Яма и солдат

Он мертв. Абдулбек мертв. Лейтенант, младший сержант и даже Фатима уже ушли, время для посещений давно кончилось, а эта фраза все еще звенела в ушах, и Юрка просто не мог в нее поверить. В его голове одна за другой всплывали слова и складывались в предложения, которые казались ему невозможными. Абдулбек попал в аварию — врезался в дерево. Сдетонировала граната в бардачке, спровоцировав взрыв. Он даже из машины выбраться не успел, остались только обгоревший труп и подпаленная сумка, которую взрывной волной вместе с лобовым стеклом вынесло наружу. В сумке прибывшие на место милиционеры нашли «файл» на Юрку: паспортные данные, десятки фотографий, короткая характеристика, медицинские записи, расписание на неделю с точностью до минуты. Как в плохом фильме про наемного убийцу. Юрке повезло, и никакой конкретики насчет планов Абдулбека на его счет не нашлось, поэтому ему задавали только общие вопросы: знакомы ли, чем занимался, где находился в период с такого-то по такое число. Юрка старался говорить как можно меньше, чтобы лишний раз не переживать о том, что его уличат в каком-то обмане, сказал только, что несколько дней назад очнулся в подвале пристегнутым цепью к стенке, большую часть времени провел в горячке и ни разу не видел лица своего похитителя. Мало что помню, нет, не знаю, был ли с ним кто-нибудь еще, кроме мальчика, помню домики в заброшенной деревушке где-то в области, нет, не знаю, что он от меня хотел, нет, ни в чем нелегальном не замешан, нет, ни с русской, ни с чеченской мафией не связан. Нет, не знаю, не помню — эти фразы были универсальным ответом на любой вопрос, лекарством от всех болезней. Юрка чувствовал себя почти как после первого побега, но с каждым новым вопросом внутренности в животе все быстрее и крепче закручивались в дьявольскую спираль. Он не верил, что все могло закончиться так просто, не верил в маячащий впереди счастливый финал. Что-то обязательно должно было пойти не так, вот прямо сейчас... — Есть идеи, почему вас отпустили? — Ни единой. Судя по кислой роже лейтенант Васильев ему не поверил, но не мог ничего с этим поделать; желто-горчичная «Копейка» взорвалась уже после того, как Юрка оказался в больнице. И волки ушли восвояси ни с чем. Теперь же Юрка терпеливо ждал возвращения в ад. Вечерние процедуры, обход врача и ужин. Солнце закатилось за горизонт; ничего не происходило. Отбой. Вот теперь-то наверняка! Но даже по темноте никаких нападений, тяжелых шагов в коридоре, скрипящих дверей, только скучная почти полная тишина — если не считать храпа из других палат, — обычной городской больницы. Юрка долго лежал и прислушивался к каждому подозрительному звуку, вздрагивал, когда рулады кого-то из соседей меняли тональность, дергался, когда сквозь полудрему ему мерещилось, что его звал невидимый и страшный человек. Ему мерещилось, что его звало чудовище с черным сердцем. Юрке удалось уснуть только перед рассветом. На утреннем обходе он попросил, чтобы его выписали как можно скорей, и главврач, внимательно проглядев какие-то бумажки у себя, неожиданно легко с этим согласился. — Я сообщу, — сказал он мягко. — Вас заберут завтра утром, Юрий Владимирович. Пропьете курс антибиотиков дома и как новенький будете. — Спасибо. Юрку снова кольнула паранойя — почему все настолько легко, разве не ему пришлось проваляться два дня в полузабытьи? — но он отмахнулся от этой назойливой мухи. Может быть, Алимов что-нибудь шепнул главврачу, все-таки у него хватало друзей и знакомых в медицине, может быть, во время часов для посещений он придет и что-нибудь ему расскажет, что-нибудь такое, от чего наконец-то станет спокойно и легко. Алимов так и не пришел, зато вернулась Фатима, принесла ему еды и новую — с нее даже бирки не были срезаны, — одежду. Слишком дорогую одежду, такую, которую Юрка сам никогда бы себе не купил. Если бы только он умел тактично отказываться от подарков... Они чистили и ели вкусные спелые апельсины, одновременно разговаривали ни о чем и обо всем. Фатима, например, рассказывала о своем настоящем замужестве, о том, что первые два года ездила с Карлом по всем горячим точкам, куда его отправляли по работе, научилась оказывать первую помощь и занималась волонтерством в клиниках. Юрка, конечно, был рад слышать, что ее жизнь хорошо сложилась после Абдулбека, искренне восторгался рассказами об огромной двухэтажной квартире во Франкфурте-на-Майне, обо всей благотворительности, которой она занималась, но в глубине души завидовал ей, тому, что ее жизнь сложилась легче и лучше, чем его собственная. Малодушная и мерзкая в своей эгоистичности мысль, за которую ему быстро стало стыдно. Фатима должна быть счастлива. В конце концов, ей пришлось пережить абсолютное страдание, с которым даже стыдно сравнивать какую-то порванную задницу. — Может, поедешь со мной в Германию? — неожиданно робко спросила она. — На каких таких правах? — с ухмылкой спросил Юрка. Ему вдруг безбожно захотелось курить. — Не, мое место тут, в России. Здесь я родился, здесь и помру. Фатима поджала губы и нахмурилась. Морщинка между бровей у нее была абсолютно прелестная. — Не говори так. — Это просто шутка. — Не самое подходящее время для шуток. — И что ты тогда предлагаешь мне делать? Плакать, положив голову тебе на колени?! — Юрка выдохнул и, посчитав в уме от одного до пяти и обратно, продолжил. Сок апельсина быстрыми каплями стекал по запястью, влажная мякоть в кулаке ощущалась почему-то особенно странно. — Извини, я... Я просто не думаю, что смогу снова начать жизнь заново. Ну... Если он правда мертв, то это будет просто бессмысленно. — А если он не умер?.. Фатима озвучила их общий главный страх, одной фразой сплела ее собственную паранойю, до этого невидимую глазу, с той, что отравляла сердце Юрки весь день и всю ночь. — Тогда он все равно меня достанет, если захочет. — Не веришь, что он мог отпустить тебя навсегда? — А ты бы поверила, окажись на моем месте? Фатима только слабо улыбнулась. — Давай сделаем так, — с этими словами она достала из сумочки аккуратный квадратик бумажки и ручку, быстро-быстро записала несколько цифр. — Это номер моего мобильного телефона. Мне нужно будет уехать в Москву на несколько дней, чтобы разобраться с делами; Карл нашел лучшего юриста, который сможет упростить перевоз мальчика... А ты все-таки подумай над тем, что я тебе предложила. Если передумаешь — позвонишь мне, хорошо? Пока Юрка бездумно вертел бумажку в ладони, в его голове неожиданно ярко вспыхнул вопрос, который по-хорошему нужно было задать Фатиме сразу же после того, как он ее увидел. — Почему ты вернулась? Только честно. Фатима отвела взгляд. Похоже, ей совершенно не хотелось отвечать на этот вопрос — честно или нет. — Он позвонил несколько дней назад. Сказал, что нашел тебя. Я... Раскопала адрес, который ты мне дал, и прилетела первым же рейсом. Я не могла тебя бросить. Что-то было не так с этим звонком, и она тоже наверняка это понимала. — А стоило бы. Мне это все не нравится. — И мне не нравится, но не переживай. — Она заставила себя улыбнуться. — Я буду в порядке. *** — Дмитрий, — лысый коренастый мужчина протянул ему ладонь. — Я от Алимова. — Юра. Рукопожатие вышло крепким, но не угрожающе крепким, что обнадеживало. Дмитрий казался Юрке смутно знакомым, но из памяти никак не удавалось выудить нечто большее, чем «где-то я его уже видел». Улыбка на лице Дмитрия стала еще шире и хитрее. — Ты меня не помнишь, да? — Юрка только покачал головой. — Ну, немудрено. Я был сонный, ты — бухой в стельку. Не знаю, че тогда Алик разорался, мог бы и познакомить... — А... а. Юрка почувствовал, как заалели щеки. Выходило, что тот бугай, которого он застал однажды в постели Алимова... Дмитрий загоготал и похлопал Юрку по спине. — Да не смущайся ты так! Неужто оперов-пидоров не видел никогда? Выдыхай и садись давай в тачку! «Все-таки мент, не бандит». Машина у Дмитрия была обычная, не пафосная, серенькая Лада каких на дорогах тысячи тысяч. В салоне приятно воняло сигаретами. — Покурить не найдется? — А то ж! Дмитрий курил Кент, хотя Юрка ставил на Яву. После нескольких дней без сигарет, дым в легких обжигал и казался более терпким, чем обычно, но Юрке это даже нравилось. — Спасибо. — Только Алику не говори, а то он с меня три шкуры сдерет за то, что я больному дал сигаретку. Юрка улыбнулся. — Не сдам, обещаю. С ним было приятно находиться, спокойно, почти как с Алимовым, только немного по-другому; Дмитрий напоминал Юрке о доме, о простых свойских пацанах, с которыми он водил дружбу когда-то. — Ты это... квартиру твою надо осмотреть, — Дмитрий неожиданно заговорил серьезно. — Почему? — Возможно кое-где висит прослушка. Я осмотрюсь, может, и не найду ничего, но так спокойнее будет, — он тяжело вздохнул. — И еще, про Алика... Ты на него обиду не держи за то, что не приехал сам тебя встречать. Вот те крест, с того самого вечера он на ушах стоял, весь город поднял, чтобы тебя отыскать, даже в Москву звонил, психовал, себя винил... Человек он такой, слишком близко тебя подпустил, как мать-наседка, ей-богу. — Да я понимаю, все в порядке. Зря он так, конечно, я ему и без того жизнью обязан. Дмитрий резко крутанул руль, лихо обогнал плетущуюся впереди фуру. — А вот это ты зря, Юра. Никому ты ничем не обязан и никому ничего не должен, понял? На носу себе заруби, салага. — Так точно, товарищ майор. Дмитрий снова заливисто рассмеялся. До дома они доехали быстро. В квартире пахло пылью и одновременно было очень душно, как бывает, если в жаркие дни оставить квартиру на солнечной стороне закрытой на неделю-другую. Предплечье болело после капельницы, и Юрка теперь задумчиво растирал зарождающийся синяк, пока топтался на коврике в прихожей и не решался войти по-настоящему. Вокруг шеи как будто снова обернулся кожаный жесткий ошейник, и Юрка невольно отшатнулся, впечатался спиной в дверь. Стало тяжело дышать. — Ну, вроде никаких сюрпризов тут быть не должно, на первый взгляд уж точно. Телефон, правда, не работает ни хрена, — Дмитрий, про которого Юрка забыл, уже успел вернуться после обхода. — Эй, парень, ты в порядке? Валерьянки капнуть? Я вроде видел в шкафчике... Нет, они с Алимовым все-таки были похожи. Дмитрий и в менты-то наверняка подался не ради стабильного заработка и обещанной ранней пенсии, а по соображениям совести. — Да нормально все, болею ж еще, — отмахнулся Юрка. — Полежу, посплю, антибиотики пропью и полегчает. — Ну смотри. Ты сам еще раз пройдись, может, я чего упустил, какая вещь не там стоит или еще чего... Я пока гляну, что там с телефоном. Юрка кивнул. На первый взгляд вещи стояли будто бы на своих местах, но его не покидал образ Абдулбека, расхаживавшего по квартире. Вот он дотрагивается до корешков книг, перебирает вещи на вешалках, изучает содержимое холодильника, достает кассеты из-под... Взгляд Юрки сам-собой упал на рядок с кассетами под видеомагнитофоном. Он не помнил названия всех фильмов, которые у него там хранились, но помнил, что всегда оставлял достаточно места, чтобы можно было вставить еще две на случай, если в местном видеопрокате появится что-нибудь интересное. Места осталось точно на одну. Юрка нашел лишнюю кассету сразу, потому что ее украшала зеленая лента из тех, что используют в цветочных магазинах. Он догадывался, что увидит на ней, но все равно решил включить. Зажужжал видеомагнитофон, заскрипела магнитная лента пленки. Кадр был поставлен так, что лиц было не рассмотреть, только все, что ниже плеч, но даже несмотря на это и низкое качество картинки, Юрка безошибочно узнал их обоих. — Его ты тоже трахнул перед тем, как убить? — Это была она. Женщин я только убиваю. — Какое облегчение… Юрка сидел перед телевизором и не мог нажать ни на кнопку стоп, ни на перемотку, как завороженный продолжал смотреть на доказательство своего унижения. Абудбек целовал его руку. Прикасался к нему. Отвечал на вымученный неловкий поцелуй. — Встань на четвереньки и повернись к камере. — Блядь! — заорал Юрка. Он выдернул кассету даже раньше, чем она полностью вылезла из паза, в несколько ударов расколошматил пластик об угол деревянной подставки для телевизора так, что куски разлетелись чуть ли не по всей комнате. — Пошел! Ты! На! Хуй! — кричал Юрка, сдирая ленту с белой катушки. Перед глазами все помутнело от злости, он не заметил ни нескольких царапин на ладонях, ни влетевшего в комнату обескураженного Дмитрия. — Уебок... Злость уходила на задний план эмоций даже быстрее, чем появилась, оставив после себя липкую пустоту. — Ты в порядке? — осторожно спросил Дмитрий. Он мягко дотронулся до его плеча, и Юрка не смог сдержать дрожь, потому что на доли секунды воспаленный болезнью и новым приступом мозг представил на его месте Абдулбека. — Не думаю. Поможешь мусор собрать? Я пока отойду руки зеленкой помажу. Дмитрий только кивнул. В ванной Юрка долго смотрел на свое отражение, пока держал ладони под холодной водой. Два пореза на левой и три на правой уже начали здорово саднить, но это были просто царапины, бояться нечего. Заживут. Зеленки в аптечке не нашлось, зато на самом дне коробки сразу под бумажными блистерами с активированным углем завалялись несколько пластырей, ровно столько, чтобы можно было спокойно наклеить на каждый порез. «Надо будет купить валерьянки, — отстраненно подумал Юрка. — Или что там пьют от нервов? Настойку пустырника?» Не к месту вспомнились слова Алимова про таблетки посильнее. — Соберись, — приказал своему отражению в зеркале Юрка. — Соберись, ссыкло. Хуже уже не будет. Отражение выглядело чересчур бледным и каким-то подчеркнуто несчастным. Юрка скривился. Ему внезапно захотелось расколошматить и зеркало тоже, но хватило рассудка этого не делать. Не хватало только вернуться в больницу в день выписки. — Ты чай будешь? — позвал Дмитрий. Он умудрялся быть рядом, но одновременно профессионально держал дистанцию. — Я у тебя видел такой, ну, с ромашкой. Должен помочь. — Спасибо. От злосчастной кассеты осталась только картонка с лентой и унылым бантиком сверху. Юрка хотел было порвать на мелкие кусочки и ее, как вдруг увидел что-то внутри. Маленькая записка, приклеенная тонкой полоской скотча. Он дрожащими руками сорвал ее, неаккуратно оборвав край. «Это копия. Оригинал я оставил у себя. Спасибо, что помог встретиться с бывшей женой». Юрка забыл, как дышать. Ослепленный ужасом, он не особенно понял, что именно произошло дальше, и пришел в себя когда в одной руке у него была бумажка с номером Фатимы, а в другой — новенькая Nokia, похоже, принадлежавшая Дмитрию. Когда он прижал трубку к уху, пошли гудки. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» Он не мог успокоиться, ходил взад-вперед по комнате, прокручивая в голове один чудовищный сценарий за другим, каждый из которых — при условии, что Абдулбек каким-то образом выжил, — вполне мог стать реальностью. — Слушаю? У него моментально как будто камень с плеч свалился. С ней все хорошо. Она жива. — Это я, Юра! — почти прокричал он в трубку. — Фатима, с тобой все в порядке? Ты сейчас где? — Я еду в такси, у меня билет в Москву через час. Что-то случилось? Это точно был ее голос, но его все равно не отпускало странное ощущение, знакомое «что-то не так» чувство. — Черт, я не знаю! Не знаю... Мне кажется, он что-то захочет сделать!.. Может быть, уже... Ты... Давай ты отложишь поездку, приедешь ко мне? Пойдем в милицию?.. — Успокойся, Юра. Все будет хорошо. — Она вздохнула так, что это было слышно. — Но спасибо за предупреждение, я буду осторожнее. — Все точно в порядке?.. Фатима рассмеялась. Ее смех будто бы был искренним, не фальшивым. — Я и забыла, каким милым ты бываешь. Давай созвонимся завтра? Часиков в двенадцать? — Хорошо. Ты извини, что я тебя дернул. — Ничего страшного, — Фатима сделала паузу. — Все будет хорошо, Юр. Они тепло попрощались; Дмитрий радостно заулыбался, когда понял, что все обошлось. Угрозы Абдулбека оказались пустыми. В ту ночь Юрка заснул в полной уверенности, что больше никогда в этой жизни его не увидит, что он теперь по-настоящему свободен. На следующее утро он попытался позвонить Фатиме, но она не ответила.