Hello, it's me
I was wondering
if after all these years
You'd like to meet, to go over
Everything.
They say that time's supposed to heal ya
But I ain't done much healing.
Hello from the other side.
Привет, это я.
Я все думала, после всех этих лет,
Захочешь ли ты встретиться, чтобы вспомнить
Наше прошлое.
Говорят, что время лечит,
Но мне оно особо не помогло.
Привет тебе с другой стороны.
Adele – Hello
Я многого ждала от жизни, но только не прихода Джека Кроуфорда. Когда стрелки часов сошлись на двенадцати, раздался дверной звонок, трелью пролетевший через весь дом. Подойдя к двери, я открыла ее ровно на длину цепочки. – Беделия. – Джек. – Вы еще берете работу на дом? – Я впущу вас только в качестве гостя. Мне совсем не хотелось разговаривать с Кроуфордом, но он уже снял шляпу и пальто, ожидая приглашения, а войдя в холл, он положил одежду на спинку кресла и тут же сел на него, закинув ногу на ногу. Его поведение грубо, но он знает, что я ничего не скажу. – Зачем вы здесь? – я села напротив и внимательно посмотрела в черные усталые глаза. – Хочу поговорить о докторе Лектере. – Я не хочу. – Не лгите, что вам не любопытно, где он. Я улыбнулась и сложила руки на коленях. Мне не было любопытно, ведь я догадывалась, где они. На днях мне пришла открытка с изображением Церкви Непорочного Зачатия, Catedral de la Inmaculada Concepcion, расположенной на Кубе, в городе Карденас. Они или уже там, или движутся в ту сторону. Вероятно, скоро они будут лежать на горячих белых песках Варадеро и смывать пот в Атлантике. – Нет, мистер Кроуфорд, мне не любопытно. Я давно не была так спокойна. – Ваше спокойствие связано с тем, что вы знаете, где они? – Вы не имеете права меня допрашивать. – Это просто разговор. – Тогда я могу не отвечать. Джек прищурился, и я поняла – он знает. Обманывать его бесполезно, лучше просто оставить меж нами недосказанность. – Что произошло, что вы решили найти Ганнибала? – Я чувствую дыхание смерти. Она стоит за моим плечом и вот-вот положит на него костлявую ладонь, чтобы прибрать меня. – Вы больны? – Рак. Я минуту помолчала, обдумывая, стоит ли выразить сочувствие. Наверное, все же стоит: – Мне очень жаль, Джек. – Моя жизнь больше мне не принадлежит, мадам Дю Морье. Почему бы ее остаток на потратить на поиски маньяка-каннибала? Я посмотрела в окно, сохраняя холодный и равнодушный вид, хотя внутри все похолодело. Сейчас Кроуфорда больше ничего не сдерживает, и он волен потратить все свои сбережения на поимку Ганнибала. Руки на коленях сжались в кулаки, а ногти впились в кожу, оставляя на ней полукруглые следы. Должна ли я остановить его? – Поимка доктора Лектера даст вам покой? – Если загробная жизнь существует, я буду там счастлив и спокоен. – Вы не желаете просто поймать его. – Нет. – Убийство испачкает ваши руки. – Я омою их его слезами. – А Уилл? – Он займет камеру Ганнибала в Балтиморской больнице для душевнобольных преступников. Я медленно поднялась и поправила на юбке несуществующие складки: – Вина? – Нет. – Не возражаете, если я налью себе? Джек кивнул, и я прошла на кухню, где открыла холодильник и достала запотевшую бутылку. Штопор приятной тяжестью лег в ладонь и охладил кожу, покрывшуюся потом. Острие штопора воткнулось в винную пробку и сделало оборот. Я открывала вино не глядя, слегка прикрыв глаза и слушая шорохи в гостиной. Джек встал – скрипнула половица, он подошел к окну и дотронулся до жалюзи, раздвигая их. Пробка медленно покинула горлышко бутылки, и я почувствовала запах вина. Налив половину бокала, я поставила бутылку на стол и подошла к магнитной ленте, висевшей над раковиной, – на ней сушились ножи, один из которых я взяла в руку. Что я собираюсь сделать? Ганнибал однажды дал мне почувствовать, каково убийство на вкус, и сейчас я вспомню это чувство. Сделав глоток, я опустила руку с ножом и медленно направилась в гостиную, где ждал Кроуфорд. Мужчина стоял у большого комода ко мне спиной, разглядывая фотографии в рамках. Сейчас он держал в руках открытку, присланную Ганнибалом. Да, я оставила ее на видном месте, как напоминание о нем, но я не желала, чтобы Джек ее увидел. – Когда вы давали показания ФБР, вас тщательно проверяли. Я замерла и спрятала нож за спину. – Вот здесь и здесь, – Кроуфорд указал на фотографии Гавайев и Японии, – вы отдыхали. А вот здесь, – он поставил открытку в золотой рамке обратно, – нет. Зачем вам фотография Кубы? – Возможно, это следующее место отдыха. – Давно они там? – Не понимаю, о чем вы. Джек повернулся ко мне и сделал шаг ближе: – В каком они городе? Мои пальцы крепче обхватили рукоять ножа, готовые нанести удар. Вот только хватит ли мне смелости? – В каком они городе, мадам Дю Морье? Когда бывший агент подошел на расстояние вытянутой руки, я замахнулась, и сталь блеснула в воздухе, рассекая мою жизнь на до и после. Острие ножа вошло Джеку под левую ключицу, застревая в плоти. Я так ужасно промахнулась, оставив шею целой и невредимой! Кроуфорд оттолкнул меня, и пол ушел из-под моих ног. Боль пронзила спину, когда я упала на журнальный столик, и он разбился, разрезая осколками поясницу и ягодицы. Так больно мне еще на было, и я застонала, малодушно показывая Кроуфорду боль и страх. – Твои приоритеты ошибочны! – воскликнул Джек. Он навис надо мной, так и не достав ножа, и кровь капала с рукоятки, пачкая дорогой ковролин. Кроуфорд так и поедет в госпиталь, с моим ножом, с моими отпечатками на нем. Он не станет его извлекать, боясь кровотечения. – Это мне решать! – ответила я, морщась от боли. Руки скребли по полу, и ладони собирали в себя мелкие осколки, пряча их под кожей. – Я все равно найду их! – Это будет...– я хотела сказать, что это будет его смертный приговор, но поняла, что Джеку он уже вынесен и пугать бессмысленно. – Вы не на той стороне, – прошипел он зло, доставая мобильный телефон. Все, что мне останется, – лишь память, что я буду ворошить в ближайшие год или два, сидя в общей камере. Не этого я хочу. Нащупав крупный осколок, я взяла его в руки, разрезая пальцы. Быстро, не дав Кроуфорду набрать номер, я полоснула осколком по сухожилию на его ноге, и Джек тяжело завалился на меня, придавив к полу. Я видела ярость, плескавшуюся в его черных как ночь глазах. Он молча терпел боль, пытаясь приподняться и отползти, но я снова и снова втыкала осколок в его икроножную мышцу, кромсая ее на волокна. Кроуфорд зарычал и выхватил нож из-под ключицы, выпуская фонтан крови, который тут же залил мне лицо. Острая боль пронзила плечо, он воткнул острие в ту руку, что жалила его, словно оса, и я закричала, выпуская окровавленное стекло из пальцев. Я выла, не чувствуя тела от боли, и фигура Кроуфорда расплывалась, теряя очертания. Все казалось мне смазанным и мрачным, потекшим, как жидкий гудрон. – Ты дура! – крикнул он и, схватив тонкую плетеную салфетку, лежащую на комоде, приложил ее к ране. – Он до сих пор манипулирует тобой! Ты как марионетка! Защищаешь его, но не знаешь, что защищать ты должна себя! Себя, Беделия! Я закрыла глаза и ждала, пока он уйдет, и он ушел. Хлопнула входная дверь и отрезала меня от внешнего мира, что заглянул на секунду. Сейчас остается лишь ждать... ждать, когда раздастся вой сирен и мой порог переступит ФБР.