spoiled

★★★       Гречкин не пытался добиться его лояльности через постель.       Такой вывод Игорь делает, когда более лояльным он не становится, а заниматься сексом с ним Кирилл при этом продолжает.       Тем не менее, жизнь у Гречкина сама по себе стала легче вне зависимости от изменения статуса их взаимоотношений (если этот статус всё-таки поменялся): Всеволод дал сыну больше свободы в плане времяпрепровождения, особенно касательно выходных. Только поставил условие — не проёбывать впустую время на курсах у двух докторов наук, которых он нанял для Кирилла. Университетский диплом-то у него был, а вот реальный уровень знаний был далёк от приемлемого для будущего владельца заводов-газет-пароходов. Поэтому теперь четыре дня в неделю Кирилл слушал лекции, усиленно вчитывался в специализированную литературу, на пятый день сдавал что-то вроде недельного экзамена по пройденой теме и отправлялся кутить на все четыре стороны до понедельника.       Игорь ехал с ним, так как оставался риск, что без присмотра Кирилл или улетит куда-то из страны, или засядет у кого-нибудь на вилле на пару недель, или же снова начнёт употреблять запрещённые вещества. Выпивка ему, однако, была разрешена, хотя Игорь и это старался по возможность контролировать, хоть и не особо успешно.       Вот и сейчас Гречкин хорошенько надрался, спасибо что не до блевоты, как раньше. А ведь сегодня ещё только пятница, как собрался тусить все выходные? Пардон, уже суббота, полшестого утра.       Клуб находится на самом последнем этаже, лифт в здании не работает, и Игорю приходится практически на себе тащить пьяное тело по крутой лестнице. Кирилл на самом-то деле не настолько пьян, чтобы не идти, ему просто нравится висеть на Громе. Забавно, но Игорь слишком устал, чтобы спорить. Проще уж на себе, чем этот бедовый сейчас навернётся и лоб расшибёт.       Кирилл лезет к нему прямо на лестнице, от него воняет выпивкой и бог знает ещё чем.       На шее у него две толстые золотые цепочки. Игорю хочется взяться за них, намотать на кулак и придушить Кирилла.       Игорь не даёт себя облобызать. Забирается рукой Гречкину в карман штанов, не обращая внимания на пошлые комментарии, и достаёт ключи от феррари. — Ну Игорь! — Кирилл хнычет, когда Гром в очередной раз уворачивается от пьяного поцелуя. — А можно было остаться дома и в десять спать лечь. — У меня ощущение, что я со старым дедом встречаюсь! — снова ноет.       Встречается, ага.       Раньше у Игоря были нормальные отношения. С девушкой, умной и веселой, и там он не чувствовал себя нерадивым родителем с глупым чадом. А то, что у них с Гречкиным… да даже благородным словом «роман» обозвать язык не поворачивается. Просто он его потрахивает, потому что Кирилл сподобился-таки купить презервативы и смазку.       Для Игоря это так, сброс напряжения. Ну правильно же: Кирилл его сам напрягает, а потом сам и отдувается на коленях или в коленно-локтевой.       Сначала Игорь думает поехать напрямую домой, но потом смотрит на светлеющее небо на востоке. Осень, а оно отчего-то безоблачно чистое. Очень непривычно. Нескоро, должно быть, такое будет в следующий раз.       Подумав немного и пожевав нижнюю губу, Игорь пихает Кирилла на переднее пассажирское седение.       Тормозит у набережной, но выходить из машины не спешит. Ветер леденющий уже гонит к ним низкие свинцовые облака. Чайки кричат, вокруг никого. Руки Кирилла гладят его по бёдрам, обтянутым грубой джинсой. Гладят до тех пор, пока у Игоря не встаёт, а это не так уж долго. К хорошему быстро привыкаешь.       Игорь уверен, что то, что происходит, совсем не хорошо.       Кирилл опускает голову и торопливо, но очень хорошо ему отсасывает. Уже подучился и теперь знает, как именно любит Игорь.       Гром всё-таки наматывает золотые цепочки на кулак. Не придушивает. Гречкин слишком увлечён и пьян, чтобы понять, что задыхается. Игорь не рискует. Просто откидывает голову и старается не думать, пока тело получает удовольствие.       Потом быстрее выбирается из душной машины на воздух. Под ладонями у Грома холодный камень, а внутри какая-то мерзкая осенняя хандра.       Гречкин выходит следом через пару минут, наверное, потеряв надежду, что Игорь быстро вернётся обратно. — Ну и что мы здесь забыли? — встаёт рядом, и вид у него показательно скучающий.       Солнце за домами красит небо в ярко-оранжевый, поднимается выше, отблески от него сверкают на беспокойной чёрной воде. — Мы здесь забыли рассвет, — Гром поднимает ворот куртки повыше.       Шарф, сука, шарф за лето так и не купил. — Игорь, холодно пиздец, поехали домой. Что ты, рассветов никогда не видел?       Кирилл закидывает ему руку на плечо, повисая. Улыбается.       Раздражает неимоверно.       Игорь рычит и скидывает его с себя, отодвигаясь. — Что это с тобой в последнее время? — Кирилл пытается подойти к нему с другой стороны. — Опять молчать будешь? — Да о чём с тобой говорить можно, ты даже книжки не читаешь! — Господи, Игорь, — Гречкин пьяно смеётся. — Я надеялся, что встречаюсь с класным мужиком, а не бабкой-библиотекаршей. — Встречаюсь-встречаюсь! — передразнивает его Игорь. — Да с чего ты взял, что мы встречаемся? То, что мы трахаемся, не равно отношениям!       Кирилла его слова совершенно не смущают. — Ну мы не только трахаемся, ещё и время вместе проводим. — Время вместе проводим? Это моя работа, а не какие-то свидания. — А возить меня на восход смотреть тоже часть твоей работы? — Кирилл кокетливо прищуривается.       Игорь теряется, но злится от этого только больше. — Да что с тобой вообще разговаривать, дитё неразумное? Отношения, где я за тобой бегаю и сопли подтираю, мне не подходят, ясно? Я к другому совершенно привык.       Кирилл после его слов замолкает, даже хмельно улыбаться перестаёт. Гром отворачивается, трёт нос. Он просто чертовски хочет спать.       Заталкивает Гречкина в машину и они едут домой, не разговаривая.       В четыре Игорь варит себе кофе в турке. Себе и Кириллу, так уж и быть.       Он слышит, когда Кирилл появляется в дверях, хоть тот и ступает тихо. Не оборачивается к нему.       Смотреть на него не хочется — по большей части потому, что дело не в Кирилле. Кирилла всё устраивает, это он, Игорь, с самого начала видел, что из себя представляет Гречкин, и всё равно позволил себе втянуться во всё это, привязаться к малолетнему ебуну, а теперь что-то от него хочет. — Добрый вечер, — хрипло говорит Гром. — Кофе будешь?       Вместо ответа Кирилл подходит и как-то порывисто обнимает его со спины, носом тычиться чуть пониже затылка — они с Игорем одного роста. — Игорь, не бросай меня. — Мы и не встречаемся.       Молчит. Другого ответа ожидал? — Давай встречаться. — Нет, — говорит Игорь. Потом добавляет: — Я не думаю, что ты достаточно взрослый для этого. — Но достаточно взрослый, чтобы со мной трахаться?       Раздражение внутри ворочается неприятным комом. Игорь не любит признавать свои ошибки. — Нет, видимо.       Кирилл за спиной напряжённо сопит, но отодвигаться даже не думает. — Пожалуйста, Игорь. Знаю, я частенько веду себя как еблан…       Игорь не может сдержать тихого смеха. — Ладно, постоянно веду себя как еблан. Но мне нравится то, что между нами происходит, ты мне нравишься. И я…       Игорь почти слышит, как ворочаются шестерёнки в чужой голове. Гречкин знает, чувствует, что от сказанных им сейчас слов зависит многое. Медлит, думает в кои-то веки. И, наконец, говорит: — Как твои дела?       Хочется засмеяться.       У Игоря пальцы на руках дрожат, вот как. За туркой он уже не следит, смотрит в одну точку, решаясь, говорить или не надо. Стоит оно того или всё-таки нет?       В прошлое воскресенье он был у Фёдора Иваныча. Поздно тогда уже было, тётя Лена спала. Игла давно соскользнула с пластинки, тихо совсем было. Говорили шепотом.       Понятное дело, всего Игорь рассказать не мог, но обрисовал так, в общих чертах, что ситуация у него в жизни сложная.       А Фёдор Иваныч сказал, что зря Гром всё время один да один. Димку вон еле к себе подпустил, и то не близко. И, если уж кто у Игоря появился, то не надо его от себя на расстоянии держать. Пора учиться доверять людям, иначе не будет счастья и надёжности в жизни.       Фёдор Иваныч понятия не имел, что подталкивал Игоря попытаться построить доверительные отношения с таким, как Кирилл. Наверное, думал, что ну не может быть у Грома такой дурной вкус.       Ага, как же.       Игорь вздыхает. На душе так муторно, что скулить охота. Хочется, чтоб хоть немного стало полегче. — Помнишь собаку, которая возле моего любимого ларька крутилась? — говорит он, решаясь. — Ашот говорит, померла недавно. Я ж её несколько лет подкармливал.       Его держат крепко, не отпуская, и только поэтому Игорь говорит дальше. — Позавчера Диму Дубина встретил, это напарник был мой. Рассказал, что да как у них сейчас в управлении.       Он чувствует на рёбрах несмелое успокаивающее поглаживание. Закрывает глаза. — Кирилл, я очень скучаю по службе. Очень.       Из горла вместо дыхания рвётся хрип, но Игорь сдерживается. Побиться бы головой о стену. — Игорь, сядь, я сам кофе доварю. Сядь, пожалуйста.       Игорь даёт себя усадить и закрывает лицо руками. Через пару минут перед ним ставят кружку с кофе, а следом сливки.       Гром раньше только чёрный и крепкий пил, а вот в последнее время стал сливки лить чуть ли не пол стакана. Вкусно, горечь убирает. Но чтоб без сахара.       Кирилл тоже садится. Не напротив, а сбоку, ставит свою чашку рядом и под руку лезет. Игорю хочется закрыть глаза и положить голову ему на плечо, спрятать лицо где-нибудь на шее. Он этого не делает — слишком доверительный жест. Для него это с Кириллом слишком. Может быть, пока.       Кофе греет ладонь, Кирилл — бок. Игорь думает, что уже не может всё так просто прекратить.       Значит, стоит продолжать. ★★★