Тёмные воды (21+)

— Сяо Синчэнь, отойди немного и опусти барьер, — Сюэ Ян подошел к трупам почти вплотную. — Сун Лань, твой — тот, что слева. Не позволяй ему себя касаться, они сейчас — почти демоны, способны захватывать чужие тела. Вэнь Нин, твой — тот, что справа. Сяо Синчэнь твой — тот, что посередине. А я отвлеку и запечатаю их оружие. А-Сан, ты очень поможешь, если выманишь одну из сабель на себя. Не Хуайсан вышел из укрытия и спокойно обнажил свою саблю: — Что мне сделать? — Просто дерись с ней, не давай вернуться к хозяину, — кивнул ему Сюэ Ян, оборачиваясь к мужу: — Все, А-Чэнь, опускай… Барьер рухнул, и мертвецы устремились к воинам, что преградили им путь. Их когти удлинились, норовя не просто оцарапать, а разорвать шею или живот, а потому Сяо Синчэнь и Сун Лань тут же выхватили мечи из ножен, а Вэнь Нин пустил поток темной ци по цепям, оживляя их и перехватывая того мертвеца, на которого указал Чэнмэй. — Молодец, А-Нин, удерживай его! — крикнул Сюэ Ян. — Осторожнее, нельзя, чтобы они вас трогали! — повторил темный заклинатель, взмахнув тяжелой Басей: — Ну, детишки, идите к папочке… — пробудившееся духовное оружие, уловив знакомую энергию, устремилось к Чэнмэю, и Не Хуайсан преградил путь одному из клинков, скрещивая его со своей саблей. Две сабли пронеслись мимо Чэнмэя, заставляя его крутнуться в воздухе, чтобы отбить их атаку. Сражаться сразу с двумя саблями было отнюдь не легко, Бася толком не слушалась. Поэтому он, перехватывая сабли потоками темной ци при помощи печати, достал Цзян Цзай, вновь пробуждая клинок, что требовало максимальной концентрации. Старейший из мечей клана Сюэ взмыл в воздух, оттягивая на себя одну из атакующих сабель, с третьей, осторожно обороняясь, сражался молодой господин Не, и последнюю пришлось отбивать с помощью тяжелой несподручной Баси. У Сяо Синчэня, Сун Ланя и Вэнь Нина дела обстояли неплохо. Первый был истощен удержанием барьера, поэтому особо не геройствовал, скапливая силы для одного простого, но действенного приема борьбы с нежитью. Сун Лань умудрился пообрубать своему противнику руки, и сейчас старался снести лютому мертвецу голову. Вэнь Нин ломал своим противником вековые деревья, держа его в оковах цепей и не давая ему близко к себе подобраться. Из-за атакующих сабель Сюэ Ян никак не мог вытащить талисманы, чтобы запечатать оружие, а силы уже были на исходе после прежней битвы. Тогда он, чертыхнувшись, все же призвал энергию Темных Вод со своей проклятой метки и опутал ею сабли. Те, попытавшись впитать большую мощь первородной темной ци, неожиданно для А-Яна стали ржаветь и рухнули на землю бесполезными кусками железа. Темный воды сами поглотили их энергию. — Интересно, почему они не «жрут» энергию печати? — пробормотал Сюэ Ян, окончательно запечатывая Бася. Потом проделал тот же трюк с саблей, что была противницей А-Сана. И когда с последним оружием было покончено, тела предков главы клана Не рассыпались в пыль, словно их и не было. — Мой брат… тоже? — пробормотал господин Не, глядя на горстки серовато-коричневого пепла, что остались от его прадедов. — Нет, с твоим братом сложнее, — отозвался А-Ян, который, бросив успокоившуюся Басю на еле проклюнувшуюся траву, сам со стоном опустился под уцелевшее после забав А-Нина дерево. — Да и если подумать, его тело уничтожать нельзя, хотя теперь я думаю, что у меня может получится. Оно — прямое доказательно преступлений Мэн Яо. Если он все еще хранит голову Не Минцзюэ. Поэтому поступим, как решили. Ноги запечатаем здесь. Руки — севернее отсюда. Есть здесь еще один слабый источник темной ци. А торс я заберу с собой. Вы сделали, что я просил? — Могильная плита с печатью? Да. Можешь проверить начертание символов? — Обязательно проверю, — кивнул Сюэ Ян. Он хотел создать артефакт сам, но не успел, поэтому просто нарисовал символы и передал Хуайсану, чтоб тот сам позаботился об этом своеобразном талисмане. — А-Нин, пойдем в гробницу, поможешь мне. Вам туда лучше не входить, а то еще кто ненароком проснется. А я сегодня уже навоевался. — А-Ян, твои раны, — начал Синчэнь, сейчас разглядев и разодранное плечо, и кровоточащую спину. — Сун Лань, дай мне лекарства, пожалуйста. Надо обработать скорее. — А-Чэнь, лучше все закончить поскорее, и… — …и начнется воспаление. Это не займет много времени. Из мешочка цянь кунь Сяо Синчэнь достал чистую ткань и бутылек с чистой водой, осторожно промыл раны, нанес мазь и перебинтовал их. Заставил выпить обезболивающий настой и допить оставшуюся воду. — Полегче? — тихо спросил он, когда А-Ян встал, набросив на себя спущенное до пояса ханьфу. — Да, спасибо, — так же тихо ответили ему, а потом Сюэ Ян, не стесняясь свидетелей, потянулся к супругу и невесомо поцеловал его: — Ладно, пора с этим заканчивать. Если посижу еще немного, просто отключусь. — А-Ян… — Я в порядке. Бывало и хуже, если помнишь. — Хотел бы забыть, да не могу, — пробормотал Сяо Синчэнь, собирая мокрую окровавленную ткань, чтобы потом выстирать. — Ненавижу это ощущение. — О чем ты? — спрашивает подошедший Сун Лань. — Вновь ему больно, а я не защитил его, — цедит сквозь зубы Сяо Синчэнь. – Я понимаю, что он знает, что делает. Даже тогда, много лет назад, когда ему было едва пятнадцать, и Сюэ Ян совершил то, что совершил, он всегда прекрасно осознавал цену своим действиям. Но Темная Энергия — не безобидная игрушка. Она — разумное оружие, которое подвластно не каждому по-настоящему. И я ненавижу это чувство бессилия, Сун Лань. Если что-то пойдет не так, я не смогу ему помочь. Не хватит ни умений, ни знаний. — Ты, и правда, так сильно любишь его? — хмыкает Сун Лань. — Что готов принять все это? Мы охотились на темных тварей… — Он человек, Сун Лань. Опасный. В первую очередь, для себя. Но он не монстр, которого надо загонять в клетку и сажать на цепь. И ты уже не раз спрашивал меня. Да, люблю. Это чувство куда сильнее тех идеалов, которым я пытался следовать. Еще пару лет назад мой путь для меня был непрогляден. Во всех смыслах. Сейчас я понимаю одно — я не смогу защитить весь мир от бед. Но я могу защитить тех, кто рядом и кто в этом нуждается. Наш город, окрестные деревни… мои друзья, дети… мой супруг, который сам, кого хочешь, спасет. Я не знаю, какой будет твоя дорога, друг мой. Но моя для меня очевидна. Надеюсь, ты однажды примешь это. — Я постараюсь. Но мне все еще сложно понять, как можно связать жизнь с… с убийцей. Даже если есть вещи, которые его оправдывают, — шепчет Сун Лань. — Моя наставница всегда говорила: нельзя возвышать себя над другими. Нельзя думать, что ты достойнее и благороднее другого человека только потому, что он, на твой взгляд, что-то делает неверно или живет неправедно. Мы не боги, чтобы судить, не небожители. Я много раз пытался думать о том, что я бы сделал, проживи я его жизнь, понимаешь? Если бы мне пришлось перенести всю ту боль, что вытерпел он? Не стал бы я более страшным преступником? Смог бы остановиться, отомстив, но при этом обладая его силой? Да даже своей нынешней силой? Я раньше не понимал, как стремление к добродетели и уничтожению зла вяжутся с этой мыслью. Но А-Ян заставил меня увидеть, что не всегда то, что кажется добром, им является. И не всегда видимое зло — это зло истинное. А еще — что иногда во имя добра приходится пачкать руки в крови. Ведь монстры бывают и в людской личине. Другое дело, кого считать тварью, кого — нет. Да, Сюэ Ян отнимал жизни. Но и спасал тоже. Как же он может тогда быть абсолютным непримиримым злом? Еще меня учили, что люди заслуживают искупления. Что милосердие способно спасти заблудшую душу, что даже врагу можно протянуть руку. А если понимаешь, кроме того, что, возможно, и тебя, и его это спасет и убережет от новых бед? Так как же я мог не протянуть руки тому, кого полюбил? Тому, кто несмотря на тьму в своем сердце, не разучился любить и доверять? Судить и казнить легко, Сун Лань. Спасти человека от самого себя стократ сложнее. Но у нас вышло. Он спасает меня — я пытаюсь спасти и уберечь его. И нового зла это никому не приносит. — Если он примется за старое? — хмыкнул Сун Лань, выслушав жаркую тираду друга и подумав, что тот остался идеалистом. — Не примется, — шепчет Сяо Синчэнь. — Осталось лишь три человека, кому он всерьез хотел бы отомстить за прошлое. И лучше им не попадаться на его пути. Он дал слово, что не будет пытаться их найти. И я верю ему. — Как бы тебя не погубила эта вера, друг мой… — так же еле слышно отзывается Сун Лань. — Меня едва не погубило мое недоверие к нему. Не хочу повторять былых ошибок и потерять свою семью. Кажется, здесь они закончили… Сюэ Ян на самом деле определил «конечности» бывшего главы клана Не, не просто уложив их в гроб, а вмуровав в стену под каменную кладку и запечатав сильными амулетами и талисманами. — А-Нин, будь другом, прихвати плиту, — попросил он молодого господина Вэнь, и лютый мертвец без труда поднял камень, словно тот ничего не весил. — Есть силы на перемещение? — спросил Сюэ Ян у супруга, и тот кивнул: — Давай, я перенесу нас двоих? С твоей раной и концентрацией темной ци, это становится опасным для тебя. — Хорошо, — кивнул Чэнмэй, даже не споря. Видимо, на самом деле жутко устал. Не Хуайсан дрожащим голосом поблагодарил Сюэ Яна, еще раз давая слово помочь храму Байсюэ, если ритуал очищения пройдет успешно, и заклинатели поспешили вернуться домой, где их ждала А-Цин, приглядывающая за мальчиками в компании Фэй. Но Сюэ Ян даже не стал заходить в дом. Он тут же отправился за задний двор, где уже вырыли яму, и велел А-Нину принести специально выструганный гроб, что был также украшен вырезанными символами и печатями для сдерживания и перенаправления темной ци. Туда и поместили тело господина Не, зарыли новоиспеченную могилу и накрыли подготовленной Хуайсаном плитой. И Сяо Синчэнь с удивлением понял, что та темная энергия, что прорывалась из ловушки, тут же вплеталась в защитный барьер их дома! — Я же говорил, охранять нас будет, — хмыкнул Сюэ Ян, а потом резко схватился за виски и с тихим стоном осел. Поднял на мужа полностью черные глаза и проговорил: — Вернусь утром, прости. Сейчас я для вас опасен. Не волнуйся. Никого не убью. Вынул печать и сосуд с темными водами, произнес что-то, что ни Сун Лань, ни Сяо Синчэнь не разобрали, и перед заклинателями разверзлось пространство. Внутри портала бушевала черная буря. — Что… что это? — пробормотал Сун Лань. — Вершина Мертвого Нагорья, — выдохнул испуганно Сяо Синчэнь. — А-Ян, ты… — Я вернусь, — услышал он за секунду до того, как Чэнмэй шагнул в черноту, и портал схлопнулся. — Как он сотворил подобное? — повысив голос, спросил Цзычэнь. — Меня больше волнует, как он сейчас там… это не искажение ци, но близко к нему. Как он намерен провести Ритуал? Что, если… если это убьет его? — Где папа? — услышали они детский голос. А-Вэй стоял за их спинами, ожидая ответа. Сяо Синчэнь натянул на лицо фальшивую улыбку, подхватывая сына на руки: — Он вернется. К утру. И очень надеялся, что не солгал сыну.