Тёмные воды (21+)

Если бы кто-то спросил Сюэ Яна, как он прожил последние три года, он бы сказал, что странно. Потому что произносить вслух «счастливо», боится до сих пор, чтоб не сглазить. А-Вэй, которому почти два, уже вовсю говорит и ходит, точнее, носится по всему дому и прилегающей к нему территории, А-Цин до сих пор никого не отравила своей стряпней, а даочжан на самом деле любит его… Он теперь с улыбкой вспоминает тот случай с попыткой приворота, после которой они едва не разошлись, и свою месть… девка бедная так и мается, от нее весь город теперь шарахается. Но характер получше стал. Так, глядишь, и на ее пути слепой даос встретится. Своего-то А-Ян никому не отдаст! Спустя несколько дней после их первой семейной драмы наступил Праздник Весны, и они тогда едва не проспали свою свадьбу. Поздно вернулись с ночной охоты. Но А-Цин их растолкала, заставила нацепить заказанные Сяо Синчэнем красные ханьфу и едва ли не своей палкой полусонных погнала в город. В храм к церемонии они успели вовремя и, наконец, отбили три поклона, а их имена были внесены в городскую книгу. Так они окончательно ступили на путь парного самосовершенствования. Свадьбу Чэнмэй тоже на всю жизнь запомнил, и не потому, что это, по идее, должен был быть самый счастливый день его жизни, а потому что, едва народ уселся за уставленные вином и закусками столы, к городу выползли вышедшие из спячки гигантские пауки! А-Ян ведь говорил Сяо Синчэню, что надо найти гнездо. Еще тогда, в день их первой встречи с ядовитыми тварями. Но события так завертелись, что у них это из головы вылетело. А теперь вот подросшие кумо пришли покушать… хорошо, что и Ян, и Синчэнь не расстались со своим оружием даже во время праздника. Им пришлось уводить пауков от площади, чтоб спасти не только людей, но и праздничную еду, которую всем миром готовили, и первую брачную ночь они провели за охотой на заморскую нечисть. Уже под утро, вернувшись домой, едва успев немного поесть и выпить, они без сил упали на кровать: – Не так я представлял эту ночь, – протянул Чэнмэй, видя, как даочжан краснеет. Видимо, и он не планировал посвящать ее спасению города… – мне интересно, у нас всю жизнь вот так будет? – Видимо, мы оба слишком грешили в прошлой жизни, – в тон ему отозвался теперь уже законный муж, все же притягивая его к себе поближе и целуя. Из нежного поцелуй превратился в страстный, и А-Ян прошептал: – В этой тоже нагрешим, не сомневайся! И слово свое держал. Течки после рождения А-Вэя так и не стали подчиняться строгому циклу, но Сюэ Ян почти всегда успевал приготовить нужный отвар, чтобы обезопасить себя от возможной беременности. Только в последний раз течка случилась внезапно и была до того болезненная, что Чэнмэй об отваре вспомнил уже тогда, когда все закончилось. Но решил, что вряд ли в исполосованной матке что-то могло задержаться. Поэтому преследующую его в последнее время легкую слабость списал на вновь приближающуюся течку и теперь загодя приготовил отвар. А сегодня утром противно ломало все тело, он проснулся еще затемно, так больше и не задремав и предаваясь воспоминаниям. Сяо Синчэнь отправился на ночную охоту без него. Гули были слабые, больше местных пугали, чем реально представляли опасность, а А-Вэй капризничал весь день, и Сюэ Ян решил остаться дома. Повалявшись немного в кровати, он все же соскреб себя с теплой постели и пошел готовить еду. Скоро и сын проснется, и муж придет. Самочувствие не улучшается спустя пару часов, и, закинув в рот сладкую конфету, Чэнмэй, жмурясь проглатывает горький отвар, думая, что к вечеру его скрутит. Начинает мутить. – Да что такое-то, – бормочет он, доставая из подпола овощи, рис и немного вяленого мяса. Когда все это бурлит в котелках, тошнота становится нестерпимой. Он выскакивает на улицу, и его выворачивает у забора выпитым отваром и горькой желчью. – Не. Может. Быть, – шепчет Сюэ Ян, зачерпывает из бадьи холодную воду, прополаскивая рот, и думает, что с ним реально что-то не то, потому что ему мерещатся запахи, которых быть не может. Ему кажется, что пахнет гвоздикой и корицей, и ароматы эти переплетаются с морозным запахом Сяо Синчэня, который он чувствует теперь, даже когда альфы нет рядом. Муж легок на помине, возвращается домой чуть ли не вприпрыжку. Он бы и бежал, наверно, если бы не его хваленое даосское воспитание. – А-Ян, – Сяо Синчэнь подходит к супругу, пропахший гнилой кровью гулей, и Яна выворачивает опять. – Что с тобой? Ты нездоров? У нас был кто-то? От тебя странно пахнет… – он принюхивается, тоже различая запахи, что переплетаются с полынным А-Яна и морозным – его самого. Несмотря на разнородность ароматов, они, тем не менее, довольно гармоничные. – Нет, не было никого. А-Чэнь, еда почти готова, мойся и иди завтракать. Разбуди А-Цин, пусть присмотрит за А-Вэем. А у меня есть одно дело, – и Чэнмэй, не взяв ничего, ни денег, ни корзины, идет со двора. – А-Ян, что случилось? – догоняет его Сяо Синчэнь. – Куда ты? – Я пока сам не уверен. Не волнуйся. Я скоро вернусь, – отвечает он, решив, не теряя времени, навестить Фэй и убедиться в своей догадке. И если она верна, они с Сяо Синчэнем на самом деле предназначенные. И у них большая проблема… *** Сяо Синчэнь приводит себя в порядок, переодевается, будит А-Цин и А-Вэя, и они идут завтракать. – Де папа? – бормочет сын, крутясь на руках у Синчэня. С ним лучше получалось справляться у А-Яна. Малыш рос непоседливым, своевольным, а у Сяо Синчэня решительно не выходило быть с малышом строгим. Поэтому сейчас сын больше баловался, чем ел вкусную папину еду. – Нет, Чэнмэй точно продал кому-то душу, что так вкусно готовит, – улыбается А-Цин. – Вообще, скорее всего, его научила моя мама. Она была кухаркой в поместье. Пока не умерла, старалась заботиться о нас с сестрой. И о нем. Я помню, как она учила их с А-Лин читать и писать. И, видимо, варить рис таким, что он кажется пищей небожителей… А куда он убежал-то с утра пораньше? Не поел даже? – Он чувствовал себя нехорошо, – Сяо Синчэнь и сам немного волнуется. – Еще его запах… к нему словно примешалось два еле уловимых аромата. Но он говорит, у нас никого не было в доме… – Эй, он бы не стал тебе изменять! – поперхнулась едой А-Цин, теперь уже привлекательная пятнадцатилетняя девушка. Еще пару-тройку лет, и можно замуж выдавать. Но, увы, необычные глаза его названной сестры скорее пугали, чем привлекали ухажеров. Поэтому та все чаще вздыхала, что «помрет старой девой», несмотря на все уверения Синчэня, что ей обязательно встретится достойный человек. «Эх, где бы взять второго тебя, – только смеялась она в ответ. – Не у братика же отбивать!» – Я знаю, А-Цин, – хмурится он, игнорируя вопрос А-Вэя: «Что такое именять?» – Я бы почувствовал такое, мы же связаны. Если только… – догадка посещает, как гром среди ясного неба, и она такая простая и очевидная, что хочется смеяться, над своей глупостью. – Если только у нас не ожидается еще одно прибавление в семье. – У вас будет малыш? – хлопает в ладоши А-Цин. – Ты не рад? – она видит, что Синчэнь скорее напуган, нежели рад. – Даочжан? – И да, и нет, – тихо отзывается он, отставляя плошку с едой. – Я, конечно, хочу еще ребенка, чтобы А-Вэй не рос один, но для А-Яна беременность далеко не безопасна. Особенно такая… – Какая? – теперь волнение передается и А-Цин. Она уже взрослая, и теперь часто ее названные братья общаются с ней на равных. – А-Цин, я знаю, кажется, куда он пошел. Пожалуйста, присмотри за А-Вэем, пока мы не вернемся. Думаю, сейчас он тоже в смятении. И что сразу не сказал! – вздыхает Сяо Синчэнь. – Да что не так-то? – А-Цин тоже встает из-за стола, думая, что лучше они все нормально пообедают. – Я пока не уверен. Но если мои догадки верны, боюсь, А-Вэй больше не дождется брата или сестру. Тут бы главное с самим Чэнмэем все было в порядке, – отвечает даочжан, уже выходя из дома. – Что-то плохое, тетя Цин? – А-Вэй смотрит на удивление серьезно для своего возраста, и А-Цин берет племянника на руки, вытирая его перемазанные едой губы: – Нет, малыш. Что бы ни было, твои папа и отец с этим разберутся. Будем играть, да? – Да! – тут же позабыв все тревоги, с улыбкой отзывается ребенок. *** Сюэ Ян пьет успокаивающий отвар на кухне Фэй, рыча под нос: – И ведь один чертов раз не выпил этот гуев отвар! – Эй, – хулицзин, с которой они продолжили дружить, мягко сжимает его левую покалеченную ладонь. – Такие вещи нельзя предугадать. Может статься, что и отвар бы не уберег. Я же говорила, если вы… – Предназначенные, да-да… – перебивает ее Ян, залпом выпивая травяной настой, который, на удивление, не вызывает тошноты. – Как не вовремя, а… – А ты первый раз вспомни. Тогда вовремя было? – Ну, если учесть, как все обернулось, то скорее да, чем нет, – смеется Сюэ Ян. – Но сейчас… Я ведь только-только завершил ритуал очищения, начинается благоприятное время для проведения… правда, еще Сун Ланя найти надо, кто знает, где его носит… в окрестностях храма не видели. Если уперся в свои даосские странствия, хрен мы его и через десяток лет найдем. Хотя, есть один ритуал, но теперь… – Но теперь, если решишь рискнуть, темную энергию тебе использовать практически нельзя, ты же понимаешь? – Да понимаю я. С этим что делать? – метка на руке по-прежнему чуть пульсирует и пока не тревожит, но кто знает, что будет потом? – Просто не буди ее пока, она не должна навредить тебе. А они часть тебя… о, твой муж идет! – Сказал же дома ждать, – Сюэ Ян падает на столешницу, пряча лицо в ладонях. С одной стороны, он не готов к этому разговору, с другой – все решить надо сейчас… – А-Ян, – Сяо Синчэнь торопливо входит в дом. – Это то, о чем я думаю, да? – Ага, – отзывается вместо Чэнмэя Фэй, наливая кружку травяного чая и для даочжана тоже. – Небеса расщедрились и решили на сей раз послать вам сразу двоих детей. Но есть проблема. Если учесть, что запах проявился так рано, это мальчики. Альфы. Довольно сильные. И, на беду нашего А-Яна, с предрасположенностью к управлению светлой ци. Иначе говоря, пойдут в отца. И это очень большая проблема. – Насколько эта беременность опасна для тебя? – Сяо Синчэнь нежно проводит по напряженным плечам любимого супруга, и тот со стоном садится ровно: – Смертельно. С А-Вэем было больше шансов. Фэй говорит, что нужно либо избавляться от них сейчас, либо искать очень хорошего лекаря. Но беда в том, что еще одно прерывание беременности точно будет для меня последним, а хороший врач не гарантирует положительного исхода. Есть и еще проблема. Я не смогу доносить их до нужного срока. Возможно, даже до семи месяцев. И тогда, в лучшем случае, получится спасти одного. В худшем – никого. В том числе и меня. И решать надо быстро. Иначе скоро нельзя будет… закончить это, – наконец, подбирает слова Сюэ Ян, – не повредив золотое ядро. – Что думаешь ты, А-Ян? – Синчэнь садится рядом и, не стесняясь, обнимает мужа. – Я приму любое твое решение. Я бы не хотел, чтобы ты рисковал жизнью. Даже ради наших не рожденных детей. Я не имею право просить тебя попытаться, зная, что это может убить не только их, но и тебя самого… Я смогу смириться с их потерей, но не с твоей… – Знаешь, когда меня избавили от моего первенца, я был даже рад. Он был зачат в ненависти и насилии, я сам был еще ребенком… Это было к лучшему, – шепчет Сюэ Ян, думая, что Сяо Синчэнь был прав. Кажется, в прошлой жизни он хорошенько нагрешил. Да и в этой постарался. Иначе как объяснить, что с ними то и дело происходит что попало? Вот и сейчас, вместо того, чтобы подготовиться с ритуалу и очистить храм Байсюэ, он решает, вырезать из своей утробы дарованных небом сыновей или нет… – но сейчас я этого не хочу. Они же от тебя, даочжан. И вот так просто убить их, без шанса на семью побольше? Сказал бы мне кто раньше, что я осяду в таком вот городишке, выйду замуж, ребенка рожу и буду кур разводить, прирезал бы идиота. Но вот он – я. Способ есть. Но первое время придется мне отказаться от ночных охот, а потом и тебе. Этот способ завязан на обмене светлой ци, но по специальной методике… вот только та, что владела ей, уже давно убита во имя политических игр благородных кланов… хотя… он-то жив! – вскакивает Сюэ Ян. – Фэй, если я буду использовать темную энергию на этом сроке, как сильно это им навредит? – Если не переусердствуешь, просто несколько дней будешь чувствовать слабость. – Светлую энергию расходовать можно? – Зачем? – щурится Фэй. – Я знаю, где взять того, кто поможет нам. Но лучше использовать талисман перемещения. Линять оттуда с лекарем придется крайне стремительно, – недобро улыбается Чэнмэй, чувствуя на себе недобрый взгляд своего даочжана. Тот не любит, когда он впутывается во что-то опасное. – Сяо Синчэнь. Для нас это последний шанс стать родителями во второй раз. Да, возможно ничего не выйдет. Возможно, мне не хватит сил выносить двоих альф с ярко-выраженной предрасположенностью к управлению светлой ци. Но попытаться-то можно. Сун Ланя мы не нашли, время на проведение ритуала еще есть. Срок уже больше двух месяцев. Надо продержаться еще хотя бы четыре с половиной или пять. Если я вытащу одного парня из лап ордена Ланьлин, то может получиться. Его сестра и он принадлежали к остаткам того самого ордена Чжан, помнишь? А он славился своими целителями. Во время Аннигиляции Солнца они попали под раздачу, их семью уничтожили окончательно. Фэй, если я приведу к тебе постояльца, хорошо разбирающегося во врачевании и потенциально бессмертного, как и ты, приютишь? – Хочешь мне найти мужа? – шутит женщина. – Ну, я не знаю, как у него обстоят дела с весенними играми, но он симпатичный! И вообще – парень хороший, – смеется Сюэ Ян. – Так я могу использовать талисман перемещения? – Дважды. Не больше. И если симпатичный, приводи. Надеюсь, ему нравятся женщины постарше, – хмыкает Фэй. – В крайнем случае, скажем, что внук... – А мне больше и не надо! – Сюэ Ян лезет в рукав и находит нужные листы. – Я туда и обратно. За мной не ходить. Вернусь быстро. Сяо Синчэнь, иди домой и найди одежду. Тот, с кем я вернусь, ростом, почти как я, фигурой тоже. Подбери что-нибудь из моих вещей и нагрей воду. Если он в таком же состоянии, в каком был, когда я видел его в последний раз, это ему понадобится. И еще: Шуанхуа способен перебить демонические цепи? – Да, – только и выдохнул Сяо Синчэнь, которому муж не дал и слово вставить. – Отлично! – улыбнулся Ян своей безумной улыбкой и исчез в сиянии талисмана. – А-Ян! – только и выдавил даочжан. – Я же не пожалею об этом? – Синчэнь, он знает, что делает. И он прав. Вы можете не рисковать и потерять этих детей. Можете рискнуть и потерять. А можете, рискнув, стать родителями двух непоседливых близнецов. У меня был ребенок, я понимаю Чэнмэя. Тоже бы сделала все, чтобы сберечь свое дитя. С виду он, конечно, невоспитанный наглый грубиян, способный за косой взгляд язык отрезать или чего похуже, но ты-то должен знать, что это лишь маска. Защита от зла этого мира. И сейчас, когда защищаться не надо, он становится собой: обычным юношей, который любит свою семью. Я ведь права? – Ты всегда права, Фэй, – без всякой лести отвечает Сяо Синчэнь. – Сделаю, как он говорит. Жаль, что я уже и так нарушил запрет и возвращался к наставнице. Уверен, она бы тут могла помочь… – Он темный. Баошань бы палец о палец не ударила, – шепчет Фэй, когда Сяо Синчэнь уходит домой.