Номер пятьсот семнадцать

      В темноте плясали огненные тени, но ни одна из них не имела четких очертаний. Пестрый хоровод из образов смел сознание и увлек его за собой. Что-то пылало. Кто-то кричал. Чьи-то глаза смотрели на нее из тьмы. Она видела что-то, и это что-то было невероятно, невыразимо важным, но…       — Капитан!       Образы развеялись пеплом.       Уши будто заложило ватой.       Тяжело…       — Капитан, вы меня слышите?       Она сделала первый прерывистый вдох, и легкие будто бы сковал стальной обруч.       Зрение не возвращалось. Вместо него пришла обжигающая боль.       Что… что произошло?       — Да не слышит она вас, хватит уже. Мешаете только.       Тело словно весило тонну. Гравитация вернулась?       Откуда?       Откуда голоса?       — Капитан…       Голова соображала туго, и боль грызла висок так, будто собиралась проесть мозг насквозь.       Моргнула раз, другой, с трудом разлепляя неподъемные веки. Тьма из глаз ушла, уступив место свету. Она слепо сощурилась. Непослушная рука нащупала на лице что-то, напоминавшее кислородную маску.       — Капитан!       Йоргун?.. Что он здесь делает?       — Слышу я… вас… — попыталась сказать она, но из горла вырвался лишь жалкий хрип. Тени вокруг обрели очертания. Она предприняла еще одну попытку совладать с собой. — Йор… гун.       — Капитан, не смейте засыпать!       — Да прекратите уже паниковать, господин старший помощник! Лучше пусть наоборот поспит. Нам же спокойнее.       Хмурясь, она попыталась приподняться на локтях, но тут же повалилась обратно, едва сдержав стон. Боль прострелила ее разрядом электрического тока.       — Лежите, — мрачно одернул ее голос Юрсы. — Или я вколю вам успокоительное такой убойной дозы, что даже с адмиралами обниматься полезете.       До ушей сквозь звон донесся гул двигателей.       Где они?       Но спустя какое-то время чья-то невидимая рука подкрутила резкость смазанного мира, и она сумела разглядеть низкие темные своды нутра челнока и лица Йоргуна и Юрсы. Юрса что-то сосредоточенно высматривала на экранчике терминала. Йоргун пусто глядел куда-то в стену, непривычно сутулясь. Морщины обозначились еще четче, и он как будто бы постарел на целое десятилетие.       Сердце коротко кольнула жалость.       Но она тут же сменилась острым беспокойством и страхом. Корабль! Команда!       — По… поте…       Сбившись, закашлялась. Йоргун протянул ей фляжку с водой, и она благодарно кивнула, сняв маску с лица.       — Доложите о потерях.       Он отвернулся. Голос его прозвучал сорвано и глухо.       — Один истребитель уничтожен. Еще три в ремонте. Повреждены палубы с первой по четвертую, но не значительно. Подробный отчет позже предоставит Инуш.       Она повернула к нему голову, морщась от боли.       — Экипаж?       — Один пилот погиб, один в тяжелом состоянии. Еще девятеро членов экипажа в медотсеке.       Цифры отдались в груди слабой надеждой, тут же сожранной клыкастой виной.       Вцепилась Йоргуну в плечо и, используя его как опору, приподнялась с носилок, чтобы их лица оказались на одном уровне.       — Капитан…       И если бы она знала его чуть меньше, решила бы, что прочитала на дне его непроницаемо черных глаз удивление и беспомощность.       — Что с десантом?       Он осторожно снял с плеча ее ладонь, укладывая ее обратно.       — Группа лейтенанта Рану мертва, — прозвучали приговором его слова. — Сам он ждет нас на борту «Горгоны». Двое из вашей, те, что были с госпожой Тьямрой, выжили. Еще один…       Но его перебила Юрса, с раздражением оторвавшись от терминала.       — Еще один летит сейчас с нами, и предложение молиться за его здоровье я считаю вполне себе дельным, если хотите знать мое профессиональное мнение.       Скривилась, понимая, что иначе рискует сорваться на истеричный смех. Молиться? Кому?       Кому?       Но все мысли о том, с кем ей пришлось столкнуться, отошли на задний план, едва до нее дошел смысл слов доктора. Значит… Тейун может не выжить?       Юрса смотрела на нее тяжело и устало.       — Я бы вам много слов сейчас сказала, Лярша. Ваши уши спасает только моя лень.       Она улыбнулась длинно, криво.       — Мне сегодня невероятно везет.       — Вы и представить себе не можете, как, — Юрса сдвинула брови, вновь утыкаясь в экранчик терминала. — Мы с вами говорим сейчас только потому, что вы слишком нравитесь госпоже удаче. И если это правда так, то попросите ее, чтобы она помогла моим девочкам за перегородкой. Они сейчас пытаются спасти жизнь вашему штурмовику.       Ругательство так и не сорвалось с губ. Сил на него не осталось.       — Капитан, у меня тоже есть вопрос, — вновь заговорил Йоргун, и она только теперь поняла, что именно чувствовала и видела в нем.       Подавленность.       — Атака на нас прекратилась слишком внезапно, — продолжил он и замолчал, ожидая услышать ее объяснения.       Улыбка получилась хлесткой, будто удар кнутом.       — Я взорвала их центр управления.       И она ожидала чего угодно. Но не того, что он довольно хмыкнет.       Не того, что скажет:       — Я в вас не сомневался.       И внезапно для самой себя она рвано расхохоталась, чувствуя, как стянула ребра клетка боли.       — Йоргун.       — Капитан?       — Кто командует кораблем?       На короткий миг ей показалось, что он улыбнулся.       — Хето.       Ответом ему стала новая вспышка смеха.       Юрса оторвалась от терминала, переведя на нее раздраженный взгляд.       — Капитан, я не шутила по поводу успокоительного. Потом наговоритесь. Я вам как врач советую заткнуться и отдыхать.       — Есть, госпожа доктор, — обессиленно ухмыльнулась она.       Нарастающие в ушах звон и шум глушили гул двигателей, угрожая накрыть ее с головой. Потолок перед глазами легко кружился. Челнок нес их обратно на корабль, и все: огонь, золотые перья, тишина мертвая, промозглая, пробирающая до костей — казалось дурным сном.       И она знала, что, если осмелится закрыть глаза, снова увидит золотые перья и синие слезы.       О чем горевала тварь?       Кем… чем эти твари были на самом деле?       Душу глодал труднообъяснимый, но все же понятный страх, и тот же страх она видела в сутулой спине своего старшего помощника. Йоргун ведь был там, на мостике. Он видел все, что передавали камеры до самого обрыва связи. Золотые маски и стальные перья.       Челнок вздрогнул, коснувшись пола корабельного ангара. Они вернулись домой.       Юрса наклонилась, берясь за ручки носилок.       — Нет, — запротестовала она слабо, — я пойду сама.       — Не говорите глупостей, — отмахнулась Юрса. — Вы даже встать не сможете.       — Доктор. Это мой корабль. Позвольте мне, — она глубоко вздохнула и облизала сухие губы, — самой ступить на его палубу. С гордо поднятой головой.       Юрса поморщилась.       — Капитан, вы…       — Я помогу, — перебил ее Йоргун.       Та повернулась к нему с пылающим взглядом.       — Я помогу, — повторил он. — Я провожу капитана до лазарета.       Юрса сердито отвернулась.       — Будь проклята имперская гордость, — пробормотала она себе под нос. — Ладно! Оба пойдете ко мне. Только аккуратнее, Создатель вас возьми!       Она послала ей благодарную улыбку.       Йоргун протянул руку.       — Давайте, капитан. Ваш корабль ждет вас.       «Ваш корабль».       За эти слова она была готова продать душу, но корабли уже и без того давным-давно стали ее душой.       Опершись на него, она поднялась на подгибающиеся ноги и, стиснув от боли зубы, сделала первый пробный шаг. Люк челнока распахнулся перед ними, и они ступили в ангар вместе — капитан и первый помощник, она, разбитая, но упрямая, как весь имперский флот, и поддерживающий ее под руку Йоргун, которому и самому не помешал бы отдых.       Мимо них мелкой дробью простучали жесткие каблуки сапог сотрудниц медслужбы и колеса носилок. Стремительно прошагавшая следом за ними Юрса лающим голосом отдавала по внутренней связи приказы готовить операционную. Она не успела увидеть Тейуна: в глазах потемнело, и она едва не потеряла равновесие.       — Капитан вернулась! — радостно воскликнул кто-то, чьего лица она не могла разглядеть.       Йоргун над ухом едва слышно хмыкнул.       — Слухи на этом корабле разносятся слишком быстро.       Оскалилась, сосредоточившись на том, чтобы идти.       — Я надеюсь, что не все.       Он ощутимо напрягся.       — Капитан, по поводу того, что мы сегодня видели…       — Я хочу, чтобы все, кто был на станции и на мостике сегодня, подписали договоры о неразглашении информации. Это не должно просочиться к остальной команде. За «Вендиго» следит доктор Тьямра, если вы, конечно, имели уже честь с ней познакомиться.       — Имел, — сказал он так, что сразу стало ясно: знакомство вышло не из приятных.       Она паскудно заулыбалась.       — Господин старший помощник, что за тон? Мне казалось, что вам нравятся такие женщины. Сухие, противные, занудные…       — Капитан, прекратите паясничать, — утомленно попросил он. — У меня есть просьба.       Вскинула брови, удивленная его словами. Просьба? У Йоргуна?       — Какая?       — Чем бы ни были эти… богохульные орудия, не говорите ни о чем Царту. Пожалуйста.       Она мигом посерьезнела, подняв голову и твердо встретив его взгляд.       — Ни слова. Клянусь.       Он кивнул.       — Спасибо.       В глазах темнело, и все кружилось, но она задирала подбородок все выше и упорно переставляла ноги. Нельзя быть слабой. Кому угодно, но не ей, прав Царт совершенно. Нельзя, чтобы ее видели больной на грани хрупкости, с бегущими по броне контроля над собой трещинами.       Вместо этого она улыбалась.       И видела отражения своих улыбок на лицах всех, кого они встречали по пути в лазарет. Ее команда была рада ей.       И их радость придавала сил, чтобы идти дальше.       — «Вендиго» уже на ходу? — нарушила она молчание. — Нужно убираться отсюда. Мы наделали слишком много шума.       Йоргун отрицательно покачал головой.       — Придется рискнуть. Ремонт еще не закончен.       Проклятье.       Не отдавая отчета, что делает, коснулась зудящего болью виска.       — Мы думали, что вы погибли, — не глядя на нее, уронил Йоргун, и слова были будто бы слишком тяжелы для него.       Она фыркнула, больше бахвалясь и пытаясь скрыть страх, чем смеясь.       — Не дождетесь.       — Капитан, еще немного, и вы бы задохнулись. Мы едва сумели найти вас.       Вместо ответа она лишь дернула плечами.       — Вы сказали, что взорвали центр управления, — продолжал он. — Но мы нашли вас в центре облака золотой пыли, и не видели никаких обломков. Что произошло?       Слепые глаза.       Печать скорби на странном лице.       Синие слезы.       — Если бы я знала, Йоргун. Если бы я знала.       И она сама не заметила, как они добрались до лазарета.       Двери с шипением раскрылись, и к ним тут же подскочила медсестра.       — Капитан! — подхватила она ее под вторую руку, помогая Йоргуну довести ее до кушетки.       И только тогда, когда затылок коснулся жесткой подушки, она поняла, как сильно устала.       — Йоргун, — успела поймать она его за рукав прежде, чем он ушел. — У меня есть послание для доктора Тьямры.       — Какое?       — Пошла она.       Он сжал губы в жесткую линию, как если бы пытался сдержать улыбку.       — С вашего позволения, — в его голосе послышалась едва уловимая насмешка, — я не стану это передавать.       — Очень жаль.       — Передадите сами.       — Уже лучше.       И он все же улыбнулся — тонко и почти не заметно.       — Капитан, еще кое-что.       — Слушаю вас.       — Мы нашли самописец «Цейнаре».       Ее будто подкинуло на месте.       И он молчал!       Они же теперь смогут узнать, откуда взялись твари! Смогут взглянуть на них со стороны!       — Капитан, у меня распоряжение доктора Юрсы! — сурово взяла ее за плечо медсестра, вынуждая вновь опуститься на кушетку. — Извольте лечь и получить наконец-таки медицинскую помощь!       — Позже поговорим, — вторил ей Йоргун. — Я потороплю ремонтников.       И покинул лазарет прежде, чем медсестра успела переключиться на него.       Она решила расценить это, как предательство.       — Ну, что ж, — с притворной бодростью повернулась она к медсестре. — Расчехляйте свои пыточные инструменты. Я абсолютно не готова.       И уснула прежде, чем та успела стянуть с нее вторую пластинчатую перчатку.       Сон не принес облегчение.       Желанную пустоту смела сумятица образов, и ее вновь преследовало все то же: неясная тревога и пламя. Отражение огня плясало в золотых масках. Тварь смотрела на нее слепыми, полными горя глазами, но она не понимала ни слова в ее безмолвном языке. Тварь хотела сказать что-то важное. Что она оплакивала?       Что?       Зачем она сняла с нее шлем? Чтобы увидеть — что?       Ее лицо?       Но для чего?       Она никогда не читала священных книг, но общие цитаты, слова из проповедей теперь никак не покидали ее мысли. И почему-то вдруг стало жизненно важно знать, кто сделал первый выстрел, когда группа Рану столкнулась с тварями. Почему-то это вдруг стало иметь значение — то, что твари не тронули их, когда они с Тейуном прятались за тонкой металлической дверью. И тогда, когда они столкнулись с тварью, что ранила Тейуна, — атаковала первой не тварь. Стрелял Тейун. И почему-то это вдруг тоже обрело свой смысл.       «Ибо они стражи, и дело их — защищать».       Она словно нащупала ответ, но не знала, какой нужно задать для него вопрос.       Синие слезы и слепые глаза.       Что увидела в ее лице та тварь?       Зачем она вообще смотрела?       Бесконечный замкнутый круг.       Йоргун назвал их орудием. Оружием. Наверняка они так и выглядели — богохульные, крамольные пародии на святыни, созданные коварной рукой врага. И она сама решила бы так же, подумала бы, что им не повезло стать подопытными в эксперименте противника, тестирующего новейшие технологии. Если бы не побывала на их корабле.       Они не были механизмами. Они были чем-то иным.       И она не хотела думать, что твари и правда могли являться теми, на кого были так сильно похожи.       Страшно было о таком думать.       Слишком страшно.       Тьямра поэтому молчала. Теперь ясно. Никто не знал, что станет с религиозной Империей, если эта новость разлетится.       Синие слезы и мертвые глаза.       Золотой кокон крыльев, вставший на пути пламени.       Это тоже были ответы на неизвестные вопросы. Осталось лишь самое сложное — правильно их сформулировать.       В голове зазвенела боевая тревога.       Хмурясь, она неохотно подняла веки и пару раз моргнула. Над головой мигала ультрамарином лампа аварийного света.       Она зажмурилась и перевернулась на другой бок, пытаясь поймать остатки дремы.       — Синяя тревога, — произнес компьютерный голос. — Боевая готовность.       Безмолвные звезды!       Резко села, распахивая глаза. Ультрамариновый пульсирующий свет и звон сирены никуда не пропали.       Нет!       — Капитан, стойте! Вам нельзя! — окликнул ее кто-то, но останавливать ее было поздно: громко шлепая босыми ногами, она мчалась к мостику.       У взбудораженной команды не было времени, чтобы провожать ее удивленными взглядами.       Уже второй раз ее не было на мостике! Уже второй раз она бежала по коридорам, пусть и босая, пусть и в белоснежной больничной рубашке до колен. Уже второй раз. Но сейчас корабль не содрогался от взрывов, и от медотсека бежать было ближе, чем от ангаров.       Через несколько ударов сердца она влетела на мостик.       — Доложить ситуацию! — крикнула она с порога, игнорируя все возмущенные вопросы, что читались на лице Йоргуна.       На экранах виднелась только «Цейнаре». Хето взволнованно с кем-то переговаривался — скорее всего, со связистом «Вендиго». Запнувшись, она почти упала, но успела ухватиться за спинку своего капитанского кресла и так и осталась стоять.       Ее старший помощник с трудом принял невозмутимый вид.       — Радары засекли гравитационные и темпоральные возмущения. К нам вот-вот вынырнет вражеский корабль.       Проклятье!       — Капитан! — повернулся к ней Хето, сдергивая с себя наушники. — «Вендиго» будет готов к погружению через шесть минут!       — У нас нет шести минут, — оскалилась она. — Рьех, расчетное время до выныривания корабля!       Он поднял на нее глаза, и прошлого страха в них не было.       — Пятнадцать секунд!       Создатель!       Сделала несколько шагов вперед, подходя ближе к экранам.       — Йоргун.       — Капитан?       — Мы не отобьемся.       Он молча качнул головой. Злая рука отчаяния вновь стянула внутренности.       Их просто уничтожат. Расстреляют в упор оба корабля. И даже если они отделаются лишь критическими повреждениями — им все равно не жить.       — Десять секунд.       — Приготовиться орудийным батареям.       Устав запрещал сдаваться в плен.       Устав диктовал запустить механизмы самоуничтожения.       — Пять секунд.       Она зарылась пятерней в волосы, ероша их еще сильнее. Взгляды экипажа были почти ощутимы, и в них читалась надежда.       Избежать одной смерти, чтобы попасться в лапы другой.       Что за горькая ирония!       Но взорвать корабли без боя было бы еще худшим исходом. Или…       Улыбнулась широко и хищно, чувствуя, как внутри будто зажглась сверхновая. Может получиться. Может сработать.       — Капитан? — осторожно обратился к ней Йоргун.       За «Цейнаре» вынырнул из подпространств корабль. Но она уже не смотрела на него.       — Хето! — резко отвернулась она от экранов к консоли связиста. — Послание для Адмиралтейства, открытый канал!       — Открытый, капитан? — оторопело спросил мальчишка.       — Да! — прорычала она, подрагивая от возбуждения. — Без шифрования! Выполнять!       — Капитан, что вы…       — Потом, Йоргун! Хето?       — Канал открыт для записи, — все так же растерянно сказал он.       Отлично.       Опустив руку, она коснулась пальцами подлокотника кресла. И будто бы ощутила себя спокойнее.       Корабль на экране угрожающе шел прямо к ним.       Вдох и выдох.       — Лярша, капитан пятьсот семнадцатого корабля «Горгона», Адмиралтейству. Следуя приказу уничтожить захваченную противником станцию «Цейнаре», мы заминировали ее, однако превосходящие силы противника не позволят нам уйти живыми. Мы чтим Устав. Согласно Уставу, станция будет взорвана одновременно с активацией механизмов самоуничтожения «Горгоны» и корабля-спутника «Вендиго». С честью сообщаю, что наши смерти не станут напрасными, и вражеский корабль будет уничтожен взрывом вместе с нами. Да здравствует Империя. Конец связи.       И с довольной ухмылкой опустилась в кресло, чувствуя, как дрожат руки.       В глазах Йоргуна медленно проступало понимание.       — Вы безумны. Но они могут поверить.       Она рвано кивнула, не отрываясь от экранов.       — Благодарю за комплимент. Да, могут. А могут и нет.       Он склонил голову, соглашаясь с ее словами. И встал чуть позади нее, по правую руку.       Корабль на экране не предпринимал никаких действий.       Но потом радары зарегистрировали новое возмущение в подпространствах, и он исчез.       Мостик потонул в победных криках.       — Да! — ликующе вскинула она кулак, улыбаясь во весь рот. — Хето!       Он обратил к ней сияющее лицо.       — Капитан, это было… — он смущенно оборвал самого себя. — Да, конечно. Связаться с «Вендиго»?       — Будьте так любезны, — ухмыльнулась она. — Скажите, что у них максимум две минуты.       — Есть. Но, капитан, что сказать Адмиралтейству?       Она расплылась в длинной усмешке.       — Передайте им что-нибудь фривольное, лейтенант. Что угодно, что можно трактовать, как «не дождетесь». По шифрованному каналу, разумеется.       И грузно откинулась назад, чувствуя, что дрожь только усилилась.       И полное восприятие мира словно включилось лишь сейчас: она насильно заставила себя дышать глубже, и время наконец замедлило ход. Все случилось слишком быстро, будто бы в полусне. Дрожащие ладони легли на подлокотники. Видеть голые предплечья, не защищенные черной тканью кителя, оказалось чем-то неправильным и странным.       Отвлеченная внезапной тишиной, подняла голову. Все взгляды были устремлены только на нее.       Она вскинула бровь.       Рьех неловко кашлянул.       — Капитан, — он заломил пальцы, — вы сбежали от доктора Юрсы?       Едва не поперхнулась слюной от такой формулировки. Выражения лиц ее офицеров приняли обеспокоенный характер.       Обнажила зубы в кривой улыбке:       — Можно и так сказать, лейтенант.       Ответом ей стала все та же тишина.       Подавила желание поерзать в кресле, ощутив теперь, как холодно было в одной тонкой белой больничной рубашке.       — Лейтенант Кьярла, подготовьте корабль к погружению.       — Есть, — отозвалась пилот, и она готова была поклясться, что по ее губам скользнула легкая ухмылка.       Она сделала глубокий вдох.       Совсем скоро они покинут «Цейнаре».       Станция, пустая, выпотрошенная, смотрела на нее с экранов, молча продолжая хранить свои секреты. Быть может, самописец, о котором говорил Йоргун, позволит разгадать часть тайн. Быть может, они не захотят узнать вопросы, на которые она нашла ответы.       — Капитан, «Вендиго» доложил, что они готовы погрузиться.       Она устало прикрыла веки.       — Прекрасно. Рьех, Хето, синхронизируйте с «Вендиго» курс до их планеты. Погружаемся в первое подпространство.       — Есть, капитан!       Она бросила последний взгляд на «Цейнаре».       Корабль дрогнул, ныряя.       Напряжение, сковавшее все тело, вдруг отступило, и она почувствовала себя так, будто из нее вынули позвоночник.       Нужно поспать. Корабль в безопасности. Можно расслабиться.       — Ладно, — вздохнула. — Йоргун, проводите меня до медотсека. Хето, мостик на вас.       Мальчишка растерянно хлопнул глазами, но все же сказал:       — Есть.       И ее старший помощник вновь предложил ей руку, от которой она не стала отказываться.