Чужой: Ева

      Девара Уолш всегда мечтала столкнуться с чем-нибудь сверхъестественным, однако она и подумать не могла, что это разрушит её жизнь. Несмотря на то, что девушке удалось убежать от пробудившегося чудовища и выбраться на поверхность, это не уберегло её от психологической травмы. Не помня себя от ужаса девушка бросилась прочь от «чёртового холма», в центре которого теперь зиял проход в адское подземелье. Её тело двигалось словно помимо воли, а разум ещё долго время оставался в ловушке кошмара.       В своём воображении Девара всё ещё была там, под землёй. Продиралась сквозь лабиринт узких подземных проходов, грозивших стиснуть её со всех сторон и раздавить в своих мёртвых объятиях. Карабкалась наверх – к свету, разрывая пальцами влажную землю, кишащую отвратительно-жирными червяками. И каждый раз её настигали. Расправившийся с Евой и Шоном монстр убивал её десятками разных способов – пронзал острым костяным лезвием на хвосте, ломал позвоночник вспрыгивая сзади ей на спину, разрывал когтями, раскраивал череп или попросту вырывал из тела здоровенные куски мяса, пока она не умирала от боли.       Девара пережила все эти смерти у себя в голове, прочувствовала и прострадала их бессчётное количество раз. Одно ужасающее видение накладывалось на другое, а поверх этой мешанины всплывало ещё что-нибудь не менее жуткое. Её мысли кружились в нескончаемом калейдоскопе кошмаров, из которого не было выхода. Как бы далеко девушка ни уходила, он всё равно оставался с ней. Нельзя было ускользнуть из ловушки, созданной собственным разумом. И это, определённо, была худшая судьба.       В каком-то смысле её друзьям повезло. Они, по крайней мере, умерли сразу. Она же погрузилась в тёмный омут безумия, населённый чудовищами и химерами, порождёнными её подсознанием. Воображение у Девары всегда было богатым, а увлечение мистикой и фильмами ужасов, которые она имела обыкновение смотреть вместе с Евой, только усугубляло ситуацию. Ведь из-за этого окружающие холмы начинали напоминать ей неких неведомых чудовищ. Чудовищных змей, извивавшихся под землёй. Приближаясь к поверхности туго скрученные кольца их исполинских тел образовывали вздутия холмов, среди которых и блуждала несчастная.       Эта мысль лишила её остатков здравомыслия и Девара закричала от невыносимого страха. Прежде она избегала издавать громких звуков, боясь привлечь к себе внимание преследователя, но терпеть и дальше стало невыносимо. Она и кричала и кричала, захлёбываясь сырым, влажным воздухом, несясь не разбирая дороги. Ветвящийся вереск путался под ногами цепляясь за шнуровку на обуви, так и норовя уронить. Время от времени девушка действительно спотыкалась и падала, раня руки и стебли, но сразу же поднималась и бежала дальше. Подобно загнанной лошади, она уже не могла остановиться, пока полностью не выбилась из сил.       Вот так, почти потерявшую сознание и бормочущую какой-то бессвязный бред, её и нашли сотрудники железнодорожной станции, делавшие плановый обход. Видимо, блуждая в своём безумии, Девара всё-таки смогла найти верный путь и добраться до железнодорожных путей. В противном случае она вполне могла бы остаться в холмах навсегда. Ночи здесь были холодными и девушка вряд ли дожила бы до утра, заснув на земле. Так или иначе её отвели в здание вокзала, отогрели и вызвали полицию.       В фильмах и книгах неприятности, на этом, обычно заканчиваются, но в жизни всё как раз наоборот. Всё только начинается. Стоило полицейским услышать о «чудовище», убившем двух подростков в пещерах под «чёртовым холмом», как они сразу взяли девушку в оборот, и попытались расспросить поподробнее – где и как это произошло? И возможно, если бы Девара сразу рассказала им обо всём, дальнейшие события развивались бы иначе. Однако, в тот момент она находилась в таком состоянии, что не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Единственное, что они сумели добиться – примерное местоположение злополучной возвышенности.       Приехавшие вслед за полицейскими родители, спасли девушку от дальнейших расспросов и забрали домой. Однако они не смогли защитить дочь от подозрений в двойном убийстве, которые в скором времени пали на Девару. Добравшись до «чёртового холма» полицейские спустились под землю, обнаружив там целые залежи человеческих скелетов. Убедившись, что рассказ потерпевшей хотя бы отчасти был правдой, они вызвали подкрепление и продолжили осмотр, в ходе которого нашли следы свежей крови. Анализы показали, что она принадлежит Шону Тройу, но его тело так и не было найдено. Как, впрочем, и тело Евы.       Поисковые кинологические отряды обшарили всю местность вокруг и несколько раз спускались в глубины подземелья, но так и не нашли никаких следов. Двое молодых людей словно сквозь землю провалились. Отсутствие тел и орудия преступления лишило полицейских возможности предъявить Деваре официальное обвинение, однако они не отставали от неё. Расспрашивали о лучшей подруге, возлюбленном, их взаимоотношениях и цепочке роковых событий, которые привела их троих на «чёртов холм» тем вечером.       Вынужденная раз за разом, по пунктам воссоздавать в памяти тот злополучный день, Уолш постепенно начала терять контроль. Сначала её одолели кошмары, из-за которых несчастная просыпалась посреди ночи с воплями, а затем расшатанная психика и вовсе дала сбой. Во время очередного допроса у девушки случился нервный срыв, во время которого она кричала и плакала, заново переживая весь ужас, который ей довелось испытать. После того случая, штатный психолог настоял на прекращении допросов, но это мало чем помогло. Кошмары продолжились. Психическое состояние девушки стремительно ухудшалось и никто не мог помочь ей.       Масла в огонь подлили родители Шона, подкараулившие её возле участка и едва не устроившие самосуд. Только вмешательство дежурного, вовремя заметившего потасовку на крыльце муниципального здания, спасло её от смерти в руках убитой горем пары. Трой не верили в её невиновность и готовы были расправиться с «убийцей своего мальчика» прямо у всех на глазах. Линчеватели.       Тот эпизод не просто расстроил Девару, а буквально уничтожил её изнутри. Вернувшись домой, она заперлась в своей комнате и проплакала весь остаток дня. Единственное, что спасло её тогда, это поддержка от семьи Иллаун. Родители Евы не могли поверить, что лучшая подруга их дочери, которую они знали с детства, могла быть как причастна к её исчезновению. Решительно отвергнув саму возможность подобного, они пришли поддержать Девару, чем очень помогли ей и её родителям, которые тоже переживали.       Благодаря их вере в неё, девушка даже смогла собраться и пойти в университет, что, как потом выяснилось, было не лучшей идеей. Ведь там тоже никто не верил в её невиновность. Однокурсники и вчерашние подруги, невесть как прознавшие о случившемся, боязливо косились на Девару, словно опасаясь, что она убьёт и их тоже. Ну некоторые особо одарённые в открытую спрашивали, порешила ли она их из ревности или по какой-то другой причине? Жестокие и мерзкие шутки от современной молодёжи.       Вот только Уолш было совсем не до шуток. Ещё вчера она была обычной, с любящей семьёй, верной подругой, замечательным парнем и блестящими перспективами. Может быть, из-за своих увлечений сверхъестественным, она и не была особо популярна среди сверстников, но и аутсайдером Девару никак нельзя было назвать. А теперь всё это осталось в прошлом. Из-за нелепого стечения обстоятельств она стала единственной подозреваемой в деле о предполагаемом двойном убийстве. И единственное, что пока ещё спасало её от камеры предварительного заключения в тюрьме графства – таинственное исчезновение тел из «костяной» пещеры.       И как будто всего вышеперечисленного было недостаточно, Девару мучило ещё и чувство вины за побег. Она ничем не помогла своим друзьям и бросила их в момент опасности. Она предала Еву, которая была ей как сестра и своего собственного парня. Думая об этом во время бессонных ночей, девушка жалела о том, что не осталась и не умерла рядом с Евой и Шоном. Так, по крайней мере, её совесть была бы чиста, а на душе не лежал тяжкий груз вины за собственную трусость и малодушие. Комплекс выжившей на лицо.       Будь Девара менее жизнелюбивой и более склонной к необдуманным действиям, она, возможно, уже решилась бы покончить со всем этим. Но нет она была не так воспитана, а потому, вместо того чтобы предаваться жалости к себе, прорабатывала ситуацию, пытаясь справиться с полученной травмой. Да, она сбежала, бросив друзей, но кто не сбежал бы на её месте? Ну, кроме представителя определённой субкультуры, который не очень хочет жить. Правильно – никто, а потому ей не за что было себя винить.       Она спасала свою жизнь, потому спасти их было уже нельзя. Шон умер на её глазах, приняв на себя первый удар, а Ева... что же, вряд ли она могла выжить после того удара, который нанёс ей... зверь. Даже в своих мыслях Девара избегала называть его «чужехищником» и «ксеноморфом», так как это означало бы признать существование инопланетного монстра. А это было бы сейчас чревато. Они и так ругала за то, что обмолвилась о монстре в первом разговоре с полицейскими, дав им повод считать себя сумасшедшей. Позже, она изменила показания, сказав, что на них напало какое-то животное и в дальнейшем твёрдо придерживалась этой версии. Дошло до того, что Девара запретила себе даже в мыслях называть нападавшего иначе, чем «зверем» или «животным».       Однако, это не мешало ей искать. Перерыв все файлы, что у неё были, девушка по-новому взглянула на рассказы о суррейских пумах. Традиционные легенды рисовали большого тёмного и таинственного зверя, рыщущего по сельским районам Англии. За все годы своих появлений этот зверь настолько врос в местные поверья, что в каждом районе фигурировал под собственным именем. В Кингстоне его звали «суррейской пумой», в Ирландии – «лешим Пукой», в Сомерсете – «чёрной собакой» и десятком других имён.       Эти ужасные существа бродили по старым дорогам, наводя ужас на местных жителей. Большинство историй о столкновениях с ними можно было отнести к разряду баек, которые под настроение рассказывают за стаканчиком спиртного, однако количество сообщений о встрече с «чёрной собакой» даже учёных заставляло задуматься над тем, действительно ли все они были вымышлены?       Девара же заметила ещё одну пугающую закономерность – не смотря на то, что каждая история была по-своему приукрашена,в основе их всех лежала встреча с неким существом чёрного цвета, способным сливаться с ночной темнотой, быстро перемещаться на четырёх конечностях и исчезать под землёй – все эти качества как нельзя лучше подходили ксеноморфам. А тот факт, что облик их разнился от истории к истории говорил лишь о том, что люди или не видели их вблизи, или не выживали, чтобы рассказать об этом.       Чем больше Девара читала об этом, тем больше убеждалась, что легенды родной страны были всего лишь вуалью, скрывавшей кошмарную правду. Чужие действительно существовали и, судя по всему, обитали в Британии с незапамятных времён. Это пугало.       Одной мысли о том, что он могут таиться у неё под ногами, лазая по канализационным туннелям города словно какие-нибудь крысы-мутанты, было достаточно, чтобы лишить её сна. Лежа по ночам в кровати, Девара больше не чувствовала себя в безопасности. Земли родной страны теперь казались ей осквернёнными и закрывая глаза, она представляла полости и пустоты, в которых кишат чёрные, истекающие слизью чудовища. Единственное, что хоть немного успокаивало её, это осознание, что подобное невозможно. Существуй эти твари здесь в таком количестве, всё население Соединённого Королевства уже было бы уничтожено.       Нет, тот зверь, которого они с Евой и Шоном встретили в пещере, был последним в своём роде. Реликтом из далёкого прошлого. Последним представителем сгинувшего вида. Девара заставила себя поверить в это. В противном случае её ждала бы койка в психиатрическом отделении местной больницы. Психолог, у которого она обязана была наблюдаться и так уже к ней присматривалась. Не желая быть упрятанной в «жёлтый дом» Девара всеми силами пыталась сохранить остатки умственного здоровья. Поэтому и называла Чужехищника «зверем», убеждая себя, что он был один. Что полиция скоро поймает его и он никогда до неё не доберётся.       Убедить себя в последнем оказалось сложнее всего, потому как этот монстр начал сниться ей. Поначалу его появления внушали лишь страх и всегда сопровождались кровавыми смертями. Но со временем, по мере того, как впечатления от произошедшего тускнели, сны Девары постепенно начали обретать сексуальную окраску. Чужехищник перестал быть для неё жутким монстром, превратившись в объект желания. Она всё ещё боялась его, но, одновременно и хотела как женщина. Жаждала стать его сучкой.       Этот зверь убил её друзей, разрушил её жизнь и наградил целым букетом психических осложнений, а она могла думать только о том, насколько твёрдым окажется его тело, под её ладонями? Там в пещере, она видела его всего мгновение, но в Интернете легко было найти и фото со съёмок «Чужой против Хищника: Реквием» и арты с Предалиеном. Рассматривая их по вечерам, Девара представляла, как будет водить руками по его лишённому защитной брони торсу, ожидая пока его мужественность, сокрытая под паховыми пластинами не окрепнет и не вырвется на свободу. И тогда её можно будет взять в руки – потрогать, пощупать, пососать.       Подобные мысли интриговали и отталкивали одновременно. Они казались отвратительными но при этом и очень возбуждающими.       В том, что это было влияние Чужехищника, девушка даже не сомневалась. Впервые это неестественное возбуждение, охватило её в той пещере, когда они с Шоном занялись сексом в пещере на глазах у Евы. Девара, конечно, считала себя современной и раскрепощённой девушкой, но ни за что не стала бы предаваться любовным утехам на глазах у подруги. Да она могла обнять, поцеловать и, может быть даже, поддразнить, скинув пару пикантных фото – но не более. Она не собиралась тащить Еву в постель и делиться с ней своим парнем! То, что произошло тогда, было ненормальнои наверняка являлось результатом воздействия наркотика.       Или феромонов, учитывая с чем им пришлось столкнуться. В тот раз ей повезло – Шон был рядом и помог ей справиться со взбесившейся маткой. Теперь же всё обстояло иначе. Она осталась одна и могла рассчитывать только на себя. О том, чтобы найти парня после того, как предыдущий погиб на свидании с ней, и речи не могло идти. Даже самый отчаянный девственник не согласился бы пойти с ней куда-то. Ловить парней в универе было дохлым номером, а на вечеринки родители ей больше не отпускали. После нападения они вообще старались не упускать дочь из виду и даже отвозили на учёбу и домой, если было возможно.       От отчаяния Девара даже начала подумывать о том, чтобы выйти на улицу и, изображая из себя проститутку, отдаться первому встречному за двадцатку или вообще за сигарету. Только остатки гордости удерживали её от окончательного падения.       Бессознательно повторяя действия Евы, совершённые той неделю назад Девара увлеклась самоудовлетворением, предаваясь запрещённому занятию всякий раз, когда оставалась одна. И не важно, лежала на своей кровати или стояла под струями горячего душа – стоило фантазиям одолеть её, как девушка сразу же брала дело в свои руки. Удовольствие, получаемое ею от процесса иначе как нечеловеческим и назвать было нельзя. Даже самый опытный любовник не смог бы доставить столько удовольствия, как собственные пальцы и фантазии об ужасном инопланетном существе, которое наверняка убило бы её на месте, окажись она рядом.       Сексуальное помешательство только усиливало вину Девары перед друзьями, ещё больше усугубляя её состояние. Девушка стала ещё более замкнутой, а её депрессия сменилась апатией, грозившей с пофигизмом. Она понимала, что пещерный зверь что-то с ней сделал и она вряд ли сможет с этим жить, но ей было уже всё равно. Как было всё равно и на то, что она по-прежнему остаётся единственной подозреваемой в деле о таинственном исчезновении двух молодых людей. Полицейские спали и видели, как бы засадить её, а бывшие теперь уже друзья – шептались за спиной, произнося роковое «убийца», но Уолш было абсолютно плевать на это. Она смирилась со своей судьбой и теперь покорно ждала развязки. Как бы несправедливой и трагичной та бы ни оказалась.       Поэтому, когда в один из дней возле университетского крыльца припарковалась служебная машина, а высунувшийся из её окна человек окликнул её по имени, Девара не испугалась и почти не удивилась этому. За ней пришли и сопротивляться было бессмысленно. То есть, она конечно, могла попробовать убежать (и какая-то часть её, поддавшаяся панике действительно хотела этого) но... в перспективе это лишь ухудшило бы её и без того непростую ситуацию. К тому же родители привили дочери уважение к закону, а потому Уолш решила не устраивать сцену и покорно села в машину не дожидаясь требований со стороны водителя.       Который, кстати оказался весьма хорош собой. Несмотря на то, что ему было хорошо за тридцать, а виски уже давно начали седеть, он выглядел привлекательно. И являл собой образчик истинного англичанина. Высокий, стройный, одетый с иголочки. Его костюм был дорогим, но неброским, а запах одеколона – ненавязчивым. Лицо его, не смотря на лёгкую щетину, казалось тонким и аккуратным, а его черты – изящными, но не женственными. Но больше всего девушку привлекли его глаза. Серые, как туманы над холмами Ирландии, они, словно притягивали к себе взгляд. В них было нечто магнетическое, казавшееся почти сверхъестественным.       Когда она заняла место рядом с ним, мужчина назвал свою имя – Николас, сократив его при этом до Ника и какую-то труднопроизносимую фамилию, которая прозвучала для Девары просто как набор звуков. Да и не сосредотачивалась на этом, предпочитая рассматривать хозяина автомобиля. Почему-то в его присутствии Девара чувствовала себя птичкой, оказавшейся рядом с большим котом. Страха не было, скорее сильное волнение, вызванное исходящим от мужчины, интригующим чувством опасности.       Учуяв запах сигарет в дорогом, кожаном салоне машины, девушка посмотрела на конвоира (а кем ещё он мог быть) и спросила:       — Не угостите сигаретой? – тот вытащил из бардачка пачку «Benson & Hedges», и выщелкнул ей одну, попутно махнув перед лицом удостоверением, по корочкам которого Девара лишь мазнула глазами. Ей было всё равно, в какую именно тюрьму её увезут.       — А теперь расскажи мне всё, – предложил Николас после того, как она сделала пару затяжек. И это было неожиданно. Девушка ожидала, что ей сейчас зачитают её права и наденут наручники, а вместо этого её ждал допрос, которые, кстати, были запрещены.       — Я уже всё рассказала полиции, – без особо энтузиазма ответила Девара, догадываясь, что ей вряд ли удастся отделаться от этого красавчика. Если он не побоялся заявиться прямо к зданию университета, значит её положение каким-то образом изменилось.       — Правду, – пояснил меж тем Ник, встретив её испуганный взгляд. – Если хочешь, я тебе немного помогу. Ты сказала, что на вас напало животное? А оно, случаем, не стояло на двух ногах, а его кожа не походила на гидрокостюм со скелетной текстурой?       — Вы сумасшедший, – не очень уверенно произнесла девушка во все глаза глядя на странного знакомого, но тот лишь усмехнулся в ответ на такое определение и, кажется, ничуть не обиделся. А главное видел её насквозь и понимал, что она лгала.       — А ещё у него внутренний рот полный острых зубов, длинные когти и сегментированный хвост с шипом на конце, – после этих слов в сознании Уолш возникла искажённое гримасой боли лицо Шона, тело которого Чужехищник пронзил тем костяным лезвием.       — Прекратите! – не желая вновь окунаться в кошмар, она рванулась к двери, но та не открылась, запечатав её в салоне машины.       — Что он сделал, Девара? – спросил Ник, осторожно касаясь её плечи и разворачивая к себе. – Что этот зверь с вами сделал?       — Он убил их, ясно?! – взорвалась шатенка. – Он проткнул тело моего парня своим хвостом, как тот монстр из фильма «Чужой»! А потом набросился на мою подругу и распотрошил её! Вы это хотели услышать? Шон мертв и Ева тоже. Они все мертвы, ясно вам?!       — Ясно... – абсолютно спокойно ответил мужчина, и поглядев в её заплаканное лицо разблокировал двери. – Мне очень жаль.       — И что? Вы мне верите? – недоверчиво прищурилась Девара. После такой истерики её должны были бы скрутить и отправить в ближайшую клинику на принудительное лечение, а не отпускать восвояси. Этот человек, кем бы он ни был, работал не в полиции.       — Безусловно, – спокойствие Ника постепенно становилось жутким. – Я тебе верю. Ты можешь идти. Все обвинения будут сняты в ближайшее время. Полиция тебя больше не побеспокоит. Советую забыть обо всём, что ты видела и попытаться жить дальше. Это всё.       — Всё? И вы даже не сотрёте мне память? – знание Девары о шпионах и секретных агентах ограничивались парой просмотренных кинолент, однако она была уверена, что случайных свидетелей не отпускают просто так. Им либо промывают мозги, либо убирают .       — Ты смотришь слишком много фантастики, – улыбнулся Ник, но, видя что таким ответом девушка не удовольствуется, продолжил чуть более серьёзно. – Ты ведь умная девушка, Девара, и ты понимаешь, что рассказывать об увиденном не в твоих интересах. Ты действовала разумно и держала рот на замке, поэтому я и решил, что мне нет смысла угрожать тебе или шантажировать. Я прав?       — Да сэр, – интуиция подсказывала, что ответить лучше всего так. В отличие от полицейских этот человек обладал реальной властью. И мог устроить ей такое, в сравнении с чем обвинение в убийстве двоих человек показались бы сущей мелочью, пустяком.       — Чудно. Как я и сказал ты можешь идти, – Ник перегнулся через неё и отпер дверь. При этом близость красивого мужского тела оказалась невероятно возбуждающей. Феромоны Чужехищника всё ещё оказывали на неё воздействие. А потому она не могла уйти.       — Я хочу узнать больше, – возбуждение странным образом придало ей смелости. Докурив до фильтра, Девара выбросила окурок и захлопнула дверь, пристегнув ремень безопасности. Ник несколько секунд смотрел ей в глаза, словно оценивая её решимость:       — Да, наверное так. Но ты должна понимать, обратной дороги не будет, – в его словах звучала почти неприкрытая угроза, но девушка не позволила страху остановить себя. Возвращение к прежней жизни означало бы медленное угасание и безумие. Если она надеялась выжить и исцелиться от того, что с ней сделал Предалиен, она должна была пойти с Николасом. Иного выхода не было.       — Едем, – изрекла она. Ник ещё некоторое время глядел на неё, а потом нажал на газ, увозя Девару навстречу неизвестности.