Тёмные воды (21+)

Сун Лань пришел в себя, чувствуя дикую головную боль. События прошедшего часа вспоминались, будто страшный сон: Сяо Синчэнь женат на Сюэ Яне? У них есть ребенок, который способен вырубить взрослого заклинателя потоком темной ци? Нет, это точно сон. Могло ли быть так, что по дороге сюда ему на голову свалился какой камень с полуразобранной крыши одной из развалюх, он потерял сознание, и все дальнейшее ему привиделось? Хотелось бы в это верить, но земля была покрыта нетающим инеем, и он ясно чувствовал силу Сяо Синчэня, а еще в воздухе витали отголоски темной энергии… — Похоронный дом, значит? — шепчет даос. Цзычэнь не собирается так легко отступать. Нужно разобраться, что происходит в этом сумасшедшем городке. Неужели Сяо Синчэнь совсем свихнулся от одиночества? Или был жестоко обманут? Или пошел по Темному Пути? От недобрых мыслей голова болела все сильнее, но до похоронного дома он дошел. Кажется. Потому что строение не было похоже на мертвецкую: вокруг живой изгородью разрослись какие-то явно неприхотливые кустики, готовые вот-вот покрыться первой зеленью, во дворе сушилась одежда, стояла большая бадья для воды, были мелкие постройки и небольшой огородик, а сам дом, хоть и выглядел немного мрачным, был жилым. Видно, что крышу хозяева недавно заново перекрыли, а высокие пороги были давно срублены. Кажется, живущие в доме люди любили вечерние посиделки у костра, так как посреди двора был сложен маленький очаг, вокруг которого стояли скамейки. И на одной из них вполоборота к Сун Ланю сидела красивая девушка, а на ее коленях — тот самый мальчик. Сын Сюэ Яна и… Сяо Синчэня? — Девушка, извините! — обратился Сун Лань. — Я ищу слепого заклинателя, я его друг… — Тетя Цин, это тот злой дядя! — кричит ребенок. — Он обидел папу. Отец сказал, стоб я сол с ним, а я его удалил и убезал! — Злой дядя, говоришь? — А-Цин усаживает ребенка на скамью, а сама берет свой посох. Вокруг него оборачиваются, словно лисьи хвосты, черно-красные потоки темной ци. Она сама однажды попросила А-Яна показать ей что-нибудь из приемов для самообороны, так как ее Золотое Ядро формировалось медленно. Все-таки она начала осваивать духовную энергию, когда ей тринадцать исполнилось. Это поздно, но Сяо Синчэнь говорил, что она не бесталанна, и у нее все получился, он не одобрял тренировки с темной ци, но А-Цин ими и не увлекалась чересчур рьяно. Сун Лань оторопело глядел то на палку, то на ее глаза, с которыми девушка выглядела, как живой мертвец, и уже не казалась такой красавицей, но это скорее из-за выражения крайней злости, что исказила юное лицо: — Друг, значит? — прошипела А-Цин, прикрывая собой мальчика. Он ударил тьмой неосознанно, был испуган. И кто теперь знает, что взбредет в голову этому пришлому монаху? — Ты Сун Лань, я не ошиблась? — Нет, я… да, меня зовут Сун Лань, — стряхивает он  накатившее оцепенение. — А ты еще что за тварь? — Ну, спасибо! Сплошные комплименты для юной девы, — фыркает девушка. — Да братик Ян по сравнению с тобой — само воспитание. Даже «Слепышка» не так обидно… — Так ты слепая? — начинает понимать даочжан Сун, разглядывая бельма, что затянули глаза девушки. Значит, не призрак и не мертвец. Сестра Сюэ Яна? Еще будут сюрпризы? — На твою беду, нет, — хмыкает девушка. — Зачем приперся сюда, а? Зачем напал на А-Яна? Если с детьми что случится или с ним самим, Сяо Синчэнь от тебя мокрого места не оставит, не посмотрит, что «друг». Мало того, что прогнал его еле живого, так теперь и семью отнять хочешь? Ему-то за что мстишь, мил человек? — Так они, правда, женаты? — только и смог выдавить Сун Лань, все же признавая жестокую реальность. Его лучший друг и злейший враг — теперь супруги. Живут, вон: кур разводят, огород сажают… детей рожают. Как так могло выйти? — Нет, понарошку, гуй тебя задери! — А-Цин еле сдерживается, чтобы не врезать мужчине, который стоит посреди двора с крайне растерянной рожей. — Где они вообще? А-Вэй один прибежал, перепуганный. Твердит, что ты обидел Чэнмэя. Ты ранил его? Где Сяо Синчэнь? Ты убил их, что ли? — Я не знаю. Сяо Синчэнь воспользовался талисманом перемещения. Но как? Он же слеп… куда он мог их перенести… — бормочет себе под нос Сун Лань, но его слышат. — Значит, они у бабушки Фэй, — облегчённо выдохнула А-Цин. — А-Вэй, не бойся. Отец и папа у наших лекарей. Думаю, сейчас Фэй и А-Нин спасают твоих братишек. — Блатики сколо лодятся? — хлопает в ладоши мальчик. — Пойдем к тете Фэй и дяде Нину? — Пойдем, но попозже. Пока им лучше не мешать, — А-Цин ласково треплет ребенка за щеки. — Беги пока в дом, поиграй, хорошо? Больше никто никого не обидит. — Ладно, Тетя Цин, — соглашается ребёнок, слезает с лавки и смотрит на Цзычэня. — А злой дядя уйдет? — Прямо сейчас уходит, — отвечает А-Цин, недобро улыбаясь. — И, правда, шел бы ты отсюда. А Сяо Синчэнь еще искал тебя… — Он искал меня? — сейчас монах понимает, что не понимает уже абсолютно ничего. — А-Вэй, иди в дом, — уже строже повторяет А-Цин, заметив приближающегося ко двору нового гостя, и мальчик послушно убегает. — Ты — Сун Лань? — слышит Цзычэнь тихий голос из-за спины. Он резко оборачивается и видит… лютого мертвеца? Тот обернут демоническими цепями, черные вены выступают на шее, глаза темные… он говорит? Да что тут вообще творится?! — Пойдешь со мной. — А-Нин! Что случилось? — Эти двое знакомы? Окончательно запутавшись в происходящем, Сун Лань вынул меч, но в ответ демонические цепи будто ожили и змеями обвили Фусюэ, вырывая его из рук и спеленав даоса будто младенца. Темная энергия неприятно холодила кожу, но боли не было. Похоже, убивать его пока что никто не собирался. Но разумный лютый мертвец? Подобного создавал Старейшина Илина, но он был сожжен. Неужели Сюэ Ян настолько преуспел в управлении темной энергией, что повторил этот бесчеловечный опыт? Как лютый мертвец управляет духовным оружием без ядра? Разве мог он помыслить о подобном, сворачивая без надежд и ожиданий в этот город с не самым лучшим фэншуем? — Да плохо всё, А-Цин. И этот гуев монах мне нужен. Натворил дел, пусть исправляет, — Вэнь Нин отвечает на вопрос девушки, но на большее времени не тратит: разворачивается и тащит упирающегося Сун Ланя за собой. Сейчас он достаточно зол, чтобы выбить из этого заклинателя дух, но старается удержать свою тьму ради друга и его семьи. Сопротивляться лютому мертвецу, обратившему демонические цепи в духовное оружие, практически невозможно, хоть Сун Цзычэнь и пытается вырваться. — Они живы? — сдавленно шепчет А-Цин, и Призрачный Генерал оборачивается: — Пока да. Надеюсь, за эти пять минут ничего не изменилось, — бросает Вэнь Нин. — Прости, Цин-Цин, но я не могу тратить время на разговоры. Будь дома, не пускай пока к нам А-Вэя, хорошо? — И под кивок девушки срывается с места, волоча даоса за собой. Лютые мертвецы быстро бегают. Сун Лань испытывает на себе необычный способ перемещения, когда оказывается у дверей небольшого домика в городе И всего за несколько минут. — Да кто ты такой? — шипит он, пытаясь выпутаться из цепей, которые держат его на весу, сдавливая руки и ребра. — Силы духовные не трать. Они нужны, — одергивают его. — Я — Призрачный Генерал. Можешь звать меня Вэнь Нин. — Что? Ты должен быть мертв… Ты служишь Сюэ Яну? — выплевывает Цзычэнь, на что получает ответ: — Так я и мертв. Уже много лет, — хмыкает Вэнь Нин. Когда он злится, вся его застенчивость куда-то пропадает. И он бы, наверное, сам себя сейчас испугался, если бы посмотрел со стороны. Но у него не было времени на осмысление своих действий. — Я больше никому не служу, хотя Чэнмэй способен сделать из меня марионетку, этого у него не отнять. Пошли в дом. Попробуешь навредить Яну или детям — шею сверну, и даже Сяо Синчэнь тебя не спасет! *** Сюэ Ян и Сяо Синчэнь перемещаются во двор хулицзин, и та, занятая хлопотами по хозяйству, взволнованно всплескивает руками, едва видит даочжана с его ношей: — О, небеса, только что на своих ногах ушел. Что стряслось? Когда успел-то? — Просто, похоже, у моего супруга сложилась недобрая традиция — рожать сразу после драки. Впрочем, на этот раз он не виноват. На А-Яна напали. Я боюсь, что у него внутреннее кровотечение, — отвечает Сяо Синчэнь, внося мужа в дом и осторожно укладывая его на кровать, что предназначена для больных. Вэнь Нин тоже вбегает следом, коротко кивая Синчэню, беря Сюэ Яна за руку, считывая его энергию и энергию детей: — Живы, но все не очень хорошо, — даже не заикаясь, говорит лютый мертвец. — Надо его скорее раздеть, и придется… — Резать, — заканчивает за Вэнь Нина Фэй, сбрасывая с себя облик дряхлой старухи и говоря знакомую А-Яну фразу, но тот не слышит. Он уже не в сознании. — Она права, — подтверждает А-Нин. — У него, скорее всего, сильные разрывы внутри, но никаких намеков на схватки. Если ничего не делать, они умрут. — Если делать — тоже шансов мало, — тихо отзывается хулицзин. — Его светлая ци почти исчерпана. Новая боль может привести к разрыву меридианов и повреждению Золотого Ядра, но передавать энергию сейчас очень опасно. А дети… они еще слишком малы. В идеале понадобится сплести из ци и напитать светлой энергией две духовные колыбели, но у тебя одного, даже при всех твоих способностях, на это не хватит сил. Будь они тоже предрасположены к темной энергии, было бы куда проще… Но Сяо Синчэнь лишь скидывает верхнее ханьфу, рукава которого мешают, осторожно раздевает Сюэ Яна, потом садится у изголовья кровати и просит: — Фэй, давайте уже делать хоть что-нибудь. Его боль я могу перетянуть на себя. А мальчики… в конечном итоге, у меня есть один вариант, но прибегать к нему я бы не хотел. Но если выбора не останется, сделаю. — О чем ты, А-Чэнь? — хмурится Фэй, снова привычно каля ножи на огне, и у Сяо Синчэня уже от их вида дрожь… может, все же не стоило испытывать судьбу и пытаться? Но они оба хотели еще детей, разве можно осудить за это любящих друг друга людей? Может, небеса все же помогут им? — Я бы не хотела, чтобы ты все это видел, но, увы, сейчас без твоей помощи не обойтись. Какой вариант-то? — В управлении светлой ци тоже есть запретные техники и приемы. И я знаю, как на короткое время увеличить свои духовные силы. Но эта практика под запретом, потому что светлую ци нельзя просто взять из воздуха. Только из ядра другого заклинателя. Считается, что это невозможно, только способ есть. И он, как бы сказать… против природы, что ли. Силы другого заклинателя при верном проведении ритуала, восстановятся, но все равно подобное действие заслуживает наказания, — Сяо Синчэнь нежно сжимает ладони мужа в своих: — Фэй, больше нельзя терять времени. Он на грани… Я постараюсь тратить как можно меньше духовных сил, только чтобы оградить его от нестерпимой боли. Вэнь Нин принес воду и чистые простыни, а Фэй, глубоко вздохнув, начала делать надрез. Сяо Синчэнь уже ощущал однажды подобное через Сопереживание, но сейчас это было наяву. Боль обжигала адским пламенем, но он, стиснув зубы, терпел, не позволяя себе ни крика, ни стона, и не отводил взгляда от хлынувшей из раны крови. Ее было слишком много! Но Фэй, не тратя времени, извлекла из матки плодный пузырь, аккуратно разрезала его и скомандовала: — Синчэнь, сейчас ты нужен им. Сяо Синчэнь, знал, что ему нужно делать. Оторвавшись от Яна, он осторожно направил слабый поток ци к молчащим младенцам, и мальчики с первым криком сделали первые вздохи. Они были очень маленькими, но пока — живыми. Фэй и Сяо Синчэнь наскоро обмыли их от крови и спеленали, уложили на широкую кровать хулицзин, и Фэй, прикоснувшись к Сяо Синчэню, стала направлять его энергию для плетения духовной колыбели. Золотистые нити энергии поплыли в воздухе, сплетаясь в причудливые куполы над малышами. — Понял, как надо? — Фэй отпустила, но Сяо Синчэнь продолжил плетение. — Да, — выдохнул он. Силы уходили, но на это должно было хватить. Вот только потом эти колыбели надо было напитать духовной энергией, чтобы малыши окрепли, но взять ее пока было неоткуда. Если бы он отдохнул несколько часов… но на это не было времени. И сейчас выбор: рискнуть и сплести две колыбели или создать одну и напитать вдоволь энергией. Тогда либо один его сын умрет точно, либо оба умрут, но позже. Когда этот день успел превратиться в ад? Они же просто собирались обедать и сходить к лесному озеру на прогулку… — Кровь не останавливается, Фэй, — слышит он тихий голос А-Нина, и сердце на миг пропускает удар. Сюэ Ян! Он жив вообще? Сейчас Синчэню пришлось немного отгородиться от их связи, чтобы не допустить ошибки, но дело было плохо. — Прижечь, как в прошлый раз, не выйдет. Разрывы слишком большие, — слышит он голос Фэй. — Или удаляем матку, или он потеряет Золотое Ядро. Или умрет от кровопотери. Что делать? — Других вариантов нет, — соглашается Вэнь Нин. Он снял с себя амулет для иллюзии, так как тот сковывал его силы, но вряд ли это могло помочь сейчас. — Сяо Синчэнь. Если мы проведем эту операцию, спасем Золотое Ядро, но о детях и течках придется забыть. — Это уже не имеет значения. Если он не выживет… просто спасите его, прошу вас! — шепчет Синчэнь, почти заканчивая с колыбелями. Сюэ Яну он сейчас не сможет помочь ничем. Духовные силы на нуле. Фэй и Вэнь Нин споро достают из живота Сюэ Яна темные окровавленные куски плоти, и Сяо Синчэня мутит то ли от истощения ци, то ли от этого вида. Чэнмэй бледный, словно покойник, тахта под ним пропиталась кровью, и теперь уже хулицзин прижигает места разрезов, осторожно вливая в юношу темную энергию, и начинает быстро накладывать швы, а Вэнь Нин несет мазь. — Так с кем он подрался? — спрашивает его Фэй, пока Вэнь Нин заботливо поддерживает Сяо Синчэня, не давая тому свалиться с ног. Все же даже у ученика Баошань есть предел. И сегодня просто… слишком. Сначала встреча с Цзычэнем, теперь страх за мужа и детей, боль от чужих резаных ран и потеря почти всех духовых сил от необычного ритуала. А день еще только начался! — С моим другом. Правда, они считают друг друга врагами. Сюэ Ян просто его терпеть не может, а Сун Лань думает, что Чэнмэй уничтожил его родной храм — Байсюэ. — А он уничтожил? — переспрашивает Вэнь Нин. — Это произошло уже после того, как я оказался в лапах Цзиней? — Нет и да. Он убил нескольких монахов, но в том, что там случилось после, вины А-Яна нет, — вздыхает Сяо Синчэнь. — Я надеялся, что при встрече с Сун Ланем смогу поговорить с ним и все объяснить, но они повстречались раньше. А я пришел слишком поздно… — Эй, только не вздумай себя винить! — Фэй встряхивает его за плечи, а потом дает горький отвар для восстановления сил. — Это могло произойти и без того. Я же говорила, что для него опасно сохранять эту беременность? — Погоди, так Сун Лань где-то в городе? — спохватывается Вэнь Нин. — Должен был пойти к нам домой, — кивает Сяо Синчэнь, устало присаживаясь рядом с Яном, которого Фэй накрыла легкой мягкой тканью, чтоб не тревожить измученное тело. Его бы сейчас тоже травами напоить, но он едва жив, захлебнется еще… — Тогда не надо мучиться с запрещенными ритуалами! — бьет себя по лбу Призрачный Генерал. — Для духовной колыбели вообще важно, кто отдает энергию? Или она просто должна быть одного рода, темная или светлая? — Ну, для А-Вэя ее сплела я, — пожала плечами Фэй. — И в принципе, напитать их духовной энергией может кто угодно, главное, чтоб без злого умысла. — А если он навредит… — размышляет вслух А-Нин. — Не думаю. Сун Лань легко поддается гневу, но столь же быстро успокаивается. Я не думаю, что он всерьез способен навредить детям. Он имеет право ненавидеть Чэнмэя и возненавидеть меня, но наши дети за это не в ответе. Надеюсь, он это понимает, — выдыхает Синчэнь. — Фэй, мне кажется, А-Яну… хуже. — Я найду Сун Ланя. Продержитесь тут, — Вэнь Нин, забыв про амулет, вылетает из дома, а Фэй проверяет Сюэ Яна: — Ты прав. Ему действительно хуже. Настолько, что он… не дышит…