Бал Автозапоминающих Кукол

      Огромная стальная птица, окрашенная в цвет морской волны, с громогласным жужжанием антигравитационных полей, словно грациозный хищник, скользила над покрытием посадочной палубы. Единственной различимой, лишь с весьма небольшого расстояния, деталью, отличавшей этого стального покорителя небес чужих миров от тысяч его собратьев, было полное отсутствие бортового вооружения.       Да, грозный десантно-штурмовой корабль могущественнейшего воинства в истории человечества, был превращён в посольский челнок. Пока что, среди малых кораблей экспедиционной флотилии подобный разоружённый корабль был всего один, и использовался он лишь для перевозки наиболее важных пассажиров.       Гилберт, уже не раз осуществлявший перелёт в пассажирском, на самом деле, скорее, десантном, отсеке данного чуда имперской инженерной мысли, не мог сказать, что его комфортабельность хоть немного соответствовала рангу тех, кого оно обычно перевозила. Главный Адъютант в своей стандартной униформе стоял за специальной разметкой, отделяющей полётную зону от пространства для технического персонала. Вместе с ним встречать прибывающий транспорт пришли: Магистр Преображения, Командир специальных ударных войск, капитан первой роты бывших палачей в сопровождении десятка своих воинов, а так же десять молодых автозапоминающих кукол, одетых в почти одинаковые белые платья.       На фоне остальных собравшихся, Бугенвиллея выглядел практически ребёнком, даже поднятые на каблуки молодые куклы довольно заметно превосходили его ростом, не говоря уже о воинах в тяжёлой броне. На Каттлеи было красное платье с довольно высоко поднятой юбкой. Айрис так же одела платье, правда тускло-серое, заколка на волосах в виде белого цветка дополняла забавный, непривычно скромный для этой куклы, образ.       Капитан первой роты "Бывших Палачей" был облачён в броню, внешне почти не отличимую от брони, сопровождавших его воинов, и лишь кобура с тяжёлым пистолетом, да ножны с боевым мечом, выдавали в этом воине офицера. В других воинствах, порой даже сержанты отделений выделялись на фоне своих подчинённых заметно сильнее, чем капитаны у "Бывших Палачей". И даже капитан первой роты полностью соответствовал данной традиции.       Голову и лицо капитана закрывал боевой шлем, напоминавший архаичное защитное снаряжение благородных воинов древности, ассоциация которых с безжалостными и абсолютно холоднокровными машинами для убийства, коими являлись "Бывшие Палачи", казалась даже забавной. Обычно, на время нахождения в не боевой обстановке, воины снимали свои шлемы и вешали их на специальные магнитные захваты на поясе, однако в соответствии с новым указом магистра преображения, изданным в рамках подготовки к визиту на борт флагмана Короля, приведённого к согласию мира, все воины облачённые в боевую броню были обязаны носить, закрывающие их лица, боевые шлемы.       Стальная птица плавно замедлилась, а после и вовсе зависла в воздухе, прямо напротив встречающей делегации, представляя их обзору бортовую аппарель и две разоруженные боевые турели. Затем Десантно-штурмовой корабль повернулся на девяносто градусов, таким образом, что шарнир кормовой десантной аппарели находился в считанных ярдах от разметки на полу палубы. Звонкий удар стоке шасси о металлическое покрытие окончательно возвестил о возвращении на борт "Безмолвного Палача" невероятно важного пассажира.       С характерным хлопком разгерметизации кормовая аппарель стальной птицы упала, снова накрыв встречающих волной резкого металлического звука. Гилберт на миг обратил внимание на то, что он был единственным из собравшихся кому это доставило, пусть и крайне незначительный, но всё же ощутимый дискомфорт.       Мгновение спустя эти мимолётные мысли испарились из головы Главного Адъютанта так, словно их никогда и не было. По аппарели, неспешным, величественным и невероятно грациозным шагом спускалась женственная фигура облачённая в платье тёмно-синего и белого цветов. Её, лишённое всякой косметики лицо, тем не менее, было столь прекрасным, что у любого взглянувшего на неё захватывало дух. Это была зеркально чистая, невинная красота, при виде которой лишь самые отъявленные негодяи могли сохранить в своём разуме постыдные мысли.       И за время разлуки даже главный адъютант успел отвыкнуть от созерцания чего-то столь по настоящему прекрасного. Золотистые волосы и глубокие, словно океан его родного мира, синие глаза, казалось, смотрели прямо в сердце того, на кого падал их взгляд.       "Бывшие Палачи" взяли на караул, а их командир изобразил салют, приложив кулак к нагруднику. Девять из десяти молодых кукол склонились в низком реверансе, казалось, что их колени, скрытые тканью платьев, почти что касались покрытия палубы. Айрис и Каттлея так же склонились в почтительном реверансе. Бугенвиллея на мгновение почувствовал странную растерянность, чувство которого он не испытывал уже очень давно. Мужчине потребовалось несколько секунд на то, чтобы вспомнить правила церемонии и склониться перед принцессой в уважительном поклоне.       Наконец пара ударов высоких каблуков возвестили, что "Её Высочество" Вайолет вернулась на борт флагманского корабля. "Ваше Высочество" именно так к ней обращались при дворе Короля Франциска, равно как и при многих других дворах приведённых к согласию человеческих монархов. Обращение, столь прекрасно подходящее Принцессе Кукол как в переносном, так и в прямом смысле. Слова, которыми явно сильно переоценивающие собственную значимость августейшие правители, одновременно старались отдать своей гостье должное и, в то же время, пытались уровнять её с другими носителями схожего титула.       На борту "Безмолвного Палача" подобное обращение звучало бы донельзя неуместно, если не сказать абсурдно. Каттлея как-то, наполовину в шутку заметила: "- "Ваше Величество", вот как по справедливости должны обращаться они к нашей принцессе. -" И в правду было крайне забавно наблюдать за тем как д’Овернье старался выставить переговоры, таким образом, будто-то он стоит на ровне с тем повелителем, от лица которого говорила Вайолет. Посланницу же, Король в начале считал кем-то вроде благородной девы, прибывшей для того, чтобы вступить в династический брак с одним из его наследников.       Вслед за своей принцессой, по аппарели спустились четыре её придворные дамы, кажущиеся совершенно незаметными на фоне той, кого они сопровождали. Перед своим возвращением на флагман, Гилберт настоял на том, чтобы Вайолет не оставалась во дворце Франциска одна.       - С возвращением, моя принцесса. - Выпрямившись промолвила Каттлея, на её лице возникла почтительная улыбка, которая довольно быстро превратилась в добрую дружескую. Айрис последовала её примеру. Главный адъютант тоже выпрямился, но продолжил хранить молчание.       - Моя принцесса, похоже, кто-то не намеревается оказать вам должного почтения. - Прозвучало слегка насмешливое замечание командира специальных ударных войск, сопровождённое указанием руки, на оставшуюся стоять в полный рост, молодую куклу.       Вайолет повернула голову в сторону нарушившей правила этикета девушки с выражением лёгкого удивления на лице. Кукла задрожала и залилась краской, осознав что теперь на неё направлены всеобщие взгляды, но осталась стоять.       - Как тебя зовут? - Обратилась принцесса к своей "непокорной" "подданной".       - М-ма-Маранта. - Кое как смогла вымолвить девушка.       - Маранта, - Негромко повторила принцесса.       - Ты не желаешь оказать почтение своей принцессе? - С напускным, почти игривым возмущением обратилась к кукле Магистр Преображения. В ответ на что Вайолет обратила в её сторону успокаивающий жест руки.       - Нет, Ваше Превосходительство. - Проговорила совсем молодая кукла после того, как на мгновение перевела своё внимание с принцессы на магистра.       В тот же момент, казалось, окутывающие её чары спали и Маранта упала на колени, она заплакала закрыв лицо руками: - Прошу п-прощения м-моя принцесса, я, я. - Начала было она.       Вайолет положила руки ей на плечи и невозмутимо промолвила: - Успокойся. -       Девушка перестала плакать: - Когда я увидела вас, я, я словно забыла обо всём на свете. Я даже забыла, как делается реверанс! Простите, простите меня, я приму любое наказани... -       Принцесса оборвала её на слове: - Никаких наказаний. Только ответь мне на пару вопросов: - Попросила Вайолет. - Как давно ты автозапоминающая кукла? - Прозвучал первый вопрос.       - Три года, моя принцесса. - С полной искренностью ответила Маранта.       - Как давно ты на флагмане? - Последовал второй вопрос.       - Я прибыла два месяца назад. - В слегка армейской манере "отрапортовала", всё ещё заплаканная, кукла.       - Благодарю. - Улыбнувшись сказала ей Вайолет. - Тогда твоя растерянность вполне объяснима, а твоего раскаяния более чем достаточно. - Проговорила принцесса, подавая руку своей "поданной" и одним движением механической руки поставив девушку на ноги.       - Моя принцесса. - Обратилась стоящая чуть поодаль Каттлея. - Думаю, нам с вами нужно кое что обсудить. - Промолвила она.       Принцесса перевела взгляд сначала на неё, а потом на главного-адъютанта и... уже на её лице возникло выражение растерянности. Она прошла несколько шагов к ним обоим, отдаляясь прочь.       - Прости, полагаю, это дело может немного подождать? - Поинтересовалась Вайолет.       - Да. - Чуть разочарованно подтвердила Магистр Преображения.       Айрис тем временем подошла к, всё ещё не отошедшей от столь близкого контакта с принцессой, Маранте: - Дам тебе небольшой совет, мне самой он не требуется, но другие куклы говорят что помогает: Не смотри на её лицо, смотри куда угодно, но не на её лицо, поняла? - Прошептала Каннари.       Совсем молодая кукла кивнула.       - Вот и славненько. - Уже заметно громче проговорила Айрис по дружески похлопав Маранту по спине.