***
Чем больше Вэй Ин смотрел на свои руки, тем хуже ему становилось. Они были влажными, немного липкими от сворачивающейся крови. Ощущение не из приятных, но он не мог встать, чтобы вымыть их в раковине: тело совсем не слушалось. Он потратил последние силы на звонок в скорую, умоляя их приехать. Вэй Ин не понимал своих собственных чувств, но он совершенно точно не хотел убивать Вэнь Чжао. Каким бы чудовищем тот не был, именно Вэй Ин переступил черту и забрал чью-то жизнь. Он ведь раньше и муху обидеть боялся. Что с ним стало, почему он пошел на такое страшное преступление? Чем больше Вэй Ин смотрел на свои руки, тем сильнее его тошнило. Железистый запах крови навсегда впечатался в его память, заставил запомнить на всю жизнь, что он натворил, поддавшись злости из-за слов Вэнь Чжао. «Лучше бы я и дальше был жертвой...» — подумал Вэй Ин, услышав, как в квартиру вламывается полиция. Немудрено, ведь Вэй Ин в своем звонке четко признался, что зарезал мужа ножом. В будущем эта запись сыграет ключевую роль и не даст списать действия Вэй Ина на аффект. — Не двигайтесь! Это полиция! Вэй Ин поднял взгляд на троих альф в форме, что держали пистолеты на готове. — Поднимите руки вверх! Вэй Ин заторможенно, но выполнил эту команду, приподнимая холодные, измазанные в крови верхние конечности. По щекам омеги стекли горячие слезы, когда он увидел в глазах мужчин страх и настороженность. Возможно, именно в тот момент Вэй Ин понял, что ненавидит себя.***
Вэй Ин сильно ошибся, когда поддался эмоциям. Он должен был уйти раньше, чтобы Лань Чжань не узнал всей правды, потому что сейчас его уход принес слишком много боли всем троим. «Надеюсь, А-Юань в порядке. Надеюсь, он не обижается на меня», — Вэй Ин обнимал колени руками, чувствуя легкое головокружение из-за голода. Он даже не мог вспомнить, когда последний раз что-то ел, настолько это было давно. Из-за стресса аппетит пропал на какое-то время, но сейчас живот стягивало так, что у омеги появилось ощущение, будто бы желудок начал переваривать сам себя. С трудом поднявшись, он на какое-то время застыл, потому что в глазах потемнело из-за смены положения при сильной гипоксии и гипогликемии. Чуть погодя, Усянь все-таки покинул свою конуру и спустился на первый этаж. Пройдя мимо вахтерши, он вышел на улицу, понимая по рассвету, что сейчас раннее утро. Он не взял телефон, купленный Лань Чжанем, поэтому не мог даже во времени ориентироваться. Его жизнь сейчас больше походила на бесцельное существование, но Вэй Ин все равно зачем-то пытался выкарабкаться. «А-Юань уже должен был выздороветь. Наверное, его выписали и отправили домой», — подумал Вэй Ин, заходя в круглосуточный магазинчик недалеко от общежития. Взяв в руки какие-то батончики и дешевую лапшу, он оплатил покупки и поплелся обратно. На кухне было липко и грязно, но после тюрьмы омегу вообще ничего не пугало. Он не обращал никакого внимания на ползающих насекомых, кишащих во всем доме. Вэй Ин напрягся, когда ощутил чье-то присутствие сзади. Он взял нож и, сжав рукоять в руке, резко развернулся, подставляя лезвие к горлу какого-то высокого и крупного альфы. Пошлая улыбка на чужом лице сменилась удивлением и ужасом, когда тот увидел в потухших серых глазах полное бесстрашие. Чутье подсказало ему, что рука этого омеги не дрогнет, если тот решит его убить. — Так, спокойно, спокойно. Вэй Ин молчал, плотнее прижимая нож к горлу постояльца, легко царапая нежную кожу. — Я уже ухожу, убери нож... — тихо сказал мужчина, боясь даже сглотнуть. Вэй Ин медленно убрал лезвие от шеи незнакомца, глядя, как тот пятится назад. В его было глазах то же самое, что и в глазах Лань Чжаня. Его боятся, потому что видят в нем монстра. Как ни в чем не бывало, Вэй Ин повернулся к плите, помешивая палочками разваренную лапшу. — Больной, — процедил Сюэ Ян сквозь зубы и вышел с кухни. Он слишком привык к тому, что именно его считали сумасшедшим и безбашенным, но этот омега превзошел его стократно. Инстинкты Сюэ Яна так и кричали о том, что он едва-едва спасся. «Ему что, нечего терять? Он же реально меня чуть ли не прирезал! Псих! Я же даже ничего не сделал...» — Сюэ Ян шел к себе, потирая переднюю часть шеи в полном ужасе.***
Чем больше Вэй Ин думал о сложившейся ситуации, тем больше жалел. Он был уверен в правильности своего выбора, но вместе с тем — это было очень тяжело. Вэй Ин должен был уйти, чтобы уберечь сына и Лань Чжаня — рядом с ним те всегда бы находились в опасности из-за связи с семьей Вэнь. К тому же Вэй Ин был эмоционально не стабилен из-за всего, что ему пришлось пережить. Вэнь Чжао и Вэнь Жохань своей жестокостью слишком сильно изменили характер Вэй Ина, закалили его до такой степени, что его, хрупкого и миловидного омегу, до трясучки боялись крупные и сильные альфы. Даже бесчувственный психопат Вэнь Чжао не смог бы решиться на что-то подобное, а Вэй Ин, после первого убийства, отчего-то чувствовал полную решимость в случае чего прибегнуть к этому снова. Это слишком противоречило его мировоззрению и тогда, и сейчас, и Вэй Ин именно из-за этого несоответствия чувствовал, что сходит с ума. Осознание, что он больше никогда не сможет увидеть Лань Чжаня и А-Юаня, давило с такой силой, что Вэй Ин, не сдерживаясь, рыдал каждый вечер, все сильнее и сильнее истощая себя. В какой-то момент его психическое состояние настолько пошатнулось, что он снова задумался о самоубийстве. Было слишком больно продолжать думать о Лань Чжане и сыне, которых он потерял. Зайдя на кухню, Усянь прошел к столешнице, не обращая внимания на тяжелые взгляды альф, сидевших за обеденным столом. Взяв нож, он прижал его к своей груди и побрел обратно. Присев на постели, Вэй Ин, даже не задумываясь, забурился острием под кожу, ведя вдоль: с середины предплечья и до запястья. Он даже особо не чувствовал адской боли из-за помраченного сознания — все процессы возбуждения в головном мозге были замедлены. Закончив с одной рукой, Вэй Ин принялся за вторую, однако в какой-то момент нож выскользнул из влажных от горячей крови ладоней и с грохотом упал на деревянный пол. Вэй Ин, ощутив железистый запах, почувствовал, как его мутит. Воспоминания об убийстве Вэнь Чжао проносились в голове, доводя Усяня до крайней степени саморазрушения и сумасшествия. Ощутив бессилие и сухость во рту, омега упал на постель спиной. Он смотрел в пятнистый потолок с черной плесенью, физически чувствуя, как жизнь покидает его тело. Под кроватью образовалась целая лужа, в которую продолжала стекать темная венозная кровь. — Лань Чжань... А-Юань... — прошептал Вэй Ин бессильно. — Я скучаю... Я очень по вам... скучаю... Омега прикрыл глаза, погружаясь в вязкую темноту.