оставался неизменный огненный шар, витающий над лесом. Выругавшись, она кинула озлобленный взор в сторону улетающего на юг маяка и продолжила путь в никуда. Но через несколько минут жара и жажда начали играть с разумом. Каждый шаг давался с трудом, а в безмолвии леса всё время казалось, что рядом кто-то есть, кто-то наблюдает. За каждой раскидистой сосной чудились странные тени, оживающие на миг и исчезающие, как только Анна приближалась к ним. От сосны к сосне Фортис перебиралась в поисках незримых химер и врагов, всё время опасливо оглядывалась, и впервые в давящей тишине начали слышаться слабые странные, неестественные для леса звуки. Вот откуда-то издалека ветер донёс отголоски гудка поезда, а где-то совсем рядом будто пробежал табун лошадей.       — Может, кентавры, — вслух подумала Анна и испугалась собственного голоса.       Вдруг, совсем близко что-то резко скрипнуло, словно кто-то наступил на сухую ветку.       — Кто здесь? — выдохнула Фортис и огляделась, достав с пояса веера.       Впереди в нескольких шагах от неё за зарослями редких лиан стоял человек в чёрном плаще. Он не двигался, не говорил, лица его не было видно, но Анна была уверена, что смотрит он прямо на неё. Передёрнув плечами, Фортис раскрыла веера и несмело двинулась к нему. На полпути удушающий зной всё же взял вверх. Перед глазами всё помутнело, голова пошла кругом, и Анна повалилась на землю, зацепив при этом лианы, отделяющие её от незнакомца. Но это был вовсе не человек, а лишь маленький кипарис, покрытый чёрным плющом. Морок рассеялся, вернулся фокус, но мучавшая жажда не давала Анне подняться с земли.       — Мерлин! — Анна тяжело вздохнула, прикрыла глаза и, приподнявшись, облокотилась о ближайшее дерево. — Сейчас бы палочку… или сумку Эмбера.       Она с грустью усмехнулась и с трудом открыла глаза. Над головой всё также летал яркий шар света. Возможно, и он был миражом, как и внезапно появившийся, словно по немому зову, звук журчащей воды.       Анна несколько раз сморгнула и тряхнула головой, но звук льющейся воды никак не хотел исчезать. Он был столь звонким, столь притягательным, столь близким, что в Фортис вдруг нашлись силы, чтобы наконец встать и пойти на его поиски. И — о, чудо! — буквально в паре шагов от того места, где находился кипарис, представший ранее человеком в чёрном плаще, протекал холодный ручей. Анна была уверена, что он именно холодный, а вода в нём вкусная и освежающая, как амброзия. Громко обрадовавшись своей находке, Фортис кинулась к ручью. Но как только Анна наклонилась, чтобы испить из него, ручей извился, словно змея, и сдвинулся в сторону.       — Что за.? — пробурчала Анна и кинулась следом.       Но и следующая попытка утолить жажду не увенчалась успехом. Ручей снова сдвинулся в сторону и в этот раз ещё дальше.       — Стой!       Любопытство и злость придали ей сил. Анна почти бежала за прыгающим с места на место ручьём. Родник играл с ней, иногда он давал почти дотронуться до своих вод, но тут же отпрыгивал на большое расстояние, заставляя Фортис бежать за ним и спотыкаться о торчащие из-под земли корни. Но чаще всего ручей отбегал от преследовательницы на небольшие расстояния.       — Стой! Что б тебя! — кричала Анна на ручей так, будто он был живым и понимал её.       В конце концов ручеёк её послушал. Когда Фортис в очередной раз споткнулась о корни деревьев, и упала, прорыв землю носом, она почти взмолилась остановить игру — родник больше не убегал. Извиваясь, он подплыл к распластавшейся на земле Анне и позволил дотронуться до него. С недоверием Фортис сначала окунула в воду руку. А потом, когда приятный холод пробежался по всему телу, она жадно опустила в ручей и лицо, смывая грязь, пот и напиваясь ледяной водой вдоволь.       — Спасибо! — поблагодарила она ручей, попутно умывая лицо, руки и шею.       Ручеёк извился, попрыгал пару раз взад-вперёд, будто откликнулся на её благодарность, и окатил Анну холодной водой.       — Спасибо! — ещё раз поблагодарила она его.       Ответом ей стал внезапный голос:       — Эридан редко даёт испить из своих вод!       Анна мгновенно отпрыгнула от ручья и, раскрыв свои веера, направила их остриём на подкравшуюся обладательницу голоса.       — Не пугайся! — молвила ухмыляющаяся женщина и, перекинув пурпурный фарос на другую руку, протянула ладонь к Анне. — Я Немертея. А это Эридан, — она показала на весело извивающегося у её ног ручей.       — Эридан… — повторила Анна и просветлела. — Значит, я на верном пути. Так?       — Ты за яблоками?       Женщина склонилась к ручью, омыла ладонь в его водах, словно поглаживая верного пса, но ручью этого было мало, он окатил нежной волной её длинною косу и только потом вернулся к земле. Поплескавшись возле Анны, он сделал пару кругов и убежал куда-то в лесную чащу.       — Тогда ты на верном пути, — продолжила Немертея и подошла к Анне, которая всё еще угрожала ей своими веерами.       — Немертея, — задумчиво проговорила Фортис.       Голубые, как Эгейское море в тихий день, глаза, синий хитон, покрытый пурпурным плащом, чёрные, как штормовые волны, волосы и иссиня-бледная кожа женщины с хитрой улыбкой тут же открыли её тайну.       — Ты нереида! — заключила Анна и убрала наконец своё оружие. — Ты далеко отошла от своего жилища…       — Почему же? — хмыкнула Немертея и кивнула куда-то за спину Анны. — Ты в моих владениях.       Фортис смерила нереиду непонимающим взглядом и развернулась. Увлечённая погоней за заколдованным ручьём, она и не заметила, как Эридан вывел её к кромке леса на пляж, а дальше — море, покрытое мелкими барашками волн.       — Как? Я обежала весь остров? — с непониманием проговорила Фортис и вышла на берег.       — Это Андипакси Эна, — загадочно молвила нереида, — не просто остров. Край земли, где возможно всё.       — Ты скажешь мне, куда дальше? — Анна с надеждой посмотрела на искрящиеся интересом голубые глаза.       Немертея кивнула и, подойдя ближе, указала на море:       — Тебе туда! Через море в пустошь Антея.       — Что? — Фортис изумлённо уставилась на нереиду. — Через море? Я должна переплыть море?       — Да. А что? Ты же волшебница! — Немертея усмехнулась, смерила Анну оценивающим взглядом и двинулась ближе к морю.       — Волшебница без волшебной палочки! — пробурчала Фортис и поспешила за нереидой. — Как можно проплыть целое море?!       — Ту, другую, это не остановило! Она просто нырнула в море и поплыла. Не поспешишь — она первой достигнет сада Гесперид, — нереида ухмыльнулась, а затем призадумалась, — хотя Эридан не дал ей воды… Кто знает, может быть её жажда и бессилье будет твоим преимуществом. Не жди более, плыви!       Фортис замялась и нервно оглянулась по сторонам. Огромный водоём где-то на краю мира не вызывал доверия, и на сколько хватало зрения, — впереди за морем не виднелось земли. Схватившись за голову, Анна испуганно отступила. А Немертея просияла ещё больше и, не сдержавшись, звонко рассмеялась:       — Ты не умеешь плавать! — сквозь смех хрюкнула нереида. — Вот это да! А ещё и боишься. М-да, мельчают чемпионы, мельчают. И что? Ты сдаёшься? Возвращаешься ни с чем?!       Немертея строго посмотрела на Анну и указала на витающий над лесом огонёк маяка.       — Нет! — тут же отрезала Анна и несмело шагнула ближе к морю. — Гераклу помог Нерей. Верно?       — Может быть, — нереида пожала плечами и хитро прищурилась.       — Ты не просто так ко мне вышла, — продолжила Анна, с надеждой глядя на Немертею. — Ты ведь… Ты ведь можешь помочь. Верно?       — Зачем тебе помогать? У тебя есть твои острые веера, позади лес. Любое бревно может стать для тебя лодкой.       Немертея хмыкнула и воззрилась на море.       — Это долго.       Анна оглядела два ближайших дерева, смерила оценивающим взглядом свои веера, но подымающиеся волны на море тут же нарисовали в воображении картинку, как легко они топят её и её сосновый плот.       — Хорошо! — спустя секунды раздумий произнесла Немертея и махнула рукой в сторону огромных валунов, об которые разбивались мелкие волны.       Мгновение, и оттуда показалась небольшая, деревянная парусная лодка. Она медленно подплыла к ним и развернулась носом в сторону открытого моря.       — Ты серьёзно?! — взбунтовалась Анна, с недоверием поглядывая на хиленькую на первый взгляд лодку. — Один удар волны потопит меня.       — Побольше уважения, ведьма! — прорычала Немертея и подошла к лодке. — Это дар нереиды. Он в считанные секунды доставит тебя на другой берег, даже управлять не придётся.       — Да?! — Анна покраснела и поспешила извиниться перед дочерью Нерея.       Немертея улыбнулась и снова задумалась. Когда Фортис начала взбираться на лодку, нереида вдруг молвила:       — Ты же не думала, что я просто так отдам тебе мою лодку?!       — А что? Что я могу тебе дать взамен?       Анна с изумлением взглянула на прекрасную нереиду, а потом посмотрела на свои руки. Ни колец, ни браслетов, ни каких-либо других украшений, которыми можно было откупиться, не было. Только пара заколдованных вееров — её единственные орудия — вот, что самое ценное было на данный момент у неё. Фортис сняла их с пояса, раскрыла и хотела было протянуть Немертее, но та отрицательно помотала головой.       — Думаешь, это самое ценное, что у тебя есть, ведьма? — насмешливо протянула нереида и, подойдя вплотную, провела холодной рукой по плечам Анны. — Да-а, ты не столько красива, как та первая, но упёртая, а это добавляет красоты тебе.       — Что ты хочешь? — фыркнула Фортис и дёрнула плечом.       — Красота, — пропела Немертея, — вот, что сейчас есть у тебя ценного, и…       Нереида пробежалась пальцами по руке, плечу и шее Анны и резким движением освободила её волосы от заколки. Почувствовавшие свободу длинные волосы крупными локонами упали на плечи, что вызвало у нереиды вздох восхищения.       — Тебе нужны мои волосы? — сквозь зубы процедила Анна. — Конечно. Что же ты ещё могла попросить, — задыхаясь проговорила она и, кинув испепеляющий взгляд на морскую гладь, проговорила: — Жертву!       — У тебя всегда есть выбор, — пожала плечами Немертея и закружила вокруг Анны, — преодолевать свой страх и плыть или принести небольшую жертву и иметь преимущество. Но думай быстрее! Та, первая, наверно, уже достигла сада Гесперид.       Фортис не стала думать. Со слезами на глазах она сняла с пояса веер, протянула его Немертеи и повернулась спиной.       — Режь, сколько тебе надо!       — Ещё и решительная, — пропела Немертея у самого уха Анны, — божественная красота.       С довольным смешком нереида схватила одной рукой Анну за волосы, а другой полоснула веером по самый затылок. Не оборачиваясь, Фортис выхватила у неё веер и прыгнула в лодку.       — Καλή τύχη, χαζουλα! — бросила следом Немертея и рассмеялась, помахивая удаляющейся лодке волосами Анны. (2)       — Стерва!       Фортис утёрла слёзы, но так и не обернулась. Через несколько мгновений лодка ускорилась. В этом нереида её не обманула. Несмотря на хиленький вид, лодочка разрезала воды моря быстро, а волны и ветер ей были нипочём, но через несколько секунд лодка вдруг затормозила, а море резко успокоилось. Холодный морской бриз сменился на жаркий, сухой ветер с мелкими песчинками, больно полоснувшими по лицу.       Фортис удивлённо сморгнула и огляделась по сторонам, — но пейзаж не менялся. Всё то же бескрайнее море. Но лодка так и не желала двигаться дальше, будто села на мель. И только тогда Анна обратила внимание, что у самого носа её парусника вода искрилась и выглядела совершенно иначе, будто эта часть воды вовсе не принадлежит морю. Сместившись, Анна взялась за единственное рулевое весло, толкнула лодку вперёд, и чары спали. Искрящаяся граница отодвинулась в стороны, словно вуаль, и вместо морской глади перед Анной открылся песчаный берег.       Смех нереиды на другом берегу стал ещё более заливистым и грубым.       Фортис со злостью глянула назад и увидела, что по берегу скачет, строит рожи, машет её волосами и показывает неприличные жесты никакая не нереида, а козлоногий сатир.       — Животное! — злобно выплюнула Анна и, бросив весло, спрыгнула на песчаный берег.       А дальше — ещё более знойная, сухая и безжизненная пустыня. Никаких садов или оазисов в пределах видимости не было. Всё, чего касалось солнце, было песками, высокими дюнами, которые от раскалённого марева, казалось двигались, словно огромные медленные валы.       — Тебе только вперёд, хазула! — сквозь смех заорал с другого берега сатир. — Только вперёд!       Анна ничего не ответила и смело зашагала в сторону самой высокой дюны. Ноги то и дело утопали в песках, а горячий пыльный ветер пригибал к земле, обветривал и покрывал мелкими трещинами, вмиг загоревшую и сухую кожу лица, рук и шеи. Через некоторое время Фортис достигла вершины дюны. Когда перед глазами открылись ещё тысячи и тысячи таких же дюн, несколько из которых были выше той, на которой она находилась, в памяти сразу же возник образ юркого и игривого ручейка. Иссохшие губы и прилипший к нёбу язык будто и забыли о том, что жажда была утолена буквально каких-то полчаса назад.       В какой-то момент Фортис захотелось повернуть назад, но отданная ни за что жертва отмела всякую мысль об отступлении. И Анна начала спускаться, чтобы подняться на следующую дюну, и на следующую, и на следующую.       Моря, что оказалось простой узкой рекой, уже не было видно, и только сверкающий огонёк маячил вдалеке. Солнце не хотело опускаться к горизонту, будто время в этом месте остановилось на самой жаркой и изнуряющей секунде. Преодолев очередные дюны, Анна спустилась в некогда речную долину. Ещё с высоты последнего бархана она заметила внизу старую корягу, оказавшуюся довольно высоким сухим деревом, которое ещё держалось корнями за пески. Дерево было украшено разнообразными бусами, истлевшими лентами и выскобленными на коре рисунками. Из ствола тут и там торчали старые стрелы, среди которых Анна узрела одну совсем новую с ярким оперением, подобную она видела в колчане Светланы.       — Может в этом что-то есть, — пробубнила Фортис и сняла с пояса один веер.       Раскрыв его, она подошла ко стволу и оставила на нём небольшой заруб. Было ли в этом что-то или нет, но один заруб превращался в другой, угловатые линии удлинялись и превращались в самый настоящий миниатюрный рисунок. И вот на стволе ветхого, видимо, жертвенного дерева нарисовался ещё один символ очередного чемпиона. Критично осмотрев результат своих стараний, Анна хмыкнула, убрала веер и двинулась дальше.       Когда она отошла от дерева, внезапно стих горячий ветер. А через секунды штиль и тишину сменил прохладный, влажный ветер и сильный треск. Впереди на вершинах бархан Анна увидела точно такое же свечение, что было на реке. Волшебная граница отходила в стороны под дуновением ветра, приоткрывая совершенно новый пейзаж.       Анна не сдержала радостного крика и начала быстрый подъём на дюну. Песок выскальзывал из-под ног, всё время норовя утащить её за собой, но Фортис боролась. Она, хоть и на четвереньках, но ползла вверх по дюне, не обращая внимания на то, что песок уже был везде. Он обильно засыпался за шиворот, поселился мелкими островками на неровно постриженной голове, просочился в рукава. Отряхиваясь, плюясь и ругаясь, Анна поднялась наверх. Волшебная граница от очередного дуновения ветра отодвинулась в сторону, и Фортис нырнула в проём.       Поля зелёной, сочной травы, цветочные холмы, высокая одинокая скала вдалеке и чистое голубое небо, — вот, что открылось перед глазами Анны. Она вдохнула полной грудью свежий воздух и огляделась. Рядом с тем местом, где приоткрывалась завеса магической границы, находилась каменная плита и кучка человеческих черепов, совершенно не вписывающихся в общий умиротворённый пейзаж. Фортис подошла ближе и увидела, что на плите были письмена на греческом, которые тут же преобразились, и она смогла их прочитать:       — Я Антей, сын Геи-земли. Я никого не пропускал через мои владения… — Анна улыбнулась и глянула через трещину волшебной границы. — Что ж, Антей. Я преодолела твои владения.       Фортис заботливо стряхнула с плиты налетевший из пустыни песок, отряхнулась сама и двинулась в сторону высокой скалы. Но чем ближе она подходила к ней, тем больше каменная гора приобретала очертания. И вот, когда до скалы было рукой подать, Анна увидела, что это вовсе не скала, а огромная, полуразрушенная статуя сгорбившегося мужчины с поднятыми к небесам руками.       — И ты мёртв, Атлант, — проговорила Анна и попыталась присмотреться к лицу статуи, но она была такой высокой, а солнце так ярко светило, что разобрать лица скульптуры было невозможно.       Почему-то Фортис казалось это очень важным. Миф и присутствие Атланта подсказывали ей, что сады где-то совсем рядом. А внутренний голос уверял её, что точное местонахождение ей подскажет сам взгляд этой разрушенной временем статуи. Оглядевшись по сторонам, Фортис взобралась на высокий трёхступенчатый стереобат, каждая лестница которого была ростом почти с неё, и подошла вплотную к каменному Атланту. Лица всё также не было видно. Но каково же было её удивление, когда она увидела рядом с большим пальцем статуи выдолбленную в ноге лестницу.       — То, что надо, дедушка Атлант, — весело пропела Фортис, — то, что надо.       Не проверяя надёжность, Анна быстро вскарабкалась по ступеням до коленей огромной статуи. Лестница продолжала подыматься выше, но и этой высоты было достаточно, чтобы узреть лицо Атланта, направленного в сторону невысоких фиолетовых холмов.       — Спасибо! — молвила Фортис, задрав голову вверх, подмигнула скульптуре и спустилась вниз.       Далее путь лежал к возвышенностям, на которые указывал сам Атлант. Несмотря на всё ещё мучавшую её жажду, у Анны откуда ни возьмись появились силы, чтобы почти добежать до лавандовых холмов и лихо взобраться на них. Фиолетовые горы, оказывается, представляли собой огромную чашу, на дне которой росло одинокое дерево. Даже с высоты холма Анна видела, что дерево огромное, а самые низкие ветви его находились на очень большой высоте.       Уверенная в том, что это нужная ей яблоня, Фортис спустилась в долину. Внизу у подножья начинался сад. Яблони, вишня, оливки, цветущие какими-то невероятными цветами кусты формировали аллею и вели в центр долины. Прежде чем вступить на этот путь, Анна обвела местность задумчивым взглядом.       — Антей и Атлант мертвы. Что насчёт Ладона? — вслух произнесла она и прислушалась — ничто не нарушало тишины сада, возможно, его никто и не охранял.       Отгоняя мысли о том, что, скорее всего, Светлана уже давно прошла испытание и принесла заветные яблоки на мыс Сунион, Анна пошла по аллее в сторону возвышающегося над всем садом исполинского древа.       Однако опасения были напрасными. Когда Фортис вышла из сада, и от огромной яблони её отделяло мраморное пустое плато, у самого её ствола она увидела свою конкурентку. Светлана глухо ругалась и бросала что-то вверх, видимо пытаясь сбить золотые плоды на нижних ветках. В определённый момент девушка чертыхнулась и попыталась взобраться на дерево, но абсолютно голый ствол не позволял вскарабкаться выше одного метра, и Светлана спустилась обратно на землю.       Анна ухмыльнулась, сняла с пояса свои веера и шагнула на плато. Но яблоня всё-таки оказалась под охраной. Весь мраморный пол внезапно заполонили змеи. Они появились из ниоткуда. Большие, шипящие, раздувающие свои капюшоны кобры, гигантские удавы и мелкие, но юркие гадюки тут же устремились в сторону Анны.       — Стоглавый змей охранял ту яблоню! — процитировала Фортис миф, раскрыла свои веера и пульнула их в подползающих змей.       Острые лезвия заколдованных оружий с лёгкостью отрубили головы первым жертвам, разрубили поднявшихся на хвостах кобр и вернулись обратно. На веерах не оставалось ни капли крови, да и падшие от рук Анны змеи тут же исчезали. Пуляя в разные стороны свои веера, Фортис уверенно шла к своей цели. Иногда змеи подползали слишком близко, и Анне приходилось отбиваться от них. Один веер облетал пол, словно бумеранг, разрубал тех змей, которые были подальше, а другим веером Фортис лихо справлялась с ближайшими ползучими гадами.       Так, целой и невредимой Анна добралась до исполинской яблони. К тому моменту Светлана всё ещё оставалась без яблок.       Когда, после последнего броска, веер вернулся к своей хозяйке, Анна и Светлана некоторое время молча осматривали друг друга. Тогда-то Фортис и увидела, что же именно бросала Светлана, пытаясь сбить высоко висящие плоды. Чемпионка Российской Академии Волшебства нервно сжимала в руках сломанную стрелу, в то время, как пустой колчан и золотой лук без дела валялись на земле.       — Где твои стрелы? — спросила Фортис и кивнула на лук. — Давно могла бы сбить яблоки.       — На тварей потратила, — тяжело дыша, рявкнула Светлана, — стрелы исчезали вместе с убитыми змеями. Что с твоими волосами?       Она ткнула поломанной стрелой в сторону головы Анны и несдержанно ухмыльнулась.       — Принесла в жертву одному козлу! — буркнула Фортис и расправила свой веер.       Выбрав те, что были ниже всех, Анна прицелилась и пульнула свой острый веер. Секунда — и ветка с тремя яблоками была на земле. Фортис поймала веер и подняла довольно увесистую ветвь. Три золотых плода с несколькими серебряными листочками плотно держались за ветку, и, чтобы оторвать яблоко, пришлось приложить усилия. Светлана не без зависти наблюдала за тем, как из рук уплывает победа. Она помялась, откашлялась и решилась на свою просьбу:       — Это… Мы ведь можем вместе вернуться на мыс, одновременно. Разделим победу на двоих. А ты… Ты можешь быть не только лучшей, но и достойнейшей. А-а-а? Как смотришь на это? Технически, ведь, я была бы первой.       Анна взглянула на неё исподлобья и, даже не раздумывая над ответом, с усмешкой произнесла:       — Технически… Ты первой начала этот путь. И, знаешь, «достойнейшая» это не про меня.       Больше оставаться в этом месте смысла не было, и Анна вернула веера на пояс, крепко сжала в руке ветвь с яблоками и покинула сад Гесперид. Маяк священного огня хоть и светил, казалось бы, далеко, но ей не пришлось преодолевать путь обратно через пустыню и жаркий сосновый лес. К югу от Атланта прямо под витающей огненной сферой оказалась арка мгновенного портала, перенёсшая победительницу на мыс Сунион обратно в храм Посейдона.       Когда Анна вышла из храма, её не встречали овации и крики с поздравлениями. Студенты и профессора других школ не скрывали своего разочарования. Виннер вовсе, чертыхнувшись, развернулась и ушла. А свои и не сразу сориентировались, как им реагировать на почти обритую, сильно загоревшую, красную и уставшую, но счастливую Анну Фортис с яблоками в руках.       — Мерлин! — выдохнула подошедшая к ней профессор Блэк. — Что с тобой? Ну ничего, ничего, — затараторила она и, не сдержавшись, дотронулась до волос Анны, — пару капель одного зелья, и всё вернём.       — Фортис! — рядом появилась профессор Грейнджер с большим кубком воды. — Мерлин! Ты! Ты!       — Что там было? — перебил её Тиберий Саплютус.       — Мы победили? Да? — неуверенно заголосил Эмбер. — Ты победила? Да? Ты первая! Фортис!       Прошлые обиды и разногласия вмиг были забыты. Ученики Хогвартса облепили со всех сторон своего победителя. В разнобой поздравляли с победой, интересовались деталями испытания, извинялись и ещё раз поздравляли и не обращали никакого внимания на такие мелочи, как формальное ознаменование победителя первого состязания Аспасией и двумя слугами Оракула.       Врата открывались ещё пару раз, выпуская из храма остальных участников. И Адраст, и Хазани выходили с яблоками, но без победы. Площадка перед храмом ожила вновь. И когда все разбрелись, чтобы утешить своих новых друзей и получить поздравления, Анна, взглянув на своё отражение в золотых яблоках, тихо спросила у своих профессоров:       — Они ведь отрастут, верно?       Нарцисса и Гермиона переглянулись, обменялись улыбками и поспешили утешить.       — Истинная женщина, — по-доброму хихикнула профессор Грейнджер, — в руках победа, а она переживает о внешнем виде.       — Всё будет хорошо, — молвила профессор Блэк и пригладила Фортис по голове, — есть у меня одно зелье, Анна. Уже завтра волосы будут длиннее, чем были.