Тёмные воды (21+)

Сун Лань, не решившись спорить с Синчэнем, провоцируя новую ссору с другом, вышел из спальни и прошел на кухню, где А-Цин кормила А-Вэя вкусно пахнувшим и аппетитно выглядевшим свежим рисом с овощами. Мальчик послушно уплетал завтрак за обе щеки, окончательно успокоившись — родители и братики были дома, а злой дядя… если что, он его еще раз стукнет тем странным черным дымом. — А-Вэй, жуй хорошо, подавишься ведь! Или рис в животе прорастет, если плохо разжуешь, пузико заболит! — пригрозила девушка. Ребенок удивленно посмотрел на свой живот, потом на рис, явно не желая, чтоб там что-то проросло, и стал есть медленнее. Мало ли… — Странные у тебя методы воспитания, — протянул даос, который искренне считал, что ребенку нужно все объяснять, а не запугивать зря. — Вот когда у него живот прихватит, А-Ян нам свои методы воспитания продемонстрирует, — фыркнула А-Цин. — У А-Вэя фантазия работает отлично, и он быстро все понимает. Тем более, я вряд ли испугаю его больше, нежели ты — своим нападением на его папу. Ну, чего застыл? Посуда на полке, еда у очага. Даочжан, кажется, предложил чувствовать себя тут как дома, вот бери еду и ешь. Уж прости, прислуживать тебе у меня нет никакого желания. — Да, в жизни более гостеприимной хозяйки не видел, — хмыкает в ответ Сун Лань, но посуда и впрямь на видном месте, за едой тоже далеко идти не нужно. Он кладет себе немного риса и садится за стол. — Ну, и чего ты — будто украл? — смеется девушка, ссаживает с рук мальчика, забирает у Сун Ланя плошку и все же встает, чтобы положить побольше еды. — Взрослый мужчина, поешь нормально, уж не обеднеем. — Думаю, у меня аппетит пропадает, — сквозь зубы цедит Сун Лань. Не то, чтобы ему доводилось общаться со многими девушками, но в большинстве своем они были вежливыми, скромными и уж точно не позволяли себе откровенно грубить и насмехаться. В оправдание А-Цин стоило сказать, что она не была грубой со всеми, хоть и общалась в таком же тоне с названным братом: просто Цзычэнь девушку раздражал с той секунды, как она узнала, кто он такой. Даочжана слепым бросил, на А-Яна напал… и приперся к ним в дом, как ни в чем не бывало, еще и ее вдобавок оскорбив! Сидит теперь с кислой рожей, будто не понимает, что не так. Мог бы и извиниться для приличия. — Какие дела у твоего брата могут быть с главой клана Не? — спрашивает ее даос вместо извинений, и А-Цин ворчит, все еще следя, чтобы А-Вэй ел нормально и не спеша: — Если бы и знала, то уж точно не стала бы отчитываться, — отвечает девушка, все сильнее закипая. Желание треснуть по лбу ложкой сидящему напротив мужчине, что сует нос не в свой вопрос, становилось все более нестерпимым. Но не хотелось подавать ребенку плохой пример. — Это дела А-Яна, и вряд ли они касаются тебя! — Это касается и Сяо Синчэня тоже… — И как это, позволь спросить, относится к тебе, Сун Лань? Почему тебя не интересовали дела даочжана, когда ты бросил его, беспомощного? Он может быть трижды сильным заклинателем, но, как думаешь, легко ему было справляться с повседневными делами? Купить и приготовить еду, умыться, одеться, постирать вещи? Проследить, чтоб на рынке не обсчитали? Почему же вышло так, что лучший друг вышвырнул его на все четыре стороны, а тот, кого он считал врагом, был рядом? В первую зиму Сяо Синчэнь чуть не умер, чтоб ты знал. Охотился в лесу на какую-то тварь, и та заманила его на лед озера. Тот еще не был крепким, и Сяо Синчэнь провалился под него. Мало того, что едва не утонул, так заболел потом, что еле выходили. Все это время за ним присматривал Сюэ Ян! А сколько раз потом Чэнмэй еще его прикрывал? Не зря же с ним на каждую охоту таскался. Да и зрение ему вернул. Пусть не обычным способом, но все же лучше, чем жить в темноте. И где все это время носило тебя, благочестивый монах? Теперь у Сяо Синчэня есть семья. И я уверена, что какие бы трудности нас не ждали, мы с ними сообща справимся. Без посторонних людей, которые врываются в чужие дома и без разбору оскорбляют хозяев! К концу тирады А-Цин Сун Лань заметно побледнел. Он уже слышал подобное в битве от Сюэ Яна, но понадеялся, что тот просто пытается разозлить его, но и сам Синчэнь упоминал, что поначалу ему было непросто. А теперь вот посыпались подробности, о которых Цзычэнь был бы и рад не слышать, наверное. Потому что из-за него его лучший друг оказался в подобной компании — нечисти, убийцы и воровки. Которые неожиданно отнеслись к нему куда добрее и теплее самого Сун Ланя. И как исправить случившееся, он пока мало себе представлял. — А ты за словом в карман не лезешь. Сестра своего брата, — вздыхает он в ответ на резкие слова девушки. — Ты права, я виноват перед Синчэнем, и вряд ли сам себе прощу все то, что наговорил ему, что оставил его без помощи и поддержки. Но это не значит, что мне все равно, что мне безразлична его судьба. Я никогда не желал своему другу зла, не хотел, чтобы он попал в беду, чтобы страдал. И сейчас этого не хочу. Не хочу, чтобы из-за твоего брата на его голову вновь посыпались неприятности! — А-Ян, как и даочжан, мне названный брат. Синчэнь рассказывал тебе, где прошло его детство? — вздыхает А-Цин. — Мое — там же, правда, повезло больше, меня не трогали. Слишком маленькая была. А вот моей родной сестре, увы, не повезло. Умерла от болезни уже после того, как Сюэ Ян прикрыл ту лавочку. Чэнмэй и А-Лин были одного возраста, дружили. Я его не сразу узнала, когда встретила. Повзрослел, еще более красивым стал. И он меня не сразу узнал, хотя почти сразу догадался, что я вижу. Он не брат мне по крови, если ты намекаешь на это. Ни у кого из нас нет больше родных, вот и держимся друг друга. И живем подружнее многих кровных родственников. Поверь, Сун Лань, если бы Чэнмэй решил, что приход этого человека хоть как-то угрожает нам всем, он бы его давно убил и закопал. А пока они мило беседуют, никакой опасности нет. У А-Яна нюх на такие вещи. — И многих он убил, пока живет здесь? — поинтересовался даос, принимаясь за еду. А-Цин, несмотря на внешнюю грубость, все же позаботилась о том, чтобы Сун Лань не встал из-за стола голодным. — Нечисти много. А людей… я знаю о банде, которую он вырезал на местном рынке с разрешения местных. Они для клана Чан детей воровали несколько лет. И в этом городе тоже… Может, и еще убивал. Но мне об этом ничего не известно. Ешь уже, а? — форменно прорычала А-Цин. — И еще четверых, — закончил за нее подсчет Сюэ Ян, выходя из комнаты в компании Сяо Синчэня, который уже проводил Главу Не. — Ну, тех, что увязались со мной тогда от рынка до ручья… В качестве самообороны, так сказать. Я смотрю, вы уже подружились? — Ага, десять раз! — фыркает девушка, отпуская наевшегося А-Вэя играть и принимаясь за еду сама. — Да, сестренка, я от тебя точно никогда не избавлюсь, — смеется Сюэ Ян, беря посуду и тоже накладывая себе еду. Видно, что двигаться ему еще очень больно, но он делает вид, что все отлично, отчего Сяо Синчэнь выглядит напряженным, готовый в случае чего ловить его и нести обратно в постель. Подобная мера не требуется, Ян благополучно добирается до стола, взяв себе не слишком много риса и овощей — нельзя ему пока объедаться. — И как это понимать? — ворчит А-Цин. — А то, что ты так всех мужиков вокруг распугаешь, если не внешностью, так манерами, — смеется Чэнмэй. — Скорее эта дура Дэйю мое проклятие снимет, чем я тебя замуж выдам! Да и готовишь все еще под нашим чутким руководством! — У меня уже лучше получается! — Да-да… каша для наших козлов. И то, потому что они едят молча и не предъявляют претензий, — Сюэ Ян думает, что хорошей идеей было вернуть даочжану зрение. По сравнению с А-Цин — он боженька кулинарии. Сам признанный повар сидит молча, так как привык к их обмену любезностями, чего не скажешь о Цзычэне. — Сун Лань, за что она на тебя так сердится? Что такого ты успел ей сказать? — спрашивает, наконец, Сяо Синчэнь, когда эти двое соизволили утихнуть. — Я… я принял ее за ожившего мертвеца из-за глаз и… — пробормотал монах, опуская взгляд. — И спросил меня, что я за тварь! — закончила за него А-Цин под хохот Сюэ Яна: — Какое точное наблюдение… чего ты обиделась-то? — Я тебе сейчас ложкой тресну! — Жить надоело, малявка? — А ну тихо! — спокойный голос Сяо Синчэня заставил спорщиков замолчать. — Думаю, мой друг в связи с прошлыми событиями был слегка не в себе. Он не хотел обидеть тебя. Поэтому сейчас вы оба извинитесь друг перед другом и прекратите превращать завтрак в базарную площадь. Ты, А-Ян, тоже перестань уже ее дразнить. Как дети малые… А потом обговорим детали предстоящего дела. — Дела? — переспрашивает Сун Лань. — Это касается уже нас с А-Яном, — отрезал Сяо Синчэнь. — Ну, я жду… — А-Цин, Сяо Синчэнь прав, я не хотел обидеть тебя своими словами. Прости, — Сун Лань встает и вежливо кланяется. — И спасибо за еду. Ты все так же вкусно готовишь, друг мой. — Ну, с супругом мне в этом не сравниться. У него куда больший талант к кулинарии… — Всего лишь несколько рецептов от матери А-Цин и неуемная тяга к созданию ядов, — фыркает Ян. — Теперь твоя очередь, сестренка. — Ладно, хорошо, — сдерживая свое раздражение, отзывается девушка, тоже встает и кланяется: — Извини за грубые слова. Думаю, ты понял, на что именно я злюсь в первую очередь. Но в этом вы и без меня разберетесь. Ты прав, даочжан, не будем ссориться. Ешьте, а то остынет все. Дальнейшая часть завтрака прошла без ругани за вежливой беседой о разных мелочах. Сун Лань рассказывал о своем путешествии по Поднебесной, о диковинных монстрах, что ему встречались, Синчэнь спрашивал о подробностях, а Сюэ Ян иногда вставлял различные комментарии по поводу той или иной твари. — Откуда ты столько знаешь о всех этих существах? — не выдержал в итоге Цзычэнь. — В Безночном городе каких только тварей не водилось. Я их там, вроде как, разводил. И потрошил во имя темного искусства, — усмехается Сюэ Ян. — Поэтому хотя бы знаю, как их убить. Без проблем для себя. Ладно, мальчики, вы бы навели тут порядок, а мне нужно пересмотреть свои записи. Дело Главы Не может оказаться опаснее, чем я думал изначально. — Почему? — слышит он вопрос мужа. — Ты слышал. Он там не один. В нем переизбыток Темной ци, которая уже точно пробудила остальных. Драться с ним в некрополе — самоубийство, А-Чэнь. Значит, надо выманить. И сделать это так, чтобы приманкой не заинтересовались его великие предки. Та еще задачка, если учесть, что там голая энергия без зачатков разума. Либо надо укрепить барьер некрополя, но там такой фэн-шуй… даже у меня виски выламывает. В общем, мне надо подумать, — отвечает Чэнмэй. *** Конечно, в итоге Сяо Синчэнь все же рассказывает Сун Ланю о «щекотливом деле», с которым приходил к ним Глава Не, едва они выходят во двор и садятся на те самые скамьи у небольшого очага. — Ты веришь? Веришь, что за всем этим стоит Цзинь Гуанъяо? Может, Сюэ Ян просто наплел тебе с три короба и… — Цзычэнь! — резко обрывает его даочжан, устало вздыхая. — Если бы Главу Не убил Ян, пришел бы к нему Не Хуайсан за помощью? Он бы давно сдал его Верховному. Да и Сюэ Ян… пойми, он не особо раскаивается в том, что делал на службе у Вэней и Цзиней. И если спросить, без проблем поделится подробностями, ничего не утаивая. Он как-то сказал, мол, рано или поздно все равно узнаешь, уж лучше от меня самого. В любом случае, есть опасный лютый мертвец, и не один. Людям в округе угрожает опасность. Этот некрополь, по словам А-Мэя, не то, чтобы очень далеко отсюда. Да и гнев способен уводить мертвецов на большие расстояния от места упокоения. И они способны и сами добраться до живых, если энергия бывшего Главы клана Не пробудит его предков, и они покинут пределы некрополя. Есть ли смысл искать виноватых, когда нужно бороться с последствиями? — И как их уничтожить? — вздыхает Сун Лань. — Никак, — слышит он ответ Сюэ Яна, который выходит к ним с каким-то на вид очень старым свитком. — Не Минцзюэ, вероятно, даже огонь не проберет, как ни прискорбно. Мы уже говорили об этом с тобой, А-Чэнь. Я нашел формулу светлого барьера. Темный станет для них дополнительной «пищей». В крайнем случае, использую энергию Темных вод, но мне не хотелось бы, чтобы умертвия клана Не впитали в себя еще и ее. Взгляни на это, А-Чэнь: справишься? Сяо Синчэнь прочитывает описание ритуала: — Ты где это взял? Это техника… Баошань Санжэнь… — Где взял, там больше нет. Так что? — Я справлюсь. Но что с самим Не Минцзюэ? — А вот в это не лезь. Он — сугубо мой клиент, — отвечает Сюэ Ян. — Ты знаешь план. — А что делаю я? — отзывается Сун Лань. — А ты, даочжан Сун, сидишь дома и стараешься не умереть до июля, — хмыкает Чэнмэй. — До тех пор ты, как ни жаль признавать, нужен мне живым. Спустя три дня Сяо Синчэнь и Сюэ Ян переместились при помощи талисманов в место недалеко от некрополя клана Не. Вэнь Нин, конечно, увязался за ними. И Сун Лань тоже не смог остаться в стороне, на что Чэнмэй в итоге лишь прошипел: — Побереги свою святую задницу. Иначе твои монахи окончательно уйдут в небытие. У некрополя их встретил Не Хуайсан — без охраны и веера, вооруженный тонкой саблей: — Есть две новости. Хорошая — моего брата нет внутри. Плохая — он убил еще двоих и сбежал.