Тёмные воды (21+)

Сяо Синчэнь нашел постоялый двор на соседней улице. Спросив у прислуги, кто может сдать ему комнату, он присел за небольшой стол у входа. На первом этаже, как часто бывает, расположилась чайная. К нему вскоре спустился мужчина средних лет. Шуанхуа зазвенел, чувствуя темную энергию в подошедшем человеке. Тот явно был заклинателем, носящим при себе какой-то темный артефакт. — Мое имя — Цзу Юншэн, я хозяин этого постоялого двора. Чем могу помочь, молодой господин? — учтиво поклонился Синчэню мужчина. — Я — Сяо Синчэнь, и хотел бы… — даочжан поднялся, тоже сдержанно кланяясь, как того требуют приличия. — Убью, тварь! — натурально прорычал мужчина, не давая договорить и призывая в руку клинок. — Простите… — Сяо Синчэнь не понимал, чем мог вызвать столь бурную ненависть. Этого человека он видел впервые в жизни и не вполне понимал причины такой реакции на собственное имя. Когда он успел как-то ему насолить? Да и даочжан был уверен, что за годы, проведенные в относительном уединении, его имя, однажды прогремевшее по всей Поднебесной, было забыто. — Простить? Я тебя сейчас прощу! Я тебя, святоша, сейчас так прощу, на всю короткую жизнь запомнишь! — мужчина замахивается мечом, Синчэнь на инстинктах, защищается, умело отражая атаку, но все же успевает спросить: — Потрудитесь объяснить, в чем дело? Я всего лишь зашел снять комнату для себя и своего супруга… — Очередной удар был отражен. Мужчина оказался не очень-то умелым фехтовальщиком, и даочжан ждал, в какой момент тот попробует использовать в драке темную энергию, но Юншэн размахивал клинком, компенсируя неумение яростью, и талисманы не доставал. — Супругом он обзавелся, сучий даос… — шипел тем временем мужчина, а Сяо Синчэнь чуть нахмурился, думая, что уже слышал эту фразу. От мужа. И не раз. — Если бы не ты, человек, которого я хотел видеть своим супругом, не вляпался бы в навозную кучу под названием Орден Ланьлин Цзинь и был бы сейчас жив! В душу Синчэня закралась почти невозможная догадка: — Как звали этого человека? — спрашивает он, отражая очередную атаку и стараясь в ходе потасовки ничего не разбить. Быть может, все еще удастся уладить миром, если он верно догадался? Но А-Ян как-то не упоминал, что у него были поклонники, мечтающие отвести его в храм и отбить три поклона… — Что, забыл, кого на суд в Цинхэ тащил? — догадка ожидаемо подтвердилась. — Какого гуя ты вообще за ним гонялся, а? Мало тебе преступников в стране? Почему именно Сюэ Ян? Он имел право на месть — побольше многих, ясно? — почти выкрикнул господин Цзу. — Он рассчитывал после поквитаться со своим папашей, я ведь его даже нашел, и осесть где-нибудь, но Чэнмэю пришлось в итоге связаться с этой змеей Мэн Яо и отрабатывать должок! За то, что Яо уговорил Гуаншаня вынести оправдательный приговор! Мы виделись потом всего однажды. После того, как Верховный скопытился. А-Ян сказал тогда, что, скорее всего, его работодатель будет потихоньку избавляться от тех, кто много знает о его темных делишках. И спустя три недели после этого разговора пропал! Я его искал. Безуспешно. Потом тебя. Думал, прибью за то, что полез, куда не просили. Но и ты как в воду канул! А сейчас заявляешься сюда… сама судьба привела… — Ваши с Сюэ Яном отношения были так серьезны? — спрашивает Сяо Синчэнь, и Цзу Юншэн успевает удивиться тому, сколько стали появилось в довольно мягком и спокойном до этого голосе даоса. — А тебе-то что? В клане Вэнь вместе на Владыку Бессмертного батрачили, за темными артефактами, словно ищейки, гонялись. Сюэ Яну нас, троих здоровых альф, в подмастерья отрядили. Лю попробовал его облапать, чуть рук по самые причиндалы не лишился. Я таких омег, как он, ни до, ни после не встречал. Влюбился, замуж его звал, а он все отшучивался, мол не до свадьбы ему, пока ублюдки Чан по земле ходят. Уж не знаю точно, что они ему сделали, но он сказал, что в аду и то лучше. Видимо, надругались, он от альф, как от прокаженных шарахался, того гляди, хваталки оторвет, если протянуть. Но я все же надеялся на то, что когда Сюэ Ян добьется своей цели, я смогу завоевать его сердце и назвать своим мужем, и тут слезает какой-то хрен с горы и… — И женится на твоем возлюбленном! — со вздохом заканчивает Сяо Синчэнь, который уже понимает, что смысла ревновать супруга, кажется, нет. Мечты этого человека оставались лишь грезами о том, что ему не принадлежало и принадлежать более не может. — Что? — от растерянности Цзу Юншэн опускает меч, и Синчэнь едва успевает отвести Шуанхуа от фатального удара. — Что ты такое сказал? — Я сказал, что хотел бы снять комнату для меня и моего супруга. По понятным причинам я не назвал сразу его имени, Мэн Яо ни к чему знать, что А-Ян жив-здоров. И вот уже три года мой законный супруг, — отвечает Сяо Синчэнь, видя, как лицо хозяина постоялого двора вмиг перекосило от ярости: — Ложь! — Боюсь, что нет. Он сейчас в доме своего отца, хочет сестре помочь. Возможно ты слышал, что ее постигло искажение ци? Но по понятным причинам оставаться там, чтобы отдохнуть после ритуала, А-Ян не желает. Поэтому попросил меня найти комнату. Этот постоялый двор ближайший к дому Сюэ Фэнга, — объясняет Синчэнь, но его вновь перебивают. — На то и был расчет! — рычит мужчина. — Так это не шутка? Ты и А-Ян… — Цзу Юншэн принюхивается и понимает: — От тебя и вправду пахнет им… Да быть этого не может! Он же клялся тебя на куски порезать? — У него было много возможностей, но А-Ян передумал. Ты нам комнату сдашь, или мне найти другое место? Я должен скорее вернуться, возможно, ему нужна будет помощь, — Синчэнь не желает развивать тему отношений с мужем с этим человеком, которого видит впервые в жизни, и думает, что и вправду сильно задержался. — Сдам. Возвращайся сюда с ним. Солгал — убью, — отвечают ему. — Полезешь к А-Яну со своими чувствами — убью, — в тон отзывается Синчэнь прежде, чем успевает подумать над сказанным: слова будто сами срываются с его уст. У него никогда не было поводов к кому-то ревновать Чэнмэя — в городе И вряд ли бы нашлись способные заинтересовать его мужчины. Но этот Цзу Юншэн был молод, хорош собой, небеден и разбирался в тонкостях обращения с темной ци. И если А-Мэй будет настаивать на разводе, а на горизонте появится поклонник из прошлого… дальше Синчэнь додумывать не стал. — Вот тебе и благородный даос, — сплевывает Цзу Юншэн, крича служанке, чтоб подготовила комнату на втором этаже. *** Госпожа Сюэ открывает дверь, когда в нее стучится молодой господин в белых одеждах. Все произошедшее воспринимается сейчас тяжелым сном — у ее супруга, судя по всему, больше двадцати лет есть сын, рожденный вне брака. Более того, брошенный им сын, ненавидящий отца, словно смертного врага. И все равно пришедший помогать сестре, которую до этого ни разу не встречал. При том, что сам выглядел на поверку не краше трупа… Удивительный юноша. — Госпожа Сюэ… — Синчэнь вновь кланяется. — Простите, я сразу не представился. Я даочжан Сяо Синчэнь, супруг Сюэ Яна. — Вы тот самый Сяо Синчэнь? Известный заклинатель, слава о коем в короткий срок пронеслась ветром по всей Поднебесной, но вестей о котором нет уже не первый год? Если так, то ваш союз выглядит почти невозможным. Сюэ Ян, похоже, сильный темный заклинатель. Куда сильнее своего отца. Я не сразу вспомнила, где слышала это имя, но сейчас поняла, кого впустила в дом. Оттого еще более странно звучит весть о вашем браке. Быть может, он как-то околдовал вас с помощью старых техник канувшего в воду клана Сюэ? Мой муж всегда жил мечтами о восстановлении этих знаний, но его способности нельзя назвать выдающимися, а этот юноша… от него веет тьмой и опасностью. — Госпожа Сюэ жестом приглашает мужчину в дом и из вежливости предлагает чаю. Сяо Синчэнь соглашается, раздумывая над словами хозяйки дома. Околдован ли он? Если только чужой красотой, заботой и любовью. Сейчас мысли о том, что Сюэ Ян держит его в Темной Иллюзии казались совсем глупыми. Какой смысл в подобной мести, если в своем дурмане Сяо Синчэнь счастлив, как никогда до этого? И что может помешать ему просто оборвать свою жизнь, если все окажется ложью, и не дать врагу насладиться причиненной им болью? Посему, результат не стоит прилагаемых усилий. У Чэнмэя было куда больше вариантов для мести наяву. Он мог убить А-Цин и Сун Ланя, зная, что это причинит даочжану боль, он мог его, слепого и доверчивого, заставить убивать живых людей, раскрыв обман лишь тогда, когда было бы уже поздно что-то исправить. Нет, их жизнь была настоящей — со своими проблемами и бедами, со своей болью и слезами, со своим выстраданным счастьем. И Синчэнь больше не позволит себе сомневаться в муже. А-Ян за годы, проведенные с ним, ничем не заслужил этого. Из дальней комнаты тем временем доносились тихие стоны, то и дело переходящие в дикие вопли, и каждый раз госпожа Сюэ содрогалась от этих животных криков, на которые, как она ранее думала, ее дочь не была способна. Синчэнь, чуткий к чужой боли, тоже напрягся, но глубоко внутри порадовался, что не слышит криков боли или стонов своего супруга. — Да, госпожа Сюэ. Я тот самый человек. Наше знакомство с Сюэ Яном началось с того, что я отвел его на суд за преступления, которые он совершил. Тогда я не знал о том, что сподвигло его на страшное кровопролитие. Если бы узнал сразу, вероятно, не стал бы вмешиваться… — И тогда он отомстил вам? Храм Байсюэ хоть и далеко отсюда, но весть том страшном убийстве разнеслась на много ли, — задумавшись, проговорила Ченг Юи, именно так звали жену Сюэ Фэнга. — Я вспомнила это имя, когда этот мужчина уже вошел в комнату моей дочери. Сюэ Ян, мясник из Куйчжоу. О его безжалостности хотят страшные слухи, он не щадит ни живых, ни мертвых. Это он лишил вас глаз? — Глаз я лишил себя сам, — грустно улыбается Сяо Синчэнь. — Не мог поступить иначе в то время. Но все же благодаря знаниям моего мужа я могу видеть, хотя поначалу было непросто. Что до его жестокости… А-Ян умеет убивать. И делает это с недюженной изобретательностью, но он не безумец, неспособный контролировать свою жажду крови. И спасать умеет, и любить, и жить по совести... Поэтому я с ним. Не потому что он как-то меня околдовал и заставил. Мне довелось узнать его не как безжалостного убийцу, а как человека, которому можно доверить спину в ночной охоте, разделить трудности быта… Несмотря на крутой нрав и страшные способности, он все же омега. В нем на уровне инстинкта заложены желание и умение оберегать тех, кого он любит. А-Ян надежный партнер на пути самосовершенствования, хороший отец и муж, ему нет нужды привораживать меня. А в смерти монахов из храма Байсюэ Чэнмэй не виновен, что бы не болтали досужие языки, — Сяо Синчэнь почти не притрагивается к чаю, слыша, что крики затихли, лишь иногда теперь доносились короткие стоны и всхлипы. —Да, он сказал, что у вас есть дети, — сменила тему госпожа Сюэ. — Сколько вообще ему лет? Когда о нем заговорили, как о преступнике, ему было… — Пятнадцать, — вздыхает Сяо Синчэнь. — Многие молодые господа еще не начинают в такие годы обучаться в благородных кланах, а он уже в одиночку совершал то, что порой и десятку воинов не под силу. Сейчас ему почти двадцать четыре. У нас трое сыновей. Старшему чуть больше двух лет, а младшим еще и пяти месяцев нет. — Близнецы? — улыбается госпожа Сюэ и думает, что ее супруг уже трижды дедушка, тогда как она может потерять единственную дочь. Может, это наказание за ее слепоту? Не замечала же неверности мужа. — А вы что-нибудь знаете о его матери? — осторожно спрашивает женщина. Ревновать сейчас глупо, любовница Сюэ Фэнга давно мертва, но все же… — А-Ян до сегодняшнего дня ничего о ней не говорил. Я знал лишь, что над ней жестоко надругались и убили члены банды Черного Волка, которые работали на клан Чан. Адептами клана было совершено много чудовищных преступлений. Я не имею право никого судить, но все же не могу не думать о том, что за свои злодеяния эти люди заслужили ту жестокую смерть, которой предал их А-Ян… его мать принадлежала к древнему клану целителей, сейчас его адептов почти не осталось в живых. Сама она не была талантлива в заклинательстве, похоже, работала швеей. А-Яну было шесть или семь, когда она умерла… — осторожно рассказывает Синчэнь, он не намерен взболтнуть лишнего, хотя госпожа Сюэ не производит впечатление сплетницы. Вряд ли ее сейчас волнует что-то кроме недуга дочери и былой измены мужа. Но больше он ничего добавить не успевает. Сюэ Ян, бледный, как сама смерть, выходит из комнаты девушки, вытирая ладонью льющуюся из носа кровь. Все же проведение трех сложных ритуалов, разборки с родней и неясность в отношениях с собственным мужем кого угодно способны свести в могилу, и он сейчас стоит на ногах только лишь из того приснопамятного упрямства. — Ты сделал, как я сказал? — спрашивает он Синчэня. Тот в мгновение подбегает к нему, придерживая, готовый в любой миг подхватить любимого на руки. Чэнмэй сейчас не сильнее котенка, поэтому даже не пытается гордо сопротивляться чужой помощи. Устал он смертно, все, чего хотелось — просто лечь и проспать сутки хоть на голой земле. — Да, комнату я нашел. Возможно, ты удивишься, узнав, что постоялый двор тут держит твой несостоявшийся жених, — не удержался от усмешки Сяо Синчэнь, но А-Ян посмотрел на него, как на спятившего с ума, и протянул: — Тебя твоя наставница по голове приласкала что ли? Какой еще женишок? — и добавил тише: — О, небеса, как же я заебался… — но Синчэнь, конечно же, прекрасно слышал его: — Прости, не вовремя я с такими шутками. Имя Цзу Юншэна тебе о чем-то говорит? А то он, пытаясь меня прибить, рассказывал, как мечтал на тебе жениться… — Да что за день сегодня, — стонет Сюэ Ян. — Если сюда еще и Мэн Яо заявится, у меня точно крыша поедет… Госпожа Сюэ, — обратился к ней заклинатель, — ваша дочь спит. И проспит еще около пяти часов, не тревожьте ее. Достаньте настойку бадьяна, Юнру несколько дней могут мучить судороги, и позаботьтесь, чтоб в доме был сильный успокоительный отвар. Я оставил в комнате несколько талисманов, отгоняющих кошмары, они могут ее мучить в течение нескольких месяцев. И ей как минимум полгода нельзя практиковать занятия ни с темной, ни со светлой ци, новое искажение окончится для девушки смертью, я не шучу, поэтому проследите за этим тщательно. А супругу своему передайте — еще раз попадется мне на глаза, убью. Сегодня ему повезло, потому что мне нужно было кое-кого отвлечь от собственной персоны. Впрочем, может, она папашу и не пощадит в итоге… — О чем ты говоришь? — испуганно спросила женщина. — Возможно, вы скоро овдовеете без моего прямого участия. Позаботьтесь о дочери, госпожа Сюэ, — Чэнмэй не стал кланяться на прощание, выходя из чужого дома, но хозяйка поспешила за ними: — Может, вы останетесь? В доме есть гостевая комната, а ты… в гроб краше кладут. Все же, ты его сын, и… я очень благодарна тебе за жизнь Юнру. — Простите, но мне не нужна ни ваша жалость, ни ваша благодарность, — усмехнулся Сюэ Ян. — На самом деле, я встречал с таким искажением ци всего двоих людей. Но первый ни в коем случае не должен был выжить, поэтому я не мог поэкспериментировать с восстановлением его духовных меридианов. Вторая — Юнру. Грехом было бы упустить возможность подобной практики, даже Вэй Усянь не делал ничего подобного. Поэтому не думайте, что я расстарался для вас. Если бы я не имел с этого никакой выгоды, я бы оставил все, как есть, чтобы насолить Сюэ Фэнгу. Убивать, может, и не стал бы, но и спасать тоже. Где ты там комнату нашел, Сяо Синчэнь? Веди. Синчэнь коротко поклонился госпоже Сюэ, выходя из дома вслед за мужем, вновь осторожно приобнимая его, и сделал это вовремя — тот все же с тихим стоном потерял сознание. Он был истощен до предела и сейчас едва дышал, но даочжан пока боялся передавать мужу ци. Как бы не навредить вмешательством. Он лишь успел порадоваться, что захватил укрепляющие травы и немного денег, что позволят оплатить комнату, заплатить за еду и, если будет нужно, купить недостающих лекарств. На сей раз Юншэн стоял у входа на постоялый двор, думая, вернется ли сюда монах. И уже сгорал от нетерпения, когда увидел его несущим на руках другого мужчину в темном ханьфу. Едва парочка приблизилась, Цзу Юншэн узнал в находящемся без сознания парне свою давнюю, но никак не проходящую любовь. — Что с ним? — спросил он, едва Сяо Синчэнь переступил порог. — Он менее чем за сутки провел три сложнейших темных ритуала, и сейчас сильно истощен. Я буду благодарен, если ты проводишь нас в комнату и распорядишься нагреть бочку воды. Об оплате не тревожься, — ответил даочжан, и Юншэн повел его на второй этаж, открывая дверь в скромную, но чистую и опрятную комнату с застеленной кроватью, на которой вполне способны были уместиться двое взрослых мужчин. — И ты позволил ему так рисковать? — не выдержав, все же укоризненно проговорил он, видя, с какой нежностью гуев даос укладывает на кровать Чэнмэя. Похоже, и впрямь супруги. — А ты попробуй ему запретить, — устало отзывается Сяо Синчэнь. — Так мы можем рассчитывать на бочку воды? — Я распоряжусь. И еды тоже принесут, — кивнул хозяин постоялого двора, выходя и притворяя за собой дверь. Сяо Синчэнь вынул из мешочка цянь кунь одну из своих повязок на глаза и попытался осторожно оттереть кровь с лица мужа, но та уже запеклась. Нужно было дождаться бочки с водой. Нужно было вернуться к детям, но оставить здесь мужа одного он не мог. Заклинатель надеялся, что Вэнь Нин, Фэй и А-Цин позаботятся о мальчиках. Вот только как бы сами не пострадали, если наставница отыщет их дом раньше, чем они с А-Яном вернутся в город И. Но перемещаться Сюэ Яну пока нельзя, а друзья все равно предупреждены о том, что они могут задержаться на несколько дней. Осталось придумать, что делать, если Баошань-санжэнь найдет их здесь. Впрочем, одно Синчэнь знал точно — он станет защищать свою семью. И теперь это не только жители Безымянной Горы, но и его муж и дети. — Я обязательно верну тебя, родной, — шепчет он, нежно касаясь бледной щеки мужа. — Ни к чему нам разводиться, слышишь? Все наладится… нас ждут дома. Стоявший под дверью Юншэн, зашедший сказать, что воду нагреют через час, довольно усмехнулся: — Разводиться, значит? Весьма кстати…