Сквозь игольное ушко

Он стоял за кулисами и переминался с ноги на ногу. Наверное, впервые в жизни он выходил на сцену совершенно один – даже без сомнительной поддержки в виде Йоко, не говоря уже о полноценных товарищах. С того представления с воскрешением, что Берч устроил прямо на глазах у обалдевшей публики, прошло уже около трех недель. Все завертелось как-то уж слишком лихо и быстро. Как только приятель Берча признал в воплотившейся у выхода «ушка» рыжей бестии своего давно умершего кота, все взоры тут же скрестились в одной точке – робко топтавшемся у трибуны Ленноне. Кто-то моментально признал в нем того самого, застреленного у Дакоты, кто-то вспомнил прическу и орлиный профиль. Гвалт поднялся несусветный, и вот тогда Йоко выпустила охрану: она заранее предугадала подобную реакцию и хорошо подготовилась. Тогда интервью они давать не стали, назначили общение с прессой на послезавтра и умчались на белом лимузине назад в Дакоту. Обрывать телефон Йоко начали, едва они только захлопнули за собой дверцу элитной тачки. Йоко, разумеется, выбрала тех, что предложили ей больше, решив начать со всего одного масштабного концерта – в Мэдисон Сквер Гарден. Цены были взвинчены до небес, рекламу успели соорудить тогда же буквально ночью, и уже на следующий день все билеты были раскуплены. В связи с этим Йоко даже подумывала отменить пресс-конференцию за ненадобностью, но Элиот разубедил ее. В конце концов, одним концертом дело явно не ограничится, Джону нужно держать марку с фанатами, весь мир бьется в истерике по поводу этого неординарного события, и она милостиво согласилась все-таки привести мужа. Тот везде покорно следовал за ней и вряд ли вообще в полной мере осознавал происходящее. Лишь поглядывал ленту обновлений в инстаграме, вероятно, ожидая чего-то. Ринго позвонил в Дакоту на следующий же день ближе к обеду. Йоко завела было старую песню о том, как Джон занят и что ему не до бывших друзей, но Джон насторожился, услышав подобные речи, и помчался к телефону, сшибая на пути стулья и напольные вазы. Он вырвал трубку из рук жены и грубо оттолкнул ее, вероятно, забывшись, что ей уже далеко не 45… - Пол?! – выдохнул он, но услышал на другом конце задорный голос заметно постаревшего барабанщика. - Нет, Джонни. Он в отпуске на островах. Даже и не знаю, есть ли там хоть какая-то связь. Но раз он не позвонил тебе еще ночью, то, думаю, не позвонит еще недели три минимум. Они с Нэнси обычно зависают там надолго. Джонни, черт побери, как же я рад тебя слышать, старик! – и в трубке послышалось старческое всхлипывание. Джон вдруг почувствовал твердый комок в горле и едва набрался сил, чтобы пробормотать: - Риччи… ты сейчас где? - В Лондоне. Но я уже взял билет до Нью-Йорка. Вылет вечером. Думаю, завтра рано утром буду уже у тебя. Не потревожу? - С ума сошел! – воскликнул Джон, - и рыдания как-то совсем неожиданно сдавили ему грудь. Все эти недели с момента воскрешения он то привыкал к мысли о том, что жив, а мир и люди вокруг безвозвратно изменились. То воевал со своими демонами, то жалел себя, то просто злился, мечтая уничтожить вообще всех в округе и себя в том числе. А когда услышал этот теплый радостный голос, который по собственным воспоминаниям он слышал всего около полугода назад, а в реальности за это время прошло не одно десятилетие, то злость моментально куда-то улетучилась, уступив место простому детскому счастью: Ринго его не бросил, Ринго здесь, он уже купил билет и скоро окажется в Дакоте. - Джонни, старик, прекрати, ну ты чего, - неуклюже пытался успокоить он разрыдавшегося Джона, а тот плюхнулся на пол и, как пятилетний малыш, развозил слезы по щекам и выл в полный голос, в то время как Йоко из кухни только недоуменно качала головой и курила уже какую по счету сигарету. – Я же здесь, я с тобой, я и на концерт к тебе приду. А хочешь – выступим вместе, а? А то страшно поди одному-то? - Давай! – не дал ему договорить Джон, подскакивая на месте и больно ударяясь затылком о висевшую тут же полку с винтажным справочником. – Одному и вправду… - Джон осекся и умолк. - Я все прекрасно понимаю, - не стал ждать от него громких признаний Ринго. – Ты мне только сетлист свой кинь по ватсапу. Да, кстати, номер мобильного свой продиктуй, а? Перемежая диктовку всхлипами и вздохами, Джон кое-как сконтачился с Ринго по мессенджеру, а затем позвал из кухни Йоко: - У тебя сетлист под рукой? Ты ведь его составляла. Ринго хочет сыграть со мной. - Зачем? – нахмурилась Йоко. – Ни к чему это. Это твое возвращение на сцену, зачем мы будем пиарить немощного барабанщика за твой счет, - она будто бы намеренно произносила все это как можно громче, чтобы Ринго слышал каждое ее слово. - Ладно, Джонни, - тут же заторопился Ринго, чтобы не ставить друга в неловкое положение. – Приеду и все обсудим. Но в случае чего не считай себя обязанным, я просто хотел… - Да, я все знаю, Риччи. Ты просто хочешь поддержать меня. Я буду тебя ждать. Заведу будильник на пораньше. - Ты и будильник? – расхохотался Ринго. – Немыслимо! Вместо будильника Джон предпочел не ложиться вообще. Прилет был около пяти утра, значит, Ринго будет в Дакоте никак не позднее семи. Йоко может спать хоть до обеда, впрочем, стариковский сон короткий, поэтому, когда Джон к шести уже основательно клевал носом, не сводя взгляда с настенных часов, она уже прошаркала в кухню и включила кофемашину. Звонок в дверь раздался минут через сорок, когда Джон успел уронить голову на стол и провалиться в неглубокую утреннюю дрему. Он проснулся в одну секунду, вскочил и помчался открывать, буквально сшибая по пути ковылявшую в прихожую с этой же целью Йоко. Джон не знал, чего ожидать от этого визита, и очень боялся его, хоть и жаждал всей душой. Разумеется, он прошерстил весь интернет в поисках свежих фоток Ринго и запросто узнал бы сейчас его на улице, но все равно подспудно ждал, что за дверью окажется все тот же задорный голубоглазый и горбоносый весельчак никак не старше сорока, а то и вовсе двадцати пяти… На пороге же переминался сухощавый бодрый старичок, в целом, очень даже свежо выглядевший, но годившийся Джону в отцы, а то и в деды. Джон замер, хлопая глазами: ему больших трудов стоило привыкнуть к тому, как сейчас выглядит Йоко, а теперь еще и Ринго… Сколько ему теперь? 81? И сколько еще осталось? Вместо того, чтобы пройти свой путь вместе с ними всеми, ему теперь придется их хоронить – одного за другим – и в конце остаться в полном одиночестве, ведь даже внуков сыновья ему не обеспечили. Ринго, вероятно, был шокирован еще больше Джона, но первым взял себя в руки, шагнул навстречу и раскрыл ему объятия. Джон с радостью провалился в них, вспоминая, что его никто так не обнимал лет, наверное, уже сто, и слезы снова подползли к горлу и сдавили ему дыхание. - Джонни, - прошептал Ринго, похлопывая его по спине, - это правда ты, старик? Видишь, чудеса случаются и на нашем веку! Знал ли я, что когда-нибудь еще увижу тебя вот так? А Джордж… - и тут уже не выдержал и сам, плечи его затряслись, и он сам уткнулся носом в острое плечо Джона. - Я знаю, знаю, я читал, - пробормотал Джон, растирая слезы по щекам не в силах оторваться от теплого и родного Ринго. – Слушай, а, может, мы его тоже так, а? У Оливии же наверняка осталось что-то, а? Ринго моментально отстранился и принялся промакивать глаза платком. - Я уже думал об этом. С той самой минуты, как узнал о твоем чудесном воскресении, я первым делом вспомнил про Джорджа. Тем более, что Оливия носит на груди медальон с его волосами образца еще 60х. Джон нахмурился. - Но… думаешь, ему 25-летнему захочется оказаться здесь и сейчас? В мире, где его друзья – старики, где его группа распалась, а обе любимые женщины годятся ему в бабушки? Это тебе-то тяжело в 40, а ему будет каково в 25? Джон закивал: не стоило приводить в этот мир и делать несчастным еще одного человека. Он потащил друга прямиком к себе в спальню, а после ринулся в кухню – разогреть заранее купленную пиццу и достать виски. - Тебе пить нельзя, - флегматично бросила Йоко, листая ленту в смартфоне. - Кокс можно было? – огрызнулся он, но все же на секунду его рука задержалась у стаканов,но взяла, наконец, два. - Совместный концерт играть с ним не стоит, - добавила она, не поднимая головы. – Это подаст зрителям ненужную надежду, что ты и Пол… - Да понял я! – не дал ей договорить Джон и, разложив все на подносе, вернулся в спальню. - А у тебя все такой же бардак, - усмехнулся Ринго, по-хозяйски устроившись на кровати Джона, скинув кеды. - Йоко считает, что нам не стоит играть вместе… - Мда, - перебил его Ринго, качая головой, - хоть что-то стабильно в этом мире. - Она считает, это даст публике надежду на воссоединение. - Это плохо? - Ну… - протянул Джон, - разве оно возможно? - Наверное, нет, ты прав, - горько усмехнулся тот. – Ты еще молод и полон сил, мы с Полом никак не годимся тебе в партнеры. Да ты и без нас прекрасно справишься, дружище, - и Ринго похлопал его по плечу, а Джон все не мог понять, искренне он говорит или подпустил-таки дозу сарказма. - Да дело совсем не в этом! – раздраженно отмахнулся Джон. – Сколько на мой век хватит этих концертов? А через годик-другой от меня все равно будут ждать нового альбома. Вон вы с Полом до сих пор их выпускаете, а я… я… и разве… вы сможете писать со мной вместе? Вы же отвыкли уже поди от этого всего, - и Ринго по одной только мрачной интонации и потухшему взгляду понял, что под словом «вы» Джон имел в виду совсем не его. - Старик, не загадывай так далеко. Проведи пока эти концерты, побудь немного воскресшим Иисусом, а там видно будет. Может, и удастся еще тряхнуть стариной, - и он сказал это совсем не для того, чтобы не вступать в конфронтацию с Йоко. - Ты останешься здесь со мной на эти три недели? – с надеждой в голосе спросил Джон. - Я и за кулисы приду, буду поддерживать тебя там, а ты будешь знать, что если повернешь голову направо, то увидишь там меня. Прямо как в былые времена, а? Ну а теперь хватит развозить сопли, наливай давай. Я хоть и в завязке, но по такому поводу не выпить просто не могу. Ринго сдержал обещание и три недели спустя стоял за кулисами рядом с Джоном и держал его за руку. Йоко суетилась с репортерами где-то в холле, ей было совсем не до сантиментов, а Ринго был тут, хлопал его по плечу и шептал: - Ну же, Джонни, ты вспомни, как мы отжигали у Салливана, а? Здорово же было, правда? Давай и сейчас так же. У тебя в сетлисте одни битловские песни, вы специально с Йоко так задумали? - Она сказала, что с сольным я поеду в тур, а самый первый концерт лучше отыграть с нашими. Ну, так публика полнее ощутит мое возвращение. - И она права, - Ринго продолжал ласково гладить Джона по спине. – Возможно, впервые в истории она права, - добавил он, усмехнувшись. – Ты представляешь, чего это значит для них всех, - махнул он рукой в сторону зала, - услышать All you need is love в твоем исполнении? Тебе подобрали первоклассных музыкантов, у тебя за спиной будет целый оркестр, у тебя все получится. - Но не будет вас всех… - едва слышно выдавил Джон, и Ринго снова обнял его – в тысячный, наверное, уже раз за эти три недели. – А еще эта чертова трансляция… - На всех билетов, не хватит, Мэдисон не резиновый, а так тебя сможет вновь увидеть весь мир… Помни, я рядом, - и слегка подтолкнул Джона. Тот кивнул и, чувствуя, как предательски подкашиваются ноги, медленно пошагал к круглому пятну света в центре сцены. * * * Пол распахнул дверь, ввалился в квартиру и едва дополз до дивана. Перелет составил около двадцати часов, а комфортное спальное место на этот раз достать не удалось, поэтому им с Нэнси пришлось трястись в обычном бизнес-классе хоть и с просторными откидными креслами, но все же сидя. Он повалился на диван плашмя прямо в кроссовках и громко застонал. Нэнси рухнула рядом и достала смартфон: - О, ну наконец-то, связь с внешним миром! Милый, предлагаю в следующий раз не забираться так далеко от цивилизации. Помнишь, как я прыгала на самой вершине горы, чтобы отправить сыну сообщение? Едва в пропасть не свалилась. Ты же не хочешь… о, как интересно, - пробормотала вдруг она и погрузилась в чтение. Пол тем временем сполз с дивана, скинул обувь и поковылял на кухню. Услугами кухарки они пользовались очень редко и то в основном по праздникам и другим особым случаям, в остальном готовили вдвоем или заказывали еду на дом. В морозилке хранились килограммы свежих овощей, и Пол извлек пакет цветной капусты и соевую имитацию мяса, закинул на сковородку ровно на две порции и устало плюхнулся на табуретку. До гастролей оставалось еще целых два месяца, да и минувшие четыре недели они с Нэнси не делали практически ничего, лишь валялись на пляже, плавали да пару раз сделали вылазку в горы – главным образом для того, чтобы отправить детям сообщения, что у них все в порядке. Однако, трудный перелет высосал последние силы, и этот месяц отдыха канул в небытие. Снова вокруг был мегаполис, а через несколько дней Пол вернется к себе на ферму и, может быть, отоспится хотя бы там… Мысли витали в голове хаотично, словно июньская мошкара. Еда на плите уютно шкворчала, глаза постепенно закрывались… Проснулся Пол от оглушительного визга Нэнси: - Горим! Он тут же подскочил, бросился к крану, чтобы набрать воды, но не сразу сообразил, куда бежать и что тушить, и лишь в следующие секунды ощутил чудовищный запах гари, распространившийся по кухне. Нэнси уже выключила плиту и распахнула форточку, а Пол с сожалением отметил, как на сковороде соя с цветной капустой превратились в совсем не аппетитные угольки. - Прости, я отрубился, - пробормотал он. – Я приготовлю новую порцию. - Я сама, - твердо произнесла Нэнси, - а ты иди-ка в гостиную, я там телевизор включила. Интересная трансляция идет. Тебе точно понравится. - Мда? – задумчиво протянул Пол и не стал спорить. Плазма в гостиной занимала почти всю стену. Вообще они редко смотрели телевизор, в основном, это был футбол да старенькие концертные записи. Вот и сейчас, увидев на экране лицо Джона, Пол хмыкнул: концерт Элтона в Мэдисоне? Кто-то решил все-таки показать народу архивы? Он плюхнулся на диван, взял со столика бутылку воды, а в следующую секунду его рука замерла в воздухе: Джон пел Sexy Sadie*.