Я не тот, кем ты хочешь, чтоб я был,
Эту роль играть больше нету сил.
И, хотя мы рядом, я далеко,
Я с тобой потерян, ведь я другой.
Посмотри, ты же душишь меня, держишь так крепко, словно я твой раб.
У нас было слишком много тебя и мало меня,
Я устал, что я не прав.
Твой каждый сделанный шаг отдаляет меня от тебя,
И каждый раз ты стремишься изменить меня...
100 атмосфер. «Numb» кавер
Сквозь сон я почувствовал, как просела кровать, когда кто-то прилег рядом. Кто-то тяжелый, возможно, это мужчина. Он дышал спокойно, но я чувствовал боль, заполняющую его тело. Ранен. Как и я. Мне хотелось протянуть руку и успокоить его, сказать, что все будет хорошо и он поправится, но я мог лишь еле слышно шептать. – Спи, – разжав сухие губы, я выдохнул лишь одно слово. – Спи... За стеной занимались сексом, и стоны проникали в нашу комнату, нарушая покой и тишину, присущие наступавшей ночи. Как грубо – вводить в неловкость соседей. Прикрыв веки, я погрузился в чужую жизнь и представил себе пару, что мучает старую кровать с пружинным матрасом. Девушка сверху, мечтает довести до оргазма лежащего под ней мужчину, а он сжимает ее бедра, пытаясь насадить ее на свой член глубже, будто она резиновая кукла, не имеющая дна... Как заставить их замолчать? Как заставить их быть скромнее и трахаться молча? Сон укрыл меня от них ненадолго, может быть, на час или два. Когда я проснулся, было темно. Лунный свет заглядывал в окно, окрашивая мебель в тусклый голубой цвет, а шторы тихо покачивались от легкого ветра, что задувал в помещение. Волны. Мне снова видятся волны. Когда деревянная рама скрипнула и стукнулась о каменную стену, я четко услышал скрип деревянной шлюпки, что качалась на волнах недалеко от берега. Яркий свет фонаря шарил по воде, выискивая головы и холодные тела до тех пор, пока не заметил мою бледную ладонь, которую то и дело накрывали пенистые буруны. Не нужно вспоминать, я должен вернуть бледный свет луны, что разбудил меня. В комнате стало жарко, и я подумал, что лежу под одеялом, которое облепило меня со всех сторон, но нет, на мне лишь футболка и шорты, доходящие до колен. Они сбились комом где-то на бедрах, доставляя неудобство. Футболка задралась и оголила спину, покрытую испариной, и теперь ветер пытался высушить ее, лишить меня бисеринок пота. Простынь уже мокрая подо мной, и это мне не нравится. Ощущения в теле были странные – я почти не мог двигаться, будто меня накрыло километровой толщей воды. Не поднять ни рук, ни головы, не пошевелить ногами. Только пальцы могут скрести по простыни, испачканной маленькими красными пятнышками крови. То, что это она, я почувствовал на уровне подсознания. Мне должно быть неприятно, но улыбка загибает один уголок рта и однобоко искривляет мое лицо, застывшее на подушке. Вода. Холодная и соленая, она неожиданно накрыла меня с головой и пыталась утянуть на дно, где ждут морские падальщики. Воздух покидает легкие стремительно, толчками, лишая малейшего шанса на выживание. – Я тону... – прошептал я, переворачиваясь на спину. – Я тону... Помогите... Вокруг стремительно почернело, и лунный свет пропал, уступив место густой, как гудрон, тьме. * * * Я знал, что рядом кто-то есть, потому что чувствовал чужое тепло. Он хоть и не касался меня, но лежал достаточно близко. В лунном свете виднелся вздымающийся от дыхания живот, перевязанный белоснежными бинтами, тронутыми просочившейся кровью. Мужчина в одних шортах, и я, сместив глаза, смог увидеть босые ноги с длинными пальцами и коротко остриженными ногтями. Икры мужчины покрыты редкими кудрявыми волосками, нарушающими гладкость кожи. Попытавшись пошевелиться, я почувствовал слабую боль в правом плече и закрыл глаза, выравнивая дыхание. Кажется, с моим лицом что-то не так, мне больно говорить, и я представляю, что я Джокер из фильмов о Бэтмене, только улыбка моя не рисованная, а резанная острым ножом. Дискомфорт в щеке заставляет вспомнить о Фрэнсисе Долархайде, что наградил меня однобокой улыбкой. Кто зашил мне щеку? – Эй, – прошептал я и коснулся плеча лежавшего рядом мужчины. – Эй, вы в моей кровати. – Это наша кровать, – ответил он, открывая глаза. Я не мог различить их цвет в темноте комнаты, но догадывался, что они темные, возможно карие. Пепельная челка падала на лоб и брови, прикрывая их, и, глядя на нее, мне хотелось зачесать ее за ухо, как будто так должно быть. Я силился рассмотреть черты, но не мог, и меня это пугало. Вместо лица передо мной было мутное пятно с парой глаз и челкой. – Я не вижу вашего лица, – прошептал я. Щелкнула кнопка ночника, и кровать залило пятно желтого цвета, словно кто-то пролил на нее мед. Мужчина повернулся на бок, ко мне лицом, и я ощутил его теплое дыхание на своей щеке. – Закрой глаза, – сказал он. Я послушно зажмурился, погружаясь в темноту. Только мужчина и его голос. Родной голос, приятный и глубокий. – Теперь открой. Прищурившись, я смог разглядеть смуглую кожу. Афроамериканец. Я распахнул глаза, а мое тело вздрогнуло и попыталось оттолкнуть его, но руки и ноги не слушались. Этого не может быть! Дыхание участилось, и мужчина обеспокоенно протянул руку и коснулся моего запястья, считая пульс. – Что ты здесь делаешь? – спросил я. – Тише... Тише... – Что ты здесь делаешь? – Тссс... – он попытался успокоить меня, коснувшись здоровой щеки. – Джек, что ты здесь делаешь?! И где Ганнибал? – Он проснулся? – женский голос раздался совсем близко, и я, повернув голову, увидел стоящую рядом с кроватью женщину, беспокойно теребящую походную аптечку. Женщина чуть склонилась и внимательно смотрела на меня, ожидая узнавания. – Беделия? – выдохнул я. – Что с ним? – спросила она, глядя на Джека, и я тоже перевел взгляд на него, не в силах сдвинуться с места. – Все хорошо, – ответил он и выключил ночник.