Мыс Сунион

      В аид отправить участника тем же утром решила не только Гермиона. Хоть они пришли к храму Посейдона первыми, в течение нескольких минут у входа собрались и остальные участники с их наставниками.       Адраста пришли провожать не только сокурсники, но и вся его многочисленная семья. Зенону и Эпикуру пришлось немало потрудиться, чтобы увести их участника в строну и дать ему последние наставления. А вот Аспасии рядом не наблюдалось. Зенон с Эпикуром закрыли собой Адраста от посторонних глаз. Они стояли поодаль, и разобрать, что же они там шепчут ему, было невозможно.       Хазани и его директор Кахотеп Третий вообще ни о чём не говорили. Сидя на коленях у лестницы храма, они тихо молились. Изредка Кахотеп возносил руки к небесам, произносил странные заклинания, от чего Хазани слегка вздрагивал, и продолжал читать молитвы.       Виктория Виннер и Светлана в отличие от греков пришли без сопровождения. Не было сомнений, что таково было решение директора. Повернув Светлану к себе спиной, она что-то очень назидательно говорила ей прямо в затылок, растирала её руки, уши и иногда лёгкими касаниями целовала в шею. Анна и Гермиона, скорее всего, увидели этот странный обряд одновременно, поэтому вдруг резко отвернулись, неловко переглянулись и даже отступили друг от друга на шаг. Фортис эта ситуация смутила не меньше, чем её профессора. Покраснев, она опустила глаза в землю и неловко переступила с ноги на ногу.       — Даже не думай, Фортис! — со смешком буркнула профессор Грейнджер. — Целовать тебя не буду.       Анна кривовато усмехнулась и, помявшись, наконец подняла глаза на Гермиону.       — Очень жаль! — тихо молвила она и почесала затылок.       — Фортис! — протянула Грейнджер и, покачав головой, схватила Анну в охапку.       Она прижала её к себе и очень тихо на ухо проговорила:       — Верни Нар… профессора Блэк к нам. У тебя всё получится. Не сомневайся! Будь осторожной, внимательной и не подпускай страхи. Слышишь?       Фортис уткнулась в плечо Гермионы и молча кивнула головой.       — Страх убивает разум! Твоё самое главное оружие… Не магия, а холодный рассудок и сильное желание вернуть её назад.       — Угу, — промычала Анна и, подняв голову, посмотрела в глаза профессора Грейнджер.       Уверенность, твердыню и поддержку — вот, что она увидела в тёмных глазах. Пригладив Анну по коротким, окрашенным волосам, Гермиона шмыгнула носом, огляделась по сторонам, обвела взглядом толпившихся позади студентов Хогвартса и коротко кивнула им. Радостно переглянувшись, те подошли ближе, а Корри Эмбер тут же протянул Фортис маленькую, расшитую бисером сумочку.       — Мы тут собрали тебе небольшую поклажу, — проговорил он и, приоткрыв мешок, показал тёмное бездонное пространство, — там несколько пузырьков с амброзией. Профессор Блэк и профессор Грейнджер помогли мне доработать её. Мы думаем, там… там… будет иначе, чем здесь. Тебе может понадобиться что-то тонизирующее. Синие бутыльки — в них амброзия. Всё остальное — это, считай, аптечка. Надеюсь, она как раз тебе и не понадобится.       — А ещё вот это, — прошептала Пульхерия Дельгадо и многозначительно кивнула Рэгису.       — Да, да, — Артур быстро оглянулся по сторонам, сунул руку в карман и выудил оттуда горсть звонких серебряных монет, — это тетрадрахмы, такими пользовались древние греки. Я не уверен, что Харон потребует их от живого человека, но вдруг… На всякий случай.       Он подмигнул и поспешно сунул их в сумочку.       — Там ещё карта, — молвил Тиберий Саплютус и посмотрел на Артура, — об аиде не так много знают в нашем мире, магловские источники оказались богаче на информацию. Мы с Артуром на скорую руку нарисовали. Вдруг понадобится.       — Спасибо, — смущённо проговорила Анна и затянула сумочку потуже.       Она хотела что-то ещё добавить, но отвлеклась на материализовавшуюся рядом Аспасию. Буркнув по дороге скупые пожелания удачи, директор Гайдароса подбежала к Адрасту и оттянула его от коллег. В руках у неё была небольшая сумка — как оказалось, в дорогу собрали не только Фортис. Аспасия довольно громко, с нетерпением и явным волнением в голосе очень быстро что-то сказала по-гречески и почти всунула Адрасту сумку, а в руку его вложила кусок пергамента. Адраст сначала протестовал, качал головой и пытался оттолкнуть от себя своего директора. Но тихие слова Аспасии и мольба в голосе быстро изменили его гнев на заискрившийся в глазах интерес. Аспасия что-то ещё ему шепнула, и только тогда Адраст согласно кивнул головой, перекинул сумку через плечо и спрятал свёрнутый кусок пергамента в задний карман.       Гермиона с Анной переглянулись и тут же вопросительно уставились на Тиберия. Саплютус неуверенно пожал плечами и тихо прошептал:       — Я почти ничего не расслышал, профессор Грейнджер. Но вначале она попросила Адраста передать ту сумку Персефоне… любым способом… мол, это очень важно. Это всё, — уверил он их.       Впрочем, думать об этом не было времени. У входа в храм появились слуги Оракула. Виннер восприняла это как сигнал, поцеловала напоследок Светлану в макушку и подтолкнула её к храму.       — Анна… — беспокойно молвила Гермиона и снова её обняла, — будь осторожной… И…       — И внимательной, и не подпускай страх. Страх убивает разум! — тихо повторила Фортис, неуклюже приобняла Грейнджер и отступила. — Без профессора Блэк я не вернусь! — на этих словах Анна развернулась и быстро вошла в храм.       Следом поспешили и остальные участники.       В храме Посейдона на этот раз была лишь одна, обвитая чёрным туманом арка. Первой в арку, не оглядываясь, нырнула Светлана. Анна лишь на секунду замешкалась только для того, чтобы посмотреть на Гермиону и одарить её кроткой, уверенной улыбкой, и только потом без страха вошла в портал.       Первое, что почувствовала Фортис, когда её поглотило волшебство портала — это ужасное жжение в ладони. Метка Оракула, про которую он давно забыла, словно загорелась огнём. И прежде чем очутиться на той стороне, Анна взглянула на свою руку. Печать лавра и оливки за считанные секунды покраснела, побелела и зарубцевалась, образовав довольно заметный шрам. Видимо это произошло и с остальными ребятами, так как со спины послышалось шипение Адраста и Хазани. А потом боль резко стихла.       Тёмное, безмолвное, окутанное густым туманом пространство встретило их на другой стороне. От арки, через которую они только что прошли, вперёд уходила широкая тропа. Из-за тумана невозможно было разглядеть, куда она ведёт. А высоко над аркой горел сигнальный огонь — единственное светлое и яркое пятно в этом месте.       Четыре участника Агонэс некоторое время оглядывались по сторонам и прислушивались, но потом они вспомнили, что пришли сюда одновременно. Теперь их не заботило недоброе пространство. Каждый, застыв на своём месте, с недоверием поглядывал на своих конкурентов и не знал, что делать. Напряжённая тишина, повисшая между ними, ощущалась так сильно, что, казалось, каждый мог слышать сердцебиение рядом стоящего. Анне, впрочем, быстро надоела эта игра в убийственные перекладки, и, тяжело выдохнув, она вступила вперёд. Чего и следовало ожидать — все тут же достали свои волшебные палочки. Светлана не мешкая направила палочку в спину Анны. Адраст и Хазани, в отличие от неё, сориентировались не сразу и первые несколько секунд переводили свои палочки друг на друга, на Светлану, на Анну и опять друг на друга.       — А ну, стой! — выкрикнула Светлана и вздрогнула — её голос в этом тихом месте прозвучал оглушительно громко и ещё долго разносился по пространству многократным эхом.       Фортис остановилась, но не повернулась. А когда эхо стихло, ребята ещё некоторое время стояли с вытянутыми палочками и не двигались.       — Что? Проклянёшь меня прямо в спину, а-а? — Анна незаметно достала свою палочку, и пока Светлана думала, что ответить, резко развернулась и направила палочку на неё.       С конца её волшебной палочки сорвались искры сдерживаемого заклинания, отчего Светлана усмехнулась:       — Ох, нет, такое было замечено только за тобой!       Фортис скривилась от упоминания недавних событий возле храма Посейдона, но не потерялась, а тихо, свозь зубы, вкладывая в свои слова всю имеющуюся желчь, промолвила:       — А хорошо ты придумала… избавиться от конкурентов в самом начале испытания. Только уверена ли ты, что пройдёшь дальше этой точки? А вы? — не отводя от Светланы волшебную палочку, она уставилась на ребят.       Адраст с Хазани переглянулись. В нерешительности Адраст промешкался пару мгновений, а потом нацелился своей палочкой на неё.       Подняв бровь, Фортис тяжело вздохнула и как-то буднично проговорила:       — Что ж… Раз вы так настаиваете.       Она уже размахивалась волшебной палочкой, как откуда-то сверху разнёсся громкий, глубокий голос:       — Постойте!       И в этот же момент прямо посреди них вспыхнул яркий свет, из которого материализовался высокий бог в крылатых сандалиях.       Адраст, увидавший бога, тут же выронил свою палочку и припал к земле, склоняя голову:       — Ερμή Ακακέτ! Συγχώρεσέ με και δείξε μου τον δρόμο! — пролепетал он, не смея поднять глаза на Гермеса.       — Встань, Адраст, сын Лакоона! — потребовал бог и, как только Адраст поднялся и с неуверенностью воззрился на него, одарил его мягкой улыбкой. — Не кланяйся перед древними забытыми богами. Давно мы не отвечаем на ваши молитвы, не принимаем жертв и не помогаем. Не страшись меня и смотри прямо и гордо!       На Адраста однако не подействовали данные слова, он продолжал немного пятиться, то и дело склонять голову и с раболепством поглядывать на Гермеса, который уже не смотрел на него, а обводил строгим взглядом остальных участников, всё ещё направляющих друг на друга свои палочки.       — Вы теряете драгоценное время! — пробасил бог и взмахнул своим керикионом — туман, окутывающий их немного рассеялся, и теперь тропу было видно лучше.       Куда она вела, всё ещё было непонятно, но зато открылись виды на какие-то исполинские руины, которые, оказывается, окружали их всё это время.       — Ваша битва в начале пути будет бессмысленной! Ваша магия в этих краях действует иначе! Ступайте к Харону немедленно! — с этими словами Гермес исчез в всполохах огня и яркого света, что ещё раз заставило Адраста почти упасть ниц.       — Иначе? — спросила Светлана пустоту. — Что это значит?       Вместо ответа Фортис резко развернулась, направила палочку на ближайшие руины и вскрикнула:       — Экспульсо!       Мощная струя света вырвалась из её палочки и врезалась в руину, однако древнее сооружение лишь закачалось, но не разрушилось.       — Это значит, что магия здесь слабее, — заключила Анна и нервно повела плечом. — Как и мы сами.       Заклятие, в которое она вложила силы, ослабило её. Анне будто не хватало воздуха. Тяжело дыша, она убрала палочку и, пока её конкуренты с недоверием поглядывали на всё ещё качающуюся руину, достала из сумочку пузырёк с амброзией и быстро отпила. Одышка почти сразу прекратилась — доработанный Эмбером нектар действовал. Не дожидаясь, пока другие придут в себя, Фортис кинула недопитый пузырёк в сумочку и пошла по тропе вперёд. Вскоре её догнали остальные.       Шли молча, то и дело оглядываясь на руины вдоль тропы, и только Анна смотрела вперёд и всё же прислушивалась к шагам ребят.       Хазани, который плёлся поодаль, вдруг остановился и посмотрел на одно из сооружений:       — Что это за руины? Это животные? Люди?.. Боги?       Анна кинула быстрый взгляд на статую, возле которой он остановился, и только сейчас поняла, что это были не здания и не колонны, некогда обрамляющие тропу. Огромные каменные разрушенные изваяния больше напоминали мифических чудовищ. И то, возле которого стоял Хазани, она безошибочно узнала. Исполинская змея с пятью целыми головами и десятком разрушенных наклонилась над тропой, разинув пасти. Казалось, что это не просто каменная статуя, поставленная здесь для устрашения, а настоящая гидра, некогда охранявшая вход в царство мёртвых, но окаменевшая, замороженная временем и разрушенная отсутствующей верой в неё.       — Это предвестники аида, — тихо, почти с восхищением проговорил Адраст, — кирьос Зенон говорил о них. Пентос, Кюре, Носос, Герас, — он показал на группу руин в виде великанов, стоящих с другой стороны.       Огромная, сухая старуха, лишённая ног, протягивала сморщенную руку к белокаменной статуе без головы. Уродливые выбоины на руках и ногах этой голой статуи больше походили на болезненные рубцы. Руина эта выглядела хуже всех остальных и, казалось вот-вот упадёт, если её не будут поддерживать с двух сторон не менее безобразные и страшные исполины, покрытые с ног до головы чёрными, рваными тканями.       Адраст продолжал перечислять и тыкать пальцами в каждую руину, которую он узнавал:       — Сцила, Горгона, гарпии… Фобос, Лимос, Апория, Алгея и… Танатос , — на последнем имени он запнулся и снова чуть не припал к земле.       — Что с тобой? — усмехнулась Светлана.       Самая большая, размером с гору, и совсем не разрушенная статуя не пугала её. Впрочем, гигантскую скульптуру красивой, полностью обнажённой женщины, распростёршей руки в приветственном жесте, нельзя было назвать пугающей, но Адраст дрожал перед ней и о чём-то тихо молился.       — Танатос… Смерть, — заключил Хазани и тоже склонил перед статуей голову.       — Древние боги, большая часть из которых мертва, — Светлана ухмыльнулась, закатив глаза, — а вы им молитесь. Гермес же сказал, что они вас больше не слышат. Что толку молиться ей?       Адраст будто и не слышал её. Продолжая путь мимо Танатос, он читал тихие молитвы.       — Смерть — это не бог, — назидательно молвил Хазани, — но это не значит, что её не стоит уважать! — он благоговейно склонил голову перед статуей и прошёл мимо.       Дальше целых скульптур не было. То, что осталось, от остальных хранителей врат в аид, валялось кучей камней вдоль тропы, которая уходила всё дальше в густой туман.       Они шли ещё несколько минут, пока из мглы буквально в нескольких метрах от них ни выросла колоссальных размеров стена, больше напоминающая горную гряду. Когда они подошли ближе, туман чудесным образом рассеялся, а впереди забрезжил дневной свет. Тропа обрывалась у разлома стены. Две высокие колонны из чёрного камня по обе стороны оповещали пришельцев о том, что это и есть врата в аид.       А дальше — залитое не греющим светом пространство и звуки воды, разбивающейся мелкими волнами о берег.       Миновав колонны, участники Агонэс вышли на узкое побережье с ветхой пристанью, возле которой без верёвок и цепей был пришвартован старый, поеденный паразитами и с прилипшими к бортам полипами кимбий. Лодка была пуста, рядом никого не было. Поэтому хрипловатый голос, прозвучавший за спинами участников, заставил всех вздрогнуть.       — Время такой же ценный ресурс, как и ваша магия, — сказал кто-то. — Не стоит растрачивать его живым на долгие разговоры.       Подходя к пристани, все четверо и не заметили, что у одной из колонн в тени отдыхал хозяин лодки. Выйдя на свет, он учтиво поклонился.       Его появление вызвало у всех разную реакцию: Адраст испуганно ойкнул, сморщился, будто почувствовал ужасный запах, прикрыл нос и отвернулся в другую сторону; Хазани, с ужасом выпучив глаза, наставил на мужчину палочку; а Светлана с Анной, не понимая их реакции, переглянулись и снова посмотрели на хозяина кимбия.       Ничего ужасающе страшного Фортис перед собой не видела, а уж отвратительного запаха, от которого Адраст отвернулся, она и подавно не чувствовала. Перед ней стоял высокий, с платиновыми, как у профессора Блэк, волосами, совершенно не под стать мрачному виду его транспортного средства, прекрасный мужчина.       — Обычный старик, — буркнула в сторону Светлана, — а они будто монстра перед собой увидели.       Не в силах отвести глаз от богоподобного перевозчика, Анна с непониманием переспросила:       — Старик?..       Хозяин кимбия усмехнулся и подошёл ближе.       — Я Харон, — с архаичной улыбкой представился он и вступил на пирс. — Вам нужно попасть на Луга Асфоделя. Я переправлю вас через Стикс, но плата вперёд.       Анна с надеждой сунула руку в сумочку и нащупала там горсть монет, но так их и не достала — Харон уже рассматривал серебро в руках Адраста. Оглядев монеты, перевозчик с ироничной улыбкой посмотрел в глаза Адраста, хмыкнул и взобрался в кимбий.       — Такую плату мне велено брать только с мёртвых, больше с них нечего спрашивать. — молвил он, — а вы — живые, поэтому и плата с вас взымается другая.       Все четверо молча переглянулись и в ожидании воззрились на странно-улыбающегося Харона.       — Я перевезу вас, если каждый из вас отдаст мне то, что ему дорого больше всего! — Харон перебрался на корму поближе к ребятам и внимательно оглядел каждого.       — Разве у нас уже не забрали тех, кто нам дорог? — Светлана явно не страшилась древнего перевозчика и уже с силой сжимала в руках свою волшебную палочку, что Харона только позабавило.       — Ты не будешь первой, кто мне угрожает. Ты бы развеяла мою скуку, если бы решилась использовать это против меня, — он лениво показал пальцем на её волшебную палочку, подался вперёд, отчего лодку чуть качнуло, и заговорщически прошептал: — Только вот какая интересная ситуация... Я уже среди мёртвых! Что может быть хуже?       Светлана уже открыла рот, чтобы что-то ответить, но Анна быстро перебила её:       — Что именно ты хочешь получить за переправу?       Богоподобный Харон даже не взглянул на неё. Он подумал несколько секунд (или только сделал вид), а потом ткнул пальцем в Светлану и спросил:       — Какое твоё самое счастливое воспоминание? Для чистоты мыслей, подойди к кромке воды, взгляни в её гладь, и река поможет найти среди всех счастливых, самое лучшее!       Светлана смерила его пристальным взглядом, будто гадая, что точно он может потребовать взамен на переправу, а потом подошла к реке. Сглотнув, она посмотрела на воду. Харон качнул свой кимбий. Мелкая рябь, пробежавшаяся по речной глади, очень быстро успокоилась, превратив участок воды, в который смотрела Светлана, в гладкое, посеребрённое зеркало. В нём её отражение быстро сменилось на сменяющиеся кадры воспоминаний: вот маленькая Светлана в чуднОй школьной форме впервые идёт на свой первый урок волшебства, а вот она уже пробует свои первые осознанные заклинания, через секунду уже повзрослевшая юная волшебница мастерски отбивает все летящие в неё боевые чары на первой дуэли, превращает безделушки в красивые золотые украшения, играется лёгкой, но красивой магией на переменах, что вызывает восторженные вздохи её подруг. А потом по зеркалу пробежала ещё одна рябь. И вот воспоминания более так быстро себя не сменяли. Вместо этого зеркало показало первую дуэль с самим директором Русской Академии Волшебства. Светлана из воспоминания стояла напротив Виктории Виннер, которая после ленивого поклона, без предупреждения пульнула в неё сразу несколько заклинаний. И Светлана не без труда их отразила, от следующего заклинания она увернулась и с грацией кошки прыгнула вперёд с выставленной палочкой, выкрикнула одно заклинание, потом второе, третье, четвёртое… Всё ударялось о наколдованный щит. Но последнее заклинание миновало защиту и просвистело прямо над головой директора. Виннер ликовала и между последующими пуляемыми заклинаниями хвалила Светлану. По воде снова пробежалась рябь, и воспоминания утонули в реке.       — Этого достаточно, — тихо промолвил Харон и посмотрел на Хазани, — твоя очередь.       Хазани немного помялся, а потом сменил Светлану на её месте. Как только он посмотрел на воду, Харон опять качнул лодку. В этот раз зыбь долго не успокаивалась. Когда же вода в реке разгладилась, воспоминания, появившиеся на её поверхности, сменяли друг друга очень быстро, но все они были похожи. Анна не смогла сдержать весёлую ухмылку от того, что она увидела. До этого момента Хазани ей казался скромным молодым человеком, а вот его воспоминания одно за другим показывали совершенно иную картину.       Вот совсем мальчишкой Хазани получает первый поцелуй в щёку от смуглой девочки вместе с её первым признанием в любви. Буквально через секунду другая девочка, стесняясь и пряча глаза, говорит ему, как он красив и прекрасен. Мальчишка Хазани самодовольно улыбается, подмигивает девочке и очень театрально откидывает свои чёрные кудри назад. Секунда, и на поверхности воды появилось другое воспоминание, в котором немного повзрослевший Хазани стоит напротив зеркала, разглядывает своё отражение, а позади него совсем взрослая женщина с восторгом в глазах расчёсывает его волосы и тихо шепчет ему на ухо, верно, сладкие речи, отчего он начинает улыбаться ещё шире. И подобных воспоминаний было ещё много, все они быстро сменяли друг друга, пока Харон повторно ни качнул свой кимбий. Рябь пробежалась по воде, и все увидели самое счастливый эпизод из жизни Хазани. Анне даже стало жалко его. Ведь река показала момент, когда юноша добился внимания той, которая долго на него не смотрела. Перед глазами разыгралась картина, когда девушка призналась в любви, а Хазани отвернулся в другую сторону, победно улыбнулся, а потом, так и не посмотрев на неё, развернулся и просто ушёл.       — Следующий! Ты! — буркнул Харон и пальцем показал на Адраста.       Счастливых воспоминаний у Адраста было и того больше, и все они были связаны с его родными: семейные шумные праздники с весёлыми плясками и песнями, застолья в кругу многочисленных родственников, объятия бабушки и её пламенные поздравления с поступлением в Гайдарос — на этом моменте Адраст расплылся в улыбке и смахнул слезу ностальгии — свадьба, по-видимому, сестры, и ещё воспоминания о разных семейных празднествах меняли друг друга и никак не хотели остановиться на чём-то одном. В определённый момент Харон хмыкнул и прекратил показ радости в этом безрадостном месте.       — Довольно с тебя! — проворчал он и, наконец, воззрился на Анну. — А что ты нам покажешь?       Фортис с трудом отвела взгляд от проницательных, восхитительных глаз Харона, подошла к краю пирса и посмотрела на воду возле кормы лодки. Перевозчик слегка качнул кимбий, волны разбежались по воде мелкой зыбью и тут же утихли. Отражение Анны изменилось лишь на одно воспоминание. Наверно, Фортис сама не ожидала того, что увидит, поэтому, когда картинка прояснилась, она даже отшатнулась на мгновение, однако, воспоминание никуда не исчезло. На поверхности Стикса появилось изображение профессора Блэк, которая впервые предлагает ей сыграть в шахматы. Уют и покой с невероятной щемящей болью завладели сердцем Анны, когда она увидела покои профессора, книжный шкаф за её спиной, парящий и пыхтящий чайник, ждущий, когда ему разрешат разлить чай по кружкам, волшебного шахматного коня, ставящего мат её королю, и кроткую, но победную улыбку на лице Нарциссы Блэк. «Шах и одновременно мат», — бесшумно говорят её губы, а Анна повторяет вслух.       Воспоминание закрылось, а нового так и не появилось.       Харон хмыкнул, оторвал взгляд от воды и снова посмотрел на Светлану:       — Твоя плата, — тыкнул он на неё пальцем, — твоя магия!       — Что? — выдохнула Светлана и, отступив на шаг назад, замотала головой.       — Самое дорогое, что у тебя есть — это твоя магия. Ничем ты так не дорожишь. И это моя цена! Хочешь пройти дальше — откажись от магии навсегда!       — Но… Как…       Светлана, словно безмолвная рыба, открывала и закрывала рот, шокировано смотря на Харона.       Потрясены были и Хазани с Адрастом. Представляя, что с них может спросить перевозчик душ, они беспомощно похватали свои палочки, направили на него и тоже отошли на пару шагов назад.       — Ты! — Харон и бровью не повёл на их угрозы и, указав пальцем на Хазани, проговорил: — Твоя плата — любовь и себялюбие. Тебя никто и никогда не полюбит. Собственная мать будет чувствовать отвращение к тебе, да и сам себе ты отныне будешь противен.       Хазани поперхнулся на этих словах и, скривившись, словно фразы Харона причинили ему физическую боль, подпрыгнул к воде и направил палочку прямо в его сердце.       — Да как ты смеешь требовать такое с меня?! Ты…       — А ты! — Харон не обратил на него внимания и посмотрел на Адраста: — Для тебя нет ничего важнее семьи. Что ж. Если согласишься отдать их память о тебе, то сможешь добраться до Лугов Асфоделя.       В отличие от Хазани и Светланы Адраст не стал спорить с перевозчиком душ, а только сокрушённо опустил палочку в землю и, смахивая одинокую слезу, отвернулся в другую сторону.       Светлана и Хазани продолжали сопротивляться и, перебивая друг друга, кричали на Харона и требовали его внимания:       — Как ты можешь забрать мою магию? Почему навсегда?       — Это слишком большая плата! — кричал Хазани и размахивал своей палочкой.       — Почему ты просто не можешь взять драхмы?       — Это несправедливо!       — Ты не можешь такое требовать! Кем я буду без моей магии? — горько выпалила Светлана и уронила голову в руки.       Хазани что-то ещё пытался сказать, но Харон одним ленивым взмахом руки заставил его замолчать.       — Делайте выбор, да побыстрее! — буркнул он и повернулся к Анне.       Когда Фортис услышала требование Харона к Светлане, то уже понимала, какую он попросит плату от ребят, но не могла представить, что перевозчик может спросить с неё. Одно маленькое воспоминание о самом дорогом и счастливом, что у неё и так забрали. Что ещё может Харон потребовать у неё? Хозяин кимбия, видимо, тоже был в замешательстве. Он некоторое время пристально рассматривал Анну, а потом с неудовольствием проворчал:       — И взять-то нечего. Что ж… — он задумчиво потёр подбородок и ткнул пальцем на сумочку Анны, — расплатишься монетами, которые ты прячешь там.       Этот выбор Харона вызвал, как и ожидалось, бурю негодования со стороны остальных участников.       — Что? Она расплатится монетами? — еле слышно выдохнул Адраст, он что-то ещё шептал, утирая слёзы, но его не было слышно из-за криков Хазани и Светланы:       — Почему ты так несправедлив?       — Каждый из нас должен отдать за переправу что-то очень дорогое, а с неё ты просишь деньги?       — Если уже берёшь плату, то бери равную.       Харон позволил ещё немного пролиться праведному гневу, с ухмылкой наблюдая за бессилием и опустошённостью участников Агонэс, а потом резко поднял руку и воскликнул:       — Молчать!       Крики тут же утихли. С обидой Хазани и Светлана перевели свои взгляды на Фортис, а Харон расположился у рулевого весла и с презрением продолжил:       — Я назвал цену! Если вы согласны платить за переправу, взбирайтесь в лодку. Если же то, что я попросил у вас, дороже, чем то, что забрал Гермес, то можете возвращаться.       Анна даже не посмотрела в сторону ненавистно глядящих на неё ребят, бросила Харону горсть монет и запрыгнула в кимбий. Следом, долго не раздумывая, в лодку забрался Адраст. Анна не смогла долго смотреть в его перекошенное горем лицо и, не дожидаясь того, кто к ним присоединится — и присоединится ли вообще — перебралась на нос и уставилась вдаль реки. По тому, как качнулась лодка, она поняла, что взобрался только один человек.       — Значит так? — услышала Фортис усмехающийся голос Харона.       Повернуться и посмотреть, кто же сел в лодку, она не решилась, хотя была почти уверена, кто бы это мог быть.        — Это твоё решение, — проговорил перевозчик и оттолкнулся от берега, — возвращайся к порталу!       — Вы вернёте мою мать? — с берега донёсся удаляющийся голос Хазани.       — Не я её забрал, не мне её возвращать, — ответил Харон.       Слова его прозвучали так тихо, что вряд ли оставшийся на берегу Хазани его услышал.       Кимбий медленно набирал ход.       Через несколько метров их снова настиг туман, настолько густой, что дальше кормы и носа не было видно абсолютно ничего. Фортис немного перегнулась за борт, чтобы лучше рассмотреть, что впереди, но затея была абсолютно бессмысленной. На расстоянии вытянутой руки за лодкой невозможно было рассмотреть что-либо, кроме цвета воды в реке. Анна удивилась, когда поняла, что вода в Стикс была чистой и прозрачной настолько, что можно было разглядеть дно. Пустое каменное дно без травинки, ни одной рыбы или животного, только мелкие редкие ракушки. Кимбий снова качнулся, угрожая выбросить Фортис за борт, поэтому она вернулась на своё место.       Поворачиваться к соперникам не было никакого желания. Анна чётко ощущала, как две пары глаз почти прожигают её спину. Понимание, что теперь для Адраста и Светланы она не просто конкурент, но и враг, заставило её нервно поёжиться, сильнее сжать волшебную палочку и снова достать флакон с амброзией — сейчас амброзия была особенно нужна — как только лодка отошла от берега на достаточно большое расстояние, силы снова начали покидать, и не только Анну. Она услышала позади тяжёлый вздох Адраста и довольно шумное, частое дыхание Светланы, которой, наверно, сейчас было ещё хуже. Сжав флакон с остатками амброзии, Фортис развернулась. Она хотела было предложить им этот бутылёк, но вовремя передумала.       Случившееся у врат аида — несмотря на то, что Харон показал ей, какая она на самом деле жалкая, что с неё даже взять нечего — поселило в ней чуть больше уверенности и веры в то, что она точно сможет добраться до желаемого. А потом она оглянулась — там ещё несколько испытаний, где ей понадобится и холодный расчёт и силы, которые так быстро забирает это место. О помощи соперникам Фортис быстро забыла. Снова откупорив бутылёк, она опрокинула в себя остатки и с вызовом уставилась в глазеющих на неё Адраста и Светлану.       По глазам было видно, что им интересно, что она только что выпила, но оба не решались спросить. А вот Харон, видимо, точно знал. Он проводил взглядом флакон, который Анна кинула обратно в сумку, ухмыльнулся и, посмотрев вперёд, немного накренил кимбий.       В скором времени туман начал рассеиваться, и они то и дело попадали под лучи сияющего на небосводе солнца. Оно было ярким, как и по ту сторону, но вовсе не грело. Неестественности добавлял и тот факт, что, несмотря на довольно быстрое движение кимбия, в лицо не бил ветер. Пустота, наполненный недвижимым воздухом вакуум окружали их в аиде, а ещё ужаснейшее чувство безысходности и тоскливая тревога, которые вытягивали силы. Воистину живым здесь было не место.       Туман окончательно рассеялся. Впереди показались берега. В этом месте Стикс разделялся на три отдельных притока. Один из них уходил вправо, второй, совсем узкий, приток шёл параллельно с первым, а третий приток немного сужался и вёл дальше вглубь аида. Именно к нему Харон и направил лодку.       — Ахерон и Флегетон, — молвил Адраст.       — Река печали и Огненный приток, — сухо подтвердил Харон.       Судя по всему, Адраст был хорошо осведомлён о загробном мире. Анну это не обрадовало. Она вспомнила о карте, которую ей сунул в сумку Тиберий. Достав её, Фортис сверилась с тем, местом, где они на данный момент находились, и была приятно удивлена, что точно такое же место, где Стикс встречается с Ахероном, было нанесено на карту. По схеме Тиберия и Артура река Стикс была цикличной и окружала загробный мир со всех сторон, а Ахерон пересекал аид с севера на юг, вытекая из Стикса и вновь впадая в него. Судя по карте справа от кимбия открывался вид на Траурные поля и поля Наказаний, разделённых тем самым Огненным притоком, ведшим в Тартар. (1) Подтвердил это и Харон:       — Поля наказаний и Траурные поля, — проговорил он и указал пальцем на правый пустынный берег. — Места потерянных, неприкаянных и страдающих душ. В конце концов они бросаются во Флегетон, уносящий их в Тартар, — говорил он буднично, с хищной улыбкой. — Любимое место царя.       В отличие от левого берега, над полями не светило солнце. Песок у побережья был чёрным, как уголь. А земля там была выжженной и совершенно безжизненной. Анна напрягла зрение в попытке рассмотреть хоть одну душу. Но с воды казалось, что в полях вообще никого не было.       Харон вдруг замедлил и накренил кимбий влево. Они приближались к другому берегу. Песок у воды был светлым, в некоторых местах даже блестел на солнце. А дальше колосилась белая высокая трава.       Анна взглянула на карту. Саплютус корявым почерком отметил это место, как «Луга Асфоделя». Именно это и упомянул Харон, когда брал с них плату за переправу. Значит, это была никакая не трава, а высокие цветы асфоделуса.       Кимбий плавно подплыл к берегу, остановился, и Харон, указывая пальцем, промолвил:       — Идите прямо! В скором времени вас встретят.       Анна и Адраст спрыгнули на берег. Светлана чуть замешкалась. С трудом она поднялась и осмотрелась по сторонам.       — Кто? — спросила она, выбираясь из лодки.       Перевозчик душ ничего не ответил. Он молча оттолкнулся от берега и направил кимбий дальше по течению.       Адраст сразу же пошёл по этому направлению. А вот Светлана задержалась. По какой-то причине с ней осталась и Анна. Находясь на расстоянии, она внимательно наблюдала за Светланой. Девушка тяжело дышала. Сгорбившись под невидимым весом, она молча смотрела на правый берег Ахерона, а потом достала свою волшебную палочку и попробовала колдовать. Ни один взмах, ни одно заклинание не увенчались успехом. По щекам её потекли слёзы, которые она быстро смахнула. Не в силах смотреть на миг отчаяния, Фортис отвернулась, а потом услышала хруст дерева, звук булькнувшей воды, всхлип и глухие шаги по песку. Проходя мимо, Светлана смерила её презренным взглядом и что-то ненавистно сказала по-русски.       Вновь появившееся до этого желание угостить её амброзией у Анны исчезло в ту же секунду.       Луга Асфоделя оказались таким же пустынным местом, как и правый берег Ахерона. На много километров вокруг раскинулись поля странного бело-серого цветка, ни деревьев, ни кустарников, ни намёка на животное или грызуна. Даже души им не встретились, только асфодели. Несмотря на отсутствие ветра, цветы колосились, и из далека казалось, что по лугам пробегает невидимая волна.       Участники Агонэс шли уже около получаса, но их никто так и не встретил. С каждым шагом становилось всё труднее идти, особенно Адрасту и Светлане. Они часто останавливались, чтобы перевести дух. Анна тогда отходила чуть дальше, делала глоток амброзии, восполняя часть сил, дожидалась, когда её нагонят, и они молча продолжали путь.       Через час впереди показался берег реки. Анна, Адраст и Светлана вросли в землю и с недоумением переглянулись.       — Мы ходим кругами? — Адраст задал витающий в воздухе вопрос.       — Быть не может! — проворчала Светлана и с глубоким вздохом села на траву. — Мы шли прямо, как сказал старик.       — Да, — Адраст задумчиво почесал затылок и плюхнулся рядом с ней, — но мы столько времени идём, а нас так никто и не встретил. А ещё вам не кажется странным, что сколько мы идём, и пока ни одной души по пути не увидели? Гомер в Гайдаросе сказал, что аид когда-то кишел душами, сейчас их должно быть значительно меньше. А тут… — он посмотрела вокруг, сорвал один из цветков и, покрутив его в руках, продолжил: — Ни души.       Светлана молча посмотрела на него почти страдальческим взглядом, по которому было понятно, что ей не только отвечать, но даже думать было сложно.       — Может, мы их просто не видим, — предположила Анна и уже без стеснения откупорила третий флакон с амброзией, — аид почти что стерилен. Солнце не греет, вода в Стиксе была чистой, что на дне можно было рассмотреть каждый камешек, мне кажется, что река даже течением своим не обладала. И посмотри, — она указала на невысокие холмы вдалеке, — по полям словно бродит ветер, но я его не чувствую, здесь абсолютный штиль. Может это души создают такой эффект.       — Угу, — устало выдохнул Адраст и с интересом посмотрел, как Анна опустошает флакон.       Выпив всё без остатка, Фортис кинула пустой бутылёк в сумку и достала карту. Они на самом деле всё это время шли прямо и никуда не сворачивали, а значит никак не могли вернуться обратно к Ахерону, если только река не делала крутой поворот. Закорючки и пометки Саплютуса и Рэгиса говорили о том, что в аиде было ещё две реки — Коцит и Лета. Последняя была отмечена на карте поперёк всего аида. Рядом стояла заметка Рэгиса «Возможно».       — Может, это другая река? — Анна свернула карту и взглянула на Адраста.       — Кирьос Зенон говорил, что в загробном мире должны протекать пять рек: Ахерон, Стикс, Флегетон, Коцит и Лета, и ещё есть ручей Памяти, который по ошибке называют рекой, — он пересчитал по пальцам и, сощурившись, посмотрел вдаль, — может это Коцит или Лета. Но если честно… — он вздохнул и огляделся по сторонам, — мне кажется именно такие холмы мы проходили, когда нас высадил Харон. Мы ходим кругами… Может, это и есть очередное задание, — выбраться с Лугов Асфоделя?       Адраст с остервенением вырвал ещё пару цветков, сжал их в кулак, а потом бросил на землю. В этот самый момент внезапный, громкий женский голос заставил всех подскочить на своих местах:       — Как ты смеешь, смертный, осквернять священные цветы?!       Адраст с Анной выхватили свои волшебные палочки и направили в разные стороны, Светлана по привычке тоже потянулась за своей палочкой, но почти сразу безвольно упала обратно на траву.       — Эти цветы росли здесь ещё до рождения твоего прославленного предка! — прогремел голос ещё раз.       А потом рядом с ними вспыхнуло пламя, через мгновение оно материализовалось в высокую женщину. Она словно выпрыгнула из волшебного портала и, ступив ближе, обвела участников строгим взглядом. Её рост, превышающий их всех на несколько голов, сияющая очень бледная кожа, глубокий, почти чёрный цвет глаз, и чуднОе, совершенно ирреальное, сшитое из чёрных колосьев платье говорили сами за себя: перед ними появилась богиня, сама царица этих мест, Персефона. (2) Адраст признал её сразу. Он припал к земле и громко взмолился:       — Περσεφόνη! Βασίλισσα των Σκιών! Κυρία του κάτω κόσμου και κόρη της γονιμότητας! Συγχωρέστε με για την αυθάδειά μου…       — О-о-о, — Персефона была явно удивлена молитве, по-человечески живо она широко распахнула глаза и с интересом оглядела Адраста, — давно ко мне так не обращались. Очень давно!       — …συγχωρέστε μου τις αμφιβολίες και τη δυσπιστία μου σε στιγμές αδυναμίας!  — продолжал молить её Адраст, но Персефона быстро прервала его.       — Хватит, сын Лакоона! Прекрати! — промолвила она строгим голосом и, когда Адраст наконец взглянул на неё, одарила его улыбкой: — Я ведь могу быстро к этому привыкнуть.       Она беспечно пожала плечами и, подмигнув, вдруг протянула ему руку. Адраст побледнел от этого жеста и готов был снова склонить голову перед богиней, как Персефона с милой улыбкой мягко промолвила:       — Возьми мою руку и встань с земли!       Адраст оценивал ситуацию пару секунд, но вскоре подчинился богине и вложил свою ладонь в её. Персефона помогла ему подняться, но затем сама пригнулась к земле, взяла вырванные Адрастом цветы и провела над ними рукой. Порванные, лишившиеся лепестков асфодели ожили в руках дочери Деметры. Она оценила свои труды с самодовольной улыбкой, а потом протянула цветы Адрасту.       — Забери их с собой. Это мой дар тебе от меня. Более я ничего в ответ на твои молитвы дать не могу.       Ни Анна, ни Светлана не решались прервать их диалог, хоть и чувствовали себя забытыми. Обе с открытыми ртами рассматривали высокую, улыбающуюся богиню, которая походила на человека намного больше, чем строгий с загробным голосом Гермес или предвечный Харон с архаичной улыбкой.       — О-о-о, Персифони, — с ликованием проговорил Адраст и дрожащими руками принял дар, — благодарю тебя, о, Вечная! Я буду хранить эти цветки до скончания моих дней.       — Пускай наступит это не скоро, — подмигнула ему Персефона и выпрямилась во весь свой огромный рост.       — У меня тоже есть кое-что для тебя, — Адраст снял с плечами сумку и уже дёрнулся снова упасть на колени, но вовремя опомнился, помялся на месте и вместе с запиской протянул сумку богине. — Это не мой дар, Персефона. Это передала тебе моя наставница, кирия Аспасия. Она сказала, что ты всё поймёшь.       Персефона почти просияла. Улыбку, озарившую её лицо, нельзя было назвать никак иначе, как воистину божественной. А от богини изошло почти горячее сияние, которое ощутили все.       Анна из-за амброзии хоть и не чувствовала сильной усталости, но когда сияние коснулось её, щемящая тревога, сопровождавшая её весь путь в аиде, внезапно исчезла. Да и Светлана, верно, ощутила что-то подобное, так как она без труда поднялась с земли, а лицо её более не выражало вселенскую печаль.       — Ох, неужели далёкая дочь Афродиты прекратила свои поиски и сдалась на мою милость? — пролепетала Персефона и, схватив сумку, быстро пробежалась глазами по записке.       Она рассмотрела содержимое сумки, кивнула головой и снова одарила всех самой радостной, самой счастливой улыбкой вкупе с новой тёплой волной божественного дара. Увидев, как смертные ожили под лучами её божественной сути, Персефона вдруг посерьёзнела и строго обратилась к Адрасту:       — Передай своей кирии, что я принимаю её дорогой дар и даю своё согласие. Скажи ей, я появлюсь, когда придёт время.       Анна на этих словах задумчиво сдвинула брови. Могла ли Аспасия передать содержимое в сумке Персефоне, чтобы та помогла Адрасту пройти путь? Или это была личная жертва? Наверно, такими же вопросами задавалась и Светлана, с интересом рассматривающая сумку в руках богини. Впрочем, дар Аспасии быстро исчез во всполохах синего огня, и Персефона наконец обратила своё внимание на них.       — Приветствую и вас, дочери суровых зим, в моей вотчине, — она внимательно оглядела Анну со Светланой.       Они молча кивнули на её приветствие, что вызвало на лице богини загадочную улыбку. Персефона оглянулась назад и показала на поблёскивающие воды впереди.       — Там река Лифи . Нет переправы через неё, ваша магия не поможет попасть на тот берег и переплыть её не получится — попав в её воды, вы тут же забудете абсолютно всё. Я — ваш единственный шанс попасть на берега Элизия. Чтобы продолжить путь, вы должны пройти моё испытание.       Она прервалась, смерила каждого внимательным взглядом, а потом хищно улыбнулась, отчего все испуганно отшатнулись. Не дожидаясь вопросов, Персефона громко хлопнула в ладоши. И!.. Всё пропало. Испарилась она, исчезли Луга Асфоделя, растворились во тьме Адраст и Светлана. Анна оказалась одна посреди чёрного ничего.       Глухая, непроглядная, холодная тьма окружала Анну.       Предчувствуя опасность, Фортис достала палочку, наколдовала яркий шар света и отпустила его в полёт. Он пролетел несколько метров, но так ничего и не выхватил из тьмы. Казалось, чернота поглощала свет. Пустота вокруг была давящей, а каждый шаг по совершенно отсутствующей поверхности отдавался громким эхом.       — Персефона? — тихо позвала Анна.       Пустота ей откликнулась её собственным эхом.       — Адраст? — попробовала она ещё раз.       Безрезультатно.       — Светлана? — ещё тише попытала счастье Фортис.       В очередной раз ответом ей стало лишь многократное эхо.       Но потом совсем рядом будто что-то шелохнулось. Анна резко остановилась, вгляделась во тьму и напрягла слух.       Тишина!       Да такая, что можно было услышать собственное сердцебиение и гул крови в ушах. Фортис продолжала прислушиваться, стараясь отделить звук своего сердца от происходящего вокруг.       Внезапно рядом, только с другой стороны, что-то также прошуршало.       — Люмос Максима! — прошептала Анна, увеличив шар света в несколько раз.       Некоторое время она не решалась освятить тот участок, откуда снова послышался шорох. Но как только её волнение начала выдавать её магия — сфера пару раз мигнула и вот-вот норовила погаснуть — она направила свет в сторону шорохов.       Когда сияние осветило источник шума, сфера внезапно мигнула ещё несколько раз и на секунду погасла. Но её спасло заклинание произнесённое тем, кто там стоял:       — Люмос Максима! — прошептала точная копия Анны Фортис.       — Какого?..       Выругаться до конца Анне не дал её двойник, который, хищно улыбнувшись, погасил свет. Фортис оказалась в кромешной тьме.       — Люмос! — дрожащим голосом она наколдовала свет на конце своей палочки и быстро огляделась по сторонам — никого рядом уже не было.       — Люмос Максима! — чуть громче прошептала Фортис, вытянула руку с волшебной палочкой в защитном жесте и повертелась на месте.       Ужасающего двойника не было видно.       Затем произошло то, что от Анны потребовало всю её концентрацию и реакцию — без единого звука предательски со спины нечто пульнуло в неё жалящее заклинание. Каким-то чудом Фортис отбила его.       — Эй! — прокричала она. — Кто?..       — Экспульсо, — тихо и со смешком прошептало нечто справой стороны, а следом сверкнуло заклинание.       — Протего! — успела выкрикнуть Анна.       Заклинание отскочило куда-то в пространство, так и не взорвав ничего на пути.       — Кто ты? Что ты хочешь от меня? — прокричала Фортис, перебивая собственное эхо, всё ещё повторяющее защитное заклинание.       Ответа не последовало. И нечто больше не пыталось атаковать. Эхо стихло, и Анна, вращаясь и освещая территорию вокруг себя, заговорила снова:       — Эй! Кто здесь? Где я?       — Нигде! — нечто ответило ей совсем рядом, почти возле уха, даже волосы шевельнулись от его дыхания.       Фортис резко дёрнулась, выставила палочку и уже хотела пустить крутившееся на языке заклинание. Но в кого? Вокруг была только пустота. Фантом будто растворился в воздухе или вовсе не существовал.       Понимая, что мельтешение только сбивает с толку, Анна остановилась, заняла обороняющуюся позицию, всмотрелась в пустоту и прислушивалась.       И нечто прошептало снова:       — Кто я? Я — это ты.       Фортис услышала, как нечто, говорившее её голосом ухмыльнулось, а затем оно прошептало заклинание:       — Бомбарда.       — Протего! — прошипела Анна.       В этот раз её магический щит поглотил опасное заклинание, которое оказалось на редкость сильным, что даже палочка в её руках жёстко завибрировала.       — Кто ты? — процедила Фортис, не меняя позиции. — Почему таишься во тьме? Хочешь бороться, покажись и борись достойно!       Ответом ей стал издевательский смех.       — И кто это заговорил о достоинстве? — с ухмылкой спросило нечто и наконец вышло на свет.       Точная копия Анны Фортис только с длинными волосами игриво вертела в руках палочку и с презрением поглядывала на неё.       — Хотя твои обвинения в недостойном поведении верны. Ты же сама себе их адресовала!       Анна с секунду изучала своё отражение, а потом с таким же презрением выплюнула:       — Ты не я!       Двойник снова злобно засмеялся.       — О-о-о, нет, дорогуша! — с предвкушением протянуло нечто. — Я — это ты. Ты постоянно со мной разговариваешь. Нередко пытаешься заткнуть, но у тебя это плохо получается.       — Чт…       — Чш-ш-ш, — прошипел двойник, приставив ко рту палец, и подмигнул, — прислушайся! Слышишь что-нибудь внутри себя?       По какой-то причине Анна подчинилась, но буквально на секунду. Тряхнув головой, она с угрозой вытянула руку с волшебной палочкой.       — Ум-м-м, как грубо! — нечто обидчиво поджало губы, но через мгновение расплылось в улыбке. — Вернёмся к теме достойного поведения? Угрожать волшебной палочкой тому, кто сейчас тебе вовсе не опасен, нападать со спины, использовать особо опасные заклинания — это ты умеешь мастерски. А признаться самой себе в том, что это подло, мы не можем! — копия сплюнула и сделала ещё один шаг навстречу к Анне.       — Иди к чёрту! — прошипела Фортис и тут же дрогнула от того, что поняла: такие слова она часто говорит сама себе. Длинноволосая копия добавила:       — Ты слишком часто меня туда посылаешь. Придумай уже что-нибудь новое. Ни достоинства, ни фантазии… — нечто закатило глаза, выдохнуло куда-то в сторону, повертело палочку ещё раз и резко направило её на Фортис. — И после этого ты будешь задаваться вопросами: почему? — выплюнуло нечто. — Ты всех пугаешь! Тебя все сторонятся! Абсолютно… все!       Голос копии, несмотря на его громкость, не разносился по пространству эхом, оттого звучал ещё более неестественно и устрашающе, но Анну не трогали её слова за живое, пока на лице копии не появилась нахальная, предвкушающая улыбка.       — Все, — тихо повторило нечто и кивком показало в другую строну.       Рядом с Фортис, с другого бока материализовалась ещё одна копия. Она была уже больше похожа на нынешнюю Анну, с короткой стрижкой, такой, которую ей сделала Нарцисса Блэк, и ещё без выкрашенных прядей.       — Все, — вторила эта копия. — Даже она!       Фортис хотела было отвернуться и проверить наличии первой копии, но не могла отвести глаз от этой. Эта копия смотрела на неё пристальным, немигающим, цепким и очень холодным взглядом. Анна поёжилась, передёрнула плечами и только тогда заметила, что копия тоже держала волшебную палочку наготове.       — Испытание… — Фортис попыталась усмехнуться, но вышло неважно, что вторую копию заставило довольно улыбнуться.       — Ты думаешь, ты ей нужна? — вторая копия заговорщически прошептала и отступила на шаг. — Окстись! И прими уже, что ты родилась одинокой, живёшь одиноко и так же кончишь. Ты не нужна ей так, как она нужна тебе. Хватит лелеять мысль, что она могла быть тебе матерью!       — Я не…! — Фортис повысила голос, но тут же была остановлена наложенным на неё силенцио.       — Кого ты пытаешься обмануть? — усмехнулась первая копия.       — Что? — фальшиво удивилась вторая. — Скажешь, ты не думала об этом?       Околдованная своими двойниками-фантомами или самой собой, Анна молча замотала головой и попыталась отвернуться в другую сторону, попутно стараясь снять с себя силенцио.       — Продолжай убеждать себя в этом! — выплюнула первая копия.       — В этом она ещё может преуспеть, — поддержала её вторая, — но вот обманывать себя мыслями, что она к тебе привязана, что видит в тебе близкого человека так же, как и ты в ней… — копия пригрозила пальцем и расплылась в ещё более довольной улыбке, — этого ты уже делать не можешь. О том ведь говорило всё. Её поведение в последнее время, когда она предпочитала компанию другого человека. Её сравнение тебя с безумной сестрицей, по которой она недолго траур носила… Что говоришь? — нечто подставило руку к уху, будто прислушивается к мыслям Анны, посмеялось и добавило: — Ах да. Её забота. Твой главный аргумент! — оно развело руками. — Так это её работа — заботиться о своих студентах.       Туше!       Анна перестала бороться с заклинанием немоты, к тому же к нему внезапно прибавилось ещё и заклинание оцепенения. Она не могла двинуть ни рукой, ни ногой, даже глаза отказывались двигаться в глазницах. Всё, что ей оставалось, это слушать речи фантомов и смотреть прямо перед собой.       Позади послышался третий её голос, всё также не сопровождавшийся эхом:       — Ты эгоистична, ты не думаешь ни о ком, кроме себя. На всех остальных тебе наплевать. Ох, — нечто насладилось секундным молчанием и продолжило: — Твои думы о ней, твои переживания — выдумка и самообман!       Фортис попыталась дёрнуться, сделать хоть что-нибудь, мысленно наслать на себя ещё и заклинание глухоты, но всё тщетно. Слова фантомов проникали всё глубже, рождая рой сомнений.       — Ты хоть раз спросила её о прошлом, об её мечтах, об её идеях, обо всём том, что она сама спрашивала тебя? — третий фантом обошёл Анну и, впершись тяжёлым взглядом в её глаза, тихо сам ответил: — Нет. Тебе просто нравится её внимание… Настолько сильно, что ты привязалась к этому вниманию… Но к ней ли?       Анна попыталась замотать головой, ведь Нарциссу — самое дорогое — у неё забрали в аид. Нечто словно прочитало её мысли и, отмахнувшись, проговорило:       — Это не аргумент. А что у тебя ещё можно было забрать?       — Жалкая! — грубо бросила первая копия.       Фортис снова попыталась сбросить с себя оцепенение. И что-то начало получаться. Последняя реплика не проникла дальше слуха, не затронула так сильно, как прошлые слова, и у неё вышло двинуть пальцами, а потом как-то очень резко разрушилось силенцио, но показать этого она не решилась.       — Ах да-а, — протянула первая копия, видимо, заметив, что Фортис больше не под чарами, — я какая угодно, только не жалкая, — нарочито пискляво, словно передразнивая, сказало нечто и снова начало играть волшебной палочкой. — А какая? Ты привязалась к её вниманию только по одной причине — у тебя нет цели, нет желаний. Ты ничего не хочешь от жизни, даже не мечтаешь. Пустота! Жалкая пустота!       Последние слова прозвучали громко, и впервые голос фантома разнёсся по пустому пространству эхом.       И Анна ожила.       — Да! — выкрикнула она. — Да! Такая! И что с того?!       Копии вдруг замолчали и как-то странно переглянулись, словно не зная, что сказать, словно не понимая свой оригинал, словно сомневаясь.       — Сомнения, — прошептала Анна и вспомнила слова Оракула: — Вырви сомнений сорняк!       «Вспомнили» это и три фантома. Они последний раз переглянулись, а потом резко и одновременно вздёрнули своими волшебными палочками и выкрикнули:       — Бомбарда!       — Диффиндо!       — Круцио!       От одного заклинания Анна увернулась, от второго помог наколдованный щит, а третье заклинание просвистело совсем рядом, опалив волосы. Теперь точно не было сомнений, что заклинания были настоящими. Её фантомы, её копии, её собственное «я» пыталось разрушить её.       — Протего! — выпалила Фортис, когда нечто послало в неё ещё одно разрушающее заклятие. — Протего Максима! — заорала она, что есть мочи, когда третий двойник наслал на неё непростительное.       Один за одним они обстреливали Анну, не давая ей и шанса раскрыться, чтобы произвести контрзаклинание, повторяли её шаги, её стойку, но не подходили ближе. Когда Фортис во время защиты вдруг ступала на два шага вперёд, фантомы отходили на два шага назад. Анна это заметила, и постаралась не думать об этом, закрыться, не позволить фантомам прочитать её задумку.       — Экспульсо! — прошипел второй фантом, но сила магии от этого не стала меньше.       — Протего! — успела выкрикнуть Фортис.       И в этот раз заклинание разрушения не отрикошетило, а поглотилось её щитом, волшебная палочка задрожала в руках, не позволив наколдовать ещё один щит против двух других заклинаний, от которых пришлось просто уворачиваться. И именно таким образом в два прыжка Фортис преодолела отделяющее её расстояние от второго фантома, с лёгкостью отбила его проклятие, а следом, буквально за мгновение до того, как в неё полетели заклинания других копий, воткнула палочку в область сердце и выкрикнула:       — Редукто!       Но ничего не произошло. Фантом не испарился. Хищно улыбнувшись, он намеривался занести над головой палочку, что не оставляло Фортис времени на раздумья. Чувствуя, что сейчас в её спину полетят ещё проклятия, Анна воткнула палочку в грудь своей копии и с силой надавила. Словно острый нож палочка прорезала плоть, обрызгав лицо и одежду кровью, сломала кости и проткнула сердце. Фантом вздрогнул в конвульсии и тут же испарился.       — Протего! — сразу же выкрикнула Анна.       Через мгновение о наколдованный щит ударилось сразу четыре проклятия. Теперь заклинания копий были слабее, но чаще и быстрее. Фантомы не стояли на месте, не приближались друг к другу, и обстреливали Анну с разных сторон, чтобы у неё не было шанса приблизиться хоть к одному из них.       И снова начался страшный танец. Фортис оборонялась, иногда рискуя и просто отскакивая в сторону, стараясь попутно приблизиться хоть к одной из копий. Она делала два шага вперёд, фантомы — три назад. Анна приближалась к одной копии — она удалялась, а вторая подходила ближе со спины.       Силы начали покидать не только фантомов, но и её. Щит теперь больше поглощал, а не отбивал, из-за чего Фортис всё чаще пропускала проклятия и еле успевала отскочить в сторону. Собрав все оставшиеся силы, Анна решила их направить на закрытие своего сознания, отдав жертву в виде обожжённой кожи на боку — копия с длинными волосами, заметив, что Анна отпустила щит, кинула в её спину слабое поджигающее заклинание, но совсем немного промахнулась. Схватившись за больное место, Фортис покачнулась.       Видимо, предчувствие победы заставило фантомов замешкаться и даже опустить их палочки, чем Анна и воспользовалась.       — Сдохни! — зарычала она и бросила себя на третью копию.       Не используя магию и не сомневаясь, она воткнула волшебную палочку в грудь фантома. Ещё больше крови вылилось из глубокой раны, оросив руки, шею и лицо Анны. Ещё до того, как нечто исчезло, Фортис в два прыжка добралась до самой первой копии, отбила на ходу несколько проклятий и с диким криком проткнула её грудь волшебной палочкой. Фантом дёрнулся, закрыл глаза и с улыбкой на устах исчез.       Заляпанная быстро остывающей, липкой кровью, с надломленной на конце палочкой Анна стояла посреди чёрного ничего, пока откуда-то сверху не послышался голос Персефоны:       — Впечатляюще! — хмыкнула незримая богиня.       Затем прозвучал хлопок, и пространство вокруг резко сомкнулось. Анну выбросило на Луга Асфоделя.       Фортис сощурилась от яркого света и не сразу разглядела перед собой Персефону, которая с нескрываемым изумлением осматривала её.       — По-варварски, конечно, но впечатляюще! Хотя, не так впечатляюще, как у той… второй… Она-то вовсе без магии… — Персефона вдруг задумалась, словно подбирая слово, — справляется, — и опять замолчала и прислушалась, — ан нет, справилась!       Богиня громко хлопнула в ладоши, и рядом материализовалась и тут же рухнула на траву Светлана. Абсолютно без сил, истерзанная, с лохмотьями вместо одежды, с кровоподтёками по всему телу она тяжело дышала и содрогалась то ли от рыданий, то ли от боли.       Фортис было решительно всё равно. Она безразлично отвернулась и с ожиданием уставилась на царицу аида.       Персефона снова о чём-то задумалась, застыв на месте, но через несколько мгновений отмерла со словами:       — Чего не скажешь о мальчишке! Жаль, — она равнодушно пожала плечами, махнула рукой в сторону реки и добавила: — На всё воля судьбы. Ступайте в Элизий!       На этом она отступила, и заполыхавший вокруг огонь скрыл её от глаз смертных.       Анна проводила задумчивым взглядом последние догорающие языки пламени, постояла на месте несколько секунд, а потом, так и не посмотрев на всё ещё лежащую в цветах Светлану, быстрым шагом направилась туда, куда указала Персефона. Впрочем, Светлана в скором времени нашла в себе силы подняться и нагнала Анну как раз у берега Леты. В том месте через реку был переброшен каменный мост, который исчез, как только они преодолели его.       Элизий разительно отличался от тех частей аида, которые они уже успели увидеть. Если Траурные поля и Поля наказаний были кромешным адом, а Луга Асфоделя — чистилищем, то Элизий был раем в подземном мире Гадеса.       Солнце в этом месте всё так же не грело, но точно светило ярче, чем в пустынных Лугах Асфоделя. Под ногами была не жухлая серая растительность, а сочного зелёного цвета трава, которая всё так же колосилась то ли от неощутимого ветра, то ли от душ, невидных глазу живых смертных. И место сие было вовсе не пустынным. От самого берега Леты до горизонта, на сколько мог разглядеть глаз смертного, раскинулись по Элизию тенистые сады яблонь, винограда, вишни, персиков, киви… Но больше всего вокруг было кроваво-красного граната. И воздух здесь полнился прелестными звуками журчащей где-то рядом воды, переливами музыки и, казалось, даже пением.       Фортис Элизий не впечатлил. Оглядев открывшуюся территорию быстрым взглядом, она осушила последний флакон амброзии, сверилась с картой и уверенным шагом направилась через сады на восток. Светлана, несмотря на серьёзные ранения и хромоту, не отставала. Анна несколько раз останавливалась, хотела прогнать преследовавшую её соперницу. Но каждый раз её останавливал жалкий вид Светланы и её хоть и упорный, но всё же растерянный взгляд.       Путь через райские кущи оказался неблизким. Прошло около половины дня, когда они наконец достигли берега реки. Карта Саплютуса и Рэгиса говорила о том, что это северные воды реки Ахерон. Подтвердила это и пришвартованная в нескольких сотнях метрах от них лодка Харона. Оглядевшись, Анна увидела вверху по течению реки и «центр аида» — именно так Тиберий и Артур назвали слияние рек Леты и Ахерона, где они образовывали своеобразный крест. А это значило, что на противоположном берегу должен находиться дворец Гадеса. Но всё, что они видели с этого берега — это фиолетовые поля, так сильно походившие на лавандовые.       — И что дальше? — проворчала Светлана, обращая свой вопрос скорее в пустоту, чем Анне.       Фортис убрала карту в сумочку и, пока Светлана была занята поисками переправы, достала свою надломанную волшебную палочку, посмотрела на неё долгим взглядом и перевела свой взор на противоположный берег.       Трансгрессировать в вытягивающем силы аиде с неисправной палочкой было бы самоубийством — Анна со злостью заткнула палочку за пояс.       — На Элизиум будет открыта дорога, с судьбой встреча ему предстоит… — тихо себе под нос проговорила она слова Оракула. — На Элизиум будет открыта дорога, с судьбой встреча ему предстоит… — повторила она ещё раз и ещё: — На Элизиум будет открыта дорога, с судьбой встреча ему предстоит…       Повторяя одни и те же строки снова и снова, Фортис приближалась к кромке воды. Когда мелкая волна почти облизывала носки её кроссовок, она вновь подняла голову и посмотрела на тот берег. Ей показалось, что над водой будто что-то блеснуло. Фортис уже хотела использовать палочку, чтобы снять возможно защитные заклинания или чары невидимости, как палочка вовремя недовольно выбросила в воздух сноп белых искр, напомнив о своей поломке. Светлана этого не увидела. Взяв горсть песка, Анна бросила его в реку. И — о чудо! — вместо того, чтобы утонуть в реке, песок рассыпался над водой в воздухе, будто по поверхности.       — Что это? — рядом появилась Светлана.       Анна не ответила. Вместо этого она взяла ещё горсть песка и рассыпала над Ахероном. И в этот раз песок засыпал невидимую поверхность.       — Да это же мост! — воскликнула Светлана и, не раздумывая, запрыгнула на невидимый подъём и почти бегом поспешила на тот берег.       Фортис ринулась следом.       Но они не успели преодолеть даже половины моста, как дорогу им преградил появившийся из ниоткуда огонь. Божественное иссиня-чёрное пламя почти поглотило бежавшую впереди Светлану. Вскрикнув от боли, она отпрянула назад и начала баюкать покалеченную руку. А огонь за считанные секунда обратился в трёх высоких женщин в глухих белых одеяниях.       — Мойры! — Анна признала их сразу.       Самая высокая среди них богиня ступила вперёд, игриво перебросила из руки в руку веретено с серебряной нитью и внимательным взглядом посмотрела сначала на обожжённую их огнём Светлану и затем на Анну. Она ещё раз покрутила в руках веретено, отошла назад и оглянулась на самую низкую среди них троих.       — Лахесис! — звонко позвала она.       Богиня пониже достала из пол своих одеяний то ли кружку, то ли ведёрко и, неотрывно глядя на участниц, начала трясти этим приспособлением. По звуку было нетяжело определить, что в кружке — кости.       — Жребий был брошен давно! — прокряхтела она и выбросила из кружки на невидимую мостовую лишь одну игральную кость. — Но покажем его лишь сейчас!       Она замолчала. Губы её не двигались, но Анна и Светлана, судя по её вытянувшемуся лицу, слышали голоса. Их было много, они были громкими, долгое время они составляли лишь какофонию, но постепенно голосов становилось меньше, и можно было разобрать слова:       — Только герой истинный и телом, и душой сможет преодолеть границу и попасть во дворец царя. Выбор сложный, но предрешённый… И после него — судьбой так решено — не найти покоя герою ни на земле, ни в загробном мире… Не проси… Не проси… Не повторяй просьбы дочери Афродиты… Этот выбор ещё не предрешён…       А затем голоса резко замолчали. Мойры разошлись в разные стороны, открыв вид на чёрный дворец с высокими пиками.       — Даже не смей! — услышала Анна позади голос Светланы. — Ты слышала мойр, судьбой выбран победитель. И это точно не ты!       Фортис тихо усмехнулась, обвела безразличным взглядом трёх богинь и с вызовом повернулась к своей сопернице.       — А кто победитель? — с хищной улыбкой прошипела она. — Ты? Побитая собственным «я», лишённая магии…       — Я… — начала Светлана и подошла ближе. — Я…       — Ах да, — перебила её Фортис и взяла в руку свою поломанную палочку. — Предсказание русской вёльвы. Точно. Я помню…       На этом лицо Светланы вытянулось, она хотела было что-то ещё сказать, но Анна ей не дала такого шанса:       — И ты думаешь, что мойры сейчас вторили ей? — Фортис подошла почти вплотную к Светлане и угрожающе направила волшебную палочку в её грудь. — Но вот какой момент, дорогуша, — она чеканила, почти вбивала каждое слово, растягивая сладость удовольствия от появляющегося страха в глазах соперницы, — думаю, мы услышали разное… И даже если тебе предсказали победу, в моих руках магия, — она уколола Светлану в подбородок поломанным кончиком палочки и прошипела: — Только дёрнись!       И Светлана отступила.       Стараясь не выдавать своего волнения, Анна развернулась на пятках и кинула последний взгляд на всё это время молчавшую мойру.       — Атропос, — вспомнила Анна при виде сверкающих ножниц в одной её руке и дрожащих четырёх серебряных нитей в — другой. Та мойра ухмыльнулась испуганному взгляду Фортис, махнула ей на прощание ножницами и убрала три нити в карман. Сглотнув, Анна быстро отвернулась и направилась ко дворцу.       Во дворце уже были открыты ворота. Широкая чёрная лестница от атриума, утопающего в листве близко стоящих гранатовых деревьев, привела на самый вверх к тёмному мрачному коридору.       Не страшась и не сомневаясь, Фортис быстро прошла по нему. Но последние метры стали испытанием. В конце коридора она наткнулась на глухую стену, а по бокам стояло четыре стеклянных гроба. Каждый до краёв был заполнен какой-то янтарно-жёлтой жижей, в которой плавали тела. В одном из них она без труда узнала Нарциссу Блэк.       — Мерлин! — выдохнула Фортис и подскочила к гробу.       Она уже планировала опустить руки и достать оттуда того, за кем пришла, но была остановлена тихим, но не принимающим возражений приказом:       — Стой!       Фортис отскочила от гроба и направила свое бесполезное оружие в сторону звука.       Между двумя противоположными гробами, прислонившись к стене и сложив руки на груди стоял и архаично улыбался царь загробного мира.       — Извини! — проговорил он и оттолкнулся от стены. — Не хотел напугать.       — Гадес! — благоговейно выдохнула Анна.       Она ожидала увидеть перед собой живое воплощение ужаса, но никак не статного, синеглазого блещущего ухоженной сединой бога, ещё более человекоподобного, чем его супруга. Его кожа не светилась, как у Персефоны, он не явился из огня в золотых одеяниях, как Гермес, не оглушал звуком своего голоса, как мойры. Если бы не рост, то его можно было бы принять за обычного человека с необычным цветом глаз. (3)       — Не стоит притрагиваться к этой жидкости, — проговорил Гадес и кивком показал на гроб, — это асфоделевый мёд, он сдерживает смерть тела без души.       — Смерть? — не поняла Анна и вернула своё внимание безмятежному лицу Нарциссы Блэк. — Она мертва?       — Не совсем, — загадочно протянул Гадес и одарил Анну любезной улыбкой. — Тело без души. Она в тронном зале. И как только ты захочешь, я верну её тебе.       На этих словах он подошёл к стене, которой оканчивался коридор, дотронулся до неё рукой, и стена тут же исчезла. Вместо неё коридор от просторного, округлого тронного зала отделяла лишь посеребрённая, магическая вуаль.       — Ах да, — Аид глянул на Анну, — поздравляю с победой в Агонэс, — фраза прозвучала совершенно не торжественно, да и не заботила Анну победа.       — Верни мне её душу! — потребовала она.       Аид смерил Фортис изучающим взглядом, затем отвернулся к вуали и проговорил:       — Позволь мне предложить тебе самой забрать душу той, кто тебе так дорог? Она как раз ждёт тебя в тронном зале.       — Мне придётся пройти сквозь это? — Фортис кивнула на вуаль. — Эта граница. Верно? Живым далее не пройти… — Анна уставилась в ожидании на Аида.       Тот пожал плечами, подвёл Анну ближе к призрачной вуали и скучающим тоном проговорил:       — М-м-м, да, но героям путь этот открыт. Герой пройдёт через границу невредимым.       — Да. Мойры сказали об этом, — Анна с сомнением переводила взгляд с Гадеса на границу и обратно, — но я не Одиссей и не Орфей, — проворчала она, но от границы не отодвинулась.       — Ты не узнаешь, если не попробуешь, — Гадес ухмыльнулся и, не дожидаясь ответа Фортис, прошёл через вуаль, — ты же победила в Агонэс. А значит есть в тебе что-то от полубогов, — он прервался, о чём-то подумал и заговорщически добавил: — Да и она уже тебя заждалась. Кстати об этом.       Он громко, что даже стены задрожали, щёлкнул пальцами, и в центре тронного зала материализовалась призрачная душа Нарциссы Блэк. Анна ахнула при виде своего профессора и почти подчинилась чувству, что потянуло её через границу, но вовремя остановилась и кинула опасливый взгляд на стеклянный гроб, в котором окружённое желтоватыми тенями умиротворённое и словно живое лежало тело Нарциссы.       — Смелее! — поторопил её Гадес и подошёл к душе.       Более Фортис не раздумывала. Глубоко вдохнув, она перешагнула через границу и оказалась в тронном зале целой и невредимой.       На этой стороне душа профессора Блэк не была призрачной. Словно живой человек из плоти и крови она одарила Анну счастливой улыбкой и протянула к ней руки.       — Профессор Блэк! — пискнула Анна и бросилась в её объятия. — Мерлин! Я сделала это. Сделала! Я нашла вас!       — Я же тебе говорила, что ничто не заставит меня сомневаться в твоих возможностях! — тихо молвила Нарцисса и с силой сжала Анну в своих объятиях. — Я так горжусь тобой! Так горжусь! Ты настоящий герой! Моя девочка…       В этот раз Фортис не сдерживала своих эмоций. Она прижималась к душе самого дорогого человека, хваталась за её одежду, словно за спасительный круг, прятала хлынувшие слёзы у неё на груди и тихо молила, сама не зная о чём и кого. Теперь, когда оголённая душа, сжимала её с такой же силой, что и она, шептала неразборчивые нежности на ухо, — сказанное фантомами забылось, покрылось мраком и осталось лишь тенью сомнений.       — Нам надо уходить! — нескоро опомнилась Фортис и с трудом выбралась из объятий. — Идёмте!       Анна потянула Нарциссу за руку, но душа не тронулась с места. Лицо её скривилось, словно от боли.       — Анна! — выдохнула душа Нарциссы и почему-то воззрилась на улыбающегося Гадеса.       — Что? — не поняла Фортис. — Что такое?       Некоторое время душа Нарциссы и Гадес смотрели друг на друга, словно о чём-то молча переговариваясь. С каждой секундой промедления Фортис это нравилось всё меньше.       — Профессор Блэк! — позвала она её. — Нам надо идти! Сейчас же!       — Нет, Анна! — решительно ответила Нарцисса и вернула ей взгляд.       — Что значит нет?! — в изумлении Фортис взглянула на Гадеса.       Тот лишь пожал плечами и махнул рукой в воздухе. За его спиной появились родственники уже бывших соперников.       Внезапное понимание причины отказа выбило весь воздух из лёгких. Анна быстро замотала головой и почти беззвучно затараторила:       — Нет! Нет! Нет! Нет!       — Анна, послушай! — Нарцисса схватила Фортис за плечи и хорошенько встряхнула. — Послушай меня! Ни одна душа не стоит другой души! Ты же понимаешь это!       — Нет! — решительно и очень громко прокричала Фортис.       — Это было условие Оракула, — срывающимся голосом захрипела Нарцисса.       Удерживая Анну перед собой, она искала её взгляда. Но Фортис не желала ни слышать, ни смотреть на неё. Она отрицательно мотала головой и тихо плакала.       — Прошу тебя, милая, послушай меня! — Нарцисса стиснула Анну за плечи, рывком прижала к себе и быстро зашептала: — Условие Оракула… или богов было ясным — одна душа в одни руки. Ты единственная, кто дошёл до дворца… Другим и не суждено было… Но Аид… Он готов пойти на сделку. Обменять душу, необходимую герою, на три других. Ты должна это сделать! Ты должна согласиться!       Подавлять свои рыдания душа более не могла, как и говорить. Всхлипывая, обливаясь слезами, Нарцисса поцеловала Анну в макушку. С гримасой боли и еле выдерживаемого страдания она оторвалась от Анны и взглянула в её лицо.       — Я не могу, — еле слышно прошептала Фортис и снова замотала головой, — я же победитель. Мне выбирать. Я выбираю вас.       Эгоистичное упрямство не желало идти на сделку. Но очередное возражение разбилось о снисходительную, грустную улыбку души и её тихую, настойчивую мольбу в глазах.       — Но вы… мы…       — Давай сделаем что-то очень светлое и хорошее вместе? — Нарцисса утёрла слёзы и вернула своё внимание Анне.       — Разве это правильно? — Фортис с нескрываемой ненавистью стрельнула взглядом в три других души и в очередной раз попыталась потянуть Нарциссу к выходу.       — Да, правильно! — спокойно ответила Нарцисса. — У них ведь нет выбора. А у нас с тобой он есть. Даже одна душа не стоит другой души, Анна. Что уж говорить о трёх?       — Выбор предрешён! — завыла Анна, вспомнив слова мойр. — Я не хочу, не хочу! Не хочу!       Душа Нарциссы притянула Анну к себе, уложила её голову на своё плечо и, мягко поглаживая её по волосам, всё шептала и шептала слова уверения, слова нежности и сожаления, пока громогласный Гадес не сообщил о том, что время на исходе.       — Каков твой выбор, победитель? — спросил он, когда Нарцисса выпустила Анну из объятий.       Через силу, еле дыша, Фортис прошептала что-то неразборчивое и просто указала пальцем на трёх других душ.       Аид кивнул головой, махнул рукой, и души тут же исчезли.       — Все участники уже на той стороне, — молвил Аид и, подойдя к душе Нарциссы, по-хозяйски положил свою большую руку на её плечо, — избранные тобой души вернулись в свои тела и ждут тебя вместе с Хароном у моста. Ты можешь возвращаться!       Всё ещё держа Нарциссу за руку, Анна замотала головой.       Гадес загадочно улыбнулся и, как бы между прочим, добавил:       — Если хочешь, я могу забрать тебя… потом… когда настанет твой час, — он подмигнул Фортис.       Анна всё так же молча отрицательно покачала головой.       Гадес упрашивать не стал. Он одобрительно улыбнулся и кивком указал на границу.       — Тебе пора на ту сторону, Анна.       — Ступай, милая! — Нарцисса слегка сжала её пальцы и отпустила руку. — Иди!       На ватных ногах, не разбирая дороги, сквозь пелену слёз и поселившегося в голове мрака, Анна покинула дворец, дошла до кимбия Харона, в котором её ждали ненавистные лица, и каким-то чудесным образом оказалась перед аркой портала. Избранные ею трофеи первыми покинули аид. А она ещё некоторое время всматривалась в догорающий и медленно погасающий сигнальный огонь священного светоча.       Фортис заставила себя вступить в портал. А как только она оказалась в храме Посейдона, портал тут же закрылся. Пустая арка ещё некоторое время стояла мёртвым грузом позади неё, но вскоре тоже исчезла. Из последних сил Анна вышла на свет. Среди общего веселья от встречи с родными, никто не заметил страдающего победителя Агонэс, упавшего в объятия ещё шокированного и ничего не понимающего наставника.