High Speed!

Спустя четыре дня Харука вернулся к занятиям по плаванию. Он прошел в раздевалку; у него все еще была одышка, но все то же неизменное выражение лица. Макото уже переодевался. — Хару... — Да? — Не «дакай» мне тут! Как это понимать? Тебе, что, уже стало лучше? — Я в норме, - пробормотал Харука, недовольно поглядывая на взволнованное выражение лица Макото. — Это НЕ нормально! Ты так тяжело дышишь, ты вообще уверен, что у тебя уже нет жара? Харука отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и открыл дверцу своего шкафчика. Макото повысил голос, явно выходя из себя: — Хару! — Я сюда пробежкой добрался. — Откуда? — Очевидно, из дома, - сказал Харука, забрасывая сумку в свой шкафчик. — Эй, Хару, ты ведь сегодня не был в школе, не так ли? — Макото! Твердый и решительный тон Харуки в сочетании с лязгом металлической дверцы шкафчика заглушил слова Макото. — ...Ч-что? Харука неспешным шагом двинулся с места и, проходя мимо Макото, положил руку тому на плечо. — Спасибо тебе. С этими словами Харука покинул раздевалку. Внезапно Макото ощутил какую-то слабость. От этих неожиданных слов у него отвисла челюсть и брови взметнулись вверх. Каким-то непостижимым образом все его волнение за Харуку исчезло без следа. Как обычно, Харука попробовал проплыть тысячу метров кролем. Его дыхание в то время, как он находился в воде, и близко не было таким тяжелым, как на пробежке. Напротив, Харука ощущал, как восстанавливаются его силы. Вода всегда оказывала на Харуку именно такой эффект. Он солгал, когда говорил о том, что ему стало лучше. На самом деле ему стало легче только сейчас. Школа не вылечила бы ни его тело, ни сердце, и потому он оставался дома. Как только Харука почувствовал, что силы возвращаются к нему, он постепенно начал увеличивать скорость. Харука прорывался вперед сквозь облака блестящих пузырьков кислорода, и когда он вынырнул из воды, одинокая ладонь была протянута к нему. Она была намного тоньше и нежнее, чем рука Макото. «Кажется, что от моей хватки она просто сломается» - подумал он, помедлив секунду, не решаясь принять ее. Харука снял с себя очки и посмотрел наверх, после чего его глаза сузились. — Добро пожаловать обратно. Я рада, что ты так скоро поправился. - С улыбкой, подобной распустившемуся подсолнуху, Аки посмотрела на него. Это была именно та рука, которую Харука оттолкнул в тот день под сенью тополей. Он принял предложенную руку и выбрался из бассейна. — Спасибо. — Не за что. Склонив голову направо, чтобы вытряхнуть воду, попавшую в уши, Харука тихо спросил: «Твой шарф...» Только лишь эта короткая фраза сорвалась с его губ. Солнечная улыбка Аки слегка увяла: «Да?» — Я тут подумал, ты, наверное, больше не захочешь его носить после того, что с ним случилось... Даже после того, как шарф был выстиран, уже поменяв цвет на светло-коричневый, он больше не смог вернуть себе былую белизну, но Харука, все равно, доверил шарф Макото, отдав задание вернуть его Аки. — Да, Татибана-кун передал мне его. - Аки понурила голову. Харуке было любопытно, считала ли она своей виной то, что он, Хару, упал в реку. — Не роняй его больше. — Прости. «Не извиняйся. Я здесь один, кому следует просить прощения». — Мне жаль, что я доставил тебе неприятности. После слов Харуки, лицо Аки посветлело. К ней вновь вернулась солнечная улыбка. — Ох, нет, совсем никаких! - Аки отрицательно мотнула головой. Всего лишь из этого короткого разговора, Харука понял, как же сильно, на самом деле, волновалась Аки. Уже некоторое время кто-то усиленно пытался докричаться до девушки: «Заки! Эстафета вот-вот начнется!» — Иду! - ответив на оклик, она помахала рукой Харуке: - Увидимся! — Ага. Аки убежала, все еще с улыбкой на лице. Мимоходом столкнувшись с пробегавшей Аки, Рин пришел, чтобы увидеться с Харукой. — Нанасэ, мы тоже занимаемся эстафетой. «Эстафета? Зачем мне заниматься этим?» Как только Харука подумал об этом, тут же подбежал Макото, все это время гнавшийся за Рином. — Только через мой труп. На сегодня уже достаточно, Хару. Тебе нельзя перенапрягаться, - Макото очутился по правую руку от Харуки с озабоченным и решительным выражением лица: все в его поведении говорило о том, что он был твердо намерен защищать Харуку от всего и вся. Если Макото и дальше собирается волноваться о нем так сильно, Харука охотнее вновь прыгнет в воду и ему все равно, эстафетой он будет занят или чем-то другим. — Что за эстафета? Я плаваю только вольным стилем. - И взглядом не удостоив Макото, Харука обратился с вопросом прямо к Рину. — Как раз, вольным стилем и будешь плыть. — Хару. Раздражаясь из-за назойливой заботы Макото, Харука прошел вперед аккурат мимо него. — Хару! После того, как Макото в очередной раз крикнул в спину Харуки, его голос был заглушен свистком. В эстафете, которую они практиковали сегодня, особый упор делался на дайвинг. Выстроившись по обе стороны 25-метрового бассейна, они ныряли и проплывали до противоположной стороны, где выбирались из воды и вновь выстраивались в шеренги. После чего все вновь повторялось до тех пор, пока не истекло время. Можно сказать, что на временные показатели в эстафетах большое влияние оказывают именно то, как пловец взял старт и как он завершил заплыв. После того, как пловец взял старт и оказался в воде, решительного переворота в показателях он уже не сделает, так как принцип плавания везде один и тот же: чем больше силы ты вкладываешь на то, чтобы продвинуться вперед, тем больше сопротивления оказывает вода. Иными словами, не будет преувеличением сказать, что ключевым моментом является именно извлечение максимально-возможной пользы из своего старта и той силы, которую ты приложишь, чтобы оттолкнуться от стартовой тумбы. Поэтому вам необходимо точно знать, под каким углом совершать прыжок в воду и каким образом удерживать свое тело под водой, а для этого необходимо тренироваться. В эстафете, проплываемой вольным стилем, необходимо было нырять четыре раза. Технически, заплыв вольным стилем подразумевает, что пловцы могут плыть любым способом, каким только пожелают. Но поскольку обычно выбирают именно кроль, «вольный стиль» и «кроль» в корне стали синонимами. Следовательно, целью этих тренировок было улучшение техники кроля. Харука с изящной легкостью и точностью совершил прыжок в бассейн и проворным, умелым движением вошел в водный массив. Он гладко скользил вперед, рассекая воду сильными гребками, затем коснулся прохладной глади противоположной стены. Над головой Харуки мощным движением бросился в воду Рин. Он не был хоть сколько-нибудь выше Харуки, но в ногах имел силы больше, чем у того же Харуки или Макото. Причина, по которой он мог плыть с такой бешеной скоростью и дикой мощью по короткой воде, скрыта именно в том, что сила его стартового толчка была мощным оружием. Харука размышлял об этом, выбираясь из бассейна. Во время заплыва на сто метров по короткой воде, была возможность трижды оттолкнуться от стены в то время как, в заплыве по длинной воде - только один раз. Следовательно, в случае с Рином, малый по длине бассейн давал ему огромное преимущество. Это также было причиной того, что на городском соревновании он опережал Харуку первые семьдесят метров заплыва. И именно это было причиной того, почему Харука во что бы то ни стало продолжит бегать. Харука не собирался отрицать того, что был кто-то, кто плыл быстрее него. Но он не собирался смириться с этим так просто. Не то, чтобы он желал побеждать или ненавидел проигрывать; просто он не мог вот так просто взять и принять тот факт, что был кто-то, кто мог чувствовать воду лучше, чем он сам. Если бы кто-то спросил Харуку, смогут ли занятия бегом сделать его способными отталкиваться при старте дальше, он бы честно ответил, что не знает. Однако, все же был кое-кто, кто мог прыгать дальше, чем он когда-либо был способен, и если этот человек бегал, то для Харуки это было достаточной причиной, чтобы самому заняться бегом. Погруженный в размышления об этом, Харука наблюдал за тем, как плыл Рин. Макото стоял перед Харукой. На нем были плавательная шапочка и водонепроницаемые очки. Он совершенно не был похож на школьника. У него были сильные плечи и широкая грудь. Хотя он не был особо мускулист, он, все равно, обескураживал соперников одним лишь своим видом даже тогда, когда просто стоял на стартовой тумбе, готовясь к прыжку. Рин коснулся стены, и Макото прыгнул в воду, подняв огромный столб брызг. Он яростно прорывался сквозь воду к цели, вкладывая в гребки всю свою силу. Даже несмотря на то, что никто не засекал его время, он, все равно, выкладывался до истощения. В этом был весь Макото. Все такой же Макото, плывущий все так же, как и всегда. Все тот же Макото, который всего за пару метров до цели вдруг резко остановился, неожиданно прерывая эстафету. «Он, что, глотнул воды?» - задался вопросом Харука, но все это выглядело отнюдь не так. Здесь было что-то иное. И вроде не было похоже, что у Макото свело ногу. Он просто держался на плаву, не двигаясь с места, и захлебывался воздухом, тяжело и часто дыша, словно пытаясь стерпеть боль. Рин, который только успел выбраться из бассейна, вновь бросился в воду и подплыл к Макото. — В чем дело, Татибана? Макото задрал очки кверху, нацепив на плавательную шапочку, и выдавил из себя улыбку. — Извини, я в порядке. Похоже, просто немного не в форме. Чувствуя, что эта улыбка в любую секунду могла перейти в слезы, Харука отвел взгляд от Макото. Затем, не оборачиваясь, он направился в душевую комнату. Когда идеи каждого класса об общем выпускном проекте были собраны вместе и тщательно пересмотрены, в конце концов, был принят за основу именно план Аки. Официально было решено, что они посадят цветочную клумбу вокруг вишни. Как только дело было решено, приготовления были сделаны сей же час, и в мгновение ока планы проекта были объединены вместе. Вскоре после этого в классную комнату принесли огромное количество глины, и после занятий класс немного напоминал мастерскую по производству кирпичей. В широком пространстве, освобожденном от парт, которые оттащили к стене, расстелили голубой брезент, и глина была кучей собрана в центре, образуя целые горы. Глина уже не была красной, но после того, как ее обожгут в печи, железо в ней окислится, и она вновь окрасится в красный цвет. Работа началась с размешивания глины. Каждый человек должен взять кусок поделенной на порции глины и отнести к своему рабочему закутку, и затем, чтобы выпустить из глины весь воздух, каждый должен будет усердно приложить все силы, чтобы ее тщательно размять. Вся эта процедура должна быть аккуратно выполнена, иначе глина потрескается, когда будет томиться в печи. Харука старался не думать о том, что эти кирпичи будут сложены вокруг вишневого дерева, и пытался сконцентрироваться на самом процессе, как если бы это было очередным творческим проектом. — Итак, Нанасэ. В то время, как Харука мял свой кусок глины, Рин подошел к нему поговорить. Никак не отвечая, Харука просто поднял на него взгляд. — Я тут хотел спросить тебя о следующей встрече. Хочешь принять участие в смешанной эстафете? Под «встречами» подразумеваются городские соревнования по плаванию, где собираются все лучшие члены клубов. Следующая встреча будет после выпускной церемонии, примерно в конце марта. Ежегодно все клубы города собираются вместе в одном здании и показывают себя во всем великолепии. Именно на одной из таких встреч они впервые и встретили Рина. С тех пор, как они перешли в шестой класс, Харука и Макото ходили почти на каждую встречу. Все собрания были разделены на возрастные и половые группы, поэтому всего проводилось около трех или четырех соревнований, благодаря чему каждый мог принять участие. Но Харука не участвовал нигде, кроме соревнований по вольному стилю. Он трижды одержал победу на встречах, посвященных плаванию кролем. Макото же принимал участие в соревнованиях по плаванию как кролем, так и брассом, и вот уже дважды выиграл в заплывах брассом. — Я плаваю только вольным стилем, - сказал Харука, вновь приковав взгляд к глине в своих руках. — Бли-и-ин, ты зациклен, как маньяк, Нанасэ. Все в порядке, ты можешь стать нашим спецом по вольному стилю. Верно, Татибана? Руки Макото замерли, когда он неожиданно для самого себя был вовлечен в разговор. — Если мы собираемся плыть смешанную эстафету, что же нам делать с баттерфляем? Не лучше ли плыть ту эстафету, что вольным стилем? Для смешанной эстафеты нужна команда из четырех человек, каждый из которых будет плыть на спине, брассом, баттерфляем или вольным стилем. Но в школе Иватоби не было никого из их возрастной группы, кто мог быстро плавать баттерфляем. Рин, казалось, был немного удивлен словами Макото: — Мы справимся со смешанной эстафетой. Я буду плавать баттерфляем. Татибана, ты можешь плыть брассом, и тогда все, что нам нужно, это найти кого-то, кто будет плыть на спине, верно? Здесь нет никого, кто особо отличался бы в этом, но до тех пор, пока он хоть как-то может плыть, мы трое сможем выложиться за четверых. Давайте хорошенько поищем кого-нибудь подходящего для плавания на спине. Макото, видимо, сраженный наповал напором Рина, ничего на это не ответил и вернулся к размешиванию глины. А вот Харука, напротив, замер и прекратил работу. — Я всего лишь сказал, что плаваю только вольным стилем. Не делай из этого такие поспешные выводы, будто бы я согласен участвовать в эстафете. - Харука говорил тихим тоном, но попытался вложить в него всю свою силу и уверенность. Рин вздохнул, невольно опаляя дыханием глину, которую мял в своих руках. Весь его вид говорил им: «Детишкам, которые не желают никого слушать, однажды придется больно обжечься». Однако его тон излучал такую же силу и уверенность, какая была у Харуки. Более того, он был абсолютно решительно настроен. — Вот почему я сказал, что ты возьмешь на себя вольный стиль, Нанасэ! Говорил же, нет?! В конце реплики Рин сорвался и повысил тон. Только сказав это, он захлопнул рот, но было уже слишком поздно. Их одноклассники, которые россыпью оккупировали брезент вокруг них, тут же подняли на него пристальные, подозрительные взгляды. Макото тоже замер, вскинув голову, чтобы посмотреть на Рина. Неизвестно, что там было на уме у Рина, но он неожиданно вскочил с места. В любом случае, под давлением десятков пар глаз, уставившихся на него, он попытался как-то себя прикрыть: — И-итак, о чем это я? Ах, да, давайте напишем послания на кирпичах. Слова, которые нам нравятся, ну, или что-то типа того. Давайте напишем все, что хотим запечатлеть на века, все, что пожелаем. Все, что угодно, идет? Как только Рин понял, что его «шифровка» потерпит фиаско, даже если он будет строить себя самого неравнодушного к процессу выпускника, тут же поднялась Аки: — Это прекрасная идея, не так ли? Этот короткий комментарий Аки резко сменил атмосферу в классе. Все начали наперебой говорить о том, что именно они хотят написать, и класс вновь ожил. Плечи Рина расслабились, и он облегченно выдохнул. Харука и Макото, как ни в чем не бывало, продолжили месить глину. Рин опустился на пол и молча вернулся к размешиванию своего куска глины. На этой ноте день подошел к своему логическому завершению, и тема эстафеты более не поднималась. Бесконечная вереница тонких, перистых облаков проносилась над горой Мёуджин. «Интересно, будет ли сегодня на мосту Муцуки так же ветрено?» Размышляя об этом, Харука бросил взгляд на циферблат своих ручных часов. Если сравнивать с его прошлым разом, сейчас он зашел немного дальше. Не то, чтобы он как-то специально измерял расстояние или с кем-то соревновался. Просто по какой-то причине ему нужно было знать свое время. Если кто-то и был здесь, с кем он себя сравнивал, против кого боролся и кого пытался превзойти, так это вчерашний Харука. Попытка зайти дальше своих собственных возможностей и сделать шаг в совершенно новый, неизведанный мир, открывающийся за этой, казалось, непреодолимой гранью... Возможно, это было именно тем, чего он желал и к чему стремился. «Это не похоже на воду. В этом не было ровным счетом ничего исцеляющего» - думал Харука. Но даже несмотря на то, что он был в этом так уверен, все же здесь было что-то такое, что делало его свободным и независимым, когда он бежал. Он чувствовал, что может зайти так далеко только на суше. Даже учитывая это, он все еще ощущал большую разницу между бегом и плаванием. Но пока Харука так бежал, он почти мог прийти к ощущению того, что эти две вещи, на самом деле, имели одно и то же значение. В то время, как Харука был погружен в смутные и расплывчатые размышления об этом, он уже приближался к мосту Муцуки, и вот рядом с ним раздался шум еще одной пары бежавших ног. — Нанасэ-кун, утречка! Когда кто-то окликнул Харуку, он обернулся за тем, чтобы увидеть Хазуки Нагису, который бежал в ногу рядом с ним. — Утречка, - невнятно пробормотал Харука. Все, что у него было общего с Нагисой, так это только то, что они ходили в один клуб по плаванию, и то, что они оба были достаточно «удачливы» получить женские имена. Нагиса был на год младше Харуки и учился в пятом классе. Харука и представить себе не мог, зачем Нагиса бежал. Затем Харука начал задаваться вопросом, почему Нагиса бежал с таким счастливым выражением лица. — Нанасэ-кун, недавно ты стал бегать каждый день, да? - Его сладкий голосок особенно отчетливо врезался в голову Харуки. — Немного. Харука был уверен, что его однозначный ответ сведет разговор на нет. Не было ни единого шанса, что он сможет игнорировать Нагису постоянно, но пока Харука бежал, он не хотел думать о других вещах. Харука не хотел, чтобы что-то, кроме бега, сейчас волновало его сердце. Он чувствовал, что ощущение свободы, которое давал ему бег, сейчас вот-вот оборвется вновь, с силой уносимое мыслями о другом, чуждом. — Я вот тоже... - Поскольку от бега у Нагисы уже сбилось дыхание, его голос так же прерывался. - Я подумал, что мне с этого дня тоже следует начать бегать, но ничего, если я буду бегать с тобой? У Харуки не было причин отказать. — Да как хочешь. — Что, правда? Вот круто! — Но если ты не сможешь держать темп, я не буду тебя ждать. — Идет. У Харуки не было никакого желания продолжать разговор с Нагисой. Он прибавил скорости еще до того, как они добежали до моста. Вздох Нагисы растворился где-то позади него, и Харука вновь очутился в своем, принадлежащем только одному ему, мире. Мерзкое предчувствие Рина стало воплощаться в реальность сразу же, как только он осознал, что именно так и будет. Когда он вынырнул из воды после того, как проплыл тысячу метров баттерфляем, эти огромные карие глаза вновь впивались в него взглядом с бортика бассейна. Как и всегда, с тех пор, как он впервые встретил Нагису. — Ну что еще? - Рин уже знал, чего хочет Нагиса, но, все равно, отважился задать этот вопрос. — Ты все же можешь плыть баттерфляем, да? — Да, могу. И что? — Ты в этом довольно хорош, да? «Да что ты, мой баттерфляй никогда не сравнится с твоим «кузнечиком». — Ты собираешься поплавать, верно? Я взгляну на это. - Рин быстро выбрался из бассейна. Он уже бросил бесполезное сопротивление. — Эм... я решил сделать небольшой перерыв в занятиях баттерфляем. «Догадываюсь, что ему это уже просто надоело. Похоже, он уже не ждет от занятий улучшения результатов». — Что ж, тогда, полагаю, я уже тебе бесполезен, не так ли? — Нет, я вовсе не это имел в виду! Эм... Мацуока-кун, ты будешь плыть на следующей встрече? — Надеюсь, да. Рин заметил Аки. Она стояла у дальней дорожки бассейна. Был ли это Харука тем, кто там плыл? — Что ты будешь плыть? — Смешанную эстафету. Да, это был Харука. Он двигался в воде мягко и плавно с грацией птицы, парящей высоко в небе над океаном. Так мог плыть никто иной, как Харука. — Нанасэ-кун будет плавать с тобой? — Нанасэ и Татибана еще не решили, но я уже говорил с ними. «Аки, что, дожидалась Харуку, пока тот вдоволь наплавается?» Стоило Рину только задаться этим вопросом, как Аки внезапно пошла прочь от бассейна. Но пока она шла, она еще несколько раз бросала взгляды обратно на Харуку. — Раз, два, три. Кто же у вас четвертый? — Пока никто. Как только Аки исчезла из поля зрения Рина в толпе, Харука вышел из бассейна. — Ну, тогда позвольте мне присоединиться к вам! Я быстро плыву брассом. - Нагиса сделал щенячьи глазки и весь засиял. — Да ни в жизнь. Рину было интересно, не пользуются ли Аки, сбрасывая на ее плечи слишком много дел. «Что ж, до тех пор, пока для нее это не является слишком уж большой обузой, то, думаю, все в порядке». — Но почему нет? — Разве парень, который бросил баттерфляй на половине пути, может быть быстрым? — Ты не прав, я не бросал, я просто беру перерыв! — Тогда зачем тебе брать перерыв? — Потому что я намерен плыть брасом в вашей эстафете, поэтому вместо баттерфляя я занимаюсь им. — Что? Да кто тебе позволит?! — Да ладно вам, позвольте мне присоединиться к вашей команде! — Невозможные вещи на то и невозможны, что их быть просто не может! Поскольку конца этому спору не было видно, Рин просто развернулся и направился прочь, оборвав разговор. Крики Нагисы «Снобище! Скупердяй!» пустым звуком влетели в одно ухо Рина, а в другое вылетели, никак не затронув его нежное эго, а сам Рин поспешил убраться от Хазуки подальше. — Что ты написал на своем кирпиче? - Аки подошла к Харуке и, сев рядом с ним на скамью, которую тот занял после занятий по плаванию, примостилась сбоку от него. — «Вольный». Это был прямой и откровенный ответ, который содержал голый минимум необходимой информации. — Это так на тебя похоже, Нанасэ-кун. «Вольный» может значить как «жить свободно», так и «вольный стиль», верно? Вообще-то, эта надпись ни разу не имела такого глубокого смысла. Харука сказал Рину, что он «волен плавать» так, как сам того пожелает, то бишь кролем. Поэтому он, задетый за живое, в сердцах наскреб эту надпись на кирпиче. Харука ответил лишь потому, что Аки спросила, но он и думать не позаботился о том, чтобы сделать этот ответ вежливым и удобоваримым для нее. Даже более того, Харука хотел спросить Аки, пришла ли она сюда задать ему именно этот вопрос или же у нее было какое-то другое дело к нему. Как будто поняв, что за мысли крутились сейчас в голове у Харуки, Аки набрала в грудь воздуха и выпалила: — Эм, Нанасэ-кун... Только Аки заговорила, как тут же умолкла, позволив словам повиснуть в воздухе. Харука подумал, что это не похоже на нее. — Что? - спросил он, побуждая ее продолжить. Услышав в интонациях Харуки мотивирующие нотки, Аки кротко улыбнулась и вновь заговорила. — Знаешь, я собираюсь плыть смешанную эстафету. С Мики, Маки и Юки, всего нас четверо. Это довольно забавно, да? Если взглянуть на наши имена, мы выглядим почти как сестры. - Сказав это, Аки негромко рассмеялась. Харуке было интересно, проглотила ли она таким образом именно те слова, которые, на самом деле, хотела сказать. «Что бы там ни было, это не имеет значения» - подумал он и смутно ответил: — Да, почти. Макото, который только что завершил заплыв, уже выбирался из бассейна. «Как раз вовремя, чтобы заменить меня». Харука мог занять освободившуюся после Макото плавательную дорожку бассейна, а Макото мог стать партнером Аки для разговора. Харука поднялся со скамьи и направился к стартовой тумбе. — Нанасэ-кун! Аки вскочила и окликнула Харуку, чтобы тот остановился. Он замер, но ничего не ответил. Аки, сглотнув, выдавила из себя следующие слова так, как будто приняла очень важное для себя решение: — Я думаю, тебе следует принять участие в эстафете. Харука не обернулся, а просто посмотрел на Аки через плечо: — Зачем? — Ну, потому что ты самый быстрый среди шестиклассников, ведь так, Нанасэ-кун? — В заплыве на пятьдесят метров Мацуока быстрее. Харука отвернулся и продолжил идти к бассейну. Он прошел мимо Макото, с которого все еще стекала вода, и направился прямо к стартовым тумбам, после чего прыгнул в воду. Наконец, оставив пристальный взгляд Аки где-то далеко позади, под водой Харука вновь был освобожден от своих оков. — Эй, Хару. Ты сегодня снова бегал? - спросил Макото, когда они вытирались полотенцами в раздевалке. Харука почти прошептал свой ответ, осознавая, что Рин одевается прямо за его спиной: — Я бежал сюда, но... Харука ожидал, что Рин скажет что-нибудь, но вместо этого он услышал голос Нагисы: — С сегодняшнего дня я тоже начал бегать! Нанасэ-кун сказал, что я могу бегать с ним. — Что? - воскликнул Рин громким насмешливым тоном, бросив долгий тяжелый взгляд на Харуку. Рин выглядел так, словно пытался сопоставить это со своим собственным видением Харуки, и задавался вопросом, не недооценил ли он его. — Только если он не будет плестись позади. - Стоило лишь Харуке сказать это, как Рин вновь осклабился в усмешке. Харука начал вспоминать, как же сильно, на самом деле, раздражал его Рин. И вот Макото, наконец, подлил последнюю каплю масла в огонь, отчего чувства вновь захлестнули Харуку с головой. — Пожалуй, мне тоже следует заняться бегом. Макото проговорил это так, словно сказал это в шутку, но Харука прекрасно знал, что он не шутил. Харука догадывался, что Макото задумал это предложить еще с тех пор, как задал вопрос о том, бежал ли Харука по дороге сюда. Харука вновь ощутил беспричинное раздражение, потому что у него просто не было предлога отказать. — Повторяю: я не буду ждать вас. — Все в порядке, я не такой медлительный. — Нет, я хочу сказать, что ты всегда поздно выходишь из дома. — Ах, вот ты о чем. - Неясная тень пронеслась по лицу Макото, что заставило Харуку задаться вопросом, видел ли он, Хару, только что нечто странное или же это был просто обман зрения. Но не успел Харука распознать, что же это было на самом деле, как Макото вновь вернулся в свое прежнее состояние, растянув губы в привычной теплой улыбке. — Ничего, начиная с завтрашнего дня, я буду выходить пораньше. «Так какого черта ты делал до сегодняшнего дня?» Обстановка накалялась, у Харуки вертелись на языке совсем неподходящие слова, которые готовы были уже вот-вот выплеснуться наружу, но Нагису понесло еще дальше. — Могу я и до дома бежать с тобой? Харука вытащил сумку из шкафчика и захлопнул дверцу. — Только если переоденешься быстро. С этими словами, он рванул из раздевалки. — Ах, подожди! Все еще надевая второй носок, Нагиса вырвал сумку из своего шкафчика и бегом помчался за Харукой. При этом, он выглядел так забавно, что Рин и Макото не сдержались и прыснули от смеха. Когда они, наконец, отсмеялись, возникло такое ощущение, словно температура в погрузившейся в тишину раздевалке внезапно упала. Макото взял свою сумку из шкафчика и неловко махнул Рину. — Думаю, мне тоже пора домой. — Татибана. Макото, который уже успел сделать шаг за порог раздевалки, замер. Когда он обернулся посмотреть на Рина, у того был непривычно серьезный вид. — Что такое? — Что ты думаешь об эстафете? — Что думаю..? Ну, я не против принять участие, но... Как же тяжело было Макото, когда спрашивали его личное мнение о чем-либо. Не было ни малейшего шанса, что он мог дать какой-то другой ответ. Ни чуть не обрадовавшись этому ответу, Рин кивнул несколько раз. Казалось, это был не тот ответ, которого он ждал. — Нанасэ будет плыть эстафету? «Пожалуйста, уговори его» - вот что Макото, на самом деле, расслышал в вопросе Рина. Похоже, единственным, о чем и о ком волновался Рин, был Харука. — Даже если бы я попросил его, думаю, все кончилось бы одним и тем же. — Ах, не говори этого! — Ну, думаю, я мог бы попробовать поговорить с ним... — Я рассчитываю на тебя. Опаляемый взглядом этих глаз, которые так и говорили, что «ты единственный, на кого я могу положиться в этом деле», Макото ощущал себя под небольшим давлением. — Что ж, тогда увидимся позже. — Ага. Макото покинул раздевалку и пружинистой походкой вышел в фойе. Однако, Харуки нигде не наблюдалось. То, о чем попросил его Рин не было чем-то неотложно-срочным, просто Макото не хотел волноваться об этом дольше необходимого, а желал сразу покончить со всем. Вот и все. Он также не был намерен долго и упорно уговаривать Харуку, давить на него. «Если Харука не хочет этого делать, тогда и мне все равно» - думал Макото, - У меня нет причин доставать его разговорами о смешанной эстафете». Харука был волен сам выбирать, что ему плавать. Макото снял цепь со своего велосипеда с лязгом, тут же эхом раздавшимся по улице. Он бросил взгляд на то место, где Харука всегда оставлял свой байк. Сегодня там был припаркован чей-то чужой велосипед. Без Харуки велостоянка казалось такой безжизненной и холодной. «Начиная с завтрашнего дня, я буду бегать». В своем сердце Макото еще раз проговорил свои слова, которые недавно так просто были обронены в раздевалке. Затем он взобрался на велосипед и надавил на педали. Он нагнал Нагису еще до моста Муцуки. Прямо впереди уже бежал через мост Харука. «Поднажми, Нагиса!» - крикнул Макото, и Нагиса вскинул взгляд на него, дыхание Хазуки рассеивалось белыми облачками на морозном воздухе, а сам мальчик уже задыхался. Нагисе стало бы лучше, если бы он мог остановиться передохнуть, но Харука оставлял его позади себя. Макото чувствовал бы себя просто ужасно, если бы тоже хладнокровно оставил Нагису позади. Он замедлил скорость, чтобы ехать синхронно бегу Нагисы. — Не останавливайся, Нагиса! Завтра у Макото будет другой шанс поговорить с Харукой. Не было никакой особенной нужды торопиться. Поэтому Макото пересек мост Муцуки, подбадривая Нагису, когда тот с трудом бежал против сильного ветра. Когда Макото добрался до дома, он немедленно пошел за лопатой и начал копать в углу сада. Не прошло и минуты, как он закончил свою работу. Затем он открыл парадную дверь и включил свет. На верхней полке обувного комода, где он его и оставил, лежал аквариум с золотыми рыбками. Там было две золотые рыбки, которые покачивались на поверхности воды. Они не плавали, и их жабры неподвижно обвисли, рыбки просто тихо лежали там. Их чешуйки были покрыты белыми крапинками, и одного взгляда было достаточно для того, чтобы понять, что они были больны. Каждый день после того, как Макото приходил домой из школы, он вычищал аквариум и посыпал воду лекарством, чтобы подлечить их, но сегодня, когда он вернулся домой, обе рыбки всплыли на поверхность и оставались неподвижны. Макото мягко опустил руку в аквариум. На ощупь что-то теплое объяло кончики его пальцев. Поскольку теперь это был всего лишь аквариум с застоявшейся водой, он не ощутил ни малейшего импульса жизни в нем. Макото сомкнул пальцы вокруг безжизненно всплывших золотых рыбок и взял их в руку. Не дрогнув ни одним плавничком, они покоились в тишине на ладони Макото. Он отнес золотых рыбок в уголок сада и положил их в ямку, вырытую им всего пару минут назад. Макото присыпал их землей, и на этом похоронная церемония был закончена. «Они прожили такие короткие жизни и закончили вот так» - подумал он, и что-то глубоко внутри него, в груди, надломилось и защемило. — Держу пари, вы бы хотели еще немного поплавать, не так ли? - Все еще держа в руках лопату, Макото поднялся с земли. Но даже стоя, он не мог оторвать взгляда от горстки грязи. - Мне так жаль. Отбросив лопату в сторону, Макото бегом рванул к входной двери и убрал фильтр из аквариума. Сейчас там была только тихая, темная, уже не имеющая никакого значения вода. «Почти такая же, как та, что поглотила тогда Харуку». Макото чувствовал, что ему нужно идти, он не мог оставаться сейчас один. «Я хочу увидеть Харуку». — Макото. Как только Макото собирался подняться по каменным ступеням вверх в чернеющую вечернюю даль, кто-то окликнул его, чтобы остановить. Сердце Макото тяжело и глухо билось в грудной клетке, и его ноги замерли. «Голос Харуки...» Макото медленно поднял свой взгляд, как будто пытаясь им объять все ступени. Одинокий широкий сводчатый проход был освещен лучами заходящего солнца, и мрачными когтистыми лапами начали выступать тени. И тем, кто стоял там, под сводчатым проходом... был Харука. [Иллюстрация - http://vk.com/photo44668712_308748143] «Ждал ли он меня?» Как только Макото задал этот вопрос своему сердцу, он тут же отверг его. «Этого просто не может быть». Макото знал, что это было невозможно, но все еще какая-то часть его надеялась на это. Ноги сами собой повели его. К Харуке... Макото начал взбираться по каменным ступеням, все это время смотря на Харуку. Он не отводил от него взгляда. Он, черт возьми, просто не мог оторвать своего взгляда от Харуки. Словно увлекаемый вперед, Макото провел весь путь до одинокого сводчатого прохода до тех пор, пока не подошел к Харуке настолько близко, что, казалось протяни он руку, коснулся бы его. — Хару... ты все это время был здесь? — Да. - прошептал Харука, его лицо, как всегда, не выражало ни одной эмоции. — Ты знал о том, что я приду сюда? - Даже прекрасно зная о том, что все это было просто невозможно, Макото, все равно, не мог себя заставить прекратить задавать эти вопросы. — Не-а. «Тогда почему...» — ...ты стоишь в таком месте? — Смотрю на закат. Макото посмотрел в ту сторону, куда был направлен завороженный взгляд Харуки. Он видел багровый горизонт и скрываемое за ним солнце, сплетаемое распростертыми вдали кленами и вязами с тонкими, перистыми облаками, готовое вот-вот утонуть в небесном мареве цвета крови. Из-за того, что закат был спрятан за облаками, солнце уже не было таким обжигающе-ярким и были ясно видны его очертания. Солнце было почти одного размера с луной. По мнению Макото, все это выглядело красиво, но все же вид не был достаточно необыкновенен для того, чтобы так уж сильно завораживать. «Может все же он ждал здесь именно меня». Харука сказал, что это было не так, но Макото хотел верить в обратное. Вера в это успокаивала пульсирующую боль в его груди. — Я тебе был для чего-то нужен? - Лицо Харуки было освещено лучами заходящего солнца, отражая багровый свет. — Да, но думаю того, что я хотя бы просто вижу твое лицо, уже достаточно. — И какого черта это должно значить? - Харука слегка осклабился, обнажая зубы в маленькой улыбке. — Это дико-странно, да? - Макото вскинул брови и рассмеялся. Если подумать, то у него было такое ощущение, словно прошла вечность с тех пор, как он и Харука говорили друг с другом, вот так, только вдвоем. В последние дни было такое впечатление, что куда бы они ни пошли, Рин всегда увязывался за ними. Внезапно Харука посмотрел прямо в глаза Макото. Вечернее солнце озарило их обоих и, казалось, своим мягким маревом коснулось самой глубины их чувств, осветило своим теплом самое их существо, и Макото казалось, что он мог заглянуть Харуке в самое сердце. — Макото. — Что такое? — Ты боишься воды? Сердце Макото пропустило удар. Его ладони вспотели. Горло пересохло, и в груди ощущалась тяжесть. Он чувствовал себя так, словно ему не хватало кислорода в воздухе, окружающем его. Макото попытался притвориться спокойным и беспечным, но он не мог скрыть своего прерывистого дыхания. Макото заглянул Харуке в глаза. Он осознал, что он был единственным, чье сердце сейчас было обнажено. Именно так все и было еще с тех самых пор, как они были детьми. Для кого-то, кто сам никогда не говорил о себе, Харука знал о Макото все и даже больше. Макото уже убедился в том, что тот знал все. И все же Харука делал вид, что не знал ровным счетом ничего. А сейчас сердце Макото было совершенно открыто и так уязвимо. Но он, все равно, не видел больше никакого смысла прятать свои истинные чувства. Не донимая и не оказывая давления, Харука просто спросил своим обычным тихим тоном: — Все это время? Макото кивнул, не говоря ни слова. Ничто не могло исправить то, что вода его пугала, и не имело значения, мог он плавать или нет. Неважно было, как быстро он плыл, было в воде скрыто что-то такое, от чего он не мог сбежать, избавиться, забыть. Даже когда вода казалась спящей, умиротворенной, она могла пробудиться в любой момент и атаковать его. Боязнь этого скрытого под тоннами воды «нечто», боязнь теней и мрака - все эти пугающие ощущения всегда были в сердце Макото. Харука задал еще один короткий вопрос: — Почему? Макото не имел ничего против того, чтобы Харука задавал вопросы. На самом деле, он чувствовал, что желал дать Харуке знать. Возможно, он все это время ждал того, что Харука спросит его об этом. С другой стороны, Макото было стыдно от того, каким слабым он был. Не то, чтобы он хотел что-то скрыть; дело в том, что он держал все это в себе вдали от чужих глаз слишком долгое время. — Когда мы были маленькими, мы оба видели группу людей в белых одеждах, шедших рядами, верно? Ты ведь... помнишь? Харука коротко кивнул ему. Лицо девочки, которая обернулась посмотреть на них, врезалось в подсознание Макото и отпечаталось в нем на долгие годы, и сейчас он думал, что Харука тоже должен помнить это. — Очевидно, затонул большой рыбацкий корабль. По-настоящему большой, с дюжинами людей на борту. Корабль был всего в трех километрах от бухты, в открытом море. - Лишь спустя несколько лет после того, как Макото увидел процессию тех людей, он узнал, что же, на самом деле, произошло. Харука отвел взгляд к океану, и Макото тоже посмотрел туда. Ветер дул так сильно, словно пытался унести своим порывом солнце и поскорее скрыть его за горизонтом. — Каждый день мы безопасно проплываем три километра. Почему рыбаки затонули в месте, подобном этому? Причина, по которой они не могли проплыть такую короткую дистанцию, должна была быть скрыта в море. Но даже если бы они попытались узнать, в чем именно она заключалась, они, определенно, не смогли бы найти ответ. В любом случае, это было не то, что можно было увидеть невооруженным взглядом. Макото не мог придумать этому иного объяснения. — Когда бы я ни заходил в бассейн, я теряю спокойствие. Вместо того, чтобы плыть, я чувствую себя так, словно бегу от чего-то. Даже несмотря на то, что я нахожусь не в океане и что я могу запросто коснуться ногами дна... я всегда убегаю от воды. Харука слушал молча, не прерывая и не расспрашивая. Солнце тонуло за горизонтом, и небо начало темнеть. Все еще будучи обращенным лицом к океану, Макото прикрыл глаза. Затем он медленно перевел свой взгляд обратно на Харуку. — Когда ты упал в реку, Хару, я был так напуган, что дрожал от страха. Даже когда я пытался сдержать дрожь, я просто продолжал сотрясаться внутри себя. Мои руки и ноги и все остальное... все сотрясалось такой сильной дрожью, что я просто не мог остановить этого. Макото думал о том, что что бы ни было скрыто там, в воде, он, все равно, попытается вытащить Харуку оттуда. Он думал о том, что вода заберет Харуку навсегда. Одна лишь мысль о том, что эта ужасающая картина перед его внутренним взором может стать явью, покорила его своим ужасом, разорвала на части своими когтистыми лапами. Все эмоции покинули Макото, и лишь один страх остался, сковывая его тело и вымораживая сердце и душу. Даже потом, без всякого предупреждения, этот страх, обязательно, возвращался. И не важно, где он был в этот момент - дома, в школе или же в бассейне... Когда страх приходил, его тело наливалось напряжением и он терял холодный рассудок. Это все, что он мог делать для того, чтобы противостоять ужасу. — Я хочу попробовать плыть в смешанной эстафете. И не только потому, что Мацуока-кун попросил меня об этом. Поэтому... Хару, давай будем плыть эстафету вместе. Если там не будет тебя, если это будешь не ты, тогда в этом не будет ничего хорошего. Я хочу плавать с тобой, Хару! Харука воспринял обезоруживающе-убедительные слова Макото прямо, не дрогнув и не изменившись в лице. Его пристальный взгляд был спокойным он выглядел почти так, словно мог подсчитать число вдохов и выдохов Макото, количество ударов его сердца. Спокойный взгляд Харуки охладил сгоравшие от эмоций тело и душу Макото. Он мог ощущать, как его сердце накрывает волнами этого заразительного спокойствия. — Извини, кажется, я сказал что-то совсем уж странное... Забудь. Темнеет, поэтому я лучше пойду домой. Уличные фонари вокруг бухты уже начали освещать грязные, промозглые закоулки города, луна уже поднималась и вот-вот займет свое законное место на ночном небе. — Увидимся. Как только Макото начал спускаться по каменным ступеням обратно, губы все такого же серьезного Харуки чуть приоткрылись. — Я подумаю об этом. — Хах? — Об эстафете. От природы приподнятые брови Макото мягко приподнялись еще выше. Его глаза по-доброму сощурились, и улыбка вновь заиграла на его губах. Пока что для него было достаточно и этих слов. — Что ж, тогда увидимся завтра, Хару. — Ага. На сердце Макото стало так легко, что это было ни с чем несравнимо. Он чувствовал себя так, словно груз, который так долго тяготил его, наконец, спал с его плеч. У Макото было такое ощущение, словно завтрашний день и все дни, которые последуют за ним, вероятно, не будут отличатся столь явственно от сегодняшнего. Даже несмотря на то, что Макото боялся воды, он любил плавать, но когда он заходил в бассейн, он начинал паниковать, и поэтому он желал, чтобы Харука был с ним, но Харука всегда был так груб и резок... Но прямо сейчас Макото не волновался об этом. Пока что ему было достаточно и того, что Харука знал о том, что творилось внутри него. Макото легким шагом спускался по каменным ступеням, освещенным последними лучами солнца, возвращаясь домой.