Верующий

      Какое-то время Хлоя просто смотрит во все глаза на стоящего перед ней ангела, не в силах осознать произошедшее.              Она не понимает, как это могло случиться. Она в тысячах миль от Лос-Анджелеса, в квартире, которую Люцифер арендовал под фальшивым именем, и никто не знает, что они здесь. Как, черт побери, Майкл ее нашел?              А потом она осознает, что это не важно – важно только то, что он тут, а она одна. Ничего хорошего ей это не сулит.              Она уже собирается помолиться Люциферу, когда Майкл предупреждающе поднимает руку.              − Я бы на твоем месте не кричал, − говорит он, − и не пытался убежать. Если попытаешься предупредить кого-то о моем присутствии, то никогда больше не увидишь свою дочь живой.              Хлоя цепенеет от ужаса. Страшные слова эхом разносятся по воздуху, и она понятия не имеет, чего ей сейчас хочется больше: закричать, расплакаться или броситься на него и, вцепившись в горло, задушить. Может, всего этого одновременно.              Однако же она сдерживается. С трудом сглотнув, она делает глубокий вдох и качает головой.              − Ты лжешь.              − Думаешь? – усмехается Майкл.              − Знаю. Она под защитой.              − Ну, тогда твоя защита – полный отстой. – Он достает из кармана сотовый, нажимает на экран и протягивает его Хлое. – Я отправил друзей нанести ей визит. Они сейчас там, ожидают моих приказов.              Хлоя не хочет смотреть. Она не хочет подходить к нему, чтобы увидеть, что побуждает его вот так усмехаться. Она хочет помолиться Люциферу и потребовать, чтобы он перенес ее в Калифорнию и позволил увидеть ее ребенка собственными глазами.              Но она снова подавляет это желание. Сглотнув и проигнорировав ужас, разъедающий ее изнутри, она медленно подходит к Майклу, который наблюдает за ней все с той же гадкой усмешкой, по-прежнему протягивая ей смартфон. Она встает перед ним, вызывающе удерживая его взгляд, а потом переводит внимание на телефон.              Ей приходится приложить нечеловеческое усилие, чтобы не расплакаться.              На экране изображение Трикси. Она, по-видимому, заснула, делая домашнюю работу по математике. Это происходило и прежде, и при виде этого столь привычного для нее действия у Хлои ноет сердце. На Трикси ее любимая футболка с изображением суши, которую Хлоя купила, потому что она напомнила ей об Элле. Темные волосы дочери стянуты в небрежный хвостик – Дэн никогда не умел укладывать ее волосы.              Она не одна. В нижнем углу на фотографии видна большая рука, держащая газету – передовицу «Лос-Анджелес Таймс», датированную сегодняшним днем.              Порыв расплакаться вновь охватывает Хлою – слезы жгут глаза, но она отказывается сдаваться. Она отказывается доставить Майклу удовольствие лицезреть ее слабость.              Она прожигает его исполненным ненависти взглядом.              − Если ты причинил ей вред…              − Это ведь от тебя зависит, верно? – перебивает он, убирая телефон в карман. – Я не хочу причинять ей вред. Она моя страховка.              − Она мой ребенок.               − Тогда ты сделаешь все, чтобы защитить ее, верно?              Страх и гнев сражаются в ней не на жизнь, на смерть - побеждает второе.              − Чего ты хочешь? – выплевывает она.              Он медленно растягивает губы в хищной улыбке и окидывает ее пристальным взглядом.              − Тебя, разумеется.              Гнев уступает место панике. Хлоя отступает на шаг назад и складывает руки на груди, внезапно осознав, что на ней только рубашка Люцифера, надетая поверх нижнего белья.              − О, детектив, не будь дурой, − закатывает глаза Майкл. – Меня не интересуют объедки моего братца. Мне просто нужно, чтобы ты добровольно пошла со мной и избавила от необходимости вырубать тебя и нести твое бессознательное тело.              − Куда мы направимся?              − Какая разница? Ты либо пойдешь со мной и сохранишь жизнь своей соплячке, либо откажешься и она умрет.              Хлоя стискивает зубы.              − Ладно. Только дай мне одеться.              Она разворачивается на пятках и направляется обратно в спальню. По пути она усиленно размышляет над тем, что делать дальше. Несмотря на доводы бешено колотящегося сердца, опасность ей не угрожает. Она ненавидит Майкла и отнюдь не горит желанием куда-либо с ним идти, но он ничего ей не сделает: Люцифер передал ей свою неуязвимость. В его присутствии ей грозит не большая опасность, чем в присутствии кого-либо другого, а это значит, что единственная ее забота сейчас – это Трикси.              Ей отчаянно хочется помолиться Люциферу. Она знает, что, если обратится к нему, он прибудет в считанные секунды. Но что тогда случится с Трикси? Она понятия не имеет, кто сейчас с ее дочерью и какие им даны указания. Майкл сказал, что если она предупредит кого-нибудь, Трикси умрет. Что если он велел им убить ее, как только он увидит Люцифера? Хлое не удастся это предотвратить.              Она могла бы помолиться Люциферу и попросить его проверить Трикси до того, как он направится ей на помощь. Но сможет ли он так быстро добраться до Калифорнии? И что если Майкл способен ощутить ее молитву? Люцифер говорил Константину, что, возможно, кто-то отслеживает и мешает его молитвам достичь Аменадиэля и его отца. Вряд ли с ее молитвой будет иначе. Может, так ее Майкл и нашел – услышал, как она молилась Люциферу во время этой поездки, и выследил их. Она не уверена, что Майкл не узнает о ее молитве Люциферу, а значит, это риск, который она не может себе позволить.              Даже если она пойдет на него, у нее нет гарантий, что Люцифер ее послушается. Хотела бы она верить, что он сделает в точности так, как она попросит, но он никогда не делает того, о чем она его просит. Обычно она находит это очаровательным, но не сейчас, потому что слышит в голове отголосок его слов – «Я выбираю тебя. Всегда тебя» − и знает, что он слишком сильно влюблен в нее, чтобы мыслить здраво. Он придет за ней вне зависимости от ее слов. Он слишком импульсивен, склонен к гиперопеке и настолько преисполнен ненависти к брату, что это может стоить Трикси жизни.              А значит, у нее остается только один вариант дальнейших действий: отправиться с Майклом туда, куда он хочет ее забрать.              Она не понимает, что Майкл последовал за ней, пока не останавливается перед чемоданом и не замечает его в дверном проеме.              − Что ты делаешь? – спрашивает она, сверля его взглядом.              − О, я учусь на своих ошибках, детектив, − отвечает он с усмешкой. – Последний раз, когда мы оставались один на один, ты выскользнула у меня из рук, стоило мне отвернуться. Теперь я не намерен упускать тебя из виду.              Она прищуривается.              − Но мне надо переодеться.              − Так переодевайся, я тебе не мешаю.              Он прислоняется к дверному косяку с довольной ухмылкой, дающей понять, что он приготовился к шоу, отчего к горлу Хлои подступает тошнота.              − Можешь ты по крайней мере отвернуться?              − Неа, мне и так нормально, − качает головой Майкл.              Хлоя с такой силой стискивает зубы, что у нее начинает болеть голова, но Майкл просто продолжает ухмыляться ей.              Она поворачивается обратно к чемодану. Она планировала снять это проклятое нижнее белье, но ни за что не станет обнажаться перед Майклом, так что придется его оставить и просто накинуть что-то сверху. Хлоя вытаскивает и натягивает свои любимые джинсы, после чего продевает в петли и застегивает ремень. Все так же стоя спиной к Майклу, она расстегивает рубашку Люцифера и тянется к черной футболке – немного помятой, но по крайней мере чистой.       Она медлит, пытаясь решить, как лучше всего снять рубашку и надеть футболку, при этом не демонстрируя Майклу слишком много обнаженного тела. В конце концов она сначала натягивает футболку до плеч, а потом высвобождает руки из рукавов рубашки и как можно быстрее продевает их в рукава футболки. Рубашка падает на пол у ее ног, когда она надевает футболку полностью.              Когда она разворачивается обратно, Майкл довольно лыбится. Притворившись, что не заметила этого, Хлоя садится на край кровати, натягивает носки и вставляет ноги в ботинки. Закончив, она надевает кожаную куртку и связывает волосы резинкой.              − Готова? – спрашивает Майкл. – Или тебе нужно посетить ванную по своим женским делам?              Хлоя окидывает Майкла уничижительным взглядом, проходя мимо, но его, похоже, ее гнев лишь забавляет. Она никогда прежде не испытывала столь сильного желания врезать кому-нибудь.              Когда они покидают квартиру и выходят в коридор, Хлоя направляется к лифтам, но Майкл привлекает ее внимание, поцокав языком.              − Не так быстро, детектив.              Она разворачивается к нему, недоумевающе хмурясь.              − Ты же не думала, что я позволю тебе выйти на улицу? – Он указывает на дверь рядом с лифтами, помеченную знаком «Лестница». – Мы идем наверх.              Хлоя еще сильнее нахмуривается.              − Зачем нам?.. – И тут до нее доходит. – Ни за что. Я не полечу с тобой.              − В прошлый раз тебе как будто понравилось, − усмехается он.              − Отправляйся в ад.              − Прости, это больше по части моего брата. – Он открывает дверь и указывает на лестницу. – После тебя. ***              Люциферу кажется, что он на седьмом небе.              Он наконец сказал детективу, что любит ее. Он полюбил ее так давно, что не может вспомнить, когда это вообще произошло, и вот теперь он наконец признался ей в своих чувствах. Она знает – она знает, и чувствует то же самое, и счастлива с ним. Он сделал ее счастливой.              Он тоже счастлив.              Он насвистывает песню Синатры. Каждые пару-тройку шагов ему хочется подпрыгнуть, и он не сопротивляется этому порыву. Когда к нему пристает нищий, сидящий под уличным фонарем, он кладет в его ладонь пятидесятидолларовую купюру. Мимо пролетает пластиковый пакет, и, нагнувшись, он подбирает его и кладет в ближайшую мусорную урну. Женщина в пижаме, выгуливающая уродливую собаку, слишком занята тем, что пялится в телефон, и не замечает, как ее питомец пачкает своими лапами очень дорогие брюки Люцифера, пока они ждут смены сигнала светофора. Люцифер лишь улыбается этой переоцененной крысе и, наклонившись, гладит пса по голове.              Когда он снова выпрямляется, желтое такси проскакивает на красный свет. Парень перед Люцифером, едущий на видавшем виды синем велосипеде, похоже, не замечает машину, в отличие от самого Люцифера. Он хватает велосипед за седло прежде, чем парень успевает выскочить на перекресток. Такси пролетает в нескольких сантиметрах от переднего колеса велосипеда.              – Охренеть, – говорит девушка в пижаме, которая наконец оторвалась от телефона.              Парень на велосипеде смотрит на Люцифера широко распахнутыми глазами.              – Спасибо, чувак.              – Пожалуйста, – улыбается ему Люцифер. – Приятного вечера.              Он переходит улицу, по-прежнему насвистывая, и заходит в магазин.              – Добрый вечер! – приветствует он скучающего мужчину за кассой.              – Че как, бро, – кивает ему кассир.              – Не могли бы вы показать, где тут у вас продаются замороженные продукты? В особенности мороженое. Моей девушке внезапно его захотелось, и я пообещал сходить за ним.              Губы кассира изгибаются в полуулыбке, словно он не уверен, стоит ли ему рассмеяться или кивнуть в знак солидарности.              – Вон там, – говорит он, указывая на дальнюю часть магазина.              – Превосходно, – весело отвечает Люцифер. – Благодарю за помощь.              Он направляется в указанном направлении, по-прежнему насвистывая песню Синатры, а потом решает, что просто свиста недостаточно.              – Потому что это колдовство, – поет он себе под нос. Он думает о голубых глазах детектива и ощущении ее губ, касающихся его собственных, и слегка вращается, словно в танце, идя по проходу между стеллажами. – Коварное колдовство.              Он находит отдел с мороженым и останавливается перед стеклянными дверями. От представленного ассортимента просто глаза разбегаются.              – Так, посмотрим, – бормочет он, засовывая руки в карманы и рассматривая представленные виды мороженого. – Если бы я был симпатичным детективом, какое мороженое я бы захотел слизать с кубиков пресса Дьявола?              Кто-то прочищает горло рядом с ним, и, развернувшись, Люцифер видит весело усмехающуюся девушку-подростка, стоящую перед стойкой с замороженными ужинами. Люцифер задается вопросом о том, а не слишком ли поздно она ходит по магазинам и не пора ли ей уже спать в это время, но так как он понятия не имеет, в какое время подростки ложатся спать, то и не спрашивает ее об этом.              – О, привет, – здоровается он.              – Привет, – широко улыбается ему девушка.              – Если бы ты покупала мороженое, чтобы твоя возлюбленная слизывала его с твоего тела, какое бы ты выбрала?              Подростка его вопрос совсем не шокирует.              – Моей подружке нравится Непропеченное, – пожимает плечами она.              – Моя девушка называла меня непропеченным, – вслух рассуждает Люцифер и потом усмехается. – Разумеется, я тогда был буквально непропеченным, так что полагаю, в этом был смысл. (1)              Подросток фыркает.              – Почему бы вам просто не взять ванильное, если сомневаетесь?              Люцифер склоняет голову набок.              – Это ведь его кладут на яблочный пирог?              – Ага.              – О, отлично, – мурлычет Люцифер, открывая дверцу и доставая ведерко мороженого. – Возможность покрыть ее тело ванильным мороженым слишком соблазнительна, чтобы ее упустить.              Подросток склоняет голову набок, непонимающе хмурясь.              – А разве не она будет слизывать его с вас?              – О, точно, – говорит Люцифер, тоже хмурясь, и снова переводит взгляд на холодильник. – Ну, ей нравится Фэнси-Нэнси, но я его тут не вижу.              Подросток качает головой.              – Оно не слишком распространенное. Помните его состав?              – Кофейное мороженое с карамелью и бананами, – прилежно перечисляет Люцифер. – И кофе ей тоже с карамелью нравится.              Подросток подходит ближе и рассматривает представленный ассортимент.              – Вот это с карамелью, подсоленной морской солью, – говорит она, указывая на яркое ведерко.              – Отлично, – говорит Люцифер и, схватив и это ведерко, улыбается подростку. – Знаешь, твоя помощь была весьма кстати, учитывая, что ты просто высокий ребенок. Желаю тебе и твоей подружке всего наилучшего.              – Спасибо, наверное, – усмехается ему подросток. – Удачи в ваших играх с мороженым.              – Посмотри на меня, дорогая, – указывая на себя, говорит Люцифер. – Она мне не понадобится.              Подросток разражается смехом, и, тоже улыбнувшись, Люцифера направляется на кассу. Он снова насвистывает песню Синатры, расплачиваясь, и, поблагодарив кассира, выходит на улицу.              Когда он стоит на тротуаре, ожидая зеленого сигнала светофора, позади него раздается слабый хлопок.              – Люцифер.              Люцифер хмурится. Голос ужасно похож на голос Джона Константина.              Он поворачивается, будучи уверенным, что ему послышалось, но ошибается. Рядом с ним действительно стоит Джон – такой же взъерошенный, как обычно, в своем неизменном ужасном плаще и красном галстуке. И он не один. С ним какой-то мужчина - офицер полиции Лос-Анджелеса, судя по униформе - со связанными у него за спиной руками. Его глаза чуть не вылезают из орбит, и он пытается вырваться из захвата Джона, однако молчит. Его губы плотно сжаты, словно запечатаны.              Люцифер переводит взгляд с незнакомца на колдуна.              – Какого дьявола ты тут делаешь и зачем похитил копа? – потрясенно спрашивает он.              – Где Хлоя? – с места в карьер спрашивает Джон, крутя головой по сторонам.              – В постели, ждет моего возвращения. Я вышел за мороженым. Какого… – Он не договаривает, потому что его посещает внезапная ужасающая мысль. – С сорванцом все в порядке? – поспешно спрашивает он, ступая ближе к Константину. – Поэтому ты здесь? Что случилось?              – Трикси в порядке, Зи с ней, но нам нужно вернуться к Хлое.              – К чему такая спешка? Она в полной безопасности в квартире.              – Это один из твоих демонов, – говорит Джон, пихая мужчину в полицейской форме, так что он падает на колени посреди тротуара между ними. – Зи обнаружила его в спальне Трикси.              – Где она его обнаружила? – бушует Люцифер.              Он роняет пакет с мороженым и бросается на демона, схватив его за рубашку и потянув на себя, так что их лица оказываются на одном уровне. Лицо Люцифера на миг трансформируется в дьявольское, а глаза вспыхивают, отчего демон в ужасе распахивает собственные.              – Если ты хоть пальцем прикоснулся к этому ребенку…              – Он говорит, что был там по твоему приказу, – прерывает его Джон прежде, чем Люцифер успевает закончить угрозу.              – Совершенно точно нет. Я бы никогда…              – Да, но кто-то, выглядящий как ты, мог бы.              Люцифер нахмуривается.              – Майкл? Зачем ему?..              Озарение подобно удару в живот. Все это – заклятие Сна, кошмары детектива, необходимость бежать – все дело рук Майкла. Он стоит за всем этим. Какой бы грандиозный план он ни вынашивал, когда похитил детектива, осуществить задуманное ему не удалось, так что он заручился помощью Сна, чтобы разработать новый. Тогда в Лос-Анджелесе детектив была права: отец покинул Землю, и Майкл воспользовался этим в своих целях.              Люцифера охватывает воспламеняющая кровь ярость.              – Я убью его.              – Твой демон сказал, он придет за Хлоей, – говорит Джон. – Он планирует победить тебя с ее помощью, а это значит, мы должны добраться до нее раньше него.              Испепеляющая ярость уступает место ужасу. Люциферу кажется, что он не может дышать. Он впадает в ступор, когда перед его мысленным взором возникает лицо детектива, смотрящей на него с нежностью и мягко улыбающейся.              – Люци, – зовет его Джон.              Люцифер приходит в себя и тут же начинает действовать. Он хватает демона за голову и с легкостью сворачивает ему шею. Теперь уже мертвое тело падает на тротуар. Константин выглядит несколько ошеломленным случившимся, но Люциферу плевать.              – Вернись к Беатрис, – велит он, выпуская крылья. – Никого к ней не подпускай. Никого, слышишь?              – Я понял, - кивает Джон.              Он исчезает в тот же момент, когда Люцифер взмывает в ночное небо.              У него уходит пятнадцать, может, двадцать секунд на то, чтобы вернуться в квартиру. Он даже не пытается достать ключи, а просто выбивает дверь ногой и поспешно заходит внутрь, сжимая охваченные огнем руки в кулаки.              – Хлоя?              Кухня и гостиная пусты. Он направляется в спальню, чувствуя огромный ком в горле. Не надо было ее оставлять. Почему он ее оставил?              Спальня тоже пуста.              – Хлоя, – зовет он, подходя к ванной. Он слышит отчаяние в собственном голосе и чувствует, как оно разрастается внутри, грозя поглотить его.              В ванной ее тоже нет.              Он возвращается в спальню. Кровать, в которой он ее оставил, пуста, простыни по-прежнему смяты, и стоящая в квартире тишина отдается звоном у него в ушах, словно издевка.              Ее нигде нет. ***              Крылья Майкла совсем не похожи на крылья Люцифера.              Они темные, дымчато-черные и радикально отличаются от ослепительно белых крыльев Люцифера. Она ненавидит их – ненавидит то, как они выглядят, ненавидит издаваемые ими звуки и ненавидит летать с кем-то помимо Люцифера.              По крайней мере Майкл не держит ее на руках, как делал Люцифер. Она настояла на этом, и Майкл легко уступил ее категоричному требованию. Она полагает, что, возможно, он просто не может ее держать, учитывая, что одна его рука повреждена. В итоге она встает на его ступни, цепляясь руками за его уродливый коричневый пиджак, потому что отказывается прижиматься к нему, но при этом не хочет упасть и разбиться насмерть. Она отворачивается, потому что с трудом выносит его запах. Он пахнет неправильно – джином вместо виски и какой-то дешевой версией одеколона Люцифера.              Она не слишком хорошо ориентируется в Нью-Йорке, но узнает Бруклинский мост. Когда они перелетают через него и начинают спускаться, Хлоя пытается запомнить как можно больше ориентиров и опознавательных знаков, при этом не выдавая того, что она пытается понять, куда они прибыли. Уличный указатель слишком далеко, но она замечает неоновый знак, на котором написано «Бар на Плимут-стрит», и повторяет это про себя снова и снова, чтобы не забыть.              Они приземляются на крышу огромного здания напротив бара. По всей поверхности крыши расположено множество окон, выступающий вперед в виде треугольников, которые выше ее. Хлоя отодвигается от Майкла, как только ее ноги касаются твердой поверхности, и подходит к ближайшему окну. Она наклоняется, чтобы заглянуть внутрь через стекло, но видит лишь цементный пол внизу. Похоже на заброшенный склад.              Она закатывает глаза. Разумеется, Майкл перенес ее в жуткий заброшенный склад. Разумеется. Какое же это клише.              «Он же болтливый идиот, так что куда уж без клише», – слышит она у себя в голове нежный голос Люцифера и улыбается.              – Хлоя, – зовет ее Майкл.              Ее улыбка увядает. Она ненавидит то, как он произносит ее имя.              – Что? – отзывается она, повернувшись к нему.              Он указывает на дверь с надписью «Лестница».              – Нам сюда, – говорит он и с улыбкой добавляет: – Дамы вперед.              Хлоя снова закатывает глаза, но покорно идет к двери, ржавые петли которой издают пронзительный скрип при открытии. За дверью оказывается металлическая лестница, ведущая куда-то в кромешную темноту. Хлоя вспоминает о свете Люцифера – будь он сейчас тут, она бы попросила его зажечь руки и прогнать тьму прочь. Сердце болезненно сжимается.              Хлоя стискивает зубы и, ухватившись за металлические перила, начинает спускаться, стуча ботинками по металлическим ступеням. Майкл следует за ней. Дверь захлопывается, отчего они оказываются в непроглядной темноте, и сердце Хлои начинает биться быстрее. «Ты неуязвима, – напоминает она себе. – Он не сможет причинить тебе вред».              Она медлит у первого пролета, различая во тьме металлическую дверь.              – Продолжай спуск, – велит Майкл. – Еще три пролета.              Когда они наконец достигают, по-видимому, первого этажа, рядом также оказывается дверь. Хлоя толкает ее и ступает в громадный склад, виденный ею через окно. Если не считать брошенный погрузчик поблизости, помещение пусто. Хлоя задирает голову и смотрит на окна в потолке. Из-за городских огней звезд не видно, но ее успокаивает мысль о том, что они там. Люцифер с ней, даже когда его нет рядом.              Майкл кладет руку ей на спину и толкает в сторону цементной колонны.              – Туда.              Она отшатывается от его прикосновения.              – Не трогай меня.              – Шагай, – отвечает он, хищно ей улыбаясь.              Она окидывает его гневным взглядом, но подчиняется. Подойдя к колонне, она замечает длинную цепь у ее основания. Вокруг какая-то черная пыль, которая напоминает пепел. Хлоя встает рядом с цепью, складывает руки на груди и поднимает глаза на Майка.              – Серьезно? Это твой грандиозный план? Привязать меня цепью к столбу на жутком складе?              – Мой грандиозный план несколько изменился после появления отца, – отвечает Майкл. – Теперь у меня уже другой план, и, должен сказать, он гораздо лучше.              – А по мне так все они отстойные, – бормочет Хлоя.              Он игнорирует ее и указывает на колонну.              – Прислонись к ней спиной.              Хлоя хочет отказаться, и, судя по его виду, именно этого он от нее и ожидает, но они оба знают, что, если она скажет нет сейчас, то в конечном итоге все равно сдастся ради Трикси. Так зачем тянуть время?              Она стискивает зубы и подходит к колонне, прижимаясь к ней спиной и оказываясь лицом к пустому складу.              Майкл усмехается.              – Напомни мне никогда не заводить детей. Из-за них людям гораздо проще заставить тебя идти у них на поводу.              – Сначала тебе придется найти женщину, которая захочет заняться с тобой сексом, – отвечает Хлоя. – Думаю, у снежного кома больше шансов не растаять в аду.              Его усмешка на миг превращается в гримасу, позволяющую Хлои понять, что она задела его за живое. Теперь уже она усмехается ему. Это ничего не меняет, но ей становится лучше.              «Молодец, детектив», – мурлычет голос Люцифера ей в ухо.              Майкл прищуривается, а затем наклоняется и подбирает с пола цепь. Он плотно обвивает ее вокруг Хлои и столба, прижав ее руки к телу, и она морщится, когда цепь впивается ей в бедра. Она тяжелая и холодная. Хлоя уверена, что ей это кажется, потому что она неуязвима, но цепь почти причиняет ей боль, как будто бы затрудняя дыхание.              Майкл закрепляет концы цепи огромным амбарным замком и поднимает на Хлою глаза. Вновь медленно обшарив ее тело взглядом, он усмехается.              – Выглядишь как сбывшаяся мечта.              – Это ведь все ты, не так ли? – спрашивает Хлоя, смотря на него с ненавистью.              Майкл склоняет голову набок.              – Не могла бы ты выразиться поконкретнее?              – Заклятие. То, что настроило всех против Люцифера, заставляя их думать, что он зло. Это не Сон, а ты.              – Я не могу насылать на людей сны, детектив, – снова усмехается он.              – Но это ведь ты все придумал, – возражает она. – Это была твоя идея. Ты хотел, чтобы все ненавидели Люцифера, и знал, что Сон может это осуществить, поэтому попросил его помочь. И он помог.              – Разве можно его за это винить? Уж Люцифер-то должен знать, как опасно вставать между мужчиной и его любовью.              – Это не любовь, – говорит Хлоя, качая головой. – Любовь не эгоистична. Если бы Сон любил Наду, он бы не приговорил ее к вечности в аду, когда она ему отказала, и не попытался бы заставить ее уйти оттуда. Люцифер защищал ее. Он поступил правильно.              Майкл закатывает глаза.              – И снова эта болтовня о благородном Люцифере. Слушай, между нами говоря, мне плевать, почему Сон и мой брат ненавидят друг друга. Это их проблема. Меня же волнует только возможность воспользоваться их враждой. Сон хотел наказать карателя, и я предоставил ему такой шанс.              – А что насчет тебя? Поэтому ты все это сделал? Потому что тоже хочешь наказать Люцифера?              Майкл усмехается.              – Ну, скажи я, что не наслаждался его страданиями, я бы солгал, но нет, дело не в этом.              – Тогда в чем?              – Никогда не перестаешь быть детективом, да?              – Я привязана цепью к столбу, Майкл. По крайней мере ты можешь ответить на мои вопросы. – Она пожимает плечами. – Если только не боишься, что я действительно сочту твой план отстойным.              Майкл как будто задумывается. Хлоя удерживает его взгляд, пытаясь казаться вызывающей, чтобы побудить его доказать ей, что он умнее. Возможно, она сможет использовать его высокомерие в свою пользу. Если она выяснит, в чем заключается его план, то, вероятно, сможет придумать, как его остановить. Или, по крайней мере, сможет предупредить Люцифера.              Майкл крутит головой из стороны в сторону, прижимая неуклюже согнутую руку к телу. Он никогда еще так сильно не отличался от Люцифера. Все движения Люцифера плавные и грациозные – про Майкла же такого точно не скажешь.              – Ты думаешь, что мой брат благороден, – едко замечает он, – но это лишь притворство. Дымовая завеса. Он хочет внушить отцу, что он изменился, что блудный сын вернулся домой и стал послушным, но это фикция. Он хочет лишь занять место отца, когда тот отойдет от дел.              – Ничего глупее в жизни не слышала, – смеется ему в лицо Хлоя. – Люцифер не хочет быть в ответе за Землю и уж точно не хочет иметь никаких дел с любым из вас.              – Ты ошибаешься. Ты ничего о нем не знаешь.              – Знаешь, я беру свои слова назад, – говорит Хлоя. – Вот это самые глупые слова из всех, что я когда-либо слышала.              – Он восстал против нашего отца, – распаляется Майкл. – Против всемогущего Бога. Он пытался взять то, что ему не принадлежало, и теперь отец собирается просто отдать ему это? Просто потому, что он в кои-то веки сделал то, что должен был? Я этого не позволю. Он не заслуживает отцовский трон.              – А кто заслуживает? Ты?              – Ты сама это сказала, не я, – снова ухмыляется ей Майкл.              – Дело не в Люцифере, – качает головой Хлоя, – а в том, чтобы тебе получить желаемое. Ты выступил против него только потому, что он стоит у тебя на пути. Ты хочешь занять место отца.              – Я хочу то, что принадлежит мне, – рычит Майкл. – Я хочу то, что мне причитается.              – Если оно твое, тогда почему твой отец не дает тебе это? К чему вообще рассматривать кандидатуру Люцифера? Или Аменадиэля?              Майкл отмахивается от ее вопроса.              – Он видит то, что Люцифер и Аменадиэль хотят, чтобы он увидел – так же, как и ты. Но с этим покончено – я намерен сделать так, чтобы раз и навсегда отец и остальные увидели, кто Люцифер на самом деле: эгоистичный и агрессивный бунтарь, которого нужно уничтожить.              Его лицо искажает гримаса ненависти, и Хлоя с трудом сдерживает дрожь при мысли о том, что он хочет уничтожить Люцифера, сделав с ним то же, что произошло с Уриилом.              – Даже если ты избавишься от Люцифера, трона тебе все равно не видать, – замечает она. – Его получит Аменадиэль – он любимый сын.              Майкл снова усмехается.              – Двух зайцев одним выстрелом, детектив. Когда отец увидит, что я был прав насчет Люцифера, а Аменадиэль – нет, он отдаст мне то, что принадлежит мне по праву. Я выйду победителем.              – Ты сошел с ума, – говорит ему Хлоя. – Разве твои братья и сестры не наблюдают за нами прямо сейчас? Они узнают, что ты сделал.              – Вы, люди, думаете, что вы центр Вселенной, – отвечает Майкл, закатывая глаза. – Только отец и уделяет вам внимание. Ладно, отец и Люцифер. Но отец в другой вселенной, а Люцифер… ну, Люцифера легко контролировать.              – Пытаться контролировать Люцифера, это как пытаться управлять выводком кошек, – фыркает Хлоя.              Майкл качает головой.              – Ты и сама знаешь, что это не так. Он думает, что руководствуется свободой воли, и думает, что говорит и поступает, как ему вздумается, но его нетрудно заставить действовать определенным образом. И я знаю, что ты уже это поняла. Выпячиваешь нижнюю губу, демонстрируешь голую ногу, подыскиваешь подходящие умоляющие слова, и он сделает все, чего ты захочешь, верно?              Хлоя хочет возразить, но затем поджимает губы, вспомнив тот момент на кухне в Вегасе и то, как легко было спровоцировать Люцифера; в Юте, когда она подбила его на пари; и в Небраске, когда убедила попробовать консервы.              – Именно, – победоносно возвещает Майкл. – Разумеется, у нас разные способы манипуляции. У тебя есть, – он медлит и вновь окидывает ее внимательным взглядом, – прелести, которыми я, разумеется, не обладаю. Но у меня имеется кое-что, чего ты лишена.              – Нарциссизм и комплекс бога? – предполагает она.              – Знание, – поправляет он. – Видишь ли, я сею семена идей, детектив. Я управляю совпадениями. Я нашептываю предложения. Люцифер, разве Ева не симпатичная? Интересно, какова ее кожа на ощупь? А на вкус? Разве так уж безумно предположить, что отец не прав? Что если у кого-то другого получится лучше, чем у него?              Майкл подходит ближе к ней с опасным блеском в глазах.              – И мое самое любимое: что если что-то случится с твоим драгоценным детективом? Что ты сделаешь, если она умрет, и ты столкнешься с перспективой провести вечность без нее?              В голове Хлои всплывает воспоминание о ее гостиной, пляшущем в камине огне и двух бокалах вина.              «Ты сказал, что сожжешь рай ради меня, Люцифер».              «Сожгу».              – Ты играл на его чувствах на семейном ужине, – догадывается Хлоя. – Ты подставил его.              Майкл снова усмехается.              – Это было проще, чем отобрать конфету у ребенка. Он так тебя защищает, так по-собственнически к тебе относится. Посмотри, как далеко он заходил еще до того, как вы стали парой: убил своего брата, изгнал мать, спустился в ад без крыльев, рискуя оказаться в ловушке своей петли навечно, только чтобы спасти тебе жизнь. Это отвратительно.              – Это любовь. Но тебе этого не понять.              Майкл качает головой.              – Он не любит тебя, Хлоя.              – Как ты и говорил, Люцифер не лжет, – улыбается она ему. – Так что когда он говорит, что любит меня, я знаю, что это правда.              Майкл удивленно моргает, но потом глумливо улыбается.              – О, как мило.              – Вообще-то, это действительно было мило, – говорит Хлоя. – Еще одна черта, делающая его настолько непохожим на тебя.              – Но разве ты не задаешься вопросом, а не моих ли рук это дело? – бросает ей вызов Майкл, наклоняясь ближе. – Все, через что вы прошли за эту неделю, произошло в результате моих действий. Ты сама так сказала. Я в ответе за все это. Без меня ты бы по-прежнему терзалась неуверенностью насчет его чувств к тебе, как тогда в той клетке в зоопарке. Я вложил эти слова ему в рот. Я заставил его их произнести.              – Это ложь, – качает головой Хлоя. – Ты подставил его так же, как и меня. Вот почему сон затрагивает людей, которых я знаю. Ты хотел, чтобы я оставила его при первых же трудностях. Ты хотел, чтобы я потеряла веру в него, но я этого не сделала. И сейчас не сделаю.              Майкл всматривается в нее, скользя взглядом по ее лицу, словно в поисках слабостей, но ничего не находит. Больше нет.              – Знаешь, а ты права, – в конце концов признает он. – Я действительно думал, что ты утратишь веру. Я хотел этого, зная, что это причинит ему боль. Предприимчивость не исключительно твоя черта, детектив. Мне не нужно, чтобы ты теряла веру в него, чтобы мой план сработал. Ты здесь, а это значит, что я уже выиграл.              – О чем ты? – недоумевает Хлоя.              Он усмехается.              – То есть ты еще не поняла? Да брось, детектив, я думал, ты умнее. Люцифер знает, что заклятие наложил Сон. Он знает, что это месть за Наду. Так что, по-твоему, он сделает, когда вернется в квартиру и не найдет тебя? Кого, по-твоему, он станет винить?              Хлоя поджимает губы, не удостаивая его ответом.              – И тогда он сделает именно то, что сделал бы, потеряй ты веру в него. Он нацелится на Сна и начнет войну между Вечными и адом, и вот это отец уже не сможет проигнорировать. Я пытался их предупредить. Я говорил, что он разрушит естественный порядок вещей ради тебя. Но разве они послушали? Нет. И теперь они поплатятся. Он всегда думал, что гораздо лучше меня…              – Он действительно лучше тебя.              – Это не я поднял мятеж! – орет Майкл, яростно сверкая глазами. – И не я начну войну с Вечными из-за жалкого, бесполезного человечишки!              – Я сказала ему, что не хочу войны, – качает головой Хлоя.              – Это не важно. Тебя здесь не будет, чтобы его отговорить.              Хлоя впивается в него взглядом. Он не менее пристально смотрит на нее в ответ, и внезапно она осознает, каким образом вписывается в его план.              Ее накрывает ледяная волна ужаса.              – Ты собираешься убить меня, – тихо произносит она.              Майкл усмехается.              – О, отличная детективная работа. Люцифер был прав: у тебя и вправду талант. Какая невосполнимая потеря для полиции Лос-Анджелеса.              Хлоя сглатывает. Она неуязвима, а значит, ей не о чем беспокоиться. Он не сможет даже ранить ее, а тем более убить, но осознание этого не избавляет ее от инстинктивного страха за свою жизнь.              – Что насчет твоего отца? – спрашивает она.              – Что насчет него? Он в другой вселенной.              – Да, но если ты убьешь меня, я отправлюсь в рай и первым делом расскажу всем, какой ты лживый ноющий гаденыш.              Майкл смеется ей в лицо.              – Так Люцифер не объяснил тебе, как устроен рай, да?              Хлоя нахмуривается.              – Это идиллия, детектив: никаких слез и горестей. В этом и фишка. Это значит, что если ты умрешь здесь каким-то болезненным образом, то это воспоминание – пшик – исчезает. Ты будешь знать, что умерла, разумеется, но не вспомнишь, кто тебя убил, как и почему. Твой бедный хрупкий человеческий мозг защитит тебя от такой ужасной боли. Таким образом ты сможешь наслаждаться идиллией и всем, что она предлагает.              Он наклоняется к ней с улыбкой.              – Кто знает? Мы можем даже пересечься там, а ты и понятия не будешь иметь, что это я отнял у тебя жизнь.              Хлоя сглатывает подступившую к горлу тошноту.              – Тебе это с рук не сойдет.              – Уже сошло, – смеясь, отвечает он и выпрямляется. – Мне останется только обставить все так, словно это сделал Сон. А он, ну, довольно мелочный парень. Он захочет причинить Люциферу максимум страданий. Он захочет преподать урок – действительно посыпать соль на рану.              Он раскидывает руки в стороны.              – Вот почему я перенес тебя сюда. Ты умрешь одна и вдали от дома в темном, грязном и холодном месте. И когда ты умрешь, он даст копам анонимную наводку. Ты станешь жертвой убийства - такого же, как те, что вы с Люцифером расследовали.              Образ Эллы, Люцифера и Дэна, стоящих над ее трупом, проносится перед мысленным взором Хлои.              Майкл подцепляет пальцем часть цепи, плотно обернутой вокруг ее бедер, и тянет на себя, снова усмехаясь.              – И он использовал выкованную в аду цепь, чтобы удержать тебя. Она не только означает, что он пересек границу царства Люцифера без разрешения, но и то, что Люцифер не сможет освободить тебя, когда найдет.              – О чем ты? – недоумевает Хлоя.              – Она выкована в аду, детектив, – поясняет он, снова потянув за цепь, и она впивается ей в ребра. – Люцифер может легко сломать сделанную человеком цепь, но не эту. Это божественный криптонит – единственная вещь, делающая нас уязвимыми.              Хлою вновь охватывает сильнейший ужас.              – Уязвимыми? – повторяет она.              – Этого он тебе тоже не рассказал, да? – спрашивает Майкл с притворным сочувствием. – Не только ты делаешь его уязвимым, Хлоя. Ты никогда не интересовалась, почему Мэйзикин так привязана к своим кинжалам? Они были выкованы в недрах ада.              Хлоя с трудом сглатывает вставший в горле ком.              – Так они… они могут причинить ему вред? Ранить его?              – О, они могут не только ранить его.              Майкл заводит руку назад и достает кинжал, похожий на те, что Мэйз постоянно разбрасывала по квартире. Он поворачивает его в руке, любуясь им с маниакальным блеском в глазах, а потом переводит взгляд на Хлою и медленно растягивает губы в улыбке.              – Как думаешь, Сон воспользовался бы им? – вслух размышляет он. – Думаешь, он бы использовал подобный кинжал, выкованный в аду?              Он подходит ближе и подносит нож к ее шее. Страх разливается по ее венам, и когда острие кинжала касается ее горла, она понимает, что должна сделать. Она не хочет подвергать Трикси риску, но какой у нее есть выбор? Если она умрет, Люцифер начнет войну. И она даже представить себе не может, сколько невинных людей погибнет в результате войны между демонами, ангелами и Вечными.              «Люцифер, – отчаянно молится она. – Я на складе у Ист-Ривер рядом с Бруклинским мостом напротив бара на Плимут-стрит. На крыше есть окна. Я в плену у Майкла. Он собирается меня убить».              – Демонический кинжал наведет его на нужную мысль, – размышляет Майкл, очевидно понятия не имея о ее молитве. Это должно принести ей облегчение, но фактически лишь выводит из себя. Получается, она могла и раньше помолиться Люциферу и попросить его спасти Трикси. Она должна была рискнуть. Почему она не могла хоть раз рискнуть?              – Но на правильную ли мысль это его наведет? – продолжает рассуждать Майкл. – Может, это слишком очевидно.              – Сон не убьет меня подобным образом, – трясет головой Хлоя, отчаянно пытаясь придумать любой повод, чтобы выторговать им с Люцифером немного времени. Кинжал – это единственная вещь, которая может ее убить. Если она сможет убедить Майкла попробовать убить ее иначе, неуязвимость защитит ее и даст Люциферу шанс добраться до нее вовремя.              – Ты помогаешь мне спланировать собственное убийство? – усмехается ей Майкл.              – Я просто указываю на то, – продолжает Хлоя, приподняв плечо, словно ей все равно, умрет она или будет жить, – что он использует то, в чем хорош: нашлет на меня сон. Вероятно, такой, что убедит меня покончить с собой, чтобы ему не пришлось марать руки.              Майкл закатывает глаза.              – Полагаю, ты рассчитываешь, что я передам тебе нож, и ты притворишься, что закалываешь себя, но на самом деле заколешь меня?              – Ты мог бы скинуть меня с крыши, – предлагает Хлоя. – Сделать так, словно я сама прыгнула.              Майкл склоняет голову набок и убирает нож от ее горла.              – Знаешь, а это неплохая идея. Осознание того, что он мог бы спасти тебя, если бы знал, где ты, убьет Люцифера.              «Ну же, Люцифер, – молит она. – Поспеши».              – Так сделай это, – говорит она. – Отнеси меня на крышу.              Майкл прищуривается с подозрением.              – Ты что-то задумала.              – Я пристегнута к столбу цепью, – отвечает она, изображая потрясение. – Какого дьявола я могу задумать?              – Не знаю, но я уже однажды недооценил тебя и не повторю эту ошибку.              Он вновь подносит кинжал к ее шее. Он холодный на ощупь. Хлоя пытается отодвинуться, но она привязана к столбу, цепь врезается ей в тело - деваться некуда. Он сильнее надавливает на кожу, и она вздрагивает, когда лезвие протыкает ее. Хлоя чувствует стекающую по шее кровь и задается вопросом о том, планирует ли он быстро перерезать ей горло, даруя быструю смерть, или заставит медленно истекать кровью, чтобы иметь возможность наблюдать за ее агонией.              «Я люблю тебя, Люцифер, – молится она. – Позаботься о Трикси для меня. Скажи ей, я ее люблю».              – Скажешь что-нибудь напоследок? – спрашивает Майкл со злобным блеском в глазах, которого она никогда не видела в глазах Дьявола.              – Да, – отвечает Хлоя. – Пошел ты.              И в это мгновение одно из окон на потолке взрывается.              Звук разбившегося стекла оглушающим эхом разносится по широкому пространству склада, отражаясь от бетонных стен и пола. Нечеткая белая фигура стремительно падает вниз вместе с осколками стекла, двигаясь быстрее, чем гравитация, притягивающая осколки к полу, и врезается в Майкла, отбрасывая его через весь склад.              Хлоя моргает, и в следующую секунду Люцифер уже стоит рядом с ней. Его крылья распростерты в стороны, волосы взъерошены, а глаза горят адским огнем. Волны ярости расходятся от него в стороны, словно волны жара в пустыне, и как в Лос-Анджелесе позади того клуба, лучшее описание, что приходит ей на ум в этот момент, это сравнение его с ангелом мщения.              Он разворачивается к ней, и его глаза вновь меняют цвет на привычный карий. Подойдя к Хлое, он подносит руки к ее лицу.              – Ты в порядке, любовь моя? – спрашивает он, осматривая ее на предмет повреждений.              Ее охватывает такое отчаяние, что она просто не в силах достаточно быстро сформулировать свою мысль.              – Трикси…              – Она в порядке, – обрывает он ее. – Джон и Зи с ней. Она в безопасности. – Его теплые ладони накрывают ее щеки. – Ты в порядке?              Она растерянно моргает, но затем его слова наконец доходят до ее сознания. Трикси в порядке. Она в безопасности. Майкл не сможет до нее добраться.              Ее накрывает волна облегчения, и, глубоко вздохнув, она немного оседает, словно ноги ее не держат.              – Детектив? – обеспокоенно зовет ее Люцифер.              – Я в порядке, – заверяет она его и улыбается. – Знаешь, а тебе отлично удается роль дьявола-хранителя.              Она дразнит его, но он не смеется. Беспокойство так и не сходит с его лица, отчего у нее сжимается сердце. Хотела бы она обнять его и прижать к себе, спрятав лицо у него на груди. Хотела бы она, чтобы он никогда не покидал ту постель.              – Хлоя, – шепчет он, проводя большим пальцем по ее щеке. Опустив взгляд, он замечает порез у нее на шее, и его глаза снова вспыхивают.              Она открывает рот, но понятия не имеет, что собиралась сказать. Она не станет останавливать его от мести брату – особенно после всего того, что Майкл только что ей рассказал.              Люцифер берется за цепь, обвитую вокруг ее тела, и тянет ее в разные стороны, пытаясь разорвать. Когда у него ничего не выходит, он озадаченно хмурится.              – Она выкована в аду, – шепчет Хлоя.              Он встречается с ней взглядом, и она замечает новую эмоцию в его глазах.              Он испуган.              – Посмотрите-ка, кто решил испортить нам вечеринку, – говорит Майкл. Он отлетел на сотню метров от силы удара Люцифера, но теперь поднялся на ноги и, по-видимому, не пострадал.              – Мне следовало догадаться, что ты объявишься, – глумится он. – Побитые собаки не отходят далеко от своих хозяев.              Люцифер стискивает зубы и поворачивается лицом к брату.              – Я предупреждал, что сожгу все ради нее, – рычит он.              Он выпрямляет руки, встряхнув ими, и они вспыхивают самым ярким пламенем, которое Хлоя когда-либо видела.              – Думаю, я начну с тебя.