Бал Автозапоминающих Кукол

      Гилберт медленно открыл глаза, он лежал в тёплой постели в своей каюте на борту «Безмолвного Палача». Хронометр показывал, что с момента, как он прилёг отдохнуть, прошло уже восемь часов. Спросонья его разум не сразу понял, что это означает.       «Я уснул?»       Бугенвиллея был удивлён, он уже не помнил, когда в последний раз, пробудившись, не помнил очередного из докучавших ему, странных снов. Эта проблема особенно обострялась во время дальних переходов флота, однако даже в материальном пространстве сны лишь ослабевали, но не пропадали полностью. Этот день был одним из немногочисленных исключений.       Как бы главный адъютант не пытался казаться другим, суровым и сильным, он был всего лишь простым смертным человеком. Нуждающимся в отдыхе и способным при переутомлении провалиться в сон, несмотря на то, что планировал лишь слегка отдохнуть.       С другой стороны, двадцать три тридцать уже был официально приведён к согласию, а его правитель, Король Франциск эль д’Овернье, официально дал присягу своему новому сюзерену, которую засвидетельствовала лично его дочь. Так что у Бугенвиллеи не было особых причин быть на стрёме.        Ещё один мир принял согласие без единой капли понапрасну пролитой крови представителей той расы, что предъявила претензию на владение всей галактикой. В очередной раз клинки Бывших Палачей остались в ножнах, чтобы в ближайшее время быть извлечёнными, дабы кромсать и пронзать плоть чужаков, навеки обрывая их неутолимую жажду битвы вместе с их жизнями.       Перед внутреннем взором Гилберта вновь возник торжественный приём, которым сопровождалось отбытие основной части посольской делегации на орбиту. Мужчину вновь позабавили те взгляды, которыми его провожали на борт десантно-штурмового корабля. Бугенвиллея уже давно привык играть на переговорах роль этакого кнута, не дающего другой стороне за игривой кокетливостью молодых кукол забыть о мощи военной машины того государства, которое они представляют. Для этого внешность главного адъютанта более чем подходила.       Строгая военная выправка, протез вместо правой руки и горящий тусклым красным светом искусственный глаз создавали образ старого испытанного в боях солдата, словно бывшего единственным, абсолютно проверенным телохранителем прибывших с ним прекрасных дам и, разумеется, самой принцессы.       Сколько бы такой образ не казался абсурдным для любого осведомлённого наблюдателя, свою дипломатическую функцию он выполнял прекрасно, а этого уже было более чем достаточно. Каттлея даже находила в этом какую-то одной ей видимую романтику, Айрис же как-то и вовсе представила его одной из местных благородных дам как "верного воителя прекрасной принцессы", похоже, командиру специальных ударных войск стоило некоторых усилий, чтобы после этих слов сдержать излишне весёлую улыбку.       У некоторых местных офицеров возникали вопросы относительно звания «Главный адъютант», мол, почему командующий посылает на переговоры неизвестного адъютанта вместо того, чтобы явиться лично? Бенедикт придумал универсальный ответ, которым прекращал эти пересуды. Он обычно говорил, что сами хозяева планеты были бы против, чтобы командующий спускался на поверхность их мира. Такой нагнетающий ответ отлично дополнял призрачный, а потому кажущийся ещё более ужасным, образ могучей военной машины единого государства людей.       Из очередного момента задумчивости Гилберта вывел голос его денщика: — Ваше Превосходительство, ваш бальный костюм готов. — Промолвил Айдин.       Этому парню было примерно двенадцать стандартных лет, из которых последние четыре года он прислуживал Бугенвиллеи в качестве денщика, заменив собой вечно сменяющихся офицерских слуг. Родители мальчика погибли от рук чужаков, самого же его нашла одна из молодых кукол, истощённого, среди всё ещё дымящегося поля боя. Парнишка отличался особой сообразительностью и таким немаловажным качеством, как умение сохранять спокойствие в присутствии Вайолет, правда смотреть на её лицо он всё же побаивался.       — Спасибо Айдин, — ответил Бугенвиллея, давая понять, что услышал его. — Постой-ка, как ты понял, что я не сплю? — Вопросил немного удивлённый главный адъютант.       — Вы уснули почти сразу, как вернулись в свою каюту, обычно Вы спите примерно восемь часов, я засёк это время, после чего пришёл проверить, — как обычно совершенно честно рассказал денщик.       Главный адъютант улыбнулся: — Не перестаю удивляться твоей находчивости.       — Спасибо, Ваше Превосходительство, — немного смущённо ответил парнишка.       — Как думаешь, не стоит ли мне взять тебя с собой? — Спросил Гилберт. — Ты ведь как-то говорил, что хотел бы увидеть бал, — припомнил он.        — Почту за честь, Ваше Превосходительство, однако не слишком ли я молод для подобного мероприятия? Вдруг я чего-то испорчу? — Айдин был неуверен.       Бугенвиллея подбадривающие улыбнулся. — Согласие на двадцать три тридцать уже достигнуто, их король принёс вассальную присягу в соответствии с местными традициями. Не думаю, что в таких условиях ты можешь что-то испортить. Главное — держись подальше от Франциска и его свиты, ну и веди себя прилично, разумеется. — Напутствовал мужчина.       — Тогда я конечно же согласен. — С большим энтузиазмом сообщил денщик.       — Прекрасно, тогда наденешь на бал свой костюм для торжественных приёмов, в нём ты без труда сойдёшь за юного прислужника, — немного заговорщическим тоном промолвил главный адъютант, ему нравилась возможность хотя бы так отблагодарить своего верного слугу.       «Ничего же страшного не произойдёт, если Айдин немного посмотрит на то, что так давно хотел увидеть…»