Верующий

      На следующее утро Хлоя просыпается в пустой постели.              У нее уходит пару секунд на то, чтобы окончательно проснуться и разглядеть время на будильнике: почти восемь. Она вздыхает и проклинает свой внутренний будильник, не позволяющий ей поспать подольше в воскресенье. Она перекатывается в поисках тепла Люцифера, но обнаруживает только прохладные простыни и пустую подушку.              На какой-то ужасающий краткий миг ей кажется, что он снова ее оставил. Она закрывает глаза и мысленно возвращается на балкон пентхауса, когда умоляла его не уходить, а он коснулся ее щеки и попрощался. Воспоминание причиняет чертовски сильную боль.              А потом она думает о прошлой ночи и, услышав грохот кастрюль и сковородок, открывает глаза. Она также чувствует запах кофе и слышит приглушенный звук…              Он слушает оперу у нее на кухне?              Она протирает глаза и вздыхает. Разумеется, он слушает оперу поутру. Разумеется.              Хлоя выбирается из постели, достает из ящика комода старую футболку с логотипом полиции Лос-Анджелеса и надевает ее. Воздух в квартире довольно прохладный, так что она накидывает еще и валявшуюся в кресле толстовку на молнии. Следующим шагом становится поход в ванную: она чистит зубы, собирает волосы в небрежный пучок и только потом направляется вниз, протирая все еще немного заспанные глаза.              Музыка становится громче по мере ее приближения к кухне. Определенно играет опера, но она понятия не имеет, какая именно, так как совсем в ней не разбирается. Не то чтобы ей не нравилась опера – она просто никогда не уделяла ей внимания.              У нее такое чувство, что Люцифер попробует это исправить.              Хлоя останавливается у подножья лестницы. Люцифер одет в брюки от костюма и в застегнутую всего на две пуговицы рубашку, которую она сняла с него прошлой ночью. Хлоя подозревает, что больше пуговиц просто не осталось, потому что она оторвала их в спешке. Его волосы взъерошены, что также произошло по ее вине. Хотя, может быть, и нет. Если бы он не столько искусно орудовал ртом, ей бы не пришлось запускать пальцы ему в волосы.              Он натирает сыр на терке с выражением предельной сосредоточенности на лице и при этом подпевает – на итальянском, как ей кажется – баритону, жалобно стенающему из динамика его телефона.              Она невольно улыбается. Дьявол натирает сыр и исполняет оперу у нее на кухне, и это просто… это так очаровательно.              Он поднимает глаза, замечает ее и застывает на месте, словно его застукали за чем-то предосудительным.              − Детектив, − приветствует он и торопливо хватает телефон. Стенания оперного певца смолкают.              − Привет, − здоровается она.              − Я тебя разбудил? – спрашивает он, отставляя терку. – Приношу свои извинения, не думал, что включил настолько громко.              − Громко и не было.              Она продолжает улыбаться, глядя на него, и он, разумеется, это замечает.              − Что?              − Ничего, − отвечает она, приподняв одно плечо. – Ты просто… довольно очарователен.              Он выглядит оскорбленным до глубины души.              − Я бы попросил, − говорит он, выпрямляясь в полный рост. – Я повелитель ада, детектив. Я не очарователен.              − Угу, − бормочет она, проходя мимо него к кофеварке. – Конечно. – Она открывает посудный шкаф и берет оттуда кофе и чашку.              − Что ты делаешь? – требовательно спрашивает он.              Она бросает на него взгляд через плечо.              − Кофе готовлю.              − Нет, нет, нет, − заявляет он и, подойдя к ней размашистым шагом, хватает за плечи, ведет к столу и усаживает на стул. – Просто сиди тут.              − Люцифер…              − У меня есть кофеварка эспрессо, − прерывает ее он, отходя, и поднимает вверх указательный палец. – Я сделаю тебе латте.              − У меня нет… − Она замолкает, осознав, что на столешнице рядом с микроволновкой стоит кофемашина для эспрессо. – Откуда у меня на кухне кофеварка для эспрессо?              − Она шикарна, правда? – восторженно спрашивает он, сверкая почти так же ярко, как новая кофемашина. – Доставили чуть ранее.              Хлоя хмурится.              − Но… зачем?              − Чтобы я мог сделать латте, разумеется, − отвечает он, закатывая глаза, словно она задала совершенно нелепый вопрос. – Твой отпрыск заказала завтрак в стиле Люцифера, так что мне пришлось убедиться, что тут для этого есть все необходимое оборудование. Не хотелось бы разочаровать мелкого сорванца. Мне же нужно поддерживать свою репутацию.              Хлоя еще сильнее нахмуривает брови.              − Но я не… − И затем вдруг осознает, что он сказал «оборудование», словно одной кофемашиной дело не ограничилось. – Погоди, − продолжает она. – Что ты еще заказал?              − О, так, по мелочи, − небрежно отмахивается он. – Гриль для горячих бутербродов, вафельницу, чугунную кастрюлю с длинной ручкой. Последнего заказа сейчас нет в наличии, вообще-то, но я хотел кастрюлю определенной марки – я очень придирчив, когда дело доходит до выбора чугунной утвари.              − Ну разумеется, − отвечает Хлоя. – А кто нет?              − Именно, − соглашается он, совершенно не обращая внимания на ее сарказм. – О, и заказал эту замечательную штуковину, которая идеально варит яйца-пашот. Честно тебе скажу, никогда раньше не видел такого колдовства, а ведь у меня есть друзья-колдуны.              Хлоя кивает.              − Конечно. Разумеется, они у тебя есть.              Люцифер наконец замечает, что она не разделяет его энтузиазм.              − Ты недовольна.              − Нет, − отрицает она. – Я просто, эм… − Она чешет затылок, раздумывая над тем, как приступить к разговору об этом его новом порыве покупать ей разные вещи, но ее мозг словно бы закоротило, так что прямо сейчас…              − Мне надо выпить кофе.              Он мгновенно вытягивается в струнку.              − Точно, разумеется. Одну минуту.              Она наблюдает за тем, как он снует по кухне, доставая молоко из холодильника и кружку из посудного шкафа, и при этом насвистывает про себя. Ей кажется, что эта та же песня, которую он напевал, когда она спустилась вниз.              − Что ты насвистываешь? – спрашивает она.              − Это из Травиаты, − поясняет он, настраивая кофемашину. – Я впервые увидел ее в Лондоне в театре Ее Величества в 1856 году. Если бы не это представление, отпуск бы выдался ужасно скучным. Ты знаешь, что Церковь пыталась запретить ее? Разразился скандал. Сомнительная в моральном плане опера, или как-то так они ее называли, так что, естественно, я должен был сам в этом убедиться. И, представь себе, мне понравилось. И не только из-за оттенка скандальности. Это интересная история, хотя и трагичная. Мне кажется, тебе бы тоже понравилось - как и мисс Лопес в свое время.              Хлоя хмурится.              − Элле? Когда Элла ходила в оперу?              Люцифер замирает.              − О, − протягивает он. – Эм… несколько месяцев назад, полагаю.              − Хм, никогда бы не подумала, что она фанатка оперы, − сложив руки на груди, замечает Хлоя.              − Думаю, ей просто неожиданно достались билеты, − бормочет он и разворачивается к ней лицом. – Хорошо спала?              − Да, − отвечает она, поигрывая со шнурками толстовки. – А ты?              Он усмехается.              − А разве может быть иначе рядом с тобой?              Она улыбается в ответ.              − Так я не храпела?              − Что ж, этого я не говорил, − отвечает он. – В какой-то момент около двух я уже подумал, что ты перебудишь всех соседей, а так как я забочусь о покое окружающих, то взял на себя труд восстановить тишину.              Хлоя нахмуривается.              − Что это значит?              − Я тебя разбудил, дорогая, − поясняет он. – Для второго раунда. – Он окидывает ее быстрым взглядом и усмехается. – Ну, второго для меня, четвертого для тебя, не так ли?              Хлоя чувствует, как вспыхивают щеки.              − Да, − отвечает она. – Вроде того.              Он озорно ей улыбается и вновь разворачивается к кофемашине, которая начинает гудеть. Хлоя смотрит, как он наклоняется вперед и принимается умело нагревать молоко для образования пенки, снова начав насвистывать. Она не может оторвать от него глаз, наслаждаясь его присутствием у себя на кухне.              − Я и не знала, что ты жаворонок, − какое-то время спустя замечает она.              − Зависит от того, сколько алкоголя я употребил накануне, − говорит он, заговорщически подмигивая ей через плечо. − А вот ты точно жаворонок, да? И всегда была, как мне кажется.              − Да, − подтверждает она. – Если у тебя есть ребенок, то хочешь ты того или нет, а жаворонком стать придется. Но обычно я не полностью просыпаюсь, пока не…              Она замолкает, когда он ставит перед ней кружку с латте с идеальным сердечком из пенки по центру. Ее собственное сердце замирает. Кто бы подумал, что Дьявол может быть таким милым?              − Симпатичный.              − Спасибо, − благодарит он, раздуваясь от гордости.              − Я про кофе с сердечком.              − О.              Она поджимает губы, чтобы не рассмеяться при виде его разочарования, а потом нагибается через стол, хватает его за рубашку и тянет на себя для поцелуя – быстрого, целомудренного и милого. Когда она отстраняется, он снова улыбается.              − Но ты тоже симпатичный, − бормочет она.              Он улыбается так, словно она только что сказала, что он выиграл в лотерею.              − Я довольно привлекателен, не так ли?              Она закатывает глаза и отпускает его рубашку. Поднеся кружку ко рту, она делает глоток и вздыхает. Вкус просто замечательный.              − Вкусно? – уточняет он.              − Очень, − подтверждает она. – Но ты наверняка это знал.              − Разумеется, знал, ведь это я его приготовил. – Он хлопает в ладоши. – А теперь завтрак.              − Я помогу.              − Определенно нет, − заявляет он. – Ты будешь просто сидеть, пить свой латте и выглядеть симпатично. – Он подмигивает ей. – Не слишком сложная задача для тебя.              Она широко ему улыбается. Он разворачивается и возвращается обратно к столу с разложенной на нем едой. Она уже собирается спросить, что он готовит, когда вдруг вспоминает кое-что.              − Вот дерьмо, − говорит она, опуская кружку.              Он недоумевающе хмурится.              − В чем дело?              − Я так и не спросила, − прижимая ладонь ко лбу, говорит она. – Прости, Люцифер. Как прошел остаток ужина?              − А, − протягивает он. – Это.              Хлоя морщит нос.              − Настолько плохо?              − Что ж, ничего хорошего, конечно, − потянувшись за ножом, отвечает он, − но, наверное, могло быть и хуже. Все были довольно сильно смущены после твоего ухода, и все споры мигом утихли. Думаю, отец даже почувствовал себя виноватым. Уверен, для него это впервые.              Хлоя удивленно моргает. Она заставила Бога испытать чувство вины?              Ого.              − Так он сделал свое громкое объявление? – спрашивает она, вновь поднося кружку ко рту.              Люцифер медлит с ответом, замерев с ножом над пучком свежих трав.              − Люцифер? – напоминает о себе Хлоя, недоумевающе хмуря брови.              Он откладывает нож в сторону и переводит на нее взгляд.              − Он уходит на пенсию.              Хлоя молча смотрит на него во все глаза, и он терпеливо ждет ее реакции, словно понимает, что это самое абсурдное его заявление.              − Что? – в конце концов спрашивает она.              Люцифер вздыхает.              − Именно то, что я сказал.              − Не понимаю. Как он может… зачем ему?..               Люцифер кивает.              − Да, да, именно. Не то чтобы он вообще работает. Одно дело уйти на покой от работы в аду – там мне действительно работать приходилось: проверять петли, время от времени менять кое-что, чтобы убедиться, что наказание не устарело. И руководить демонами, разумеется. А это, честно говоря… ты же знаешь Мэйзикин. Представь миллионы таких, как она. Работы всегда хватало, скучать мне точно не приходилось.              − Точно, − говорит Хлоя, ощущая уже знакомый звон в ушах. Она никогда толком не расспрашивала его о том, что он делал в аду. Теперь же после этого откровения у нее появилось столько вопросов.              Люцифер не замечает ее недоумения.              − Но отец? – продолжает он. – Он ничего не делает, просто сидит и управляет всеми вами, словно персональной версией Sims, а это не так уж и сложно. Вы вполне способны накормить себя, а потом облегчиться без его вмешательства.              Хлоя задумчиво хмурится над кружкой, не зная, стоит ли ей обижаться, что ее только что сравнили с персонажем компьютерной игры.              − И даже когда он хочет что-то сделать, ему не приходится напрягаться самому – он посылает одного из своих маленьких миньонов.              − Ты имеешь в виду своих братьев и сестер? – уточняет Хлоя. – Ты только что назвал их миньонами?              − Не теми маленькими желтыми толстячками, очевидно, − отвечает он. – Хотя для некоторых из них это практически похвала, − бормочет он в раздумье.              Хлоя трясет головой, чтобы избавиться от никак не желающего испаряться мысленного образа Аменадиэля и Майкла, одетых, как миньоны.              − Не понимаю, − снова повторяет она. – Если он уходит на пенсию, кто будет… ну, знаешь, Богом?              − О, а вот это самое интересное, − язвит Люцифер. – Он хочет, чтобы им стал один из нас.              − Кого… вас?              − Аменадиэля, Майкла и меня. Он хочет передать свое чертово творение одному из своих сыновей, словно мир – это треклятая автомастерская, а мы – перемазанный моторным маслом отпрыск, которому не терпится стать во главе семейного бизнеса.              − Та еще картина, − говорит Хлоя, и внезапно ее сознание наводняют образы Люцифера в рабочем комбинезоне с черными разводами на лице, хотя надо признать, что это отнюдь не самая неприятная картина, нарисованная ее воображением.              − Ты бы его слышала, − продолжает распаляться Люцифер, размахивая руками. – Я хотел бы доверить людей тому из своих сыновей, который знает их лучше прочих, − говорит он, понизив голос и вполне сносно имитируя голос своего отца. – Тому, кто понимает, какие они на самом деле.              Хлоя снова хмурится.              − Но разве то, что Майкл распинался о том, какие люди отвратительные, не дисквалифицирует его?              − Да, по-моему, это чертовски очевидно, верно? – рявкает Люцифер. – Но неееет, Майкл заслуживает снисхождения, потому что им двигало беспокойство. Очевидно, он действует из лучших побуждений – полнейшая хрень.              Дыхание Люцифера учащается, а свободная рука сжимается в плотный кулак. Он явно пытается не потерять над собой контроль, но у него ничего не выходит.              − Что насчет тебя? – спрашивает Хлоя в надежде вырулить разговор в более нейтральное русло, и он переводит на нее взгляд.              − Что насчет меня?              − Ну, ты… то есть ты хочешь управлять Землей?              − Ты шутишь? – уточняет он. – Да я скорее буду делать браслеты вместе с Дэниелом до конца времен. Я скорее напялю на себя один из тех нелепых нарядов, что так нравятся мисс Лопес, и отправлюсь с ней на собрание схожим образом одетых задротов-девственников, которые считают воплощением сексуальности знание несуществующего языка. Я скорее буду слушать, как Аменадиэль читает словарь, пока…              − Ладно, ладно, − поспешно обрывает его Хлоя. – Я поняла.              Люцифер замолкает, растерянно моргает и вздыхает.              − Приношу свои извинения, детектив, я не хотел кричать на тебя. Я просто… − Он снова вздыхает.              − Но он ведь не по-настоящему уходит на пенсию, верно? – спрашивает Хлоя. – Я хочу сказать, это ведь одна из его манипуляций? Или проверка?              − А вот это уже вопрос на миллион, верно? – задается риторическим вопросом Люцифер. Он переворачивает нож с ловкостью профессионального шеф-повара и начинает молниеносно нарезать травы, даже не смотря на них.              − Я склонен полагать, что вся эта история – откровенное надувательство. Это именно тот вид… ОЙ! Проклятье.              Нож падает на доску, и Люцифер склоняется над своей ладонью с болезненным шипением.              − Люцифер? – вскакивая на ноги, зовет Хлоя. – Ты в порядке?              Он не отвечает, но она и не ждет его ответа. Обогнув угол стола, она тянется к нему, но он вздрагивает от ее прикосновения. Она одергивает руку.              − Извини, я…              Она замолкает, когда он разворачивается к ней, потому что видит, что его прижатая к груди ладонь кровоточит.              − У тебя кровь, − потрясенно говорит она.              Он смотрит на свою руку так, словно потрясен не меньше ее.              − Я думала… − продолжает она.              − Как и я, − выдыхает он, поднимая на нее глаза.              Они молча смотрят друг на друга, словно лишившись дара речи. Наконец срабатывают инстинкты копа, и, сжав его предплечье, Хлоя тянет его к раковине. Включив холодную воду, она подставляет под нее его палец.              − Держи его под струей, − велит она.              Он подчиняется, и она нагибается за аптечкой под раковиной. Открыв ее и поставив на столешницу, Хлоя достает дезинфицирующую салфетку и пару пластырей и отрывает кусок бумажной салфетки от рулона. Затем она выключает кран и склоняется над рукой Люцифера, чтобы осмотреть указательный палец его левой руки.              Порез длинный, но недостаточно глубокий для наложения швов. Наверняка от него останется шрам, но ничего более драматичного.              Она промокает рану бумажным полотенцем и разрывает упаковку дезинфицирующих салфеток зубами. Осторожно удалив кровь, она плотно оборачивает палец пластырем.              Когда она поднимает глаза, то видит, что Люцифер пристально за ней наблюдает.              − Ты в порядке? – спрашивает она.              Он молча кивает. Его взгляд скользит по ее лицу, словно он силится что-то понять, но и сам не знает, что именно.              − Люцифер? – зовет она.              Он сглатывает.              − У тебя хорошо получается, − тихо замечает он.              − Обрабатывать порезы? Наверное. Трикси довольно активная, так что мне часто приходится иметь дело с разбитыми локтями и коленками.              − Разумеется, − отвечает он, отводя взгляд.              − Эй, − произносит она, касаясь его руки, и, когда он снова смотрит ей в глаза, склоняет голову набок. – В чем дело?              Он качает головой.              − Ни в чем, я просто… ну, я не привык, чтобы обо мне…              Он замолкает, не договорив, но она и так знает, что он собирался сказать. Сердце сжимается у нее в груди.              − Заботились, − мягко заканчивает она за него.              Он кивает.              − В самом деле.              На какой-то миг все, о чем она может думать, − это то, как ему, должно быть, было одиноко в течение тысяч лет в аду, и эта мысль причиняет ей физическую боль. Она подносит руку к его лицу, ощущая кожей колючую щетину.              − Что ж, привыкай, − бормочет она.              Люцифер улыбается. Она миллион раз видела его улыбку, но эта кажется иной, потому что сейчас его глаза просто светятся от радости, и это заразительно. Хлоя чувствует, как внутри нее разливается тепло, которое уже кажется ей таким знакомым в самом лучшем из возможных смыслов, и хотя ей претит сама мысль о том, чтобы стать причиной увядания этой улыбки, она невольно задается вопросом…              − Почему ты снова уязвим? – спрашивает она.              Как она и предполагала, он перестает улыбаться.              − Мои догадки на этот счет ничем не лучше твоих, детектив, − вздыхает он. – Может, дело в моем отце.              − Ты имеешь в виду, твоя эмоциональная открытость насчет случившегося за ужином снова сделала тебя уязвимым физически?              Он окидывает ее хмурым взглядом.              − Вообще-то, я думал, что его присутствие на Земле делает меня уязвимым.              − О, точно, разумеется, в этом гораздо больше смысла.              − Ты надеялась, что дело в тебе?              Она качает головой.              − Нет.              Он многозначительно приподнимает брови.              − Возможно, − признает она, краснея. Она чувствует себя… навязчивой, чего просто терпеть не может.              − Вполне возможно, дело в тебе, − говорит он. – Я предпочел рассказать тебе о том, что чувствовал. Я хотел быть откровенным с тобой.              Он не лжет, но она не может избавиться от мысли, что он просто пытается подсластить ей пилюлю.              − Да неважно, − отвечает она. – Твое предположение, вероятно, правильное.              Он пытается встретиться с ней взглядом.              – Возможно, нам стоит закончить наше вчерашнее обсуждение. Я не хочу, чтобы ты чувствовала…              – Нет, – прерывает его она, качая головой. – Я не… то есть, как я и сказала, мы можем подождать. И хотя семейный ужин закончился, но семейная драма – нет, так что давай просто… подождем. Ничего страшного.              Он внимательно всматривается в нее, а потом кивает.              – Хорошо. – Он заглядывает через ее плечо и морщится. – Но боюсь, я залил кровью наш завтрак.              Хлоя поворачивается и видит кровь на травах, которые он собирался порезать.              – О да. – Она разворачивается обратно. – Они так уж необходимы?              – Да, боюсь, без них не обойтись.              – Что ты готовил?              Ее вопрос как будто смущает его.              – Думал приготовить сэндвич твоего отца.              Она впивается в него взглядом.              – Это же твое любимое блюдо, – поясняет он, словно защищаясь. – И мне известно, что дитя тоже их очень любит, так что я подумал, что если буду бывать тут по утрам, мне следует… научиться искусству его приготовления, так сказать.              Хлоя еще какое-то время просто молча смотрит на него. Стоит ей только решить, что она знает его как облупленного, как он преподносит ей очередной сюрприз.              – Знаешь, – в конце концов произносит она, наклоняясь ближе к нему, – для того, кто никогда не был в серьезных отношениях, ты неплохо справляешься.              Он просто светится от этой похвалы.              – Правда?              – Да, – подтверждает она, не в силах сдержать широкую улыбку. – Кто бы мог подумать, что Дьявол такой романтик?              Он нахмуривается.              – Что романтичного в сэндвичах с яйцом?              – Ничего, – смеется она. – Дело в самом намерении их приготовить, Люцифер. Ты делал для меня что-то приятное, потому что знал, что мне это понравится. Ты хотел, чтобы я почувствовала себя особенной.              – Ты и есть особенная, – недоумевающе хмурится он.              Она улыбается и обвивает его руками за шею.              – Я считаю, что ты тоже особенный.              – Ну разумеется, ты так считаешь, детектив, – как и все остальные. Я – это я.              Хлоя вздыхает.              – Никто так не портит момент, как ты, это уж точно.              Ее телефон на столешнице позади нее издает резкий звук. Она выпускает Люцифера из объятий и берет телефон, чтобы проверить, кто ей звонит.              – За исключением Эллы, возможно, – добавляет она и подносит телефон к уху. – Доброе утро, Элла.              – Деккеррр, – раздается голос Эллы на другом конце линии. – Подруга, мне так жаль, я даже не заметила, что еще очень рано. Я набрала твой номер под влиянием момента, чтобы рассказать хорошие новости, и звонок уже прошел, когда я поняла, что сейчас раннее утро выходного. Серьезно, мне так жаль. Не буду мешать тебе спать.              – Нет, все нормально, – заверяет Хлоя, потянувшись за своим латте. – Я уже проснулась. Что за хорошие новости?              – Я нашла пот.              Хлоя морщит нос.              – Эм, что?              – Извини, извини, задний ход. Я провела проверку ножа. Никаких различимых отпечатков на рукоятке, к сожалению, только смазанные. Думаю, убийца пытался их стереть. Но он или она не слишком преуспели, потому что я обнаружила пот.              – Можешь ты извлечь из него ДНК?              – Да, как раз проверяю, но это даже не самая лучшая часть.              – И в чем же заключается лучшая часть?              – Я нашла следовое количество акрилонитрила и бутадиена.              – Я… понятия не имею, что это значит.              – Перчатки, Деккер. Это полимеры, используемые для изготовления хирургических перчаток. Особенно нитриловых перчаток, как альтернативы латексу.              Хлоя нахмуривается.              – Погоди. Как ты обнаружила пот, если убийца был в перчатках?              – Потому что убийца был без перчаток, когда ударил доктора Эриксона ножом. Следы перчаток были на его коже от более раннего контакта с ними. Когда он дотронулся до ножа голыми руками, то оставил на нем капельки пота.              Хлоя поджимает губы.              – Наша жертва была хирургом. Он работал с людьми, которые постоянно носят хирургические перчатки, так что, возможно, убийца – один из его коллег.              – Ага, – энергично подтверждает Элла.              Хлоя разворачивается лицом к Люциферу.              – Эй, – зовет она, и он отрывается от мытья разделочной доски. – Мне нужно съездить в медицинский центр Калифорнийского университета для расследования. Хочешь присоединиться?              Люцифер выглядит оскорбленным тем, что она вообще задает ему этот вопрос.              – Ну разумеется. Мы напарники, разве нет? – Он опускает доску и усмехается ей. – Но мне надо сначала заехать домой. Похоже, благодаря твоему пылу прошлым вечером у меня осталось всего две пуговицы на рубашке.              Хлоя уже открывает рот, чтобы указать на то, что она не единственная проявила нетерпение, но не успевает произнести ни слова, потому что слышит раскатистый смех Эллы.              – О-о, я поняла, Деккер. Ты оседлала этого британского ковбоя.              Хлоя закатывает глаза.              – Ладно, я вешаю трубку.              – Собираешься оторвать оставшиеся пуговицы? – весело спрашивает Элла.              – До свидания, Элла.              Хлоя заканчивает звонок и переводит взгляд на широко улыбающегося Люцифера.              – Заткнись, – говорит она.              Он окидывает ее похотливым взглядом.              – А вчера ты совсем другое говорила.              Он прав, но Хлоя не собирается признавать это.              – Продолжай в том же духе, и я не позволю тебе присоединиться ко мне в душе.              Улыбка Люцифера становится дьявольски озорной.              – Уверен, что найду чем занять свой рот помимо разговоров. ***              Хлоя оказалась права: Джеймс Эриксон был убит коллегой.              У них заняло чуть больше суток, чтобы это доказать – вероятно, их личный рекорд. Процент их раскрываемости весьма впечатляющий, но Хлоя всегда уделяет внимание мелочам, поэтому никогда не спешит с расследованием, если только не вынуждена это делать. Она предпочитает раскрывать дела должным образом вместо того, чтобы раскрывать их быстро. Расследование же данного преступления оказывается одним из самых коротких за все годы ее работы детективом.              Поначалу все выглядит не слишком радужным. В медицинском центре работает много людей, и все они очень ревностно относятся к поддержанию репутации больницы. Иными словами, она получает множество ответов в стиле «Доктор Эриксон был отличным парнем и превосходным хирургом, и мы готовы оказать любую помощь», однако за ними сразу следует «Извините, этого мы вам сказать не можем».              Люцифер, разумеется, не смиряется с этим препятствием. Каждый раз, когда Хлоя натыкается на стену молчания, ее напарник вступает в дело с улыбкой и произнесенными мурчащим тоном словами «Скажите, чего вы желаете?», превращающими всех, кроме нее, в болтливых идиотов.              К утру понедельника они делают ряд интересных открытий. Во-первых, они устанавливают, что почти невеста их жертвы Кендра Харрис является директором по связям с прессой всей системы здравоохранения Университета. Затем они узнают, что Джеймс и Кендра были звездной парой – Кендру называли «заклинателем прессы», тогда как Джеймс был чрезвычайно талантливым хирургом. Вдвоем они вывели больницу в национальный топ и собрали для нее средств на миллионы долларов. «Чертовски хорошая команда», − говорит Хлое один из администраторов больницы.              Но самым важным оказывается третье открытие: похоже, Кендра состояла в отношениях, когда встретила Джеймса. Ее бывший бойфренд, доктор Кристофер Коэн, - второй лучший нейрохирург больницы. А лучшим был недавно почивший Джеймс Эриксон.              Люцифер, естественно, находит способ спроецировать это открытие на себя. Или, точнее, на них.              − Детектив, − поддерживая ее за локоть, говорит он после того, как они прощаются с насплетничавшей о любовном треугольнике медсестрой, – ты понимаешь, что это значит?              − Что сериалы про врачей оказались ближе к истине, чем я думала? – отвечает она.              − Нет, − фыркает он. – Хотя у меня как-то был тройничок с двумя стажерами ортопедического отделения, которые были очень…              − Люцифер, я совсем не хочу слушать рассказы о твоих тройничках.              − Точно, мои извинения. Я просто пытаюсь сказать, что наш дорогой почивший доктор Эриксон и его симпатичная подружка-медиамагнат – это практически мы с тобой.              Хлоя нахмуривается.              − Каким образом?              − Сама подумай. Мисс Харрис умна, красива и профессиональна, но в ее жизни чего-то не хватает. Она толком не понимает, чего именно, хотя глубоко внутри знает, что ее весьма посредственный бойфренд-хирург не способен воплотить в жизнь ее глубоко потаенные желания. И тут появляется бравый доктор Эриксон.              − И в этой аналогии доктор Эриксон – это ты? – уточняет Хлоя, приподняв бровь.              − Ну разумеется, − нетерпеливо отвечает он. – Он кружит ей голову своим бесподобными навыками и сногсшибательным шармом, так что она мгновенно покорена им. Любовь с первого взгляда, втюрилась по уши - ну, знаешь, все эти чертовы клише. Она бросает своего кретина-бывшего, и они с Джеймсом влюбляются друг в друга до безумия, что побуждает ее жалкого бывшего убить человека, которого он считает ответственным за свое поражение.               Хлоя останавливается и складывает руки на груди.              − Так ты подразумеваешь, что доктор Коэн – это Дэн.              − Именно, − радуется ее догадливости Люцифер, широко улыбаясь. – За исключением того, что, к сожалению для Дэниела, пули меня не берут. В любом случае, аналогия не полностью подходит к нам, но все равно довольно точна.              − Да, за исключением одной детали.              − И какой же?              − Я не влюбилась в тебя с первого взгляда. Вообще-то, я сочла тебя…              − Да, да, отвратительным на химическом уровне, − небрежно взмахнув рукой, прерывает он ее. – Я помню. – Он усмехается и ступает ближе. – Но тебе больше не нужно притворяться, детектив, ведь теперь мы вместе. Ты можешь признать, что тебя влекло ко мне, хотя тебе это и не нравилось.              Хлоя окидывает его изумленным взглядом.              − Ты и вправду в это веришь, да?              Его усмешка становится только шире.              − Ты, может, и невосприимчива к моей силе, дорогая, но я изучал женщин многие столетия. Я узнаю желание, когда его вижу. Ты хотела меня.              − Тоооочно, − протягивает она и похлопывает его по груди. – Продолжай повторять это себе.              Она разворачивается на каблуках и направляется прочь от него. Услышав его бормотание, она поджимает губы, чтобы сдержать улыбку.              Вскоре он уже догоняет ее – при желании он может быть очень быстрым.              − Детектив.              − Хм?              − Я думал, мы решили, что всегда будем говорить друг другу правду.              − Ага.              − Так что ты должна сказать мне правду.              − Сдается мне, я только что это и сделала.              Он издает сдавленное фырканье, и ей снова приходится сдерживать улыбку.              − По крайней мере признай, что сочла меня интересным, − чуть ли не умоляющим голосом просит он.              Он приподнимает плечо.              − Ладно, я сочла тебя интересным.              − В сексуальном смысле?              − В какого черта не так с этим парнем смысле.              − Детектив, −в его голосе слышен неподдельный ужас, и, решив наконец сжалиться над ним, Хлоя останавливается и разворачивается к нему лицом.              − Люцифер, это было давно. Как ты и сказал, теперь мы вместе, так кому какое дело до того, что я тогда думала?              − Мне есть дело. Ты говоришь, что презирала меня.              Она склоняет голову набок.              − Презрение слишком сильное слово.              − А какое бы ты употребила?              − Раздражение? Нетерпение? В любом случае, почему ты так удивлен? Я совершенно ясно дала понять тогда, что ты чертовски меня раздражаешь. Я была грубой. Я закатывала глаза так часто, что у меня потом голова болела. Я отвесила тебе пощечину.              Он поправляет пиджак в характерной для него манере, демонстрирующей, что он оскорблен.              − Я думал, это у тебя прелюдия такая.              − Я сказала, что скорее ад замерзнет, чем я с тобой пересплю. Как это можно счесть прелюдией?              − Ну ты же переспала со мной в конце концов, разве нет?              В этот момент раздается звонок телефона Хлои. Она проверяет высветившийся контакт звонящего, видит имя Эллы и перенаправляет звонок на голосовую почту, намереваясь перезвонить ей позже.              − Почему это так для тебя важно? – спрашивает она у Люцифера.              − Мне это не важно, − вздернув подбородок, заявляет он.              − Ты только что сказал, что мы не лжем друг другу.              Он снова поправляет пиджак.              − Я просто сравнивал.              −Люцифер.              − Ну ты же слышала их! – практически взрывается он, указывая в ту сторону, откуда они только что пришли. – Мужчина в ужасном дешевом костюме сказал, что они были чертовски хорошей командой. Завхоз сказал, что они были очаровательны. Медсестра назвала их родственными душами. Они прямо как мы, детектив, и я подумал, что раз мы тоже родственные души, тебе понравится сравнение, и ты назовешь меня хорошим бойфрендом за проявленную мною наблюдательность.              Хлоя смотрит на него в полнейшем изумлении, причем даже толком не понимает, что поразило ее сильнее – то, что Люцифер невзначай сболтнул, что считает их родственными душами, или то, что он хочет, чтобы она назвала его хорошим бойфрендом.              Люцифер хмурится – в выражении его лица ясно читается раздражение. А потом он резко бледнеет, словно только сейчас осознал, что сказал, и выглядит сгорающим от стыда.              − Не важно, − бормочет он, пытаясь ее обойти.              − Не спеши, − тормозит его Хлоя, схватив за руку.              Он останавливается. Она смотрит на него и ждет, когда он встретится с ней взглядом, чтобы продолжить. Через несколько секунд он наконец так и делает.              − Ты считаешь нас родственными душами? – тихо спрашивает она.              − Ну разумеется, − фыркает он, но затем хмурится. – А ты нет?              − Ну да, − отвечает она, отпуская его руку. – Я просто… не знала, что ты так считаешь.              Он кажется сбитым с толку и открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут телефон Хлои снова напоминает о себе пронзительным звонком. Она вздрагивает от неожиданности и переводит взгляд на экран.              − Это Элла, − говорит она, вновь поднимая глаза на Люцифера. – Она звонит дважды, только когда это действительно важно.              Люцифер жестом показывает, чтобы она ответила.       − Разумеется.       Хлоя колеблется, но потом все же подносит телефон к уху.       − В чем дело, Элла?       Элла даже не здоровается.       − Благодаря сдаче костного мозга, которую больница организовала в прошлом году, я нашла совпадение ДНК, − запыхавшимся голосом сообщает она. – Я знаю, кто наш убийца. Есть предположения?              − Доктор Кристофер Коэн.              − Чееерт, Деккер. Ну ты даешь. Я тебе даже не нужна.              Хлоя улыбается.              − Мы обе знаем, что это не так. Ты уверена?              − На все сто.              − Хорошо. Мы заберем его из операционной и арестуем. Увидимся в участке.              Она заканчивает звонок и снова переводит взгляд на Люцифера.              − Элла сравнила пот, найденный на ручке ножа, с ДНК доктора Коэна.              − Да, я слышал. Похоже, ты и сегодня воспользуешься наручниками с единственной целью, для которой всегда их используешь.               Хлоя фыркает, но не поддается на провокацию. Однажды она, возможно, и прикует его наручниками к кровати, просто чтобы заткнуть наконец, но не говорит ему этого. Будет куда забавнее увидеть удивление на его лице в этот момент.              Люцифер разворачивается обратно к лестнице, по которой они недавно спустились, и убирает руки в карманы.              − Дело оказалось довольно скучным, не правда ли?              − Ну, не знаю, − отвечает Хлоя. – Мы встретили врачебную версию самих себя. Ну, только без убийства.              Люцифер окидывает ее удивленным взглядом, и когда Хлоя улыбается, но не смотрит на него, усмехается в ответ.              − В самом деле.        ***              За всю свою карьеру Хлоя допрашивала немало ублюдков, но доктор Кристофер Коэн вполне может оказаться худшим из них.              Он высокомерен, язвителен, и у него заготовлена ложь или оправдание на любой заданный ему вопрос. Он даже объясняет, как его пот оказался на ноже.              − Джейми пригласил меня, чтобы попросить моего благословения, − заявляет он. – Он знал, что украл у меня Кендру, и хотел примириться со мной до женитьбы на ней. Я сказал, что не точу на него зуб. Я даже помог ему нарезать овощей на салат. Когда я уходил, он был еще жив.              Это совершенно нелепая ложь, но Хлоя слишком хорошо знает систему правосудия, чтобы понять, что он сеет зерно сомнения, которое опытный адвокат защиты сможет взрастить. Если у них не будет подходящего прокурора, или если хотя бы один человек в составе жюри сочтет историю Коэна отдаленно правдоподобной, их дело развалится.              Она переводит взгляд на Люцифера, сидящего рядом с ней со скрещенными ногами и выражением отвращения на лице. Он встречается с ней глазами, выпрямляется и наклоняется вперед.              − Скажи-ка мне, Кристофер, − говорит он, складывая руки на столе. – Чего…              − Для вас доктор Коэн.              Люцифер улыбается.              − Скажи мне, Кристофер, − невозмутимо повторяет он. – Чего ты по-настоящему желаешь?              Коэн язвительно ухмыляется, но Люцифер не разрывает их зрительный контакт. Хлоя ждет, переводя взгляд между ними, пока на лице доктора не появляется расслабленное выражение.              − Кендру, − бормочет он. – Я хочу ее вернуть.              − Конечно, хочешь, − мурлычет Люцифер. – Она красивая женщина.              − Он не заслуживал ее, − говорит Коэн, наклоняясь к Люциферу, словно притягиваемый магнитом. – Он не был достаточно хорош для нее, а я был.              − И если ты не мог быть с ней, то и никто не мог, верно?              − Она была моей, − шипит Коэн. – Она была моей, а он забрал ее, так что я заставил его заплатить за это. Я… − Он резко замолкает и потрясенно распахивает глаза. – Погодите, я что, сказал это вслух?              − О да, − подтверждает Хлоя, захлопывая лежавшую перед ней папку. – По мне так звучит как признание. А ты как думаешь, Люцифер?              Но Люцифер не отвечает. Он поднимается, упирается ладонями в стальную столешницу и нависает над доктором.              − Она никому не принадлежит, − рычит он дрожащим от гнева голосом. – Она сделала свой выбор, а ты не проявил к нему уважения.              − Она шлюха, − гневно выплевывает Коэн.              Глаза Люцифера вспыхивают огнем, и прежде чем Хлоя успевает его остановить, он хватает Коэна за горло.              − А ты червяк.              − Люцифер, − одергивает его Хлоя, вскакивая.              Люцифер игнорирует ее.              − Она тебе не принадлежала, − рявкает он, поднимая Коэна в воздух, так что его ноги беспомощно болтаются, не доставая до пола. Стул, на котором он сидел, с грохотом падает. – Это так не работает. Она не была твоей, чтобы предъявлять на нее права.              Коэн вцепляется в ладонь Люцифера, издавая ужасные захлебывающиеся звуки.              − Люцифер, прекрати! – хватая его за руку, велит Хлоя. – Отпусти его.              − Как пожелаешь, детектив, − невозмутимо отвечает Люцифер и разжимает пальцы. Коэн падает на пол бесформенной кучей.              − Вы в порядке? – спрашивает Хлоя Коэна, который кашляет и жадно хватает ртом воздух.              − Я вас нахрен засужу, − хрипит Коэн, прожигая ее свирепым взглядом. – Вы лишитесь своего значка.              Люцифер склоняется над ним.              − О, в самом деле?              Коэн кричит и отшатывается.              − Уйди от меня! – орет он, вжимаясь в дальнюю стену. – Не трогай меня!              − Так ты не станешь жаловаться на детектива, − выпрямляясь, уточняет Люцифер.              − Нет! – воет Коэн. – Нет, клянусь! Я ничего не сделаю! Только не трогай меня! Я это сделал, я убил его! Отправьте меня в тюрьму подальше от него! Пожалуйста!              Люцифер поправляет пиджак и разворачивается к Хлое.              − И вправду похоже на признание, − замечает он и быстро выходит из комнаты.        ***              Хлоя обнаруживает Люцифера за своим столом.              Он бесцельно крутится в ее кресле, играя в какую-то игру на телефоне. Он не озаботился тем, чтобы отключить звук, к тому же весьма громкий, но копы вокруг не проявляют раздражения. Она полагает, что к настоящему времени они уже просто привыкли к его выходкам.              − Эй, − говорит она, вставая рядом со столом.              − Детектив, − приветствует он ее, не отрывая глаз от телефона.              Она ждет, когда он соизволит на нее посмотреть, но напрасно.              − Нам надо поговорить, − продолжает она, когда становится очевидно, что он не оторвется от телефона самостоятельно.              − О чем? – спрашивает он, быстро водя пальцем по экрану. – Об игре, в которую я сейчас погружен? Она называется «Среди нас». Последний писк моды у современных юнцов с липкими пальцами, если верить твоему отпрыску. Я сейчас с ней играю.              − Я не имела в виду… погоди, ты играешь с Трикси прямо сейчас?              − Именно так.              Хлоя хмурится.              − Но она в школе.              − Что ж, очевидно, уроки оставляют желать лучшего, потому что сейчас она занята совершенно другим. Она довольно упорна, я впечатлен. Мэйз, должно быть, сильно на нее повлияла за короткий период вашего совместного проживания.              Хлоя выхватывает телефон у него из-под носа.              − Она в школе, Люцифер.              Люцифер изображает оскорбленное достоинство.              − Все претензии к ребенку, не ко мне.              − К тебе претензии относительно того, что ты там учинил, − говорит Хлоя, указывая на комнату для допросов. – Ты не можешь применять силу к подозреваемым.              − Вот как?              − Да, не можешь.              − Он никому не скажет.              − Суть не в этом.              − А в чем тогда? Она вообще есть? Или я могу вернуться к игре?              Хлоя непонимающе хмурится.              − Что с тобой такое? Почему ты…              И вдруг до нее доходит. Дело в том, что Коэн сказал перед тем, как Люцифер утратил контроль над собой, и в том, что Люцифер сказал ему в ответ.              − Что ж, давай, − жестом предлагает ей продолжить Люцифер, − сделай мне строгий выговор, детектив, − очевидно, тебе нравится распекать меня. И я этого заслуживаю, само собой.              Хлоя вздыхает, кладет его телефон на стол и пристраивается на краешек стола лицом к нему.              − Ты не он, Люцифер.              Люцифер начинает ерзать в кресле.              − Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь.              − Еще как имеешь.              Он растерянно моргает, а потом опускает глаза и начинает рассеянно поигрывать с кольцом. Хлоя наблюдает за ним, пытаясь подавить порыв наклониться и обнять его, потому что хочет сохранить хотя бы подобие профессионализма применительно к их рабочим отношениям. По крайней мере, пока вокруг есть люди, которые могут их увидеть.              − Эй, − зовет она, слегка подтолкнув его колено своим.              Он поднимает на нее взгляд, и она улыбается.              − Я знаю своего напарника, и он совсем не похож на того парня.              Люцифер всматривается в нее и потом награждает своей фирменной полуулыбкой, которую она так любит.              − Если настаиваешь.              − Настаиваю.              После этого они просто молча смотрят друг на друга − вероятно, слишком долго, учитывая, что она пытается сохранить профессионализм, − но когда Люцифер наклоняется вперед, чтобы наверняка сказать что-нибудь неприличное, судя по блеску в его глазах, рядом со столом возникает лейтенант и с громким шлепком бросает на него папку.              − Новое дело для тебя, Деккер.              Хлоя вся обращается в слух.              − Очередное убийство?              Лейтенант Келлер улыбается.              − Если только ты не перешла в отдел нравов и ничего мне об этом не сказала.              − Мы только что закрыли другое дело, − говорит Люцифер с жалобными нотками в голосе. – Детектив еще даже не начала заполнять отчет.              − Простите, мистер Морнингстар, − отвечает лейтенант с теплой улыбкой, которую всегда приберегает для Люцифера, − но убийц не волнуют отчеты.              − Волновали бы, если бы им приходилось их заполнять, − недовольно ворчит Люцифер.              − Ты-то их как раз и не заполняешь, − замечает Хлоя.              Люцифер выпрямляется в кресле.              − Однако это не мешает мне проявлять сочувствие к тебе, детектив.              − Как мило с твоей стороны.              − Еще бы.              Хлоя закатывает глаза.              − Эм, детектив Деккер? – окликает ее незнакомый голос. – Тут к вам пришли.              Хлоя разворачивается.              − Кто…              Она резко замолкает, когда видит посетителя, стоящего рядом с полицейским в форме.              Люцифер выезжает на кресле из-за стола.              − Кто там? Даю слово, что не заказывал очередного стрип…− На этом он тоже резко замолкает.              Какое-то бесконечно затянувшееся мгновение никто из них не произносит ни слова, а потом Люцифер медленно встает, подходит к Хлое и говорит:       − Какого черта ты тут делаешь?              Джон улыбается.              − Привет, сын.              Люцифер издает какой-то сдавленный звук в ответ.              − Кто это? – спрашивает лейтенант Келлер.              − Эм, − мямлит Хлоя.              − Никто, − рявкает Люцифер.              − Я отец Люцифера, − представляется Джон, протягивая руку лейтенанту. – Приятно познакомиться.              Келлер слегка нахмуривается, переводит взгляд на Люцифера и затем пожимает протянутую руку.              − Лейтенант Келлер, − говорит она. Внезапно Хлоя видит, как зрачки ее босса расширяются, улыбка тоже становится шире, а все тело как будто расслабляется, – но вы можете звать меня Амандой.              Хлоя переводит между ними взгляд и, кажется, догадывается, что только что произошло. Келлер чувствует то же тепло, что и Хлоя, когда она пожала руку Джона на семейном ужине. Только, очевидно, учитывая исполненную обожания улыбку Келлер, ей теплее, чем было Хлое.              Намного теплее.              − У твоего отца есть сила вроде твоей? – шепчет она на ухо Люциферу.              Люцифер презрительно кривит губы.              − У него есть божественный свет.              Хлоя хмурится.              − Божественный свет?              − Божественный свет, − мрачно повторяет Люцифер.              − Как я уже сказал, приятно познакомиться, − говорит Джон лейтенанту. – И большое спасибо за то, что поддерживаете мир и справедливость.              Келлер широко улыбается.              − Ну, кто-то же должен это делать, так почему бы не я? И поверьте мне, это взаимно. Мне тоже очень приятно познакомиться, мистер Морнингстар.              Люцифер заметно напрягается.              − Его фамилия Смит, − поспешно вставляет Хлоя, надеясь избежать вспышки его гнева. – Они, эм… у них разные фамилии.              − О, прошу прощения, мистер Смит, − говорит Келлер, по-прежнему улыбаясь во весь рот и не отпуская руку Джона. – Вы не здешний?              − Да, я живу довольно далеко отсюда.              − Надолго к нам?              − Пока не знаю, − наконец отпустив руку Келлер, отвечает Джон. – Есть некоторые неподконтрольные мне факторы, влияющие на то, когда я вернусь домой.              Люцифер презрительно фыркает, и Джон бросает на него быстрый взгляд, но лейтенант этого не замечает. Фактически создается впечатление, что она не замечает никого и ничего, кроме Джона. Хлоя глазам своим не верит. Келлер не самый суровый босс из всех, что у нее были, но и мягкой ее тоже не назовешь. Она не тратит время попусту и уж точно не лебезит перед людьми, с которыми только что познакомилась. Однако же прямо сейчас она смотрит на Джона так, словно не видела никого лучше него, и у Хлои возникает плохое предчувствие на этот счет.              − А этот божественный свет не выключается? – бормочет она Люциферу.              Он сжимает зубы.              − Только если он этого захочет.              − Так мило, что вы проделали весь этот путь, чтобы навестить сына, − почти с придыханием говорит Келлер.              − Прошло уже довольно много времени с тех пор, как я имел удовольствие общаться с ним, − отвечает Джон и, сложив руки за спиной, изучает участок. – Я очень хотел посмотреть, где он проводит так много времени.              − Что ж, вы можете оставаться столько, сколько пожелаете, − заверяет его Келлер. – Если я могу каким-то образом сделает ваше пребывание здесь более приятным, дайте мне знать.              Джон улыбается.              − Я так рад, что вы предложили. Кое-что вы и вправду можете сделать.              Дурное предчувствие Хлои перерастает в настоящую тревогу.              − Эм, лейтенант? Не могли бы вы посвятить меня в детали нового дела?              − Минуту, Деккер, − отмахивается от нее Келлер. – Что я могу для вас сделать, мистер Смит?              − Я надеялся, вы разрешите мне провести немного времени с сыном и его напарницей. Мне интересно самому посмотреть, чем они ежедневно занимаются и как работают вместе.              − Нет, − в ужасе выдыхает Люцифер.              − Вы имеете в виду составить им компанию? – уточняет Келлер.              − Мэм, − встревает Хлоя, ступая вперед. – Я уже несу ответственность за одного гражданского консультанта и не думаю…              − Не сейчас, Деккер, − снова отмахивается от нее Келлер.              Люцифер издает звук, похожий на исполненный ужаса писк.              − Не вполне понимаю, что вы под этим подразумеваете, − признает Джон.              − Это как следовать за кем-то тенью, − поясняет Келлер. – Вы поедете с детективом Деккер и мистером Морнингстаром на их следующее место преступления и будете их тенью на всем протяжении расследования. Фактически я…              − Ни за что, − обрывает ее Люцифер, выходя вперед. – Вы слышали детектива. Она уже отвечает за меня и не обязана нянчиться с вторым гражданским.              Келлер приподнимает брови.              − Ну, если вы полагаете, что детектив Деккер не способна…              − Как вы смеете, − обрывает ее Люцифер. – Она самый способный детектив в участке – да во всех правоохранительных органах, учитывая все то, что я видел. Я просто указываю на то, что это… ну, это против правил.              Он смотрит на Хлою в ожидании подсказки, но она только морщится и приподнимает плечо. Насколько она знает, это не против правил, если получено одобрение вышестоящего офицера.              Келлер усмехается.              − Я и понятия не имела, что вы такой поборник соблюдения правил, мистер Морнингстар.              − Как вы смеете, − чуть ли не захлебываясь от возмущения, повторяет Люцифер.              − Лейтенант, − снова пробует Хлоя. – Вы уверены, что…              − Ты ведь не ставишь под сомнение мое решение, Деккер?              Хлоя нервно сглатывает.              − Нет, мэм. Вовсе нет.              − Замечательно, − бодро восклицает Келлер. – Вы можете взять мистера Смита с собой на расследование дела, которое я вам только что поручила.              Хлоя с Люцифером переглядываются.              Келлер улыбается Джону.              − Добро пожаловать в полицию Лос-Анджелеса, мистер Смит.