Верующий

      Когда Майкл заходит, весь воздух как будто оказывается выкачанным из комнаты.       Хлоя никогда не позволяла людям, какими бы опасными они ни были, выбивать себя из колеи. Она коп, к тому же очень хороший. Майкл не первый, кто удерживал ее против воли, и точно не первый урод, пытающийся залезть ей в голову. Она знает, как обращаться с ему подобными, но когда он заходит и подмигивает ей, словно только они вдвоем способны понять какую-то контекстную шутку, у нее к горлу подкатывает тошнота.              А потом срабатывает инстинкт: она выпрямляется, и ее рука сама собой тянется к бедру, хотя пистолета там нет. Она спокойно и уверенно смотрит ему в глаза и, когда он глумливо ухмыляется ей, отвечает неприязненным взглядом.              − Скучала по мне? – спрашивает он.              − Как по гриппу, − отвечает она.              Люцифер, вновь замерший рядом с ней, словно в предвкушении схватки, поворачивает голову в ее сторону и усмехается.              − Отлично сказано, детектив. Полагаю, ты выбрала грипп потому, что его присутствие вызывает у тебя приступ неконтролируемой рвоты?              − Ты угадал, − усмехается Хлоя в ответ.       Люцифер довольно смеется и оглядывается через плечо на отца.       - Ну разве она не восхитительна?              − Ладно, − встревает Аменадиэль, явно стараясь установить мир, – давайте сегодня сведем оскорбления к минимуму.              − И с какой-такой стати нам это делать? – вопрошает Люцифер, окидывая Аменадиэля потрясенным взглядом. – Если ты надеешься, что я буду молча сидеть за одним столом с этим психованным ублюдком, который похитил мою девушку, то ты чертов глупец.              − Сам… Люцифер, − говорит Джон. – Я понимаю твое негодование.              − О, правда? – издевательски уточняет Люцифер, проводя рукой по пояснице Хлои. – Ты только посмотри-ка на это, детектив, − впервые ужинаешь с небожителями и уже стала свидетелем чуда.              Джона как будто не беспокоит язвительность Люцифера. Он переводит взгляд на входную дверь.              − Майкл? – подсказывает он, приподняв брови.              Майкл откашливается.              − Я бы хотел извиниться, Люцифер.              У Хлои челюсть отвисает от удивления.              − Чего бы ты хотел? – потрясенно переспрашивает Люцифер.              − Я сожалею, что стал причиной стольких проблем, − продолжает Майкл, опустив голову. – Я не собирался причинять вред детективу и очень сожалею, если вы думали иначе. Я просто хотел поговорить.              Хлою охватывает гнев. За все время работы в полиции она видела достаточно сожалений и скорби, чтобы отличить фальшивое извинение от настоящего. А это? Это самое наигранное из всех, что ей когда-нибудь доводилось слышать.              − Так ты заявился ко мне домой без приглашения, вырубил меня и запихнул в клетку, потому что хотел поговорить? – уточняет она.              Майкл усмехается.              − Ты замечательная собеседница, детектив, но нет. Я хотел поговорить с братом и знал, что он не станет слушать, поэтому нашел способ заставить его.              − Так я была пешкой, − говорит Хлоя.              − Но весьма симпатичной, − вновь глумливо ухмыляется Майкл.              Люцифер рычит – буквально рычит – на брата, и, переведя на него взгляд, Хлоя видит, что его глаза горят огнем, а лицо начинает принимать дьявольскую форму. Он делает шаг вперед.              − Не надо, Люцифер, − бормочет она, кладя руку ему на грудь в попытке остановить. Ей известно, что, захоти он, то легко отодвинул бы ее в сторону и напал на Майкла. Однако же он колеблется.              − Его необходимо наказать, детектив.              − Да, в кои-то веки я согласна, − признает она, − но сомневаюсь, что Линде сейчас нужна ангельская свара посреди ее гостиной.              Майкл складывает ладони вместе, словно в молитве.              − Пожалуйста, брат, прости меня, я был не прав.              Люцифер стискивает зубы и сжимает кулаки.              − Он лжет.              «Охренительная наблюдательность», − хочется сказать Хлое, однако она решает не сквернословить при Боге, пусть даже он и походит на библиотекаря, который любит копаться в пыльных книгах и покуривать трубку.              − Люцифер, − бормочет она, – посмотри на меня.              Он подчиняется.              − Не сегодня, ладно? – просит она.              Его лицо вновь меняет форму, но Хлоя не вздрагивает и не отводит глаза. Она продолжает держать одну руку поверх его сердца, а вторую кладет на предплечье и ждет, пока он успокоится.              В конце концов он выдыхает и кивает.              − Как пожелаешь, детектив, − говорит он, расправляя плечи и выпрямляясь.              − Спасибо за понимание, бро, − усмехается Майкл.              − Он не сказал, что прощает тебя, − огрызается Хлоя. – И советую стереть с лица эту усмешку, пока я не сделала это за тебя.              Люцифер смеется и окидывает ее восхищенным взглядом. Усмешка сползает с лица Майкла, и, увидев вспышку гнева в его глазах, Хлоя думает, «давай, рискни, и посмотрим, что случится».              − Кто готов ужинать? – доносится веселый голос Линды из кухни.              − Зависит от того, есть ли у тебя алкоголь, − говорит Люцифер, повернувшись в ее сторону. ***              Ужин с Богом… странный. Очень странный.              Хлоя даже затрудняется сказать, в чем именно заключается эта странность. Может, в том, что она не в состоянии соотнести вечно отсутствующего отца, о котором столько слышала, с добрым, хотя и несколько неловким мужчиной во главе стола, который кажется завороженным историями Аменадиэля и Линды о Чарли. Может, в том, что Майкл и Люцифер обмениваются угрожающими взглядами, и Хлоя уверена, что в какой-то момент вечера ей придется предотвращать свару. Может, в том, что она одна из всего двух людей в комнате, и, если бы кто-то сказал ей пару лет назад, что однажды она будет ужинать с троицей ангелов и Богом, она упекла бы этого человека в психушку.              Возможно, дело в двух выпитых ею бокалах вина. В последнее время она куда медленнее пьянеет благодаря ночным походам по барам с Мэйз и потому сейчас даже не навеселе. Но, пожалуй, ей стоит перестать пить, прежде чем она дошла до состояния, когда кажется, будто паришь в воздухе.              Словно по заказу, Люцифер наполняет ее бокал. Она порывается попросить его этого не делать, но потом передумывает. Ей не обязательно пить. В конечном итоге он выпьет вино за нее, если она к нему не притронется.              − Итак, − начинает Джон со своего места во главе стола. – Хлоя.              − Да, − говорит она, отводя взгляд от бокала.              − Я слышал, ты настоящий профессионал своего дела, − улыбается он.              − Не думаю, что определение настоящий профессионал отдает ей должное в полной мере, − встревает Люцифер со своего места рядом с Хлоей. – Она лучшая из лучших.              − Не знаю, можно ли так сказать, − говорит Хлоя, закусывая губу, чтобы не улыбнуться.              − Тебе и не надо этого говорить, дорогая, − я говорю это за тебя, а я не лгу. Никого лучше тебя нет.              − Правда? – вклинивается в разговор Майкл. – Никого?              Люцифер буравит его взглядом.              − Я недавно помогал ей с расследованием, − как всегда выступая в роли миротворца, говорит Аменадиэль и наклоняется вперед, смотря на отца. – Люци прав: она мастер своего дела, отец.              − Ну, ты здорово помог, − замечает Хлоя и поворачивается к Джону. – И Люцифер мне тоже сильно помогает. Я не раскрыла бы половину дел без него. Он отличный помощник.              Люцифер раздувается от гордости и улыбается Хлое.              − Из нас и вправду неплохая команда получилась.              − Лучшая команда, − подтверждает Хлоя, слегка подтолкнув его локтем.              − О-о, − умиленно протягивает Линда.              − Очаровательно, − бормочет Майкл, уткнувшись в бокал. Люцифер снова пытается просверлить в нем дыру взглядом.              − Расскажите нам о каком-нибудь своем расследовании, - предлагает Линда. – Может, каком-то особо запутанном, требующим командной работы?              – Что ж, – начинает Люцифер, со звоном поставив бокал на стол, – мне как раз пришло на ум одно такое.              И он пускается в подробное описание дела Wobble, которое началось с обугленного паха жертвы. Хлоя присутствовала в большинстве случаев, которые он описывает, но даже она оказывается увлечена рассказом. Он чертовски хороший рассказчик с отличной памятью – просто невероятно, сколько подробностей он умудряется запомнить. Она делает себя мысленную пометку отчитать его за то, что он отказывается помогать ей с заполнением отчетов, при том что, очевидно, помнит не меньше, а может, и больше ее.              – И так мы с детективом поймали убийцу и предотвратили очередную смерть, – заканчивает Люцифер и тянется обратно за бокалом. – Лучшая команда в полицейском управлении, – добавляет он, подмигивая Хлое.              – Уверен? – спрашивает Майкл. – А мне кажется, что детектив раскрыла бы это дело и без тебя. Она практически и раскрыла, тогда как ты был зациклен на собственных проблемах.              Улыбка сползает с лица Люцифера.              – А сколько преступлений ты раскрыл? О, точно, ты же предпочитаешь их совершать.              – Немного лицемерно с твоей стороны, не думаешь? – отвечает Майкл.              – Кто хочет десерт? – встревает Линда, вскакивая на ноги. – У меня есть пирог.              – Обожаю пироги, – говорит Хлоя и локтем пихает Люцифера в бок. – Ты тоже их любишь.              – Пироги великолепны, – вставляет свои пять центов Аменадиэль. – Попробуй, отец, тебе тоже понравится.              Майкл кривится в ядовитой усмешке, но больше не добавляет ни слова – Люцифер тоже молчит. По крайней мере на какое-то время воцаряется хрупкий мир.              – Аменадиэль, забери, пожалуйста, у всех тарелки, – просит Линда.              – Да, конечно. – Аменадиэль встает и начинает собирать тарелки. Линда практически сбегает на кухню, и Хлоя с тоской глядит ей вслед. Ей стоило предложить помочь с сервировкой пирога, чтобы не видеть ухмыляющуюся рожу Майкла хотя бы в течение нескольких минут. Она тянется за бокалом, решая все же прибегнуть к помощи алкоголя.              – Хлоя, – обращается к ней Джон, наклоняясь вперед после того, как Аменадиэль забрал его тарелку, – я слышал, у тебя есть дочь.              – Да, – подтверждает Хлоя. – Ей десять, но она умна не по годам.              Джон улыбается.              – Она хочет пойти по твоим стопам?              – Вы имеете в виду стать копом?              Джон кивает.              – Нет, – фыркает Хлоя. – Она хочет стать первым президентом Марса или криминалистом. А может, художником. И это только на этой неделе. На следующей она может захотеть стать мимом или ракетостроителем. Или ими обоими.              – Весьма амбициозный ребенок, – улыбается Джон.              – Да, – соглашается Люцифер, опередив Хлою. – Детектив всячески старается стимулировать ее любопытство и дает возможность построить собственные суждения и сформировать свою личность. Беатрис очень повезло. Ее мать любит ее безоговорочно, независимо от того, захочет ли она стать мимом или президентом Марса.              Содержащийся в словах Люцифера намек столь же деликатен, как удар битой по лицу. До этого момента Джон казался невосприимчивым к сарказму и двусмысленностям, но сейчас Хлоя видит, что он правильно понял то, что Люцифер пытался до него донести, потому что его улыбка несколько тускнеет. Она почти проникается к нему жалостью.              Почти.              – Она также любит Люцифера, – добавляет Хлоя, пытаясь вывести разговор обратно на нейтральную почву. – Она нарисовала ему огромное количество рисунков, которых хватит, чтобы заполнить целый склад, что для Трикси эквивалентно очень высокой чести.              – Да, кто же не захочет целый склад детской мазни? – говорит Майкл.              На этот раз Хлоя пронзает его исполненным ненависти взглядом. О, как же ей хочется опять выстрелить в него и стереть эту усмешку с его лица. Он снова глумливо ухмыляется, словно читает ее мысли. Люцифер ерзает на стуле, и через секунду Майкл морщится и отводит взгляд. Люцифер кажется подозрительно довольным, и Хлоя понимает, что он только что пнул брата под столом.              Она плотно сжимает губы, чтобы сдержать улыбку, и кладет руку на колено Люцифера. Он переплетает их пальцы.              Джон либо не в курсе того, что происходит, либо ему все равно.              – Дети удивительные существа, – с некоторой тоской говорит он. – Они любят так сильно и неистово. Подобная любовь способна творить чудеса.              – Если бы только чистые намерения приводили к чудесам, – презрительно фыркает Люцифер.              – Ладно, – наигранно оживленно восклицает Линда, возвращаясь с пирогом в каждой руке. – У нас есть яблочный с ванильным мороженым и шоколадный мусс. – Она кладет шоколадный пирог рядом с Люцифером. – Ваши сыновья очень любят шоколад, – с улыбкой говорит она Джону. – И почему-то мне кажется, вам он тоже понравится.              Люцифер пододвигает пирог к себе.              – Не трать на него время, доктор. Для него он слишком сладкий. Он предпочитает горькие вещи.              Линда умоляюще смотрит на Хлою.              – Эй, – говорит Хлоя и тянется, чтобы забрать пирог у Люцифера, – я тоже хочу кусочек.              – Мы могли бы взять его с собой в пентхаус и слизывать друг с друга, если хочешь, – усмехается ей Люцифер.              Хлоя чувствует, что ее лицо мгновенно заливается краской.              – Люцифер.              Его усмешка становится только шире.              – Ты по-прежнему очаровательна, когда краснеешь.              – Ладно, – говорит Хлоя, изо всех сил стараясь не встречаться глазами с Джоном. – Давай просто… пусть личное останется личным, хорошо? – Она переводит взгляд на Линду. – У тебя…              Линда поднимает нож.              – Ага. Можешь пырнуть его, если захочешь, но постарайся не забрызгать кровью пирог.              – О, разве ты не слышала? – спрашивает Люцифер, поворачиваясь к Линде. – Я снова неуязвим рядом с детективом!              Линда удивленно приподнимает брови.              – Вот как?              – Да, – радостно подтверждает он.              – Это… интересно.              – Угу, – мычит Хлоя, сосредоточив все свое внимание на пироге.              В комнате воцаряется молчание, когда она начинает резать пирог. Хлоя уверена, что, подняв глаза, она увидит, как Люцифер с Линдой переглядываются, поэтому не отрывает взгляд от десерта.       – Детектив, – мягко окликает ее Люцифер.              – Кто хочет шоколадного? – спрашивает она, предпочитая игнорировать Люцифера, поскольку не намерена поднимать эту тему в присутствии всех этих людей.              – А можно попробовать оба? – спрашивает Джон.              Хлоя переводит на него удивленный взгляд. Он смотрит на Линду почти… с надеждой, словно вполне искренне просит ее разрешения. Он Бог и при этом спрашивает у Линды, можно ли ему по куску разных пирогов.              – Разумеется, – отвечает Линда.              Его лицо освещается лучезарной улыбкой. Хлоя пораженно смотрит на него, но потом отводит взгляд, вспомнив, что пялиться неприлично.               Линда нарезает яблочный пирог, пока Хлоя занимается шоколадным. Аменадиэль начинает рассказывать о десертах, которые его отцу стоит попробовать, и Хлоя позволяет себе мысленно отвлечься от его похвал в адрес мороженого. Она ощущает уверенное, теплое и знакомое присутствие Люцифера рядом с собой и, даже не поднимая глаза, знает, что он смотрит на нее. Хлоя чувствует запах его одеколона, и ее охватывает сильнейший порыв уткнуться лицом в его плечо и глубже вдохнуть его запах. Она подавляет в себе это желание.              Когда Хлоя ставит тарелку с пирогом перед ним, он обхватывает ее запястье, не давая убрать руку. Она вопросительно смотрит на него.              – Спасибо, – говорит он, и на его губах появляется та мимолетная полуулыбка, которую она знает с самого первого их совместного дела и от которой буквально тает.              – Не за что, – просто говорит она в ответ и вновь сосредотачивает внимание на пироге.              В конце концов список достойных восхваления десертов заканчивается, и Аменадиэль замолкает. Воцаряется неловкое молчание. Хлоя переводит взгляд на Линду, но та просто пожимает плечами, словно говоря, «не смотри на меня, понятия не имею, что сказать». Хлоя и сама не знает, поэтому просто молча утыкается взглядом в свой кусок пирога.              – Я бы хотел обсудить кое-что за десертом, если никто не против, – нарушает тишину Джон.              – В этом и причина этого чертова балагана? – спрашивает Люцифер, тыкая в кусок пирога куда сильнее, чем это необходимо. – Нам пришлось вытерпеть столько болтовни ни о чем, чтобы ты наконец сделал свое громкое объявление?              – Вообще-то, я считаю, что нам нужно кое-что обсудить перед тем, как я сделаю объявление, – говорит Джон. – Выяснить отношения.              Хлоя давится куском пирога.              – Что? – спрашивает Аменадиэль.              – Да, что? – эхом повторяет за ним Люцифер.              – Полагаю, нам следует высказать наши обиды, прежде чем приступить к обсуждению того, из-за чего мы здесь собрались, – поясняет свою мысль Джон.              Все присутствующие за столом смотрят на него в изумлении. Он благодушно улыбается им и продолжает есть пирог, словно только что сказал, «кажется, на этой неделе пойдет дождь», а не «кажется, нам всем стоит открыто высказать то, что мы ненавидим в друг друге».              Хлоя переводит взгляд на Люцифера. Он побледнел и как будто не знает, что на это сказать. Тогда она смотрит на Линду в надежде, что ее профессиональный опыт подскажет ей, какая это катастрофически плохая идея, но Линда молчит.              – Отец, – елейным голосом начинает Майкл. – Тебе не кажется…              Хлоя пользуется этим отвлечением и наклоняется к Линде, сидящей слева от нее.              – Это плохая идея, – шепчет она.              – Думаешь? – шепчет в ответ Линда.              – Ты ничего не скажешь по этому поводу?              – Мне сказать Богу, что это неудачная идея?              Хлоя вздыхает и выпрямляется.              – Я знаю, что делаю, – говорит Джон Майклу, явно не оставляя тому места для спора, и Майкл насупливается.              – Аменадиэль, – обращается к старшему сыну Бог, – ты всегда был самым рассудительным из моих сыновей.              – Какой ужасный способ назвать тебя скучным, – вставляет Люцифер.              Аменадиэль поджимает губы.              – Да, спасибо, Люци.              – Не хочешь начать? – предлагает Джон, игнорируя Люцифера. – Полагаю, ты можешь подать положительный пример.              Хлоя видит, как Аменадиэль преисполняется гордости от отцовской похвалы. Это кажется ей милым, но только на миг – ее раздражает то, что он цепляется за любую похвалу, которую получает – или не получает – от своего отца.              Аменадиэль добрый, вежливый и преданный. Он не должен быть настолько обделенным одобрением своего отца, что приведение его в пример становится эквивалентом высочайшей оценки. И какого черта самому Богу не подать пример? Почему сыновья должны делать это за него?              – Хорошо, – говорит Аменадиэль и выпрямляется на стуле. – Люцифер, я начну с тебя.              – Вот повезло так повезло, – иронизирует тот, снова нанизывая пирог на вилку. Десерт словно становится для него эквивалентом места убийства.               Аменадиэль растягивает губы в мягкую улыбку.              – Мы не всегда ладили.              Люцифер фыркает.              – Но в последнее время мы как будто нашли общий язык, – продолжает Аменадиэль. – И я могу сказать без всяких оговорок: ты хороший человек, Люци. То, что ты сделал для Чарли и всех нас несколько месяцев назад, было благородно и жертвенно, и я даже не знаю, как выразить тебе свою благодарность.              Хлоя смотрит на Люцифера, который выглядит совершенно потрясенным.              – Я рад нашей недавно обретенной близости, – по-прежнему улыбаясь, говорит Аменадиэль, – и с надеждой смотрю в будущее. Для меня честь ходить с тобой по одной земле, брат.              Люцифер кажется искренне тронутым, и у Хлои становится тепло на душе.              – Это не обида, – недовольно заявляет Майкл.              – Заткнись, – огрызается Хлоя, не дав себе времени передумать, – сейчас не твоя очередь.              Майкл бросает взгляд на отца, но Джон не спешит его защищать. Хлоя переводит взгляд обратно на Люцифера, который откашливается и ерзает на стуле.              – Спасибо, – тихо благодарит он.              Аменадиэль кивает.              – Пожалуйста. – Он смотрит на Майкла. – А что до тебя, то ты мог бы кое-чему научиться у нашего брата.              Хлоя широко улыбается.              – У него? – брызжет слюной Майкл.              – Что ж, этот семейный ужин вполне может стать моим самым любимым, – заявляет Люцифер, потянувшись за стаканом с виски.              – Да ты, наверное, шутишь, – возмущается Майкл. – Он властитель ада. Если кто-то и должен понимать, насколько людишки жалкие, так это он. И все же он живет как один из них. Он заводит отношения с ними.              Он произносит слово «отношения» так, словно это ругательство, и, очевидно, имеет в виду Хлою, потому что при этом смотрит прямо на нее. Хлоя ощетинивается и выпрямляется на стуле. На этот раз Люцифер успокаивающе кладет руку ей на колено.              – Ты и у людей мог бы поучиться, – беззлобно говорит Аменадиэль. – В этом твоя проблема, брат: ты не способен учиться на своих ошибках – по крайней мере, пока что. Люцифер же доказал, что способен. Он вырос над собой, ты – нет.              Люцифер склоняет голову набок.              – Меня обижает намек на то, что я ошибался, но я готов закрыть на это глаза, учитывая, что ты явно оставил пост с хэштегом команда Люцифера. – Он откидывается назад и кладет руку на спинку стула Хлои, задиристо улыбаясь. – Пожалуйста, продолжай перечисление своих обид.              Хлоя едва удерживается от смешка.              – Мне больше нечего сказать, – говорит Аменадиэль. – Разве что тебе стоит больше думать о других, чем о себе, Майкл. Мы можем быть небожителями, но это не дает нам право делать все, что мы захотим, и оставлять после себя лишь разрушение.              Майкл выглядит рассерженным.              Линда касается руки Аменадиэля.              – Отлично сказано, – мягко говорит она.              Он накрывает ее руку своей и улыбается.              – Спасибо.              Хлоя задается вопросом о том, а не подумывают ли они снова сойтись. Она делает себе мысленную пометку спросить Линду об этом во время их следующего девичника.              – Я бы хотел быть следующим, – рявкает Майкл, поворачиваясь к отцу. – Мне есть что сказать.              Хлоя ожидает, что отец Люцифера увидит, что Майкл на грани срыва, и попытается его успокоить, но он этого не делает.              – Разумеется, – говорит Джон, жестом предлагая Майклу продолжать.              – Тебе мне нечего сказать, – разворачиваясь к Аменадиэлю, говорит Майкл. – Твоя привязанность к людям омерзительна и недостойна тебя, но ты, очевидно, безнадежен.              Аменадиэль сжимает челюсти, но не вступает в спор.              – А ты, – говорит Майкл, поворачиваясь к Люциферу. – О, я много чего могу сказать в твой адрес.              – Разумеется, можешь, – широко улыбается ему Люцифер. – Ты же тысячелетиями жил с чувством собственной неполноценности.              – По крайней мере, не с чувством вины, – огрызается Майкл.              Улыбка сползает с лица Люцифера.              – И что это значит?              – О, Мэйз рассказала мне о твоей адской петле, – отвечает Майкл. – Бедный Уриил, закалываемый снова и снова собственным братом.              Хлоя нахмуривается. У Люцифера есть персональная адская петля? Как это возможно, если он руководит работой всех остальных петель? И что еще за брат? Люцифер заколол своего брата? Она переводит на него взгляд и видит, как сильно он побледнел.              – Я сделал то, что должен был, – цедит он сквозь плотно сжатые зубы.              – Это то, чем ты себя успокаиваешь, да? – глумится Майкл. – Но это ложь. У тебя был выбор, и ты выбрал неправильно, Самаэль.              – Не называй меня так.              – Аменадиэль может распинаться о твоем благородстве сколько ему угодно, но мы-то с тобой оба знаем, что в тебе нет ничего благородного. Ты убил нашего брата ради человека. – Он указывает на Хлою. – Ради нее.              Его слова повисают в воздухе. Хлоя буквально чувствует на себе взгляды всех присутствующих и опять слышит звон в ушах. Она сглатывает, ощущая внезапную сухость во рту, и поворачивается к Люциферу. Он выглядит виноватым.              – О чем он говорит? – тихо спрашивает она.              – О, а разве его девиз «я никогда тебе не солгу» на это не распространяется? – весело подхватывает Майкл. – Вот ведь что забавно в правде, детектив: ложь по умолчанию все равно ложь. И мой брат постоянно тебе лжет.              Хлоя игнорирует его.              – Люцифер? – бормочет она.              Люцифер поворачивается к ней. Он выглядит опустошенным и уязвимым, и его голос, когда он наконец начинает говорить, едва слышен.              – Он собирался убить тебя.              – Кто?              – Уриил. Мой брат. Это было… твоя авария, Кимо Ванзант. Все это было… я пытался тебе сказать. Я говорил, что отец шлет мне послание.              Хлоя пытается вспомнить, но с тех пор столько всего произошло. Ей пришлось иметь дело с таким количеством проблем божественного характера после того, как она узнала правду, что его мимолетное упоминание несколько лет назад о том, что его отец ответственен за ее аварию, даже не приходит ей на ум.              – Я не понимаю, – говорит она.              – Это сложно объяснить, – с болезненной гримасой говорит Люцифер.              Его слова походят на пощечину. Она вздрагивает, и он мгновенно осознает свою ошибку и тянется к ней.              – Нет, детектив, я не…              – Позволь мне разусложнить все для тебя, детектив, – вмешивается Майкл. – Он заключил сделку с отцом, чтобы он защитил тебя от безумца Малькольма, а в ответ Люцифер пообещал, что сделает то, что ему скажут. Однако когда отец попросил Люцифера отправить маму в ад, твой бойфренд отказался.              Он переводит взгляд на Люцифера.              – Что там вечно говорят людишки, которых ты так любишь? Нельзя иметь и то, и другое. Отец сдержал свое слово – как всегда. А ты, мистер Мое слово – закон, нет. Больше того, ты убил нашего брата, когда он пытался взыскать с тебя долг.              – Все было не так, – ощетинивается Люцифер.              – И в чем же я солгал? – требует Майкл, поднимая руки вверх. – Аменадиэль считает, что мы не должны отставлять после себя разрушение, но ты только этим и занимаешься, Самаэль. В последние несколько лет ты постоянно учинял хаос в Серебряном Граде, аду и на Земле, и ради чего? Ради нее?              – Ты чертовски прав, я делал это ради нее! – выкрикивает Люцифер, ударяя кулаками по столу и вскакивая. – И сделал бы это снова, и плевать на чертову цену! Я и не рассчитываю, что ты поймешь!              Майкл тоже поднимается.              – О, я понимаю лучше, чем ты думаешь. Она рассказывала, что приняла меня за тебя? Как думаешь, что это значит?              − Погоди-ка… − начинает Хлоя, но Люцифер перебивает ее.              − Это значит, что ты, как всегда, пытался отобрать у меня то, что тебе не принадлежит, бессовестный ты болван. Мою славу, мое место в небесном воинстве, а теперь и мою девушку. Ты просто жалок.              Майкл хищно улыбается.              − Я не забирал у нее ничего, что не было бы мне охотно предложено. Она чертовски хорошо целуется, кстати. – Он переводит взгляд на Хлою. – Ты рассказывала ему, как близко мы с тобой сошлись, когда ты шарила у меня в кармане в поисках денег для торгового автомата?              Хлоя уже собирается пожелать ему катиться ко всем чертям, но ей снова не представляется такого шанса.              − Не заговаривай с ней, − рявкает Люцифер дрожащим от гнева голосом. Его глаза превращаются в расплавленную лаву. – Даже не смотри в ее сторону.              − А что ты мне сделаешь? – бросает ему вызов Майкл.              − Ладно, − прерывает Аменадиэль, поднимаясь. – Давайте все успокоимся.              − Не влезай, Аменадиэль, − рявкает Люцифер.              − Да, брат, − говорит Майкл, трясясь от ярости. – Прибереги свою рассудительность для другого раза.              Хлоя смотрит на отца Люцифера, рассчитывая на его поддержку. Ее инстинкты полицейского подсказывают ей вмешаться и деэскалировать ситуацию, но это не обычная семейная ссора, и разрешить ее может только тот, кто ее же и начал.              − Вы собираетесь вмешаться? – спрашивает его она.              Он проглатывает кусок пирога.              − Нет, им это на пользу. – И с этими словами он ей улыбается.              − Вы что, шутите? – не успев подумать, требовательно вопрошает Хлоя. – Как это может быть им на пользу? Они поубивают друг друга.              − О, я не стану никого убивать, Хлоя, − заявляет Майкл. – Это больше по части моего брата.              − Не. Называй. Ее. По. Имени, − рычит Люцифер. – Ты не имеешь права его произносить.              − Как и ты, ведь ты боишься произнести даже собственное, Самаэль.              − Прекрати меня так называть! – ревет Люцифер, и прежде чем Хлоя успевает как-то отреагировать, хватает испачканный пирогом нож и швыряет его в Майкла. Нож переворачивается в воздухе и останавливается в сантиметре от груди Майкла, когда тот ловит его за лезвие большим и указательным пальцами.              В комнате воцаряется мертвая тишина.              Майкл опускает взгляд на нож, а потом переводит его на Люцифера.              − Похоже, ты совсем не изменился, да? Однажды братоубийца - навсегда братоубийца.              − Хватит, − велит Аменадиэль, выхватывая нож из руки Майкла. – Ты специально его спровоцировал.              − Так он что, не отвечает за свои действия?              − Мы все знаем, что нож бы тебя не убил, − отвечает Аменадиэль. – Ты больше беспокоишься о его действиях, чем о собственных. Ты озвучил свои обиды, брат, садись.              − О, я только начал, − отвечает Майкл. – И в самом деле, Аменадиэль, ты должен быть на моей стороне. Тебя должно беспокоить, что он готов так далеко зайти ради нее. Я имею в виду, что случится, когда она умрет? Мы все знаем, что она слишком хороший человек, чтобы отправиться с ним домой. И он ясно дал понять, что не перенесет вечного расставания с ней. Так что он сделает? Возьмет штурмом врата Серебряного Града и потребует впустить его, чтобы воссоединиться с ней?              − Так в этом заключается твой план, да? – встревает Люцифер прежде, чем Аменадиэль успевает ответить. – Ты подтолкнул меня на бунт в саду и теперь рассчитываешь спровоцировать на еще один?              − Погоди, что? – восклицает Хлоя. Это Люцифер имел в виду, когда сказал, что его брат манипулировал им с начала времен?              Никто не обращает на нее внимания.              − Ты это слышал? – обращаясь к Аменадиэлю, говорит Майкл и указывает на Люцифера. – Он практически признался в своем плане. Он разрушит естественный порядок вещей ради нее, и если ты не выступишь против него сейчас, то будешь виноват не меньше его.              Аменадиэль бросает обеспокоенный взгляд на Люцифера, но тот смотрит на отца.              − Что ж, надеюсь, ты гордишься собой, отец, − рявкает он. – Каков отец, таков и сын. Манипуляции, похоже, у небожителей в крови.              Джон нахмуривает брови.              − Манипуляции? Когда я тобой манипулировал?              − А когда нет?              − Я говорил, отец, − встревает Майкл. – Говорил, что он не изменился. Он все такой же эгоистичный и неблагодарный, как и прежде.              − И за что мне быть благодарным? – парирует Люцифер. – За работу, которой я никогда не хотел? Тысячелетия, проведенные среди страданий и пепла? Вечное изгнание из семьи?              Майкл усмехается и кивком головы указывает на Хлою.              − Ты по крайней мере мог бы поблагодарить за преподнесенный тебе дар. Она более новая и совершенная версия Евы, созданная специально для тебя, и ты плюешь ему в лицо каждый раз, когда отказываешься признать его щедрость.              −Что, прости? – возмущается Хлоя, но никто не смотрит на нее, кроме Линды.              − Ты не понял, Майкл, − пробует объяснить Аменадиэль. – Она не дар. То, что она может делать, − вот это дар. Скорее, благословение.              − Это то же самое, − отбривает его Майкл. – Источник-то один и тот же.              − Нет, нет, ты не прав, − настаивает Аменадиэль.              Хлоя хватает Люцифера за рукав пиджака, потому что устала, что ее обсуждают все кому не лень, но при этом не дают ей возможности вставить хотя бы слово.              − Люцифер, − зовет она.              Он поворачивается к ней, но тут Джон встает и кладет руку на плечо Люцифера.              − Сын мой, она не…              − Я тебе не сын, − рявкает Люцифер, отшатываясь от прикосновения Джона. – Не трогай меня.              − Ты не можешь убежать от того, кто ты есть, Самаэль, − снова усмехается Майкл. – Как и твоя подружка, и неважно, как сильно она старается. Вы вместе, потому что так было предназначено. Это не по-настоящему. Если ты так сильно ненавидишь отца, тогда отпусти ее.              − Ты не сможешь убедить меня пожертвовать ею, − рычит Люцифер. – Она моя. Ты слышишь? Она принадлежит мне, не тебе, и клянусь отцом, если ты хотя бы косо посмотришь на нее, я прикончу тебя.              − Что я говорил? – обращается Майкл к Аменадиэлю. – Он убил ради нее прежде и сделает это снова. Он спалит дотла рай ради нее.              − О, не только рай, брат, − рычит Люцифер.              Может, дело в нарисованном ее воображением образе Люцифера во всем его дьявольском великолепии, сжигающем рай и Землю ради нее. Может, в усмешке Майкла, или беспокойстве Аменадиэля, или недоумении Джона. Может, просто в том факте, что они все стоят, пока она сидит, крича друг на друга у нее над головой, словно она какая-то вещь без мыслей, чувств или собственного мнения.              Как бы там ни было, чаша терпения Хлои наконец переполняется.              − Хватит говорить обо мне, словно меня тут нет! – орет она, ударяя кулаком по столу с такой силой, что тарелки звенят.              В комнате воцаряется гробовая тишина. Все поворачиваются к ней, распахнув глаза от удивления. Хлоя не отводит взгляд, ничуть не раскаиваясь в своей вспышке.              − Что, черт побери, с вами не так? – резко поднявшись, требовательно спрашивает она. – Вы все старше, чем гребаный мир, но ведете себя, как дети. Моя дочь мудрее вас, а она до сих пор просит меня проверять, не прячутся ли под кроватью монстры.              Люцифер открывает рот.              − Молчи, − рявкает Хлоя, поднимая руку. – Теперь моя очередь говорить.              Люцифер закрывает рот.              − Я не дар, − говорит она, испепеляя взглядом Майкла, а потом по очереди смотрит на Аменадиэля, Люцифера и их отца, – и не благословение. Я никому не принадлежу. И я чертовски уверена, что я не возможность наладить ваши отношения с сыном. Я гребаная личность – я сама за себя решаю. Я существую не для того, чтобы быть поводом для разговора за ужином, и заслуживаю куда большего, чем обращения, словно с трофеем, за который вы все хотите сразиться.              Все небожители, стоящие вокруг нее – даже Майкл, чудо из чудес – выглядят по меньшей мере слегка пристыженными ее речью. Впрочем, это не успокаивает ее раздражение, скорее даже наоборот. Все это высокомерие и апломб, а какая-то жалкая человечишка в состоянии заткнуть их?              − Вы все просто смешны, − продолжает она. – Вы даже не можете поужинать без того, чтобы не попытаться перерезать друг другу глотки. И вам наплевать, кого вы втягиваете в свои дрязги. – Она указывает на себя. – Гребаный пример номер 1.              В этот момент раздается звонок ее телефона. Она закрывает глаза, раздраженная этим вмешательством, но потом достает его из кармана и подносит к уху.              − Деккер, − рявкает она в трубку.              На другом конце линии диспетчер рассказывает ей об убийстве и о том, что лейтенант затребовала ее присутствие, потому что дело важное.              − Хорошо, − говорит она, прижимая пальцы ко лбу. – Где? – Диспетчер отвечает и предлагает прислать адрес сообщением. – Да, уже еду.              Она обрывает звонок. Вновь воцаряется тишина, и все по-прежнему смотрят на нее. Хлоя поворачивается к Линде.              − Линда, спасибо за ужин, все было отлично. Мне жаль так рано сбегать, но произошло убийство, и меня вызывают.              − Разумеется, − по-доброму ей улыбнувшись, отвечает Линда. – Я позвоню тебе утром.              Она этого не говорит, но Хлоя словно отчетливо слышит «чтобы проверить и убедиться, что ты в порядке».              − Спасибо, − благодарит она и направляется к выходу, не сказав больше ни слова остальным. Она лишь на мгновение задерживается, чтобы забрать свою сумку.              Она уже на полпути к двери, когда слышит голос Майкла.              − Люцифер, ты куда? Ты не можешь так просто уйти.              − Попробуй останови меня, − огрызается Люцифер.              Хлоя не останавливается, чтобы его дождаться. Она уже спускается на несколько ступеней с переднего крыльца, когда он ее догоняет.              − Детектив, − зовет он. – Детектив, подожди.              Он обхватывает пальцами ее предплечье и тянет на себя с достаточной силой, чтобы остановить. Она поворачивается к нему лицом, плотно стиснув зубы. Ее раздражение до сих пор не утихло.              Он, однако, этого не замечает.              − Отлично разыграно со звонком, − восхищается он. – Хотя я бы не возражал, если бы ты попросила позвонить раньше. Я бы даже от десерта отказался. – Он подходит ближе с кривой улыбкой на губах и опускает взгляд на ее грудь. – Мы могли бы попробовать собственный десерт – все еще можем, вообще-то.              − Я не просила диспетчера мне позвонить, Люцифер, − цедит Хлоя, не разжимая челюстей.              Он поднимает глаза к ее лицу.              − Правда? Что ж, нам повезло. И какого же олуха мы должны поблагодарить за это везение? Куда мы едем?              −Мы никуда не едем. Я направляюсь на место преступления, а ты остаешься здесь.              Он удивленно моргает.              − Что, прости?              − Я делаю тебе одолжение, вообще-то, − говорит она, складывая руки на груди. – Теперь вы сможете продолжить меня обсуждать, ведь вам это как будто так нравится.              Люцифер снова растерянно моргает, явно озадаченный.              − Я не понимаю. Ты на меня злишься?              − Нет, конечно, нет, − всплеснув руками, восклицает она. – На что я в принципе могу злиться? Я обожаю, когда мужчины сражаются за меня, как за блестящую игрушку. Особенно, когда я нахожусь с ними в одной комнате, а они делают вид, что не замечают меня.              Люцифер морщит лоб так, словно пытается решить какую-то сложную математическую задачу, но у него плохо выходит.              − Ясно, − протягивает он. – Я понимаю… что ж, я понимаю, почему это довольно досадно для кого-то вроде тебя.              − Досадно? – повторяет Хлоя и, спрятав лицо в ладонях, бормочет ругательства. Вдруг она чувствует, как Люцифер касается ее предплечья.              − Детектив, я не хотел…              − Не важно, чего ты хотел, Люцифер, − прерывает его она, опуская руки и отстраняясь от него. – Ты говорил обо мне так, словно я твоя собственность, словно ты владеешь мной.              − Но я…              − Это не так работает, − снова прерывает она. – Ты ведь это знаешь, верно? Ты знаешь, что не владеешь мной, так?              − Конечно, да, детектив.              − Точно, − говорит Хлоя, вспоминая его слова, сказанные вчера в комнате для улик. – Конечно, да.              Люцифер всматривается в нее, по-прежнему недоумевающе хмурясь.              − Я просто пытался тебя защитить. Защитить нас. Я только хотел… − Он замолкает и качает головой. – Я думал, что ясно дал понять: ты вольна поступать, как тебе вздумается, применительно ко всей этой ситуации.              − Разве? – сомневается она. – Потому что я как будто бы причина, по которой мир перестанет существовать, а рай сгорит, и не похоже, что мое мнение по данному вопросу играет хоть какую-то роль, Люцифер.              Какое-то время они оба просто молча смотрят друг на друга, и метр расстояния между ними кажется милями.              В конце концов Люцифер стискивает челюсти, словно принял какое-то решение и набирается храбрости, чтобы воплотить его в жизнь, и подходит вплотную к Хлое.              − Детектив, − бормочет он, беря ее лицо в ладони. От его прикосновения ее сердце пускается вскачь и на этот раз не от раздражения. Он смотрит на нее с таким серьезным выражением, что у нее перехватывает дыхание. – Даю тебе слово, что…              − Люцифер? – зовет Аменадиэль.              Хрупкий момент разбивается, словно стекло. Хлоя опускает голову и упирается взглядом в землю, а Люцифер тяжело вздыхает и опускает руки.              − О, − протягивает Аменадиэль. – Извините, я не хотел помешать.              − И тем не менее помешал, − снова вздыхает Люцифер. – В чем дело?              − Отец просит тебя вернуться – он готов сделать объявление.              Хлоя поднимает глаза. Люцифер по-прежнему плотно стискивает зубы и смотрит на дом Линды так, словно хотел бы стереть его с лица земли. Хлоя задается вопросом о том, а может ли он это сделать.              Потом он закрывает глаза, делает глубокий вдох, словно набирается терпения, и смотрит на нее.              − Что ты хочешь, чтобы я сделал, детектив?              Она окидывает его удивленным взглядом. Он что, спрашивает ее, стоит ли ему возвращаться в дом?              − У тебя нет выбора, − недоумевающе бормочет она. – Ты сам это сказал.              − Что насчет тебя?              Вопрос явно с подвохом. Она сказала, что где он, там и она, однако не может позвонить диспетчеру и сказать, «я пошутила, скажите лейтенанту, что я не смогу выполнять сегодня свою работу, потому что Бог намерен сделать громкое объявление и мой бойфренд хочет, чтобы я была рядом с ним в этот момент».              − Это важное дело, Люцифер, − говорит она. – Лейтенант запросила конкретно меня.              На какое-то мгновение в его взгляде отражает боль, но исчезает так быстро, что Хлоя даже не уверена, что действительно ее заметила. А потом выражение его лица меняется на безразличное.              − Точно, − говорит он, выпрямляясь в полный рост. – Издержки высокого профессионализма, полагаю. Удачи, детектив.              Он разворачивается на каблуках и быстрым шагом направляется назад. Хлоя смотрит ему вслед, чувствуя, что ей нужно позвать его, чтобы не расставаться на такой шаткой почве, но понятия не имеет, что сказать.              Люцифер медлит на верхней ступени крыльца и оглядывается на нее через плечо.              − Будь осторожна, − тихо просит он.              У Хлои ком встает в горле, и все, что она может сделать, это просто кивнуть в ответ.              Люцифер окидывает ее взглядом напоследок и входит в дом.