А на дороге — кости мертвецов

      Бинты были слабо завязаны. Момо сейчас не в состоянии делать перевязку брату из-за разногласий, поэтому Минхо проявил самостоятельность. Он снял косуху со сломанной молнией и бросил её на стол. Джисон открывал новую упаковку бинтов. — Поможешь? — хмыкнул Минхо и указал на футболку. Джисон взял её за края и помог снять. Он и представить не мог, что, освободив Минхо от старых бинтов, он обнажит чужую душу. Кожа торса и рук была розовой с белесовато-серым струпом с толстыми желеобразными пузырями. Третья степень ожога. — Жуть, правда? — поморщился Минхо. Джисон промолчал. Минхо вручил ему свежие бинты и попросил выйти из «транса». — Почему ты скрываешь свои раны? — наконец выдавил он и начал перевязку. — Я не в той ситуации, чтобы демонстрировать свои слабости, квокка. Все пострадавшие заслуживают жалости и поддержки, но если они устроят коллективный плач, то не выживут, — сказал Минхо. Его кожа не потеряла чувствительность. Каждое джисоново прикосновение отдавалось болью в теле, которую старший с трудом сдерживал. — Ещё будучи в корпусе средней школы, мы договорились с ребятами, что не станем делиться своим прошлым. Мы решили бороться до конца. Так мы стали сильнее, — он грустно ухмыльнулся и добавил: — не хочу, чтобы на меня смотрели с жалостью, поэтому даже не смей жалеть и подбадривать меня! Джисон немного разозлился. — А как я должен реагировать на твои ожоги? Хвалить их? Минхо, это так не работает. Я испытываю к тебе сочувствие, которое перекрывает восхищение твоим мужеством, терпением и силой. Но держать такую ношу под замком молчаливости — не выход. Кто-то мог задеть твои раны, делая тебе больно, кто-то мог не знать о них и взваливать на тебя работу выше твоих физических возможностей, да что угодно! У Джисона руки тряслись, когда он бинтовал чужое тело. Минхо эта реакция забавляла. Он начал смеяться. — Ты так уверен в том, что мной могут помыкать? Квокка, я в себе уверен, так что и ты следуй моему примеру. — Ты такой упрямый, Минхо, — рвано выдохнул он. Старший взял его за руку и приложил её к своей груди. — Ты умная квокка, ты правильно сказал, что мы с тобой носим маски, а друг в друге находим тех, перед кем можем их снять, — Минхо погладил большим пальцем чужую ладонь, — за всё время, проведённое с ребятами, я ни с кем не смог сблизиться. Все либо боялись и старались держаться подальше, либо видели во мне кумира и подражали. Потом ты появился, отпор мне дал, теперь переживаешь за кожу, при виде которой тянет блевать… — Не говори так! Кожные покровы пострадали, но от их вида не тошнит. Что с тобой случилось в прошлом? Я понял, что ты не комплексуешь по поводу внешнего вида, ты просто не хочешь пугать остальных, ведь если они увидят, что их главный защитник травмирован, то поселят в своей душе чувство страха за будущее. Джисон провёл подушечками пальцев по изуродованному торсу. Минхо отвернулся, крепко стиснув зубы. Тема болезненная. — Ты читаешь меня так, словно свой дурацкий учебник по физике, — криво усмехнулся старший. — Нет, я тебя понимаю, а не анализирую. Джисон взял Минхо за подбородок. — Посмотри на меня, — Минхо подчинился, — я не знаю, живы ли мои родители, из близких у меня только вы, но ты… — он выдержал паузу, собираясь с мыслями, — ты мне по-особому дорог, поверь. Сколько раз я попадал в передряги, и сколько раз ты меня выручал. С тех пор я чувствовал с тобой особую связь, но не знал, как к тебе подступиться. Если ты будешь со мной скрытным, то я сдамся, я перестану предпринимать попытки поговорить с тобой и оставлю в покое. Не возвышай стену между нами, ведь мы оба этого не хотим. То было не просто общение, то была не просто неприязнь. Симпатия? Что-то похожее, но чуть больше. Удивительно, но всё это взаимно. Каким бы ярым гомофобом не был Минхо: к Джисону его тянет неимоверно. Минхо прижался к чужому лбу и рвано выдохнул в губы. — Если ты после моего рассказа станешь смотреть на меня иным взглядом, я приму повторную попытку выбросить тебя в окно, — он поцеловал младшего в лоб, — ещё перед вспышкой неизвестного вируса в моём доме случился пожар. Я успел спасти сестру, а когда ринулся за родителями, то встретился нос к носу с пламенем. Я успел закрыть лицо руками, поэтому оно не пострадало. Тогда я утратил всякий смысл жить дальше. Я винил и до сих пор виню себя в этом пожаре, потому что возгорание случилось по моей неосторожности. Мы с сестрой потеряли родителей. На Момо легла непосильная ноша. Помимо меня ей нужно было присматривать и за своей семьёй, воспитывать первенца. Они с мужем копили деньги на мою операцию по пересадке кожи, но всё оказалось в пустую, квокка, — за весь его рассказ не было слышно жалостливого тона, Минхо говорил максимально холодно, — с появлением мертвечины я вновь обрёл смысл. Ребята нуждаются во мне, — он неестественно улыбнулся, — квокка нуждается во мне, — улыбка стала ехиднее. — Минхо, я… Он пытался подобрать нужные слова. — Не говори ничего, просто будь в курсе. Пока мы не обретём спасение в этой ситуации, к своему прошлому я не вернусь, — строго произнёс он. Джисон коротко кивнул, но на душе было не спокойно. — Спасибо, что открылся мне. Минхо потерял родителей, потерял смысл, который со временем вернул, потерял здоровье, но не потерял себя. Момо потеряла родителей, мужа и ребёнка. Теперь понятно, почему в ней преобладало чувство ответственности за чужие жизни, нервозность, постоянные страхи и подозрения. Брат и сестра нуждались не только друг в друге, но и в людях, которые могли их поддержать. У Момо был Хёнджин, с Минхо было сложнее. — Ты ведь смотрел на меня глазами какающей собаки. У меня не было выбора! — Хватит меня дразнить! А-а-а! — взвыл Джисон, на что Минхо засмеялся ещё сильнее. Спустя какое-то время Джисон закончил перевязку. С Минхо он забывал о всех проблемах и расслаблялся. — Бинты закончились, но при следующей вылазке в город я постараюсь добыть ещё! — сказал Джисон. — Постарайся выжить. Минхо потрепал его по голове. — Пора возвращаться. — Стой, квокка! Ты ведь соображаешь насчёт Феликса? Он кадрит тебя, дружбой с его стороны даже не пахнет, — ледяным тоном отрезал Минхо. — На что ты намекаешь? — Джисон вскинул бровь, — ревнуешь? — Чанбин ревнует, — недовольно бросил Минхо, — я и так знаю, что ты только моя квокка, — фыркнул он, — моя ручная квокка, не феликсова грязная фантазия. — Воу, полегче! Ты такой собственник, — младший обезоруженно поднял руки. — Тебя разве не предупреждали об этом?

***

Нужно было организовать отряд для поисков еды. — Разделимся на две группы: одна останется в школе, другая отправится в город, — заключил лидер. — Мы с Момо останемся, — сказала Дахён, — нужно постирать одежду. Раньше этим занимались Юна и Йеджи. Это собрание Дахён не пропустила. — В этот раз я пойду с вами, а Чанбин останется в школе, — выкрикнул Минхо. — Чанбин, ты согласен? — поинтересовался Сынмин. Тот положительно кивнул. — Я на вылазку, — живо отозвался Джисон. — Я с вами! — повторил Феликс. — Ты точно не хочешь остаться? — обратилась к нему Дахён. — Нет, я пойду, — уверенно сказал он. Феликс подмигнул Джисону, и Минхо не сумел воздержаться от колкостей. — Чонин, ты за главного, — Сынмин опустил руку на плечо младшего, — выйдешь с Чанбином в дневной патруль. Тот поворчал, но согласился. Феликс передал карту лидеру, и тот обозначил новый маршрут. Дорога получилась длинной, поэтому парням следовало быть осторожней. Еда и вода заканчивались. Покинув территорию школы, парни тихо двинулись в сторону станции. Чем дальше — тем тревожней. Минхо, будто чувствуя внутреннее волнение Джисона, похлопал его по заднице. Тот удивлённо вскинул брови, подумав, что какой-то неправильный зомби решил пошалить, но когда понял, что это Минхо, то улыбнулся в ответ. Впереди Джисон разглядел небольшую аптеку. Он тут же вспомнил о бинтах Минхо и таблетках от головы Феликса. Аптека могла быть опустошена другими выжившими, но попробовать стоило. — Давайте зайдём туда, — шепнул он на ухо лидеру и указал на аптеку, — мы могли бы найти полезные медикаменты. — Это не по плану, но ты прав, — сказал Сынмин, — здание небольшое, мы с Минхо осмотримся снаружи, а ты с Феликсом поищешь лекарства. — Мы быстро, — кинул Феликс. Минхо нахмурился. — Встретимся у того дорожного знака, — Сынмин махнул в сторону дороги. — Хорошо. По пути Джисон и Феликс не встретили ни одного зомби. Аптека не выглядела разрушенной, но полки были опустошены. — Тут так чисто, — удивился Феликс, — кажется, не так много людей было здесь. Он раскрыл рюкзак и убрал в него антисептики. Джисон нашёл бинты и очень обрадовался. — Ты поэтому настоял на аптеке? — Феликс кивнул на упаковки с бинтами, — в них нуждается только Минхо, — он грустно улыбнулся. Джисон заметил обезболивающее, стянул его с полки и помахал перед лицом белокурого. — Тебе это нужно, — сказал Джисон и убрал упаковку в рюкзак. Феликс округлил глаза. — Ты запомнил? — Разумеется. Надеюсь, на какое-то время боли перестанут тебя беспокоить. Феликс, я ни разу не пожалел, что уговорил Сынмина заглянуть сюда. Здесь были нужные тебе таблетки, теперь я спокоен. Младший обрадовался. Джисону показалось, что феликсовы глаза заблестели. Не успел Джисон заговорить, как Феликс крепко обнял его. — Спасибо. — Всё в порядке… Феликс накрыл джисоновы губы своими и поцеловал очень чувственно. Джисон стоял как вкопанный с округлившимися от удивления глазами. — Нам пора, — как ни в чём не бывало сказал Феликс, нехотя отстранившись от Джисона. Они направились к выходу. За дверью послышался странный звук. — Что за хрень? — нахмурился Джисон. Феликс поднёс палец к губам, заставляя получше прислушаться. Звук становился всё громче. — Мерзкие твари! Сдохните! Парни отступили назад. В дверном проёме появился мужик, который тащил за собой кусок огромной металлической трубы. Джисон выступил вперёд, прикрывая Феликса, и крикнул: — Мы не зомби! Мужик не слушал, а орал своё. — Падаль! Сдохните! Он принял их за зомби и собирался убить. — Джисони, беги! — крикнул Феликс и оттолкнул его. Тот задел полку плечом. — Нет, свалим вместе! Невменяемый замахнулся над феликсовой головой и чуть не ударил по ней, если бы не Джисон, который успел ухватиться за другой конец трубы. — Джисони, туда, — Феликс схватил его за руку. Они бросились в сторону запасного выхода, на бегу сбрасывая всё, что попадалось на пути, чтобы задержать мужика. — Заперто…