Мыс Сунион

      В этот раз настойка сна без сновидений Гермионе не понадобилась. Она крепко проспала всю ночь и всё утро. И Нарцисса не ушла. Она не выскользнула с первыми лучами солнца, предательски оглядываясь на спящую, не прикрыла тихо за собой дверь и не сбежала в свой номер, спасаясь, скорее всего, от неловкостей после пробуждения. Нет. Нарцисса, как и обещала, не покинула её.       Она проснулась первой и, пока Гермиона сладко посапывала, осторожно обнимала её, нежно, почти не касаясь, поглаживала её по волосам, лишь изредка поглядывала на дверь и много размышляла. В глубоких думах она не сразу заметила, как Гермиона проснулась. А та почти сразу почувствовала тягость её мыслей. Стараясь не выдавать своего окончательного пробуждения, она прислушалась к дыханию Нарциссы и попробовала понять, что у той на уме. Появилась даже крамольная мысль пробраться в чужой разум, но и без этого Гермиона понимала, что вряд ли Нарцисса сейчас полноценно наслаждается пребыванием рядом с ней. Мерные поглаживания да некрепкие объятия были скорее невольными, и Гермионе стало неловко. Верно, Нарцисса наконец поняла, что Гермиона пробудилась, почувствовала, как она напряглась в её объятиях, и сама замерла в ожидании.       — Я слышу твои мысли, — тихо проговорила Гермиона и немного сместилась, но не повернулась, продолжая лежать к Нарциссе спиной.       Нарцисса затаила дыхание и сильнее прижала к себе Гермиону.       — Нет, я не про легилименцию, — поняла её тревогу Грейнджер, — она не нужна мне, чтобы понять, что ты не знаешь, что сейчас делать.       Немного помолчав, Гермиона глубоко вздохнула и с глухим смешком добавила:       — Я тоже не знаю… Неловко и одновременно хорошо… И… — она не договорила и на полувздохе просто замолчала, стыдливо поджав губы.       Нарцисса вторила её смешку и немного расслабилась.       — И я по-прежнему не хочу уходить, — с улыбкой проговорила она, — мне тоже хорошо.       Наверно, Нарцисса что-то ещё хотела сказать, но тоже замолчала. В тишине, которую едва ли можно было назвать абсолютной (птицы за окном нещадно пели песни, как и неумолкающие ни на секунду цикады трещали, казалось, прямо в спальне; да и на вилле уже становилось довольно шумно — проснувшиеся студенты сновали туда-сюда, вечно что-то выкрикивая), стало ещё более неловко, и Нарцисса, не выдержав, нервно махнула палочкой в сторону двери, и тут же все посторонние звуки стихли. Комната погрузилась в насторожённое безмолвие, но Нарцисса и этого не смогла выдержать, оттого с глубоким вздохом проговорила:       — Мы обе понимали, что подобная ситуация — неизбежность. И в этом нет ничего ужасного и странного. Нам обеим необходимо привыкнуть…       Гермиона хотела было возразить и напомнить Нарциссе, что ей сейчас хорошо, сказать о том, как было уютно засыпать с ней рядом, хотела уточнить, что дело, возможно, совсем в другом. Но Нарцисса не дала ей этого шанса и, будто прочитав её мысли, быстро и чуть громче продолжила:       — Мне хорошо с тобой… Мерлин, я давно так крепко и безмятежно не спала, как этой ночью. Я, правда, хочу сейчас находиться здесь, с тобой. Но… — на этом «но» она вся сжалась, крепче прижала к себе Гермиону и очень тихо, неуверенно добавила: — Я думаю, у тебя сейчас так же… В голове такой хаос из мыслей и сомнений, от которых не так-то просто избавиться. Поэтому да, нам нужно время, чтобы привыкнуть ко всему…       Гермиона не отвечала, и Нарцисса приняла это как негативный сигнал.       — Если хочешь, я могу уйти прямо сейчас, — вместе с этими словами она отодвинулась и уже хотела подняться с кровати, как Гермиона резко развернулась и, крепко обняв, прижалась к её груди.       — Нет! — выдохнула она и, прежде чем наговорить разного, что роилось в голове, сделала глубокий вдох и медленно промолвила: — Ты же сказала… И у нас есть время, чтобы привыкнуть. Но сейчас… Не уходи! Пожалуйста!       Нарцисса с самодовольной улыбкой погладила Гермиону по голове и полностью расслабилась.       Проговорить вслух то, что не даёт покоя, — было хорошей идей: неловкость постепенно начала отступать, освобождая место покою и уюту. А спустя несколько минут в наколдованной тишине Нарцисса ощутила, что окончательно расслабилась и Гермиона. Её приятная тяжесть на груди вкупе с ровным и глубоким дыханием говорили о том, что она снова засыпает, да и Нарциссу начало клонить в сон. И она бы уже заснула, если бы не один неудобный момент — они всё ещё были в этих ужасных, слишком откровенных греческих платьях. Её хитон за ночь сильно задрался и неприятными складками собрался под спиной. Нарциссе очень хотелось от него избавиться, отчего она нервно поёрзала на месте, и Гермиона открыла глаза.       — Всё-таки решила уйти? — прокряхтела она и сильнее прижалась к её груди.       — Нет, — поспешила объясниться Нарцисса и сняла с плеча серебряную фибулу, — я хочу избавиться от этого платья. У тебя есть что-нибудь для меня, чтобы не возвращаться в номер?       Она обвела комнату изучающим взглядом и впервые смогла нормально рассмотреть, как вообще Гермиона обжилась во временном пристанище.       Раскиданные по всей спальне вещи, до конца неразобранный чемодан и куча книг, часть которых была точно привезена с собой из Англии, заставили Нарциссу расплыться в улыбке. Гермиона приподнялась на локте, проследила за её взглядом и, конечно же, покраснела, ведь состояние её покоев уж больно сильно отличалось от аристократичного порядка в номере Нарциссы.       — Угу, — буркнула она и, схватив с подоконника палочку, призвала к себе из чемодана длинную белую майку. — Подойдёт?       — Вполне, — ещё шире улыбнулась Нарцисса и, сев на кровати, без капли стеснения стянула с себя греческий хитон.       Гермиона только и смогла, что пискнуть от восхищения и без стыда уставилась на открывавшийся на доли секунды вид. Такой, с открытым ртом, её поймала Нарцисса.       — Переоденься! — усмехнулась она и призвала первую попавшуюся на глаза футболку. — И давай ещё немного поспим.       — Угу, — буркнула Гермиона и, раскрасневшись ещё больше, неуклюже освободилась от своего платья, быстро нацепила на себя футболку и, пока не рассмешила Нарциссу ещё больше, улеглась у неё под боком и обняла.       Прежде чем расположиться покомфортнее, Нарцисса ткнула палочкой на окна, плотно зашторила и только потом приобняла Гермиону.       — Мне нравится твоя родинка на груди, — промурлыкала она с улыбкой на устах, проваливаясь в сладкую дремоту.       Они проспали до самого заката. Ночь провели так же вместе. Впервые ни одна из них не появилась на традиционном вечернем собрании в атриуме их виллы. Хотя вряд ли их студенты вообще обратили на это внимание. Занятые беседами, сплетнями, услышанными за день, играми и импровизированными дуэлями студенты Хогвартса даже и не знали, что буквально в нескольких метрах от них, на террасе, двое их преподавателей будто заново знакомились друг с другом и искали повод хотя бы на один день сбежать с территории Гайдароса. А следующим утром всех на вилле ждало известие от Аспасии Афинской.       До призвания Оракулом участников Агонэс оставалось всего ничего. Четыре дня — так уведомила Аспасия в своём коротком сообщении. Она советовала провести их как можно более расслабленно и стараться не думать о предстоящем задании, ведь предугадать, что же Оракул для всех приготовила, невозможно, а значит и готовиться к чему бы то ни было не имело смысла.       Представители школы чародейства и волшебства Хогвартс восприняли это сообщение с долей иронии, но у некоторых, например, у Тиберия Саплютуса и Артура Рэгиса появилось сомнение. Они думали, что, возможно, Аспасия уже в курсе деталей предстоящего задания.       — Иначе, к чему ей быть такой вежливой и милой в этом письме? — уверял Саплютус вечером того же дня, когда пришло сообщение. — К тому же весь день я не наблюдал Адраста и его команду. Кто-нибудь видел сегодня хоть одного человека из греческой команды на завтраке или ужине?       Он воззрился на каждого поочерёдно.       В этот вечер в атриуме снова собрались все. В центре горел костёр, над которым витал и попыхивал большой чайник. По внутреннему дворику распространялись травяные ароматы чая и сладковатые пары варящегося над походной горелкой снадобья — очередного эксперимента Корри Эмбера. Он уже в пятый раз пытался приготовить одно занятное зельеце — основу амброзии, — вычитанное из учебника по зельям, по которому учатся в Гайдаросе.       Скарлетт Янг и Айлин Коллинз бурно обсуждали с Анной Фортис все самые сложные задания Оракула из всех прошлых Агонэс. Выбрать что-то одно они не могли, ибо почти каждое задание Агонэс было уникальным, и сложным можно было назвать почти каждое испытание. К слову, Айлин и Скарлетт не поддерживали Анну и Тиберия в их сомнениях по поводу директора Гайдароса. Так как во всех учебниках, где упоминается Агонэс, всегда пишут об одной важной детали — Оракул не подкупна и не принимает никаких аудиенций. Артур Рэгис же, поддерживая друга, похлопал того по плечу, махнул рукой на закативших глаза Янг и Коллинз и плюхнулся наземь возле костра.       Сегодня поприсутствовать на вечернем собрании решили и Гермиона с Нарциссой. Устроившись в тени, чуть поодаль от студентов, они внимательно слушали своих учеников, изредка поглядывая друг на друга.       — Не сочиняй, Тиб! — отмахнулась от него Пульхерия Дельгадо и, поправив свои длинные волосы, расположилась на одной из самых цветастых лоскутных подушек. — Адраста и всю команду я видела буквального час назад. Они как раз возвращались с Олимпа. Ты забыл, Артур? — она повернулась к Рэгису и строго посмотрела на него. — Они же сами звали нас вчера отправиться с ними в их деревню волшебников…       — Угу, — буркнул Рэгис и сложил руки на груди.       — И зря не пошли с ними, — продолжала Пульхерия, — Хазани и его директор были с ними и вернулись с морем впечатлений. Хазани сказал, что деревушка эта очень колоритная, красивая и находится прямо на склонах Олимпа. Может нам удастся ещё посетить её.       — Всё равно! — проворчал Саплютус и взглянул за поддержкой на профессора Грейнджер. — Не доверяю я этой Аспасии…       — Как впрочем и всем остальным, — усмехнулась Пульхерия. — Тебе везде мерещатся заговоры.       Далее профессора почти не слушали своих студентов. Их заинтересовала информация о некой деревушке в горах, и по немому согласию они решили, что до начала следующего испытания обязательно должны попасть в это место, чтобы хоть на один день сбежать из Гайдароса. Школа пусть и не кишела студентами, но попадаться на глаза кому бы то ни было, когда их так тянет друг к другу, не очень-то и хотелось.       Выяснив между прочим у Дельгадо, что она знает про эту деревушку, Гермиона с Нарциссой тихо покинули атриум с чёткой целью отправиться с утра на Олимп.       Добраться туда, оказывается, было несложно. С Гайдаросом и деревней со сложным названием Пальос Пантелеймонас было прямое сообщение. (1) У самой границы школы недалеко от храма Посейдона стоял большой, полуразрушенный каменный пифос — в таких древние греки хранили зерно и вино — он-то и был постоянным порталом. Дотронься до него пару раз волшебной палочкой и тут же окажешься в деревне, с одним только важным моментом — вернуться в школу требовалось до заката, после — портал закрывался.       С первыми лучами солнца, пока на вилле было тихо, Гермиона и Нарцисса вышли в атриум, но пройти незамеченными у них не вышло.       В огромном лоскутном кресле, с разбросанными вокруг книгами сидела Анна Фортис и тренировалась в трансфигурации. Нашёптывая про себя заклинания, она подняла с земли несколько самых маленьких книг и, нарисовав в воздухе сложный символ, превратила их в разноцветных попугайчиков, на подобии тех, что так облюбовали их виллу. Прочирикав звонкую песню, попугайчики махнули крыльями и взмыли над головами.       — Анна? — удивилась Нарцисса, чем немало напугала Фортис.       Она подскочила на месте, забыв о заклинании, и упорхнувшие вверх попугаи тут же спикировали вниз, неуклюже затем распластавшись на земле раскрытыми книгами.       — Профессор, — пискнула Анна и возмущённо глянула на упавшую рядом с ней книжонку.       — Ты вообще не ложилась?       Нарцисса укоризненно уставилась на Фортис и скрестила руки на груди.       — Мне не спится, — проворчала Анна, поднялась с кресла и призвала к себе разбросанные по дворику книги. — Решила немного потренироваться.       — Не самая лучшая идея, — поддержала Нарциссу Гермиона и, подхватив с земли одну из книг, подала её Анне, — через несколько дней мы узнаем следующее задание, тогда и будем готовиться. А сейчас лучше бы ты отдыхала.       Фортис не удосужилась ответить. Она забрала у Гермионы книгу и вернулась в кресло.       Нарцисса долго не думала, она воззрилась на Гермиону, будто вопрошая, а потом подошла к Фортис и забрала у неё книги.       — Мы с профессором Грейнджер собрались посетить ту деревушку на Олимпе, отдохнуть от здешней суеты. Давай с нами?       Гермиона раскрыла рот от удивления и, туша в себе возмущение, уставилась немигающим взглядом в затылок Нарциссы. Впрочем, расстраиваться было рано, Анна подумала пару секунд, а затем отрицательно замотала головой:       — М-м-м, нет. Я лучше почитаю, а потом вздремну немного.       Но Нарцисса стояла на своём:       — Так, Анна, возражения не принимаются! Оставь ты эти книги! — проворчала она, когда Фортис потянулась за ещё одним фолиантом, валявшемся у ног. — Пойдём. Я вижу, что ты основательно подошла к подготовке к третьему заданию, но мы не знаем, что это будет. Ты же понимаешь, что это…       — Это не бессмысленно, профессор Блэк! — оборвала её Фортис и внезапно повернулась к Гермионе, ища взглядом её поддержки.       Грейнджер аж растерялась и не нашлась, что ответить, а лишь развела руками.       — Я не говорила, что это бессмысленно, — строго отрезала Нарцисса и отложила книги в сторону, — меня радует твоё рвение к знаниям, и ты это знаешь. Но тебе следует отдохнуть. Давай! Пошли. А потом, если захочешь, ты, я и профессор Грейнджер вместе потренируем в палестрах защитные заклинания.       В этот раз Нарцисса быстро взглянула на Гермиону в поисках поддержки, и Гермионе ничего не оставалось, как согласно закивать, попутно натягивая на лицо одобрительную улыбку.       — Идём, Фортис! — буркнула она. — К тому же, если верить рассказам Дельгадо, там есть большой книжный магазин.       Вряд ли именно этот аргумент заставил Анну передумать, скорее, ей надоело выслушивать уговоры преподавателей, поэтому, шумно выдохнув в сторону, она согласно закивала головой, попросила дать ей немного времени и ушла в свой номер, чтобы переодеться.       Когда дверь за ней закрылась, Гермиона подошла к Нарциссе почти вплотную и тихо проговорила:       — Мы же хотели побыть наедине! — в голосе её звучала явная детская укоризна, что не могло не вызвать снисходительную улыбку на лице Нарциссы, и тогда Гермиона стушевалась, прикрыла на секунду глаза и, выдохнув, поправилась: — Прозвучало по-детски, да?       — Есть немного, — улыбнулась Нарцисса ещё шире, — но…       — Нет-нет, — быстро перебила её Гермиона и добавила: — Ты права. Ей правда нужен отдых. Фортис совсем не расслабляется. Даже вечерние посиделки начали превращаться в дуэльный клуб из-за этого. А мы… Мы так увлеклись… Что совсем забыли о том, что мы на Агонэс.       — Что значит «мы»? — с нарочитой уязвлённостью промолвила Нарцисса и сдвинула брови. — В то время, когда ты где-то пропадала, я тут с ними дуэли устраивала и тушила пожары каждый раз, когда Анна пыталась разрушить защитные чары Саплютуса.       Туше! Перед глазами Гермионы пронеслись картины проведённых на пляже ночей в компании Аспасии, когда она должна была быть здесь и участвовать в жизни своих студентов. От понимания, насколько часто глупо и по-детски она последнее время поступала, к лицу прилила краска. И если бы не появление Фортис в атриуме, то, возможно, под пристальным взглядом Нарциссы она бы вообще покрылась испариной. Однако появление Анны вовсе не заставило её не думать о своих поступках.       Пока они шли к порталу, Гермиона перебирала в голове все случаи, когда она была опрометчивой, несправедливой и невнимательной, в том числе, к их участнице в Агонэс. В своих мыслях она дошла до первых дней своей работы в Хогвартсе, а от таких воспоминаний вконец захотелось засыпать голову пеплом.       От дурных дум её отвлекли бурные возгласы радости у арки, где их впервые встречала Аспасия с её свитой. В этот раз там столпилось много людей, среди которых были и знакомые лица, и несколько незнакомых с чемоданами.       Участница российской школы, Светлана, визжа от радости, висела на шее у высокого тучного мужчины с пышными усами, а за её талию цеплялись три совсем маленькие девочки в ярких жёлтых платьях, слепящих настолько, что Гермионе захотелось отвернуться. Был там и Хазани с Кахотепом Третьим, который представлял невысокую смуглую женщину Аспасии. А ещё там было много шумных греков, крутящихся вокруг красного, как рак, Адраста.       Проходя мимо всей это процессии, Гермиона уловила слова благодарности маленькой смуглой женщины в адрес Аспасии за то, что та лично пригласила их на третье испытание, и ещё она что-то говорила про какой-то праздник после Агонэс, но Гермиона уже её не слышала. Всё это показалось ей как минимум странным. Директор Гайдароса не приглашала никого из родителей их делегации, и ни о каком празднике после Агонэс она и словом не обмолвилась. Нарцисса в этом с ней была солидарна. Они недоуменно переглянулись и продолжили свой путь к порталу.       Всё, как говорила Дельгадо: огромный, с человеческий рост, каменный пифос перенёс их троих в совершенно иное, немного прохладное, но бесконечно прекрасное место.       Они очутились среди зелёного леса в начале широкой тропы, мощённой крупным неотёсанным булыжником. По сравнению с буйством природы, которое их сейчас окружало, мыс Сунион с его редкими, постриженными и ухоженными садами казался лысым и пустынным. Уже давно рассвело, но из-за близко подступающих к дороге кедра, смоковницы и бука, ветви которых создавали совершенно дикое подобие крыши над головой, солнечные лучи если и попадали на дорогу, то только редкими пятнами, освещавшими некоторые булыжники, отчего казалось, что тропа вся вымощена разноцветными камнями.       Видимо, площадка, на которую их перенёс портал из старого пифоса, была своего рода местом прибытия. Рядом было много других разных сосудов, которые служили порталами. Буквально в пяти шагах от них из старой, промасленной вазы появился на площадке чернобородый волшебник, который, проходя мимо дам, поприветствовал их по-гречески и низко поклонился.       Запомнив свой портал обратно в школу в виде такого же большого пифоса без горлышка, Гермиона, Нарцисса и Анна двинулись в ту же сторону, что и волшебник, появившийся из племохойи.       Через несколько метров мощёная дорога делала резкий поворот, за которым оказалась деревушка, располагавшаяся на открывшихся склонах гор маленькими, словно кукольными, двух-трёхэтажными домиками с красными черепичными крышами.       — Вот это да! — протянула Анна, вглядываясь совершенно в другую сторону.       Гермиона оторвала взгляд от домиков и посмотрела туда же, куда Фортис.       Внизу у подножия Олимпа было ещё несколько деревушек с такими же красными крышами, тонкая полоса песчаных пляжей и синее море. Вид и вправду был завораживающим, но обрамленные зеленью домики на склонах, будто грибы вырастающие из травы, были куда более впечатляющими.       От своеобразной обзорной площадки мощёная тропа, сужаясь и извиваясь, вела дальше в деревню, и обрамляли её уже не деревья, а близко стоящие друг к другу каменные дома.       Туда-то они и направились. Узкая улочка, на которую они вышли, оказалась главной улицей деревни. Повсюду сновали местные волшебники в своих странных одеяниях, а их громкие непонятные речи, прерывались выкриками продавцов из всевозможных магазинчиков, располагавшихся на первых этажах покосившихся и близко прилегающих друг к другу домиков.       Сами дома отличались не только своими одинаковыми крышами, но и премилыми узкими балкончиками, выпирающими над первыми этажами и опирающимися на толстые дубовые округлые балки, украшенные резьбой и служившие жёрдочками для почтовых сов, воронов и даже маленьких летучих мышей, свисающих с балок вниз головой. Вторые этажи, верно, являлись жилыми помещениями для продавцов, потому что то тут, то там с балконов свисали тканные ковры, сушёные травы, большие связки-цепи с пахучим чесноком.       А что о запахах — в воздухе витала такая смесь из разнообразных ароматов, что отделить их друг от друга иногда не представлялось возможным. Из одной лавки пахло разнообразными пряностями и травами, тут же у входа в магазин маленький пузатый грек-волшебник с длинными усами варил в огромном котле какое-то зелье. Тонкие серебристые завихрения дыма и яркий аромат гвоздики и серы не помогали Гермионе узнать сие варево, и она посмотрела за помощью на Нарциссу.       — Что он варит? — спросила она.       — Понятия не имею! — честно ответила Нарцисса и пожала плечами. — Я такой реакции ни у одного зелья не наблюдала. На ум ничего не приходит.       В этот момент тучный зельевар что-то громко закричал и задрал голову наверх, с балкона ещё громче в ответ что-то проорал женский голос, а следом со второго этажа резко спланировала вниз связка сухих трав. Мужчина ловко поймал её, оторвал пару сухих листьев и бросил в своё ароматное зелье, пар тут же окрасился в ярко-жёлтый цвет, и его стало так много, что огромное жёлтое облако поглотило всех стоящих вокруг покупателей и половину улицы.       Волшебники вокруг оживились, несколько человек тут же подбежали к толстому зельевару, столпились вокруг него и, выкрикивая что-то на своём, протягивали ему деньги, а он в свою очередь с самодовольной улыбкой черпал большой ложкой своё варево, разливал по большим кружкам и раздавал толпе покупателей. Даже из соседних лавок к нему поторопились покупатели с сумками, чтобы купить это странное зелье.       Гермиона с Нарциссой переглянулись, пожали плечами и, подтолкнув Анну, пошли дальше по улице.       Была тут и лавка с мёдом, явно не простым, потому что столпившиеся у входа волшебники дегустировали его и тут же нараспев начинали говорить друг с другом стихами или громко со слезами на глазах смеялись. А рядом продавали и вино, и парусину, и всевозможные котлы, и ювелирные изделия, и косметику… В конце этой торговой улицы было намного тише, но не менее людно.       Два больших книжных магазина, занимавших сразу два этажа зданий, также были полны людей.       Анна остановилась у входа в одну из книжных лавок и, задрав голову, попыталась прочитать название, но мало того, что греческих букв на табличке было так много, что можно было составить весь алфавит, так ещё буквы были подвижными и каждую секунду перепрыгивали друг через друга, и составляли, видимо, новое слово, а то и целые предложения.       Далее от улицы в разные стороны уходили ещё более узкие проулки. И там и сям виднелись торговые лавки, кофейни с двумя-тремя столиками на улице и таверны.       Гермиона кивком показала на ту улочку, что спускалась вниз, и они втроём проследовали по этому пути, приведшим их на небольшую площадь с растущим в центре высоким платаном, под которым уютно располагался не только крохотный храм с колоннами, но и несколько уютных кофеен и пара таверен.       — Может, по чашке чая или кофе? — предложила Гермиона, смотря на покосившееся здание, заросшее плющом.       Возле кафе на улице было всего три круглых столика, где уже сидели посетители, но на балконе были незанятые места.       — Эм-м-м, я бы хотела ещё прогуляться, — ответила Анна, смотря в другую сторону, — если вы не против, я к вам позже присоединюсь. Хорошо?       Нарцисса согласно кивнула и показала на пустой балкон кафе:       — Мы будем здесь...       — Да-да. Я вас найду, — поспешно молвила Фортис и, улыбнувшись напоследок, махнула рукой и быстро направилась в обратном направлении.       — Книжные лавки интереснее нашей компании, — усмехнулась Гермиона, провожая её взглядом, — пойдём найдём свободный столик.       — Хорошо бы в укромном месте, — с улыбкой промолвила Нарцисса.       Гермиона вернула ей игривую улыбку и потянула её к заросшей плющом кофейне. Внутри она была больше, чем казалась снаружи. А на втором этаже было два балкона, один из которых выходил на другую сторону, откуда открывался вид на море. Там-то они и заняли один из столиков с деревянной скамьёй и разбросанными по ней разноцветными подушками.       Когда спустя недолгое время на их столе появился большой чайник с горным чаем, имеющим, как сказал официант, расслабляющий эффект, и море разных угощений, Нарцисса наконец расслабленно откинулась на спинку и придвинулась ближе к Гермионе.       — Надо было сесть на другую сторону, — тихо проговорила она, — так Анна нас не сразу увидит.       Впрочем, в её словах не было ни капли переживания.       — Не волнуйся! Найдёт, — отмахнулась Гермиона, попутно наливая чай.       Она даже не посмотрела в сторону Нарциссы и совсем никак не среагировала на то, что та придвинулась ближе. Её мысли занимали самоедство вкупе с вопросами о том, что же происходило в Гайдаросе утром у входа в школу.       — Всё хорошо? — позвала Нарцисса.       Гермиона ещё несколько секунд раздумывала над тем, что сказать, потом тряхнула головой, повернулась к Нарциссе и вымученно улыбнулась.       — Что там было у арки? Аспасия позвала гостей на третье испытание… Из наших учеников никто не говорил о том, что их родителей звали.       Нарцисса с секунду изучала её лицо и только потом, взяв в руки кружку, промолвила:       — Мне тоже показалось это странным. Я так поняла, там были родственники только участников Агонэс… Ну и, как ты сама понимаешь, у Анны нет никого.       Последняя фраза прозвучала очень тихо и вызвала неприятные ощущения, что Гермиона даже немного поёжилась, но прежде, чем она начала жалеть бедную девушку, мотнула головой и быстро проговорила:       — Зачем она их позвала? Она же сама говорила, что Агонэс во все времена были закрытым мероприятиям, что посмотреть за ходом самих испытаний не представляется возможным, а она сама не особо жалует репортёров в школе, и тут… Та женщина, которая стояла рядом с Кахотепом, она вроде как сказала, что это было личное приглашение Аспасии…       — Думаешь, это как-то связано с самим испытанием? — Нарцисса прищурилась, посмотрев вдаль, сделала слишком большой глоток горячего чая и обожглась.       Прокашлявшись, она поставила кружку на стол, а Гермиона быстро налила ей стакан прохладной воды.       — Спасибо! — с улыбкой проговорила Блэк, осушила стакан и добавила: — Думаешь, Аспасия что-то знает?       — Ты про то, что она может быть в курсе того, какие именно испытания могут быть? — Гермиона долго не думала над этим вопросом, ведь, если бы оно было так, то Адраст был бы победителем в первых двух состязаниях. — М-м-м, нет, — замотала она головой и почесала бровь, — нет. Но то, что она знает больше нас — это точно. Ставлю десять галлеонов на то, что позвать зрителей — не её решение.       — Оракул? — спустя пару секунд раздумий предположила Нарцисса и пододвинула Гермионе её нетронутую кружку с чаем.       — Вполне может быть, — протянула Гермиона и воззрилась на собеседницу, — может это Оракул дала такое наставление Аспасии позвать родственников участников. Мне кажется, что это может быть как-то связано с предстоящим испытанием, и мне это не нравится.       Нарцисса недолго взвешивала её слова. С мягкой, немного снисходительной улыбкой она осторожно убрала руку Гермионы от её взъерошенной брови и, скрестив их пальцы, проговорила:       — Думаю, всё куда проще, чем нам кажется, и…       Гермиона не дала ей договорить и, фыркнув, закатила глаза, даже попыталась убрать свою руку, но Нарцисса только сильнее сжала её пальцы и продолжила:       — И чтобы не гадать, мы можем по возвращении узнать наверняка у самой Аспасии.       — А она взяла и так просто ответила на все наши вопросы, — съязвила Гермиона. — Брось! За всё это время, что мы здесь, она хоть на один вопрос кому-нибудь ответила? Она умеет то, что не умеем мы, исчезала однажды вместе с Зеноном, никто так и не узнал куда и зачем, а сейчас это.       В этот раз Нарцисса не стала возражать, а лишь пожала плечами и, оставив руку Гермионы в покое, продолжила пить чай.       — Так и будешь молчать? — не выдержала Гермиона.       Нарцисса никак не среагировала. Гермиона не дождалась её ответа, поэтому сурово сдвинула брови, скрестила руки на груди и, отвернувшись в другую сторону, откинулась на спинку.       — Пей чай, Гермиона! — тихо молвила Нарцисса и пододвинула её кружку ещё ближе. — Оставь Аспасию и её тайны!       Грейнджер в нетерпении уставилась на собеседницу и хотела было возразить, но Нарцисса предупреждающе подняла руку и спокойно продолжила:       — Хватит, Гермиона! Я знаю, что Аспасия поступила не очень корректно с тобой… — она немного замешкалась на этих словах, но затем быстро поправилась: — С нами. Я согласна, что с Аспасией и её выходками не всё чисто, согласна, что приглашение родственников только участников выглядит странно, но, как ты сама правильно заметила, мы не узнаем в чём же причина. Поэтому не вижу смысла продолжать мусолить эту тему.       Гермионе было сложно отмахнуться от этого, но и перечить тоже не хотелось. Она несмело кивнула, взяла в руки кружку с остывающим чаем и немного отпила. Нарцисса, правда, тоже не могла просто так закрыть глаза на странность увиденного утром, оттого в образовавшейся между ними тишине, и пока Гермиона, витая в своих мыслях, пила чай, отвернулась к морю и попыталась сосредоточиться на чём-нибудь другом. Наверно, самым лучшим решением было бы покинуть кафе и отправиться на поиски Анны да прогуляться по улочкам ещё немного, но Гермиона вдруг поставила кружку на стол и робко дотронулась до руки Нарциссы.       Улыбнувшись этой несмелости, Нарцисса повернулась к ней и наткнулась на самый нежный, умоляющий взгляд, которым Гермиона только могла её наградить, взгляд, который рушил все стены и заставлял напрочь забыть об Аспасии, её тайнах и прочих странностях этого утра.       Гермиона подобралась ещё ближе и, скрестив их пальцы, поцеловала её руку. Сей нежный жест, однако, заставил Нарциссу оробеть и нервно осмотреться по сторонам, хотя на этом балконе, кроме них никого и не было. От Гермионы это не укрылось, и, снова сдвинув брови, она с опаской спросила:       — Что такое?       — Всё хорошо, Гермиона, всё хорошо, — поторопилась уверить её Нарцисса.       Завидев в глазах Грейнджер тень страха и ещё невесть чего, что могло в этот момент прийти ей в голову, Нарцисса быстро продолжила:       — Просто… Я не уверена, как местное общество относится к… эм-м-м… как широко они мыслят.       Гермиона расслабленно выдохнула и с уверенностью ещё раз прикоснулась в нежном поцелуе руки Нарциссы.       — Куда шире, чем наше общество, — ответила она. — И ко многим вещам они относятся проще, чем мы.       Однако эта информация никак не помогла расслабиться, наоборот Нарцисса внезапно замкнулась и о чём-то безрадостно задумалась. И Гермиона знала наверняка, о чём именно. Ей вдруг стало грустно, даже тоскливо, резко засосало под ложечкой.       — Эй, я снова слышу твои мысли! — Гермиона отпустила её руку, погладила её по предплечью и опустила ладонь на её колено. — Всё хорошо! Я не хочу, чтобы ты думала сейчас об этом.       — Точно… Тебе даже легилименция не нужна, — Нарцисса хрипло усмехнулась и постаралась взять себя в руки, вздохнув поглубже, — а когда об этом думать? Закончится лето, подойдёт к концу Агонэс, мы вернёмся домой. Как мы… — запнувшись на этих словах, она откашлялась и попыталась ещё раз: — Что с нами будет?       — Для меня это не просто интрижка, Нарцисса, — честно, немного сурово проговорила Гермиона, — и, когда мы вернёмся домой, я не смогу закрывать глаза на то, что было.       — Нет! Нет, Гермиона! — с желанием уверить её в своей искренности Нарцисса положила руку поверх её ладони, сжала, а потом, плюнув на этикет и прочие условности, придвинулась, коснулась её лба своим, закрыла глаза и чуть тише продолжила: — Не думаешь же ты серьёзно, что для меня это мимолётный роман! Я… Мне хорошо с тобой. Да. Я до конца не понимаю, что мы… что с нами происходит. Но я точно знаю, что когда мы вернёмся в Хогвартс, я не смогу просто взять и забыть, что было… тут.       — Тогда в чём дело? — Гермиона спросила, хотя прекрасно знала, что может тревожить Нарциссу, оттого, сама же и ответила: — Возраст? Драко?       — От этих сомнений не так-то легко избавиться, — Нарцисса повторила ранее сказанные слова и, отодвинувшись, посмотрела в тёмные, тёплые и уверяющие её глаза.       — Я знаю, — тихо произнесла Гермиона и нежно сжала её колено, — но есть ещё другое, — она выдержала паузу в попытке подобрать слова, но в конце концов сказала, как есть: — Общество! Тебя на самом деле всё ещё волнует, что о тебе скажут? Мне казалось, что тебя это давно не заботит.       Нарцисса с минуту изучала её лицо, потом посмотрела куда-то мимо неё и честно призналась:       — Не заботило потому, что обо мне давно ничего не говорили. Нас оставили в покое окончательно. А теперь представь… Мерлин! — Нарцисса шумно выдохнула, нарисовав себе в голове пару самых громких заголовков газет. — Боюсь представить… Бывшая жена пожирателя смерти и Гермиона Грейнджер. Что это? Амортенция или империо? Стоит ли министерству провести проверку по этому делу? — словно зачитав статью, быстро и, розовея с каждым словом, проговорила Нарцисса и ещё глубже вздохнула.       Гермиона еле сдержала смешок, но улыбки скрыть не смогла.       — Теперь ты преувеличиваешь! — заключила она и, больше не сдерживая своих чувств, обняла Нарциссу. — К тому же, я не собираюсь, как только мы вернёмся, кричать на каждом углу об этом. Но и скрываться, Нарцисса, я тоже не собираюсь. Но если тебе будет так проще первое время, то никто пока не узнает. Обещаю!       — Гермиона, — с благородностью еле слышно прошептала Нарцисса.       И уже она не сдерживала себя. Нарцисса полностью растворилась в объятиях и поцеловала Гермиону, вкладывая в этот долгий и требовательный поцелуй надежду и обещание.       Момент нежности продлился бы чуть дольше, если бы они не услышали внутри английскую речь и знакомый голос — с прогулки вернулась Анна и теперь узнавала у официантов, заходили ли в кафе иностранцы.       С глубоким вздохом Нарцисса оторвалась от Гермионы и, до того, как на балконе появилась Фортис, тихо заверила её:       — У нас будет много времени.       Анна вернулась к ним в хорошем расположении духа, со связкой нескольких книг и с выкрашенными в пурпурный цвет прядями. Грейнджер сразу же заинтересовали книги, а вот Нарцисса была в лёгком шоке от новой причёски Анны. Пока Гермиона листала книжку с преобразовавшимся на родной язык названием: «Древнегреческие заклинания и их забытая ценность в современном мире», Анна пыталась увернуться от попыток Нарциссы дотронуться до её волос.       Как оказалось, в деревне была единственная парикмахерская, где поправили труды Нарциссы, сделав из короткой стрижки Анны «греческий шедевр».       Когда Анна поведала о своей прогулке и попила чай, они ещё долго вместе гуляли по улочкам Пальос Пантелеймонас, иногда посещая наиболее интересные лавочки. Они попробовали странное и имеющее очень оживляющий эффект зелье тучного усатого зельевара. Посетили они и лавку с мёдом, отведывав тот, что заставляет говорить стихами, а Анна не просто продекламировала стихи, так ещё и спела, собрав вокруг толпу зевак. Закончили свою прогулку английские ведьмы в греческой таверне, где Анне снова разрешили испить немного вина, хотя Нарцисса изначально была против. Под вечер с покупками и морем впечатлений они вернулись на мыс Сунион.       До призвания Оракулом и следующего задания оставалось три дня.