Тёмные воды (21+)

Баошань санжэнь вернулась в Байсюэ глубокой ночью, встретив находящихся на дозорной башне храма Сун Ланя и своего теперь уже бывшего ученика Бао Донгэя. — Госпожа Баошань, — оба воина поклонились Наставнице, но не спешили ни о чем спрашивать, хотя обоим не терпелось узнать, состоялась ли встреча бабушки и внука и чем она закончилась. Судя по потрепанному виду женщины — ничем хорошим. — Наставница, — наконец, окликнул ее Донгэй, когда женщина уже собралась уйти в отведенную ей келью. Для прославленной заклинательницы сделали исключение, позволив ей остаться в монастыре, а она, в свою очередь, оказывала помощь в лечении пострадавших от энергии Темных вод монахов, — что произошло? Вы сражались… с Сюэ Яном? — Нет, ученик Бао, — вздохнула она. — И, все же, я позволила крови пролиться в эту ночь. Боюсь, Сюэ Чэнмэй убил Чан Пина, и я не остановила его. Не смогла. И, если честно, не захотела. Не после того, что видела там своими глазами… — Вы были в поместье клана Чан? — вздохнул Сун Лань. — Чан Пин вернулся? — «Да» на оба твоих вопроса, даочжан Сун. Мой внук поднял жертв, что были запечатаны в холме за поместьем. Их души находились там, словно в тюрьме. Теперь они упокоены. Я приняла решение не вмешиваться и вернулась сюда, но сейчас отчего-то у меня душа не на месте, будто должно произойти что-то плохое. Я отдохну. А завтра нужно вернуться в дом Сяо Синчэня, убедиться, что все в порядке. — Я, наверное, отправлюсь сразу. Поговорю с Настоятелем, — решил Сун Лань. — Ты справишься один? — Здесь тихо. След Темной энергии почти неуловимый. И завтра прибудут благородные господа из орденов Лань и Ланлин Цзинь, — задумался Бао Донгэй. — Я думаю, что Наставница не станет раскрывать личность Сюэ Яна. И в таком случае тебе необязательно быть здесь. Лучше предупреди А-Чэня, что и к ним могут наведаться гости… — Так и поступлю, даочжан Бао, — Сун Лань поклонился своему новоиспечённому брату и пошел искать Настоятеля. Тот теперь часто бодрствовал допоздна, готовый отгонять ночные кошмары своих учеников. Тем не менее, сразу уйти не удалось, они еще раз проговорили все, что будут докладывать Верховному Заклинателю, и только после обстоятельной беседы Сун Лань взялся за талисман. Он отнимал много сил, но даочжан решил, что в доме друга ему вряд ли что-то грозит, а вот время может и понадобиться. Когда он оказался у знакомых ворот, решил, что все уже спят, вошел тихонько, но тут же в темноте разглядел силуэт когда-то ненавистного врага. Сюэ Ян сидел у крыльца дома, опираясь спиной на дверь, держал в руках початую бутылку дешевого крепкого вина. Сун Лань был готов поклясться, что впервые видел на его глазах слезы. Он не стирал, позволяя влаге просто бежать по щекам, смывая с них чью-то запекшуюся кровь. Цзычэнь даже догадывался, чью. — Сюэ Ян, — тихо позвал он юношу, но тот даже не поднял головы. — Что-то ты поздновато, даожчан Сун, — голос Чэнмэя звучал… мертво. Пожалуй, так. — Или рановато… — хмыкнул он. — Случилось что-то? — Это ты мне скажи? — Сун Лань присел рядом на крыльцо, Сюэ Ян протянул ему еще одну бутылку. — За пиалой сходить или ты не гордый? — даочжан Сун взял сосуд с вином из рук человека, с которым еще неделю назад с напряжением садился за один стол, и вынул пробку, делая первый глоток: — Твое здоровье. Так почему ты сидишь здесь в такой час? Вы так и не помирились? — Будто ты всерьез волнуешься об этом, — фыркает Сюэ Ян. — Ты ведь явно не такого спутника на стезе самосовершенствования хотел для лучшего друга… так какая тебе печаль от того, если меня в его жизни не будет? Уверен, именно об этом ты и мечтаешь… — Еще несколько дней назад я бы согласился с тобой, — со вздохом отвечает Сунь Лань, думая, что так и есть. Не чувствует он больше к этому человеку ни злости, ни ненависти, ни презрения. Сейчас очень хочется поговорить по-людски, понять и отбросить, наконец, все темное прошлое, что их связывало, и начать заново. Узнать его таким, каким знает и любит его брат, — но сейчас я уже не смогу быть столь категоричен. Не имеет значения, считаю ли я тебя подходящим моему другу. Куда важнее, что Синчэнь выбрал тебя и он счастлив с тобой. А если он счастлив, то и я рад, что все у него в порядке. Ты не такой плохой человек, каким я долго тебя считал. И знаю, что не имею права судить… По правде говоря, теперь мне кажется, что с тобой Сяо Синчэню куда лучше, чем без тебя… — Он едва не погиб сегодня из-за меня, — шипит Сюэ Ян, снова прикладываясь к бутылке, но крепкий алкоголь не дарит ни забытья, ни облегчения. — Он ранен? — вскидывается Сун Лань. — Что случилось? Он жив вообще…? — договаривает даос еще тише, видя, что его собеседник сейчас точно не в себе. А на горе утраты все реагируют по-разному, и кто знает, как будет вести себя в таком случае последний из рода Сюэ? — К утру будет в порядке, — отвечает Чэнмэй, и Сун Лань облегченно выдыхает: — Расскажешь? — Да что тут рассказывать? — устало вздыхает Сюэ Ян. — Я линчевал Чан Пина, вновь решившего возродить семейное дело, Сяо Синчэнь вошел за несколько мгновений до его смерти. Я… я сказал кое-что. Не нужно было… надо было самому его прикончить… — Ты хочешь сказать, что он снова развел в своем поместье притон,⁰ и его убил… Синчэнь? — слова на языке тяжелые, почти чужеродные. Как его друг мог убить не монстра, а… впрочем, с кланом Чан все иначе. Их как раз можно назвать самыми жуткими тварями из возможных. — Скорее, оборвал муки. Он бы все равно подох через пару мгновений. И все же не нужно было ему руки марать. Синчэнь ведь, в отличие от меня, не убийца… мне-то уже все равно: одним больше, одним меньше. Мы уже уходили через портал, когда выполз этот блядский охранник и метнул кинжал. Отравленный. Обмазанный моим, сука, ядом! — последнюю фразу Сюэ Ян буквально выплюнул, снова отхлебывая вина, словно воду. — Твоим ядом? — переспрашивает Сун Лань. — Я когда на Мэн Яо работал, создал несколько составов. Противоядия к ним только в моей голове… каждый из этих ядов смертелен. Без вариантов. И повезло, что я успел достать все нужные травы для отвара. Сейчас его жизни ничего не угрожает, он просто спит. Но я не могу не думать о том, что сегодня почти убил собственными руками самого близкого мне человека… Будет лучше для него, если меня не станет рядом. Всегда ведь знал, что ничем хорошим все это, — Сюэ Ян обводит рукой двор, — не закончится. — Не решай за него. Есть десятки возможностей для каждого из вас погибнуть. У каждого свой путь, и нам не дано знать, как именно он завершится. Вы можете погубить друг друга или спасти. Пока что спасаете. Я никогда не думал, что буду вот так сидеть и убеждать тебя не бросать Синчэня, — смеется Сунь Лань, — но вот мы сидим, пьем вино и ведем ночные разговоры по душам. Вот куда наш путь в итоге нас привел. Сюэ Ян, ты на многое способен, но ты не всесилен. Ты не властен над жизнью и смертью, над судьбами людей. Если так вышло, что небеса сочли вас предназначенными, вам ли спорить с ними? Я могу понять, как сложно отпустить прошлое, как трудно простить. Я еще конца не знаю, как много ужасного с тобой произошло. Но все же позволь себе отбросить все это, наконец, и живи дальше. Ты же смог выбраться, смог отомстить, смог создать семью. Ты в мужья заполучил замечательного человека, который любит тебя. У тебя есть друзья, пусть они и не совсем люди. И все же они за тебя горой встанут. У тебя есть дети. Да, у тебя все еще есть враги. Скорее всего, представители благородных орденов не сегодня-завтра нагрянут к вам. Возможно, в поместье Чан кто-то видел Синчэня… И что же — оставишь его и детей разбираться со всем этим? Или заберешь сыновей? Лучше сразу ему сердце вырви… ты не один теперь. Есть люди, которым ты дорог. Бросишь их при первых трудностях? Я ведь не знаю тебя совсем, но хочу верить, что ты не сможешь так поступить. Сун Лань допил вино под молчание Сюэ Яна: — Иди, умойся и поспи. Если я прав, ближайшие дни придется отбиваться от благородных. Даже если никто не выдаст, где вы живете, рано или поздно вас найдут. Нужен план. Я как-то передумал тебя на суд тащить, знаешь ли… Ведь, в конечном счете, клан Чан получил по заслугам, хотя смерть детей я все еще не могу принять, а мой храм вновь наполнен жизнью. Не за что мне держать на тебя обиду. — Прям обнадежил, — фыркнул Сюэ Ян. — Знаешь, спасибо. Я не думал, что услышу подобное… от тебя. Что именно ты будешь человеком, убеждающим меня не оставлять его. Я и сам не уверен, что смогу однажды. Я просто боюсь, понимаешь? Не за себя. За них боюсь. Боюсь, что мое прошлое погубит тех, кого я люблю больше жизни. Да, я потом этот чертов мир в дерьме и крови утоплю, но что это изменит… Наверное, если бы Сун Лань был трезв, он бы не сделал этого, но он уже достаточно захмелел, поэтому просто притянул бывшего врага в крепкие объятия, которые были предназначены лишь для молчаливой поддержки, и проговорил: — Когда что-то имеешь, всегда боишься потерять. Когда любишь кого-то — это всегда страшно. Но ведь ничего плохого может и не произойти. А ты заранее лишишь себя хорошего. Да, ты убивал и делал вещи пострашнее убийства, да, ты не добропорядочный омега с тихим и кротким нравом, и тем не менее другой Синчэню не нужен. Как и тебе вряд ли будет нужен кто-то еще. Просто помни, что Синчэнь — не благородная дева. Он сам способен постоять и за себя, и за тебя. За тебя, как оказалось, даже убить может. И прости меня. Наверное, давно надо было это сделать… За то, что влез не свое дело, что долго копил злобу, что едва не навредил тебе и мальчишкам. Если будет нужно, мой меч и моя сила — в вашем распоряжении. Синчэнь мне названный брат. Я не оставлю вас в беде. А теперь отдохни. — Иди в дом, та каморка пуста, сам поспи. Я схожу на озеро и вернусь. Мне нужно обдумать кое-что. Отправь сигнальный талисман, если что-то будет не так. Спасибо тебе, Сун Лань. И за этот разговор, и за твои слова. Прости и ты меня. За то, что ослепил тебя, за то, что не смог предотвратить беду в храме. За то, что вы с Синчэнем вытерпели из-за меня. Я всегда был сам по себе, друзей было немного, зато врагов — в каждой подворотне. Я не привык, что иногда ко мне относятся не как к плешивой собаке и не как к тому, с кого можно поиметь выгоду. Это все еще странно для меня. Но ценно. Доброй ночи, даочжан Сун. — Доброй ночи, Сюэ Ян. Сун Лань тихонько вошел в дом, проверил Синчэня, который был бледен, но дышал ровно, и отправился в отведенный угол. Впервые за много лет было легко на душе. Когда она не омрачена болью, ненавистью и злобой, дышится легче. И он был рад поговорить с супругом своего брата, пусть и за бутылкой вина, не жалел ни об одном слове. Как ни крути, Сюэ Ян не был его врагом. Они с Синчэнем в прошлом сами перешли ему дорогу, а все дальнейшее — лишь жестокое стечение обстоятельств, цепь неслучайных случайностей, которые в итоге вновь свели их троих вместе. Благодаря Синчэню Сун Лань давно не был слепым и видел, что абсолютно разные альфа и омега все же совпадали, как два кусочка одной мозаики, у них крепкая и дружная семья, как в это бы ни было трудно поверить. И сейчас остается лишь порадоваться за друга, принять его выбор и помочь, если все же кто-то извне решит влезть в этот тихий мирок на окраине городка торговцев похоронными принадлежностями. Сюэ Ян умылся у озера, присев на берегу. Он устало вглядывался в водную гладь, отражающую звездное небо, уже зная, что все это — затишье перед бурей. Но какой будет эта буря? Благосклонно обойдет их дом или сравняет его с мертвой землей этого проклятого небесами городка? *** Утро в Байсюэ было шумным. Прибыли делегации орденов Ланлин Цзин, Юньмэн Цзян, Цинхэ Не и Гусу Лань. Самого Верховного заклинателя в делегации, к счастью, не было, но и Первого Нефрита Лань Сичэня провести непросто. Однако, когда к благородным господам вышла женщина, что представилась Баошань санжэнь, их недоверие стало понемногу угасать. Кроме Главы Не никто не знал лично настоятеля храма, но Хуайсан подтвердил, что перед ними именно он и те самые монахи, что считались убитыми. Госпожа Баошань уверенно пересказала присутствующим легенду о своем внуке, который, якобы, сошел с горы вслед за Сяо Синчэнем и отыскал его, а затем подготовил и провел обряд очищения храма. — Госпожа Баошань, но ведь данный ритуал по своей природе темный. Ваш внук владеет темными искусствами? — все же задал насущный вопрос Глава Лань. В его библиотеке хранились фрагменты нескольких проклятых Песней, и он примерно представлял, какого рода ритуал был применен для укрощения древней энергии. И это не могло не настораживать. Темный заклинатель должен был быть сильным. — Это камень преткновения в наших с Мэем отношениях, — огорченно вздохнула женщина. — Он вбил себе в голову, что для более полного освоения светлых техник должен постичь еще и природу Тьмы. Потому я практически выгнала внука из Обители. Хотя, после случившегося с Сяо Синчэнем А-Мэй ушел бы и сам… — А что стряслось с даочжаном Сяо? — подал голос знакомый с ним Цзян Чэн. — Боюсь, даочжан Сяо потерял зрение, — ответил Глава Не за Баошань. — Братья мои, я знаю внука госпожи Баошань. Это добрый человек, сильный заклинатель и хороший друг. Он, рискнув жизнью, провел очищение храма и спас почти сорок монахов. Ритуал не пережил лишь один из них. Он не прибегает к Темной энергии во время ночных охот, а сейчас и вовсе проводит время в медитациях для укрепления поврежденного золотого ядра. Госпожа Баошань, они вернутся в Обитель? — Если пожелают. Я готова сделать для них исключение, но сами они пока не озвучили свое решение. Синчэгь и А-Мэй вполне наладили свою жизнь здесь. И если вы не станете мучить их своим излишним вниманием, им и не придется вновь менять привычный уклад… я прошу понять правильно: Сяо Синчэнь все еще достаточно сильный воин, но все же его… увечье сказывается на его способностях. А-Мэй ослаблен ритуалом. И после случая с тем темным заклинателем, Сюэ Яном, Синчэнь принял решение не участвовать более в жизни благородных орденов, и мой внук его в этом всецело поддерживает. Я не хочу нанести никому из вас оскорбление, просто забочусь о благополучии своих детей, — Баошань очень умело лгала для праведницы, невольно заслужив еще немного уважения у Главы Не, и тот, почтительно поклонившись, ответил: — Госпожа Баошань, думаю, мы с братьями сегодня поговорим с монахами, еще раз проверим остаточное поле темной ци, и если все в порядке, думаю, не будет нужды тревожить ваших учеников, тем более, один из них уже согласился поехать в столицу. — Донгэй? — понимающе кивнула та. — Да, даочжан Бао еще раз расскажет эту историю при дворе Верховного заклинателя. Я понимаю нежелание господина Сяо и господина Чжан во всеуслышание заявлять о проведении такого сложного Темного Ритуала, хоть сделанное и было во благо, — улыбнулся Не. — Брат Лань, если желаешь, позже я могу представить вас друг другу, но без пышной делегации. Брат Цзян, прости, тебя не приглашаю, зная твое отношение к темным искусствам. Но если ты готов усмирить свой праведный гнев хоть немного… — Я, пожалуй, откажусь от приглашения. Уверен, Глава Лань и сам в состоянии определить, опасен ли господин… Чжан или нет для наших кланов и наших людей, — решил Цзян Чэн. На этом бы и разошлись, если б ворота храма не вбежал тот самый страж поместья, метатель отравленных ножей, во всеуслышание заявивший: — Сяо Синчэнь убил Главу Чан! Выдайте его нам!